Бывшая первородная медлила, сбитая с толку от  такого количества вопросов, а он смотрел в её глаза и уже догадывался, что ответов он не получит. Во всяком случае, сейчас. Она была весьма растеряна, и Алерион интуитивно чувствовал, что для волчицы это если не болезненная, то крайне неприятная тема. Проследив за внимательным взглядом Свабу, он понял, что орденоносцы сами сомневаются в том, что что-то ещё возможно возродить. Неужели чёрный матёрый ему соврал? Да нет, глупости какие-то, зачем ему врать? В этом не было ровно никакого смысла, и юный северянин слегка мотнул головой, словно самим этим движением отвергая ложь. Слишком благороден был Кель'Амарт: в его глазах, движениях и поступках, открытых, понятных и доступных, скользили искренность и естественность, в которых Алерион ни на минуту не сомневался. Пускай переярок не был уверен даже в реальности их встречи, он отчего-то доверился незнакомцу, как если бы тот был его старым добрым другом. Но тогда почему Веледа так долго обдумывает ответ? Подозревает его в чём-то? Это действительно выглядело довольно странно: он свалился, словно снег на голову, забросал её своими проблемами и вопросами, не поделившись никакой информацией о том, где его носило эти полгода, как он здесь оказался и почему напал на Мэта. Оценивая ситуацию со стороны, переярок удивлялся, как ему вообще спустили всё с лап. И оттого он всё больше и больше расслаблялся, оттаивал и даже немножко наглел, чувствуя себя временно защищённым от допросов с пристрастиями и недоверчивых взглядов.
Задав вопрос, Веледа тотчас открыла ему причину своих сомнений: в самом деле, как он узнал? Алерион был достаточно осведомлён в более раннем возрасте о соседях своей стаи. Он знал, что Орден – закрытая и недоверчивая к чужакам группировка на северо-востоке острова со своей религией, своими традициями и строгими правилами. Никто не знал, как попасть в подземелье; в свободное время данная проблема могла бы занять его юную голову, но он никогда не выходил за границу территорий Первого Ветра, а потому мало что знал об остальном мире, полагаясь на теории. Переярок догадывался, что выбраться из подземелья, равно как и попасть в него, задача непосильная, заранее обречённая на провал. Собравшись с мыслями, сидя на задних лапах и требовательно глядя на старших, он понимал, что сейчас ходит по очень тонкому льду: если выяснится, что он натворил, придётся нести ответственность. Но Алерион уже узнал достаточно: членов его семьи здесь нет, а значит, есть надежда, что они нашли приют у Южного Креста или затерялись на нейтральных территориях. Он видел свою следующую цель чётко и ясно. Осталось только заговорить чужаку и бывшей сестре зубы и пойти своей дорогой. Он не просто предполагал, он знал, что кто-кто, а Исгерд и Ислейв не могли погибнуть от лап Легиона. Сердцем чувствовал. И трепетал от одной мысли, что его что-то сейчас может задержать.
Конечно, Алериону придётся объясниться. И он серьёзно задумался, как преподнести этим двоим ту правду, которую он знал. Ведь чёрный первородный был чем-то вроде химеры. Встреча с ним до сих пор казалась миражом: переярок с трудом помнил её подробности и глядел на эту часть своих воспоминаний сквозь туман.
– Веледа, ты встречала когда-нибудь первородного... С чёрной шкурой? – Отрешённо ответил он вопросом на вопрос, вроде бы проигнорировав тот факт, что его родных здесь нет, но в самых тёмных закоулках души безутешно проливая по ним слёзы. Смотрел он куда-то в бок, не на свою собеседницу, будто тщетно пытался что-то отыскать в темноте, но никак не мог сфокусировать взгляд.
"Делают, что могут... Тот чудак не соврал. Они пытаются", – думал Алерион, подхватывая печальную нотку из голоса своей белоснежной сестры и тихо подвывая ей где-то глубоко-глубоко внутри себя. На секунду лишь скользнуло что-то в потухших карих глазах, а затем он вновь как-то отгородился от орденоносцев что мысленно, что физически отодвигаясь от них. Нет, утешений ему не дадут, да и не нужны они ему. Впервые за долгое время в нём вдруг полыхнул гнев и жажда мести.
