Не смотря на короткое расстояние между собой и противницей, Каргат промахнулся. В самый последний момент, когда, казалось бы, Каллисто могла уже оказаться у него на клыках, самка будто отвела Пожирателю глаза и исчезла с его траектории, растворившись пустынным миражом. Каргат пролетел мимо и резко затормозил, взбороздив сильными лапами землю. Обернулся, что бы атаковать снова, но заметив, что его напарница оказалась проворнее, решил оставить забаву девочкам и лучше позаботиться о "спине" Шахат. Малахитовые глаза стрельнули в сторону Бафомета. Куцый развернул корпус в сторону одноглазого и сделал несколько плавных шагов ему навстречу, при этом низко опустив голову. Он ждал, ждал и противник, не спеша на помощь своей спутнице. Заняв позицию в стороне, он словно желал вовсе избежать происходящего, очевидно, понимая всю его трагичность. Каргат был не глуп и не бросался на амбразуру, брызгая слюнями. Зачем рвать шкуру того, кто уже потенциально сдался? Его участь будет решать вожак. Драться с ним змееуст не станет, коли тот не возжелает обратного. Но уйти ему не даст ни при каких обстоятельствах.
Вскинув голову к небу, Каргат собрал всю мощь своих легких и взорвал воздух громким, пронизывающим воем, желая донести вожаку весть о вторжении. Громом эта песня прогремела над безмолвной округой, сбивая с деревьев пугливых птиц.
- Отчего же ты, одноглазый, не прикрываешь спину подруги? - закончив, усмехнулся Костолом, обратив малахитовый взор на Бафомета. На труса тот похож не был, шрамы на изуродованной роже подтверждали тоже самое, но внешность часто претит внутреннему содержимому. Потрошитель со стажем мог подтвердить это с абсолютной уверенностью.

Отредактировано Kargath (2018-05-15 16:25:20)

Эта варварская дрянь покусилась на самое святое, что только можно было найти на теле Каллисто: ее очаровательную задницу, до которой до сих пор не добрался ни один кобель, хотя многие из них желали, Осирис и Астарт например. Но Шахат переплюнула их всех, и именно она вонзила свои клыки в многострадальный зад Листа.
Инстинктивно волчица дернулась вперед, намереваясь вырваться из некрепкой хватки Шахат, которая не только умудрялась держать Безухую за ягодицы, но еще и крутить своими собственными. Развернувшись, Каллисто распахнула клыкастую пасть и впилась Пожирательнице в морду. Если повезет – даже попортит варварке зрение.
Тем временем Каргат не спешил рвать Каллисто с другой стороны, а затянул протяжную глухую песнь, что зловещим эхом разлилась по здешним землям. От этого звука кровь в жилах волчицы точно остановилась, а сама она похолодела словно труп. Этот вой не предвещал ничего хорошего, и в интересах Каллисто было убраться отсюда до того, как сюда явится Крест, которого позвал варвар. Вот кто-кто, а этот сукин сын не перед чем не остановится, пока не загонит Безухую в могилу, раз и навсегда.
Вообще в этой ситуации Лист ждала помощи от Бафомета, хотя бы минимальной. Но Урод не спешил принимать участие в общем цирке, либо ему мешал Каргат: в этой суматохе с Шахат разноглазой было трудно следить за волками. Баф не спешил на выручку Каллисто, но и Каргат не думал помогать своей подружке, что не могло не радовать. Один противник лучше, чем два, и с этой разноглазой сукой Каллисто как-нибудь, но уж справится.

Отредактировано Каллисто (2018-05-23 23:31:29)

