Практичные мысли оказались шумными и пугливыми, точно стайка непоседливых волчат. Они кружили в голове, сея хаос: давай, действуй! Там ведь дождь! Нужно выбраться! Дек приветствовал их ухмылкой, и закрыл глаза, задержав дыхание. Хороший приём, работает. Беспокойные мыслишки одна за другой разбежались. Остались из мыслей только степенные завсегдатаи. Они выползли из тени и пустились в привычный, размеренный танец, лениво кусая друг другу хвосты. Подумать было о чём.

Вот он, альфа Оплота, в одиночестве сидит на Камнях Чести, на маленьком щербатом валуне. Вокруг земли его стаи, и родные волки. Здесь жили его родители. Только на душе дико и одиноко. Завтрашний день это мрак, а остаток жизни - бесплодные попытки накормить трёх волчат одной порцией мяса. Каждый день придётся выбирать, кому голодать. Ведь на том Острове хотелось всем и много; а Декадалу хотелось даже слишком много. Счастья каждому. Так не бывает, да?
 
И вот он, здесь. Никто. Сидит в тесной "землянке". Вымокший до костей. Продрогший до судорог. Лапы у него дрожат. Дыхание рвётся. И компания такая собралась, на любителя: случайные волки, о которых Декадал не знает вообще ничего! Даже имена не сразу выведал. Так почему тогда здесь уютно?.. День сырой и холодный, а тепло изнутри согревает. Негде даже прислонить голову на ночлег, а это не тревожит. Он был уверен, что заснёт прямо на земле, стоит только прилечь. Что ж такое? Почему в логове Оплота, в надёжной каменной пещере на ворохе сухих удобных листьев он лежал часами и смотрел на трещины в камнях, боясь сомкнуть глаза? Невозможно объяснить.

Волк прислонился к стене боком, вглядываясь в здоровяка. К тому моменту, когда Дек смог рассмотреть Брайса как следует, тот уже стоял во весь рост, поджимая лапу. Только не говори, что ты её сломал. Подумалось как-то без злости, с досадой. Он ведь неплохой волк. Всё хорошо сказал. Сообразительный. Ну, угораздило сюда свалиться, и что же, злиться на него за это? Зато теперь можно укрыться от дождя. Дек ему украдкой кивнул, поблагодарив за подхваченную тему.

- Меня зовут... - хотелось ответить на вопрос Брайса сразу, но Дек осёкся, посмотрев на Генезис. В ушах до сих пор стоял этот выкрик. "Генезис!". Полный негодования. Полный отчаяния. У Дека по спине забегали мурашки. Его пробрало. Заволновался снова. Как же тяжела твоя печаль, Генезис. Что в твоей голове?

Ответа на этот вопрос не было. Было лишь тихое, но твёрдое "без меня". И тихая тень в углу, потупившая взгляд. Что же ты? Дек намертво сжал челюсти, чтобы не проронить ни слова. Но не смотреть на неё он не мог. Некогда спокойные, философские размышления встрепенулись. Их бег ускорился, они кусали друг друга, бесились и дрались. Я что-то не так сказал? Ты по-своему поняла? Или так просто должно быть? Что значит "без тебя"?

Несъедобная туша вины, как выражался бывший равнинец в своей речи недавно, оказывается, у него самого болталась в зубах. Он точно так же не мог ослабить хватку, но не потому что считал себя виноватым на самом деле. Просто вина - единственный способ почувствовать своё соучастие, причастность к происходящему. И волк не мог без этого обойтись. Отличие альфы Оплота от нынешнего серого волка заключалось именно в этом. Альфа Оплота был обязан обрывать все нити, все связи, всякое соучастие, дабы принимать взвешенные решения. Он старался быть судьёй, который сразу для всех, но ни для кого не близок. А этот Декадал после месяцев больного одиночества привязался к чужаку за сорок минут. То есть, нет, не к чужаку.

