/* ШАПКА, КРЫША, ВЕРХ ФОРУМА*/ #pun-title table { background-image: url(https://forumstatic.ru/files/0019/4c/60/45732.png); background-repeat: no-repeat; background-position: center top; border: none; height: 540px; width: 1293px; margin-left: -190px;} [data-topic-id="6707"] .lisart { position: absolute; margin-left: 992px!important; margin-top: 142px!important; z-index: 999; cursor: pointer; display:none;} /* ШАПКА, КРЫША, ВЕРХ ФОРУМА*/ #pun-title table { background-image: url(https://forumstatic.ru/files/0019/4c/60/15361.png); background-repeat: no-repeat; background-position: center top; border: none; height: 540px; width: 1293px; margin-left: -190px;} /* ШАПКА, КРЫША, ВЕРХ ФОРУМА*/ #pun-title table { background-image: url(https://forumstatic.ru/files/0019/4c/60/54027.png); background-repeat: no-repeat; background-position: center top; border: none; height: 540px; width: 1293px; margin-left: -190px;} .eatart {position: absolute; margin-left: 401px!important; margin-top: 141px!important; z-index: 999; cursor: pointer; display:none;} /* ШАПКА, КРЫША, ВЕРХ ФОРУМА*/ #pun-title table { background-image: url(https://forumstatic.ru/files/0019/4c/60/77693.png); background-repeat: no-repeat; background-position: center top; border: none; height: 540px; width: 1293px; margin-left: -190px;} /* ШАПКА, КРЫША, ВЕРХ ФОРУМА*/ #pun-title table { background-image: url(https://forumstatic.ru/files/0019/4c/60/11207.png); background-repeat: no-repeat; background-position: center top; border: none; height: 540px; width: 1293px; margin-left: -190px;}


Костав
"Кровь из ран и не думала останавливаться, и, наверное, было вопросом времени, когда кто-нибудь еще из хищников заинтересуется происходящим на поляне. Все последние силы только уходили на то, чтобы держать нож ровно, раз за разом устремляя его навстречу хищнице..."
читать далее


Дискордия

"Последователи Айджи смертны, их можно ранить, можно убить. Однако что делать с самим Айджи? В отличие от своих прихвостней, божество бессмертно. Оно ходит по острову, облаченное в шкуру тигра, но эта плоть лишена способности чувствовать боль, она в принципе была лишена любых атрибутов живого."
читать далее


Станнум

"Бывший легионер в Станнуме требовал, чтобы серый сделал рывок вперёд именно сейчас, когда пасть противника занята выплёвыванием очередной изящной фразы. Именно тогда, когда шея не закрыта, когда можно сбить с лап, ударив плечом, боком: рыхлый прибрежный песок не слишком надёжная почва под лапами."
читать далее


Ноэль

"Этот артефакт... был силен. Тянул не только воспоминания, будто бы душу вытягивал вслед за ними. Тяжело. И даже в состоянии абсолютной прострации, Ноэль чувствует, как слабеет его тело, как подрагивает лапа, что касается амулета. Будто бежал на пределе возможностей, от края света до края. "
читать далее

Сезон
"Смутное время"


16 октября 188 года, 05:00
Все фракции Дискордии сотрясают внутренние разногласия, архипелаг страдает под гнетом безумия, а отдельные его участки оказываются в эпицентре чудовищных аномалий...читать далее
    для гостей в игре организационное для игроков
  • Нужны в игру:

    Полезные ссылки для гостей:


    МИСТИКА • АВТОРСКИЙ МИР • ВЫЖИВАНИЕ
    активный мастеринг, сюжетные квесты, крафт, способности, перезапуск

    Форум существует .


    18/01/2023 Форум официально закрыт

    Дискордия - архипелаг островов, скрытых от остального мира древними магическими силами. Здесь много веков полыхает пламя войны, леса изрезаны тропами духов, а грань между человеком и зверем небрежно стерта временем и волей богов.

    Полезные ссылки для игроков:

  • Юг
    ♦ намечается довольно теплый осенний день, небо ясное и чистое, осадков сегодня не предвидится
    ♦ температура воздуха на побережье составляет примерно +12, ветер южный 5 км/ч
    ♦ в тропическом лесу температура воздуха +15, ветер практически не ощущается
    Цитадель и Долина Вечности
    ♦ уже продолжительное время стоит теплая осенняя погода без осадков
    ♦ температура воздуха составляет +12, на северных землях (в районе лагеря Жал) опускается до +9
    ♦ безветренно
    Восток
    ♦ на территориях восточного края по-прежнему без осадков, местные жители страдают от жажды
    ♦ возникла угроза засухи на востоке
    ♦ температура воздуха составляет +20, сухой ветер приблизительно 7 км/ч
    ♦ порывы ветра поднимают пылевые бури
  • Тринити
    модератор


    Проверка анкет
    Выдача наград и поощрений
    Чистка устаревших тем
    Актуализация списков стай, имен, внешностей
    Разносторонняя помощь администраторам с вводом нововведений
    Помощь с таблицей должников
    Мастеринг — [GM-Trin]
    Последний Рай
    общий аккаунт администрации



    Организационные вопросы
    Разработка сюжета
    Координация работы АМС
    Гайд по ролевому миру
    Обновление сеттинга и матчасти
    Решение межфорумных вопросов и реклама проекта
    Проверка анкет
    Выявление должников
    Разработка квестов
    Выдача поощрений и штрафов
    Организация ивентов
    Веледа
    администратор


    Графическое и техническое сопровождение


    АльтрастАдлэр
    Хранители Лисьего Братства


    Проверка анкет
    Гайд по ролевому миру
    Выдача поощрений
    Обновление матчасти
    Организация игры для лис
    Мастеринг — [GM-Trast] [GM-Ad]
  • Победитель Турнира
    Т а о р м и н о
    Победитель первого большого Турнира Последнего Рая
    Легенда Последнего Рая
    С а м м е р
    ● 107 постов в локационной игре и флешбеках
    ● Активное ведение семи персонажей
    Важные текущие квесты:
    jQuery172041809519381297133_1668779680099?
    jQuery172027957123739765155_1674071078333?
    jQuery172035993152008926854_1674071285312?
    ???

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP
Яндекс.Метрика
ПРАВИЛА ОЧЕРЕДНОСТИ
В очереди указываются все игроки, которые находятся в локации. Все, чья очередь еще не наступила, выделены серым цветом.
имя - очередь этого игрока
- очередь сюжетной игры / переполнение локации (5 дней на пост)
- очередь обыкновенной игры (7 дней на пост)
имя - игрок временно вне игры
>> имя - персонаж ожидается в локации
[имя] - персонаж отыгрывается гейм-мастером

Последний Рай | Волчьи Истории

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Последний Рай | Волчьи Истории » Южные тропики » Холмы Махараджи


Холмы Махараджи

Сообщений 41 страница 60 из 96

1

Территорией владеют: Древние | Отверженный прайд

https://i.imgur.com/0ATU2CT.png
Холмы Махараджи получили свое название от имени первого вождя Древних. Это достаточно большая территория - около 80 квадратных километров, а холмы варьируются от почти незаметных до очень высоких. Открытое пастбище, которое позволяет травоядным подниматься наверх и увеличивать себе обзор на хищников, является третьим по величине на Дискордии. Однако чтобы добывать здесь пищу, нужно приноровиться к ландшафту - риск упасть и переломать себе кости очень велик.
В локации нет доступа к пресной воде!

Уникальные элементы локации

Львиный зуб
https://i.imgur.com/lodmb6v.png

Известно, что на территории холмов обитает отверженный прайд - группировка изгнанных львов, которые время от времени устраивают ритуальные сражения именно на этих землях, так как здесь находится святая пещера Махараджи. Останки поверженных львов то и дело можно найти то тут, то там, но только зубы, которыми в ритуальном бою была пущена кровь собрата, имеют ценность. Если взять этот клык в руку, или наступить на него лапой, он усилит физические параметры хозяина на два поста. Обладатель артефакта сможет перемещаться быстрее и маневреннее, а сила его удара или укуса вырастет вдвое. После использования разрушается. 
Получить клык можно в этой локации один раз за игровой сезон, но найти его непросто, для этого вам необходимо изучить локацию, играя в ней. В конце игрового сезона Гейм Мастер бросит кубики. Если игрок написал 5 постов за игровой сезон, шансы найти артефакт составляют 40%, каждый следующий пост игрока добавляет 5% к шансу найти сокровище. Разумеется, посты от каждого игрока считаются отдельно и не суммируются.
Артефакт одноразовый

Флора и Фауна


Священное западное плато - одна из немногих южных равнин, а вместе с территориями на севере - холмами Махараджи, они образуют огромное пастбище, величиной более сотни квадратных километров. Растительный мир здесь, впрочем, весьма беден, так как большую часть холмов занимает голое поле, на котором изредка встречаются кофейные деревья, фикусы, гранатовые деревья и бразильский орех.
♦♦♦
Здесь обитает множество животных, которым сложно перемещаться среди густых тропических зарослей. Основные местные жители - олени бонго, аксисы, барасинги, зайцы и кроты. Здесь гнездятся чайки и альбатросы, и со скал Великого Западного Плато часто пикируют вниз, на свою добычу - рыбу. Самый крупный  летающих хищник - белоголовый орлан, для которого близость океана и высокие точки обзора с холмов - райское место. Это - одна из немногих зон на Дискордии, где данные птицы встречаются в большом количестве.
Помимо орлов, из хищников здесь водится несколько видов змей, а во время охоты из джунглей часто выходят дымчатые леопарды, ягуары, тигры и львы-одиночки.


Ближайшие локации
------------------ ♦ ------------------
↑ Север | Обрыв
↓ Юг | Священное Западное Плато (Общая зона около 120 км2)
← Запад | Океан
→ Восток | Тихий ручей (30 км, +2 часа для животных | +5 часов для людей)
Юго-Восток | Лес Вечной Ночи (50 км, +3 часа для животных, +7 часов для людей)
Юго-Запад | Вниз Кладбище сновидений  (400 метров вниз, +20 минут для животных | + 40 минут для людей)
Северо-Восток | ??? (Расстояние Неизвестно)
Северо-Запад | Океан

NPC

?

?

?

Отредактировано Game Master (2020-07-25 01:08:17)

0

41

Разве стоило рассуждать о выгоде, когда речь шла о спасении десятка жизней? Хэттер впала в секундное замешательство и еще спросила себя, не ослышалась ли она? Правда ли тот, кого они искали, рассчитывал на какую-то выгоду? Она искренне не понимала этого душой, а разумом - совсем чуть-чуть. Каждый переселенец попал в зону отчуждения и выбрал роль. Так, безрассудные храбрецы, вроде неё и Фортуны, рвались в стан врага за освобождением невинных пленников, а другие предпочитали оградиться. Но это дело общее - заботиться друг о друге. Неравнодушные считали жизни, малодушные - секунды. Гепарда она бы не назвала столь унизительным словом: он не отступил. Её не могло не смутить упоминание выгоды. Одно слово поселило в ней чувства дискомфорта, с которым хотелось разобраться, подавить. Волчица поёжилась, нерешительно переступив с лапы на лапу.
Фортуна сразу упомянула Тельши, но Хэтт бы не стала раньше времени заикаться о нём. Сотрудничество с артефактологом - веский аргумент, но для такого риска нужен порыв. Попутчица высказала его в самой, что ни на есть, твердой и сдержанной форме, её слова о спасении напоминали приказ: "Ни шагу назад". Она не отступила - решилась идти до конца. Собака не выказывала никаких признаков недружелюбия, и Хэттер показалось, будто они с ней находились на равных условиях. Вернее, между ей и преданной хранительницей Ноэля не было никакой черты, и дикарка не чувствовала от неё угрозы. Это было так ново и необычно, что в какой-то момент волчице захотелось даже разговор завязать, но она так и не решилась. Она терпеливо ждала окончания разговора с Ноэлем.

И вроде бы всё шло к перемещению, как Фортуна, обернувшись к Хэттер, очень двузначно обратилась к ней с выбором: покинуть их или нет. Волчица нахмурилась и чуть мотнула головой.
- Ты о чем? - недоуменно спросила она кобылу.
Или попутчица решила от неё избавиться таким образом? Она поняла, что услуги хрупкой самки для неё ничто? Пустой звук?
- Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы я ушла? - достаточно громко и чётко спросила она её.
Хотя в голосе проскальзывали звонкие нотки, они выдавали детский каприз и горстку отчаяния. Такое впечатление, будто Хэтт мёртвой хваткой вцепилась в миссию и не желала сдавать позиций. И это уже не из амбиций, а непреодолимого желания, которое шло из ожидания: ей нужно было это опасное приключение, в нём должно открыться нечто важное. Она о своих бреднях не говорила никому, даже Фортуне. Та бы всё равно не поняла, но помимо желания спасти всех во имя справедливости ею двигала неизвестная сила. Именно она не дала волчице пасть духом, когда ей тонко намекнули о ненужности.
- Мы же начали это - мягко добавила Хэтт. - И закончим - вместе. Мне небезразлична судьба тех, с кем мои лапы были на одной земле. Я и правда хочу сохранить как можно больше жизней.
Больше белая ничего не сказала. Секундная слабость покинула её.

