Даже в окружении врагов, взятый в плотное конвойное кольцо, Дьявол бы не был Дьяволом, если бы не умел сохранить гордую и по истине королевскую выправку, а из собственных надзирателей сделать личный эскорт. Он ступал важно и чинно, с чувством собственного превосходства возвышаясь над прочими, словно царь в присутствии жалкой свиты плебеев.
Крестоносец нарочно взял слишком медленный темп, дабы отставать от "победно" шествующего впереди кобеля, что так же нарочно подставлял ему драный хвост, ярко демонстрируя свою степень превосходства. Знавал он таких. Сам таким был. Посему размеренно и неторопливо голубоглазый демон чеканил шаг, рассматривая поверх чужих голов свой лес, порвав дистанцию с черношкурым метра эдак на два. Пусть скрипит зубами, а он - по злорадствует.
Белоснежную самку предусмотрительно задвинули назад, что ж, умно. Однако, даже спиной Крест ощущал ее внимательный, полный затаившегося интереса взгляд. Он слегка развернул голову в пол оборота и подмигнул миленькой незнакомке, в тот же миг ощутив неприятную тяжесть на сердце. Лишь сейчас голубоглазый осознал, что это белошкурое создание в точности напоминает ему Мьелль, оставшуюся навеки погребенной под землей. Скверно получилось, но всякий раз покидая родной дом, не стоит забывать, что обратно ты можешь уже не вернуться. Или возвращаться уже будет некуда.
Лес учтиво распахнул свои объятия, выпуская процессию к поляне у логова. Его логова. Но даже воздух сейчас здесь был чужим и враждебным. Дьявол остановился раньше, прежде чем группа вокруг него сделала тоже самое. Оценивающий, надменный взгляд метнулся из стороны в сторону и бровь вопросительно скакнула в томительном ожидании.
И как долго я намерен ждать? Читалось в его глубоких сапфировых глазах, чуть непривычно для волчьего племени раскосых и полных такого глубочайшего презрения, словно породистого кобеля привели на помойку к самым низшим представителям его благородного вида. В прочем, в мозгу Дьявола так оно и было.
Свет, овации, где мой пьедестал..?

Зрелище было во истину потрясающим. Всякий, кто присутствовал на поляне, а их было не мало, в один миг обратили свои взоры на Его Величество персону. О, как он истосковался по этим взглядам! Злобным, испепеляющим, но магнитом прикованным к единственному существу, высеребренному в лунном свете, словно в лучах ярких софитов. Крестоносец не удостоил своим драгоценным взглядом ни одного из своры, что именовала себя Пантеоном - эти жалкие твари были лишь пешками в лапах сильных и, соответственно, не заслуживали даже толики интереса со стороны голубоглазого демона. Он смотрел ровно перед собой, в черную дыру пещеры, прикидывая в голове, кто же сумел стать его врагом номер один.
Боковым зрением волк заметил осторожно подкрадывающуюся к нему волчицу с белой, как первый снег, лоснящейся шкуркой.
- Ее зовут Селевкида, осторожней с ней, следи за своим словами. Она..
От самки исходило тепло, а ее жаркое дыхание обжигало ухо. От нее приятно пахло прелыми листьями и неумолимо приближающейся весной. Ее можно было простить - он был неподражаем и неповторим в своем великолепии, о многих ли можно сказать тоже?
Она выплыла из логова деловито, по хозяйски и прямой поступью направилась прямиком к нему, едва не сшибая со своего пути неудачно подвернувшихся соплеменников.
Сука... - то ли выругался, то ли отметил ее половую принадлежность Крест с явным разочарованием.
Взгляд матерого демона с некоторой долей презрения изучал фигуру той, что звалась Селевкидой. Едва заметно приподнялся край рта, искажая породистые черты в ухмылке. Горло изнутри царапнуло раздражение, которое в шкуре Крестоносца было практически завсегдатаем.
- Мне приятно лицезреть хозяйку здешних владений воочию, - ложь, наглая и дерзкая, но слишком убедительная, что бы в ней усомниться. - Мое почтение, Селевкида, - он хотел изобразить поклон, но не смог. Шею словно сковало невидимыми цепями, затянув до тошнотворного удушья. Это было через чур для него, посему вышел короткий кивок, как дань хоть и мнимого, но уважения. Ей хватит. - Я всего лишь странник на этой бренной земле, не имеющий пристанища. Принюхайся и ты поймешь, что я не лгу, - это был его главный козырь и Дьявол поспешил им воспользоваться, что бы еще сильнее смутить волчицу, если та начнет подозревать его в обмане. - На твоей земле я оказался совершенно случайно, ибо не ведал, кому она принадлежит. Но твои верные слуги любезно согласились сопроводить меня к тебе и вот я здесь. Пригожусь ли я тебе? Решай.
Голубоглазый наклонил голову набок, всматриваясь в черты сучьего лица, словно в ожидании ее вердикта. На деле же Дьявол в красках и с лишь ему присущей до безобразия извращенной фантазией представлял, как раздирает ее на куски. Медленно, с чувством неотвратимого наслаждения отделяет каждый сантиметр кожи от плоти, ломает ребра и пробивает клыками путь к искомому сердцу, которое с упоением исчезнет у него в глотке, еще живое и отчаянно пытающееся качать остатки крови.
Ты подписала свой приговор.