"Легион... Чтоб вас всех Калахира забрала", – впервые юнец вспомнил о богах, да и то не в лучшей ситуации. В них он искал не защиты, не надежды, не успокоения, не правосудия – он даже им не молился. Он требовал смерти для убийц. А Калахире вряд ли нравится, когда что от неё что-то требуют.
Из этого непонятного состояния молодого волка вывел обеспокоенный голос Свабу. Был примечателен уже тот факт, что такая громадина может так переживать за первого встречного. Алерион внутренне усмехнулся, поняв, как эти двое схожи с Мэтом: такие же открытые миру, такие же честные и вроде бы справедливые. Неужели они не боятся однажды поплатиться за свою искренность и доброту? Свабу уже не казался юнцу таким страшным. Более того, Алерион посмотрел на него теперь с каким-то вызовом и даже злобой на то, что орденоносец заметил его плачевное состояние.
– Я в норме. – Вновь кратко и прохладно, обращаясь сразу и к рыцарю, и к бывшей первородной. – Лучше беспокойся о Мэте. – Это уже обращено к Свабу. – Я отдохну и буду в порядке. А затем уйду.
Затем переярок посмотрел на Веледу. Злоба отхлынула, сменившись тоской.
– Мне нужно найти сестру. – Пояснил он.

Отредактировано Алерион (2015-05-22 19:48:20)

Как-то незаметно для самого Нуля вытоптанная десятками лап и потому жухлая, несмотря на всё ещё длившуюся весну, трава сменилась сначала мелкими, раздробленными камешками, а затем и полноценными камнями. В голове была моментально поставлена галочка, которой будет суждено просуществовать совсем недолго, но подобные галочки – о мелочах, машинальные, постоянно появляющиеся и исчезающие в огромном количестве – порой выручали его, потому что из частностей складывается великое и большое. Полутьма переходов, прохладная и освежающая после душного летнего полдня, столь же незаметно сменила яркий, режущий глаза свет. Ноль, не замедляя шага, опустил голову и прикрыл глаза, глубоко вдыхая неподвижный воздух подземелий. Это был обыденный ритуал приветствия – прикрыть глаза и на миг представить, что больше не надо механически переставлять лапы, потому что ты дома. Но дома ли на самом деле? Белый рутьер как-то не задумывался об этом. Когда занимаешься делом, то для сторонних мыслей нет времени, а когда коротаешь дни в своём уединённом убежище, находятся десятки других вещей, обыденных, но тем не менее таких, что о них непременно надо было подумать.
Он почти не помнил города – так, какие-то обрывки, но подозревал, что его и в прошлом туда не слишком тянуло. Да, оттуда была его мать, там вырос он сам, но та погибла довольно рано, ему самому пришлось спасаться бегством после изгнания городских. Отец? Внутри жило что-то смутное, кровное, но это что-то ничего не говорило Тузу, во всяком случае о том, что его предки по отцовской линии имели самое прямое отношение к разбитому Первому Ветру, волк не имел никакого понятия. И зова крови тоже вроде бы не чувствовал. Орден? Орден приютил Абсолюта, но приютил помимо собственной воли. Приютил и поставил на ноги, но для того лишь, чтобы сделать бездушной машиной. Избавление от кошмаров – он что-то слышал о них от Крестьянки, но сам-то не помнил совсем ничего – порой казалось ему слишком малым поводом для теперешнего безвременья, несуществования, ибо жил Ноль в краткие периоды боя. Такие мысли следовало немедля гнать прочь, Туз и гнал, но больше по инерции.
Подушечки лап тем временем приятно холодил камень – в подземелье никогда не бывало столь жарко, как сверху, по крайней мере, на памяти Абсолюта, по бокам, совсем рядом, тянулись однообразные каменные стены, и ничто не предвещало неожиданных крутых поворотов, появления боковых лазов и прочих причуд жилья под землёй. Путь Ноль уже давно находил машинально, поэтому во время таких знакомых переходах можно было, скажем, мысленно проговорить краткий текст доклада Лайтер, – ах, да, она же пропала… – перепроверить детали какого-нибудь задания, наметить маленький план действий или просто предоставить мыслям течь самим по себе, чуть удивляясь тому, что может родить его собственный мозг.
