Глупо было думать, что его слова ее остановят. Глаза дурные, походка плавная, кошачья… она и не думала уходить, только настойчиво приближалась, шла ему наперекор, понимала, что игра идет на ее территории и преимущество не на стороне охотника. Правила Древних были Кроу непонятны, их взгляды разнились с его привычным образом жизни, за завесой тайны так же оставались быт и политические идеологии, но охотнику они представлялись дикими и безумными, настолько, что сквозили смертельной опасностью.
Гильдиец уже не целился, хоть и держал ружье в готовности, он наконец-то смог рассмотреть незнакомку, и увиденное дурманило его сознание, искушенное похотью и развратом. Так и старалась она вывести его из равновесия: своими словами, вызывающим взглядом, оголенной грудью, и у нее это получалось, той бдительности, с которой гильдиец вышел на охоту, больше не было, и это заставляло сознание метаться, будто ориентир сбился и указывает совсем не то направление, а мужчина это понимает, но все равно желает следовать по обманному пути и дальше.
Распутства со стороны женщин Брегоран вдоволь навидался за свою жизнь, но то в основном имело какие-то свои цели, будь то плата чем-либо или простое желание привлечь, что бы что-то поиметь взамен: внимание, удовольствие, уважение, семью, в конце концов. А что у нас здесь? Незнакомая сука трется грудью в дуло его ружья, при этом с каждой минутой лишая свое тело все большей части одежды... Вот только теперь брать с Кроу нечего, даже дома нет.
- У вас тут все такие? –указал на нее дулом, пренебрежительно толкнув им в ее грудь, - Ведешь себя, как шлюха…
И хоть стояк в штанах не заставил себя долго ждать, мысли о близости в таком месте и с такой особой он отвергал. По крайней мере пытался отрицать их присутствие, и вида не подавал, старался смотреть на древнюю все так же недоверчиво и высокомерно, с большим уважением он глядел минутами ранее на мертвую антилопу, испускающую свой последний вздох. Зверь ни в чем не повинен. А она?

Кроу не сразу понял, почему девушка вдруг переменилась в лице, стала печальной и тревожной, глядя на неподвижную жертву охотника.
— Бедный Яго…
Мужчина слушал ее не верил своим ушам. Неужели и правда посчитал своей добычей человека? Он был наслышан о мороке на старом острове, им владели только волки и тот от контакта развеивался. Здесь же он слышал от людей, что даже человек может обратиться зверем, принимая, что ни на есть, физическую, настоящую форму животного, что и не отличить, и не снять прикосновением. Не очень во все это верил Брегоран, и не хотел принимать уже понятный всем факт. Кому же в здравом уме захочется становиться зверем, а тем более беззащитным травоядным?
Отступил на шаг назад и опустил ружье.
Сомнение, неуверенность...
Были ли причины ей верить?
А есть ли причины считать, что она ему врет?
Достаточно представить, что, возможно, он только что перерезал горло раненому его же пулей Древнему, который ничего плохого ему не сделал. Просто убил беззащитного, решая после вспороть ему брюхо, чтобы легче было дотащить тушу в лагерь, а на руках, которые он спешно вытер о бок покойного, кровь человека, которую он и сейчас ощущал, липкую, но уже остывшую. Убил Древнего – чего так желал и так боялся. В придачу, эта рогатая особа была еще с ним знакома.
«Гадство…»
Запрещено ли убивать под мороком? Охотник ничего не знал о местных порядках, но гордость и самоуверенность не позволяли ему спросить об этом у своей новой знакомой.
«Если вдруг я совершил преступление - она не должна никому ничего рассказать…»
Задумчиво опустил голову и громко выдохнул. Нужно было что-то делать.

Шаг вперед, на расстояние полуметра, ружье в руке, и наотмашь бьет в висок прикладом.
Она никак не смогла бы избежать удара, но сможет ли выжить после него? Струйка крови уже вытекает из разбитой головы, тело неподвижно. Красивое молодое лицо, волосы, будто медь, тело тренированное, хоть и такое хрупкое, женское, тонкие запястья… и пульсирует кровь по артерии.
Живая.
Достает нож, чтобы быстро завершить начатое. Тот самый нож, которым он перерезал горло зверю, теперь нужно было сделать так же и с ней, ничего нового, привычное движение холодной стали по горлу добычи - и проблема решена.
Вот только не похожа она на добычу. А он не привык убивать людей.