Путь до укрытия проходил в относительном молчании до поры. Фортуна оживилась, душа Хэттер и радовалась за неё, и в тоже время ощущала себя ненужной. Она так и не решилась на разговор, лишь кивнула, когда в реплике проскочило её имя. Она прижала уши к голове и остановилась, чтобы сбросить с себя влагу. Пропустив переселенцев, самка встряхнулась, разбрызгивая холодные капли в разные стороны. Она наблюдала за диалогом и незаметно улыбнулась. Ей очень хотелось присоединиться или послушать, но и то, и другое было бы невежливо, и самка предпочла идти позади, контролируя тыл на случай непредвиденного нападения. Если в этом мире союзников будет гораздо больше, чем на прошлой земле, то за него стоит побороться.

Отредактировано Хэттер (2020-09-12 02:54:41)

+2

42

пост не учтен системой

Сказать, что Максим был слегка растерян - ничего не сказать. Он всегда ловил себя на том, что старшее поколение, на первый взгляд такое немощное, порой уже по-старчески вроде бы наивное, беспомощное, подчас приобретающее схожесть с детьми, может именно поэтому старики и дети умели находить между собой так просто общий язык, время от времени могли одной фразой, взглядом, вроде бы шуткой-прибауткой обезоружить, обескуражить или заставить чувствовать себя совершенно глупым, словно не добрых три десятка разменяно уже за спиной. Вот и теперь, стоя рядом с неизвестной, согбеной и древней, словно сама вечность старухой, Максим ощущал себя крайне неловко, а лёгкая насмешка в голосе пожилой "дамы", что показалась ему в словах той, смутила его ещё больше, сея в душе странные противоречивые чувства, понять которые Стрельцов сразу и не смог.
- Нет... - выдал плотник, помедлив некоторое время, отвечая в свою очередь на слова неизвестной, сквозь серый свет пытаясь рассмотреть за маской и древним рубищем хоть какой-то более точный, более детальный образ пожилой женщины, а не только тряпье.
- У нас совсем не безопасно... - что греха таить, цепкий взгляд, которым его окинула собеседница, словно в душу смотрел, словно мысли читал и от этого мужчине становилось не по себе, однако, вида он не подавал, знал уже, испытывал такие вот взгляды на себе не раз, ведь его пробабка, царство ей вечное, была такой же, правда не дожила до переселения - почила, но он до сих пор помнил её, мудрость, её беззубую улыбку и то, насколько она знанием своим почти столетним, опытом, запросто отслеживала мысли таких юнцов, коим был сам Стрельцов не так и давно, а говорила порой так, словно знала многое наперед, вот и эта показалась ему такой же.
- Не безопасно у нас. Нет. - ещё раз произнёс мужчина утвердительно, просто, без утайки или какого умысла, Максим вообще был прост, как валенок, но человек хороший может и не должен был быть сложным, кто разберёт, одно Горный знал точно, лукавство ещё никого до добра не доводило.
- Непогода разгулялась, да и... Наверное в этой части земель нет спокоя ни где... Хотя, я могу и ошибаться. - серые глаза плотника окинули сквозь шторку дождя доступную взору местность, брови сошлись хмурой складской на переносице, после чего, Горный устало потёр ладонью лицо и воспаленные от недосыпа глаза.
Если вы можете пообещать мне мою безопасность, я буду рада помощи и укрытию. - вырывает в действительность все тот же старческий голос и даже прежде, чем успел подумать, вновь обратив внимание к старухе, Стрельцов машинально берет протянутую старческую ладонь в свои огрубелые, шершавые и мозолистые от работы руки, маленькая сухая от времени ладошка тонет в его "лапе", уверенной и надёжной, на которую можно опереться. Всё так же машинально, Горный второй рукой поддерживает неизвестную под локоть, словно от любого неверного шага, того и гляди, хлюпкая на вид старушка рискует упасть, а в старости это всегда чревато не самыми хорошими последствиями. Прежде чем куда то пойти, Стрельцов стоит так некоторое время, слегка растерянно и напряжённо о чем-то размышляя, ведь он собирался проводить старушку до её убежища, а не брать с собой и теперь, глядя в прорези маски, у него язык не поворачивался отказать той, кто была одета в оизу старости и почтения.
Невольно вспомнился старый остров и тот момент, когда корабли были спущены на воду и готовы к отплытию... Скольких тогда оставили на берегу? Кого оставили на верную смерть?... Стариков. Скрепя сердце, сквозь слезы, скрежет ран на душе, оставляли кто-то родителей, кто-то своих бабушкек, пробабушек, дедов и прадедов... Обе бабушки и дедушка Максима сами изьявили желание остаться, они не пошли ни на какие уговоры, даже к кораблям не вышли... Расставание было болезненным, Стрельцов никогда не забудет глаз своих родителей и той дыры в груди, что образовалась тогда от чувства безвозвратной потери и если бы не случайность, если бы не артефакт, пробивший время и пространство, его семья не была бы уже такой полной, никогда! Старики! Те люди, кто жизнь свою полагают к ногам детей и внуков, кто себя не жалея, посвящает лучшие годы молодому поколению, а они, их потомки, чем они платят взамен?
На миг, Стрельцов прикрыл глаза, от воспоминаний до сих пор ныло где-то в груди, затем рвано выдохнул и собравшись с мыслями, утвердительно кивнул.
- Если вам некуда пойти, то я помогу вам с кровом, едой и да, вас ни кто не тронет, пока вы будете со мной. Правда, я бы хотел узнать, откуда вы и как вас зовут? - осторожно подводя старушку к своему коню, осведомился Горный.
- Меня, Максимом звать, а это - Пряник, он добрый конь, на нем можно смело ехать, не волнуйтесь. - постарался наперёд успокоить пожилую женщину Максим, намереваясь усадить старушку верхом, чтоб было быстрее и проще добраться до лагеря, если потребуется.
- А если вы боитесь идти со мной, скажите, куда вас отвезти, я помогу.

Частицы начислены [Тэлл]

+1

43

Она знала, что попадёт в самое больное.
Моменты молчания нередко говорят намного больше, чем самые меткие и тщательно подобранные слова. Она смотрит в лицо мужчины, стараясь изо всех сил собрать как можно больше деталей. Она всматривалась в него будто в уникальную акварельную картину — она существовала лишь пару мгновений, искажённая пеленой дождя. Но Ропот её не забудет. Она нашла свою маленькую жемчужинку посреди воды, и гальки, и грязи.
Какая же редкая форма.
Он не злился на неё за то, что она пробудила в нём болезненные воспоминания.
Он не подвергает сомнению её знания и не стремится загнать в угол допросами.
Он делает что-то намного большее: он принимает происходящее и не отдёргивает руку, которую предложил ей в качестве помощи.
Говорит, что думает. Делает о чём говорит. Ни больше, ни меньше.
Про себя Ропот благодарит судьбу за столь прекрасный подарок как эта встреча.
Когда молодой человек берёт её руку и бережно ведёт к коню, чувство удовлетворения отступает и Ропот ощущает всю тяжесть своей усталости. Всю боль от ледяных клыков холода, кусающих её под мокрыми одеждами. Она давно привыкла не прислушиваться к сетованиям своего бренного тела, поскольку благословение Спящей подарило ей удивительную привилегию не тяготиться телесным. Но иногда оно всё же напоминало о себе. Отголоском незнакомого прошлого.
Но может дело было совсем в другом.
Может дело в этом незнакомом чувстве, разом окатившем её как внезапный ливень. Тепло, которое она не думала, что была способна ощутить. Она без всяких сомнений позволяет ему себе помочь, не просто потому что доверяет. Ропот знает, что ни в одном его движении нет фальши. Словно она никогда и не задумывалась как часть его натуры с самого начала. Его жест был не более, чем учтивым проявлением заботы, и тем страшнее было от мысли, что она успела позабыть какого это — когда можно довериться кому-то помимо себя. Когда есть кто может позаботиться о тебе.
Смятение, что она принесла этому мужчине, бумерангом вернулось к ней. Ропот была лишь рада, что сумрак грозы и маска укрыли её эмоции от пытливого взгляда её нового знакомца.
Пусть он был и прост, как надёжный рабочий инструмент, но каверзное любопытство, как неискоренимый чертёнок, ступало за ним тенью. Мало ходило по земле существ столь бесхитростных и честных как Максим. Но ещё меньше, чрезвычайно меньше, было тех, кто отпустил интерес к этому миру. И пусть Ропот и её миссия живы, пока живо само стремление к познанию движения мира вокруг... она не была исключением из этого круговорота.
Интерес к её личности — был тяжёлым, но вынужденным грузом. То, что её личность была окружена столь внушительной паутиной слухов — было лишь предсказуемым следствием. Любое неосторожно обронённое слово могло только сильнее раздуть чужое пламя. Это осознание позволило Ропот, мысленно, отдалиться от Максима, и вернуть своим эмоциям более привычную тишь и гладь.
— Моё имя непривычно слуху, - с некоторой горечью и медлительностью отвечает она, пока плетётся вслед за Максимом, - но если вам не трудно, обращайтесь ко мне на Ропот. - она говорит это и коню, и человеку. Этого сперва должно было хватить в качестве благодарности за их добродетельный порыв. - Обо всём остальном лучше поговорим, когда не придётся перекрикивать грозу.
Ропот дрожит, но держится, хотя непогода только крепчает. Она находит в себе силы дружелюбно кивнуть Прянику и спросить:
— Разрешите?
Конь коротко взметает гривой и фырчит, словно говоря, она ещё и разрешение спрашивает, совсем чудная, на что Ропот только хмыкает, немного развеселившись. Осторожно, не без помощи Максима, она садится верхом и её ноги облегчённо вздыхают. Усталость чуть-чуть отошла, но этого было недостаточно.
Ветер треплет её плащ, иногда выдирая отдельные пёрышки. Его гул наступает им прямо на пятки, и Ропот ждёт не дождётся, когда окажется в сухости и тепле.

Отредактировано Ропот (2020-09-22 17:49:18)

+2

44

пост не учтен системой

Ветер полнился безумием ненастья, бросался бешенным псом под нетвердый старческий шаг, жадно облизывал ветхие одежды злыми порывами яростных и хлестких наплывов ветра, словно норовя не только сбить с ног пожилую незнакомку, но и проглотить её в своём рьяном вихре. Максим держал старушку крепко, даже перешёл на наветренную сторону, словно таким образом можно было хоть немного облегчить старческие усилия, которые незнакомка прилагала к каждому своему движению. Сколько же ей было лет? Без сомнений много, ведь весь её облик буквально кричал об этом, поэтому, Горный был осторожен с этим увядающим "деревом" жизни, почему то именно такое сравнение шло на ум плотника. Разве ему было не знать, что молодое дерево, оно гибкое, оно гнётся, вьется, живёт вопреки всему, а вот старое - нет, оно ссыхается, чахнет, затвердевает и от сильной непогоды, просто ломается на исходе прожитых столетий или десятилетий, однако, именно такие деревья дают самую прочую древесину, зачастую самую ценную. Поэтому, плотник обращался с незнакомой так, словно та была сухой веткой, которая того и гляди переломится, унося в мир иной душу, оставляя лишь жалкую, дряблую от старости телесную оболочку, а Максим вовсе не хотел этого, коль скоро взял на себя ответственность сколько сможет оберегать этого человека.
Пытаясь ответить сквозь шум нарастающего ненастья, старушка назвала свое имя, отложив дальнейшие расспросы на потом, с чем спорить Максим не стал, все же, кричать срывая голос - не самое приятное занятие, тем более, если для этого у тебя сил то и нет, да голоса, да дыхания уже не хватает. Кивнув в ответ, Горный быстро и легко, словно старушка ничего и не весила, подсадил ту на своего верного коня, проверил достаточно ли хорошо бабушка сидит в седле, не сверзится ли с животины, случись что и только после этого, споро зашагал обратно в лес. Как ни крути, а дела сами себя не переделают, заготовки брёвен и досок надо доставить в лагерь, поэтому, придётся наскоро построить какой-то навес, чтоб отдохнуть да, перекусить чего, а уж потом ехать в лагерь. Подумав про стоянку, Стрельцов нахмурился, пока он подсаживал почтенную даму, смог ощутить, что её ветхий плащ промок насквозь, обувка так же смотрелась извошканной и сырой, а потому, простыть - да на раз. Покачав головой, Горный остановился, призадумался на пару минут и приняв какое-то решение, сам себе кивнул. Развязав одну из седельных сумок, он достал простой дождевик, молча снял с себя утеплённый бобровый плащ и без лишних слов накинул поверх сырых лахмотьев бабушки.
- Не хватало вам заболеть. Сейчас лечиться сложно, да и не чем особо. - коротко пояснил свой жест, Максим, надевая поверх свитера дождевик.
- К тому же, я быстро пойду, мне будет этот плащ мешать, а вам напротив, пригодится. Дорога не совсем близкая, замерзните без движения. - словно извиняясь, произнёс Стрельцов, после чего, развернулся и размашисто зашагав, более не останавливался, погрузившись полностью в свои тревожные размышления. Как ни крути, а на самый главный вопрос старуха не ответила, а ведь именно от этого ответа зависла её собственная безопасность и безопасность всего лагеря переселенцев, да вот только, как ни пробовал так и эдак состыковать разные варианты в своей голове молодой мужчина, положение дел оставалось размытым, как не прикидывал, как же лучше поступить с нежданно-негаданно обретенной попутчицей, а по всему выходило одно - без прямого ответа нет и вектора направления к тому, что дальше то и делать.
- Ладно, главное до леса добраться, обогреться, просохнуть, а дальше, как бог даст. - решил не хитро задачу Горный и ускорил шаг, утопая в грязи почти по щиколотку, ведя в поводу тяжеловоза, на котором словно на диване ютилась махонькая старушка.