- Хм... - Крестоносец изобразительно нахмурился чуть вздернув нос, всем своим видом демонстрируя утомительную мыслительную работу. То, как предводительница Пантеона охарактеризовала его стаю ему несомненно польстило, погладив по шерстке непомерную гордость. - Боюсь, что нет. На моей памяти восточную часть острова занимала лишь Темная Луна. Что стало с ней и ее последователями мне не ведомо, как и о неких, названных тобой Пожирателях Смерти.
Надо сказать, у Дьявола были опасения, что его мог кто-то узнать. Не из чужаков, а именно из своих. Пока их судьба была ему неизвестна, черношкурый не спешил хоронить своих верных соплеменников. Каждый из них был уникален по своей сути, но объединяло их одно - способность выживать, когда судьба берет за горло и весь мир оборачивается против. Он доставал их из самых дерьмовых передряг, некоторые приходили сами, отверженные, обреченные, в поисках нового смысла - и он им непременно его давал. А как известно, нет на свете страшнее зверя, которому нечего терять.
Когда двое угрюмых конвоиров подвели к нему драное, истощенное нечто, некогда имевшего вид благородного лесного хищника, Крест напряженно сглотнул. Но тщательно вглядываясь щучьими глазами в угластое, изуродованное с торчащими костями тело, он никак не мог узнать в нем одного из своих варваров. Голова незнакомца была низко опущена, он бессмысленно смотрел себе под лапы и, кажется, бормотал что-то невнятное.
- Видишь. Они до последнего остаются при своём.
- На кой он тебе? - непринужденно отозвался Дьявол, вопросительно взглянув на Селевкиду бездонными голубыми глазами, и вынес свой жестокий приговор: - Это существо - не жилец.
Он выглядел холодно и равнодушно, но каждая клеточка внутри сейчас была напряжена до предела, ожидая возможного подвоха. Сейчас демон шел по лезвию очень тонкого ножа, балансируя буквально на грани, где каждое неосторожно оброненное слово и даже взгляд, могли стоить ему головы. Но фортуна любит смелых, а он умел расположить к себе эту капризную особу.