«Не пойдет…»
Кроу думал над ее словами и думал о том, как ему поступить, прокручивая варианты в своей голове. Пойти на крайности, если того потребуют обстоятельства, он всегда успеет, а сейчас нужно было успокоиться, чтобы она не заметила его сомнений и постараться смягчить ситуацию.
Протянул ей сигарету. Так себе откуп за молчание, но на всякий случай. Это показалось ему уместным, хоть тратить табак на нее было непозволительной роскошью.
«Угощайся, ехидная мразь»
- Если вам нравится обращаться в зверей – вы на всю голову больны, - скривился в недовольстве и злобно ухмыльнулся, - И раз так – значит, я сожру твоего дружка.
Смягчил ситуацию, как нужно… 
Здравый смысл и осторожность не смогли конкурировать с решимостью Кроу задеть раздражающий его объект.

Складывалось впечатление, что все его агрессивные выпады в ее сторону проходили мимо, совершенно не задевая, даже не касаясь, она все так же беспечно себя вела, шутила, усмехалась, обнажая заостренные зубы, которые охотнику в вечернем сумраке виделись звериными клыками. В ней привлекательность перемешивалась с животной хищностью и все казалось странным, неестественным, непривычным, реагировать на ее слова и действия было сложно, в пору развернуться и уйти от грядущей беды, но любопытство удерживало подле нее мертвой хваткой, не давая себе отчета, Кроу втягивался в ее игру, хоть она не была ему по нраву. Злобно вперил на девушку злобный взгляд, когда она опустила свои глаза, читая сигналы мужского тела, задавая свой издевательский вопрос, ответ на который и так уже знала. Задеть, позлить, помучить. Образ уже начинал складываться в голове гильдийца. Он ощущал себя посреди поляны, щедро обставленной ее хитрыми ловушками и при любом его шаге, сколь долго бы он его ни обдумывал, ежеминутно оказывался в коварной западне.

- Кроу, - помешкал и все же добавил, - Брегоран.
Не понимал зачем ей было нужно его имя, ведь он не собирался с ней водить знакомство, он даже не хотел с ней общаться и с самого начала думал, что сможет прогнать, отогнать от себя это чертово наваждение и заниматься привычными делами, радоваться успешной охоте и возвращаться с добычей в лагерь, наслаждаясь собственным одиночеством и ночными шелестами. Но она умело развеяла все его планы, привнеся только лишь проблемы. От женщины другого он и не ожидал.
Она курит. И запах тлеющей сигареты заставляет его потянуться в очередной раз к пачке. Но вовремя себя одергивает. Нельзя. Слишком мало осталось запасов, чтобы тратить их так необдуманно.
Твоя сигарета сейчас у нее меж пальцев, лимит на этот час у тебя израсходован.
- Где тут табак у вас можно найти? – процедил сквозь зубы. Как бы не хотелось показывать, что ему от нее может быть что-то нужно, но насущный вопрос пересилил бессмысленную гордость гильдийца. Эта проблема у многих стояло достаточно остро, но отправляться на поиски табака, а не пропитания, охотники не могли себе позволить, каждый раз лишь надеялись, что удача при очередной вылазке окажется на их стороне.

