Они бежали молча. Впрочем, говорить было не о чем. Обсудить стратегию? С кем, с чужаком? Уже то, что Салем позволил Хашиму пойти с собой - колоссальный жест доброй воли для бродяги и такой же шаг в неизвестность для пожирателя: даже один незнакомец может натворить дел, благо, яркий пример, вносивший смуту среди стай, ещё свеж в памяти. Выяснить, кем был этот чудак, никому так и не удалось, но то, что глаголил он истинную правду, более сомнений, а тем более смеха, не вызывало. Солнце покинуло этот мир. Хашим надеялся, что оно просто взяло передышку.
На всём протяжении бега волки придерживались границы, чётко обозначенной запахами стаи. Придётся заново привыкать к этому повсеместному амбре. За время одиночной жизни ему доводилось встречать лишь редкие метки себе подобных, потому что Порченый старался держаться как можно дальше от занятых земель. Теперь же, если ему позволят остаться, шкуру совсем скоро пропитает специфика здешних мест, завербовав его раньше, чем сами волки смогут действительно принять новобранца.
Хашим двигался, чуть уступая Лису. Тот знал, в какую сторону вести, а сам одиночка никуда не рвался и следовал в темпе, заданном провожатым. Он даже не представлял, с кем ему предстоит встретиться, как, в прочем, и сам Салем. Мо́лодец на берегу толком ничего не поведал о нападающих, обозначил лишь факт. Хашим на бегу посмотрел прямо в затылок новому знакомому, чуть прищурившись. Пожиратель покуда и сам не мог знать, куда так спешит. Поскорее попытаться разрешить незадачу путём болтологии? Не в стиле его соратников, а физически Лис не самым лучшим образом подходил на роль защитника чести стаи. Ни разу не хиляк, но даже сам Хашим был выше и массивнее. Так неужто действительно лишь габариты обеспечили ему доверие, пусть пока и сомнительное, зеленоглазого? Вполне вероятно, ведь представившаяся возможность позволила показать на данный момент лишь самую заметную сторону - вешнюю. Значит, следует за ним в роли пушечного мяса. Проверка на пригодность. Остаётся только гадать, благодарить судьбу за представившийся случай или ненавидеть. Время покажет.
Среди папоротников бежать тихо было невозможно, как ни старайся. Провожатый, к тому же, несколько раз грозился сойти с трассы на очередном повороте. Но помощь спутника ему не требовалась, хоть Хашим тут же реагировал на смену ритма его шагов, приближаясь для подстраховки. В скором времени Салем сбавил темп, после и вовсе перейдя на шаг. Условленное место. Пока Лис довольно шумно барахтался в опаде, чем вызвал короткий, но острый взгляд в свою сторону, Хашим медленно следовал среди растений, максимально тихо переставляя лапы. Вокруг было слишком много запахов, а чужак просто физически не был в состоянии дифференцировать "своих" от чужих. Одиночка нервничал. Все, окромя, может быть, Салема, чьи запахи попадались на пути, здесь и сейчас являли бы собой потенциальных врагов. Хашим обернулся через плечо, ожидая увидеть спутника, но тот уже куда-то засел. Стало быть, рановато забывать золотое правило одиночки: "Каждый сам за себя". Хитёр, продума́н, отправил ненужную единицу дальше, и не думая остановить. Что ж, справедливо. Салему тут некого было защищать, кроме себя самого. Осторожно подойдя к поваленному стволу впереди, при этом напрягая все необходимые органы чувств, чёрно-бурый затаился, прижавшись к нему боком. Слушать и ждать - вот что ему оставалось.