Больной привязался к своему лекарству. Небо, издревле затянутое тучами, влюбилось в первый пробившийся солнечный луч. Вечно голодное чудовище растаяло перед случайным прохожим, который осмелился его накормить. Дек не собирался обрывать это. Впервые за всю жизнь. А если ниточка оборвётся сама? Невыносимо.

"Вы правы" - зазвенел воздух. Дек выдохнул тихо. Голова закружилась. Уши прижались к голове. Ну, давай. Обжигай. А взгляд вперился в землю.

Но дальше ничего не произошло. Точнее... Ничего ужасного. Дек в недоумении посмотрел на Брайса - дескать, правда ли? Всё выглядит хорошо? Но он не нашёл ответа. Брайс, наверное, сам не знает, всё ли хорошо, потому что сидит в потёмках с больной лапой. У Брайса не всё хорошо. Тогда Дек уставился на Генезис. И увидел там...

Над морской бездной взошла новая луна, вместо той, утонувшей. Её бледный, но отчётливый диск отражался от водной глади. Море спокойно. Море о чём-то грустит. А луна поднимается выше. И мир наполняется серебрянным светом. Свет не слепит глаза, он касается шерсти так робко и нежно, словно боится обжечь. Это красиво. Это прекрасно. Но Деку нужно успокоительное.

- Уф. Я уж... - пауза. Я уж?! - кхх-м. Декадал. Имя. Зовут меня Декадал. Я уже начал...
"Переживать". Но вместо этого слова провал и пауза.
"Мы ведь не сделали ничего особенного!" - Дек хотел попробовать ещё раз. Не-а. Не получилось добавить ни звука. Тогда Дек заподозрил, что выдаёт себя с потрохами, как-то засмущался и сразу же взял себя в лапы.
- Переживать. Ты говоришь тепло! Но я думаю, что путь ко спасению ты проложила сама, а нам повезло подобрать слова, - улыбка. Слова пусты, если личность не хочет себя спасать.

Дек отпрянул от стены и сделал несколько шагов к Генезис. Дрожь поубавилась. Теперь не так заметно. Просто похоже, что Деку холодно, и телу действительно холодно.
- Расскажи, что тебя тяготит. Брайс, а ты... - Дек смотрит на красного волка, даже не пытаясь понять, как это всё он воспримет. - Ты видишь что-то в пещере дальше? Там есть куда идти?

Мир кряхтит и стонет,
Словно старый кит.
Мой корабль тонет,
Потеряв свой скит.
Хищной серой птицей
Небо ввысь летит.
За седьмой зарницей
Солнце мирно спит.
(с) авторское

