------Медвежьи холмы.
Можно я скажу это слово? Можно, да?
-Устала....
Антей, до чего мы докатились? Казалось бы, не проломляемый воин, теперь Часовая Миша устала. Антей упаси это услышать кому то ещё из стаи....Никогда не любила показывать слабость, но сейчас был не тот случай.
-Границы....-с облегчением протянула я. -наконец...-остновилась и тут меня как ударило чем- то, мои глаза оживились, а усталось куда- то испарилась. Я готова была накинуться сейчас на патрульных ....-почему...я..не чувствую их запаха!- отчеканивала я каждое слово. Говорила я всё это сквозь плото сжатые пожелтевшие зубы. Из глотки раздался приглушённый рык, холка поднялась. Я возобновила шаг ступая уже куда увереннее и казалось что земля вот вот прогнётся под моими чёткими шагами.
Я была Часовой и следила за патрулем, а сейчас...да впрочем вообще последнее время было не совсем спокойное, а тут и патруля не было.
-Надеюсь у них найдётся оправдание, когда я положу их на лопатки....
Я осознавала всю ответственность и за безопасность стаи отвечала головой....
Я искала взглядом хоть какое-то очертание или движение, вновь остановилась. Щуть сощурила глаза и стала ждать, мне казалось что здесь должен кто- то появится, но не знала кто именно, поэтому мышцы в моих лапах невольно напряглись, а сердце застучало чуть сильнее.

офф:
Если жизнь свою спасти хотите,
Внимательно за строчками следите.
Пишите каждый, куда кто ставит лапы
Ведь топь готова каждого "сожрать" ребята.
Фриса

the beginning.
Wenn sie nackt schwimmt ist das schön
Dann will ich sie von hinten sehn
Nicht dass die Brüste reizvoll wären
Die Beine öffnen sich wie Scheren
Dann leuchtet heiß aus dem Versteck
Die Flamme aus dem Schenkeleck

Вы, вы все, на какой же вы стороне? Стираете остатки дорог, при этом всё ещё гадая, по какую же сторону истраченной полосы оставить свои никчёмные хвосты. Стираете линию, приближаю всю почву под усталыми лапами к безвозвратному провалу. Если быть честным, то все вы умираете - тихо, незаметно стремительно, до последнего скрывая ото всех, включая самого себя, последний крах существования.  Каждое новое движение, хаотично повторившееся действие вводит ваши  тела в необъяснимый чем-то ступой.  Оставаясь избранным пессимистом, каждый дал обещание самому себе, что, когда всё завершится за размазанной линией, мы улетим отсюда. Улетим - да хоть к чертям собачьим, неважно ведь. Главное, чтобы из нор тех дальних мест никто бы не смогу узреть треугольных полей далёких нынче дней.
А что же вышло у меня? Улетев, ни разу не прокляну в данное себе самому слово, получив излишнее удовольствие от всех тех горестей одиночества, вернулся в треугольники бессмысленного отрочества. И что я здесь забыл? Как кажется, - излишний интерес. Излишнее желание увидеть тех, с кем был растрачен первый год-два жизни, а позже беззаботно позабытых. И не помнится, чтобы что-то тосковало по нему.
Широкими шагами в поисках уединения. Эти существа окрестили меня напросто воином, в то время как на высших постах вальяжно устроились юные самки?.. Хах. Просчётливо, чего сказать. Но аналогично не приходит на ум возможность, в которой их отношение проявляет преданность.
Ты с сожалением признаёшь, что наступит и завтрашний день.
Твои желания невозможно определить как и то, желаешь ли ты что-то вообще. Каждое слово мерещится истинным шифром, шифром несуществующим - бессмысленным гулким звуком. Думается, так было с тобою годами. И всё будет, если тебя не настигнет осознание, что так необходимо. Постройка королевства без дверей фанатиков архаичной архитектуры.
Хотелось бы уничтожить всех, кто выходит за рамки приличия, верно? Переубедить всех плохих и мерзких, после чего найти свои доводы под грудой гниющих камней. Ты можешь идти в любом направлении - твои мечты, стремления и желания не нужны никому к чёрту, и, наверное, это и принято называть истиной свободой.
Меня завлекали эти запахи, эти звуки. Этот запах уходящих далеко-далеко за горизонт моих состайников. Они направлялись на земли чёрношкурый. А я что? Я не в силах был победить своё любопытство и желание проследовать за ними.
Лапы аккуратно ступали по твёрдой земле, опасаясь каждый раз оступиться и провалиться в житкое смертоносное ничто, что утянуло бы моё тело глубоко, ближе к земному ядру.