Лучший гость – не пришедший гость (Старая английская поговорка)

Салем сидел в засаде ровно столько, сколько потребовалось, чтобы определить - чужаки находятся на одном месте. Как зеленоглазый узнал это?
Ветер переменился. Ноздри хищника затрепетали, уловив хитросплетения незнакомых запахов. Почти в следующую же секунду Лис поморщился.
Собаки. Ненавижу собак. - Зверь осторожно высунул нос из зарослей - ничего не произошло. Тогда Салем, стараясь не производить шума, вылез из кустарника и припал к земле, почти слившись с ней по цвету.
А потом стал осторожно подползать к тому месту, где, по его мнению, находились непрошеные гости. Ветер играл ему на лапу, да и запах опалы так прибился к шерсти, что выследить Лиса сейчас было совершенно невозможно, особенно тем двум верзилам, чьи силуэты вырисовались перед мордой молодого пожирателя.
Видимо, они настолько ленивы, или же отобедали нашими зайцами, что все чувства у них сейчас отключены... - Скептически поведя бровью, подумал Лис. Он попытался, было, подползти еще ближе, но какая-то проклятая птаха вспорхнула с насиженного места, почуяв его приближение.
Вот же ж каналья... - Подумалось кобелю. Пришлось даже морду прижать к земле, спрятав и себя и свои треугольники ушей за стволом поваленного дерева. Пришлось обратиться в слух и нюх. Обзора же у Салема пока не было, хотя, ложась, он успел заметить, что один из псов насторожился.
Просто замечательно. Эффекта неожиданности не выйдет - псы, вроде как, попались не тупые. А жаль. Очень-очень жаль. - Салем быстро прокручивал в голове все возможные варианты дальнейших действий. А потом вдруг вспомнил - повстречал же Хашима. И тот, вроде как, намылил лапы в ряды самих Дьяволов. Новый знакомый - пока что тёмная лошадка для всех, а, в частности, и для самого Лиса. Но, может, сегодня он станет тем самым козырем? Может, Хашим - джокер в рукаве шулера-картёжника?
Как знать.
Давай же, детина... Действуй. Иначе мне надо будет соваться в самое пекло, а я, видит Варга, не люблю подобные выходки. - Мысленно призывал к действиям новоиспеченного пожирателя Салем.

С другой стороны раздавались уже мало-мальски различимые речи против приглушённого набора звуков. Волк молча слушал. Незнакомцы не двигались с места, беззаботно мололи языками, отпускали скверные шуточки: должно быть, расслабились после сытного обеда. Запах псины против воли Хашима встопорщил еле заметный пучок шерсти аккурат между лопаток. В остальном хищник был спокоен, выжидал момента и размышлял, как следовало бы поступить дальше.
Приближаясь к стволу, он мельком успел определить расположение этих рыжешкурых телес. По всей видимости, никто из них место дислокации больше не менял, по крайней мере, об этом можно было судить по звуку голосов. Однако внезапно псы настороженно умолкли, услышав, как улетает какая-то мелкая птица. Хашим стиснул челюсти, на миг раздосадованный. Какого чёрта? Что её вспугнуло? Он обернулся, увидев застрявшего меньше, чем на полпути, Салема. Хашим не скрыл гневных эмоций, коротко покачал головой с поджатыми губами и с широко раскрытыми глазами, давая понять, что его новый знакомый просто хренов красавчик - гений военного дела. Но что сделано, то сделано. Рыжие кобели умолкли, а Салем уже был рядом, но действовать пока явно не собирался, недвусмысленно уступая первый ход одиночке. Мельком глянув на него, Хашим коротко кивнул, мол, понял, не дурак. Ждать уже было нечего, возможно, соперники уже почуяли неладное в сменившихся запахах. Стараясь даже не дышать, он приподнялся и на полусогнутых, очень медленно, сдвинулся ближе к вывороченному корню, дабы совершать прыжок по косой линии. Один из кобелей при этом находился прямо напротив Лиса, а другой - тот, что насторожился первым - располагался чуть подальше от ствола, задом к одиночке. Порченый поймал взгляд соратника и беззвучно произнёс: "Второй". Медленно и бесшумно втянув струйку воздуха, Хашим подобрался и прыгнул на второго, намереваясь хватануть сразу любой участок тела, какой попадётся. В идеале - холку. При этом атакующий не проронил ни звука.