О кончине Яго она не тревожилась, но нельзя было сказать, что это Брегорана порадовало, и подозрений на ее счет не убавило. Либо у них в порядке вещей убивать и есть своих же соплеменников, либо она просто безжалостная стерва. Кроу, только больше насторожился, посматривая на мертвую тушу, уверяясь, что это была обычная антилопа без каких-либо магических примесей, и уж в обмане самого себя он всегда преуспевал. Как-то так всегда получалось, что магия будто сама обходила его стороной и кроме россказней от пьяных сослуживцев, с мистическими явлениями охотник практически не встречался. Обдумав ситуацию, Кроу и сейчас решил идти привычной для себя дорогой, отринув возможную магическую составляющую прочь, а сомнение запрятав поглубже. Бежать от неизвестной расплаты, которую пророчила полуголая лесная девка, он не собирался, и бросать свою добычу - тоже.
«Лучше рискнуть так, чем идти с этой…»
Охотник обошел антилопу, оценивая размеры, схватился за рога и попробовал сдвинуть с места, примеряясь. Тяжелая. Но тащить можно. Скинул на землю рюкзак и бережно положил рядом ружье, чтобы не мешало его работе, недоверчиво бросив тревожный взгляд в сторону девушки – я слежу за тобой. Следом отправилась и куртка.
- Ты думаешь, что я совсем идиот, чтобы куда-то идти с тобой? – мужчина уверенно вспарывал брюхо туши, стараясь не представлять, что вспарывает нутро человека (хоть и видоизмененного), - Кури и уматывай. Уже и так все настроение испортила.
Запустив руки, чуть ли не по локоть, в брюхо несчастной антилопы, он приложил усилие, чтобы выгрести оттуда все потроха, все, что там находились, а вместе с тем и дополнительный бонус: еще недоразвитая антилопа бонго в скользком прозрачном мешке выкатилась на землю.
- Парнишка Яго, да? – усмехнулся, но на этот раз открыто и откровенно, его не злило то, что из-за ее фантазии он чуть ли не оказался морально выбит из колеи и едва не совершил непоправимого, это была усмешка облегчения и, на этот раз, уже его собственной небольшой победы – смог-таки раскрыть ненароком ее ложь, хоть она и была так умело ему подана, что он даже не усомнился и не распознал фальшь раньше, не подумал даже проверить.
Уверенность вместе со спокойствием возвращались быстро, ситуация становилась вновь подконтрольной, а вместе с тем и любопытство дало о себе знать. Сложно быть интересующейся стороной, когда тебя водят за нос, наставляя на плечи коробы нерешенных проблем, а сейчас даже дышалось свободнее. Кроу выпрямился в полный рост, стряхивая кровь с рук:
- Раз теперь мне не требуется твоя помощь, позволь поинтересоваться, в чем же тебе требуется моя?

Аиша понимала, почему Антей настроен столь скептично: после того, что произошло в Крепости, очень трудно наполнить чашу, которая полна. Все они преисполнены недоверием по отношению к местным жителям, ведь каждый из них был потенциальным убийцей их товарищей. Однако, если они хотят выжить, им придется попытаться поверить на слово, прежде чем заполучить возможность проверить, так ли это.
Аиша, будучи взрослой лисой, понимала это, а вот Антей и Пепельная – вероятно, в силу возраста – не совсем. Для них сейчас самое главное – месть, а вместе с ней и косые взгляды на каждого местного аборигена, ведь под личиной гостеприимного хозяина земель может скрываться враг. Лисица понимала, почему дети Альтраста так настроены, и все же им придется наступить на горло своим принципам, хотят они этого или нет.
Травница знала, что не имеет тут весомого слова. Пепельная негласно заняла место альфы, как когда-то ее отец, а Антей… Он был ее братом, а значит, она прислушивается к нему и разделяет его точку зрения. Скорее всего у Аиши не хватит аргументов и силы убеждения, чтобы склонить Пепел на свою сторону. Нрав молодой лисы был слишком горяч и упрям, чтобы занять настолько миролюбивую позицию, которую предлагает Аиша.
-Не думаю, что ты абсолютно прав, Антей, - покачала головой травница, - не для всех мы угроза, и есть те, кто с готовностью помогает переселенцам назвать эту землю своим новым домом. Не все настроены к нам столь категорично. Почему бы нам не поступить так же? – Аиша перевела взгляд на Пепельную, - пока я искала лисят, то познакомилась с одной старой дикой кошкой. Она-то и рассказала мне про этот Альянс, - ответила рыжая на вопрос своей бывшей ученицы.
И Пепельная, и Антей были убеждены, что они – угроза и враги, а значит, местные жители в глазах переселенцев тоже должны принять такой статус. Но Аиша была уверена, что это далеко не так. Не могло быть абсолютного большинства, и обязательно есть те, кто настроен к новоприбывшим если не дружелюбно, то нейтрально. Теперь им осталось лишь отыскать этих лояльно настроенных жителей.
-Альянс чтит свои традиции и законы, и если их соблюсти, то можно с ними подружиться, - пожала плечами Аиша, - во всяком случае, так мне рассказала эта кошка. Думаю, нам надо попробовать. Мы не можем вечно ныкаться по норам и видеть в каждом встречном врага. Мы не забудем того, что произошло в Ассалате, однако нам надо жить дальше. – Аиша подняла уверенный взгляд на Пепельную, - Братство живо, пока живы мы. – Ее голос звучал твердо и звучно, будто она призывала Пепел восстать и двигаться вперед с новыми силами.
По сути так и было. Она сама, Аиша, перенесла слишком много потерь за последнее время, однако ее дух был еще не сломлен. Тяга к жизни была намного сильнее страха, а потому лисица была готова идти вперед, несмотря ни на что.

