Грубость. Одни к ней привыкают и отвечают на неё улыбкой, другие обижаются, а третьи отвечают грубостью. Саламандру сложно назвать грубым, а вот первые два варианта, несмотря на свою противоположность, вполне свойственны нашему герою... но не сейчас, когда нервы натянуты, как струны, когда он сам не свой.
- У тебя глаза нет, - спокойно пояснил Саламандра, повернув голову набок, словно волчица могла об этом не знать. Волчица оказалась весьма странным фруктом. Недовольно оскалилась, угрожая одним только взглядом, а затем убежала, даже следов не оставив, лишь легкую фразу иронии на прощанье оставила.
Какие же они странные, эти волки, - промелькнула с детской непосредственностью мысль, Самса изогнул бровь, а затем на секунду во взгляде промелькнул хитрый огонек, - но это мне только на лапу. Не стоит кому попало открывать наш секрет...
Вот так вот. Одни ищут, ищут, возможно, месяцами вход в Орден, а у какого-то мелкого зверя в глазах черти танцуют танго. Вот так тонут чьи-то желания найти Священную стаю об айсберги чей-то хитрости. Хотя, кто знает, может дело и не в хитрости, может, лапа действительно болит, и бред здесь действительно уместен?
Возможно, мы бы и узнали, притворяется Саламандра или ему действительно так плохо, но судьба распределилась иначе. Пять шагов из воды и ещё три вдоль берега, как два волка преградили собой путь, окружив бедолагу. Один из этой черной двойки задал стандартный вопрос. О, как прекрасен был этот стандартный вопрос! Столь прекрасен, что Саламандра схватился за последнюю его часть, как за спасительную соломинку.
- Че'гненькие! Волки! Да п'гостят меня т'ги Богини, чьи имена на возносят всуе, но я так давно не видел волков!
Он столь неожиданно завизжал на всю округу, резко кинувшись на ближайшего волка. В первую секунду могло показаться, что Саламандрий собирается напасть, но нет. Тигр затормозил едва не касаясь носом шерсти на груди волка, после чего громко чихнул, прям на патрульного и поднял полный счастья взгляд, заглядывая в глаза самца.
- Волки... 'годименькие! - казалось, он подался минутному порыву радости, потому что начал тереться, словно кошка, о черную шерсть патрульного, пока не удостоверился, что он весь мокрый, как и сам Самса.
- У меня столько новостей! Столько новостей! - тигр заметил ещё одного черношкурого брата и кинулся к нему, словно желая проделать с ним тоже самое, но нет. Полосатый зверь поднялся на задние лапы и оперся на грудь волка, кажется, нарочно пачкая патрульных Лиги. Голова закружилась, но в порывах радости усатый-полосатый этого, кажется, не замечал. Саламандра вытянул свою длинную шею к уху черного патрульного, тихо шепча, - твой альфа не может знать всего, ибо не вездесущ. Я поведаю твоему Князю одну занимательную исто'гию... - дыхание заметно сбилось, словно после долгой пробежки или от волнения, - один волк...
Правая передняя лапа подвела, не выдержав нагрузки, она заскользила по черной шкуре, слегка царапнув патрульного, а сам Саламандра полетел вниз на бок, потеряв равновесие.
Голова кружилась... а тут ещё мир потерял опору... карие глаза закрылись, кажется, несколько раньше, чем мокрый зверек упал на песок.
Обморок?
А ведь у них, у этих волков, был шанс почувствовать, как пышет жаром от лап и шерсти этого зверя, как нарастает температура...
Поляна у логова. (в зубах у патруля)

---> Поляна у логова

Уйдя с поляны почти сразу же после наших городских гостей, я поспешно проверила доверенную мне часть территории и, убедившись, что никаких поползновений больше не совершалось, отправилась на заслуженный отдых. А лучшего места, чем Горячее озеро для натруженных лап не найти.
Едва ушей коснулся звук звенящих брызг, а в поле зрения все настойчивее замаячил тягучий пар, прогулочный шаг перешел в уверенную рысь. Хотелось поскорее уже зайти в теплую воду и дать мышцам расслабиться. Ну а потом можно и подремать маленько. Но, как оказалось, не одна я решила прийти к озеру: в воде неспешно двигалась бурая волчья фигура. Привыкшая к тому, что большую часть нашего мужского населения составляют рослые самцы, я не сразу признала в этой фигуре своего состайника Зверя. Черные уши насторожено сдвинулись, но уже через несколько метров виновато прижались к голове, а хвост сделал несколько приветственных махов. Расслабься, знакомая морда.
- Добрый день, Зверь. - Мягко поприветствовала я бурого волка и, опустив морду к воде, негромко фыркнула - грязная. Обычно внимательная ко всяким мелочам сегодня я не заметила, что шкура дозорного покрыта коркой бурой грязи. Еще раз негромко фыркнув, я прошла чуть дальше, докуда еще не успел добраться грязношкурый знакомый, и опустила свою немаленькую тушку в теплую воду.
Наконец немного растерянный взгляд остановился на буром самце.
- Принимал грязевые ванны?