Крест, как всегда довольный собой и ходом переговоров, где ему удалось макнуть легионеров в дерьмо по своей привычной манере, вместе с Мотаро успели пересечь границу, когда с ее юго-восточной стороны раздался тревожный клич, знаменующий вторжение. Морды Пожирателей Смерти уверенно повернулись на зов. Уже в стремительном галопе с едва касающимися земли лапами Дьявол гадал да просчитывал, кто посмел снова позариться на его Восток. Легион слаб, орденских червей давно не было видно на поверхности, разве что Пантеон снова пробует его на зуб, но после последней переделки их у него осталось не много.
Ярость клокотала в его меченой груди вперемежку с нарастающим возбуждением от предстоящей схватки. Он давно не дрался, давно не испытывал этого сладострастного ощущения, когда клыки резво входят в чужую плоть, вырывают из нее такелаж аорт и вен, а теплая карминовая кровь струится по подбородку и груди, каплями орошая мощные лапы. Его должность не обязывала ввязываться в рядовую драку, когда под его началом имелось столько мясников. Но иначе он попросту не мог - тяга окружать свою величественную персону трупами была у него в подкорке. Трупами, что были сражены его челюстями, не чужими.
Сила движения и полное отсутствует тормозов буквально выбросили Дьявола из ближайших зарослей прямиком к речному побережью. Стремительная остановка в последнюю секунду крутанула его на месте с такой силой, что тяжелая галька едва ли не полетела из под мощных лап. Торчащая во все стороны шерсть увеличила его в размере раза в полтора, белый крест на груди вздымался, а неистовые глаза пылали пожаром такой ненависти, что в пору было спалить всю округу. Весь его чудовищный облик красочно говорил, что он готов положить всех и вся без разбору, дайте лишь начать. Но никакой армии недругов не было, а вместо нее - пара давно известных ему персонажей.
- Довольно, - злобно рявкнул Крест, веля прекратить сучью свару. Выщеренные клыки торчали в уродливом оскале, зверь важно прошевствовал вперёд и замер в самом эпицентре событий. Взгляд его, небрежный и полный презрения метнулся от Каллисто к Бафомету, задержавшись на последнем тяжелой плахой.
- Ты, сука, живучая аки кошка, так и радовалась бы жизни, коли сумела кости собрать после своего триумфального полета! А ты, мой старый друг? - с горькой усмешкой обратился он к одноглазому. Тот ни капли не изменился, хотя и заматерел с их последней встречи: - Не так давно мы уже встречались. Тогда ты еще служил югу и гордо стоял у плеча своего вожака, - Меченый замолчал. Он был зол на Бафомета, но оставался предельно собранным, словно решал в голове трудную задачу. - Какого ляда вы двое приволокли свои туши на мою землю?
Он догадывался об истинных причинах, но желал что бы каждый произнес их в слух. Возможного того требовала его тщеславная натура, а возможно он просто тянул время. Не в первый и отнюдь не в последний раз хищникам, да и не только им, приходилось сплачиваться против общего врага. В судьбах обоих пришедших по его душу, Каллисто и Бафомета, он оставил твердый отпечаток своей лапы, что, вероятно, худо повлияло на их дальнейшее существование. Разумеется, они пришли за возмездием. Потрясающая тупость.

У Каллисто хватило силы, чтобы вырвать себя из хватки Шахат, однако из-за скользкой гальки волчица едва не потеряла равновесие и была открыта для повторного нападения. Однако Дьявол явился раньше, чем Пожирательница успела сделать очередной выход, и своим появлением он остановил эту бесполезную склоку. Сердце Каллисто остановилось, а сама она направила на Креста внимательный немигающий взор разноцветных глаз. Пока черношкурый распинался в красноречивых фразах, у Каллисто было время подумать, как спасти свою шкуру. Заветная шкура так близка, как никогда, ведь именно об этом все эти дни и ночи мечтала Безухая? С тех самых пор, как Кройц предательски сбросил ее с моста, решив, что преданность Каллисто ему больше не нужна, волчица засыпалась и просыпалась с мыслью, что она отомстит за столь унизительное избавление. Так вот он, Крест, за которым она так долго охотилась, стоит перед ней и беззаботно трещит, точно сорока. Не это ли самый подходящий момент, чтобы совершить возмездие? Но Лист почему-то медлила, не спешила с амазонским визгом бросаться на голубоокого со словами «умри, сука». А все потому, что эти слова могут стать и для нее самой. Вступать с кобелем в открытый честный поединок было безумством, и черношкурая это прекрасно понимала. Каким бы подонком ни был этот Дьявол, в бою он был не промах, а Каллисто не могла так рисковать своей жизнью. Она долго вынашивала планы мести, и каждый был изощрённей другого, но ни в одном не фигурировала необходимость вступать с волком в драку. Каллисто была мстительной, коварной и жестокой, но в то же время она очень дорожила собственной шкурой, ведь это – единственное, что ей действительно дорого. Стоит ли рисковать своей жизнью ради этой мести, никому не нужной? Каллисто так не думала, а потому скрести она клыки с Крестом сейчас – ее шансы на победу не однозначны.
-Моя жизнь – нести службу под твоим началом, - рыкнула разноглазая, делая уверенный шаг вперед по направлению к Кресту, - даже не смотря на то, что ты решил безосновательно избавиться от меня. Уж не знаю, какая версия ходит в Пожирателях, но только мы с тобой знаем правду. – Отчасти Каллисто была права.
Крест действительно решил сбросить ее без особой на то причины, она его не предавала, так чем же она заслужила изгнание из Пожирателей и смерть в случае возвращения на их территорию? Именно это Каллисто и решила вспомнить: она не предавала Дьявола и его варваров, чтобы заслуживать расправы, пусть она и повинна в других грехах.
-Я тебя не предавала и хочу служить Пожирателям дальше. – Твердо продолжила волчица, оскалившись.
Она держалась уверенно, нахально и немного нагло, ничуть не боясь Креста и его цепных псов, что сейчас были здесь и в любое мгновение были готовы броситься на разноглазую вновь. Ее задача сейчас – убедить Кройца, что она говорит правду. Даже сама Каллисто на какое-то мгновение поверила своим словам, так почему не должен поверить Крест?