Антей не мог просто надеяться на то что будет лучший исход, ведь его добрая душа совсем недавно обожглась, не имея шанса понять было ли право это предотвратить. Потому теперь когда их только трое идти к кому-то искать помощи казалось, одновременно разумным и в тоже время бездумным. Им стоит сначала узнать тех к кому они шли несколько лучше. Чтобы понимать есть ли у них возможность объединится и окрепнуть под их крылом, возможно хотя бы выжить. Альянс, был сложным, Антей видел в них опасность, впрочем и куда меньшую чем от Цитадели или Древних, однако не был готов сказать что идти к ним на поклон сразу хорошая идея.
- Аиша, нам нужен проводник что будет к ним нейтрален, лучше сочувствующий, что сможет помочь нам в диалоге о поддержке. Иначе мы рискуем просто отдать наши жизни нарушив какой-нибудь закон. К тому же я не уверен что сейчас лучшее время чтобы пытаться вести диалог. Возможно ты этого не чувствуешь, но, Пепельная и Дерис вы должны ощущать что за последнее время появилось аномальное давление, это определённо не играет нам на руку. - произнёс лис, понимая что ни крайность Пепел ни крайность Аиши не выход для них, им нужно что-то что может дать им больше шансов на успех.
Антей пытался мыслить рационально, как ему говорило его сердце, однако где-то там глубже он отчасти признавал факт что может принимать желаемое за возможное. Так же глубоко в себе молодой лис взывал к Светлозару, частичка которого была в нём, но "лежала" безмолвным камнем, наполняя лиса вместо надежды сомнением. Всё это было грузом на его молодой душе, переживающей слишком много трагичных событий за раз.

Совсем не таким охотник представлял себе этот вечер. Уставшим и с добытой дичью, он планировал вернуться в лагерь немногим за полночь, всучить тушу сестре для разделки, и завалиться спать, стараясь не видеть кошмаров лагеря, заболевших и умирающих людей, ему даже есть среди них было брезгливо, а в безумии нужно было подозревать каждого и крутить руки сразу же, если заметил рассеянность в чьих-то движениях и дикий блеск в глазах. Кроу еще не знал, что делегация древних пожаловала к ним с визитом и вряд ли это положительно на нем скажется, едва он узнает, что в придачу их общину посетили и дикие звери, с которыми все так же были обязаны считаться и проявлять терпимость к их животному виду и повадкам. Загнанными в угол оказались переселенцы, которым навязывали теперь свои местные устои, что противоречили их жизненным правилам, укоренившимся за многие поколения в их сердцах. Древние не станут считаться с их мнением, а разнящийся менталитет только еще больше подчеркнет разницу между ними и очень скоро заставит понять, что союз таких разных миров долго вряд ли сможет продержаться, как ни старайся.
Совсем не такими охотник представлял себе Древних. Послы, что были у них неделей ранее, казались гордыми и статными, знающими себе цену, они держали лицо всей своей фракции, были сдержанны и непреклонны, непоколебимы и благородны. На деле же, первая встречная особа, с которой Брегоран пересекся не на официальной встрече и на нейтральной территории, оказалась той еще похотливой сукой, ей и делать бы ничего не приходилось, чтобы мужчина смог понять это. В ее движениях, словах, в том, как она курила и как ступала по земле – читалось только одно... а скорее - два. Секс и смерть.
И умирать Кроу совершенно не хотелось. 

Понять, что творилось в этот момент в ее голове – было непостижимо, настолько инородно и бездумно она себя вела рядом с тем, кто в момент и сам мог бы лишить ее жизни, не так хладнокровно, как антилопу, но посчитав угрозой для себя и для других…
Твое тело слишком хрупко, в твоих руках нет оружия, ты – легкая добыча охотника…
Ты легкая добыча охотника?
…Или безумна или глупа или неимоверно хитра, чтобы играть в свои игры.
Но если в гильдийце сквозило неподдельное напряжение и недоверие, то она тянулась к нему слишком открыто, даже навязчиво, усмехаясь и восхваляя при этом свою красоту и грацию, прикрываясь ими, как щитом, будто ее тело способно решить все проблемы перед любой угрозой. Красивое животное вышло на охоту. И завалить такого редкого зверя казалось проще простого…