"Новое начало. Хрупкое равновесие"
Ее шаги напоминали на импровизированный марш по хрустальному мосту.
Мир смотрел на нее испытывающе и ласково одновременно, словно знал о внутренних переменах, но не решался подтолкнуть к действиям. Она была рада вернуться в стаю - там, среди каменных сводов и света кристаллов за ней наблюдает лишь Арашу. Никто не докучает расспросами, не тянет за собой без доброй на то воли. Идеальное место для того, чтобы лечь посреди тишины и закутаться в мысли о себе.
Но так случилось лишь один раз. Крестьянка никогда не была склонна к самоанализу, потому быстро переключилась на еще более углубленное изучение мира. Сейчас ее ждет любимая работа, работа по ее профилю. И маленькая надежда, которая, вдруг, перерастет в деяния.
- Здесь противоположности сталкиваются друг с другом. Мы найдем то, что ищем,- со значением промолвила волчица, не поворачиваясь к собеседнице и продолжая изучать туман, поднимающийся от горячих вод. Не страшна темнолунцам зима - но жажду источники не утолят. И влага, осевшая на шкуре, быстро замерзнет.
Крис была сильно благодарна Сафириэль - с белой воительницей, спасшей ее от старых орлов, надежнее и спокойнее. Ее маленький щит и опора - рыже-бежевая стеснялась заговорить с рыцарем на отвлеченные темы, но мысленно делилась с ней любыми заметками и комментариями к происходящему.
- Какие пейзажи тебе нравятся?- вылетел робкий вопрос. Отвлеклась от поверхностного изучения земной поверхности и брода, заглядывая в глаза спутницы. Ответят же? Ответят? Она абсолютно ничего не знала о Сеф, этот ангел спустился к ним с небесного мира великой Матери и оставался загадкой.

Отредактировано Крестьянка (2014-09-20 08:50:03)

Она не помнила, когда в последний раз была сильно уверена в чем-то. Все шаткие строения, призрачные замки, иллюзии зеркал - мир разучился строить творения из камня. Со сколькими она разговаривала? И сколько из них говорили правду? Даже эта вода - не может утолять жажду.
"Будь бдительная - никто не должен менять твою историю".
Я верю тому, во что верю.
- Да, - завет Мелеха ясно прозвучал в голове, добавляя голосу силы, - просто не стоит останавливаться, доверяя первому взгляду. Самые ценные оазисы прячутся в пустыне.
Осмотр берега ничего не дал, но стоило Крестьянке приблизиться к берегу маленького озера, как в глубине мелькнул голубоватый свет. Расставив лапы пошире, надеясь, что грязь не даст им разъехаться, волчица приблизила морду к поверхности.
- Ай!, - невольно вырвалось из пасти, и извиняющимся тоном было добавлено, - Горячо... Ну вот, только хотели показать свою самостоятельность. Со второй попытки наконец опустив голову под воду, зубами вслепую "выуживая" добычу, алхимик наконец схватила более холодный предмет.
- В глубинах больше драгоценностей. За те двери заглядывают не все, - довольно пошептала рыже-бежевая, наблюдая за тем, как кристалл воды ноткими ниточками цепляется к ее лапе. Княжна никогда не покидала юга, точнее - никогда не была на севере, но доля сильного воображения позволяла прекрасно себе представить чистый, морозный край, где жили великие судьи и воины Антея.
- Ты первородная?- задумчиво протянула самка, взглядываясь в светлую шерсть защитницы и различая в ней игру снежинок. Воодушевление удушливо накрыло - глаза молодой заблестели, хвост быстро задергался из стороны в сторону.
- Или Сиха?- дрожь от волнения мелькнула в словах. Сотканная изо льда или армад высоких облаков, взор распаляя на тысячи солнц, загадочная незнакомка стояла перед ней, укрывая от невзгод. Крестьянка сделала шаг в сторону Сафириэль. Свет манит к себе.
Улыбка. И простота. Был другой выбор? Проливать кровь инакомыслящих или гнать себя за добычей? Если охотиться она еще с горем пополам умела, то драться - нет. Вообще.
- Я всегда любила травы. И мир. Алхимия изучает обе материи - да так пристально, что порой страшно становится слушать истории.