Местный мир казался Осирису странным. На новом острове не было лесов, как таковых - зверю не хватало до банальности простого ельника - чтобы вокруг душисто и пряно, и хвойно, и свежо. Тропики же наоборот - угнетали, не давали расслабленности и ощущения безопасности - в них, как казалось армейцу, было не спрятаться, да и привыкнуть к постоянной влажности воздуха было не так-то просто.
Но кареглазый не привык жаловаться и спускать на окружающих поток своего отвратительного настроения. К тому же, этим навыком прекрасно владела его разноглазая спутница, а комбо в виде сразу двух недовольных волчьих морд этот остров точно не выдержал бы, и началось бы внеплановое землетрясение, например, или извержение вулкана.. А уставшему от капризов природы Осирису очень хотелось отдохнуть от всего того, что большинство переселенцев пережило на родной земле.
Сейчас же, в похожую на ту, в которой волк повстречал Шахрана, ночь, Каллисто и Осирис выбрались на весьма... непривычную для бывшего легионера миссию - на промысел, да не простой.. а для кучки волко-морд под предводительством некоего Декадала. Отец рассказывал когда-то маленькому Осирису об этом волке. Рок ли, или же нет, но Легион воевал с Южным Крестом. Совпадение ли, или нет.. но Хэйтем погубил сам себя именно в стычке с южанами.
Поэтому у Осириса было двоякое впечатление о происходящем - с одной стороны, зверю хотелось просто перегрызть глотку любому, кто хоть как-то связан со стаей бывших врагов.. а с другой стороны... Смольный прекрасно понимал, что пережиток прошлого должен быть если и не забыт совсем, то надёжно спрятан в чертоги памяти - в нынешних условиях союзника выбирать не приходится - местные жители намного более опасны, нежели свои...
К Ведьме бывший легионер отнёсся с некоторой настороженностью, но при этом и с интересом - Каллисто была знакома с этой волчицей, но подробности кареглазый решил для своего собственного спокойствия пока не узнавать.
Белая волчица оказалась личностью загадочной и от того интересной, но Осирис решил пока что и это оставить без должного внимания - самой главной задачей было сейчас для него и Каллисто внедриться туда, где они будут в относительной безопасности.
И вот сейчас, как бы платя за эту самую безопасность, волк и волчица шагали по песку, выискивая что-то съестное. Армеец мог бы плюнуть на убер-подзатыльник с нотками "ну-ну-ну" от Ансара, и просто завалить кого-нибудь покрупнее, чем рыбёшка, но, как оказалось, в стае Декадала была опытная охотница по имени Летаргия. Кажется, за "кем-то покрупнее" отправилась она, и новоприбывшим ничего не оставалось, кроме как отправиться на побережье в поисках рыбы и моллюсков, которые, кстати, тоже могли быть весьма питательны. Спутник Осириса - полярная сова Харт, точно сможет помочь вскрыть раковины, главное - добыть их.
Но, как назло, вокруг были пустые ракушки.
И это раздражало Каллисто.
Она шла.
И бурчала.
И рычала.
А потом и вовсе запрыгнула на какой-то валун, глядя на Осириса сверху вниз и задала весьма интересный вопрос.
- Мы это делаем, чтобы не рисковать своими шкурами как два бестолковых одиночки в мире, который нам не известен. Пока мы не обживёмся на новом острове, придётся жить в этой стае - не скажу, что я от этого в восторге, но пока что выбор не велик - Дамбадзо просто ушла в закат и с местными мы откровенно проигрались... - Бывший легионер пожал широкими плечами и выдохнул. Роль добытчика пропитания была ему так же близка, как роль любящей очаровательной супруги - для Каллисто. Да, для себя хищник ловил добычу, но в Легионе он занимал место патрульного и воина, но никак не кормильца стаи. Поэтому волк совершенно не знал, в каком количестве им с Каллисто вообще следует искать еду.
И именно поэтому Осирис хоть и выглядел спокойным, но во взгляде истинного воина читалась почти что щенячья растерянность.
На предложение Каллисто уйти с берега, кареглазый уже собрался согласно кивнуть (ну а что тут ещё искать?), как вдруг...
внимание подруги что-то привлекло. Проследив за её взглядом, волк сразу понял причину - еда. И не просто какая-то раковина, а почти живая рыба, да ещё и не одна - целая кучка!
Осирис удивлённо моргнул.
Так просто?
- Мне кажется, рыба должна быть в воде.. а если она не там, значит... кто-то её достал. Осталось выяснить - кто. - В отличие от Каллисто, армеец лёгкой, но бесшумной рысцой разведчика двинулся вперёд, двигаясь с подветренной стороны. Волк не был приверженцем воровства, и совсем не поощрял такое поведение, но ситуация была такова, что придётся одолжить у кого-то часть его добычи. Надо будет лишь придумать, как захватить с собой побольше рыбы - то ли на палки натыкать, то ли сложить в огромный лист какого-то мелкого растения и тащить - пока не ясно...
Но сперва надо выяснить, кто сумел наловить рыбы и, что самое главное, по зубам ли неизвестный двум волкам.
Когда рыба стала заметно ближе - Осирис замедлился, а потом и вовсе остановился - на плечо волка бесшумной белой тенью сел Харт.
- Слетай, разведай, что там за валунами - не хочу наткнуться на кого-то, кто сожрёт меня, а Каллисто закусит. - Негромко шепнув эти слова птице и дождавшись утвердительного кивка, хищник просто сел на песок, соблюдая безопасное расстояние до чужой добычи. Лететь Харту недалеко - скоро вернётся. (заявка, умение спутника: дипломатия - почта)

