Сезон "Под знаком Кровавой луны"
-Ты задрал меня! – Взревел Хёрш, мотая головой. – Идем мы, идем! – Голова разрывалась от гулкого стука, что за последние дни только усилился.
Сначала зеленоглазый не говорил о своих тревогах Велесу и Анге, ведя их просто вперед под расплывчатым «так надо». Но теперь, когда Варга каждую ночь грыз Хёршу уши на тему, что судьбоносную тройку ждут на Западе, скрывать что-то от своей родни было бессмысленно.
Волки знали, что их ждут. Они давно это поняли, еще по урокам Бога Войны. Но совсем недавно в очередном кошмаре к белошкурому дух вернулся не с целью провести очередной урок. Вместо этого он заявил, что они готовы и что им пора исполнить свое предназначение. Скрыв визит Варги от Велеса и Анги, Хёрш заявил, что им пора покидать Север и двигаться к западным территориям. Там, как поговаривают, облюбовала для себя земли стая Альянс, которая сейчас переживает не самые лучшие времена. И если сначала Бог Войны толком ничего Хёршу не сообщал, то теперь открытым текстом заявлял, что они – единственные, способные внести порядок в хаос.
Поделившись мыслями с братом и сестрой, Хёрш окончательно успокоился и понял, что нужно делать, однако они проделали слишком большой путь, чтобы и дальше идти бодрым шагом да без остановки. К сожалению, разъяренному Божеству напора тройки было мало, и он то и дело подгонял это, и в конце концов Хёршу это надоело.
-Сначала двух слов связать не может, как сука в охоте, а потом выкладывает все разом, да кнутом подгоняет, как ишаков. – Злился зеленоглазый, маячив перед носами своей родни.
Сейчас они остановились по воле Хёрша, чтобы хоть немного передохнуть перед тем, как продолжить свой путь. Зверь был взъерошен, а морда вся перекосилась от обуявшего его гнева. Белый злился на Варгу, что тот не мог четко объяснить их предназначение, и не в правилах Хёрши было идти в неизвестность. Прямолинейный, принципиальный и непоколебимый изгнанник никогда не действовал на авось, а тут он был вынужден не только подвергать свою жизнь неоправданному риску, так еще и вести за собой младших брата с сестрой. Хёрш чувствовал ответственность, а потому злился еще больше.

Это было достаточно странно, вот так вот безропотно следовать друг за другом по велению того, кто в состоянии лишь во снах общаться. Варга был по-своему силен, воздействовал на умы брата и сестры куда сильнее, нежели на Велеса. Возможно подпалый был слишком сердцевольным, возможно слишком скучным, а может быть даже и менее полезным, но факт оставался фактом: вести беседы Бог старался больше именно с Хёршем. Да что тут говорить, Елс был вполне доволен таким раскладом, ибо то и дело видя вспененную морду, да взлохмаченную холку брата понимал, что общение с божеством скорее напоминает дружбу с назойливым оводнем, что коль не укусит больно, так будет жужжать не переставая.
- Терпения тебе, брат.- ехидно отозвался Велес когда было принято решение о привале.
Волк улегся на бок и потянул уставшие лапы. Путь оказался куда более долгим, нежели ожидалось на первый взгляд. Все таки нужно было пересечь пол севера, при этом не сдохнув с голода, да не убившись где-то по пути. Пока что дорога была до боли гладкой, что заставляло сталеглазого то и дело настораживаться, внимательно оглядывая местность в поиске изъяна. Отсутствие зацепок раздражало волка, ровно как и, порою, молчание Варги в ответ на его вопросы. Усомниться в честности бога подпалый уже успел, однако не стремился делиться догадками с родней. Если уж белый еще сможет выслушать, то Анга наверняка попробует оторвать ему яйца в знак признательности своему коварному божку.
- Да ты просто мнительный!- то и дело повторял сам себе Змей с иронической улыбкой на губах. В надежде, что оно окажется именно так на самом деле.

Они говорили, что понимали его, по крайней мере, делали вид. Велес кидал якобы слова поддержки, Анга вовсе не трогала брата, чтоб не попасть под горячую лапу. Хёрш был взвинчен, его злость не находила выхода, и ему приходилось рычать в пустоту, гневаясь на Бога, который окрестил их каким-то судьбоносными путниками и заставил двигаться вперед. В голове белого волка то и дело появлялись мысли, а не послать ли все к черту и не повернуть назад. Троица неплохо выживала в одиночку, и зачем ей что-то менять в своей жизни.