Он шёл размеренно, делая широкие шаги и не собираясь проверять, следуют ли за ним Йота или Диаваль. Йоте, конечно, надо было что-нибудь объяснить, но время бежало необъяснимо быстро, и Туз строго хмурился, точно обиженный волчонок, потому что надо было успеть найти хоть кого-нибудь, кто мог бы сложить с него заботы, взять на себя бремя возможности приказывать другим. Ноль не любил совмещать две этих роли – ведомого и ведущего. Да что там не любил – попросту не умел, но разве его кто-то вообще спрашивал?
Порой ему казалось, что позади слышится свист тревожимого крыльями воздуха, но это, кажется, была иллюзия, рождаемая привычкой. Если с ним отправлялся ворон, то можно была не сомневаться, что он будет следовать за тобой как привязанный.
А вот впереди кто-то был. Два знакомых запаха, Веледа и… Тень? Как там его, серого волка с природной проседью на морде? Да, Свабу. И один непонятный, кажется, принадлежащий молодому волку. Кого там провели под землю? Впрочем, был бы он один, тогда другое дело. Сейчас до него не может быть дела.
От стен и потолков отражалось эхо их голосов, но Ноль резко дёрнул ушами, не желая прислушиваться. Чужие разговоры его не касались. Последний шаг перед поворотом он проделал нарочно медленно, возвращая на морду рассеянно-отстранённое выражение, одно из двух, что были самыми привычными для него. Затем, точно навёрстывая упущенное, торопливо преодолел отделявшее его от других расстояние и замер рядом с ними, нарочно выбрав место ближе к Веледе.
Какое-то время Туз раздумывал, стоит ли сообщать о цепи пропаж и прочих странных событиях при незнакомце, но так и не пришёл к однозначному решению. Что ж, его всегда можно оставить на откуп Веледе или Тени… как его? Свабу, Свабу. Что-то творится с его памятью, то ли длительное отсутствие тумана в голове действует почти так же, как хорошая порция зелий после сильного ранения, то ли просто надо показаться целителям, все эти пропажи плохо действуют на голову…
– День добрый, – тихо поздоровался он, ни к кому конкретно не обращаясь, но при этом переводя взгляд с Веледы на Свабу, со Свабу на Веледу и обратно. – Веледа, Свабу, мне нужно вам сообщить несколько новостей. Это касается всего Ордена. При нём можно говорить?
При последних словах Ноль легонько кивнул головой на неизвестного молодого волка с белой шкурой. Можно было много говорить о том, как всё это серьёзно, как важно сейчас что-то предпринять…
Но сейчас все слова были лишними, и Абсолют лишь надеялся, что они поймут, как это в самом деле важно. Ничего с выражением своей морды он поделать не мог, и слова не мог придумать более убедительные – хорошо получалось лишь рассказывать какие-нибудь легенды, но никак не последние новости. Причём новости печальные.
Ноль обернулся, но сзади никого не было. Значит, остальные ещё подходят. Не отстанут же.
– Со мной ещё Йота и Диаваль, – осторожно добавил он и замолчал, ожидая реакции на свои слова.
Пока было время, можно было рассмотреть незнакомца, но Абсолют по давней привычке упёрся взглядом в пустоту за плечом белошкурого.
Может, всё вновь станет на свои места? Боги, сегодня был определённо не его день…
…А потом всё как-то так завертелось, будто время, до того нарочно простаивавшее, решило убыстрить свой бег в несколько раз. Кажется, Свабу поздоровался, – Ноль не слишком разбирался, всё его внимание было скорее направлено к Веледе, чем к светло-серому рыцарю. Вроде бы ещё было произнесено нечто вроде «он уже уходит, можешь говорить», но Абсолют подождал ещё, проводя безразличным взглядом два контрастных силуэта, тёмный и светлый. Лишь дождавшись, когда они станут еле видны в полумраке прохода, рутьер повернулся к Веледе и коротко сообщил:
– Что-то странное творится в Ордене. Сегодня безо всякой видимой причины нас покинула Лайтер – Диаваль подтвердит. Затем со странными словами куда-то поспешила Шики. Крестьянка пропала ещё раньше. Уход Шики может подтвердить Йота.