Травы растут везде - и на поверхности Острова, и в подземелье, и наверняка на небе, в сфере творения - а еще самые яркие цветут во снах. Там никто не боится красок и фантазии, там всегда неприкрытое откровение перед осмелившимся подслушивать чужую душу в ее самый уязвимый момент.
Взять даже это растение, ехидно кивающее своим тонким стеблем гостям. На фиолетовых лепестках застыла влага, мутной росой окропляя сухие листья. Можно пожелать мира фантазий и съесть цветок для успокоения, но доза так мала, что грань между вечным снов и обычной слабостью стирается в токе крови. Но Крестьянка все равно сорвала пролеску - Наоми говорила, что сможет сделать из нее болеутоляющее.
- Сколько бы огней ты не искала ночью, ты останешься вознагражденной утром, - мимолетно и легко заметила алхимик,  пожав бы плечами, будь человеком. Белая стояла у невидимой стены, билась об нее, и не обойти ведь никак. Загвоздка в отсутствии этой стены.
Она приготовилась слушать, не требуя продолжения и не дергаясь с места, когда Сафириель оборвала свой так и не начавшийся рассказ. Мм, обидно - истории это изумруды из самый труднодоступных рудников.
Вопрос.
"Действительно, ты когда-нибудь помнила, как теряла важное?"
Кольнуло в бок, и едва заметная судорога пробежалась волной по хрупкому телу. В янтарных глазах застыла красочная дымка, взятая прямиком из калейдоскопа, ровно столько же смысла было в этих картинах. Говорят, прошлое невозможно забыть. Говорят, этим ранам никогда не зажить. Время уходит с каждой секундой, но оно не умеет лечить - шрамы выжигаются в голове.
- Я потеряла...все,- тихо-тихо шепчет, заглядывая назад и сдерживая кислую жидкость глаз, - у меня есть только приемные сестры и...слух о том, что мой брат жив. Брат...Брат! Как ей его найти и вернуть, как вместе с ним продолжить обучение ремеслу?! Ни звезды, ни артефакты не помогут отыскать пустоту. Тяжело вздохнув, Крис опустила голову, сникнув.
Кому такая птичка надежды нужна?

Вина неприятным комком застряла в горле. Если вдруг на них нападут, и нападающих будет больше двух, дело плохо. Что Крестьянка могла сделать тогда, когда встала на пути Карнифекса, не пуская к Древу? Ничего. Только молиться, своей чистотой ища свет в его прогнившем бессмертном теле. Сейчас с ней реликвия, но подействует ли она и на белоснежную? И убежать - не значит решить проблему, по их следу начнется охота, воздух содрогнется от погони. И вдобавок сейчас она простыми словами заставляет состайницу переживать муки заново, чем это лучше удара под глотку? Одинаково легкие покинет воздух, и силы заискрятся по ломанным проводам, выключая сознание, оставляя с этой болью наедине. Без права сопротивляться. Без шанса победить. Без возможности забыть. Плох тот воин, который поражен стрелой не в конечность, а прямо в сердце.
Но сама Княжна отдала бы многое, чтобы детально вспомнить свою историю. Обрывки изредка возникали перед глазами, но...такой в них толк? Какой толк видеть текст и не знать языка? Единственный переводчик продит по миру, оставаясь таким же мутным письменом, и прочитать который может он сам. Запутанный круг, порвать бы...Да только ножницы исчезли в дымчатой синеве и жаре вулкана.
Иллюзии, говоришь?
Дитя звездных столбов, вдруг ты можешь помочь?
Хм. Сафириель не войдет в это море и не спасет себя и брата - не ее стихия. А рядом с ней тот, кто плавать умеет. Попытка не пытка? Сыграем словами и вынудим прошлое само дать ответы на незаданные вопросы.
- Мои воспоминания пусты, в них живут лишь эмоции без картин, - просквозило признание, не заостряясь на его тяжести, - теперь я существую чужими историями. Я слишком доверяю тем, кто в братстве меня окружает. Они имеют право меня создавать, но взаимно ли?- слова застыли, не дождавшись грома. Второй раз за день стальная уверенность сглаживалась наивностью.
- Ты бы доверила мне свою память?- так, как я безоговорочно вверяю тебе свою жизнь. Я не смотрю назад - ты можешь ударить в спину, но станешь ли ты это делать?.