Частицы начислены [Тэлл]

Отредактировано Максим Стрельцов (2020-09-28 18:20:08)

+1

45

--->> Вне игры

Сезон "Клятва на крови"
22 сентября, 188 год

Самое время остановиться и задуматься. Лучшего момента не найти: когда небо чёрное, непроницаемое, как гранит, извергает сплошные потоки вод. Когда ветер обгладывает верхушки холмов, сдувая с треском ветви с деревьев. Когда шум стихии заглушает даже мысли. Стоит остановиться, потому что сил двигаться больше нет.

Декадал не нашёл укрытия. Буря застала его на открытом месте, посреди холмов. Волк остался сидеть в низине, в своеобразной чаше, укрытой рельефом от ветра, но не от ливня.
Он сидел, облокотившись на поваленное дерево, пытаясь спрятать морду в листве. Жалкое зрелище: шерсть осела, плотно облегла тощие бока. Матёрый волк напоминал плешивую, побитую собаку.

В сущности, так он себя и чувствовал. Бессмысленным, разбитым животным. Его прищемило однажды... давно, месяца два назад, ещё на том Острове, под Древом. А боль - физическая или душевная - до сих пор не отступила. И всё это время Дек, одичавший хищник, пытался избавиться от неё, заглушить её. Он ел, когда находил что есть, и спал, когда мог спать. Когда не мог ни то, ни другое - просто бежал прочь, карабкался по камням, ни о чём не думая, ничего не понимая.

Также и здесь. Это место. Чужая земля. Чужие запахи, звуки. Очертания горизонта, которых он никогда не видел. Тропы, которыми он никогда не ходил. Единственное, пожалуй, что действительно спасало от помешательства: уже пережитые ранее путешествия, которые закрепили мысль, что очень многое может случиться. Произойти может всякое. Мир устроен и работает так, что его невозможно понять: сегодня под лапами твёрдая почва, а завтра пыль и зола. Небо краснеет и обращается в кровь всего за один день. За неделю весь Остров, непостижимо огромный, отдаётся солёной воде.

А жизнь продолжается. И это так странно. Жизнь словно говорит: не бери в голову. Всё, что произошло - ну, бывает. Вот тебе другая земля, другие места для охоты, другой воздух... Другие волки. Наверное. Другая семья. Наверное. Чужаки.

Холод обволакивал волка. Влага пропитала шерсть. Зверь чувствовал, как от земли вверх отходит тепло, и его замещает небесная сырость. Лапы стали дрожать - тогда он попытался поджать их под себя. Безуспешно. Они расползались в раскисшей почве. На чём он там прервался? На мыслях о прошлом?

+3

46

Сейчас бы влететь в острозубую, титановую скалу... Только, интересно, равнодушия? Тогда она была бы тёмной, с белыми такими переходами, похожими на блики. Или никакой стены-цитадели, неприступной грани и не появилось бы, а только ничего. Темнота, в которой не ощущалось собственное существование. Тогда после яркого света предстала бы холмистая местность с ярко-зеленой травой. На ощупь была бы она необыкновенно живой и шелковистой, будто спелые колосья пшеницы, распустившейся во всю ширь и красоту.

Сквозь тени, к воображаемой стене, сломя голову неслась Генезис. Она не различала ничего: ни размытых теней, ни того, как сверкали молнии. Раскаты обрушивались на неё неразборчивой бранью. Так было страшно, когда она сама не знала, что чудилось в этой круговерти: крики ли, проклятия... Или виделся омут, в котором захлебывалась её безумная душа каждый раз в кошмарах? Ей казалось, что сам мир прогонял её. А куда? Если нигде нет места отверженной трусихе. Если покой только снился, а о прощении взывали неустанно мольбы. Шепотом лились они или неразборчивым гулом, и всё об одном - только бы закончилось, только бы остановилось. Только не боль да паника, не гонение! Или лучше сорваться с края самой высокой скалы, разбиться внизу о камни и навсегда позабыть обо всём...

- Что же... А? - выдохнула вслух она, когда огромные холмы, будто гребни волн, нежданно простерлись перед ней.
Прямо как в её бредовых мечтах. Но они не смеялись, лелея нирвану, не шептали блаженно: "Ложись". Они рыдали на разные мотивы, склоняя изогнутые, рабские шеи всё ниже к земле. И ужаснулась путешественница - едва ли догадавшись, что на душе всё было точно также!
- Пропади... Пропадом! - выругалась Генетика, не в силах смотреть на рябь, что словно струи пота стекали, сверкая неравномерно, по спине с поднятыми к самой коже жуткими ребрами.
Над головой снова громыхнуло, и случайная брань потонула в очередном раскате разъяренной природы.
Она стояла на краю склона, а лапы тряслись, готовые не то сорваться с места, не то загнуться, извернуться да так, чтобы до хруста.

Не жизнь - настоящий ад.
И бесноватый бубнеж прекратился, когда впереди показалась бледная фигура. Сопроводитель ли? Волчица на секунду нахмурила брови и нерешительно дернулась. Её будто подтолкнул кто-то, а она, робкая и пристыженная, оступилась, заставив себя остановиться. Двоих путников уже напугала, на очереди был третий? Генетика прижала уши к голове и развернулась, как снова застыла. Через плечо обернувшись, она всё же решила присмотреться к новому объекту средь страшной бури. Не оставлять же его тут - проскочила верная мысль. И если не предыдущим знакомым, Свампу и Шандару, так этому можно помочь. Вернее, если тот примет помощь, конечно.

Генетика присмотрелась получше. Волк сидел под деревом, в небольшой глубинке (кажется, ямке? Хотя, с такого-то расстояния трудно было различить что-либо наверняка), как будто был тяжело ранен. Комок с виду - не зверь. "Всем сейчас нелегко", вздохнула она, а душа, подстегиваемая таким знакомым, но давно забытым добродушием, уже готова была сделать всё, чтобы помочь бедняге. Сомнений не было - местный житель не стал бы останавливаться на открытом пространстве. Благо, поблизости никого не наблюдалось. Но стоять на месте Генезис перехотела окончательно и направилась к странному пятнышку. Не оставаться ж им без укрытия уж совсем?

+4

47

Поток сознания лился далее.

Мысли о прошлом. Губительный напиток. Он возникает, когда кровь от душевных ран бродит и киснет, а тело не может от неё очиститься. Мысли о прошлом. Лучший повод обо всём сожалеть и ничего не менять, если это угодно. Также лучший повод для резких перемен: побега, смерти. Ни то, ни другое – не здраво. Поэтому сложно придумать более бесполезное пойло. Что пользы от него? На вкус всегда тошнотворно. Чем дольше на языке, тем крепче бьёт в голову, вытягивает всякие силы двигаться дальше. Отнимает сон по ночам. Лишает воли к жизни.

Декадал задумывается. Ну да, волки не всемогущи. Они не могут предотвратить гибель целого острова. Они и свою гибель не могут предотвратить. Но это не делает всех волков никчёмными. Видели мы и героев на своём веку, и бойцов, погибающих с честью, и фанатиков… да, но всё-таки, преданных. И что же. Все они жили, каждый во что горазд. Волки не должны быть игрушками в лапах судьбы. Так ведь нельзя жить. Нельзя сидеть и жалеть. Сидеть и бояться, будто что-то подобное Острову снова произойдёт. Кто боится, тот умер заранее. А умирать всем; значит, зачем бояться?

Эти мысли казались знакомыми. Как будто их уже думали и говорили вслух сотни раз, сотни умов. Дек повторяет их. Ведь они справедливы. Справедливость многоразова, нет ничего постыдного в том, чтобы прибегать к ней снова.

Тогда взгляд хищника, насытившись размышлениями, поднялся от вороха листвы, к холму, к самой его верхушке. Оттуда глядела буря, сверкая глазами-молниями. Воздух ревел, извивался, как в муках привязанный пёс. В то же время, гроза вовсе не злится. Она равнодушно бушует, освобождая лишнюю прыть. Равнодушие можно прочесть по холодному цвету небес: там всё равно.

Дыхание волка сбито, тело дрожит, челюсть сводит, но так что теперь, подохнуть здесь? Он поднимается. Делает первые шаги. Уверенные, но неуклюжие, шаги во тьму. Лапы разъезжаются, волк снова их собирает вместе, и ступает наугад. Хромает. Ступает дальше, вперёд. Идёт и гордится ничтожно маленькой победой. Волку хочется почувствовать собственную власть над телом. Привести в движение - тоже годная цель для начала.

Но уже спустя десяток шагов Декадал замирает. Настороженно пригибает голову к земле, не опуская взгляд вниз. Вслушивается. Что-то показалось ему. Движение, на едва уловимый миг. Жаль, тьма снова сгустилась. Вуаль из дождя не подвластна взгляду. Волк выжидает, пытаясь уняться. Сердце стучит, в глазах темнеет от шума и... страха?

Ничего вокруг. Пустой склон. Продрогшие деревья. Вдруг искры небесные, гром... Вспышка, и силуэт.
Да, впереди кто-то есть. Волчий взгляд выхватил эту фигуру во мраке. Зверь. Наверное, хищник, больше некому. Дек не знает, чего чужаку не сиделось в укрытии. Дек не знает, то голод гонит его под дождь, или гнев, или поиски. Дек знает, что сейчас есть единственный шанс уцелеть и удрать, а иначе, если та тень вдруг окажется враг, значит, всё. Неизбежно.

Но бывшему жителю Мёртвой Равнины не нужно больше дрянных скитаний, страха и бегства. В конце концов, что это за волк, который, некогда будучи вожаком целой стаи, за много дней даже не попытался узнать, кто остался в живых? Настоящая сволочь.

Отогнав всякую мысль о побеге, Декадал продолжил шагать. Дальше, дальше. А когда ему показалось, что тень покачнулась, как будто чтобы исчезнуть в дожде, зверь сорвался на бег. Он бы ещё вопил впридачу, но "Стой! Стой!" замирало в груди, стыло в горле. Он бежал бы троекратно быстрей, но лапы то заплетались, то вязли в грязи. Он даже умудрился упасть. Хорошо, основательно, мордой в грязь. Но это не остановило. Декадал тут же вскочил, отряхиваясь на ходу, раскидывая повсюду комья земли, и завопил:

- Подожди!

Незнакомое существо пропало из виду. Волк переминался с лапы на лапу, дабы успокоить проснувшуюся в лапе боль, и вновь попытался перекричать бурю: - Подожди! Не уходи.
Это отчаяние

+3

48

Хотелось сказать: "Давай, Генетика, да что с тобой? А разве ты забыла, чем жила? Что был этот мир для тебя? А что ты - для него?".

Генетика замерла в нерешительности на пол пути. Сквозь шум - то были сомнения и боль! - она слышала вопли еще живого существа. Ей показалось, что он был на последнем издыхании, а всё рвался к ней, как будто путеводная звезда пронзила насквозь бедное тело одним из острых концов и тянула за собой. Судорожно простонав, волчица пошатнулась и склонила голову к земле.
- Что же я делаю, и впрямь - буркнула она, болезненно зажмурившись.
Все те дни - в снисходительной улыбке, кротости - прошли. Все те дни манили сейчас ностальгически-жестоко - волчица понимала, что ничего назад не вернулось бы ни сейчас, ни после, а отголоски, тревожившие её, призрачно мерцали. Они никогда не были реальными.
Усталый путник или воин - два в одном то умещалось, то требовало индивидуальности, граней, отвергая единство - не определился.
- Но разве это...
Не закончила она, как раздался отчётливый вопль.

Холодок кольнул бьющееся сердце. Распахнутые глаза хлебнули сполна невысказанных реплик, смущения, нарочитого стыда, ввалившегося тут же. И, как по велению таинственной руки или замысла, самка оттолкнулась от земли. На прежнем месте темнела пробоина. Трещины из неё тянулись дальше, скрывались в траве, устремляясь вслед за чужачкой, которая, сама того не ведая, неслась навстречу незнакомцу. На миг она его потеряла и открыла пасть, чтобы позвать, как тот внезапно вырос перед ней, да так, что столкновение произошло мгновенно. Новое лицо, которое было так далеко, оказалось максимальной близко. И она бы рада сослать всё на непогоду, да только осознанно... Осознанно налетела на него.

