В первый момент Анубиас не поверил своим глазам, когда увидел тварину, представшую перед ним. Щенок, который умудрился резко затормозить, но из-за этого стукнуться носом о землю, большими глазами смотрел на собаку, которая, кажется, гнила заживо. Таких чудовищ щенок ещё никогда не видел, а его воображение никогда не создавало подобных картин, которые могли бы родиться в воспалённом мозгу других волков. Себя Анубиас больным не считал и из-за этого потряс головой, а когда собака не пропала, волчонок оцепенел от ужаса. В его бирюзовых глазах читалось что-то между удивлением и ужасом. Таких существ Анубиас никогда не желал увидеть, а это создание тут было совершенно не к месту, ведь Ас не хочет раньше времени порушить себе психику, узрев то, что может это сделать.
-Ааа! - крик Санери привёл Анубиаса в чувства и волчонок начал медленно пятиться назад, а потом развернулся и со всех лап побежал куда-то. Он пытался найти мето, где можно будет схорониться, но таковой была лишь высокая трава, где юный зверь и затаился.
Первый ужас прошёл быстро и теперь появилось любопытство, которое заставило Анубиаса насторожить здоровое ухо и начать принюхиваться к воздуху. Анубиас ещё не решился выглянуть, ведь кто знает, что это создание может выкинуть, а Ас просто так не будет рисковать шкурой, ведь не хочется вступить в драку с этим зверем, если тебе не нужно защищать кого-то. Анубиас бы не пытался спрятаться, если бы тут был кто-то кроме Санеры, ведь сейчас он думает лишь о своей безопасности, а не о безопасности той, которой он действительно желает исчезнуть из стаи Первого Ветра.
- Интересно, а что это вообще за тварь, которая так внезапно появилась перед моим носом. Может быть он болен и ему нужна помощь? Почему он тогда выглядит так, будто уже мёртв? Может быть это я от Санеры заразился? Просто прекрасно, я заболел её тараканами. Придётся идти за лекарствами. Хотя... Скорее всего это какой-то неизвестный монстр. - Анубиас мысленно начал перебирать варианты, размышляя над тем, что это вообще предстало перед ним. Он про таких псов не знал и не мог знать, ведь ему никто про таких не рассказывал, да и не собирался, как могло показаться.

Отредактировано Анубиас (2013-09-21 21:28:54)

Но к величайшему сожалению Санеры, тугоухий сожран не был. Она заметила, как справа от нее мелькнул белый силуэт волчонка. Мелькнул и исчез в высокой траве. Глядя, как крошка улепетывает во всех лап, Сани внезапно почувствовала стыд: неужели и она так позорно ретировалась? Хорошо, что Ас этого не видел. Дразнился бы потом – как пить дать дразнился.
Сани вновь посмотрела в сторону валуна и на этот раз узрела страшилище. Теперь, на расстоянии, пес не казался таким уж ужасающим, хоть и имел наружность принеприятнейшую. Теперь пес не щерился, а выглядел задумчивым. И уставшим. И старым. Неет, это не мертвяк, вздумавший побродить по земле, так как в могиле одному лежать скучно. Это просто очень старый зверь. Медлительный, а это значит, что Санера всегда сможет от него убежать.
- Страшно, да? – спросил зверь.
Сани привстала, прошла пару шагов вперед, приближаясь к существу. Остановилась, вновь припала к земле. Подумала, и решила проделать остаток пути ползком. Ей было жутко интересно и в тоже время боязно, и она пока не знала, готова ли рискнуть хвостом ради удовлетворения собственной жажды познания.
Юная волчица остановилась в восьми шагах от пса и осторожно сказала.
-Ага.
Однако упоминания тяжеловатой ноши навело Сани на мысль, что чудище собирается утащить их с Асом.
Аса - пожалуйста, а я еще пожить хочу.
И она вновь поспешила увеличить расстояние от нее до пса на три шага. Но уходить - не уходила. Пока.
-А что за ноша? – с напускной наивностью поинтересовалась она. – Да и что…ой, кто вы такой?