- Из той самой, где такие как ты идут на убой в первых рядах, - жестко отрезал Крестоносец, высунув из пасти язык, алым ужом извивающимся меж ровной линейки резцов. Издевка. Насмешка. Пренебрежение. Ну как тут устоять? Святости демону позаимствовать было негде. Да и репутация не позволяла.
Его взгляд скользил то на замученного пленника, то на предводительницу Пантеона, старательно и демонстративно избегая глаз самонадеянного провокатора. Не от страха, отнюдь! Все было в точности наоборот. Он на собственной шкуре знал, как раздирает на части самодовольное нутро подобное поведение, громко кричащее оппоненту о том, насколько он ничтожен и мал. И подобное обращение с прислужником Селевкиды доставляло Дьяволу неописуемое удовольствие.
- Моя история бедна на события и не имеет ярких красок, - начал свое лживое повествование черношкурый, всматриваясь в сучьи глаза прямо и открыто, будто и впрямь делился сокровенными отрывками прошлого, - я был рожден в ордене, там и провел большую часть своей жизни, насильно впитывая то, что не передалось мне с материнским молоком. Увы, вера не поселилась в моем сердце. Ни в Богов, ни в племя, что было моим домом все это время. Настала пора познать что-то новое и пока удача мне благоволит, - зверь ощерился в улыбке, на сей раз посвященной именно Селевкиде, хотя сомневался, что эту суку прокусишь столь легким способом. Таких покоряет сила, а он был чистым ее воплощением. Быть может поэтому она не спешила спускать на него своих цепных псов. - Стоит ли продолжать?
Вороны, мирно покачивающиеся на ветке ближайшего дерева, одновременно сорвались в полет и, сделав небольшой круг над головами присутствующих, вновь оказались на спине своего хозяина. Бесстрашия пернатым было не занимать и они охотно уставились на предводительницу двумя парами разноцветных глаз.
Последующая речь самки слегка обнадежила Пожирателя, хотя, признаться, он не был рад услышанному. Его стая была жива, но по праву сильного, была вынуждена капитулировать. Мысленно голубоглазый вожак выругался, проклиная северную кампанию и ее неприятный итог. Потеря территорий была существенным уроном для молодой стаи и ее репутации, однако, все же не ставила заключительную точку в ее истории. И эту нелепую ошибку ему следовало исправить.
Крестоносец сделал твердый шаг навстречу пленнику и обвел его конвоиров взглядом, полным уничижения. Волки колебались, ища поддержки у своей повелительницы, но не услышав в ответ прямого приказа - отступили, вызвав у демона кривую ухмылку. Это произошло слишком быстро. Вороны вспорхнули ввысь, словно от оружейного выстрела, а он метнулся к своей жертве, желая сбить ту с лап, целя клыками в удобно подставленную шею.
Он все так же не видел в этом изувеченном существе своего варвара, но даже если он и принадлежал его бесовскому племени - положить на жертвенный алтарь одну тушу, что бы спасти остальных - ничтожная цена. И он заплатит ее до последней капли крови. Чужой крови.

Крестоносец стоял над телом собрата и грудь его, орошенная алой кровью, ровно вздымалась, даже не сбив дыхания. Это было слишком просто, что бы принести ему хоть толику позабытого удовольствия. Безучастно отбросив бездыханную тушу, зверь непринужденно перешагнул через нее и вновь оказался напротив Селевкиды, все это время довольно наблюдавшей за происходящим, как и ее верная свита, не сводившая с него пытливых взглядов.
- Видимо, ты не годишься даже для этого, - парировал молодой вожак, сплевывая скопившуюся слюну вперемешку с кровью в сторону болтливого кобеля без особой боязни, что это будет ему чего-то стоить.
И все-таки его ждал небольшой сюрприз. Наивно было полагать, что никто из присутствующих, включая саму предводительницу, не заподозрит в нем того, кто некогда очистил эту землю от людских выродков и пролил столько крови. При таких фактурах крайне сложно остаться в тени. Он так заботливо взращивал свою репутацию, что теперь был вынужден отвести ее от своей тщеславной персоны.
Крестоносец равнодушно хмыкнул, дернув драным ухом, будто отгоняя назойливую муху.
- Мало ли таких слоняется по острову, именуя себе тем, кем вовсе не является? - сухо отозвался он, взирая на Селевкиду двумя арктическими ледниками, холодно переливающимися в свете лунного сияния. - Мне льстит твое сравнение, но, увы, мне пришлось делить более скромную нишу и влачить куда гнусное существование, чем тот, кого ты хочешь во мне увидеть. Ты права, это весьма прозаично, - Дьявол улыбнулся, оголив крупные клыки, на коих еще был кровавый налет его жертвы. - Но будь это мой дом, я бы привел сюда армию и вырезал всех под чистую, оставив после себя лишь пепел и ветер. А мы, как видишь, всего лишь ведем милую беседу.

