Теперь уже Каллисто с Осирисом не были наедине с непонятными Маугли, ведь к ним присоединились еще и звери. Сначала это вселило некую надежду в волчицу: всякий четвероногий ненавидит человека, и может, это пришла поддержка? Но с первой брошенной корой от мартышки разноглазая поняла, что поддержку ждать не от куда, и все только усугубилось. Здесь не было друзей, одни враги, и унижение пришельцев – лишь прелюдия. Дальше – обиднее и больней, скорее всего. Лист лишь плотнее прижалась к боку Осириса и потрясла головой, когда очередная корка приземлилась ей прямо на макушку.
Призыва к миру аборигены не поняли, но тут подала голос хищная птица. Оказалось, гостей здесь не жаловали из-за печального опыта в прошлом.
-Разве мы в ответе за то, что совершили другие? – Каллисто продолжила диалог, инстинктивно пригнувшись, когда гарпия вдруг спикировала на них с Осирисом.
Острые когти полоснули воздух рядом с белой головой Харта, который едва успел прильнуть к загривку волка. Что за пернатые счеты?
Все присутствующие выражали пассивную агрессию, и Каллисто была уверена, что все – от крыс до антилоп – кинутся на них в один миг, стоит только кому-то отдать приказ. Волчица обвела присутствующих взглядом, пытаясь выявить лидера. Кто он, эта птица? Или абориген, первый вступивший в контакт с волками? Люди и звери выглядели единым целым, и всецело были настроены против них с Осирисом. Вероятно, центровым все же был этот человек, но говорить с ним не представлялось возможным. Будет ли гарпия переводчиком, или она решила поиздеваться над совой сына Амона и не больше?   
-Мы не сделали ничего, за что бы нам пришлось извиняться. – Твердо, но не враждебно сказала волчица, пытаясь оправдать себя и Сири, хотя, по сути, оправдываться им было не за что, - мы – не завоеватели, а жертвы обстоятельств. Что бы делали вы, если бы ваш дом извергался катаклизмами? – Лист не уставала переводить взгляд на каждого из присутствующих, следя за их реакцией. Все молчали, но было видно: они понимают ее. Все, кроме людей, но понимания зверей разноглазой было более чем достаточно. – Мы лишь спасли свои шкуры, только и всего. – Пожав плечами, Каллисто закончила свой монолог, ожидая какой-то реакции.
Все оставалось в лучших традициях черношкурой, она лишь очередной раз призналась в своей сущности. Вся ее жизнь сводится к тому, что она спасает свой зад, и переселение на другой Остров не было исключением. Никто из них не хотел этого, но все хотели жить, вот и явились сюда, где им совсем не рады.

Каллисто слушала птицу внимательно, стараясь ничего не упустить из внимания, ведь в ее словах может скользнуть подсказка. Осирис тоже молчал, видимо, размышляя также, как и его спутница. А тем временем гарпия говорила и говорила, неся поток информации в уши пришельцев, явно не очень положительной. Им были здесь не рады, и не потому, что пришли они: когда-то пришел некто другой, и за его грехи теперь судят тех, кто пришел позже.
-Некто изгадил ваш дом, а в дерьмо тычете нас. – Подала голос Каллисто, достаточно громко, чтоб ее слышали все: и те, кто понимает, и те, кто не очень. – Ты рассудительна, - кивнула разноглазая, мирясь с молчанием Осириса. Видимо, переговорщиком быть ей, ну и ладно, ибо вспыльчивый сын Амона может ненароком брякнуть что-нибудь не то. – Но почему рассуждаешь неверно? Негоже судить за грехи других тех, кто не виновен. Ты провидец, раз знаешь, как мы поступим? Мы – не они. Уж не знаю, что вам сделали те иноземцы, но ставить клеймо на нас еще слишком рано. – Не слишком ли Каллисто была многословна?
Она невольно поручилась сейчас не только за себя и Осириса, но и за всех переселенцев, что приплыли сюда. Только поняла она это уже после того, как сказала громкие слова, а потому у нее было не так много времени, чтобы попытаться выкрутиться.
-Не говори за других, и я не буду. Я – Каллисто, а это – Осирис, и конкретно мы не сделали и не собираемся делать ничего противозаконного. – Уж за сына Амона поручиться можно: она лично откусит ему голову, если он поставит их под удар какой-нибудь тупой выходкой, - мы – гости, и жить мы будем по вашим законам. По законам Дискордии, - на последних словах Лист сделала эмоциональный упор, проговорив вслух, видимо, название места, где они находились.
Своими речами она давала понять, что отныне они – часть их мира, и им придется с этим смириться.
-Так пускай наступает холодным рассветом на нас новый день, все останется в этой Вселенной, все вращается в этой Вселенной, возвращается к нам, запуская круги на воде. Ничего не проходит бесследно, ничего не проходит бесследно*, - на распев, тихо проговорила Каллисто, вспоминая строки чудоковатой песни, что пела ей мать.
Вообще, Хуммель не отличалась сентиментальностью, а Лист мало когда ее слушала, но эти строки почему-то запомнила, не совсем понимая смысл. Но сейчас, именно сейчас, когда они стояли на чужой земле, а повсюду были чужие лица, а дальше – тоже все чужое, она начала понимать. Что бы они не сделали, какое решение бы не приняли – им это вернется, аукнется, откликнется. И так будет со всеми и всегда.
Сейчас от их слов зависело, примет ли их с Осирисом новый мир, либо же уничтожит. Каллисто всем сердцем надеялась, что она была достаточно убедительна. 