С последними словами Ноль обернулся в ту сторону, откуда пришёл. Бурый Йота, а с ним и Диаваль, кажется, успевали к середине разговора, но их следовало подождать. Помедлив так, чтобы его следующие слова точно были услышаны всеми, Туз продолжил:
– Йота, Ди, подтвердите, что сначала Лайтер, а потом и Шики ушли в непонятном направлении. Орден остался без предводителя. Веледа, я считаю, что нам просто необходимо посоветоваться с Богами, по крайней мере, с Арашу…

Отредактировано Null (2015-06-03 13:37:26)

Алерион молчаливо и крайне внимательно слушал Веледу, смотря прямо в два разноцветных глаза, по которым явственно читалась её предельная сосредоточенность и  та готовность всё прояснить и упростить, которой ему так долго не хватало. Волчица прижималась к нему своим тёплым боком, а он не смел отодвинуться хоть на миллиметр, во-первых, потому что слишком устал от одиночества и был благодарен за такую физическую поддержку, во-вторых, он мог чувствовать, как бывшая первородная дышит, то вздрагивая, то замирая, и это возвращало его из мрачных, порой даже чрезмерно богохульных, злых мыслей. И в ней, и в Свабу было что-то настолько искреннее, что даже он, изрядно уставший, отвыкший от общества, потерявший стаю, в самых отдалённых закоулках души тянулся к ним, как тогда тянулся к чёрному незнакомцу, польщённый доверием и благодарный за сочувствие, но слишком подозрительный и гордый, чтобы признать это в открытую.
Веледа рассказывала ему удивительные вещи, о которых в стае он даже не слышал. Может быть, его сестра-умница и сама не знала о чёрношёрстых первородных, а может быть, просто запамятовала поделиться такой потрясающей легендой. Вернее, тогда бы это была легенда, а теперь он, Алерион, скептик, гоняющийся за знаниями и здравым объяснением природы вещей, видел всё ясно и чётко своими собственными глазами и не верить не мог. Он смотрел на собеседницу широко распахнутыми глазами с настоящим удивлением и любопытством, как ребёнок, впервые услышавший незнакомую ему сказку. Да юный северянин и был слишком рано повзрослевшим ребёнком. Эгоистичным, шкодливым, вспыльчивым, настоящим.
Алерион теперь понимал, с кем встретился тогда. Лишь наполовину доверяя словам Веледы – он не сомневался в её мудрости, но привык подтверждать услышанное фактами – переярок иначе теперь смотрел на чёрношёрстого матёрого. Вновь и вновь воспроизводя в своей памяти их диалог, он уже отчётливее понимал, с кем столкнулся, и оттого ещё больше терялся: в Кель’Амарте не было ничего злобного, отталкивающего, нечистого или пугающего. Алерион настолько отчётливо это понимал, что, спроси кто-либо у него о чистоте его шкуры, и шкуры таинственного незнакомца, северянин бы не постеснялся усомниться в непорочной белизне своей шубки. В чёрном первородном было много боли и много пустоты, но он владел собой, был щедр и терпелив, и это заставило Алериона с некоторым недоверием посмотреть на Веледу. Но он не возразил, промолчал из личных соображений. Он сам хотел докопаться до истины.
- Один из таких сказал мне идти сюда, - честно ответил переярок. Он не видел смысла скрывать что-то подобное. – Он и рассказал мне, что некоторые из первородных выжили и сейчас, возможно, скрываются в Ордене. Я не поверил… Мне казалось, это был сон. Но ты тут.