Хотя, по правде говоря, было что менять. Хёрш испытывал непреодолимую тягу к господству. Ему не хотелось существовать, перебиваясь изо дня в день и считая сутки. Он не мог быть под гнетом кого-то другого, ему самому нужна была полная власть. Изгнанник бесновался от того, что не все в его власти: какого-либо преимущества перед Велесом и Ангой он не имел, его родня была ему ровнёй. На этом чувстве Варга и сыграл, пообещав молодому амбициозному бывшему первородному власть, граничащую с безграничной. Ведомый обещанием, данным гнусным божеством Войны, Хёрш не только шел вперед, но и увлекал за собой брата с сестрой, надеясь, что те помогут ему осуществить план, давно ставший коварной мечтой. Первый Ветер надругался над его верой и предназначением, а потому сердце Хёрша не знало пощады, а сам он так сильно жаждал крови, что не мог пренебрегать даже малейшим шансом удовлетворить ее. В любом случае, даже если Варга посмел обмануть его, Хёрш позаботится о том, чтоб изничтожить эту тварь. Об этом ему пока думать не хотелось.
Внезапно всю идиллию нарушил возникший из ниоткуда туман, который оставил после себя два амулета, причем один пал к лапам белого, а второй – к Подпалому. А вот Анге ничего не перепало, зато кристаллы на ее шее остались целыми.
-Какой милый утешительный приз. – Прорычал Хёрш, склоняясь над талисманом.
На него смотрел разъяренный зверь, которого изгнанник узнает всегда и везде. Конечно же, это была физиономия их любимого божка. – Смотрите-ка, что нам прислал наш покровитель. Монетку на удачу, - ухмыльнулся волк, подцепляя носом бисерную нить. Пока он не решит, что делать с сим подношением, стоит оставить артефакт у себя. 
Где-то вдалеке послышался приглушенный вой. То была волчица, она выла и выла без остановки, иногда замолкая, а потом продолжая вновь. Голос у нее был чересчур воинственным, а потом донесся ответный, явно кобелиный. Там, куда они направлялись, что-то происходило, и, скорей всего, Варга намеревался именно туда и заслать судьбоносную троицу.
-Несем мир на своих крыльях в разгар чужой войны? – Рыкнул Хёрш, повернувшись к Велесу и Анге.
Зачем им туда идти? Это не их дело, и вообще зачем им копаться в чужих проблемах. Если эта западная стая, о которой так сладко пел Варга, и есть их конечная цель, то какое им дело до этих воющих сторон? Суки вызывают кобелей на битву – когда такое было? Кажется, они прибыли к сумасшедшим.

офф: я выдавил. кое-как

Елс видел нервозность брата, что росла с каждой прожитой минутой. Нрав, этот искомо кобелиный трав должен быть во что-то выплеснуться, однако не было среди родни того, кто согласился бы стать грушей для битья, да прогнулся бы. Оно давило на Херша, делая волка все более вспыльчивым и резким, нервным и куда более сложно поддающимся контролю.  А ведь именно контроль и нужен был Варге. Глядя на белого из-под прикрытых век, подпалый то и дело задавался вопросом о том, как же собирается бог войны урезонить бушующую кровь старшего, при этом не стравливая его со всей стаей.
Ответ пришел сам собою, вместе с темным туманом, что на мгновение показался чем-то живым и разумным. Сталеглазый ухмыльнулся косясь на восторженную происходящим Ангу. Кому как не ей приятно видеть происки возлюбленного и бестелесного, видеть доказательство своего помешательства воочию. Не хватает еще вопля "А я говорила! Говорила тебе, мерзкий прохвост!" Но, стоит заметить, что не смотря на некое саркастическое восприятие происходящего, пренебрегать дарами зверь не собирался. Аккуратно подцепив носом нить, Велес тряхнул головою и амулет лег на мохнатую шкуру как влитой.
- Мне идет?- выкатив грудь колесом, с легкой ироничной улыбкой, обратился подпалый к Анге. Однако шутку-минутку прервал воинственный и грозный вой...
Этот голос, такой живой и напыщенный, принадлежал явно какой-то самке. Но не восхваляла она кого-то и не звала своих толстолапых щенят. Она взывала к врагу, призывая кого-то выйти из тени и принять бой. Но с каких пор на войду идут волчицы? Ну кроме Анги, конечно.