Селевкида задумчиво промолчала, гоняя только ей известные мысли, лишь глаза ее коварно и насмешливо поблескивали во мраке, словно ожидая чего-то из ряда вон. Зато ее верный Цербер тут же взорвался, подобно атомной бомбе, поспешно начхав на дистанцию, что все это время держала его в безопасности от Крестовых зубов. Крайне опрометчиво...
- Я уже ответил на заданные вопросы, - непринужденно, но с твердостью самой отборной стали отчеканил Дьявол, взирая на пантеоновца холодными осколками льда, застывшими вокруг крошечного с булавочную головку черного зрачка. Ну же, подойди ближе, еще один шаг... - Доказывать обратное - не считаю нужным. Ни тебе, пес, ни той, что стоит за твоей спиной. Я пришел с миром, выказав должное уважение, а что получил в ответ? Грехи незнакомца, коего даже вы не видели в глаза? Так здесь принято встречать гостей, желающих пополнить ряды славного Пантеона? - последний вопрос прозвучал слишком вызывающе и заведомо громче остальных. Он обращался к каждому присутствующему на поляне, обводя их невыразительные морды истребляющим взглядом, нарочно взывая к коллективному разуму. Если хоть в одной из этих пустых голов прорастет зерно сомнения - победа считается засчитанной. Едва ли кто-то из них посмеет сейчас обронить слово, но черношкурый и не ждал тирад в свою защиту. Порабощение толпы требует времени. Это было сродни всепоглощающей чумы, что входит без стука и молчаливо, невидимо растворяется в массах, заражая смертельным диагнозом одного за другим, парализуя вскоре все общество и безжалостно отбрасывая надежду на спасение. Процесс был запущен. Alea jacta est*.

*Жребий брошен, пути назад нет (лат.)

Улыбкой, что выступила на угольных губах окровавленной пасти, можно было резать глотки, а взгляд, полный такого ошеломляющего превосходства, презрения и ироничной насмешки к стоящему напротив оппоненту - говорил сам за себя. Самка, заправляющая всем этим сбродом, вероятно, ощутила весьма осязаемую потерю контроля над ситуацией, но тут же оборвала все речи, вновь выступая на первый план в этом затянувшемся спектакле одного неподражаемого актера.
- Благодарю, Селевкида, - как можно почтеннее постарался пропеть Дьявол, краем глаза наблюдая, как задыхается от негодования черношкурый прихвостень предводительницы, явно разочарованный принятием такого неожиданного решения. Голубые глаза Пожирателя прямо таки лучились лукавым самодовольством. Он ухмыльнулся, показав кончики клыков: - Мое имя - Самаэль.
За спиной, где-то воздухе раздался треск древесины, лопающейся под чьими-то жирными тушками. Сорвавшись в полет, вороны истошно надрывая глотки набросились друг на друга, рассыпая ворох черных перьев, очевидно споря, кто стал причиной такого фиаско. Крестоносец даже ухом не повел на сие недоразумение - он не сводил цепкого взгляда с волчицы.
- Ты не пожалеешь о своем решении, - "не успеешь", рвалось с языка, но осталось лишь в его испорченном воображении. - С твоего позволения, я хотел бы осмотреться и как следует изучить местность. Шитто, ты ведь составишь мне компанию? - когда-то рваная вражескими клыками бровь скакнула вверх, но глаза были устремлены вовсе не на снежную самку, раболепно виляющую хвостом и до сих пор не верящую в свалившееся на нее счастье, а на Берсера. И был этот взгляд немногословен, но так живописен, что впору было точить колья и идти на крестогрудого священной войной.
И что ты сделаешь, отброс? Абсолютно верно. Ни-че-го.