Кроу инстинктивно придержал девушку за локти, когда она пошатнулась, едва не упав, а когда тонкие женские пальцы залезли ему в штаны, не опешить на мгновение было невозможно.
Что эта сука себе позволяет?
Но позволяла себе она, видимо, многое, привыкшая получать желаемое мгновенно, и отчего-то одна сторона Кроу хотела ей беспрекословно подчиниться, как важную персону обхаживать, но другая его натура жаждала обращаться с ней, как с шлюхой, с ненавистью и отвращением, подчинить, заставить, поиметь.
Обхватив пальцами ее подбородок, он поднял ее лицо, пачкая бледную кожу в алой крови. Что хотелось разглядеть в ее глазах? Да хоть что-нибудь, что хоть мимолетно заставило бы довериться, что позволило бы приблизиться, нечто открытое и простое, как он сам. Но этого не было. Сама себе на уме, окружающим не позволено заглянуть в ее суть.
Эхом ее слова звучат в ушах и отказываться от ее заманчивого предложения было действительно глупо, тем более для Брегорана, который редко упускал подобные моменты с активными леди, хоть к соитию не располагала сейчас ни скверная погода, моросящая противным дождем, ни неприглядная неприветливая локация, ни общество странной и лживой партнерши. Хоть ее заостренные зубы и внушали хищную опасность, но велико было желание заткнуть ей рот.

Избавившись от ремня, мужчина расстегнул ширинку и, намотав медные волосы девушки себе на руку, перепачкав в алом, властным движением руки охотник поставил ту, что в своем народе звалась принцессой, перед собой на колени.

Они шли долго, Гормору так и вовсе казалось, что целую вечность, и разумеется, он даже представить не мог хотя бы примерно, где сейчас находится. Видимо на это и был расчет, потому что если в начале пути волк еще понимал, где они поворачивают и в какую сторону, хотя бы по перемене движения ветра, то теперь он запутался окончательно. С расстоянием тоже было непонятно - они могли ходить кругами или углубиться в лес, и черный вряд ли смог это понять. Хотя нет, принюхавшись, он понял, что лес сгустился - воздух стал застоявшимся, прелым, пахло опавшими листьями, которое не иссыхали на солнце, а сгнивали в вечной темноте. На носу оседали капельки влаги. Он, возможно, мог бы понять больше, если бы не был так занят убалтыванием кошки. Звук собственного голоса в непроглядной темноте чуть приободрял волка, наверное поэтому он умолкал только чтобы вдохнуть, уже ничуть не заботясь о том, насколько мог утомить своих спутников. Речь его мчалась как горный ручей, бурлила и рокотала, и следовало признать, Гормор порой нес порядочный бред.
Хотя, кажется, кошка и не возражала, не смотря на всю проявленную к пленнику суровость. Она даже тронула волка головой, и это явно был дружеский жест, ибо никакой другой необходимости в нем не наблюдалась. Гормор посмотрел бы на ягуара, но сейчас он мог только повернуть голову, обмотанную тряпкой в ее сторону, да поднять нос.
- Кто играет с добычей перед тем, как ее съесть? - убежденно спросил он, и не дожидаясь ответа, добавил, - то-то же!
Словно это был неоспоримый аргумент в пользу того, что кошкам доверять нельзя, а волкам как раз можно.
- Кроме того, - продолжил он, - мы живем в стайном братстве, а кошки как известно, сами по себе.
Тут черный внезапно вспомнил, что сам он давным-давно ни в каком братстве не живет, и заступиться за него некому, и вообще - вряд ли можно найти на этой чужой земле более одинокого волка чем он, и тяжело вздохнул.
Путь продолжился и тут заговорил человек. Гормор уже не сильно был на него обижен - он совершенно не умел долго дуться. Кроме того, человек сказал... Вернее начал говорить что-то интересное, и был оборван на полуслове ягуаром, не успел волк навострить уши. Видимо он проболтался о чем-то важном, но о чем?.. О войне? - Гормор задумался. Насколько он знал, переселенцы пока ни с кем не успели завязать войну, и Гормору бы очень хотелось, чтобы и дальше так оставалось. Только вот... Что мог поделать он - обычный волк-одиночка, чудом спасшийся от смерти на прежнем острове?.. Помешать этому - вот какие были последние слова Аскука, прежде чем Сет прервала его. Но вряд ли они были про Гормора, верно?
Озадачившись, волк опустил морду. Теперь он слушал рассказ кошки, стараясь не упустить ни слова. Ее слова о гармонии с природой были ему понятны, он и сам жил так. Природа дала ему жизнь, и каждый день давала шанс не умереть, за который он и цеплялся всеми лапами и зубами. Люди же на старом острове воспринимались волком как что-то враждебно-обособленное от того мира, который он знал. Значит ли это, что Аскук живет ближе к волчьему закону, чем к человеческому? Гормор не знал, может ли задать этот вопрос, поэтому он задал другой
- Послушай, а этот... Барсук... - он кивнул в сторону, откуда доносились шаги юноши. И да, он прекрасно запомнил его имя, но не удержался от того, чтобы не съязвить немного, - почему он понимает тебя?.. И меня?..
Раньше Гормору не приходилось сталкиваться с тем, чтобы люди понимали животных, да еще и разговаривали с ними свободно. Глупое сюсюканье и строгие окрики - не в счет. А Аскук явно понимал абсолютно все, о чем говорили между собой волк и ягуар.
Меж тем воздух стал сильно свежее, мрак перед тряпкой сменился фиолетовыми сумерками, из чего Гормор мог сделать вывод, что они вышли из густого леса и теперь находятся где-то на открытой местности.
«Интересно... - внезапно с грустью подумал он, - найду ли я дорогу домой?.. И смогу ли вообще вернуться?»