*Строки из песни Слот - Круги на воде

Отредактировано Каллисто (2019-09-24 16:34:34)

Каллисто слышала приглушенный гул толпы, что переваривала сказанное волчицей. Но, судя по общему настроению, им верить никто не собирался. Осирис молчал, видимо, решил доверить Листу и дальше вести диалог. Когда гарпия заговорила, волчица нервно сглотнула: ее сентиментальность никого не разжалобила, и все только усугублялось.
-Мы в заднице, - подытожил Зум, все это время тихо сидевший на холке черношкурой.
Сказал он это настолько тихо, что услышать могла лишь Каллисто, ибо лишний раз болтать в полный голос крыс боялся. Если тут волками хотят закусить, что уж говорить про маленького беззащитного грызуна. Им эта гарпия с удовольствием почистит клюв.
-У меня сейчас нет никакого инструмента, кроме слов, - пожала плечами волчица. – Что мне еще остается кроме того, как говорить? Пока вы не дали нам право доказать сказанное на деле. – Голос разноглазой звенел уверенностью.
Она не боялась? Боялась, еще как. Она еле сдерживала дрожь в лапах, но под шкурой у нее все ходило ходуном. Но Каллисто не могла позволить себе показать страх окружающим, иначе их сожрут на месте. Она должна показать чужакам, что они готовы вести конструктивный диалог, а не зажиматься в кустах. Слабый всегда погибает, и если эти товарищи живут по таким суровым законам, то это правило здесь работает неукоснительно.
-Да, мы не знаем ваших законов, но разве это что-то меняет? У нас нет выбора. Либо мы будем жить так, как здесь принято, какими бы законы ни были, либо умрем. Третьего не дано. – Каллисто обвела взглядом присутствующих, - а жить, как известно, хотят все. – Волчица позволила себе улыбнуться.
Она всячески пыталась расположить к себе толпу, показывая всем своим видом, что пришли сюда они без злых умыслов. Неужели на таком большом Острове не найдется места для двух невинных волков? Листу было откровенно наплевать, что будет с теми, кто приплыл с ними. Сейчас ее волновала собственная жизнь, ну, и жизнь Осириса, потому что в одиночку все-таки тут будет туго. Вот за их две жизни она и поборется, а остальные переселенцы пусть выкарабкиваются из этого дерьма сами.
-Жили мы каждый на своем болоте. Несколько стай, поделивших Остров между собой и живущих на своей территории, а в центре располагалось поселение людей. Стаи и люди старались не пересекаться между собой, иначе быть беде. Ну, были, конечно, и исключения, - Каллисто улыбнулась, вспомнив городских волков, - но в целом все подчинялось единому закону территории, за нарушение которого регулярно карали. А так, каждая стая жила своими идеями и планами. Кто-то мирно сидел и собирал травки, а кто-то безумно желал поработить мир. – Волчица пожала плечами, - к слову, последних не прибыло, только один, это хорошо. – Мысль, что ублюдок Крест со своей шайкой остался на старом Острове, не могла не радовать. Остальные фракции не представляли такой угрозы, в отличие от Пожирателей. – Вся наша принадлежность осталась там, в руинах бывшего дома. Здесь все стали никем, и придется начать заново. – Интересно будет на это посмотреть, как разношерстная компания вновь обретет свою веру и идеологию, которые были разрушены. Конечно, если их не уничтожат.