Алерион не счёл нужным упоминать о том, что он всю зиму был изолирован от событий, происходящих на острове. Он самому себе бы не признался в том, что ему страшно узнавать новости, как хорошие, так и плохие. Они бы дали ему надежду или забрали бы её безвозвратно. Он этого не хотел. Но нужно привыкать. А привыкал Ал быстро. Например, сейчас он, изрядно уставший и нуждающийся в некотором перерыве от своих бесконечных скитаний, быстро сориентировался, что, во-первых, с серым здоровяком и чрезмерно заботливой волчицей лучше не спорить, а, во-вторых, оба они говорят вполне рациональные, приемлемые вещи: он правда не может сейчас никуда идти. И дело не только в Мэте. Дело совсем не в Мэте. И если в голосе Свабу звучало что-то, не терпящее возражений, то Веледа, видно решившая поиграть в мать, была слишком резким контрастом. Конечно, инстинкт самосохранения утверждал, что лучше бы спрятаться за терпеливую, белую и пушистую волчицу, а не идти куда-то с этим незнакомым суровым воином, но меньше всего на свете Алерион хотел бы, чтобы над ним тряслась озабоченная самка. Рассмотрев такую перспективу, молодой волк даже вздрогнул и встряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли.
Дело решило появления третьего орденоносца, тоже практически полностью белого, с некоторыми вкраплениями серого цвета. Рядом с разноглазой Веледой и живым янтарём во взоре Свабу светло-серые глаза незнакомца делали из него призрака. Он появился словно из ниоткуда: словно вышел из теней подземелья, не предупредив о своём приходе ни запахом, ни звуком. Голос его звучал тихо, и бойкому, дерзкому Алериону показался бесцветным и монотонным. Инопланетянин был всего на несколько сантиметров выше, но чем-то пугал больше, чем высокий и подвижный Свабу. Нуль настолько настораживал, что молодой северянин сделал непроизвольный шаг в сторону, отойдя от Веледы и приблизившись к серому рыцарю. При этом Алерион ни на секунду не сводил взгляда с «призрака». Юнец уже понял, что явно здесь лишний, да и не было у него ровно никакого желания оставаться в компании незнакомца. Потому Ал, не говоря ни слова, лишь нервно дёрнул ушами и неторопливо направился за Свабу, изредка оборачиваясь, дабы удостовериться, что «призрак» не идёт следом.

Отредактировано Алерион (2015-06-05 23:50:48)

Тень особенно не вникал в диалог Алериона и Веледы, но отметил, что информация о чёрных первородных была познавательной не только для переярка, но и для самого Свабу. До появления в Ордене белошкурых беженцев, он вообще мало что мог рассказать про Первый Ветер. Все его тогдашние представления о потомках Антея можно было свести к двум словам – «благородные расисты».
Веледа поддержала рыцаря, в чём тот и не сомневался. Они оба продолжали настаивать на посещении Алерионом лекарей, но тут уже особо и не противился.
Однако Свабу не мог не отметить, что в отличие от самого орденоносца, волчица говорила не железным тоном, а мягким, успокаивающим голосом, каким обычно разговаривают матери со своими щенками. По сути, Алерион и был щенком, лишь немного подросшим. И, возможно, он отвык от жизни в стае. Но Свабу охотно готов был заново научить его таким вещам, как уважение старших.
Вскоре серый рыцарь чётко ощутил, что помимо трёх волков в туннеле присутствует кто-то ещё. Вот в проходе показалось пятно светлой шерсти. Приблизившись, оно приняло очертания знакомого рутьера – Абсолюта.
Тень заметил, как Алерион с явным беспокойством отстранился от Нуля, шагнув поближе к рыцарю. Свабу это не удивило. Угрюмо-отстранённый солдат со стеклянными глазами и пустым голосом пугал многих орденоносцев. Ноль производил впечатление машины, но никак не волка из плоти и крови. Хотя Свабу уже успел к нему привыкнуть.
- День добрый...
- Добрый, - приветственный кивок.
- ...Веледа, Свабу, мне нужно вам сообщить несколько новостей. Это касается всего Ордена. При нём можно говорить?
Тень перевёл взгляд на Алериона.
- Говори, он уже уходит, - только и обронил рыцарь, прежде чем двинуться по направлению к пещерам травников.
