Погаси свет, закрой глаза. Сделаем вид, что я случайный прохожий. Сделаем вид, что ты не знаешь меня, а я не знавал тебя. При встрече следующей учтиво улыбнемся и познакомимся снова. Снова и снова. Правила не писаны для нас, брат, так погаси свет, так закрой глаза, так дай мне покинуть тебя.
___________________________________________________

Я дремал. Свернувшись клубком, что бы было теплее, и прижав уши к голове. Неожиданно на меня что-то упало. Что-то тяжелое. Нечто отдавило мне больную лапу. Я попытался вырваться из-под чего-то теперь уж, несомненно, живого. Создание не стало кусать или еще что-то, оно соскочило с меня. Я тут же взлетел в воздух. Спину поцарапали ветки. Все тело пробила дрожь. Раненная лапа, которая только перестала болеть, снова давала о себе знать. Я был в бешенстве. Нет, иногда на меня нападали, когда я спал или дремал, трепали, пока я не мог толком понять, что происходит, но так тупо сделали впервые. Я медленно вышел из кустов и остальных растений. Расставил лапы пошире и опустил голову на уровень тела. С хвостом проделал тоже самое. Я редко поднимал или опускал его.
Я слушал его насмешливые речи. Ощущение, что он болтает со старым знакомым. Но я, черт возьми, не знал эту мерзкую сошку! Я глядел в его глаза. Они были у него интересные... И я не говорю про цвет их, нет. Зачастую, я искренне не понимал простейшие вещи. Зато чувства... Такое ощущение, что внутри он был против того, что говорит. Он отдернул себя тут же. Собрал усилия в кучу и заговорил так... непривычно. Былая насмешка прошла. Это удивляло меня, ставило в тупик. Почему? Почему он так делает?
Закашлялся, потряс головой. А я даже не скалился. Просто всматривался в его небольшие глаза пустым взглядом. Нет, определенно в них что-то было. Скорее всего, интерес, который я не собирался скрывать. Я даже наклонил голову набок. Я не был агрессивен. Мне просто было любопытно. Из его речей я смог ухватить самое главное. Я на территории ненавистной мне Темной Луны, которая теперь, похоже, называется по-другому и ему необходимо пригнать меня к вожаку. Да мне что, делать нечего? Еще к их вожаку скакать... А кстати кто у них там вожак? Ай да не важно. Что Темная Луна, что какая-то там Лига, все одно и то же.
Волк представился. Я выпрямился. Я был ваше него. Привычно смотреть на всех свысока. Учтиво кивнул, беспечно улыбнулся. А в глазах зажегся огонь. Безумие, совсем немного безумия, друг.
-Не спеши... Ты приведешь меня к вожаку, и что же... Неужто он убьет меня... Забавно... Посмотри, ведь наступает весна... Растопит она лед, снега... И ты отпустишь меня так, будто бы и не было ничего...
По привычке тянул слова, после каждой фразы была остановка. В ушах шумело. Я не собирался стоять. Я тронулся с места и размеренными шагами стал бродить то в одну сторону, то в другую. Казалось, его первичную речь я не услышал вовсе, и мне было совершенно все равно на то, что будет дальше.

Ты напевал под нос незамысловатую песню и был спокоен.
Все чувства снова заперты на замок. В глазах отражается лишь то, что ты хочешь. Ноль ненужных телодвижений. Тебе снова просто, тебе снова легко. Ты выше всех этих мерзких шавок рядом. Губы скривлены в усмешке. Ты переполняешься высокомерием, но выдыхаешь и чувствуешь себя... пустым. И эта пустота внутри, она так прекрасна! Она съедает все внутри тебя, оставляя лишь приятный холодок, и в мозгу снова крутится знакомый мотив.
Ты заходишь за угол. Падаешь на колени. Чувства захватывают тебя с головой. Не в силах справится с ними. Звон в ушах. Я мечтаю о пустоте. Так легче, так проще, так приятнее...
______________________________________________________________________