- Мир ли...- хмыкнул Велес. Странно нести на крыльях мир под знаменем бега Войны

Ее пресмыкание перед старшим братом закончилось так же внезапно, как и началось. Хищница отлипла от кобеля и на секунду замерла, взгляд вишневых глаз потух и словно остекленел, переставая замечать происходящее и словно  игнорируя зеленоглазого.
Мощная тисовая лапа, которая заключила в свои тесные объятия восковую волчицу, сжималась и причиняла нестерпимую боль. Тонкие ветви, скрипя, давили на ребра Анги и мешали сделать глоток полной грудью. Смольная начинала задыхаться. Послышался хруст ее косточек, но сталеглазая даже не пикнула, принимая свою судьбу молча. Да и какой смысл рыпаться, когда сам Варга решил пощекотать твои нервы. Его огромная морда слишком близко приблизилась к висящей в воздухе хищнице, которая подобно марионетке была обездвижена и подвержена его малейшей манипуляции. Ребра садило от боли, а нехватка кислорода грозила в ближайшее время обмороком. Но от то чувствовал. Хватка ослабла к секунду, разжались ветви-когти и в полуобморочном состоянии, со сломанными ребрами, черная волчица грохнулась на землю к самым ногам Варги. Послышался глухой стук о землю, а воздух пропитался запахом гнилых листьев. Подняв тяжелую голову кверху, Анга прижала уши к голове и всем своим печальным видом показывала смирение, боясь посмотреть в хвойную мерзкую морду с зияющими дырами-глазами.
- Я раздавлю вас как как букашек, глупые неблагодарные твари - прохрипело Божество, пришедшее в негодование от наглой выходки Хёрша, и  опуская переднюю лапу, от чего земля рядом задрожала и прогнулась. Смрад усилился и пришлось задержать дыхание чтобы темнейший не увидел чем завтракала его подстилка и вернейшая из рабынь. - ТЫ должна... Помни наш уговор...
Снова раздался хруст и треск, после чего рядом с лежащей и трясущейся от страха волчицей появилась вторая тисовая лапа.
- Он не послушает - Анга вздрогнула и сжалась еще больше, хотя, кажется меньше некуда - Херш, он, он не будет слушать меня...
Осмелившись наконец встретиться взглядом с ним, видение исчезло.
Хёрш завыл, наверное это и вырвало смольную из цепких лап иллюзий и грез. Повернув мордой, словно выходя из транса, алые глаза снова вспыхнули огнем ненависти ко всему живому, а ноющая боль ребер растворилась, не оставив и следа. Она смотрела на старшего брата и пыталась хоть как-то сориентироваться в происходящем, ведь теперь надо найти ту, кто добровольно ляжет по Хёрша и если в этом трудностей бы не было, то та, кто удовлетворит Варгу по всем параметрам, кажется, еще не родилась.
Старший дернулся и сорвался на галоп, а Анга все так же растерянная стояла и лишь не понимая, крутила головой, находя внутренние силы. Теплилась надежда, что все хорошо, что осталось потерпеть совсем недолго.
- Да прибудет с нами Варга - наконец послышалось грубое рычание и громко и истерично засмеявшись, самая безумная из присутствующих тоже побежала, периодически громко взвизгивая и подпрыгивая, аки, лисица.

Отредактировано Анга (2015-12-23 18:38:06)

Прижав уши к голове, смольная неслась вперед не разбирая дороги, щуря алые глаза и не переставая истерично взвизгивать. Она наслаждалась каждым своим шагом, как жаль, что тьма скрывает всю грацию движений этой волчицы, ведь не смотря на ее, действительно королевские габариты, каждый новый шаг отличался изяществом. Идеальный убийца, который абсолютно ничего не ведал о морали и сожалении. Какой к черту страх, когда чуть спереди бегут ее здравый смысл и расчетливый, да тонкий ум.
Очередной раз фыркнув, безумная краем глаза заметила чуть левее мерцающие голубые огоньки, словно светлячки, только свет от них был чуть бледнее. Мерцал, то становясь чуть ярче, то погасая вовсе. Сперва не придав этому никакого значение, Анга все же чуть притормозила, повернув голову и прищурившись, давая глазам возможность получше рассмотреть невиданное явление.