Несомненно, его интересовали новости, которые принёс рутьер, но их можно было послушать и позже. Однако тяжёлое выражение на морде собеседника невольно взволновало рыцаря. «Что-то определённо случилось».

"Ну, здоровяк, кажись... - тихо начал разговор с Каэлем Виргель, вновь поправляя его сползающую бессознательную тушу. - ...Кажись, хочет твой дружок твоей смерти, раз несётся с такой скоростью... Нет, ну ты только посмотри на него! Он определённо хочет тебя убить! Знаешь, на твоём месте я доверял бы ему меньше, чем мне..."
А белоснежная туша безысходности так и норовила свалиться на землю, постоянно сползая и перевешиваясь то на одну сторону, то на другую. Из-за этого волк даже решил сбавить темп, лишь бы только не уронить сие "сокровище". Короткий взгляд вперёд, чтобы обнаружить впереди мелькающую белую шкуру "проводника", и недотруп с грациозностью булыжника ухнул в объятия высокой травы. "Ну, приятель, ты своего добился! - устало возмутился первородный, оглядываясь по сторонам. - А этот даже не видит, что сзади происходит. Хоть бы оглянулся ради приличия! Нет, ну правда, что за провожатый такой?..." Взгляд рубиновых глаз вновь опустился к вынужденной ноше. "И что мне с тобой делать прикажешь, а? Может сам пойдёшь?... - вопросительная пауза на несколько секунд, - Ну, не хочешь - как хочешь, но учти, что.. Эть! ...мои силы тоже не бесконечны, а уж терпение и подавно, так что, дружище, моли кого угодно, но больше не падай! А я пока вознесу молитвы своим богам, дабы этот малец не завёл нас в ловушку или того хуже..."
И, слава богам, Виргель таки добрался до входа в подземелье, ни разу (какая удача!) Каэля более не уронив. Но тут другая напасть: после яркого дневного света небольшой ход под землю казался до неприличия тёмным, так что можно было с трудом хоть что-то разглядеть. Бад спотыкался, промахивался, путался в корнях, но упорно шёл вслед за Алерионом, который соизволил дождаться его появления и снизойти до матёрого, неспешно маяча впереди своей белой и пушистой задницей.
Вскоре проход расширился и вся компания остановилась на своего рода... полянке? Да, действительно это была полянка, слабо освещённая светом кристаллов. Или же Облако ещё не привыкло к их свету? Кто знает, но выглядело это место волшебно. Однако, времени на удивления, как оказалось, совершенно не было. Не то обиженный, не то недовольный Алерион, старающийся казаться грозным, серьёзным и, может быть, даже взрослым, начал объяснять Виргелю, что, дескать, воротай мне моего товарища, а не то худо будет. Правда, сама фраза звучала несколько иначе: с дерзким и несколько язвительным содержанием, пускай и с озвучкой в более смягчённой форме.
"Ишь какой! Не рад он, видите ли," - мысленно проворчал Виргель. Из глотки доносился нарастающий низкий рокот, мышцы на морде напряглись, обнажая клыки, а рубиновые глаза сверкнули возмущением. "Если бы я в день скалился столько раз, сколько я это делал за последние пару дней, на моей морде наверняка появился бы рельеф из сплошных бицепсов," - вдруг промелькнула глупая мысль, заставившая на секунду отвлечься от происходящего. А Алерион всё продолжал. После просьбы об отпущении Баадэл неспешно опустил Каэля на землю, после чего пожал плечами и потянулся. "Какой же он всё-таки тяжёлый! Вот я был тощий, как псина подворотная. А этим что, мясо готовое приносят по пять раз на день?..."
- Не дерзил бы ты, себе дороже, - спокойно и абсолютно беззлобно посоветовал Виргель Алериону. Казалось, теперь с ним разговаривает совершенно другой волк: не тот злобный дядька, выпрыгнувший из кустов, а самый обычный волк - такой же, как и все, только несколько более вымотанный. - Кстати, говорят, у вас тут вожак - чёрный первородный... Как к нему попасть, не знаешь? Я был бы очень рад возможности повидаться с ним.