Отредактировано Осирис (2021-05-10 22:57:01)

Осирис пустился в разъяснения, хотя ответ Каллисто и так знала. В глубине души она была согласна с напарником – в одиночку на этой земле, да еще с этими законами им долго не продержаться. Однако волчице было тошно от того, что ей приходится под кого-то прогибаться и играть бравую состайницу, готовую и еду другим принести, и одеялком накрыть того, кому холодно. Из Каллисто, как показала многолетняя практика, была очень плохая заботливая воительница, и жить этой змее лучше только для себя. Но сын Амона был прав, а Листу, которая предпочитала думать о своей шкуре, не оставалось другого выхода, кроме как играть хорошенькую девочку и трудиться на благо своей новой семье, чтоб та не вышвырнула ее за борт.
Сейчас они были на побережье совершенно одни, и им ничего не мешало бросить все, да и уйти по своим делам, даже не смутившись, что бросят своих новых товарищей голодать – обещали ж принести обед. Но нельзя, если они хотели выжить, и эта абсурдность и безвыходность очень Каллисто злили. Вместо того, чтоб заниматься собой и своей жизнью, ей приходится думать о том, как накормить рты ей безразличные. Это был тот самый момент, когда надо было прижать свою гордыню и делать то, что должно, чтобы тупо выжить. Порой Лист думает, а не зря ли они вообще попали сюда и не лучше ли им было остаться на старом Острове…
Монотонные мысли Каллисто были прерваны: белая сова, отправленная Осирисом на разведку, совсем скоро вернулась с новостями. Хотя, они и так увидели, с кем имеют дело: среди больших острых валунов копошился большой… Ээ, Каллисто затруднялась идентифицировать это чудо-юдо, хотя могла поклясться, что видела кого-то подобного на морских побережьях, только они были раза в три меньше. Наверное, этот крабик когда-то упал в ведро с «Растишкой».
Волчица оценивала ситуацию, глядя, как красно-белый хитиновый хозяин морей неторопливо перекладывает свою добычу с открытого пространства в импровизированное логово. Горка рыбы стремительно уменьшалась вместе с временем на раздумья. Но тут ее внимание привлекли крикливые чайки, что суетились совсем рядом. Одна из них улетела, а вторая сидела и тупо пялилась на волков, думая, хватать ей рыбу или улепетывать.
Проворный крыс принял решение быстрее, чем Каллисто сообразила, что к чему. Черный юркий Зум бросился направо по диагонали, ловко маневрируя между валунами и стремительно приближаясь к разинувшей рот чайке (Умение: отвлекающий маневр).
Толи крыс был очень голоден, толи решил отвлечь на себя внимание и птицы, и краба, что орудовал неподалеку и по любому заметил какое-то движение. Волчице лишь оставалось разозлиться на то, что маленький шкет оказался умнее и проворнее ее и сам догадался об этом, не дожидаясь подсказки Безухой.
-Предлагаю понаблюдать, - тихо отозвалась Каллисто почти на ухо Осирису и осталась на месте, а ее цепкий взгляд метался между Зумом, чайкой и крабом.
Вот крыс совсем близко подобрался к рыбе, и чайке нужно решать, что делать: вступать в схватку с крысенышем за добычу или лететь восвояси, ибо неподалеку стоят двое хищников, готовых вступиться за отважного наглого грызуна. В то же время суета неподалеку возможно заинтересует бело-красного морского жука, и он ненадолго забудет о своем важном деле по переносу рыбы – тут-то и настенет черед действовать.
«Молодец, черт», - нехотя отметила про себя разноглазая, а сама она была напряжена до предела, готовая броситься в ту или иную сторону – зависит от ситуации, - «эта рыбеха твоя, крыс», - мысленно улыбнулась волчица, видя, с каким жаром и энтузиазмом Зум начал действовать, несмотря на то, что совсем не превосходил чайку – для него она была, можно сказать, равным противником.
Да уж, эта Дискордия всех заставляет буквально выцарапывать себе право на жизнь…