- Велес? - окликнув старшего брата, который в силу погодных явлений уже не был в поле зрения, но его запах еще сильно витал в прохладном воздухе, хищница хотела чтобы он подтвердил ее видение, в надежде что светлячки - всего на всего светлячки и нет в этом ничего романтично варговского. Брат не ответил, но резкий порыв ветра, так до блевоты пахнувший гнилыми листьями и тухлятиной - все же остановили волчицу. Вокруг царила густая, давящая тишина, все звуки мгновенно стихли и только маячащие светлячки, словно манили ее, заставляя сойти с намеченного пути. Идти за ними? Похоже на сказки, когда милейшая принцесса, повинуясь романтичным чувстам несется на встречу своей судьбе, а лесные зверушки поют складные песни. Анга медлила, ее жизнь больше напоминала страшный сон социального-психопата, повторный ледяной порыв ветра, принес еще и пощечину от колючей ветки, растущего поблизости куста. Боличий такой,  оставил тонкую царапинку на носу. Закровило.
Ну почему Варга? Почему нельзя быть одержимой Форастеро? Видела бы пушистые сны, да бегала с единорожками по радуге, а в реальной жизни - заботилась о хромых кроликах. Ну или Артис. По-моему быть одержимой Артис - это словно маленький крылатый валентинчик.
Когда до носа донесся запах собственной крови, смольная, не выжидая ни секунды - бодро засеменила к огонькам, больше так не ошибаясь и не давая возможности хлестнуть себя по морде.
Впереди что-то светлое замаячило, совсем близко, голубое свечение мгновенно исчезло, но скорее всего его и не было, кто знает. Анга перешла на медленный шаг, чуть прижимая голову к земле и озираясь, стараясь найти то ради чего ее  послали сюда, то, из-за чего на носу виднеется розовая полоска от непривычно колючего куста. Алые глаза жадно озирались по сторонам, пытаясь выцепить хоть что-то похожее на то, что сверкнуло. Мерзлая земля да и только, где-то попадались камни и палки -но ничего, что могло бы сверкнуть. Слишком на долго оставлять братьев не хотелось, а с намеченного маршрута отдалилась уже далеко, решив, что ей показалось, Анга резко развернулась на месте, намереваясь тот час сорваться в галоп, как перед ее мордой из воздуха, появляясь откуда-то из середины непроницаемо черной дымки, которая на фоне всеобщего мрака выделялась своей чернотой,  появился сверкающий яркий артефакт. Хоть появился он из тьмы, сам он походил на отлитый из серебра и отполированный до состояния зеркала, изнутри исходило мертецки холодное свечение, в котором вспыхнули огнем алые глаза Анги. Он был сразу если обернуться, словно она прошла его насквозь. Ей нравился подарок Бога, он ведь не забыл про нее. Изгнанная и не смела думать, что ее царь и Бог как-то не так к ней относится, предпочитая ее братьев. Нет. Но этот подарок словно был ее отражением - такой же пустой внутри, ледяной и опасный. Хищница благодарно прижала уши и подставила пузо невиданному повелителю, который усмехнулся лишь, выпуская очередную порцию смрада.
Поднявшись с земли, смольная спрятала полученный оберег, решив не говорить об этом братьям, ведь если бы Варга хотел чтобы они знали - он бы не делал столь интимного комплимента.
А теперь надо порадовать его, того, кто одарил все ее семейство, укрыл мощным магическим крылом, ставя своих рабов на ступень выше остальных жителей острова. У них есть его дары, а сейчас их очередь радовать. Он сказал на Запад - значит мы идем на Запад. Она расправила плечи, улыбаясь так хищно, так по животному и срываясь в бег, догоняя Хёрша и Велеса.

— ...Двигаться дальше на север нецелесообразно: мы не научены охотиться в горах и долго в таком климате не продержимся.
Как только Неглект убедился, что их группа никого не потеряла по дороге в убежище и само укрытие не таило, при более близкой инспекции, никакой непосредственной опасности для их «стаи», он тут же выловил Соль для обсуждения дальнейшей дороги. Такие дела не стоило откладывать на потом, даже несмотря на то, что они все устали с нелёгкой дороги, ибо переярок повелит группе выступать как только утихомириться буря. Его напрягала пещера с её светящимися цветами и тёмным проходом, впадавшим в нескончаемый лабиринт тоннелей, вызывавших в памяти слухи о страшном Подземелье, где расположилась не менее пугающая и таинственная стая Орден, вот уж давно как запечатавшая себя под землёй. Чем Шитахи не шутит, мало ли какие аномалии или твари могли обитать в этом уголке Острова, которых «не хватало» на поверхности.