Тяжелая минутная пауза взорвалась оглушительным смехом. Низким, раскатистым, по-издевательски злым, но искренним от всей изъеденной опарышами души. Каллисто во истину удалось сделать то, чего не удавалось никому — рассмешить Дьявола до колик в печенке. Казалось, вместе с этим черным голубоглазым исполином отборно хохотал весь мир вокруг: воздух вибрировал, деревья сотрясались, а все живое разбежалось прочь на многие мили или затаилось в первобытном ужасе.
— Полно трепать, — осадил Крест, стеганув себя хвостом по боку. Мягким и нарочито неторопливым шагом молодой вожак двинулся на разноглазую волчицу, подобно охотнику, что настигает свою загнанную в угол жертву, не имеющую путей для отхода. Говорят, зверь, которому нечего терять способен на все. Меченому было любопытно убедиться в этом воочию. — Неужели твой мозг способен допустить мысль, будто я поверю в эти лживые речи, что изрыгает твоя гнилая пасть? Твоя вера в себя восхищааает, — голубой глаз сверкнул нездоровым диким огнем, Дьявол плотоядно облизнулся аки змей: — Как жаль, что сегодня я не в настроении это оценить, — в голосе отчетливо прозвенели ноты наигранной досады, такой же фальшивой, как и разыгранное представление Каллисто.
— Ты не нужна Пожирателям Смерти, — остро и резко, как приговор, что выносят осужденному на смерть: — Как и мне не нужна твоя верность со всеми потрохами, — Дьявол вдруг замер в ничтожном метре от волчицы, буравя ее насквозь: — Ты грязь, что липнет к лапам в надежде стать частью чего то значимого. Частью чей-то славы, но не своей собственной. Ведь сама ты — ничего не стоишь. Ты не способна служить, а твоя преданность не стоит и ломанной кости. Или мне напомнить, какой ценой ты попала ко мне раньше? — губы вожака растянулись в коварной, довольной улыбке, что в своей ширине обнажила комплект жемчужных клыков. Разумеется, он имел ввиду тот самый случай, когда испытанием для молодой самки стало убийство одной из бывших соплеменниц. Иметь такую падаль за своей спиной возжелает только смертник.
Он издевался и даже не собирался скрывать этого. Всякий здесь и сейчас был в его власти: кто-то по собственной воле, кто-то — благодаря собственной тупости и вере в некий фатум. И это ни с чем не сравнимое ощущение тотального контроля возбуждало Креста по хлеще кровоточащей суки. Власть была его единственной любовью в этом мире. Власть и величие, в любых проявлениях. Это страсть, это жажда, это маниакальная наклонность. И молодой вожак упивался ею, как вражеской кровью, не упуская возможности торжественно продемонстрировать всем и каждому, кто здесь по настоящему носит Корону.