-------->>>Начало нового сезона. Хрупкое равновесие<<<--------
Прыжки от неожиданных всплесков гейзера давались легко.
Откуда столько энергии было в теле зрелого волка? Что двигало его в этот раз, что делало таким активным, таким положительно настроенным?
В последнее время Скайвера было не узнать. Угрюмость волка немного спала, хотя по-прежнему не каждый мог видеть его в таком лучезарном расположении духа, но что же все-таки делалось в его душе? Что произошло за то долгое время, которое осталось "за кадром"?
Орден лечил самца. Душа его, желавшая так сильно встать на путь истинный, начала исцеляться: медленно, грузными ползками, но она воспринимала жизнь никак череду только падений. Свет становится ярче. Свет становился теплее.
Конечно, несчастья постигавшие стаю отражались и на волке. И хотя активно страдать он не умел, но восприятие было совсем не болезненным. О прошлой жизни, впрочем, он позабыл: семья, сестра, возлюбленная. Все это казалось ему каким-то очень далеким и туманным, словно это было во сне. Морган не надеялся найти кого-то из вышеперечисленных. Да и вопрос - хотел ли?
Он жил сегодняшним и будущем днем. Много размышлял, как сейчас, когда догонял Крестьянку и Сафириель. Последняя упомянутая, белая волчица, как снег, накрывший грязную лужу, накрыла так же черного, как смоль, Моргана. Между ними были такие отношения, которые не назовешь банально "дружескими". Все у них основывалось на другом, но это "другое" предстояло еще открыть.
Тем не менее, холодные глаза Саф каким-то образом грели сталь, отражающуюся в глазах Моргана. Казалось бы, это два холодных полюса и они должны отталкиваться, но в этот раз они притягивались. Притяжение было уже крепким, а Скайвер в глубине души надеялся, что неразрывным узлом.
Но даже оба волка еще мало осознавали это. Что говорить об остальных, окружающих их состайников, друзей, врагов? Просто он желал быть рядом с ней почаще, чем с другими. Это нормально. Это их обоих устраивало и принято было, как должное.
***
Весна пришла некстати. Хотелось еще погружать лапы в обжигающе-холодный слой снега. Но весна пришла, и снег растаял. И хотя местами на горячем озере тоже можно было обжечься - обжиг этот был другой, совсем непривычный.
Скай увязался за волчицами, потому что им нужна была охрана. Морган был крупный, сильный самец, так почему бы не исполнить должность телохранителя?
И, не упустив такой почетной возможности, Морган пошел с волчицами, хотя по пути пришлось задержаться.
Впрочем, его это не расстроило. Он быстро нагнал двух самок, когда краем уха слышал обрывки последних фраз.
- Ты бы доверила мне свою память?
- Почему бы и нет, но, ты уверена, что хотела бы хранить мою память?
"Я вдохнул теплый воздух горячего озера и прислушался к разговору двух самок. Очевидно, разговор был по душам, очевидно, между ними вспыхнуло доверие, в ходе которого, они обе делились друг с другом чем-то важным. На какой-то миг, мне показалось, что я здесь был лишним, совершенно не нужным, но после понял - это была лишь иллюзия. (А может, я хотел всего лишь успокоить себя, убеждаясь в этом?)."
Не желая тревожить волчиц понапрасну, Морган тихо подошел сзади Саф, кивая головой ни сколько в знак приветствия, сколько в знак того, что "я пришел, я рядом", останавливаясь в нескольких шагах от белой. Помимо бурлящей воды, всплеска гейзеров, тихих голосов волчиц, он больше не слышал посторонних звуков, а потому был расслаблен, уверен в том, что опасности нет рядом.
И если, быть может, Саф пыталась и помочь Крестьянке в чем-то, то Морган даже не старался. Собирательство, ровно как и алхимия, его не интересовали. Пока что, он занимал роли наблюдателя. Тем не менее, он остановился, внимательно осматривая обеих волчиц, желая вникнуть в суть разговора, возможно, поддержать его при особой необходимости.
Но почему-то был было чувство, что та атмосфера, которая витала здесь, с его приходом будет прервана.