— …Выступить лучше всего будет вечером — охотники с их псинами должны будут к тому времени убраться — в обход Спящих гор... - разговаривая с волчицей и перебирая с ней всевозможные планы дальнейшего продвижения, Неглект постоянно поднимал голову, окидывая беспокойным взглядом пещеру и про себя пересчитывая волков: вот Квиль сидит чуть в отдалении ото всех на пару с Зольфом, который отчего-то щёлкал пастью (переярок мимолётом сделал в голове пометку спросить бывшего легионера в чём дело), Коя и Тай-Тай пытались дорваться до цветка, мягко светившего с относительно невысокого уступа, пока их оттуда не отогнал старик Бено, Авидо слонялся, то и дело бросая взгляды в сторону западных, пока к нему не прицепилась Коя.
Динамика их группы была намного лучше, чем можно было предположить, несмотря на осторожное отношение южан к Зольфу и откровенные выходки Авидо, но слава Антею, старый легионер был слишком умён, чтобы поддаваться на провокации мелкого переярка. Неглект всё никак не мог найти управу на несносного смутьянина, который хоть и слушался его, но не видел в белошкуром состанийке достаточно авторитета, чтобы прекратить словесные нападки на Квиль и Зольфа. А белошкурый был на протяжении всей дороги слишком занят, координируя их группу, глядя в оба на случай потенциальных опаснотей и время от времени подставляя плечо тем, кто по дороге выдыхался быстрее всех, чтобы задать Авидо полагающуюся ему взбучку. Даже остановившись на привал, Неглект не позволял себе по-настоящему отдохнуть: если работало не тело, то голова — ответственность за отряд лежала на молодых плечах тяжёлым грузом. Но он справлялся, во многом не без помощи умудрённого и потрёпанного жизнью Зольфа. Удивительно, но он быстрее всех проникся доверием к матёрому легионеру, как только их дороги пересеклись. Не потому что Зольф опекал беременную самку, и не потому что тот бросил Альянс, хотя и приветствовал эту новость, и даже не потому что помнил Зольфа не только пугающей, циничной мразью, но и заботливым отцом. Доверие было скорее вынужденное, как и у всех прочих южан, ибо Неглект при желании мог и сам вспомнить пару хоррор-историй про Багрового, причём намного более подробных и реальных, практически из первых лап, истории, которыми хоть детей пугай даже без таланта к сказоскладу. Но в том положении, в котором находился Неглект и его отряд, холодная логика твердила воспользоваться чужой помощью, особенно когда она исходила от такого кладезя знаний и опыта. Эта холодная логика, которая безжалостно давила любые чувства мешавшие бесстыдно воспользоваться таким подарком судьбы, и была причиной почему Неглект столь скоро и практически безболезненно (для себя) принял Квиль и Зольфа в отряд. Этим наверное Неглект и отличался от прочих южан, для которых собственное сердце и чуйка были порой важнее диктата ледяного и равнодушного разума. Он смотрел на своих состайников, которые находили в Зольфе что-то родное и близкое, несмотря на опаску перед его тонкой, высокой фигурой и перед взглядом более отчётливо вставал факт того, что по-настоящему близких у него здесь не было. Во всей стае не было. Даже когда клеймо перебежчика-предателя смыслось, Неглект оставался где-то на границе от того духа, которым проникались все пришедшие в южную стаю. Эта границе отчётливо прочертилась, когда под его глазом нарисовали первый знак-татуировку — принадлежность к чему-то иному, враждебному открытым принципу южанам, к Айдахо, с которыми у южан на протяжении многих годов была тихая вражда.
Именно принципы Семьи в конце концов не дали Неглекту уйти в самоубиственный поход на войну с Пожирателями, а отдать всю свою голову и тело задаче уберечь и защитить горстку вверенных ему волков. И в заботе этой не было ни теплоты, ни рыцарской благородности, только сухое чувство долга, которое белошкурому переярку нравилось больше, нежели приязнь и даже восхищение хоть того же Авидо.