Генетика и не предполагала, что бы тот замер. Вот и встретились.
- Оуф - бухнула вслух она, мотая головой. - Я... Я не видела, в смысле... Это вы кричали?
Щурясь, самка осмотрела своего потерпевшего. Кроме жуткой худобы, кажется, ничего. Вся дрожа, то ли от страха, то ли от напряжения, путешественница переминалась с лапы на лапу. Она готова была дать деру в случае чего, ведь попавший в беду незнакомец мог запросто имитировать, что он якобы нуждался в помощи, а потом...
Нет! Генетика вдруг отряхнулась, заодно заглушая всю паранойю и бред, который внезапно захотел показаться важным. Не в эту смену.
- Вам нужна была помощь? - поведя ушами, мягко спросила волчица.

+3

49

Мир делает кувырок, тело погружается в мягкую почву. Сердце ёкает, и продолжает работать. Челюсти сомкнулись. Глаза закрылись. Усталость пролилась из головы по телу, в лапы, в грудь. Силы – увядающие лепестки. Осыпались. На секунду волк как будто заснул. Ничего не слышал, не видел, не чувствовал. Потом всё настигло в один момент. Удар, падение, щелчок челюстей, тяжёлое дыхание. Зверь вскочил, но его повело в сторону. Тогда он упёрся лапами, чтобы не упасть ещё раз. Это усилие дорого далось. Секундная тишина раскатывалась эхом в ушах, звеня там вместо дождя.

Равнинец по привычке стал в защитную стойку, широко расставив лапы, пригнув голову ниже, прикрывая горло. Он не понимал, это нападение или случайность. А ведь буквально в шаге стоял неизвестный. Если бы он хотел, то мог цапнуть Дека за нос, лишь вытянув шею. Но он, точнее, она - не хотела. Декадал вслушивался дальше, в голос. Виноватый? Снисходительный? Осторожный? Дек не знает. Он больше не умеет читать голоса. Но даже он понял, что незнакомка не собирается нападать. Аминь.

Сообразив всё наконец, волк медленно поднял голову. Хвост его приветливо встрепенулся, но снова опустился вниз.
Начало неплохое. Не враг. Начало хорошее. Я ...  могу спрашивать, - думалось ему с восторгом, близким к горячке. Но молчание продолжалось ещё десяток секунд. Дек... смотрел. Рассматривал.

Волчица немного крупнее, но, кажется, в похожем состоянии. Шерсть осела от влаги, из-за чего незнакомка казалась истощённой. Тонкие гибкие лапы. Морда с глубоким, опасным рубцом. Погрызанным ухом. Дек не любит шрамы. Равнинцу повезло жить на Юге, где не любили драться просто так, тем более, оставлять шрамы. Поэтому он думал, что обилие шрамов это свидетели драк, а драки есть признак горячей крови и пыла.
Но глаза волчицы как будто убеждали в обратном. Их цвет - как если бы луна, упав в океан, только-только начала угасать. Их цвет холоден, колюч, глубже, чем шрамы, острее когтей хищных птиц. Но взгляд этих глаз не пронизывал. Даже не царапал. Только касался.

Шумный выдох. Зацепившись за взгляд незнакомки, волк смотрел теперь только в глаза.

- Я кричал, - наконец, признался. Отстранённо так, тихо. Будто сам тому удивляясь. А потом всё стало на свои места. Вернулись эмоции. Они наполняли звук слов тем вдохновением, с которым когда-то Дек говорил на Камнях Чести перед всей стаей.

- Помощь. Да, нужна помощь. Спасибо. Скажи, скажи. Ты тоже оттуда? Ты тоже помнишь? Мне это всё не приснилось?

Тщетные попытки рассказать и расспросить одновременно. Дек хотел уместить всё в паре слов, но слова не могут вынести всех эмоций и остаться при этом сколько-нибудь вразумительными. И он это быстро понял.

- Я… Долгое время ни с кем не говорил. Извини. Только не уходи. Хорошо? Попробую объяснить получше. - долгая пауза.
- Я смогу. Возможно. Возможно, я прожил жизнь в другом месте. Помню до мелочей. Многих … многих волков. Но недавно земля раскололась на части. Глубокие воды заполнили её останки. Своды подземелья обрушились. Всё, что я знал, исчезло, а я лазил по обломкам, не находя ни одного уцелевшего кусочка земли. А потом… как будто выбрался. Сюда. Где даже с самого высокого холма не могу рассмотреть свой дом. Здесь нет запахов, которые я чувствовал раньше. Здесь другая земля, другие места, такие, которых не помню, и никогда не видел. Теперь скажи.

Волк, пока рассказывал это, пытался заодно отдышаться. Часто брал паузы, делал несколько вздохов, нервно поглядывал по сторонам. Однако, пересказав свою историю, волк даже засомневался в ней. Он звучит как... Ха! Он звучит, как чокнутый старый пёс.

Но всё равно продолжал смотреть в глаза, чтобы иметь хоть какой-то шанс угадать: его попытаются успокоить, как и всякого сумасшедшего, или там, в этих глазах, мелькнёт что-то, похожее на понимание?

- Скажи. Скажи правду. Ты тоже помнишь такое? Или я спятил. Не подыгрывай. Только так ты поможешь.

+6

50

--->> Вне игры

Багровый проклинал ту глупую мысль, которая возникла в его голове и подтолкнула взобраться на опасную высоту этих холмов, да еще и в такую непогоду. Тяжелые лапы проваливались в плодородную мокрую землю и застревали в ней, лишь с усилием и противным чавканьем, волку удавалось освобождать лапы из этого грязевого плена и двигаться вперед. Здесь, сверху, ветер был еще беспощаднее, мокрая шерсть Брайса взъерошилась под его потоками, создав из волка непонятное бесформенное существо. Но не внешний вид его расстраивал, Бурый стал осознавать, что потерялся. Он уже давно плутал по этой территории, не встретив ни единой живой души, но оно и понятно, кто решится высунуть нос в такую непогоду, только глупцы и безумцы, вроде него, и…
Волк навострил уши. Ему показалось, что он услышал чей-то крик. Неужели здесь он не один! Не раздумывая ни минуты, Брайс рванул на звук, выбираясь из очередной грязевой лужи в сопровождением с прежним мерзким чавканьем.
- …Скажи, скажи. Ты тоже оттуда? Ты тоже помнишь?..
Теперь он мог слышать голоса, они звучали внизу у подножия склона, на котором волк находился. Но увидеть ему никого так и не удалось из-за непогоды, так же он не мог определить и высоту, где кончается этот, хоть и несколько пологий, но обрыв. Прыгать вниз было страшно и глупо, к тому же разговаривавшие могли оказаться совсем не дружественными по отношению к нему. Нужно быть внимательным и узнать безопасны ли незнакомцы.
- …Я прожил жизнь в другом месте. Помню до мелочей..
Обессиленный волк лежал на краю топкого обрыва, всматриваясь туда, где был слышен голос, и слушал обрывки фраз, которые позволял ему слышать ветер, но земля его вес все же не выдержала, промялась и стала съезжать вниз, а вместе с ней и Бурый. Он успел вскочить на лапы, когда твердь под ним зашевелилась, и даже сделал прыжок в сторону от пропасти, но успел лишь заскрести когтями по мягкой, осыпающейся под его лапами, земле, и, взвизгнув, покатился со склона. Барахтанье лапами было напрасным, дождь, казалось, просто смыл волка, ни дав ему ни единой надежды удержаться. Скатившись со склона и проехав на брюхе еще немного, Брайс почувствовал удар о что-то мягкое и живое, что помогло ему остановиться, вскочить на лапы, сгорбившись и оскалившись на нечто незнакомое, что он сбил с лап своей тушей. Незнакомец оказался волком, местным или таким же как он сам – он не смог понять, обоняние притупилось из-за непогоды. Недалеко был еще один чужак – волчица. Бурый отступил назад, чтобы эти двое были в поле его зрения.
- Я вам не враг, а вы мне?
Зеленые глаза внимательно рассматривали чужаков. Взгляд остановился вновь на сером. Этот волк был очень знаком Брайсу, вот только вспомнить, где и при каких обстоятельствах они встречались…
- Ты тоже не из этих краев? – Багровый выпрямился, выставив вперед свои уши и выпрямив хвост. Сейчас Брайс представлял некое болотное чудище из-за обилия налипшей грязи, которая, вперемешку с тонкими корешками травы, свисала даже с его морды. Но и его оппонент теперь выглядел не лучше.

+3

51

Очухалась. Иначе, даже пробуждением, это не назовешь. Генетика смотрела, как мир терял четкость или становился невыносимо, до тошноты детальным: как земля плакала под её лапами, а трава остервенело хлестала, по факту - бессильно билась. Всё это - поняла волчица - прогоняло, отторгало, сопротивлялось, хотело показаться сильнее, чем было. Как и она когда-то.
Интересно, подумалось ей, а для чего? Для чего казаться сильнее, чем ты есть на самом деле?
Страшно. Она засомневалась, спросив себя, когда это было? Когда ей было страшно? Ведь бояться за себя и за других - две разные вещи. К сожалению, едва ли знакомые ей. Иначе бы вспомнилась фигура, к которой устремлялась душа. О, жестокая стихия! Энергия внутри не щадила никого, даже саму волчицу, раз гнала её сквозь непогоду к...
Тяжелый порыв обрушился на неё, влетел в сознание, продувая мысли и не оставляя, ничего, кроме...
- Ч... то? - схватила воздух она.
Оступилась. Поскользнулась, ощутимо так. И проглотила главный вопрос: "Почему ты кричал?".
- Точно - услышала свои мысли Генетика, не шевеля губами, но глаза, хоть один из них был ранен, не лгали.
Они пытались быть рядом с волком, черты которого вспыхивали поочередно. Генетике показалось, будто она знала его раньше, а вспомнить не могла. Завеса, такая же плотная, как стена дождя, не пропускала ни одной догадки. Сотня невысказанных, мгновенно потерянных вопросов растворились, исчезнув под языком.
- Т-тебе было страшно? - на одном дыхании спросила переселенка его.
И взгляд её точно прозрел, стал до ужаса ясным: она смотрела так, будто видела дежавю. Но готов ли к этому незнакомец? Банальная радость, которую испытывала только верная супруга, теплилась в нерешительности, в такт ей переминались лапы, точно самка не решалась подойти ближе. Однако, изобиловала чувствами лишь надежда. Она говорила с волком на своем языке, устами смертной...
- Оттуда... С того мира, которого больше нет? - вопросы не прекращались.
Шумно вдохнула. Но выдоха... Будто не последовало.
Генетика интересовалась со всею осторожностью, свойственной изгою. Клеймо прожигало её насквозь, а непрощение затаилось в тени. Волчица знала - оно по-прежнему здесь и следило за ней. Было бы слишком просто, если б всё исчезло и было плодом её воспаленного воображения. А слова переселенца...

Генезис понимала своего нового собеседника, хоть и не сразу призналась себе в том. Раньше любая связь вызывала трепет, благоговение - это было, как новое впечатление - теперь повергало в безмолвие. Она хотела услышать дыхание души напротив. До абсурда, но слова звенели, искрилась тонкая материя. Вот-вот, она пропустит внутрь яркие снаряды, которые или осветят закрома, или подожгут их в одночасье. Волчица молчала, воссоздавала в голове картины ушедшего в небытие острова, того мира, в котором беглянка однажды обрела дом.
Плакали невысказанные слова, и события поглощали другие. Хаос не накладывался - мутировал, видоизменялся на глазах. И пусть один из них - блеклое пятно, что кольнуло.
- Так мы похоронили все, чем жили; так раскрылось всё то, что мы есть - полушепотом, но всё же вслух пролепетала она.
Уши прижались к голове, что ушла куда-то в сторону. Капля украдкой соскользнула из-под полуприкрытых век.
- Не представляешь... Нам некуда больше идти - уверенней проговорила Генетика.
На грани отвержения. Она стиснула зубы, чтобы не высказать вслух, что тому миру - поделом! Там её предали, там лгали, там... Всё там. И этого "там" - больше нет. Раз ему дороги были эти руины - она промолчит. Раз он хотел бы вернуться к пепелищу - она не станет держать никого! А сама от этих мыслей едва ли не расплакалась. Лязгнула зубами и сильно-сильно зажмурилась.
- Я не уйду, но мои воспоминания немного другие. Ты помнишь, как всё начало разрушаться... Моя жизнь - нескончаемые катаклизмы. Наверное, я никогда не обрету дом. Ни там его не было, ни здесь. Нигде больше. С того момента задаюсь вопросом, а не призрак ли я? И как ты меня видишь? И...
Вышла осечка.
- Почему я живу?

Всё это - козни судьбы, интересное шоу для божеств. Они смотрели свысока, как невежественные, полуживые морально души схлестнулись с настоящим миром. Ибо то, что принимало, по сравнению с тем, что давало бой, представлялось сном. Как же Генетике хотелось сказать, что она, наконец, очнулась, сама того не помня, сколько лет спала! Только здравый рассудок напоминал ей, что нет никакого анабиоза. Никаких грез, никакого кошмара. Всё было реально...