Красные глаза выжидающе уставились на Алериона. Первородный ждал ответы на свои главные вопросы.

Гаспар старался не отставать, но все равно пустил Веледу далеко вперед перед собой. Она бежала на поверхность, и адепту было тревожно за то, что же такое могло заставить госпитальера бросить все свои дела и стремглав понестись за росомахой. Это был редкий момент, когда переярок почувствовал себя действительно нужным. Веда взяла его с собой, а не велела возвратиться в логово, а значит, может понадобиться его помощь. Белый лишь крепче сжал челюсти, чтоб не потерять драгоценное лекарственное растение, которое может пригодиться. Что же там, наверху?
Адепт остановился позади Веледы, которая была полностью поглощена чужаком, посмевшим не только явиться на священные земли, так еще и притащить с собой собрата, который лежал подле его лап и не подавал никаких признаков жизни. Или это не он его приволок? Так или иначе, тело Гаспару было не знакомо, или он просто не мог его получше рассмотреть.
Судя по настрою госпитальера, она была вовсе не рада видеть пришельца, ровным счетом как и Алерион, что стоял рядом. С этим перцем у бывшего легионера были свои сложные отношения, и он никак не мог выбить из дурной головы адепта, что не является предателем. К сожалению, недалекий Ал никак не мог смириться с тем, что вынужден делить подземелье с таким отродьем как Гаспар, и всячески это показывал. Белый переярок старался не идти на конфликт, однако делал он это исключительно для себя, нежели жалел шкуру Алериона: напади он на выскочку, как велит ему бурная легионерская кровь, и не видать ему расположения старших товарищей. Та же Веледа, которую адепт не раз замечал в компании этой занозы, сразу изменит и без того шаткое мнение о Гаспаре, а оно ему надо? Приходилось сдерживаться и пропускать колкости юного орденосца, однако если тот окончательно переходил грань, всегда тихий Гасп становился ненадолго альяновцем и ставил Ала на место. Миром или клыком, но их каждая встреча обязательно оборачивалась чем-то негативным. Поэтому сейчас бывший легионер старался не смотреть на переярка, дабы не вызвать у них каких-либо спонтанных эмоций хотя бы одним своим видом.
Ему было интересно, кто же этот чужак и что он тут делает, да еще и с такой оригинальной ношей. Загривок адепта невольно приподнялся, да и сам он распушился, а взгляд светлых янтарных глаз посуровел. Кто бы это ни был, ему тут были не рады, и если будет необходимо, Гаспар незамедлительно вступит в потасовку, только бы прогнать недруга восвояси.

- Нижайше прошу прощения за то, что не кланяюсь вам у себя же дома.
"Вот жеж болван, - сразу вывел Виргель, уже несколько раздражённо косясь на "провожатого". - Эта чрезмерная самоуверенность, попытки казаться взрослым и серьёзным настолько, насколько возможно. Глупо с его стороны, слишком глупо. И это ехидство: будь на моём месте кто-то другой, от мелкого и косточки не осталось бы ещё когда мы сюда вошли, а может и раньше. Эхх, этому комку шерсти ещё учиться и учиться..." Тяжело вздохнув, Виргель отвёл взгляд в сторону и стал рассматривать кристаллы вокруг. И всё же это место невероятно красиво, прямо как в сказке. "Недаром о Подземелье ходят различные легенды, ведь все они - чистая правда, верно?" - мысленно спросил Виргель, покосившись на Каэля. Его молчаливая туша сейчас казалась пушистому великану самым надёжным собеседником и товарищем.
... Который не сможет соврать, в отличие от некоторых. "Ну не может он не знать, куда вожак девался! А даже если и не знает куда, то уж точно в курсе дома он или нет! Нарвёшься ты у меня, мелочь. Пойду сам проверю," - сделав такой вывод, матёрый поднялся с земли, недовольно зыркнул на переярков и уже хотел было отправиться в увлекательное путешествие по Подземелью, как вдруг его встретил яростный рёв, а позже и его обладатель.