Отредактировано Гормор (2021-06-05 20:33:30)

Ни Пепельная, ни Антей не поддерживали ее, и Аиша не могла их в этом винить. Очень сложно довериться тем, кто с самого начала был настроен агрессивно. И все-таки лисица славилась своим радушием, а потому даже сейчас она пыталась найти светлые лучики в непроглядной тьме. Молодые лисы были настроены категорично, хотя Пепел и пыталась прийти к компромиссу, явно переступая через саму себя.
-Не уверена, - тихо отозвалась рыжая, подтверждая слова Пепельной о том, что доверие к чужакам может обернуться самоубийством, - но мы сейчас ни в чем не можем быть уверены. – Лисица пожала плечами – пусть она и рассказывала про Альянс, но и сама не доверяли ни ему, ни кошке, которая про него поведала.
-А вот тут ты неправа, - мягко поправила свою ученицу Аиша, - лидер у нас есть. Хочешь ты этого или нет, но это – ты. – Травница улыбнулась алоглазой и невольно задумалась: смотрит ли сейчас на нее ее ученица или же темная Дерис.
Но лисице не хотелось думать о кровавой богине. Нет, это Пепельная, это точно Пепельная, и Аиша была уверена, что еще не все потеряно и что Пепел можно спасти.
-Надо обратиться к тем, кто вокруг нас. Кажется, тут только самый ленивый попугай не знает об этом Альянсе. Уверена, нам подскажут, - лиса уже начала оглядываться в поисках какой-то живности, как тишину леса прорезал истошный крик.
Лиса вздрогнула, но не от неожиданности. Сердце ее резануло, точно клинком, а по телу прошла такая волна дрожи, что шерсть вся встала дыбом. Завертевшись на месте, Аиша вздернула голову и навострила уши, а потом без промедления бросилась на зов. Ошибки не было: голос принадлежал Йори, ее родному Йори. Кажется, сон смешался с реальностью, и, проламываясь сквозь густую траву, Аиша даже задумалась, а не бредит ли она. Но думать было некогда, и в голове у лисы все пульсировало. В ушах звенел крик Йорвета, а все остальное для рыжей перестало существовать.
Аиша как ошпаренная выскочила на небольшую прогалину и увидела в высокой траве щупленького черного лисенка с прижатыми ушами и большими алыми глазами. Ринувшись к нему, лисица прижалась к нему и стала неистово лизать Йори между ушей и по щекам.
-Йори, мой Йори! – Причитала Аиша, а из ее янтарных глаз хлынули слезы счастья.
Она так мечтала об этой минуте, каждый раз, когда засыпала, представляла себе встречу со своими детьми, и вот сон стал явью. Правда, не совсем…
-Что… что случилось? – Отпрянув от лисенка, травница осмотрела его со всех сторон и увидела силки, обвившиеся вокруг его задней лапки. – Сейчас что-нибудь придумаем, - лисица лихорадочно соображала, но пока никаких конструктивных идей в голову ей не приходило.
Она так была счастлива видеть Йорвета живым и здоровым, что все остальное меркло перед этим. Лисица завертела головой, ища взглядом Йомеду и Айрори, но черный лисенок был тут один. – Где сестры? – В голосе Аиши послышался нескрываемый страх.
Троица никогда не отделялась, и если Йорвет был один, значит, неминуемо что-то случилось. – Ох, Йори, главное – ты жив! Я тебя никогда не оставлю, - проплакала Аиша, вновь прижимаясь грудью к лисенку и накрывая его макушку своей головой.
Сейчас надо было подумать, как вытащить его из западни, а потом они обязательно придумают, как вернуть домой девочек.