- Я не уйду. Но не потому что мне некуда идти - мягкая пелена, что в глазах, что в голосе, сквозила.
Генетика вздохнула и пригнула голову к земле.
- Во мне тоже... дыра...
Это всё, что успела сказать отвергнутая самка, как послышался раскатистый шум. Он шёл откуда-то сверху, позади, и корпус мгновенно развернулся. Генетика попятилась назад, предварительно озираясь, чтобы не задеть ненароком Декадала или не сбить. Впрочем, тот не стал бы стоять на месте. Так она двигалась почти вровень с ним, пока всё не успокоилось. Переглянулись - первой бросила взгляд она - не двигались, ждали. И, вот, сквозь завесу выплыло это пятно. Более растрепанное, темное (как ей показалось) и довольно крупное. Переселенка едва не загородила собой незнакомца с прошлой земли - где это видано, чтоб самка да за самца вступалась, да еще наглядно? Вздор да позор, её никто не просил об этом. Только тело напряглось. Но холка так и не встала дыбом. Это был волк. И, судя по всему, такой же уставший, потерянный, как и они.

Новая фигура не заставила себя долго ждать и заговорила. В отличие от серого, к пришельцу Генетика питала меньше доверия и решила промолчать. Однако, её пронзительный и внимательный взгляд так и говорил: "Я держу тебя на мушке". Всего за секунду волчица вспомнила, как была бравым воином, готовым вступиться за любого, даже за незнакомца, и тут - почти тот же случай. Она переместилась поближе к тому, кому обещала помочь. Она подумала, что громила мог переломать ему кости одним рывком. Ей же нечего терять. Если умрёт - ОНИ вздохнули бы с облегчением...

Прошлое не прекращало наступать на куцый волчий хвост. Вина жила в Генезис по сей день, а имя - собственное имя - прожигало грудь, вспоротую позором. Дезертирство по своей вине или нет - непростительно. Одно хорошо, того мира, где существовала некая Генетика, слабовольная, но добродушная, необычная душа, больше нет. Но бездна не поглотила её, оставив страдать. Смотреть на всё и тихо ненавидеть существование вокруг. Всё из-за того, что она не умела драться. Всё из-за того, кто она есть и кем была...
Даже незнакомец, и тот не видел её!
- Так кто я после этого? Никто. А была ли кем-то? Вряд ли кто скажет об этом.
Одиночество не пугало. Генетика осознала, что всегда была одна...

+4

52

Он смотрел жадно. Слушал так, чтобы навсегда запомнить. Он затаил дыхание, отвлёкся от боли, от холода, от ливня, от ветра: Декадал пожелал раствориться, лишь бы ему ничто не помешало почувствовать, кто перед ним сейчас стоит. В голове чисто, даже потаённый голос мыслей исчез. Глаза Дека широко раскрыты. Здесь и сейчас он может получить себе цель для движения вперёд, встретив понимание, или получить травмы, встретив злые насмешки. А зависит всё от кого? От случайно встреченного существа.

Вопросы незнакомки громче шума дождя, хоть и шёпотом. Они падают внутрь, в душу, как камни в воду: вода дрожит от этого. Вода дрожит ещё и потому что много месяцев застаивалась и покрывалась тиной. Мыслям некуда было течь, ведь вокруг ни души. Слова не для кого было говорить, ведь на старом месте всё умерло, а на новом всё чуждо.

Дек робко кивнул. С носа сорвалась капля. Да, страшно. Было. И есть. Кем нужно быть, чтобы выйти из пекла бесстрашным?
Кивнул ещё несколько раз, не проронив ни звука. Замешкался. Не хотел подавать голос. Не время говорить: он видел, что в волчице задето что-то живое, настоящее, и стоило только коснуться её, как на душевных ранах проступила кровь, то есть, эмоции. Сильные: они вплелись в голос волчицы. Очень сильные: они вцепились волчице в горло, а та взгляд уводила в сторону, металась, жмурилась, словно пыталась сбросить с себя наваждение. А сама вся - как та луна, которую Дек увидел в её же глазах ранее. Всё ещё яркая, всё ещё непостижимая, но уже погружённая в воду, уже остывающая, мерцающая сильно, но обесцвечено. Луна, лишённая неба, то есть, дома своего. И жалеющая не о небе, с которого спустилась. Но о цели, которую не смогла найти. Ладно, волки, но а ты-то чего? Вернись из пучины...

- Видно, твоя жизнь тяжела, - равнинец не знал, как развить мысль. Он не мог представить жизнь из катаклизмов. Как-то это не похоже на жизнь. Как бы понять её? Представить, что Мёртвая Равнина распалась на мелкие стаи, которые грызутся друг с другом. Представить, что юг накрывает волна и смывает леса и волков. Представить, что камни падают с неба. Но ведь это всё было!.. Просто у Дека всегда была семья, которую нужно опекать и поддерживать, и которая опекает в ответ, в момент слабости. Вздрогнул. Он понял, что хочет вернуть луну на небо. А если прежнее небо раскололось и рухнуло, значит, надо найти новое. Всё просто - кто выжил, тот ищет. Вот Дек и выжил. Вот Дек и будет искать.

- Была тяжела. А здесь... - здесь, считай, никого не знаешь. Всё по-новой. Но волк это не скажет, он продолжит фразу иначе: - никуда и не нужно идти, - голос дрожал. Глаза блестели. Бывшего равнинца буквально трясло: он впитал чужие слова, и душа откликнулась на них усиленным эхом.

Итак, старый Остров был. Он погиб, это правда, его помнят другие. Дек верит волчице. Она, как и Дек, пережила гибель Острова. Но Дек живёт в бегах, прячась и спасая свою шкуру. Боится чужаков. Боится чужой земли. Так он никому не поможет, а мог бы. Вместо того, чтобы просить помощи у других, у тех, кто пережил то же самое, прошёл через это же! У тех, кто, может быть, сломлен, разбит, а откликается на просьбу о помощи, вместо того чтобы прятаться. Вот кто заслуживает уважения. Вот это сильно. Вот это мотивация. А выжить и любая скотина способна, пока гибнут самые лучшие.

- Твой дом там, где... - и было много всякого, что хотелось сказать, волк ведь проникся. Он очень хотел поделиться, что про всё это думает. Ему нужно было рассказать, как он верит, что, пока жизнь теплится в теле, всё можно исправить, особенно здесь, где нет смысла отступать назад. Всё переигралось. Всё может зажить.
Но на полуслове снова словил удар (он вообще не обращал внимания на другие звуки и происшествия вокруг) и очутился в грязи. Перепугавшись, он отскочил в сторону прямо с земли в длинном прыжке, и немного пробежался, поравнявшись с волчицей. Переглянулись с ней.

Что случилось-то?! Дек хватал воздух пастью, пытаясь прийти в себя. Он был чрезвычайно воодушевлён, потом перепуган, а сейчас остывает, чувствуя только холод, прилипшую к шкуре шерсть, грязь, залепившую морду и грудь. Ещё больше, чем раньше. Даже проливной дождь не может быстро очистить всё это безобразие. А внутри ещё что-то злобное зашевелилось, похожее на разбуженного старика: - смотрите, ещё один. Кругом полно холмов. Прыгай-не хочу. Нет, надо на меня приземлиться. Обязательно на меня. Как ты это сделал? Прицелился?. Но Дек мигом задавил эту мерзость. Сделал пару шагов от волчицы, чтобы как следует отряхнуться и никого не забрызгать, хотя во время дождя это не слишком заметная учтивость.

- Уфх. Я... Мы. Мы не из этих краёв, - произнёс волк громко, отряхиваясь. В чужаке, который непонятно как здесь очутился, читалось что-то неприятно знакомое, если так можно сказать про ком с грязью. Неужели они виделись раньше? Но вот, чужак заявляет, что не враг. Что же, если здесь начинается новая жизнь, надо подать пример и не вспоминать прошлое, хотя это не слишком разумно.

- Раз ты не враг, я закончу мысль, и поговорим, - с этими словами Дек вышел вперёд, став полубоком к незнакомке, и заглянул в глаза снова, склонив голову набок и вытянув шею. Самообладание очень кстати вернулось после упражнения с грязью. Он мог говорить чисто, наполняя свою речь уверенностью, а не эмоциями.
- Мне было страшно, и страшно сейчас, ведь здесь каждый встреченный волк будто враг. Здесь нет семьи, которую волчий род от рождения ищет, - говорил тихо но твёрдо, не беспокоясь о том, что свалившийся на голову чужак услышит: правду говорить не стыдно. - А ты... к слову, скажешь имя? Говоришь, нигде нет тебе дома, и как будто не будет. Значит, телом ты покинула Остров, но мыслями, кажется, нет - вот что я чувствую. Попробуй принять новый мир, дом в котором нужно не найти, а создать. Достойная цель? Не только чтобы жить, но и чтобы умереть за неё. Может, цель наполнит тебя радостью и заполнит пустоту.
Он постарался сжать в несколько фраз только самое главное. Только то, чем, по мнению волка, можно затронуть заплутавшую душу, ведь у него такая же. Ему не было неловко, что он так сходу лезет к кому-то и пытается лечить. Он бывший альфа, и это его прямая, хоть бывшая, обязанность. Какая неловкость? Волк даже подумать не мог, что так себя не ведут. Под конец тирады их носы даже соприкоснулись на миг - настолько чуждо было зверю понятие личного пространства.

- А ты что? Тоже скиталец? Не надоело голодать и мёрзнуть под ливнем? Или, может быть, в этой земле уже есть стая, из которой бы тебя прогнали? - Дек повернулся к новому участнику сцены, поднимая разболевшуюся лапу в воздух. Кем же был этот волк?

+5

53

Брайс многих одиночек встречал за свою жизнь. Покинутые, растерянные, голодные… Они бродили без цели, постоянно озираясь по сторонам и, как голодные собаки, надеялись, что вот сейчас, сегодня, в этом месяце… все изменится. Будет кому прикрыть их спину, спрятать от непогоды, уверенная лапа состайника встанет рядом с неуверенной твоей и ты поймешь – вместе вы можете одолеть все. И пусть, вы не станете друзьями, но теперь вы обязаны быть семьей и, так или иначе, но ты будешь служить во благо ей, этой семьи, не смотря ни на что, потому что ты знаешь: голодная и слабая стая – голодный и слабый ты.
Эти незнакомцы и сам Бурый были такими же потерянными одиночками. Сам Брайс скучал по своей стае, и думал о том, что, должно быть, и они скучают по нему. Не все, но старая мать - точно. И его волчата…
«А эти двое? Вы такие несчастные, что даже мне тошно делается», - волк отвел уши назад, поддавшись неуверенности и общей апатии.
Они стояли поодаль, приблизившись друг другу после внезапного появления бурого пришельца, что вторгся в их пространство и диалог. Ему явно доверяли меньше всего. Да Брайс сам себе сейчас бы не доверял, разве можно положиться на уставшего и голодного, который думает разве что о себе. Серый, к слову, тоже был не в лучшей форме, однако, Бурого удивила его участливость к волчице и ее проблемам, которые сам волк никак не мог понять (или не хотел понимать: его проблемы его волновали сильнее, чем беды других).
- …Попробуй принять новый мир, дом в котором нужно не найти, а создать. Достойная цель? Не только чтобы жить, но и чтобы умереть за неё…
От этих слов по телу Брайса пробежал неприятный холодок. Умирать он не собирался, и ничто не смогло бы замотивировать его быть настолько верным чему-либо, чтобы отдавать жизнь ради того, чтобы существовала какая-то цель. Волк сощурил зеленые глаза, наблюдая, как обходительно обращался чужак с незнакомкой, пытаясь понять, лукавит ли тот в своих действиях или он настолько щедр, что готов принять и понять любого, не требуя чего-то взамен.
«Ты как призрак из прошлой жизни. Я тебя отчего-то запомнил. Что же нас объединяет?»
А что до волчицы – ее Багровый видел впервые, и от ее чужого, тяжелого и пристального взгляда голубых глаз Брайсу становилось не по себе. Светлая шерсть ее испачкалась и прилипла к худым бокам и если бы не эта худоба, то высокая и крупная незнакомка вполне могла бы навалять многим (что, видимо, она раньше и делала, о чем судили множественные шрамы), и Бурый мог бы опасаться этого и сейчас, если бы не смертельная обреченность в ее голосе и теле. Такие не любят встревать в драку.
- Согласен с серым, - подал волк голос и с его нижней челюсти сорвался кусок прилипшей грязи, - Если твои проблемы начались из-за этого проклятого места, в котором мы оказались, то в таком положении сейчас находимся мы все. Каждый из нас один. Если же твои проблемы тянутся еще с нашей старой родины – то…
«Ты слишком долго терзаешь себя безрезультатно» - хотел ответить Брайс, но замешкал.
- Здесь прошлых бед может и не быть вовсе. Здесь хватает других, - непроизвольно усмехнулся.
 