-Санера…я лучше побегу.
Ох, звучит как музыка. На мгновение волчонок даже забыла про непосредственную близость страшного пса. Она слышала только этот тихий, испуганный голосок. Крошка Ас сдался! Струсил! Смылся! Ах, на что же этот тугоухий себя обрекает! Сани никогда не позволит ему забыть этот печальный инцидент.
Трусливый кроха исчез, и тут Сани вновь стало как-то не по себе. Но нет, никогда и ни за что она не отступит, пусть даже от жуткого гогота зловещего пса мелко дрожат задние лапы. Юная волчица не отличалась смелостью, однако, когда ей требовалось перед кем-нибудь порисоваться, ей удавалось кое-как взять себя в лапы. И пусть Аса непосредственно рядом нет, после она вполне может гордо заявить: а я вот осталась и мило беседовала с жутким стариком.
Пусть это и будет полуправдой, но какой приятной!
Пес стал надвигаться на Санеру, и та мигом выкинула греющие самомнение мысли из головы. Волчонок попятилась, иногда даже отпрыгивая, чтобы все время сохранять дистанцию в десять шагов. Старик стариком, но уж больно он страшный. И непонятный.
Пес злился, и Сани не совсем понимала почему. Про Богов, а именно  Антея, она как-то слышала от матери. Но старшая волчица упоминала о Белом Боге вскользь, словно и сама не слишком верила в его существование. Что уж говорить о Санере. Она вообще не любила принимать слова на веру. Ей требовалось подтверждение. Есть Антей? Подать его сюда! И пусть на ее глазах творит чудеса невиданные, тем и докажет, что он Бог. А в сказки Сани верить не хотела.
-Я не верю в тех, кого нет существует, - угрюмо откликнулась она, продолжая пятиться. Сейчас она невольно подражала собственному отцу, полагавшему, что его мнение есть закон.

Санера отступала. Речь волка была мудреной, и переярок не сразу смогла ее переварить. Он насмехается над ней или соглашается? Волчонок все никак не могла этого понять. Пес клацал зубами и делал выпады, а она все отскакивала, но не убегала. Чудище перед ней заворожило ее, волчица все никак не могла отвести взгляд от белесых незрячих глаз, которые такими вовсе не являлись. Пес смотрел прямо на Сани, и она не сомневалась – старик ее видит.
Ей бы сейчас согласиться. Меленько покивать, протявкать что-то про свою ошибку, что в богов она верит. И верит вообще в кого угодно этому старику. Да, так бы поступил мудрый волк. Однако, увы и ах, Сани скорее бы съела свой хвост, чем признала бы чужую правоту. Дурная голова не давала ей покоя и теперь Санера готова была бесконечно повторять свое мнение.
-Не верю! – запальчиво прокричала она, вновь отскакивая. – Не верю, не верю, не верю!
Она была так поглощена происходящим, что не замечала странностей, творящихся со стариком. Наверняка, она бы до вечера уворачивалась бы от его нападок и твердила свое «не верю».