Точнее, обладательница. Взъерошенная словно дикобраз она жутко оскалилась в сторону незваного гостя, который в свою очередь опешил от такого явления. Нет, он, конечно, понимал, что с распростёртыми объятиями его здесь никто уж точно не примет, но когда тебе навстречу вылетает разъярённая самка и смотрит та тебя словно мамашка, на чьём чаде ты только что задел волосок, ты просто не знаешь, как вообще среагировать! Мало того, с ней ещё и та самая зверюга прикатилась, что в кустах шастала! "Чёрт возьми, что за дурдом здесь творится? Кель, если ты действительно здесь, то я тебе искренне не завидую," - оценил белый ситуацию, взирая на всех этих полуросликов с высоты своей головы, всё ещё не отойдя от происходящего.
- Пока что у тебя есть шансы повидаться лишь с Калахирой, - прорычала эта дамочка. Её голос показался первородному очень знакомым, а разноцветные глаза заставили задуматься над тем, где волк мог их увидеть. Приказное "назови себя" и волчица была перебита росомахой. К компании незаметно присоединился ещё один переярок, тоже белый... А что же делал Бад? С самого начала оскалился ради приличия, взъерошил шерсть и поднял распушённый хвост, из-за чего стал казаться ещё больше, чем есть и озлобленно рявкнул на волчицу, перекрыв слова огнеглазого переярка, имени которого матёрый по-прежнему не знал. Его уже бесила вся эта белошкурая компания, дружно ненавидящая его персону, как вдруг в памяти прояснилось и Баадэл посмотрел на разноглазую волчицу уже по-другому.
- Вел.. Веледа?... - с глубоким сомнением в голосе спросил зверь, вернув свою пушистость в прежнее состояние. - Ты ли это, Веледа?
И, казалось бы, не время для знакомств и ностальгии, и представляться должен только он. Но прошлое сближает всех в этой пещерке.
Всех связывает Первый Ветер.

Отредактировано Virgel (2015-09-20 14:17:50)

Пока старшие выясняли, кому и что здесь надо, Гаспар недовольно покосился на Алериона, который слишком много на себя брал. Мало того, что его пасть практически не закрывалась и он чувствовал себя наравне с Веледой, так он еще и презренно зыркал в сторону бывшего легионера, не удержавшись от едкого замечания. Положив лечебные травы себе под лапы, адепт недобро глянул на переярка, приподняв верхнюю губу, показывая резцы, однако дальше этого дело не пошло: сейчас здесь и без их горячих терок есть кому подыбить загривки. Но, если признаться честно, белому все реже хотелось терпеть беспричинные выпады наглого Ала. Придет день – и Гаспар надерет адепту задницу, не смотря на то, что он является любимчиком госпитальера. К слову, та взяла да и послала Алериона подальше.
«Подавись, выпендрежник» - Про себя усмехнулся адепт, приглаживая шерсть.
Кем являлся этот безжизненный Каэль – бывший легионер вообще не имел понятия, но видимо он был одним из своих, раз Веда так яро защищала его от незнакомца. Или защита тут была не при чем, а всему виной старый счеты?
Гаспар даже не пытался вникнуть в разговор взрослый волков, ибо понял, что эта беседа началась уже давно, а сейчас – это лишь продолжение. Его больше интересовало состояние того самого Каэля, ведь пока госпитальер и чужак чесали языками, бедному волку могло стать только хуже, если он вообще еще жив.
-Может хоть попытаться ему помочь? – Подал голос бывший легионер, поворачивая голову к Алериону, как к единственному не занятому дискуссией.
Вообще, Гаспару было мало приятного работать в паре с этим зазнайкой, однако выхода не оставалось, а первостепенным сейчас было то, что истекающий кровью, как выразилась Веледа, сын Первого Ветра, нуждался в помощи, а не в обсуждении. Видимо, не зря он захватил целебные травы: они могут понадобиться, но для начала было необходимо оттащить безжизненного Каэля из-под лап пришедшего. А что, если тот к нему не подпустит да и вцепится Гаспу в холку, когда тот решит его взять? Адепт не знал всех тонкостей и подводных камней данной встречи, а потому он решил дождаться одобрения или протеста Веледы, ну или Алериона, на худой конец.