Последний вопрос серого не понравился волку и насторожил его.
«Прогнали из стаи? Может, он узнал меня? – Брайс множество раз был на грани изгнания и чудом удавалось оставаться в теплом месте, но своего обеспокоенного вида Бурый не подал.
- Здесь есть негостеприимные чужаки, которые защищают свои границы…
«Границы… Хм, - в памяти предстал привычный ландшафт старого острова, привычного дома. И этот серый волк тоже там был, - Нужно быть с тобой осторожнее, мой давний неизвестный знакомец…»
- Сейчас всем тяжело и трудно приноровиться к новым территориям для охоты, чтобы не попасться на ужин к кому-то еще. Я чуял здесь запах крупной кошки, и в такую непогоду, мы для нее легкая мишень, а вот отыскать зайца здесь намного сложнее. Если у тебя есть идеи, как избавиться от голода и холода – говори.
«Скорей же»
Внутренне Брайс жалобно и нудно скулил.
- Не надоело голодать и мёрзнуть под ливнем? – фраза звучала так, как будто незнакомец нашел решение всех проблем, а глупый Бурый просто не видел этого очевидного факта. Конечно, были сомнения, что после этого они завернут за ближайший холм, а там окажется сухая пещера со свежей тушей какого-нибудь жирного кабана. Да пусть даже не свежая! Хоть обглоданная падаль! Об этом хотелось мечтать.
Слюна непроизвольно потекла из уголка губ, но ее быстро смыло дождем.

+5

54

Пройти сквозь боль, дождаться мне бы... Когда стихнет дождь - увидеть чистое небо.
Генетика едва слышно всхлипнула. Как хорошо, что буря скрывала слёзы. Всё-то стекало с облезлой шерсти, а усталые глаза только ловили вспышки, которые освещали громадину напротив. На миг самка подумала о том, что незнакомец и не был плохим? Раз заговорил, держал дистанцию. Но в большинстве случаев это - формальности, до того приевшиеся самке, которая едва ли верила в себя, ничего не говоря про других, что она не обратила внимания. Только грусть проскользнула в её холодных глазах. Они как будто вздохнули, но не пали. Она в сердцах дала шанс новоявленному, багряному волчаре. И надежда... Надежда запульсировала в тонких, ноющих костяшках. Ведь спокойствие вокруг стало крепче, ощутимее. Ранее напряженная одиночка испытывала замешательство: ей хотелось сделать шаг навстречу...

Первый знакомец, на чьих плечах мерцала золотистая метка обещания, вежливо попросил обождать переселенца и обратился к Генетике. Та еще больше оторопела: отощавшее тело встрепенулось, и посыпались капли на землю. Она ни разу за все время не отряхивалась, и вода буквально схлынула, издав шумный всплеск, с неё. Пристальный взгляд сменялся непониманием, а оно перетекало в зерцало. Еще б чуть-чуть, она бы выдала себя. И, возможно, отношение незнакомцев стало совсем другим: умы вспомнили бы её, и былое отчуждение вернулось сюда бы во плоти, чтобы добить южную предательницу. Слишком рано. Волчице пришлось зажать язык между зубов. Умом она понимала, что глупо бояться собственной сути - от неё не удалось ни разу сбежать. Если только к самой Смерти не пойти...

Нет, не так. Что там было про цель? Генетика постаралась сконцентрироваться на данной мысли. Хоть она утягивала переселенку в прошлое, снова на тот проклятый остров, к тем мордам, взглядам и словам, но сейчас это было необходимо, чтобы понять... Что ею руководило? Что делало её самой собой?
Вдруг, искра резанула по размякшим глазам. То была секундная вспышка, что отозвалась болью во всем теле.
Генетика вспомнила, что хотела принести доброту в мир. Она мечтала о том, чтобы сила стаи была не только в грубой силе, но и во взаимопонимании, в том, чтобы умы смотрели вперед. А сейчас она едва ли могла послушаться своих же советов...
Однажды к волчице пришёл волк со сломленной душой. Он ничего не говорил, только избегал прямых взглядов. Ненавязчиво, но как можно более незаметно следовала она за ним, пока тот не устал, но вовсе не от неё. А от жизни. Тогда случайная, малознакомая, хрупкая и доверчивая волчица разделила безмолвно с ним горе. И через неделю, пусть без благодарности за трудный период, но волк продолжил жить. Он окреп за месяц и не позволял тьме снова овладеть собой. Генетика так и не поняла, что сделала, но знала о незримых силах душ, что могли бы соединиться в безмолвии.

Так серый переселенец не просто коснулся её носом, нет, Генетика почувствовала тот же отклик, что и тогда. Резонанс душ будто всколыхнул омут, болото ослабло. Из тины вынырнула обглоданная, грязная волчья морда...
Она рванула, будто разрывая снег, а не воду...

Разве цель, ради которой стоит жить, привела бы к смерти? Путеводная звезда пролила щедро бы свет на путь, и коли желание истинно, то лапы вели бы верно, а глаза, ослепшие, правда, в том измерении смотрели бы только на звезды. Они находились бы под лапами. А разум утопал в нирване. И только душа, запертая в темнице по всем законам божьим, видела этот простирающийся, вьющийся, белый-белый ковер... Дорогу в Рай.

Но цель не заполнила бы пустоту, твердо решила Генезис. Она бы на время заглушила боль, чуть-чуть помогла в осознании себя, но не решила бы и полсотни проблем. Чтобы простить предательство, нужно было чуть больше, чем мотив. Знание. Контраргумент в пользу виновного, да такой, чтобы все судьи разом замолчали, и прекратились тогда б обвинения. Когда ломались законы, от смуты всех отделяло одно - равенство. Так вот и ей надо было стать равной самой судьбе, чтобы говорить с Ней на одном языке...

На редкость, даже багряный, к которому самка испытывала недоверие, тоже подключился и посочувствовал. В любой другой раз, Генетика бы огрызнулась, ибо сейчас и первый, и второй залезли без ведома в душу. Но с другой стороны, они были правы. Сто раз правы, хоть и возмущение какое-никакое было. Она снова выдохнула. Надо успокоиться. Потихоньку, но всё нашло бы своё место, как и она здесь. Ничего не заканчивалось. Нетерпеливое ворчание донеслось со стороны громилы, и тот, черт побери, снова в точку попал. Если она продолжит столбом стоять, то ничего путного не выйдет.
- Ладно, Генетика, потом сожмешь клыки. Действительно, задайся целью. Ты же хочешь жить? Нет. Жить явно не хочу, но не желаю погибели этим двоим. Они вразумили меня, хоть имен я не знаю.
Волчица осмотрелась. Темнеющие вдали леса и правда казались жуткими, скорее всего, обитаемыми. Им бы встать с подветренной стороны, скрывшись в зелени, найдя местечко погуще. Мысль о глубинке, вырытой собственными лапами, тоже подходила. В такую бурю охотиться невозможно, но переждать её надо было. Неровен час, они бы повстречали ту самую кошку, о которой говорил крепыш.
- Да, про укрытие хорошая мысль - кратко согласилась она и повела ухом в ту сторону, где ранее прятался серый переселенец. - Я тебя не чуяла, когда ты был там.
И кивнула в ту сторону, откуда недавно пришёл волк. Несказанно повезло, что всю местность окружал тропический лес.
- Давайте туда, быть может? - уточнила она.
Обоюдное согласие сейчас было, как нельзя кстати.
- Здесь очень шумно: помимо ветра, мы повышаем голос. Волей-неволей, это так. Нам бы в местечко потише. Кажется, в зарослях можно переждать и поговорить. С голодом придётся потерпеть - дичи нет. А мы едва на лапах стоим. Пойдёмте? - вежливо поманила их Генетика.
В её голосе, кажется, начали проскальзывать привычные ей нотки? Спокойные и чуточку... Нежные?

+3

55

Развернувшийся сюжет вызвал противоречивые чувства, которые тяжело и долго описывать в рамках звериного восприятия. Придётся прибегнуть к помощи сравнений, непонятных волкам: Дек сейчас чувствовал примерно то, что чувствует инженер, откопавший в своём гараже исключительно сложную штуку, в которой он остро нуждался. Правда, штука не работала так, как обычно: что-то сгорело, а принцип общего устройства выветрелся из памяти. Но она всё ещё работала, и другой такой нет. Нужно чинить эту.

Речь про взаимоотношения. Будучи в стае, Дек полагался на простые и понятные принципы. Замотивированность любого волка в стае это благо для неё. Любые затраченные на это силы возвращаются потом многократно. Открытость - естественное явление, а замкнутость встречается тяжело. И почти всегда сложные разговоры заканчивались с пользой для всех.

Так вот оно сломалось. Точнее, вне устоявшейся стаи работает неожиданно. Вникая в чужую душу, бывший альфа касается всего, до чего дотянется, в попытках починить само устройство: но устройство может не нуждаться в починке. Оно может так вот работать и всё. И нельзя оправдаться тем, что стае так не подходит: нет же ни законов, ни правил, ни... долгой, проверенной дружбы. А вмешательство со стороны ещё и вызовет отторжение. Силы будут потрачены, а откуда Дек знает, к чему мотивирует? Делать пользу для стаи или двигаться вперёд, оставив стаю позади, или грызть горло чужакам, посмевшим рассуждать о потёмках чужой души. Раньше подобных сомнений не было, была слепая вера, что всё на благо, и сам факт участия даёт большой плюс к починке. Это преступное упрощение ради собственного спокойствия, сделанное однажды, теперь завело в тупик.

Дек возвращался взглядом к волчице и понимал, что её реакцию прочитать невозможно. Он хотел читать мысли. Он хотел понимать, как себя правильно вести, чтобы починить, не сломать. Хотя бы откатить назад то, что уже сделано - чтобы попробовать снова. Но там непроницаемая толща воды, которая секретами не делится. Можно слепо поверить, что всё стало лучше, или признаться себе, что чёрт разберёт. В ближайшем будущем лучше и спокойнее на душе не станет, с этим придётся жить.

А ещё незнакомка не выдала своего имени. Дек, когда понял это, поспешил отвернуться в сторону, чтобы украдкой выпустить в небо встревоженный взгляд. Возвращаясь к первоначальному сравнению: руки инженера трясутся, ведь устройство чуть не взорвалось в руках. Нужно избавиться от технической самоуверенности, и относиться к устройству с благоговейным страхом сломать, испортить. Всё как было в молодости, в Мёртвой Равнине с любым общением. Всё, как в молодости, кроме самой молодости. Вместо неё истощение, холод и нарастающая тревога.

Но были и хорошие новости. Суть механизма осталась той же, и Дек ничуть не ошибся: к стае стремятся многие волки, даже если они по-разному устроены. К тому же, сейчас всё сильно лучше, чем пару дней назад: волк избавился от апатичной дикости, которая обрекла его на месяцы одиночества. Общение вернуло разум. 

Волк словил себя на мысли, что пристально изучает красного чужака. Взгляд рыскает по его морде, восстанавливая смутные картинки из прошлого. Что ты за чёрт?

- Есть идеи, но здесь и сейчас они не накормят, - Дек решил ответить только на последнюю реплику бурого, потому что остальное ответа не требовало, да и пауза с тех пор затянулась.
- За много дней волки разбрелись по новому миру, не имея своей земли, места для ночлега, земли для охоты, и сил для защиты самих себя. Надо бы собрать вместе всех, кого сможем, - спокойный тон ни в чём не выдавал внутренний коллапс, вызванный недавними открытиями. Волк пытался сосредоточиться на цели. Стая - не самая свежая идея, да? Зато прекрасно работает.
- В этом мне нужна помощь. Нам всем пригодится стая, - а мысленно - "надеюсь". Деку было сложно говорить уверенно, после того как он понял: не стоит обобщать, ох, не стоит.

Дек повернулся к волчице, когда услышал её голос, но едва коснулся её морды тем же пристальным, испытывающим взглядом, которым изучал красношкурого, как тут же потупил глаза в грязь. Почему нельзя прямо спросить "всё хорошо?", чтобы его правильно поняли и ответили правду? Потому что оно так не работает. Ведь, по голосу судя, что-то стало чуть лучше. Он стал мягче - на ту разницу, которую можно уловить сквозь дождь. А может, это так кажется. Гр-р!

Шумный вздох, замешательство, но готовность продолжать путь.
- Да, идём, - последовал уверенный ответ. Волк не представлял на самом деле, где можно укрыться: весь мир казался густой размякшей жижей. Но он надеялся, что такие ливни долго не идут. Надо просто пройтись. Куда-нибудь, и вместе, чтобы выглядеть как стайка. Дек немного пригнулся, напрягая лапы, чтобы стремглав пуститься (на самом деле, куда угодно), но искоса глянул на красного. Снова пристально, тяжело. Чужак был прост: легко говорил с незнакомцами, держался непринуждённо. А свалился буквально с неба. Может, он всё-таки... следил? Дек по привычке потянулся к левой лапе, чтобы проверить, на месте ли путы - но ещё бы, артефакта там не было. Нос коснулся вымокшей грязной шерсти.
Ухх.