Иногда мне хотелось, чтобы Энорабия всегда могла бы быть рядом. Особенно в такие моменты: я старалась избегать общества кого-либо из Заблудших, ограничиваясь примитивным общением. Не разговаривать, не смотреть - я пряталась по углам, наблюдала исподлобья, старалась изучать тех, с кем приходилось столкнуться.
Я уже успела выяснить, что те странные собрания, о которых я всегда расспрашивала Вогта происходили в этом месте. Его несколько раз упоминали в разговорах, но с самим волком я предпочитала не встречаться.
Старательно избегала его, старательнее всех остальных, хотя не тешила себя надеждой на то, что он каким-то магическим образом не знал о том, что я тут.
То, что происходило было похоже скорее на позорное бегство, чем-то на что-то, заслуживающего понимания. Я боялась его, как огня. И скорее не того, что он мог злится на меня за то, что месяц назад я бросила его так по-хамски и не вежливо, не соизволив даже предупредить о том, что я ухожу. Я боялась увидеть его глаза. Боялась, что он будет смотреть на меня вопросительно, боялась, что я могу увидеть одиночество, брошеность, боялась увидеть тоску.
Но еще больше я боялась увидеть безразличие. Вежливую холодность, отстраненность. Будто бы мы совсем не знаем друг друга и никогда не знали. Стали чужими. Меня пугала возможность того, что все что было - можно просто вычеркнуть. Никто и не вспомнит.
А что было? Привязанность маленького волчонка, лишенного братьев, отца и первой любви? Все мужественное, что было ей необходимо - она находила в из неоткуда взявшемся волке, который на горе себе спас её.
Но ведь он возвращался к ней, кормил и помогал. Значит ли это, что маленький волчонок мог что-то значить для большого волка?
Я выдохнула.
Шла вперед, елозя лапами мокрый снег. Белая шкура покрылась серым пеплом, как бы оттеняя саму меня.
Разруха, запустение - затхлый запах былого величия. И тоненькой ниточкой сквозь все это - дух Первого Ветра. Запах, воспоминания... Иногда кажется, что ветер поднимает из-под снега белесые волоски волчьей шерсти. Все то, что причиняет мне боль, заставляя раз за разом вспоминать события того ужасного дня, но при этом - дающее надежду на большее.
Я старалась дышать глубже, полной грудью вдыхать запах Первородных, не чувствуя при этом запах гари.
Я подошла к месту встречи, белой тенью, стараясь не привлекать лишнего внимания села с краю, кивнула, в знак приветствия и приковала взгляд к передним лапам, не смотря по сторонам, но прислушиваясь.