Удивительно, как резко происходят перемены. Ты никогда их не ожидаешь. Они просто случаются. Раз - и всё. И ты ждешь, что разверзнется земля, грянет гром. А оказывается, что жизнь просто идет дальше. А гром гремит только в твоей душе.
Оказалось, чтобы обрести надежду, достаточно просто начать искать.
Раз - и снова зажглось пламя внутри. То самое, которое всю жизнь кидало Авали на амбразуру. Которое не давало спокойно жить. То, что никогда не позволяло смиряться с существующей реальностью и бесконечно толкая Авали на попытки её менять.
Декадал, к которому серая в итоге присоединилась, был, по её мнению, слишком аморфен. Порой он даже раздражал, но это и к лучшему. Будто бы на контрасте с вожаком, Авали чувствовала себя живой. Она ведь знала, как лучше, как правильнее. Еще бы поднабраться сил, и…
Единственное, что действительно изматывало - так это кошмары. Авали и так плохо спала, но кошмары только усугублялась. Волчица старалась спать как можно меньше. Она хотела сохранять разум как можно более чистым, ей не нравились эти помутнения. Они лишали её вновь обретенной власти - власти над собой и своей жизнью. Теперь спать хотелось почти постоянно. Но это был меньшим из зол.
Авали думала поохотиться. Она не была голодна, и ей хотелось этого скорее для того:, чтобы отвлечься. В конце концов, пойманную добычу всегда можно будет отдать кому-нибудь, кто нуждается в ней больше.
Волчица остановилась и подняла морду, чтобы понюхать воздух. Перемены, которые произошли с ней, отличались разительностью. Теперь она не была похоже на то существо с месяц назад - абсолютно апатичное, доживающее свой век. Авали двигалась уверено, каждый жест был полон решимости.
Сейчас, правда, волчица была относительно расслаблена - торопиться некуда. Она зевнула и прикрыла глаза. Возможно, сейчас как раз лучшее время, чтобы отдохнуть? Так или иначе, когда-нибудь это нужно сделать.
Авали оглянулась по сторонам и выбрала небольшой куст, под ветки которого можно было забраться в качестве временного убежища для легкого дневного сна.
Ха-ха, легкого. Каждая дрема превращалась в испытание. Авали зашагала к кусту, забралась поглубже. Ветки неприятно впились в шкуру, но волчица быстро избавилась от них с помощью зубов. Она положила голову между лапами и прикрыла глаза.
Сон пришел быстро.