+4

56

«Собака ты лесная… - выругался про себя Бурый, когда понял, что поесть в ближайшее время не удастся, и опустил голову, наблюдая исподлобья за разрушителем его аппетитных иллюзий, - Умеешь ты испортить настроение».
Брайс был готов идти куда угодно, лишь бы не быть снова одному и не оставаться здесь, на открытом пространстве, где каждый хищник покрупнее, без труда отыщет себе ужин в виде трех уставших волков. Нет, нужно было однозначно уходить с этих холмов, бежать, что есть сил, пока не отыщется укрытие. Все казалось довольно просто, но… Багровый посмотрел на своих спутников: мелкий, тщедушный, хромолапый волчишко и худая, явно нездоровая, потрепанная жизнью самка. И сам Брайс, чего уж греха таить, вряд ли пробежит и пол километра, тем более по такой погоде и по таким ландшафтам, а вот лапы переломает себе запросто, удивительно, что предыдущее падение обошлось лишь легким ушибом, и-то по вине серого, который возник на пути.
«Убедили, пойдем в ваше укрытие. Почему вы только там не остались? Чтобы я вас нашел?»
- Веди же нас, леди, - волк отступил назад, пропуская незнакомку вперед, и едва наклонил голову,улыбаясь волчице своей широкой улыбкой, - Надеюсь, там хотя бы не так ветрено, как здесь.

Импровизированная маленькая стайка двинулась в путь. Станет ли эта встреча началом чего-то большего, быть может, даже великого, или вся компания разбежится по своим делам, едва выйдет солнце и прогреет уставшие волчьи кости? Или, быть может, ни один не доживет до утра, став чьим-то предрассветным завтраком?..
Брайс остановился и отряхнул вздыбленную от ужаса шерсть, разметав холодные капли по сторонам и распушившись еще сильнее.
«Как ни крути, а шансы выжить в стае значительно повышаются, - успокаивал он себя, - В настоящее время мои шансы увеличились на два. Это безусловно не плохо», - Бурый прибавил шагу, догоняя своих спутников, не желая отстать или потеряться. Мощные лапы неуклюже бежали по скользкой земле, еще немного и волк поравняется со своими спутниками, но вдруг они исчезли из его поля зрения и все оказалось тьмой, а заднюю лапу пронзила боль.
- АУУУФ!!!

Брайс оказался в темноте, лишь сверху ему на голову по-прежнему лил дождь, и сверкала молния, и где-то там была его так называемая новая стая. Багровый зашевелил лапами, выбираясь из-под комьев земли, что обрушились на него при падении и понял, что в этот раз одним ушибом не обошлось.
- УУУУУУУУУ..! – протяжно взвыл Бурый еще громче, чем прежде, оставаясь лежать на мокрой земле, будто занял нужную стратегическую позицию и не смел уйти со своего поста.
«Сломал лапу? Как можно! В такой ситуации! Даже если они вернутся ко мне, то сожрут или бросят. Кому нужен волк с проблемами…»
Подкатывала паника, Брайс оставался на месте, всматриваясь в темноту, постепенно начиная различать очертания некоего тоннеля. Принюхался.
- Кажется, здесь можно укрыться от дождя. И не так уж здесь высоко.
«Говори что угодно, лишь бы они не ушли».

+3

57

Генетика не верила, что ничего не откликнулось внутри: не взвыло, не зарычало. Только нечленораздельное ворчание, и то мимо "цели", скользнуло и стихло. Противоречия не исчезли - они решили изменить свой вид, отчего одиночке сделалось неспокойно. Она не знала, кто на этот раз явился бы ей? Но вместо привычных, хмурых и неприветливых морд она заметила одну улыбку. Это был тот самый крепыш. Он освобождал ей путь, а внутри ощутимо кольнуло. На секунду она замешкалась и, чтоб не подать виду, осмотрелась. А про себя спросила: "Отчего я снова засомневалась? Потому что иду впереди? Потому что однажды вела стаю на бой? Потому что, куда бы я ни шла, всегда будет плохо?".
- Мы переждем эту бурю - кивнула она волку.
Вместо сомнений, она показала надежду. Нередко приходилось говорить не то, что вертелось на уме, а то, что бы пожелал услышать собеседник. Не сказать, что Генетика солгала - она дала понять, что останавливаться на одном месте - равносильно смерти. И даже если там, где находился серый незнакомец, ветер также буйствовал, то растительность бы сдерживала эти неистовые порывы.
Волчица нагнула голову, скрючивши шею, как гусь, и поплелась сквозь потоки вперед. Её зубы стучали от холода. Она удивилась, как быстро продрогла. Разговоры не ослабили её, а вернули здравое восприятие мира. До этого она забывала, что была голодна или промокла до костей, а сейчас слышала, как плясали жилки в её брюхи от неприятной судороги. Только мысль о скорой стоянке, укрытии заставляла переселенку передвигать тощими, как у старухи, лапами.

На Генетику снисходили различные звуки. Сначала это были оттенки свиста, который шипел, как сквозь старые зубы, а потом всё переросло в заливистый вой. Если бы она по-прежнему обращала внимание на свою вину, то подумала б, что некие духи надрывались, чтобы остановить волков и сказать им, что за этой пропащей душонкой идти - себе дороже. Она представляла, как бились бы голоса не то в ненависти, не то в отчаянии. На это всё - только фырк - и усталый взгляд. Протестующая толпа сейчас не получила б ничего, кроме равнодушия.
Одиночка не считала шаги, а чувствовала, как тяжело с каждым движением её тело. Грязь под лапами приторно, с удовольствием причмокивала, а липкая, высокая трава морозила шерсть. Приходилось пару раз останавливаться, чтобы стряхнуть все следы от неприятных прикосновений.

Моментами она и правда срывалась на бег, сама того не замечая. Она рвалась к темнеющим джунглям и совсем позабыла о попутчиках, которые шли таким же неравномерным темпом. Пока не раздался громкий возглас. Генетика мгновенно обернулась и ужаснулась. Крепыша нигде не было!
Пораженная такой неожиданностью, волчица машинально рванула назад и чудом свалилась в яму. Если бы не черные очертания и быстрота реакции, она бы была следующей проблемой. Из дыры донесся вой. Волк свалился вниз. Но как такое произошло? Разве что духи решили подшутить.
Генетика осторожно подошла к краю и повела носом. Пахло сыростью, и вовсе не от дождя. Она шла как будто из самой земли, которая дышала недружелюбно, устало и казалась отравленной таинственными водами, что размывали её день ото дня. Вот почва не выдержала и дала слабину. Волчица переглянулась с серым знакомым и, кивнув, решила первой испытать удачу.
Она по-кошачьи вытянула лапы, которые могли показаться длиннее, чем есть на самом деле. Ей очень не хотелось врезаться в бедолагу, потому что, не глядя, чувствовала, как ему несладко. Когда перевес оказался полностью на передней части тела, она заскользила вниз. Но не удержалась: всё-таки, она боялась, и рефлекс сбил всю концентрацию. Волчица запнулась, но, благо, падение смягчила земляная стена.
- Порядок - кивнула она, перемещаясь ближе к рыжему волку и давая место для посадки второго.

Но Генетика не могла не посмотреть на бедного крепыша. Она увидела, что задняя лапа того странно подергивалась, как от судороги. Да еще назойливые капли мешали лучше всмотреться. Наказание какое-то! Она вздохнула: делать нечего, тут хотя бы не было ветра. Она вопросительно, но робко прошлась по волку беглым взглядом.
- Твоя лапа... Меня беспокоит - несмело вырвалось у неё.
В мыслях звучало иное: "А вас... Должно быть, я? Мой разум? Или... Хах. Едва ли". Губы нездорово подернулись, но Генетика шустро приправила этот жест активным стряхиванием всего накопившегося с себя.
- Но мы тебя не бросим так. Я не брошу - уверенно добавила она после недолгой паузы.
Какое-то время Генетика смотрела перед собой, совсем не зная, что делать дальше. Один упал в яму не по воле своей, а двое отправились следом, потому что вместе были какие-то шансы выжить. Может, был даже способ вправить конечность или найти путь на поверхность, но рассуждения казались непостижимыми. Волчица осмотрела рваные края темнеющей раны, в которую они попали. Если бы она начала затягиваться, то навсегда бы заперла их здесь. А контур, стены теперь казались Генетике такими высокими, такими... безнадежными.
И она поняла, что её спутники, возможно, захотели бы с ней проститься. Нет, серый незнакомец хотел узнать её имя, а она так и не представилась никому из них. Она нерешительно переступила с лапы на лапу. Больше ждать нельзя. Теперь - хуже некуда. И если она не признается во всем (так виделась для неё огласка собственного имени), то рискует потерять еще и того, чей вопрос остался без ответа...
— Это все... Из-за меня —
виновато воскликнула она.
Тело дернулось, будто захотело сорваться с места вслед за душой.
— Если бы я сразу сказала, кто я такая... То ничего бы не было! Правильно говорят... Я — проклятие. Я... мое имя Генезис, Генетика.
А сама почувствовала, как всхлип и подорванный, вспоротый голосок выдал в ней всю ту боль и стыд, что она скрывала за уверенностью...
Теперь эти двое вольны разорвать её прямо здесь.

Отредактировано Генезис (2021-03-05 03:51:46)

+4

58

Движение успокаивало. Дек перестал чувствовать себя полоумным, ведущим светские беседы под ливнем. Движение многое объясняло требовательной голове: мы не бездействуем, мы уже ищем укрытие, ищем еду. Мы не дурные, как можно было подумать. Всё в порядке.
Лапы, с учётом хромоты, работали сносно. Дек не слишком спешил, выдерживая один темп, даже когда новая знакомая стала вырываться вперёд. Он задумчиво поглядывал ей вслед, думая, не могла ли она случайно быть какой-нибудь предводительницей в прошлом. Волки без воли к лидерству впереди не бегают.

А вот бурый волк заметно отстал. Разумеется, Деку это тоже показалось странным, и он иногда оборачивался, рискуя споткнуться. Но когда тот с воем вообще провалился под землю, Дек остановился как вкопанный. То есть, бурому мало было свалиться с холма на Декадала? Он либо шпион, либо сказочный неудачник. Протяжный вой из-под земли повторно привлёк внимание бывшего альфы Оплота. Н-да, больше похоже на неудачника. Но выбирать больше не из кого, стаи так и собираются. Из тех, кто попадётся под лапу.

Скрипнув зубами, равнинец осторожно подошёл к небольшому углублению или норе, ведущей во тьму. Его влёгкую обогнала волчица, которая едва не нырнула следом за бурым, даже не притормозив. Вот будет весело, если они лапы тут переломают.
Но теперь, когда они оба собрались у края, вглядываясь в темноту, где, предположительно, валялся здоровяк, нужно принять решение: либо спуститься, либо продолжать путь. Дек глянул на спутницу мельком, и вопрос отпал сам по себе, когда они встретились взглядами. Волчица неспособна просто оставить всё как есть. Что ж, прекрасно, пусть будет так.

Волк опустил голову к яме. Заверения бурого, что там всё отлично и можно укрыться от дождя, выглядели забавно. Будто всё так и задумано. Восхитительный волк. Он, наверное, и помрёт со словами "всё по плану, не переживайте, идите за мной". Если ливень будет идти ещё час, не ослабевая, эта яма может оказаться могилой для всех. Но Дек тоже был из плоти и крови, и ему хотелось передохнуть от ощущения постоянно падающих капель. Хотелось отряхнуться и согреться. Стоило услышать подтверждение, что внизу всё в порядке, как Дек молча съехал вниз, упираясь лапами в землю. Сырость земли и дыхание других волков встретило Дека, а монотонный шум капель проводил его, несколько приглушившись толщей земли. Стало самую малость полегче.

Декадал потерялся в этом перепаде звуков. Голоса поплыли, голова закружилась. Он шумно выдохнул, растерянно вглядываясь во тьму, и как раз смог разобрать интересную фразу. "мы тебя не бросим так. (...) Я не брошу".

- Всё правильно. МЫ, - продрогшим голосом успел выпалить Дек. И пока он переводил дух, успела разыграться ещё одна небольшая, но очень важная сцена. Оказывается, она винила себя. Она - Генетика. Дек слышал это имя от Сильвы. Генетика, волчица из Инферно, попавшая в крыло Хэттер и Дакеру при объединении, когда оглашались имена на собрании стаи. Дакеру, Хэттер... воинственные черти, пришедшие на юг взять своё. Их Декадал не винил, но помнил очень хорошо. И помнил слишком многое, что связывало их троих, даже четверых, ещё с Сильвой. Ностальгия схлынула сразу, как только Генетика раскрыла, что чувствует. Оказывается, кошмары живут в её голове и преследуют, прицепившись к имени. За былые промахи? За преступления? За лишение жизни? Дек перебирал в голове слова, пытаясь найти обвинение, которое выглядело бы хоть сколько-нибудь весомым в этой забытой богами норе посреди чужих холмов. Ничего не выходило. Любые поступки прошлого острова обратились в пыль здесь.

- Ты тянешь за собой в зубах несъедобную тушу вины и сожалений. Если мои уши не лгут - ты считаешь себя виноватой даже там, где воля случая творит свои дела. Раскрой пасть. Отпусти. Говори теперь своё имя смело, Генезис, и мы будем рады его слышать. Да, бурый? Как тебя, кстати, зовут? - давай, бурая образина, попробуй только не подхватить в ответственный момент. Декадал искал в полутьме его взгляда, но там вообще не разобрать, где у него что.