Не вышло. А на что она рассчитывала? Думала, что этот ублюдок так легко и быстро поверит в ее чистосердечное признание? Могло сработать, но не с таким, как Крест. Каллисто знала, с кем имела дело, и факт того, что он как-то раз сбросил ее с моста, стоило ей лишь раз повернуться к нему спиной, был подтверждением того, этот волк имеет прекрасное понятие о гнилости и подлости. Уж стоит ли Каллисто тягаться в этом с ним?
Она знала, чем все кончится, и впервые не знала, как уйти отсюда живой. Она столько раз была на волосок от смерти, и всякий раз ей удавалось выскользнуть, точно рыба сквозь мокрые ладони. Скольких желающих ее убить она оставляла с носом, одновременно наводя ужас на беззащитных, кои не могли противостоять ей. Нечестные поединки, удары в спину, предательство, ложь – все это было неотъемлемым арсеналом Безухой, без которого она не могла существовать. Сейчас же она не имела возможности применить ни одно из этих действ, и перед ней был лишь Крест, открытый для честного боя, который рассудит их. Не этого ли хотела разноглазая? Вот он шанс, воздать скоту по заслугам, отомстить за свое унижение и каждое гнилое слово, обращенное в ее адрес. Так чего же Каллисто думает? Пару напыщенных речей и рывок вперед с победоносным ревом и желанием вцепиться окаянному в глотку. Но нет, Каллисто так делать не станет, ибо не уверена в собственной победе. Тешить самолюбие Креста, который будет одерживать верх и драть ее на глазах у своих гнилых преспешников, слышать их улюлюканье и довольный храп Дьявола вместе с хрустом собственных костей? Нет уж.
Разноглазая предчувствовала скорую погибель. На этот раз черношкурый не промахнется и доведет дело до конца. Он убил ее один раз и сделает это снова – в этом Безухая не сомневалась. Но она не собиралась подыгрывать ему. Он ждал, что его слова разозлят ее, что она кинется доказывать, что это не правда, а вместе с тем кинется и на него самого. Так не дождется.
-Ты тварь, коих свет не видывал. И вместе с тем твои самовлюбленность и напыщенность границ не знают, все свои сказанные слова может и на свой адрес записать, - прорычала Каллисто, - хочешь избавиться от меня снова? Так действуй же, а не трепись, почем зря, как сучка. Язык у тебя длиннее собственного хвоста, милый дьяволенок. – После этого волчица замолчала, а лапы ее стали медленно подгибаться.
Каллисто не сводила с Креста нахального, уверенного взгляда, голову держала ровно, хвост поднят, шерсть на загривке топорщится дыбом. Но она легла, плотно прижавшись брюхом к холодной гальке. Она не сдается Кресту, она сдается воле случая, который в этот раз оказался не на ее стороне. Каллисто знала, что когда-нибудь ей придется проиграть, и лучше это сделать достойно. Пусть хоть что-то в своей жизни Безухая сделает по чести, хотя бы умрет.
Крест хотел наматывать кишки Каллисто под ее вопли о раскаивании? Или хотел победоносно повалить ее на глазах у всех? Что ж, разноглазая не доставит ему такого удовольствия, и коль хочет он ее убить, сопротивляться она не будет, до последнего будет дерзко смотреть на него и ни один мускул не дернется на ее изуродованной морде.