Кому-то явно улыбнулась удача. Зум вышел в этой неравной схватке победителем, и поверженная обиженная чайка упорхнула прочь, пусть сначала и хотела проучить наглого грызуна. Добежав до рыбешки, крыс вцепился в нее своими крохотными зубками и… начал жрать.
-Дерьмо, - выругалась под нос Каллисто.
Этот мелкий пакостник только и думал, что о собственном брюхе, и в его плане помочь Листу с Осирисом явно не значилось. Он просто решил подкрепиться, а волки пусть сами о себе позаботятся. Пусть иногда Зум и был полезен, но не сейчас, хотя волчица и ждала от него какой-то поддержки. А, собственно, какой? Чтобы Зум схватил рыбешку и помчался с ней к крабу, предлагая обмен? Это было абсурдно, но хотя бы шумно, и, возможно, большой морской житель заинтересовался бы проворной крысой: если не в качестве собеседника, то в качестве десерта точно.
Отвернувшись от крысы, Каллисто направила свою уродливую морду и пару разноцветных глаз на Осириса.
-Что ты там говорил про запасной план? – Приходилось признать, что сын Амона был прав: наблюдать им не за чем, пора действовать.
Лист же хотела, как обычно, подправить дела чужими лапками, а не вышло: Зум оказался куда эгоистичнее, чем она сама. Ну, ничего, она еще припомнит это маленькому засранцу, а пока надо подумать, как быть. У Осириса была какая-то тактика, которой он собирался придерживаться, и разноглазая решила принять правила его игры, но частично.
-Вот давай ты сам ему под брюхо и полезешь, раз ты у нас такой тактик, - рыкнула Лист, набрала в грудь побольше воздуха и, громко рыча и лязгая оскаленной пастью, ринулась к крабьему логову. 
Маневрируя между мокрых камней, Каллисто полилась только об одном: не упасть бы и не свернуть себе шею. Она остановилась почти перед самым входом импровизированную пещеру, где притащился краб.
-Эй, членистоногое! – Зарычала Лист, вскочив на валун повыше.
Нападение, так нападение – так же сказал Осирис? Так и быть, в этот раз Каллисто готова побыть приманкой.
-Лопнешь от такого количества рыбехи, давай делись! – Особо не церемонясь, волчица спрыгнула с камня, сунула морду вперед и ухватилась зубами за хвост ближайшей рыбешки из груды, что лежала за входом в пещеру.
Вообще, это был очень стремный маневр и можно было запросто получить клешней по носу, но у Листа был расчет, что краб охереет от такой наглости и не сразу сообразит, что произошло. А тем временем волчица снова вскочила на валун, размахивая рыбешкой у себя в пасти, дразня и зля морского жителя.
Ну же, легионер, не подведи, а то останутся от твоей подружки только рожки да ножки после такой наглой выходки.

Радовал факт отсутствия у краба глаз на затылке. Радовало то, что краб не мог (как это мог делать Харт) повернуть голову на 180 градусов. Но вот ноги переставлялись членистоногим резво и опасно близко от самого Осириса. Волку приходилось «танцевать» между лап краба, пока армеец не уловил определённую схему движения чужих громадных конечностей - пусть краб и быстро переставлял ноги, но делал он это в каком-то особом порядке. В этом не было ничего странного - банальная физиология. Легионеру даже подумалось, что пожелай краб пойти не с левых ног, а с правых - не смог бы в виду отсутствия логики. Существо было громадным, но действовало исключительно по инстинктам - словить нарушителей, защитить улов. В этом плане преимущество было на стороне волков.
Пока Каллисто отвлекала краба и тот успел пройти немного вперёд, Осирис постарался как можно более бесшумно зайти уже за спину краба, чтобы начать таскать рыбёшек вон из пещеры, но не проходя под крабом, как это было вначале, а стараясь обойти с той стороны, где у любого нормального существа находится.. жопа. Предполагая, что и у краба таковая имеется, Осирис, почти припав к сырому от влаги песку, вонзил клыки сразу в несколько тушек рыб, чтобы не рисковать собственной шкурой и шкурой Каллисто больше положенного. Рыба пованивала, и если бы была возможность выбирать, то волк выбрал бы мясо, а не морепродукты.
Крабовое мясо тоже было бы прекрасным вариантом, но сын Амона банально не знал, где именно находится слабое место их с разноглазой оппонента - крепкая броня панциря не давала возможности подступиться и атаковать.