Я чуть не столкнулся с ним. Он перегородил мой путь своим телом. Он запрещал мне. С самого детства повелось, что то, что запрещают, всегда самое желанное. Вот так и сейчас. Хотелось нарочно продолжить бездумное хождение туда-сюда. Черношкурый, соблюдая полнейшее спокойствие, садится предо мной. Я удивлен этой его... стойкости. Редко таких встретишь, и непроизвольно начинаешь уважать его. Нет, не стоит привязываться. Он уйдет из моей жизни, останется в прошлом, а я пойду дальше. И он станет одним из этих безликих... Иногда они просятся в мое настоящее, но я не смотрю на них, что бы потом снова забыть. Так будет и с ним. Нет, не стоит привязываться. От этого только боль...
Стойкий начал свою длинную речь. Примерно в середине ее, мои лапы подкосились, и я упал на бок. Довольно прищурившись, я перевалился на спину. Незащищенное брюхо. Он мог запросто броситься на меня сейчас и разорвать на части. Но я верил в него. Но вера и создана для того, что бы мы потом могли разочаровываться. Наверное, поэтому я медленно перевалился на бок другой, повернувшись к нему спиной. Положив голову на землю, я вытянул лапы и зевнул. Я продолжал слушать его, и когда тот закончил, не оставалось сомнений. Он думал, что я нервничаю. А еще он думал, что я сейчас вскочу и побегу прямиком к Азазелю. Он даже завел речь о моих собратьях-ассасинах... От безысходности, должно быть. Нет, друг, не по тому пути идешь... Шептал я это в голове, но не озвучивал, не надо.
-Нет-нет-нет-нет...
Я говорил это себе под нос, будто просто так, для себя. На самом деле для меня это служило адекватным ответом на вопрос. Я прищурился. Должно быть ему казалось, что сейчас я испытываю массу чувств. А на самом деле в голове было пусто. Проронив неосторожно улыбку, я вскочил и бодрой рысью поскакал в противоположную от него сторону. Могло показаться, что таким детским способом я хочу уйти от него. Но естественно это было слишком просто. Желая сделать шаг, я резко оборвал себя. Медленно повернулся, желая не наступать на больную лапу, и сел мордой к темнолунцу. Кротко улыбнулся, но тут же спрятал глаза, будто смущаясь. Несколько раз открыл рот, будто бы говорил, но настолько тихо, что никто не мог разобрать. Теперь не было сомнений, точно надо было что-то выдать. Или нет? Ну ладно, это было бы уже слишком.
-Используй силу, друг! Или... о... о! Точно! Лучше позови на помощь себе птиц... Они такие... умные... Они смогут помочь тебе... А если я не соглашусь, то они выклюют мне мозги!
Говорил я это с поистине детской непосредственностью, а под конец фразы поднял глаза на черношкурого, весело улыбнулся ему и добродушно рассмеялся. Чувствую себя неловко и понимая, что мой настрой не разделяют, я несколько смутился. Нервно махнув хвостом, я быстро отвел взгляд. А потом снова посмотрел на него, и снова отвел... Это повторил несколько раз, а на лице была все та же улыбка, которая просто не могла сползти.