Сезон «Зеркала»
20 сентября 188 года

Огонь найдя в других,
Клянись любой ценой хранить зеницы ока.
Пусть не понял ничего ещё,
Но ты в себе хоронишь чудо света для чудовищ темноты.
В своем безумстве присутствует голод, и повод есть
Собраться снова, а значит – ад пуст и все бесы здесь.

Pyrokinesis – Ад пуст и все бесы здесь.
Пусть с момента встречи троицы Пожирателей с одними из главных хищников здешних земель прошло порядка месяца, воспоминания о нём глубоко врезались в и без того нездоровый рассудок одноглазого волка. Невольно перед взором всплывали картины прошлого, вспоминались мистические рыси, которые, стоит признать, помогли Чужим, когда их положение, мягко говоря, было более чем просто паршивым.
Когда же объявилась Ламия, мрачные мысли немного отступили, а состояние волчицы заставило Врана окончательно вернуться в реальный мир из обиталища грёз и мечтаний. Но кровь молодого изувера закипала. Он винил себя в том, что не был рядом, когда черношкурую взяли в плен, что не смог защитить, но вместе с этим возрастало и желание разорвать в клочья того или тех, кто посмел пленить Бесовку. Когда Нити думал о том, что же произошло с остальными, к глотке подступал неприятный горький ком. «Ракшаса, Хашим, Крест… Где они сейчас?» в очередной раз задавался вопросом хищник. Четвёрка не спешила углубляться дальше, как и не особо отсвечивала у берега, понимая, чем это может быть чревато. Однако на дальнейший путь толкало желание отыскать состайников. Что же до Грешника, то он был преисполнен желанием пролить чью-то кровь, в мгновение пресечь чью-то никчёмную жизнь, но не убить, чтобы съесть, а лишь забавы ради.
Несмотря на то что из-за кардинальной смены обстановки и практически полной потери маломальской связи с остальными соплеменниками Помешанный стал менее вспыльчивым, несколько пунктов определённо прибавилось в графе «безумие». Одноухий истосковался по убийствам ради убийства. Сумасшествие зверя не превратило его в безмозглое существо, неспособное оценивать собственные силы и готовое полностью игнорировать лежащую на его серых плечах ответственность. Да, искусанный огнём ублюдок был в ответе за Ламию, Сунгата и Шанти банально из-за того, что был сильнее. Но более весомым аргументом выступало то, что они были его семьёй, его тёмным братством, в котором каждый служит первозданной тьме во имя хаоса и разрушений. Да, сейчас они были в меньшинстве, но что-то подсказывало, что остальные где-то рядом. Пока Пожиратели живы, они будут творить свои чёрные дела, приспосабливаясь, подобно вирусу, практически к любым лютым условиям.
Тяжёлой уверенной поступью Тринити с тремя состайниками брёл всё дальше, но чем глубже звери ступали в Лес, тем настороженней становился каждый из них. Пусть сейчас над их головами где-то высоко висело полуденное солнце, до них добирались лишь тонкие струйки света, скользившие сквозь густые заросли деревьев. Полумрак и влажность окружали хищников. «Ты слышишь, мальчик мой? Этот лес жив», раздался голос Бога, заставивший самца приподнять в очередной раз голову и оглядеться. Это место завораживало, ведь сюда не смогли пробраться цепкие людские руки, в противном случае оставившие бы здесь незаживающий шрам цивилизации. Жизнь, созданная природой, кипела чуть ли не у каждого дерева. Птицы всех цветов и мастей, которых не всегда было так просто разглядеть, но можно было услышать, о чём-то переговаривались, как и другие здешние обитатели, завидев четырёх пришельцев.
Грешник и Ламия шли чуть впереди, опалённый хищник шёл справа от самки, через некоторое время опуская голову на уровень спины. За Шанти и Сунгатом следовал Данте, перелетающий с ветки на ветку, скользя подобно тени. Это место прекрасно подходило для маскировки. Ворон иногда держался позади, порой был прямо над волками, а хлопки чёрных крыльев заглушались шумом, который издавало другое зверьё. Чуткий же волчий нос улавливал множество запахов, но определить, какой из них может представлять серьёзную опасность, не всегда представлялось возможным. Вскоре Ламия и Тринити разминулись с двумя другими. Однако что-то внутри, что-то сродни предчувствию, вынуждало одноглазого Врана передвигаться немного медленнее. На изуродованной морде растянулись сухие губы, расчертив шутовскую широкую улыбку, обнажившую зубы. Либо показалось, либо Нити учуял знакомый запах, способный превратить сию беззаботную прогулку в нечто более опасное.