— Ты тварь, коих свет не видывал.
— Точно в цель, — торжественно провозгласил Дьявол и улыбка на его роже стала такой счастливой, будто все суки острова разом дали ему в одно небезызвестное место. Сейчас он напоминал чеширского кота, изрядно потасканного жизнью, но все-таки завораживающего своей харизмой: яркие горящие глаза, сверкающая белизной ухмылка и совершенно стертая такими выдающимися контрастами черная морда. Остаток речи пронесся мимо его ушей, как нечто ненужное, бесполезное и совершенно не заслуживающее внимания. Все главные слова были сказаны. Вот только Каллисто даже не подозревала, на сколько хуже и чудовищнее он является на самом деле. Злодей? Ублюдок? Изувер? Тысячекратное «да». Он жил и питался страхом и ненавистью к себе. Как земля поглощает влагу, как опарыши насыщаются разлагающейся плотью, так и он впитывал весь негатив вокруг своего черного ореола, становясь лишь матерее и крепче. То, что поломало множество жизней, Крест сделал своей пищей, напрочь поломав все возможные стереотипы. И это было не просто голословным заявлением... Это десятки загубленных душ за плечами, это кровавая репутация, змеей тянущаяся за ним карминовым шлейфом, стоило ли продолжать? Вернее не так, стоило ли это отрицать? Крестоносец слишком берег свое «я», а уж ханжой не был и подавно. Он всегда знал кто он и для чего явился на этот свет. В этом и таилось его главное преимущество.
— Жалкое сучье отребье, — с удовольствием, а так же ничем не прикрытой брезгливостью протянул Дьявол, глядя на павшую к земле Каллисто сверху вниз, — ты действительно поверила, что я стану марать о тебя лапы? — насмешка, грязная и подлая, с виду напоминавшая ситуацию, когда у ребенка отнимают долгожданную конфету: — Ты не заслужила такой чести.
Сыграв заключительный аккорд, а точнее сплюнув его на голову волчицы, Дьявол развернулся на всех четырех и, лениво покачивая бедрами, пошел прочь от Каллисто, оставив ту наслаждаться видом своей задницы. И не останавливаясь, продолжил:
— Смерть — слишком дорогой подарок для тебя, — губы предательски дрогнули, не в силах сдерживать искреннее удовольствие от происходящего. Ведь он приготовил для нее куда худшую участь, банальная смерть в сравнении с которой покажется раем: — Шахат, Каргат, отведите ее... к Живоглоту. Я позволяю ему делать с ней все, что он захочет, при одном условии — она должна быть жива.
Крест элегантно обогнул Змееуста, разделяющего их с Бафометом, и приблизился к одноглазому, спокойно дожидавшемуся своего часа. Слишком близко, чем требовали того обстоятельства, но Дьяволу было глубоко насрать на дистанцию.
— Теперь ты. Ну, зачем явился? — рассеченная шрамом бровь молодого вожака  вопросительно скакнула вверх. — Возмездие за оторванный хвост?

С появлением Креста роли переменились. Ворону прервали, и ей пришлось уступить, оставляя Лист между собой и вожаком. Волчица еще учащенно дышала, отходя от волны адреналина, только-только насытившего ей кровь. В груди заходилось негодование - бой оборвался до того, как она начала действовать по-настоящему.
Оставалось лишь наблюдать выход маэстро. Это всегда было вычурно, эффектно, мощно! Зверь - вулкан, готовый своей харизмой накрыть весь остров со всем многообразием его флоры и фауны. А  потому, ответные вспышки Каллисто были бледны и серы, как пепел. Шок и страх, отчаяние и безысходность никогда не дают сохранить лица. Поганые реплики лживой скользкой суки нелепо и отчаянно пытались найти ей лазейку, но только затянули узелок на шее. В Шахат не только не было сожаления, что вожак перехватил ее противницу, но возникало жуткое удовольствие видеть и слышать происходящее. Ворона бы потрепала Лист, путь сильно, но к подобному многим не привыкать; Крест делал же больше - опускал гордость безухой к лапам. Ворона наблюдала за всеми участниками, предугадывала, и только Каллисто закончила речь,  сделала пару шагов в воду. Холодный поток бился о напряженные лапы, слегка поддевая побрякушку.  — Смерть — слишком дорогой подарок для тебя, - уши навострились так, что ощутимо напряглись мышцы у их основания. — Шахат, Каргат, отведите ее... к Живоглоту.
Комом в глотке застрял приказ. Волчица, не теряя времени, швырнула артефакт прямо под лапы Каллисто, и пока Путы делали свое дело, Шахат, сохраняя внешнее спокойствие, не удержалась и нервно облизнула нос.
Страшнее участи  сложно было придумать, волчица  это знала как никто другой. Так Ворона должна ликовать? Трепетать от изощренности дьявольского садизма? Вопреки этому, фанатичной волны не последовало, которую так часто несправедливо видят волки острова в варварах. Пожиратели восхищались и уважали Дьявола, но не пресмыкались, как черви, под его сиятельством. В большинстве своем.
Не имея смысла тянуть время, Ворона направилась с Каргатом и пленницей в сторону зарослей, мимолетно скользнув глазами по фигурам Креста и уродливого гостя. Последний держался спокойно и загадочно. Он не выглядел слабым, но и не было в его взгляде огонька, типичного для тех, кто готов вступить в бой. Для Вороны он так и остался неизвестным, но теперь ее занимали другие мысли. Жестокость вожака к пленнице грубо толкала Ворону к встрече, которую та избегала столько времени всеми силами. И хоть это была та самая роковая минута победы, ее не покидало чувство неправильности происходящего. Так сильно ее воротило от мыслей о каннибале.