Поем песни о несбыточным, нашептываем ветрами заданный мотив. Жизнь ускользает сквозь пальцы, словно песок. Сотня личностей, потерянных в пути, в конечном счете погибает. Сотня личностей против реальности, сотня бушующих воображений против миллиарда кровавых лиц. Стирают старые грани и рвутся за лучшей жизнью не только для себя, но и для многих других. "Это того не стоит, - шелестят мои губы, - не отдавайте всего себя". Дети, не наигравшиеся в героев. Подавляющее большинство и вечное уныние. Наш излюбленный путь, родная песня, приятный мотив.
Веду за собой ничтожную часть нашего мира. Видение, единственное верное, скатит остальных на дно и вознесет нас и наши идеалы ввысь. Мы поклоняемся одному богу в противовес другим, ведь жить без веры невозможно. Читаю молитвы, леденеющий взгляд устремлен за горы, за моря, за океаны, далеко-далеко отсюда, за тысячи миль. Я молю ни о здоровье, ни о счастье. К черту это не сдалось. Я прошу отнять у всех нас последние радости в жизни. Мы должны быть лишены возможности быть счастливее кого-то хоть на каплю. Только тогда мы станем все равны и полностью сможем отдаться своим идеям, целям и стремлениям. Эгоизм мешает жить ровно так же, как и излишняя привязанность. Отбросим и то, и другое, оставим внутренний мир в достатке, не забывая, что мы ничтожны перед свои богом.
Города строим на остатках чужой цивилизации, как и свое мнение возводим на разбитых в пух и прах догадках чужаков-неандертальцев. Этика и хорошие манеры, толерантность и все с ней рядом стоящее - дело пятое, дело забываемое и ненужное. Я стою перед некоторыми из тех, кто пошел за мною, я склоняю голову в приветствии. Нам нужны труды и результаты, душевное спокойствие чуждо и лишь обременяет беспокойные умы. Несем хаос с оточенной иерархией и приветливо улыбаемся витиеватой улыбкой незнакомцам. Мы города строим, мы заставляем умирать, касаясь холодными пальцами души страдальца. Мы говорим, мы дышим, существуем, нам это не надо, но мы упорно выжимаем пользу.
-Я рад тебя видеть самолично, Цука, ты ни капли не меняешься, - начал я с улыбкой. - Я был увлечен своими делами, и, должно быть, мы могли бы добиться хоть чего-то путного, если бы Драконья гора благосклонно не сделала бы нам чудесный сюрприз. Я полагаюсь на тебя как на солдата, воина, в конце концов верного друга, и прошу тебя отправиться к водопаду Жизни, который мне, право, глубоко симпатичен, и контроль над которым мы внезапно потеряли. Сильт, Рувим*, на вас я надеюсь не менее. Вы справитесь втроем с ситуациями, которые неизвестны, но которые я могу предвидеть.
Мы переживаем времена неблагоприятные, ибо потеряли половину семейства. Они исчезли и, как видно, не отозвались на мой вой. Ворбис. Саммерсбай. Энью. Вогт. Санера. Аделхайд. Мои важнейшие солдаты. Я пребываю в глубокой печали и крайнем замешательстве, и я бы отправил на поиски всех, кто есть, но нет никого. Нам надо возвращать земли, нам надо возвращать волков, нам надо опускаться до дел мирских и утверждаться среди других стай, но у нас нет сил. Водопад источник воды, разведайте обстановку и дайте мне знать о результатах.
Я закончил, глубоко вздохнул и остановился. Все время, пока я говорил, я ходил неспешно то в одну сторону, то в другую. Мимика на нуле, я совершенно не выказывал эмоций, но речь менялась. То печальный полушепот, то резкий призыв, то нескрываемая ирония. Слова легко ложились на слух, приятно ласкали уши и мирно засыпали в голове вкушающих. Закончив разговор, в котором, в общем-то, принимал участие только я, я кивнул, словно откланялся, и несколько отступил в сторону. Отступил для того, чтобы лучше видеть одну даму, сумевшую успешно добраться до меня. Лира, я помнил, хотя не любил имена. И сегодня я назвал всех по именам тоже. Пыль вулканическая въелась в мозг. Я кашлянул и улыбнулся снова, сегодня я не хотел лишней нервотрепки себе и другим, оставим страшные истории на ночь.
-Здравствуй, Лира Мы виделись с тобой? Не помню, не помню. В любом случае, рад нашей встрече. Я надеюсь, отбросы вулкана не слишком мешают тебе жить, по крайней мере на нашем севере дышится почти так же хорошо, как и всегда. Мне хотелось бы дать тебе некоторое задание. Но нужно ли торопиться? Я бы хотел пройтись с тобой и потолковать о том, что происходит в последнее время, ведь это важно, да?
Протянул я, взглянул на солдат, которые получили свои задания, снова на молодую волчицу. Я отдал пару указов оставшимся, но продолжал смотреть на Хэттер пристально, но учтиво, с некоторой осторожностью. В ней что-то было, что-то заставляющее меня отпустить всех и оставить ее рядом с собой. Возможно, соучастницу должно было волновать повышенное внимание к своей скромной персоне, но ей уже некуда было деваться. Разве что развернуться и бежать. Но таких резких поворотов я не приветствовал.

*господа нпс, с радостью последующие за тобой

Отредактировано Cannibal (2014-05-28 00:19:39)

Они строили замки веками, свои крепости, которые мы потом превращали в пыль. Они строили башни, чтобы защитить свои души, но я прогрызала в них брешь. Канна снова стал задумчивым, на моей морде отразилась тень полуулыбки. Наконец он заговорил. Я слушала его внимательно, словно его голос будет последним, что я смогу услышать в этой жизни. Подпитка. Энергия, сладость, которую я утрачиваю на других. - Я все сделаю, водопад будет твоим. Я была уверена в своих силах. Подводить свою семью и тех, кого я защищаю не привыкла. Я взглянула на Лиру и глубоко вдохнула. Конечно я заметила ее улыбку, но сделала вид, словно на месте волчонка было нечто иное, на что внимание заострять не стоило. Я поднялась со своего места, осмотрела всех присутствующих и кивнула им в знак прощания. - Я могу отправляться. На минуту я замолчала, взглянув в глаза Канны. - Если конечно, тебе нечего больше мне сказать. Еще пару минут я выжидала, чего? Ответа Канны? Нет, я вскинула голову к небу и закрыла глаза. Как бы прекрасно было сейчас взлететь туда, познать самую высшую ступень свободы, которую могут познать лишь птицы. Взгляд мой медленно упал на Лиру. - Удачи, малышка. С легкой издевкой произнесла я, не отрывая глаз. Не стоит никогда открывать свою душу, Лира делает все правильно, она прячется в тени, там ее никто не достанет. Она молчалива, отвечает лишь тогда, когда нужно. Отчасти она молодец. Но при всем своем желании она бы не смогла спастись от меня. Жаль, что такая невинная и чистая душа с нами, с удовольствием бы сожрала. Клацнув пастью, я медленно направилась выполнять свое задание.