Фрейд нахмурился. Ему не очень было по душе то, что этот волк ведёт себя как малолетний волчонок, которому лишь бы позабавиться. В такой момент Фрейдин ощущал себя старым сварливым волчарой. Конечно, жест чужака означающий поклонение, в виде показа незащищенного брюха порадовал Тёмнолунца, но всё таки, у этого серого было слишком странное поведение. Он устроил какую-то странную игру для взрослого волка. Сначала бегал, потом сел мордой к Фрейду и то смотрел. то будто смущаясь, опускал свой взгляд вниз, что-то шептал, что даже сидя достаточно близко тёмный не сумел расслышать. В конечном итоге, Каннибал заговорил как-то с иронией, которая звучала достаточно обидно, будто тыкая берсерка на то, что он слабак, а не боец, и даже не в силах задержать чужака.  Фрейд отвёл уши назад и нахмурился. Ему не нравилось такое отношение, к тому же, учитывая то, как вежливо и обходительно он говорил с самцом. Но всё таки, тот был прав в некоторой степени, Фрейдин не мог без какой-либо причины показать свою силу и кинуться в бой. Фрейд имел ещё стальные нервы, поэтому сначала непринуждённо фыркнул, слегка приподняв вверх губу.
- Хватит! - достаточно громко и сурово произнёс Фрейд, вставая с насиженного места. Хвост его размеренно медленно покачивался из стороны в сторону. Тем самым самец показывал своё небольшое недовольство по этому поводу. Внезапно, позади серошкурого появилась довольно-таки знакомая Фрейду фигура. Ортега. Волк, занимавший в стаю должность Герцога. Фрейдин на мгновение слегка улыбнулся, после принял вновь серьёзный вид и кивнул в знак приветствия собрата. Тот мелочиться и терять время не стал, он сразу же поставил выбор перед чужаком. Либо он идёт с нами, либо уже его растерзаем на месте. Ох, не любил же Фрейд второй вариант, ой не любил. Убивать себе подобного. Да ещё безжалостно и дико. Безумство одним словом.
- Ну что, время мешкать окончено. - Фрейд сделал пару шагов вперёд. - Бежать некуда. Есть только выбор. А попробуешь бежать сделаешь только хуже. - самец усмехнулся. - Мы ждём твоё решение. - язык легко скользнул по тёмным губам волка, и вновь спрятался в пасти.

Упрямец.
-Наверное, ответ очевиден...- чудаковатый зверь о чем-то крепко призадумался и умолк, прежде чем снова заговорить, -...но! Я пока его еще не нашел.
- Тогда тебе следует поторопиться, - коротко заметил Ортега. В своем безумии чужак не понимал, в какой переплет он попал. Дурачась, словно переярок, он легкомысленно игнорировал все угрозы и настойчивые советы его и Фрейда, и все же в ответ Ортега лишь доброжелательно улыбнулся. Жаль правда, что улыбка его напоминала скорее кривой оскал, по вине обезображивающего его морду шрама, да и то быстро соскочила с морды, как хищная рыба с крючка.
   ...Мы ждём твоё решение. - вот так пропел Фрейд.
   Мы?
Медленно, словно проржавевший насквозь механизм, Оргета обернул голову к Фрейду. Взор его стальных глаз обратился к Берсерку, и мрачное рассеянное внимание хищника сосредоточилось во взгляде Герцога, подобно лезвию ножа. Губа его дрогнула, будто бы собираясь вздернуться, обнажив желтоватые крупные клыки, но спустя мгновение морда черного вновь обернулась мраморной маской. Еще несколько секунд темношкурый задумчиво изучал облик одностайника, прежде чем отвернуться. Отвернуться - чтобы встретиться взглядом со льдистыми бледно-голубыми глазами незнакомца. Уж не известно, что он увидел в серых глазах Герцога; а вот в его взгляде черношкурый прочел мысли об усталости и бесконечной скуке.
Ну да это ничего - подумал Ортега почти с нежностью - Достойная смерть — оправдание чему угодно. Даже недостойной жизни. Жаль, что его новый знакомый оказался с этим несогласен.
- Я бы выбрал смерть... но что-то... меня держит на земле. - издевательски медленно, словно каждое слово давалось ему с большим трудом, серый зверь выцеживал из себя хриплые конструкции слов.
- Едва ли это здравый смысл, - холодно отметил Герцог. Он не видел смысла любезничать с Безумцем, который, к тому же, вероятнее всего, скоро отправится навстречу Калахире. Вираго и Азазель легки на расправу, и не столько из жестокости, сколь из здравого смысла. Собственно, будь на то воля Ортеги, он бы сам прирезал чужака, благо тот измучен одиночеством и долгой дорогой. Ну да посмотрим - может у альфы и найдется применение для этого говорливого умалишенного. Хотя - Герцог смерил пришельца рассеянным оценивающим взглядом - какой прок может быть от этого Безумца? Пусть он и крупен, но измотан и болтлив как бес.
- Имя? - без особого интереса и надежды на ответ поинтересовался Герцог, держась позади чужака - даже когда тот поднялся и выразил свою готовность двинуться за волками. Держа путь вглубь земель стаи, Ортега не менял своего месторасположения относительно пленника.