Действовал волк быстро и достаточно ловко для своих немалых размеров. И даже несмотря на то, что лапы иногда скользили по камням, рыбу Осирис воровал, как заправский шакал - не размениваясь на разборчивость в еде, жадно хапая тушку за тушкой, лишь бы быстрее и побольше. Если краб сейчас решит повернуться, то очень удивится, ведь кучка благодаря стараниям бывшего легионера уже должна была стать значительно меньше.
Двигаться было сложно потому, что волку приходилось ориентироваться на спутницу и двигаться совершенно противоположно, чтобы не угодить в клешни или под острые тонкие конечности. И если Каллисто говорила с крабом и отвлекала его словами, то Осирису следовало соблюдать ту самую «гробовую» тишину, чтобы не переманить на себя ненужное внимание хозяина пещеры и рыбы, что в этой пещере находилась.

Каллисто видела, как Осирис таскает рыбу, и этот успех только предавал ей сил. Они работали в слаженной команде, и их работа была направлена на ложь, обман, собственную выгоду. Они занимались тем, что волчица любила и умела больше всего на свете, и от этого ее энтузиазм разжигался только сильнее. Ловя эмоциональный оргазм от происходящего, Лист грациозной ланью прыгала под ногами неуклюжего краба, думая, что на таком танце они и сойдутся. К сожалению, членистоногое думало иначе и на этот раз оказалось право.
-Шанс нужен тебе! – Крикнула в ответ разгоряченная Безухая, и через мгновение ее задняя лапа оказалась в крепких тисках.
Резким рывком бело-красная тварь дернула на себя, и волчица рухнула набор, больно ударившись о валун. Воздух вышибло из легких, сердце бешено колотилось о ребра, а в голове раздался белый неразборчивый шум.
Вот так и падают с пьедестала. Так все, что только что имело какой-то смысл, обратилось в прах. Мгновением раньше Каллисто считала себя победителем, царицей, княгиней ситуации, а сейчас ее подтаскивает к себе тупой краб, намереваясь вцепиться волчице в глотку. Неужели она так и закончит? Неуловимая Лист, способная уйти от любой погони, стала добычей какого-то морского насекомого?
Все происходило быстро и сопровождалось какими-то несвязными между собой речами краба, на которые Каллисто либо не знала, что ответить, либо попросту не собиралась этого делать. Сейчас ее интересовало, как спасти свою шкуру, и вряд ли томные беседы – хороший выбор тактики.
Таких моментов в жизни Листа было немного, но сейчас был один из них. Момент, когда черношкурая решила, что все кончено. Она видела страшную клешню, которая неумолимо приближалась к ее шее, видела каждый зубец на двух острых белых серпах, которые откусят ее голову на раз-два.
-Осирис! – Вырвался истошный крик из глотки Безухой.
Звать на помощь – это не в ее правилах. Она всегда была одиночкой, в одиночку и спасалась. Так что же поменялось? Почему именно сейчас она поступилась своими принципами и изо всех сил позвала того, кто, по ее мнению, был единственным, кто может сейчас выдернуть ее из лап не только краба, но и самой Калахиры.
Однако сын Амона оказался не единственным, кто мог помочь несчастной волчице. Тут, откуда ни возьмись, в игру вступил Зум, спрыгнув с валуна на голову Каллисто, шустро пробежался прямо по ней и вскочив на клешню, которая стиснула лапу черношкурой.
Ловко прыгая по шершавой лапище монстра, крыс устремился прямиком на него. Неужели он решил оседлать злодея? (Умение: Отвлекающий маневр).
-Зум, уходи! – Рычала разноглазая, видя, как маленькая черная точка скачет по длинной клешне краба.
Неужели что-то, похожее за страх за другое существо? А ведь только недавно она называла его конченым эгоистом, который слопал рыбу и был таков. Видимо, все это время крыс отсиживался и ждал, когда наступит такой момент, когда он будет действительно нужен. И какими бы ни были отношения между Каллисто и Зумом, видя, что волчица попала в критическую ситуацию, маленький смелый зверек решился на поистине безумный поступок. Крабу ничего не стоило перекусить его, и Лист ждала, что в следующее мгновение увидит, как членистоногое разрывает тельце Зума второй свободной клешней.