Излишняя добросердечной, что была пошелкована реальностью и теперь представляло собой решето, которое Антей старательно пытался прикрыть верой и оговорками, что сейчас нет на это времени, после агрессивного ответа сестры, дала трещину. Отчасти лис понимал что она не делала это со зла и была в чём-то права, но для него было достаточно этой последней капли что бы он больше не мог делать вид что ему сносно и он ещё может трезво мыслить, или по крайней мере пытаться.
- Надеюсь что ты права, сестра. - ответил лис достаточно угрюмым тоном, после чего перевёл взгляд на Аишу, что всё ещё стояла на своем и это определённо приносило свои плоды, ведь Никто там и не смог предложить альтернативу. Сам Антей тоже это не мог, однако теперь он не пытался выглядеть так будто ещё что понимает и может предложить. Теперь он больше стал похож на балласт что последует за большинством, чтобы суметь немного восстановится морально, не имея в таком состоянии больше ответственности и надежд.
Он должен был прийти к этому ещё тогда при виде смертей собратьев, но он держался переваривая произошедшее и ища выход в котором это можно было предотвратить.
Крик Йорвета, Антей мало с чем мог спутать, ведь именно он при эвакуации с острова вел маленьких, недовольных лисят к кораблям, через далеко не самые приятные места, далеко не самым прекрасным маршрутом. Потому то что этот лисёнок выжил было благодатью для него возможно в приблизительно равной степени как и для Аиши, что сразу рванула к нему, забыв обо всём остальном, и лис не мог её в этом винить.
Сам Анти двинула вслед за Пепел, однако на его морде не было радости, скорее читалось сожаление, что только этот лисёнок из всех тех, кто был в Братстве, вернулся к ним. Впрочем не успел он толком погрузится в это как к ним вылетел второй маленький комок шерсти, что заставил лиса вздыбить, шерсть прежде чем по запаху узнать что это была Айрори, второе дитя Аиши, теперь оставалась только Йомеда и лисица смоет собрать всех потерянных детей.
- Йорвет, Айрори, почему бы здесь? - спросил лис некоторое время спустя, - Вы были в крепости в момент нападения? - путь это был счастливый момент для Аиши, Анти хотел узнать остался в живых ли ещё кто-то ведь прошло столько дней, возможно эти двое знают где есть другие лисы и тогда наше путешествие к Альянсу может быть более удачным.

Пепельная стояла и наблюдала за воссоединением Аишеной семьи, пусть не полной, а только частичной, но воссоединение. Пепел наблюдала, а внутри появлялось какое-то новое чувство. Обжигающее и сдавливающее. Что-то изнутри начало ее грызть, и это что-то очень быстро развивалось.
Зависть?
Лисица стиснула зубы и отвернулась от бывшей наставницы с лисятами. У нее появилось сильное желание напасть на них, чтобы только не видеть эти радостные морды. Хотелось причинить боль, и только потому, что она ощущала непонятную зависть.
- Не отвлекай их, - голос прозвучал подозрительно отстранённо.  Пепельная обращалась к Антею, который хотел разузнать знали ли что-то лисята или нет. – Им не до тебя и твоих вопросов, пусть радуются встрече, - сказала юная лисица, и кивком головы показала в сторону, предлагая немного отойти и не мешаться.
Пушистым задом опустилась на землю и посмотрела на свои передние, изуродованные шрамами, лапы. Сидеть и молчать быстро надоело, да и нужно отвлечься от собственных мыслей: от зависти и последние слова Аишы. С чего она вообще решила, что Пепел лидер? Она не хочет этого.
- Чего  такой кислой, Анти? – спросила Пепельная, медленно переводя взгляд на брата. Он ее единственный и близкий лис на этом чужом острове.  Возможно,  им  нужно держаться вместе? Несмотря на противоположность сил? Очень странная мысль. Лисица дернула ухом.
- Мы должны держаться за желание отомстить, а для этого надо начать сближаться с местными, но не забывать про осторожность. Мы же считаемся хитрым народом, - проговорила Пепел.