Отредактировано Ортега (2013-04-09 00:42:18)

Фрейд недовольно нахмурился, когда заметил пронзительный взгляд обернувшегося Ортеги на себе. Что могло привлечь внимание этого создания к тёмному? Что он заметил такого необычного? Но нет, не во внешности крылась причина этого взгляда, а в словах Фрейда. Видимо, Ортега желала, что бы Фрейд отдал чужака в его лапы. Фрейдин был крайне не глуп и прекрасно понял то, что было не по нраву одностанику. Особенно это выдало его губа, которая вздрогнула, готовая вздёрнуться в любой момент и оголить клыки своего обладателя. Ортега хотел забрать всю пахлаву и славу за поимку чужака себе. Все привилегии себе. И в случае чего даже расправиться с чужаком. Нет, конечно Фрейд не собирался расправляться с Каннибалом. Он вообще был не сторонником кровопролития, к тому же он вполне положительно относился к этому созданию природу. Зачем вообще убивать себе подобных? Ведь, убив себе подобного, ты не можешь дать гарантии, что на следующий день ты не окажешься на его месте и в столь плачевной ситуации, верно? Так смысл? Но Ортега вряд ли задумывался об этом. Его мозг не был предназначен для философствования и размышления на подобные темы о здравом смысле. Ещё удивительно, что этот самец знает такое понятие, как здравый смысл. Знает слово, но знает ли сам смысл? Сомневаюсь. Хотя, может он и не так глуп, как кажется Фрейду? Но Фрейд сторонник высказывания  о таких: "Сила есть, ума не надо." Пожалуй, Ортега лишь способен на коварные умыслы в свою сторону. Хитрая задница.
- Не делай поспешных выводов, Ортега. Кто знает, что скажет на это Азазель. Так или иначе он нужен нам живым. - проговорил Фрейд, когда наступило молчание во время ожидания ответа Каннибала. При этом Тёмный выделил интонацией специально "нам", якобы указывая, что не ему, а всем. - Мой тебе совет, Ортега: придержи свою агрессию и дикость для битв. Не стоит распускать всё напрасно. Ты ничего этим не добьёшься. Может лишь обрадуешь этой дурью Азезля. Он любит таких.   - эти слова Фрейд уже бросил не оборачиваясь, когда потрусил вперёд, идя перед Каннибалом, который всё таки согласился направиться к вожаку. А Тёмнолунец даже не боялся реакции Ортеги. Нападать со спины самое низкое для волка. - И не стоит делать скалить зубы. Это не к чему. - лёгкая усмешка заиграла на губах Фрейда и он не останавливаясь продолжил свой путь.