---вечный лес

Огромная птица без устали двигалась вперед. В действиях ее не было незнания, не было спонтанности. Бог знал, что он делает и когти его цепко держали белое тело самки не позволяя ей шевелиться. То и дело пернатый хищник начинал кружить над землею, будто бы дожидаясь своих преследователей и позволяя им догнать себя. Он не был жертвой- жертвой были те, кто следовал по его же пути. Судьба вновь решила поиграть со своими подчиненными, разум вновь начал подводить охотников играя с ними злую шутку, родственные узы и единая кровь вновь не позволяли принимать трезво решения. А рысь...Рысь просто был обязан подчиниться старухе-судьбе. Такова была его роль.
Мягкие лапы начали чувствовать, как земля то и дело норовила убежать, прогнуться, поглотить в себя обладателей тяжелых мощных тел. То и дело меж кочками уже начинала сочиться природная кровь, влага, вода. Пред зверями возникали болотные топи: самые опасные из всех земель, земли слез и потерянных надежд, на коих если оступишься- не выйдешь вовеки веков.
Лишь они заставили серебристого сбавить шаг попервой. А после и остановка старика...Сейчас он был обузой для молодых и сильных, бесполезным мешком с костями, из-за которого жизнь унесенной самки становилась под угрозу. Вот слепец уже стал не так резв, вот он уже остановился и поднял лапу больную стараясь привести дыхание в норму. Он устал.
Хгар остановился подле белого. Пусть старость безудержна и беспощадно, однако любой, кто может противостоять ей заслуживает уважения.
- Ли, детка, ты видишь птицу? -сбиваясь промолвил старец. Позволив себе вольность, а может решив не дать волчице шанс молвить нечто не важное, пятнистый хищник сделал шаг наперерез белоснежному. Стальные глаза кота впились в поблекшие очи Хаагена.
- Болото раскинуло топи свои на пути вашем. Каждый шаг граничит в безумием, каждое неверно решение с гибелью. Черный Вор ожидает каждого своего преследователя. Он кружит и замирает в воздухе бросая воинственный клич в ваши уши, будоража ваши сердца.- Кот повернул морду в сторону, наблюдая за полетом Бога.
- Кто верен и предан — так это собака
породистый пес или просто дворняга…
и верят и любят и преданно ждут.
а волки… а волки, увы предают!- тихо, понизив голос до мягкого шепота, на распев промурлыкал кот. Волки должны были слышать, должны были услышать.
- Рысь может следовать впереди, ступая по тонущей земле. Рысь легче чем волки, рысь предупредит волков где не следует ступать их лапам. Иначе волки погибнут и их поглотит подземное жерло.- Завершил Хгар свое повествование.
Белая волчица не могла пойти вперед. Она была слишком молода, да и заметно тяжелее самого Хгара. Ее тело не было таким же быстрым и ловким нежели кошачье, она врядле видела топи на своем веку. У белых просто не было выбора...Либо довериться незнакомцу, либо умереть.

Отредактировано H'ghar (2013-05-09 14:27:53)