Согласно закону штата, кольт 45-го калибра бьет четверку тузов (Судья Джон Линч)

Хашим оказался рядом, что Салема несколько успокоило. Пожиратели - не благородные рыцари. Нет. Тут, скорее, действует правило - "хочешь жить - умей вертеться". Салем умел, как никто другой. Он мог бы оставить нового знакомого на растерзание двум псам, а сам бы успешно спас свою шкуру. Но это было бы в том случае, если бы Лис видел реальную угрозу собственной жизни.
Да, быть покусанным ему тоже не очень хотелось, но зеленоглазый "особист" был еще и дальновидным - слишком хороша тушка Хашима, чтобы вот так пропадать.
Вздохнув так тяжело, словно сам шел на каторгу, темно-серый волк рванул вперед, врезаясь в первого пса как раз в тот момент, когда тот схватил Хашима за холку, и сразу наметив себе мишенью заднюю лапу рыжего - дабы вонзить в конечность свои острые клыки (заявка).
Да, Салем не был воином от Варги, он вообще не любил применение силы  - почти всегда его оппоненты были сильнее, выше и мощнее. На стороне зеленоглазого зверя всегда были ловкость, скорость и изворотливость, ну и хорошо подвешенный язык - куда же без этого. Дипломатия была основным навыком Лиса, в то время как силовые способы решения споров оставались в стороне.
Но здесь... Почему они начали с нападения? Ведь он мог попытаться договориться. Почему не сделал этого?
Почему пошел на поводу у эмоций и секундного порыва?
Недопустимо. - Отругал сам себя Лис. Его сознание было трезвым, сердце - горячим, а голова - холодной. Так и должно быть в бою. По крайней мере, в теории. Так ли это на практике?
Хищник пытался растерзать всё то, что маячило перед носом - рыжие участки тела пса номер один, в то время как Хашим сумел повалить своего оппонента на землю.
Естественно, вон сколько дури в туше. - С сарказмом подумал Лис, прикинув в уме, сколько усилий надо приложить ему, чтобы с такой же легкостью, как и Хашим, повалить своего противника.
Для этого надо быть мускулистым амбалом. Ну не вышел я громилой. В семье - не без урода. - Салем фыркнул в усы. Ему уже хотелось быстрее закончить с чужаками. Пусть бы они отправлялись восвояси - но нет же... Рыжие братья совсем не испугались нападения, даже неожиданного - это насторожило зеленоглазого кобеля.
Неужели они ничего не боятся? Это невозможно - инстинкт самосохранения есть у всех... - Думал Лис.

Атака оказалось удачной: спустя короткий миг волк стоял над рыжей тушей, с методичной молчаливой злобой трепя его холку с надеждой разметать шкуру нарушителя. Тот ошарашено валялся внизу, таскаемый из стороны в сторону резкими рывками. В ответ он смог только лишь набить пасть шерстью с груди одиночки в безуспешных попытках причинить ему боль. Однако практически тут же на Хашима навалился второй обладатель огненной масти, хватанувший кобеля также за шкуру близ лопаток, от чего трое выглядели весьма комично со стороны, создав новый вариант многоножки, хотя никому из них сейчас не было смешно.
Всё произошло быстро. Хашим почему-то до конца не был уверен в подмоге своего нового товарища, как оказалось в дальнейшем - зря. Краем зрения глухо рычащий Порченый заметил, как вылетел из-за ствола ещё один силуэт. Сначала в боевом пылу он испугался, что откуда-то взялся третий пёс. Салем атаковал второго кобеля, отвлекая его внимание на себя. Воспользовавшись ситуацией, Хашим, сильнее сжав челюсти, резко дёрнул головой в сторону, в попытке освободить себя из тисков собачьих зубов и одновременно увлекая за собой лежащее внизу тело, в очередной раз сильно встряхивая соперника.