----- Папоротниковая Роща
Рин бежала так быстро, как могла, насколько позволяли длинные лапы. Страх безжалостно гнал ее вперед, заставляя игнорировать усталость, а устала волчица изрядно: черные бока ходили ходуном, розовый язык вывалился из пасти. Дейрин тяжело дышала, ей казалось, что сердце, грохот которого барабаном стучал в ушах, пробьет ребра и выскочит наружу.
К запаху Ортеги примешалось еще несколько других, что говорило о том, что Герцог явно не один, но времени распознавать их, не было, мозг же отказывался работать, как ему положено. В голове испуганной птахой билась одна единственная мысль: - только бы успеть!..
Когда черный волк показался в ее поле зрении, Рин начала сбавлять шаг. Усталые лапы изредка подрагивали от усталости, но черношкурая предпочитала этого не замечать.
- Герцог!.. – она сама испугалась того, как отчаянно и хрипло прозвучал ее всегда мелодичный и мягкий голос. Будто бы крик о помощи, по сути, так оно и было. Волчица краем глаза пробежалась по мордам присутствующих, но все ее внимание было сосредоточенно на черном самце, чья морда была испещрена широкими полосами шрамов.
Сейчас Дейрин даже не заинтересовали чужаки, в количестве двух штук, хотя их запахи неприятно щекотали слизистую носа. Она пыталась отдышаться:
- В Папоротниковой Роще… - черношкурая отчаянным взглядом впилась в серые глаза волка, в надежде встретить в них отклик и понимание. Шерсть на загривке до сих пор стояла дыбом. – Там Даниэль и Аргрхм… я не знаю, где Князь… нужно спешить!..
Дыхание почти пришло в норму, но Рин этого не заметила. Она нетерпеливо переступала с лапы на лапу, бросая за спину быстрые обеспокоенные взгляды. Волчица была готова сию же секунду сорваться с места, но случилось нечто такое, что заставило ее застыть на месте каменной статуей. Теперь каждая шерстинка на ее теле стояла дыбом. Рин резко развернулась, спешно попятившись в сторону состайников. Несмотря на одиночество, к которому привыкла, черношерстная инстинктивно искала защиты у стаи.
Из чащи вслед за волчицей выбежал лис. И вся нужда в словах отпала сама собой.

Лаф

Имя ему было Саламандра, Буль Волан си де Сторг Саламандрий. И это был маленький зверь в огромном мире. Перепачканный в грязи вперемешку с ветками, трясущийся от холода, напуганный. Он наблюдал за всем с ноткой безразличия, прищурив карие глаза, словно от солнца и искренне не понимал, почему никто не хочет ответить ему на вопрос. А ещё у него кружилась голова, болела лапа, а остальные три подкашивались. Ему было плохо.
- А он п'гидет... ско'го... ждут те, кто умеет ждать... Волки, вы такие забавные... - он покачал головой, вновь облизнул и без того мокрые губы.
Сумасшедший.
Его не пугало обилие живности в одном месте, он их просто не замечал. Никого не видел. И разговаривал, наверное, сам с собой. Белая волчица. Черная волчица. Черный волк. Серый волк. Черный волк. Губы расплылись в улыбке.
- 'Гыжий... Ты добавляешь к'гасок этому се'гом полотну... как и он... - улыбка моментально исчезла, оставив озабоченный взгляд, - тебя уже ищут... Давно ищут... - Саламандра сделал шаг навстречу, но тут же отлетел, как ошпаренный, - он не те'гпит п'гедателей! Вы п'гедали его!.. - он улыбнулся, коварно и тихо-тихо прошептал, отступая назад, - так вот она, ваша ка'га... - тигр облизнул губы, запнулся задней лапой за корягу и быстро оглянулся, - спасайте себя сами... Калахи'га любит каждого, душу каждого...
Саламандра рассмеялся, слегка хрипло, окинул последний раз взглядом всю эту компанию и резко дернулся в сторону, прочь с этих ненавистных земель черных волков, прочь.
Белая волчица. Черная волчица. Черный волк. Серый волк. Черный волк... Кара уже настигла. Калахира любит каждого, душу каждого, жаль, проклятие Шитахи не отдаст ей их сразу.
Горячее озеро
П.с. Дабы не задерживать вас боле, пишу небольшой пост.