-----Начало сезона----

Не смотря на то, что задние лапы сводило от боли, Бафомет старался не сбавлять темп, а продолжать нестись неким кривым галопом что есть мочи. Нестись подальше от проклятых земель и проклятой стаи фанатиков, что вполне могли следовать поодаль, подобно ищейкам из ада, чья единственная цель- убить. Не смотря на то, что тело находилось уже на последнем издыхании, а сердце начинало отбивать набат, молодой волк все же находил в себе силы продолжать движение, пусть в ушах уже давно звенел лишь оглушающий рев Креста, с примесью горечи, злобы и отсутствием выбора.
В голове то и дело возникал немой вопрос "Почему я?", который лишь сыпал соль на рану, заставляя очередной раз посмотреть в глаза своему прошлому. И какой черт заставил его открыть пасть и ляпнуть те заветные несколько слов? Разве сладкая ложь хоть когда-либо подводила их? А что теперь? Позорно, подобно последней шавке, избит и изгнан, вымазан в собственную кровь, да кровь лучшего друга, что притом, еще и сохранил тебе жизнь, пусть и нелегким путем все той же лжи. Теперь он, как и прежде, один, однако куда больше растерян и сбит со своего же пути. Да и потом, из головы не выходили мысли о Крестоносце, что , можно сказать, предал новую свою семью ослушавшись ее же приказа. Если Каннибал увидит в сим подвох, то и последнему не сносить головы...
Вот только если в своем друге Бафомет и был уверен, то в своей судьбе больше нет. За плечами уже стояла с косою старуха Смерть, под руку с неизвестностью и двумя стаями, что готовы были растерзать его на части, даже не вспоминая имени. Оборачиваться назад- сдохнуть. Бежать стремглав вперед- сдохнуть. Остановиться- сдохнуть.
Безысходность заставляла уродливую морду переярка скривиться в бессловесной гримасе злобы и отчаяния. Бафомет знал, что долго он не протянет в подобном темпе, ведь силы покидали его тело стремительно быстро, выходя вместе с кровью и горячим дыханием. Оставалось уповать лишь на то, что сильные лапы сумеют донести предательскую сущность до мест, где его не разыщут озлобленные хищники, что пойдут по кровавому следу и жизнь позволит помучится еще пару-тройку лет.
Ведь странно, но даже самому несчастному, уродливому и безнадежному существу на свете, на пороге смерти, до боли хочется жить.
Одноглазый давно потерял счет милям, с тех пор, как последний раз услышал прощальный вой Креста, наполненный горем и желающим лишь удачи. Несколько раз переярок останавливался, ловя себя на мысли, что задние лапы стало сводить от усталости и боли, что нужно успокоить беснующийся организм и слизать кровь, что хлестала из куцего обрубка хвоста. За ним никто не следовал, что было странно, однако и это одиночество лишь подстегивало продолжать бежать. Куда? Урод не знал. Да и, по правде говоря, сейчас ему было куда более плевать, чем в ту ночь, когда разорвали его мать. Ведь как ни крути, но милый, пусть и не типичный, щенок имеет, с одной стороны, куда больше шансов выжить, чем изувеченный кобель- подросток. Единственная надежда- это пережить спокойно и в одиночестве ночь, а завтра, если кровь унимется, найти какой-никакой кусок падали, чтобы восстановить силы. Но от осознания жестокости реальности по спине пробегал холодок...Многих ли он видел волков, что выживали после изгнания в одиночку? Нет. Никого.
Мал-помалу черный начал признавать места. Когда-то, давным- давно, он был здесь. Еще когда черный волк обещал показать огромную кошку... Кажется, оно походило на земли Темной Луны, что одновременно внушало и ужас, и уверенность в завтрашнем дне. Ведь безумны Шитахи водили союз с темным братством, что давало Луне полное прав сдать его с потрохами, лишний раз укрепляя союз. Но с другой стороны у Бафомета сложилось впечатление, что темные просто так единицами не разбрасываются, и если уж и найдет его патруль, то врятле станет перегрызать горло, пока не выудит хотя бы толику собственной выгоды. Что мог дать Луне Баф? Ни черта. Однако об этом знал только он один.
Через некоторое время Черепоголовый вышел к горячим источникам, которые, порою, слыли еще и источниками примирения. По крайней мере те, кто не жаждал оторвать собрату голову, да и не видел за каждым кустом врага, могли сосуществовать подле друг друга, наслаждаясь необычайно теплой водою. Повинуясь какому-то древнему инстинкту, даже не замечая за собою своих же действий, Одноглазый спешно, пусть и хромаючи, спустился чуть ниже.
Конечности будто бы налились свинцом, в голове появился странный шум, а глаза сами собою стали закрываться. Не в силах противостоять соблазну, черный лишь кое-как отошел к ближайшим камням, где улегся и заснул, как казалось, беспробудным сном.

Отредактировано Baphomet (2014-10-13 17:34:20)