Отредактировано Тринити (2020-08-19 15:16:52)

Еще несколько медленных, но уверенных шагов в направлении того, что теперь не могли забыть и уж тем более забыть и пройти мимо, варвары уже четко знали, кто там впереди, выродки, прогнавшие их с их земель, убившие не одного из их стаи, а одного из даже прямо перед ними, одним из жесточайших способов, она даже сейчас помнила его белый мех, что окрашивался в алый. И ее мысли как раз подтвердил Трин. Ламия облизнула свои смертоносные зубки, предчувствуя на них кровь южных выродков, и ей было все равно те же самые ли это были, или новички, ей было абсолютно плевать, Пантеон есть Пантеон.
- Месть будет сладкой, как их кровьь, - тихо произнесла самка, а последнее слово было словно пропето, так сладко и так мелодично, уже сейчас вкушая его металлический привкус, что пьянил ее разум.
- И чо там? - все так же сидя и вытягивая шею словно жираф, Еши пытался заглянуть волкам через плечо и таки увидеть то, что видели они. - Опять будем драться и пускать кровушку? А жертвоприношение потом устроим? - в своем репертуаре отшучивался полосатый, сидя с широко натянутой улыбкой во все зубищи. Ведь он тоже помнил тех самых ублюдков, и то, как они пытались покалечить его смольную самочку, которую не позволено обижать никому, и даже этому обгорелому. Гиен уже сейчас в голове прокручивал кого из обитателей подземного мира можно призвать, дыба устроить им неплохую пакость, и чтобы жизнь и предстоящий бой медом не казались.
Грешник встал ближе и Ламия ощутила его жар своей шкурой, что тут же разливался по ее жилам, она впитывала его настрой, сейчас они становились чуть ли не одним целым, готовым рвать глотки всем, особенно Пантеону. После его слов, когда тот издавал смешок, смольная лизнула ему единственное ухо, - это будет прелестная ночь, - прошипела в ответ, и так же как и ее партнер, сейчас ее льдистый взор был направлен во мрак.
- Окаааай, - медленно протянул полосатый и так же медленно начал поднимать и поворачивать свою пятую точку в противоположную сторону, - можешь рассчитывать на меня. - На этот раз он уже не садился, а становился в оборонительную позицию, готовясь в любой момент броситься в бой.

Отредактировано Ламия (2020-01-06 15:33:12)

Сезон «Зеркала»
20 сентября 188 года
[indent]В лесу на Старом Острове Шанти было приятно гулять в любое время года. Радовали и снежные зимы, и воодушевляющее весеннее возрождение, и летнее буйство запахов и красок, и осенний красочный "ковёр" из листьев... В здешних же джунглях... В здешних джунглях тоже можно было найти, чем удовлетворить любопытство. И там, и там природа поражала разнообразием и неизменной красотой. Волчице всегда было интересно наблюдать за лесными жителями и изучать неизвестные травы. О да, ароматы листвы, грибов и других растений манили и порой даже пьянили. Отвлекали от грустных мыслей. Отвлекали от мыслей о том, где же сейчас остальные Пожиратели и в особенности Хашим. От мыслей о будущем... и прошлом.  Не очень-то хотелось теребить старые раны - ведь Судьба по сути представила возможность начать жизнь "с чистого листа" так сказать... Вот только родные просторы казались всё же милее сердцу. И порой серошкурая даже жалела, что не представилось возможности остаться на гибнущем среди океана участке суши - ведь тогда не пришлось бы решать многие вопросы и терзаться очередным выбором.
[indent]Впрочем, бывшая валькирия вполне отдавала себе отчёт о том, где она находится, с кем и зачем. Связи с реальностью до конца никогда не теряла. Хотя на вопрос Сунгата и не сразу ответила. Тот, надо сказать, не переставал удивлять. И если поначалу голубоглазая весьма настороженно относилась к Змееусту, то с каждым днём всё больше и больше находила в нём... родственного. То же одиночество. Та же отрешённость. Та же осторожность. И в итоге, несмотря на обещание ни к кому больше не привязываться, Падшая всё больше переживала за состайника. Особенно после того, как тот не смог превратиться обратно в волка. Хорошо хоть удавалось ещё вот так беседовать.