[indent]После того, как мягкий мамин бок остановил "реактивного" пушистика и небо с землёй перестали кружиться, а заняли свои законные места - Рори начала вслушиваться и всматриваться в то, что происходило вокруг. Она наслаждалась каждым прикосновением маминого языка. С удовольствием слушала её голос... и не мешала Аише, пока та освобождала братишку. Понимала, что елозя под лапами - только помешает и замедлит процесс. Приводя дыхание в норму, лисёнок старался успокоить бешено бившееся сердечко. И когда первая радость от встречи с мамой и братиком прошла - пришло осознание, что скоро придётся отвечать на вопросы. Тяжёлые вопросы. От подобного было не спрятаться - надо было смириться, что нужно будет говорить горькую правду. Безусловно, вряд ли её обвинят в недальновидности и всё же, и всё же... Себя корить Слай от этого не перестанет. Сама себе будет самым жёстким судьёй!

- Йорвет, Айрори, почему вы здесь? Вы были в крепости в момент нападения?
Вопрос двоюродного братца застал врасплох. Изумрудные глазки младшенькой дочки Аиши широко распахнулись, выражая крайнюю степень удивления. Как это... почему? Мы же искали маму! А.. где мы должны вообще быть? Ничего не понимаю. Пасть то открывалась, как будто лисёнок что-то хотел сказать, то опять закрывалась. Было похоже как будто кому-то не хватало воздуха или силы духа, чтобы ответить вопросом на вопрос? Какое нападение?! Какая крепость?! Тут чернобурка вообще впала в некий ступор, из которого вывел голос матери. И вопрос, который был так ожидаем...

-Айрори… Йомеда не с тобой?
Не хотелось расстраивать самое дорогое существо на свете. Рори кинула вполне "говорящий" взгляд на Йожа. В этом взгляде странным образом смешались недоумение, обида и некая просьба. Ну вот почему я должна отвечать на этот вопрос, а не ты? Ты же старший! Ты всё это "заварил"!!! А расхлёбывать должна я? Нечестно!!! Так нечестно! Бука ты и бяка! Вот! Мысли хоть и не были озвучены вслух и всё же от мелкой лисички можно было услышать некое тихое ворчание. Затем - тяжёлый вздох. А после, понурившись, Айрори всё же выдавила из себя ответ:
- Не со мной.
Небольшая пауза и быстрый-быстрый говор дальше. Изумрудик тараторила, как будто боялась, что её сейчас остановят и не дадут договорить всё, что хочет сказать:
- Но она жива! Правда-правда! Она же самая умная из нас и точно выживет!
Очень на это надеюсь. Верю. Не хочу думать о другом... так как не прощу себя в ином случае.
- Я... увидела, что братика нет рядом и пошла его искать. Думала, что он близко. А когда поняла, что сама ушла слишком далеко, то не смогла вернуться. И такая вселенская скорбь засветилась в глазах Рори - что реально ругать её было бы как-то неправильно. После всего, что ей довелось пережить.
- Такого ужаса я ещё никогда не испытывала. Когда я поняла, что нет никого рядом, кто бы помог или защитил - это было невыносимо. Поначалу. Я много плакала, но слезами горю не поможешь. И вот я пошла искать. Хоть кого-нибудь...
Да, лисичка не знала про случившееся в крепости. И не понимала может, что её травма могла быть глубже - если бы она увидела убитых соотечественников. А так - да. Грусть-печаль. Но в то же время её слова действительно давали надежду Аише. Раз Йоми тоже не было в крепости - то может и она сможет выжить? И найдёт их когда-нибудь? А почему - нет?
И да, кого-то тут снова надо было утешать. Ибо рассказывая о наболевшем - сестрёнка Йожа не смогла удержаться от слёз и сейчас тихонько всхлипывала и подозрительно шмыгала носом. И, конечно, застеснявшись проявленной слабости при родственниках, в итоге легла и закрыла морду лапами, пытаясь уговорить себя успокоиться и не плакать. Ведь всё хорошо? Мама жива? И не только она... Жизнь продолжается!