Все получает тот, кто не теряет голову (надпись на гильотине)

Да. Салему редко когда удавалось провести бой идеально. Зачастую, он вообще старался избегать таких конфликтов, где дело доходило до применения физической силы. Собственно, тот факт, что зверь угодил в клыки пса, да еще и не слишком удачно - лишний раз подтверждало, что Лису больше подходит роль шпиона, нежели вышибалы. И все же....
Ощущая острую боль в черепушке, стискиваемой чужими зубищами, зеленоглазый особист запыхтел, словно медведь по весне, вовсе не собираясь сдаваться. Хоть он и не был идеальным бойцом, но и размазнёй тоже не был. Именно благодаря нестандартным подходам кобелю всегда удавалось выпутываться из ситуаций различных уровней сложности, и эта - с двумя псами, была не самой страшной.
Понимая, что дёрганиями и другими вызволительными движениями свободы себе не обеспечить, хищник замер, а потом...внезапно подпрыгнул, по мере сил и возможностей толкая головой и держащую её псовью пасть, а от такого движения псу придется или вывернуть голову, свернув себе шею, или же отпустить (заявка).
В какой-то момент в гущу событий ворвалась Оцхаан, рыжим вихрем крутя всё вокруг себя. А когда она толкнула пса, что держал Салема, это причинило Лису лишь дополнительный дискомфорт, от чего тот, стиснув зубы, начал активнее действовать, чтобы скинуть с себя противника.
Жаль, Дьявола тут нет. Крест бы давно уже порвал этих рыжих гадов. - Подумал зеленоглазый. Он не скрывал от самого себя такое признание. Салем вообще всегда смотрел на вещи объективно - он прекрасно понимал, что есть волки намного сильнее него самого. Да почти все представители кровожадной стаи Пожирателей (и волки, и волчицы) были сильнее Лиса. Но тем не менее, он не стыдился этого. Кому-то дано, кому-то - нет. А ему, например, больше нравилось шпионить и владеть килотоннами полезной информации, которая была не доступна тем самым воинам и воительницам. Так-то.
Может быть, именно поэтому Салему хотелось побыстрее закончить с нарушителями границ и отправиться в разведку - всяко лучше бессмысленного риска собственной драгоценной шкурой. Ведь и уши, и глаза, и нос, и лапы - вот самые важные части тела настоящего шпиона. Уши слышат даже самый тихий шепот, глаза способны углядеть даже шерстинку, нос дарует запахи и помогает ориентироваться в пространстве, а лапы... Они позволяют таким шпионам, как Салем, двигаться невообразимо тихо и аккуратно, без малейших звуков.
Поэтому и сейчас Лис не собирался выдергивать ухо, чтобы не повредить его. Зато всё продолжал и продолжал толкать голову пса вверх.