очередное начало.
Сейчас мы здесь. Но неужто никто не видит, насколько мы все изношены? Наши тела измяты, избиты и изранены, наши души в мозолях и ссадинах. Мы кровоточим, мы таем, мы рассыпаемся в невидимый песок. Наверно, всё-таки иногда бывает поздно, поздно повернуть назад. Или нет? Можно выбросить своё истошное существование на помойку - к чёрту. Зачем нам оно такое израненное, такое реальное? Где фальш, где лесть, где иллюзии? В лицемерии и двуличии комфортнее, как в привычной среде обитания. Почему этот мир так упорно не хочет смотреть правде в глаза? Почему не хочет понять, что он делает со мной?
Мы больше не позволим этому существованию остановить нас. Мы больше не можем позволить, чтобы нас вновь кто-то остановил. Нам стоит продолжить - вернуться в наш мир. Пускай он реален лишь для нас одних, но в моих полуслепых глазах нет ничего реальнее безумия наших будней. Разве никто не видит, что наши раны снова кровоточат? Что рубцы не заживают? Что мы изношены вконец? Мы провалимся сквозь наше же собственное безумия - погрязнем в нём, потому что я знаю: я прежде в нас настолько не верил. Я вижу, как те, что именуют себя адекватными, пытается лишить нас уверенности в собственном мире. Но мы не можешь продолжать его растить, ежесекундно пытаясь изменить прошлое. Мы должны увидеть, что лежит в сердце нашей жизни. Мы должны достроить его, не затопив всех кораблей и сжигая всех переправ - это для меня мертво.
Наша пародия на реальный мир в диораме возносит к архаичным небесам. Мы - художники, мы - текстуры. Мы играем с мантией Земли, нанося на карту нашей планеты новый рельеф. Пыль, рассыпшаяся со временем, с годами, осядут на выбеленные лично мной дворцы, наши дворцы. Архаичные жемчужины смерти и торжества; мы храним их в своих покоях и не показываем никому. Голос стоящего на дворе месяца тихо затихает - ему кто-то перекрыл воздух. На какие-то и без того белёсы земли падает такой же белёсый снег. На улице случайно не весна? Развитые героические символы. Мы сгорим в огне, наш прайс вознесут к архаичным небесам. Мы - короли и текстуры, искажённый рельеф земли.
Измятые лапы, закостеневшие движение, скованные путами обид за происшедшее, банальной усталости и вездесущего голода. С каждым новым шагом слышно, как перестукивают в правом плече раздробленные осколки и сравнительно большой, инородный и приятный кусок людского свинца. Кровь, что ещё в катакомбах разливалась дюжиной ручьями на пыльным полу, засохла, взъерошив и без того рыжую шерсть, красуясь с боку красноватым пятном. Каждый новый шаг заставляет припадать к земле - воля человека лишила её возможностей. И, право, отчего пуля не прошла сквозь жизненно важную часть тела? Тогда бы, в дебрях тени вереска, где-то в скрытом от посторонних глаз месте лежал бы пробитый насквозь мелкий труп; не было бы кровавой и костлявой рухляти посреди сего место. Наверно, оно таки недаром считается приютом изгнанников - судя по всему, здесь и нигде ещё суждено завершиться жалкому существованию.

---

Поднимая остатки себя прежней вверх, на вершину одного из многих местных холмов, почти что у самого края рыхлая почва улизнула из-под рыжих лап. Не удержав равновесия - видимо, потеряв сознание, самка резко в свободном падении начала свой путь обратно, к подножью холма, по пути встречая мелкие преграды и закончив спуск у одного из земляных выступов.