- Как ты, Шанти? О чем ты думаешь?
Серошкурая фыркнула, когда "человек" что-то прошипел себе под нос. Стараясь не особо скалить пасть в ухмыляющемся оскале - растянула её типа в дружественной "улыбке". Ну прям почти как домашний пёсик. Вот только цапнуть этот пёсик мог "на раз". Свободный дух вытравить из волка  мало кто может...
-  Как я? Неоднозначно.
Врать тому, кто достаточно близок к тебе стал в последнее время по складу мыслей - глупая затея. Поэтому и предпочитала говорить правду. Знаете, это очень помогает иногда. И не только в плане разруливания какой-то проблемы...
- О чём думаю? О том, что тебе не мешало бы сделать, найти... ну или украсть обувь. Это спасло бы твои ноги от травм и помогло бы в случае чего  двигаться так быстро, как ты сможешь.
Шанти жадно втянула носом с заметной отметиной на кончике воздух и нахмурилась.
- А ещё я полагаю, что мы зря разделились. Чем больше команда - тем она сильнее.
Впрочем, если Тринити просто хотел побыть с Ламией наедине - это я тоже понимаю. Вот только правильное ли время для этого было выбрано?
- Впрочем, и мы с тобой не так просты, как кажемся, правда?
Волчица боком потёрлась о ногу парня, подбадривая его, и продолжила путь. Продолжила не просто так, а мысленно обращаясь к своему спутнику.
- Бран, ты можешь проверить ближайшие заросли? Скажем, в радиусе нескольких десятков метров? Только не геройствуй. Мне нужно лишь знать, есть ли опасность поблизости или нет. Очень поможешь.
- А если не соглашусь? То что?
- Погибнем все глупой смертью, - не поддалась на провокацию Корица.
- Ну ладно. Ладно. Уговорила.
Ворон исчез в зарослях и оставалось только ждать его отчета. Подтвердятся подозрения или нет...

И вот будущие противники явили свои морды.
– То-то гнилью за километр веяло, – насмешливо бросил одноглазый, – вот, собственно, и её источник.
Несмотря на отсутствие левого глаза, Грешник, как и всегда, был внимателен. Единственное янтарное око уже привыкло к здешней темноте, а потому разглядеть троицу волков было не так уж сложно. Лобастая голова хищника немного повернулась влево, дабы зрячий глаз видел стоящих супротив во всей ненавистной красе.
– Давить большинством, подобно рою муравьёв, что бессильны в одиночку, – продолжил Жрец, – Если бы ещё ваше количество тогда соответствовало качеству… Хотя и сейчас Тринити в этом сильно сомневается, – сплюнул зверь, отчётливо ощущая пытливый взгляд на своей уродливой шкуре.
Пожиратель встретился взглядом с одним из самцов. Да, его неприязнь к персоне одноухого была почти осязаема, что вводила оного в настоящий экстаз. «Ты чувствуешь, мальчик мой?» раздался в голове до боли знакомый голос Бога, «Чувствуешь презрение этого смерда к нам? Разве оно не прекрасно... Да, они были единым целым, что придавало обоим разрушительную силу, кою на своей шкуре вот-вот испытают пантеоновские выродки.
Он был готов, сосредоточен и на удивление спокоен, несмотря на разрезающую от уха до уха дьявольскую улыбку. Растянутые сухие губы обнажали крепкие белые зубы. Повёрнутая голова была немного опущена, закрывая уязвимую глотку, из которой доносился приглушённый предупреждающий рык. Единственный глядящий исподлобья глаз вперился в пантеоновца, изредка поглядывая на доселе говорившего. Опалённые огнём передние лапы были расставлены чуть шире плеч, дабы была возможность и отразить удар, и обхватить ими врага в губительных объятиях. Задними же не менее уродливыми конечностями изувер был готов любую секунду отскочить в сторону, отталкиваясь от земли. Помешанный не мог позволить себе сплоховать, особенно сейчас, особенно находясь вдали от родной земли. Ринуться вперёд равносильно поражению, оказавшись в окружении тех ублюдков, что когда-то посмели позариться на территории Чужих. Тринити ждал первого выпада от них не потому, что боялся, отнюдь, а потому что выпяченная грудь и безрассудное геройство никогда не были действенной комбинацией на пути к достижению цели.
Благодаря чёрному оперению Данте без особых трудностей скрылся среди множества ветвей, наблюдая за своим напарником. В памяти обладателя тёмно-багровых глаз ещё свежи воспоминания о том, как он мог бы погибнуть после первой встречи Пожирателей и Пантеона, если бы не его бессмертие. Потому чёрный птиц жаждал кровопролития не меньше, чем его спутник.

Отредактировано Тринити (2020-01-26 22:09:48)