Стоило Кресту вынести приговор, и пасть Каллисто растянулась в победоносной ухмылке. Нападать на того, кто сдался добровольно? Ха, на это Дьявол не способен, это для него слишком легко и низко. Ему нужна была драма, овации, аплодисменты. Убей он Безухую сейчас, когда она не оказывает и толики сопротивления, всего этого он был бы лишен, а потому Крест отступил, прикрыв это завесой желания помучить Каллисто еще немного. Волк струсил, не решился портить свою репутацию маньяка, а потому предрешил разноглазой пожить еще немного.
Черношкурая поднялась с земли и отряхнулась, кинув безразличный взгляд на своих стражников, которым было велено доставить ее к Ракшасе. Она знала этого волка и знала, на что он был способен, но попадание к нему в лапы ее не пугало, по крайней мере, пока. Каким бы ни был унизительным ее способ продлить себе жизнь, он сработал, и Крест отступил, а значит, у нее еще есть шанс выскользнуть из этой передряги живой, пусть и не совсем невредимой.
Кройц переключился на Бафомета, а Каллисто с ухмылкой уставилась на Пожирателей, которым выпала честь сопровождать ее к Живоглоту.
Шахат молниеносно швырнула что-то под лапы Каллисто, и те тут же завили сухие, но крепкие прутья, надежно сковав волчицу и не давая ей возможности удрать, только медленно идти. Нагнувшись, разноглазая внимательно рассмотрела свои оковы, а потом насмешливо посмотрела на Шахат.
-Боишься, что не сможете поймать, если удеру? – Рыкнула Лист с усмешкой. Они перестраховались, ибо были не уверены, что смогут доставить разноглазую в пункт назначения, и то, что они были не уверены в собственных силах, несомненно Каллисто радовали и смешили.
В какой-то мере она чувствовала себя победительницей, ведь главная ее задача – сохранять собственную шкуру. Сейчас смерть была близка, как никогда, но она отступила, и это было первостепенным для Безухой. И, судя по словам Дьявола, она еще останется живой какое-то время, хотя ей предстоит еще множество пыток, прежде чем ее великодушно умертвят. Крест хотел, чтобы разноглазая молила о смерти, а станет ли она? Сможет ли Ракшаса довести ее до такого состояния, чтобы она мечтала покинуть этот мир, лишь бы в нем больше не страдать ни секунды? Слишком уж любит Каллисто себя в этом мире, чтоб добровольно отказаться от него.

— Увидел? — с иронией на губах уточнил Дьявол, слегка наклонив голову, особенно широкую в лобной части. Несмотря на дыры в ушах, стояли они твердо и остро торчали вверх, демонстрируя долю определенной заинтересованности. На происходящее за спиной молодой вожак боле не обращал внимание: приказы были отданы, все получили по заслугам — на том его участие и закончилось. Лишь одноглазый лик из прошлого чего-то ждал, томившись все это время в стороне да наблюдая, как Пожиратели Смерти вершат свое правосудие. — Ты выбрал скверную компанию для своего визита. Стоит спрашивать «почему»? — настаивать, в прочем, Крест не собирался. Он вообще был настроен поразительно равнодушно, хотя толика обиды все еще сидела в его истерзанной душе. Не на себя конечно же. На того, кого когда-то называл другом, братом, с кем вместе верил и мечтал. Все рухнуло в один миг, когда двух дерзких подростков нарочно столкнули лбами на потеху, а заодно и поверку от высокопоставленных задниц. Крест не сумел показать слабость, Бафомет — подчиниться. Один видел в своем поступке спасение друга, второй — предательство от самого близкого существа на свете. Что сейчас было между ними? Пропасть.
Внезапно Меченый задумался, как далеко он сможет зайти в своих действиях? Копошась в поисках ответа в своем подсознании, он вдруг почувствовал, словно роется в куче грязного мусора в надежде отыскать там хотя бы тонкий намек на пищу. От столь неловкого сравнения своей царственной задницы с низкопробной безродной дворнягой Крест оскорбился до глубины души. Нечего здесь было и рассусоливать! Нашел, о чем слюни пускать.
Чему быть, того не миновать, и баста.