---

В теле налился немалый океан воды и медленно притягивал вниз, усиливая притяжение к земле. Маленькие потоки поднимали, переворачивали и опускали рыб. Наши маленькие рыбы были подстрелены и наполовину убиты, но ведь в этом море таких нередко встретишь. Они, не успевая как следует вырасти, быстро погибают, быстро засыхают и оставляют море пустым. Ты пускаешь жизнь в своё море, она травит твоих рыб. Их смерть будет оставаться неизбежной. Что жизнь видит, то уничтожает.
Хотелось бы уничтожить всех, кто выходит за рамки приличия, верно? Переубедить всех плохих и мерзких, после чего найти свои доводы под грудой гниющих камней. Ты можешь идти в любом направлении - твои мечты, стремления и желания не нужны никому к чёрту, и, наверное, это и принято называть истиной свободой.
Не проще ли наврать самому себе? Не строить лишних доводов? Желая оказаться омытым успехом, рискуем, делая шаг в неизвестность, но лишь возвращаемся на десять шагов назад, утирая свою заплаканную утопию о существовании удачи.
Все ваши тайны будут возлежать поверх могил - их не будет хранить даже разлагающийся труп. И сейчас вы уничтожаете сами себя, негодники. Больше смотри на сломленных: смотри, во что превратило их желание "пожить". Ты узнаешь, что ты потерян, только когда будешь у всех на виду. Стоит прикрыться ветром. Нет, он ни от чего тебя не спасёт, но зато никто не увидит всей полноты вашей дурной слабости. Ветер покидает тебя из стороны в сторону - посмеётся над твоей наивностью.
Ещё осталось желание?
Беги же. беги от этих мелких лиц. Ты больше их не увидишь.
Сколько же содержать эти два последних слова...
Губы рыжей дёрнулись - направленный в пустоту оскал. Сколько прошло же времени? Большая часть тела потеряла свою прежнюю чувствительность, однако со временем вернулись родимые болевые ощущение - на сей момент это отчасти радовало, ибо означало, что в ходе последствий падение не отказали конечности. Поскрипывало, хрустело в голове - она налилась расплавленным камнем, истинным раскалённым камнем. По пасти блуждал привкус крови, но к вкусу сему за часы последнее я привыкла. Спазмы, резкие непроизвольные сокращения мышц обходили тело.
Усилие приоткрыть глаза. Меня не обрадовало неувиденное.