Рывок за рывком Хашим всё больше зверел. Рыжий кобель, фыркая, колошматил волка по плечам лапами, но единственным результатом таких попыток могло стать высвобождение из волчьих тисков при особенно качественном старании. Чёрно-бурый подобного допустить не мог, вошедший в раж возможностью сорваться на чужака, которого не воспринимал даже как равного. Тело для битья. Козёл отпущения. Ублюдок. Истинное дитя порочного блуда. Всего лишь чёртова собака. При этой мысли зелёный глаз зверя начал отливать насыщенной иссиня-чёрной краской.
Периферическим зрением зверь заметил блеснувшие клыки второго, который свой грёбаный удар попросту не донёс: хитрохвостый отвлёк соперника откуда-то сзади, как оказалось мгновением позже - хваткой за голень. Болезненный удар, таким можно переломить берцовую пополам. На секунду отвлёкшись на своего отпирающегося врага, он вдруг заметил, как на их импровизированную арену ворвалась ещё одна огненная шкура. Мысль об очередной собаке ещё на ещё зародышевом состоянии раздавило в пух и прах: очередным игроком оказалась волчица, беспринципно ухватившая нарушителя за шею.
Пёс же, распластавшийся под Хашимом, продолжал попытки оттолкнуть волка, и когда он в очередной раз отнёс пятерню в сторону для нового удара, одиночка методично скользнул мордой вдоль рыжей шеи, чтобы ухватить её аккурат под нижней челюстью и закончить свою одностороннюю битву. Сделал он это ловко, почти нежно, как самец, ласкающий шею своей подруги, вот только сила нажатия была куда грубее и смертоноснее. Он буквально вдавил нос, губы, резцы в покрытую шерстью плоть, ни на секунду не теряя с ней контакта, в попытке лишить несчастного всякого шанса. Воняло псиной. Желание уничтожить было не таким, какое случается во время охоты, и не таким, как во время настоящей волчьей битвы. Зверь просто хотел наказать чужака за всё то дерьмо, которое происходило в его жизни, за проклятье, которое пало на Остров с небес, за все лишения, даже за слепоту на правый, словно во всём этом виновен был молодой, крупный мускулистый живой кобелёк.
В этот момент пёс показался Хашиму самым живым на планете.
Чувство, что полыхнуло сразу во всём его теле, выдавило из недр волчьей утробы страшный протяжный хрип. Впервые за всю свою жизнь зверь так яростно возжелал чьей-то смерти, неосознанно мечтая найти в собачьей жертвенной крови очищение от собственной скверны.

Дворняге словно было плевать на то, что частичку его тела так безжалостно трепещут чужие клыки. И это злило тебя ещё больше, не смотря на то, что минутами ранее ты не излучала ни капли агрессии, внутри было лишь чувство долга, чувство единства со стаей пожирателей, что приятно вдохновляло устраивать ныне кровавую бойню в тандеме с Салемом. За спиной слышалось рычание, лязг клыков, будто бы хватающий ставший невыносимо душным воздух. Хотелось обернуться, чтобы убедиться, в том, что парочка за спиной по-прежнему крепко держат друг друга, а не с бухты-барахты решили расцепиться и броситься на твою спину. Но не было лишней секунды времени, что могла в момент изменить исход склоки, посему и отвлекаться уж совсем никак нельзя.
Ты почувствовала вкус крови, что обозначало - шкура была прокушена. Это не могло не радовать, однако, предстояло либо добраться до "мёртвой точки" сквозь упругие мышцы, либо идти ва-банк и переиграть атаку в иное русло. Огненные глаза стали стремглав оценивать возможности, которые ты могла сейчас сотворить и в следующий миг было решено изменить тактику - ведь, до горла тебе не добраться, там ты столкнёшься с соратником, который всё ещё жевал лапу, балансирующего на трёх ногах пса, державшего его (соратника) за голову. Вот так карикатура получалась, кто увидит, не поверит. Челюсти, с силой сжимавшие и жующие прокусанную шкуру рыжего отродья, одним ударом головы назад, резво стали тянуть его на себя, чтобы прорвать плоть ещё сильнее и оставить висеть кусок драной "тряпки" восвояси, так как этот рывок был запятой в твоих действиях, но никак не финалом. После клыки внезапно разомкнулись и тут же, не теряя скорости, сомкнулись на предплечье кобеля, чуть ниже мохнатого плеча, практически на сгибе локтя, и ты аккуратно потянула мордой вниз и на себя, сдавливая сильнее с каждой долей секунды, тем самым, не выпуская из пасти рыжую тварь. Приходилось меньше мотать головой, лишь перетирая резцами из стороны в сторону, чтобы причинить как можно больше боли. Ты с энтузиазмом и от грязной пожирательской души жевала и кромсала вторую из оставшихся трёх лап дворняги, понимая, что так гораздо больше шансов опрокинуть эту падаль на землю, где ей самое место. Не всякий устоит на лапах, когда половина из них окрашивается болью, от которой так и хочется поджать их к груди или набитому жратвой брюху.