— ...Ты ведь тоже видела у Спящих гор ту же дымку, что появилась у Лунных холмов? - Неглект старался держать ровный тон голоса, но его взгляд всё-равно предательски метнулся к светящимся цветам, что всё также мягко покачивались от редкого порыва ветра, время от времени проникавшего внутрь пещеры. После пары своих мистических приключений неглект понял, что магию не любит — она была непредсказуемой и плохо управляемой силой, к которой так или иначе приходилось прибегать. Слишком плохо он её понимал, слишком смутно имел понятие как с ней себя вести. И когда неделей назад буквально за их спинами вырос мистический барьер, что отрезал им обратный путь на юг, едва они перешли черту Лунных холмов, Неглекта посетило всё тоже смутное чувство, напоминавшее склизкий и колкий комок, засевшее в его груди с последного мистического приключения. Что-то нехорошое варилось на задворках привычного им мира, пока все прочие волки погрязали в междоусобных войнах и хаотичной борьбой за власть. Оно медленно, но неумолимо просачивалось к ним, пока они не смотрели, пока они принимали решение не смотреть, ведь были более насущные вещи, нежели пара-тройка потерянных без следа состайников.
Неглекту очень хотелось спихнуть это беспокойство на метку смерти, продолжавшую его время от времени испытывать, но самое лучшее, что у него получалось, это отпихнуть тревогу в сторону другими тревогами, толпившихся в его голове назатихающей толпой. Спать сегодня он будет скорее всего плохо.
Зольф, бестактно вломившихся в его с Солью разговор, выбил и без того нервозного Неглекта из колеи. Смерив Старшего раздражённым взглядом, Неглект не поскупился на не менее бестактный ответ:
— Мы сейчас заняты, спросите потом, когда мы закончим, - Неглекту было искренне неинтересны ничьи отцовские местонахождения и он был бы больше рад, если Зольф помог им разобраться с дальнейшим маршрутом, нежели отвлекался на такие мелочи. По ходу в белошкуром переярке что-то да сохранилось от безумца, как бы яростно он не хотел это отрицать, ибо кем в противном случае надо быть, чтобы вот так без дрожи встречать чуть ли не электрический ток тяжёлого взгляда Багрового, которого побаивались все прочие волки. Когда вырастаешь среди падшей морали и сломанных разумов, подобные вещи однажды перестают шокировать и запугивать.
Неглект поднялся на лапы, но не чтобы бросить вызов Зольфу — хоть переярок и был ещё молод, но он был выше такого ребяческого выпендрёжа — высокая фигура легионера и отбрасываемая им тень мешали айдаховцу со своей позиции держать во внимании количество волков в пещере. Лимонно-жёлтые взгляд метается, пересчитывая головы: вон Квиль поддалась дреме после выматывающего похода, а вот тут Тай-Тай замер и с завороженным взглядом смотрит в рот рассказывающему Бено... Взгляд переярка продолжал искать, но всё никак не мог найти смольную фигуру Авидо и его маленькой племянницы.
— Я нигде не вижу Авидо и Кою, - процеженные сквозь зубы слова падали тяжёлыми камнями. Говорил Неглект тихо, но видимо что-то всё же привлекло внимание прочих волков, повернуших головы в сторону Соль, Зольфа и Неглекта, который уже задрал голову вынюхивая сбежавших детей. В груди стало внезапно очень-очень холодно, ледяная злость оплетала разум стальной и болезненной леской.
— Они пошли к тому проходу, - это был очевидный факт, ибо больше ничем в пещере заняться было нечем. Здесь даже спрятаться было негде.
— Я и Соль должны отправиться за ними, ибо Авидо не послушает никого кроме нас, а вы должны остаться с остальными и присмотреть за ними, - Неглект редко к кому обращался на вы. Для него это не было данью возраста или иерархии, ибо даже к Аркуде и Селевкиде он всегда обращался на хамское «ты». Он уважал Зольфа по-своему, и доверие, которое отразилось в его взгляде при последних словах, было не просящим, а требовательным, мол, не разочаруй меня, старик, не заставь пожалеть.
— Есть какие-нибудь другие предложения? - для Неглекта план действий был очевиден и он не видел никаких других возможностей, но он был ещё открыт к чужим словам, которые могли указать ему на то, что он ввиду спешки упустил.

Отредактировано Neglect (2018-09-16 11:47:42)