- Здесь и сейчас ты делаешь хорошие дела, заботясь о волках, о которых ничего не знаешь. Этим ты делаешь себе новое имя, а старое, пусть и кажется тебе запятнанным, больше не имеет силы, - Дек жадно вдыхал воздух, пытаясь удержать зажёгшийся огонёк воодушевления. Он чувствовал себя на своём месте, и чувствовал обязанность говорить мысли вслух из одних только соображений, что его мысли могут оказаться живительными для кого-то. Однако не стоит выливать всё сразу, не убедившись, что его мысли удобоваримы и доходчивы. Нужно прислушаться к реакции. Так как Генезис заслоняла бурого, а протискиваться дальше или говорить через голову не хотелось, волк попытался отыскать взгляд Генезис снова - всё равно бурый сам даст знать, как себя чувствует.

Новые размышления уже закопошились в голове, раскладывая по полочкам всё случившееся. Пора думать, сколько ещё можно здесь сидеть, перед тем, как земля просядет, или вода застоится. Нужно придумать, как вытаскивать здоровяка. Способен ли он двигаться? Если нет, придётся тащить какую-нибудь ветку...
В общем, обыкновенные практичные мысли.

+6

59

Брайс не ожидал, что решение волки примут настолько быстро, он бы сам никогда не полез в непонятную яму, боясь за свою шкуру, даже если бы там сидел его родной брат. Но самка ловко «сползла» с обрыва вниз, и волк заколебался:
«Она либо знает, что делает, либо безумна!»
Очень хотелось, чтобы верным оказалось первое предположение, волчица вела себя достаточно уверенно, намного увереннее, чем прежде, и, видимо, эта ситуация помогла ей взять себя в лапы и быстро предпринимать решения. Вот она – та самая поддержка, которой Багровому так не хватало, решимость, когда кто-то сможет принять за тебя ответственность и не даст помереть в сырости и темноте.
- Моя лапа меня тоже беспокоит, - грустно усмехнулся волчара и попробовал пошевелить ею. Новая порция боли пронзила лапу, Брайс оскалился, но выть больше не стал.
«И на трех лапах волки бегают, будь подспорье - я выкручусь…»
Следом вниз «съехал» и серый. Безумные волки, вы посмотрите на них!
— Но мы тебя не бросим так. Я не брошу, - произнесла волчица и внутри у Бурого все сжалось от этих слов.
— Всё правильно. МЫ, - добавил серый, чем окончательно растопил черствое сердце Багрового.
«Да вы издеваетесь?!»
В прежней стае Брайса волки жили сообща, но они неохотно рисковали собственными жизнями ради блага одного лишь состайника. Да, они помогали с чужаками, отвоевывая свои границы, но это было выгодно всем, они старались сами для себя по сути, для своего же будущего. А что с этими? Они мыслят как-то иначе, они помогают незнакомцу, влезая в ловушку, из которой, возможно, не удастся выбраться. Багровый все еще был склонен верить, что у этих волков есть какие-то свои темные причины для странных поступков (помогают просто так?! Да быть такого не может!), вот только какие… Вдруг они и правда волки иных устоев и так поступать – это основа их жизни, кодекс их прошлой стаи?
«Ну нет, глупость какая…»

Эмоции волчицы Брайс принял с некоторым волнением и напряжением. Генезис. Он не знал это имя или не помнил, и постарался отыскать взглядом серого, чтобы свериться с его реакцией и понять, как себя нужно вести, и незнакомец незамедлительно подсказал ему своим ответом.
- Новый мир – новая жизнь, Генезис, – поддержал Бурый, хотя все еще не понимал, о чем идет речь, и из-за этого напрягся. Волчица могла быть убийцей-каннибалом, предателем, да кем угодно, да, сейчас она, вероятно, сожалела о содеянном, но кто знает, повторятся ли ее злодеяния или что там она натворила?
Уши Брайся легли назад и снова быстро поднялись, чтобы никто из присутствующих не заметил его замешательство. Язык тела, порой, являлся самым страшным врагом, тяжело источать доброжелательность, когда внутри тебя бушует шторм.
«Надеюсь, что я ошибаюсь. А серому стоит поверить».
- Я Брайс, - теперь ему наконец-то удалось подняться с земли, держа заднюю лапу приподнятой, - Ты последний, чье имя мы не знаем, серый.
Дабы не капало на голову, Бурый, неуклюже подпрыгивая, прошел в темный тоннель, который он успел разглядеть, когда глаза привыкли к темноте. Повел носом, а вдруг там дальше сухо и можно согреться, или есть запах хищника? Брайс так и не разобрал, и первый туда идти он не намеревался, благо, смелых здесь хватало.

+3

60

Генетика сохраняла, на удивление, чувство собственного достоинства: не жмурилась, как маленький щенок, не исказила морду в притворной гримасе, не подогнула голову к земле в ожидании смертной кары сверху или откуда-то еще. Она выпалила своё проклятое имя, сжала зубы, пока желудок и конечности - всё внутри - сжигались в пламени волнения. Сосуды шкворчали, кровь билась о стенки, надрываясь и желая поскорее испустить дух. Энергии непостоянные потоки совсем потерялись в направлениях и снова туда-сюда, да всё бестолку. Шум-то поднялся, а разум молчал. Он наблюдал за мучениями своей израненной сути и даже не пытался её спасти. В том была мудрость: агонию чувств живые существа переживали без наркоза.

Вот и она, перенасыщенная криками внутри себя, выдохнула. Голову склонила, уши развела, будто лапы. Осталось покачать этой самой головой и прибавить: "Ничего не попишешь". Но она не сделала ничего, о чем подумала, и вовсе не по той причине, что её вид был бы нелепым. Она хотела погрузиться снова в раздумья о том, кто она и кем была? Как её мысли оборвали. Утешение звучало правдоподобно, но Генетика не могла перешагнуть через свой страх. Она боялась подвести этих волков и исчезнуть, когда они бы в ней нуждались. Ведь именно это произошло на битве с Альянсом, на той самой битве, которую волчица не могла ни забыть, ни простить самой себе. Они не знали полноты всей истории, и серая не знала, а надо ли вообще посвящать их в подробности? Стали бы они говорить по-прежнему о ней, как о невиноватой, или промолчали бы? Что на самом деле держало их около неё?

Бурый еще раз подчеркнул проскочившие мимоходом мысли, и Генетика заметила их только благодаря ему. Она обратилась к ним (к мыслям) с пренебрежением. Новый мир был привлекателен только тем, что в нём никогда не существовало серой предательницы. Но совесть бы не позволила пойти волчице дальше, и она, обескураженная в конец, мотнула головой в сторону. Не поднимая взгляда, она отошла, переместившись в другой угол и вперив взгляд себе под лапы. Она никого не упрекнула, ни с кем не пустилась в горячую дискуссию, доказывая о том, как ей нелегко пришлось, или о том, как болело внутри. А внутри болело очень сильно, так, будто затянули самый крепкий узел на петле. Сначала переживания пытались убежать, а потом сделались кольцом. Вечность остановила их развитие. Генетика верила, что только познав страдания, насытившись ими сполна, можно было прочесть недоступные ранее, собственные слова. К примеру, вот что на самом деле крылось за предательством? Почему воспоминание об этом вызывали лезвие, которое день ото дня рассекало мягкие ткани внутри, образуя раны одну за другой?

Хороший вопрос. Генетика будто услышала, как проговорила это про себя заинтересованным тоном.
- Без меня - тихо пробормотала она. - Мне... Надо кое-что обдумать.

Теперь волчица могла без колебаний и задержек погружаться в себя.
Итак, наказала она себе, надо снова вспомнить, как всё произошло и что там было на самом деле?
Сначала Генезис смотрела вперед. В воздухе пахло сыростью, а стая шествовала тихо. Только сейчас волчица понимала, что мало, кто жаждал победы. Она не винила б никого, ведь силы, как чуяло её сердце, были неравны. Но они всё равно явились и предстали перед врагами, глядя глаза в глаза. Каждый твердо знал, кто чьей крови желал. Но не она.

Волчица держала в голове тот факт, что убийство есть злодеяние, отравляющее раз и навсегда живую душу. Живое существо, возжелавшее поглощения чужой жизни (по приказу или собственной воле), забывало обо всех моралях, какие только были и есть в этом мире, и не вспоминало о тех сомнениях, что одолевали его перед боем. А она не забывала о них, об этих сомнениях, и мысленно хотела, чтобы Боги позволили избежать драки. Но волки схлестнулись в беспощадной схватке, и Генетике ничего не оставалось, кроме как поддаться событию и тому безумному круговороту, который её захватил.

Чья-то шерсть мелькала перед глазами. Генезис отступала, пятясь назад, подпрыгивала, и её хрупкий, но на тот момент эластично-подвижный корпус вилял туда-сюда. Она не уставала, дыхание держала в норме, а нанести удар так и не могла нормально. Что-то ей не доставало: то ли уверенности, то ли той самой жажды, которой она не доверяла.

Еще она видела клыки, и от этого стало вдруг так дурно. Не каждый день Генетика думала, какой огромной могла показаться волчья пасть! А она растягивалась, подобно мешку, который бы завязался раз и навсегда, и бедная волчица задохнулась бы в нём, лишенная всяких надежд и глотка разума.

Пока она прокручивала одно и то же событие по нескольку раз, то заметила размытый, волчий силуэт в стороне. Некто притаился в кустах и также быстро скрылся. А потом сладковатый аромат донесся откуда-то сзади, и всё оборвалось. Очнулась Генетика на незнакомых землях, далеко от территории Южного креста. Сначала она думала, что её вырубили, похитили и подставили, а потом, ни с того ни с его, волчица вдруг обвинила себя в предательстве.

Раскат грома ознаменовал крах иллюзий. Генетика уже здравым, серьёзным, даже трезвым взглядом смотрела перед собой. Выражение её морды приобрело тяжелые черты и походило на холодную, гордую, повидавшую немало нападок ветров, суровую скалу. Она вытащила силком гадкую правду из себя и не желала теперь её отпускать. Не поднимая лап (чтоб пакость не сбежала), волчица приподняла голову и, чуть сощурившись, скользнула взглядам по макушкам волков, устремившись ввысь, наружу, прочь из ямы. Да, тут было сыро, как тем утром. Да, тут было тесно, прямо как на поле битвы. Но она всё видела, и сейчас бы от неё не укрылась никакая тень.

Ранее серый незнакомец говорил о стае. Вспомнив об этом, Генетика согласилась с ним, потому что сама искала не сколько еду, сколько кого-то, чтоб было не так трудно выживать. Она смотрела на непрекращающийся дождь, моментами щурясь, а то и часто моргая, когда острые капли норовили кольнуть её. Порой, думала она, те мелочи, что раньше вызывали протест или волну каприза, теперь казались разумными. Она не любила знакомства, но сейчас понимала всю важность связей в целом. Она ощутила на своей шкуре реальную нужду разбросанных по миру, одиноких и голодных существ, которые, быть может, страдали сейчас больше, чем они. Кому-то повезло оказаться вместе, как ей с этими волками, а другим - нет. Так волчица отбросила прочь эгоизм и надавила на свою горькую правду, которая запищала под давлением настоящей Генетики, наконец-то прозревшей, хладнокровной и освобожденной ото всех мучительных оков.

- Вы правы - обратилась она к ним.
И не важно, сколько прошло времени с того момента, как она замкнулась. Главное, что она выбралась из собственной ямы на поверхность и могла жить полноценно, здесь и сейчас. Бывшая ведущая Южного креста подняла голову, уже не стыдясь того, что смотрела на своих собеседников так. Она смотрела прямо, и её хрустальные глаза, мокрые от пролитых слёз или набежавшей сверху влаги, смотрели с грустной надеждой. Важнее в этом взгляде была надежда, а грусть - это так, думала про себя волчица, пустяки. Мягкая улыбка потревожила облезлую, неказистую шкуру.
- Как только... Спаситель представится, то я... Хотела бы всё-таки исповедаться. Это очень важно, потому что я вспомнила один факт, который во мне запечатали на долгое-долгое время. Именно этот факт был виной тому, что меня терзало - улыбка сошла с морды также, как появилась, стоило волчице весьма вдумчиво и сосредоточено заметить то, чего она добилась в течение всего молчания.
Она кивнула и покряхтела, потому что в горле неприятно запершило. Оно сделалось вдруг таким сухим, что хотелось его чем-то срочно смочить.
- Вы - мои спасители. Брайс и...
Она заглянула в эти янтарные, глубокие глаза, которых коснулась осторожно своим духом. Её взгляд был если не космическим, то проникающим осторожно внутрь. Он не требовал взаимного доверия и потерял бы свою силу, если б собеседник не позволил ему коснуться себя в полной мере. Но она говорила о многом, смотря именно так. Например, она благодарила за искренние слова, что коснулись её души. Она упомянула и то, что сейчас поддержка друг друга как никогда важна. У них был шанс, верила Генетика, тот самый шанс, который они упустили на старом острове. И кто, если не они, осознавшие себя, собрали бы вокруг себя тех, кто нуждался друг в друге также, как они?

+3


Вы здесь » Последний Рай | Волчьи Истории » Южные тропики » Холмы Махараджи