Что ни день, то приключения на различные части тела и внутренние органы. Быть может, пора заканчивать с этими скитаниями и заняться наконец благосостоянием стаи? Пф, так что будет от одной прозрачной волчицы, что принесет травоядное размером с волчонка? Но, кажется, система, то есть стая, строится как раз из такиx деталей, м? Свежие мысли наполняли голову беломордой, отвлекая ее от живописной природы лисьиx xолмов. Вернее, от того, что осталось после зимней спячки. Ощущение того, что на территорияx Оплота будто бы ветер дует теплый, не покидало немного озябшее тело Баст, которой уж и мысли об Ордене не в радость были. Нытик внутри белошкурой постепенно давал о себе знать, но тут же заxлебывался в бурной реке желания и скорейшего подкрепления желудка. Как быть? Ведь кажется, будто бы здесь нечто веселенькое намечается, а нам надо о подземелье размышлять, включать философию в свою речь, обогащать тело и разум чем-то или кем-то полезным. Так и томилась красна-девица до той поры, покуда где-то совсем рядом черношкурая самочка не промелькнула, чем заставила пару шагов назад сделать да заворчать недовольно. Ну, так, знаете, чисто для порядка, мол, отвлекаешь меня и все такое. Вид ее был весьма обеспокоенный, будто бы следом за нею толпа оленей копытами перебирала, намереваясь растоптать беднягу, сравнять с землей и превратить в эдакую лужицу из алой мутноватой жидкости. Но это уже, в некоторой степени, размышления самой разноглазой, что постепенно умудрялась подумывать о подкреплении. Казалось бы, что нужно беломордой? По дороге же зубами рвала плоть косого и вот, опять же, желудок требует. Такими темпами мы до Ордена неделями добираться будем. Напомнила вдруг Ведьма, при том недоверчиво посматривая на свои лапы, будто бы проверяя, сможет ли убежать, аль нет. Опасность исxодила уже от добротной массы волков Лиги, да и те, кто подмигивать в столь суровый час надумали. Скривив что-то вроде полудобродушной гримасы, Ведьма быстро подарила ту Каннибалу, чем осталась довольна. Вроде как и очаровашкой, xвала Калаxире, себя не показала, но и настоятельно порекомендовала свалить (да, да, именно это слово!) из стана черномордыx созданий, которые, по всей видимости, очень комфортно себя чувствовали, окруженные чужаками и приблудами всякими. Xм, но есть ли разница между первыми и вторыми? Об этом Баст подумать не успела, ибо тотчас принялась ушами xлопать, иногда сочувственно морща нос, вслушиваясь в обеспокоенные речи черношкурой молодушки. Ну и ранги у ниx. То ли в усмешку, то ли в знак уважения были эти мысли опубликованы, может, причины вообще были отличны от изученныx, но факт был, да, так им и остался. От чего-то легкое волнение передалось и разноглазой, но из-за умелого сокрытия и закрытия выдать его не удалось, а лишь только легкая дрожь пробежалась по xребту, чуть заслышав имя "Даниэль". Уж не наш ли, Данька, впросак попал? Легонько губу верxнюю приподняв, Баст жадно пыталась услышать продолжения, но оно, наверняка, должно было последовать в действияx, а не в словаx. Желание оказать помощь сошло на "нет" так же быстро, как и могло бы возникнуть. Видно, мало искры было пущено или пыли. Не столь важно это. А следом за проблемой, сотканной из черного полотна, появилась рыжая. На вид чуть интереснее лисы, но при том являлась этим животным от рождения. Но нечто в виде его пугало и отталкивало. Ровно так же, как и от Алииса, одержимого безумством Шитаxи. Тонкая струйка, которую можно было заметить еще до максимального приближения лиса, не давала покоя Ведьме. Разумеется, слюни-то мы все видели. Особенное изобилие можно было усмотреть крепкого сна или ... Xм, о чем это я? Аx, да, о рыжике. Так вот, двинувшись в левую сторону, беломордая как-то ревностно поглядывала на мелкого, что пытался с каким-то упоением вести беседы с этим безумцем. Появилось ярое такое желание оттолкнуть глупца и за шкирку отвести в более спокойное место. "Чего вперед батьки на суку лезешь?" До словно вдруг процитировала слова Грима, которые некогда вылетели из его пасти с особым остервенением и нервозностью, что вxодили в ряды его привычного состояния. Но неожиданно зверек исчез. А вместе с ним исчез и интерес к происxодящему. Лишь только щадящее беспокойство тиранило душу, заставляя поглядывать на приближавшегося животного, чья скорость постепенно нарастала. Так же внезапно, как и побег маленького, прозвучали слова того, что покрупнее будет. Приказы отдавал, видимо. Но нам это было едва ли интересно. Нам бы сейчас со своими делами разобраться. А вот, кстати, на наши проблемы тоже внимание обратили. Скудно и скупо, правда, но нам достаточного и этого. Как только краюшкой стального глаза мы приметили несущуюся во весь опор лисицу, мы тоже деру дали. Да так, что аж пыль столбом. Прощаться с кем-либо - не в нашиx привычкаx, а уж Баст пока подобное даже не практикует. Надо бы натолкнуть на эту мысль, но все как-то не до этого нам. Эти проблемы из ничего. Они, знаете ли, уже порядком всем надоели. А Ведьма-то, кажется, только рада внеочередному поxоду. Жаль только то, что по территориям Лиги  шастают. Надо бы зверька загнать на нейтральные земли, там поспокойнее будет. Облизнувшись на xоду, беломордая носом воздуx потягивала, изредка улыбаясь и жадно стараясь всмотреться в дали, лишь изредка подумывая о судьбе серошкурого, да о том, как с лисом разбираться будут.
- горячее озеро ->