Отредактировано Zucker (2014-05-30 23:14:07)

Иногда можно задуматься о том, что же в голове у всех... Этих, которые всегда казались мне странными и безжалостными существами, в общем-то.
Кому захочется быть плохим? Значит, есть определенная логика поступков. Есть какая-то мотивация, есть определенные желания. Кто бы отказался быть лучше? И если кто-то не выбирает что-то более лучшее, значит, он просто так не может.
Осторожнее, Хэттер. Еще чуть-чуть, и ты начнешь им сочувствовать.
Лучше уж вообще не чувствовать.
Цука пожелала мне удачи. Я кивнула в ответ и улыбнулась краешками губ, даже не глянув на волчицу. Странно, но даже простое пожелание может вызвать противоречивые эмоции.
Ведь с одной стороны - она сказал искренне. Она искренне желает мне удачи, а это почти заявка на хорошие отношения. А с другой... Было в этом что-то странно-кровожадное, что я не могла толком объяснить.
Кем я выглядела для неё? Маленькой и тихой Лирой... Украдкой я бросила взгляд на уходящую Цуку и с каким-то озорством подумала о том, что если бы встретились в противостоянии - кто кого? Она со своей сладковатой кровожадностью, завораживающей смертностью или я с силами, о которых сама толком ничего не знаю, кроме того, что могу разрушать.
Я бы могла что-то ответить Каннибалу, но не захотела. Рассеянно посмотрела на него, чуть дольше, чем требовалось.
Только сейчас я поняла, что остаюсь с ним наедине.
Что он хочет от меня? Я ведь... Я ведь тоже должна казаться ему маленькой и беспомощной, верно? Я ведь кажусь такой?
Спокойнее, Хэт. Просто выдохни и будь на чеку.

На Стальном хребте властвовал свирепый ветер, любить который могли разве что отмороженные на всю голову первородные. Здесь же было значительно тише и на первый взгляд даже безопаснее - как бы парадоксально это ни звучало, открытая глазу на сотни, нет, тысячи волчьих прыжков вокруг равнина внушала ощущение безмятежности, а это было чревато. Где, как ни на открытом пространстве  можно легко стать чьей-нибудь мишенью?
Я бежала легко и свободно, едва касаясь земли лапами и впервые за многие недели просто наслаждаясь самим фактом этого бесхитростного действия, не без удовольствия прислушиваясь к своему телу, отмечая слаженную работу мышц, их силу и выносливость. При необходимости они легко бы выдержали переход в несколько дней, но в мои планы не входило тыкаться в каждый край света подобно слепому молокососу в надежде найти искомое - гораздо охотнее я бы сгребла за шкирку первое попавшееся под лапы тело. Чему бы вряд ли обрадовался Дон. Нет, наводка была более четкой, чем могло показаться на первый взгляд. Этот хитрый засранец, Каннибал, словно предсказывал будущее, раз за разом безошибочно предугадывая события, передвижения и действия, чем несказанно выводил меня из себя... и в то же время пугал. Чертов пророк!
Стоило ли говорить, что пройти мимо я бы не смогла даже если бы очень того захотела? А в какой-то момент я, кстати, действительно оооочень того захотела, ибо одинокая тушка на открытом пространстве по мере приближения оказалась даже не потенциальным ратным воином дружины блистательного Шитахи, а всего лишь вялой малолеткой.
- Заблудился, заморыш? - Весело крикнула я, не добежав каких-то десяти метров до незнакомого переярка и переходя на медленный шаг.