Волнение очень скоро вновь подкатило к горлу. Взволнованно выдохнув, волчица вновь обернулась на силуэты друзей вдали. Они бежали. Уже перешли на топь. На собственном опыте Лотос твёрдо знает, насколько опасно это место. Особенно весной, в оттепель. В тёмно-синих,  с зеленцой глазах теперь читалось уже не простое волнение, а страх за жизни своих друзей. Как-то в молодости, когда мать Лотос была ещё жива, последняя и две её дочери, так сказать, ломанулись на поиски приключений. Страх, как любила дочь Хаагена поиграть с судьбой. Тогда они чудом выжили, попав на некий островок посреди всей этой топи. Но припомнить того пути к выживанию волчица уже не могла, зато неожиданно взгляд её впился в громоздкую тень, какую отбрасывал её похититель. Если бы желал этот зверь просто её смерти, скажите, не умчался бы в небеса сломя голову сразу? Не стал бы кружить со всей скоростью по округе, клёкотом заявляя об удачной охоте? Едва ли, вероятно.
"Ч-что ты делаешь?" - вновь немой вопрос отразился в глазах Лотос, когда та стала замечать, что птица, периодически, откланяется на n-ое количество градусов в сторону, потом вновь возвращается. Закономерности в движениях нет, она летит так, словно бы человек, огибает на мокром асфальте лужи. Идея промелькнула в голове отнюдь не глупой волчицы. Однако... Лотос пусть и была весьма суеверной, факты предпочитала также проверять: а вдруг птица не стремится вывести их, а наоборот, хочет запутать? Тогда даже лучше, если они не следуют за её тенью. Так бы волчица и колебалась, если бы не увидела впереди тот самый, один из наиболее высоких здесь кустарников терновника.
- Полынь не растёт в жиже! Там почва, наверняка! Ну, ну, скорее давайте! - аукнулся в памяти сладкий голос матери в тот день, когда они чуть было тут не погибли, да ещё и на чужой земле. Именно остановившись там волчицы когда-то спаслись. И птица не обманула: пролетела прямо над ним.
- За тенью! Следуйте за тенью! Она покажет до... - прямо в середине фразы крылатый Бог резко набирает скорость, взмывая ввысь, и резко одёргивая волчицу вверх, - рооооогу..!
Непонятно приобняв лапами лапы птицы, обхватившие её, волчица уже с ужасом глядит вниз - уже не то, что силуэтов невидно - собственные территории за облаками остались!
- Но... какже? - пытаясь оглядываться на то место, где последний раз видела фигуры друзей, волчица непонимающе клацает клыками. - Как же они? Почему ты оставил их?
Лотос перевела взгляд на птицу. Она летела вперёд, на добычу свою даже и не глядя. Волчица сперва тихонько взмолилась и голос её, с толикой истерики, смешивал слова в одно. Говорила она и спуститься, и молила, но, кажется, крылатый этого просто не слышал, как вдруг... голова его опускается и он глядит прямо на волчицу. Лотос понимает почти сразу - он чего-то от неё ждёт.
"Вернись, пожалуйста, вернись. Они же там погибнут!" - вослкицала волчица где-то в своих мыслях, но орёл (назовём крылатого странника так) и бровью не повёл. И тут Лотос как-то непроизвольно прочувствовала свою беспомощной и жалкость. Первородные волки не молят о пощаде, когда на кону жизни их друзей. Первородные волки ставят на кон свою ради них! Кровь закипела в венах, а морда Лотос приняла такое отчётливое хладнокровие - в миг взяла себя в лапы. И глаза... Бесстрашно белоснежная взглянула в очи крылатого, буквально пронзая ими. Но вместе с твёрдой решимостью в них присутствовало и неясное тепло. Нет, она не питала пока добродушия к своему похитителю, пусть и воле его покорилась. Просто нутро, душа, быть может, у Лотос, несмотря на невзгоды, была искренне доброй. В радужках цвета самого чистого океана, тёмно-синих с примесью приятной зелени не читалось более отчаянной мольбы, непонятной истерики. Лишь просьба. Одна единственная, ясная просьба.
- Пожалуйста, - начала волчица в своём привычном тоне, немного опечаленно подняв взгляд на птицу, прижав уши и устало выдохнув, - помоги им. Ты - единственный, кто спасёт их там, крылатый король, - Лотос не льстила, она верила собственным словам, считая непобедимую (наверняка) чёрную птицу - королём своей стихии. - Не покидай их там, выведи хотя бы из смертельных болот, а я...
Тут волчица приостановилась на мгновенье, прикрывая глаза. По их открытию же белоснежная немного хмурилась и ни следа наивности, ни следа страха в очах уже не читалось.  Серьёзность. Непоколебимая уверенность и храбрость.
- А я останусь с тобой и прим любую участь, которую мне уготовишь. Я не стану бежать и вырываться, не предприму попыток к бегству, - всё также без устали глядя в глаза птицы, говорила Лотос. - Даю слово.

Но ответил старику рысь. Хгар вышел наперерез Хаагену и предложил помощь. Слепые глаза смотрели на кота, и видел он в них верность, но в которую, видимо, сам пятнистый не особо верил. «Первородные не предают!» - хотел сказать старец, но промолчал. Не те времена, чтобы отвечать за каждого, хоть Хааген и был уверен в беломордых, но давать обещание за кого-то он не станет.
- Ожидает, говоришь? – седой снова задрал кверху морду, высматривая удаляющийся силуэт.
«Хочет, чтобы мы шли за ним… Похититель!»
Уши вдруг заходили по сторонам, запах еще одного состайника витал здесь же, на территории Лиги. Карита он узнал сразу же. И вновь волнение. Но тот молчал, промолчал и старик, не задаваясь вопросом, что тот забыл на чужой земле. Лапы Хаагена стали утопать в этом болоте, уходя все глубже. Старик попятился, но куда бы он ни ступил, везде топь пыталась его сожрать.
«Привел нас на погибель, убийца крылатый!»
Казалось, что все, не пройдут, не выручат. Ночью в болотах опасно, а рисковать жизнями Ли, Кариата и рыси он был не в праве. Вдвойне глупо рисковать кем-то, когда исход не обещает быть положительным, ведь можно приказать всем бежать вперед, и побегут ведь, и будут бежать, пока не окажутся в сердце зыбкой топи, а оттуда не выбраться наверняка.. Тяжелый выбор помог решить голос Лотос, раздавшийся откуда-то сверху.
- За тенью! Следуйте за тенью!
Услышав испуганный голос любимой внучки, Хааген чуть не бросился напрямик, но вовремя вспомнил о здравом смысле, без которого вряд ли они все спасутся.
- Гость, - обратился он к рыси, - Веди туда, куда птица летела, ступай там, где была ее тень. 
Старик сделал пару легких прыжков в сторону, и остановился в том месте, где минутами ранее мелькала черная тень злодея. Волк не утоп, лапы уверенно стояли на тверди, теперь дело оставалось за малым: проложить путь от этого места до Лотос… где бы она не была.
- Кариат! – окликнул молодого состайника Хааген, - С рысью иди вперед.
Мудрец знал натуру Кариата, тот мог выкинуть по отношению к коту все, что угодно, и для предотвращения этого нужна команда. Старик не терпел в такие моменты споров, и дабы не возникало ни у кого лишних вопросов, двинулся вперед, ощупывая лапой землю.