Начало сезона
"Время выбирать"

я не хочу, чтоб меня сожрал рак
как тех, кто сжимает себя в кулак

Дымка устало прикрыла глаза, с трудом подавляя желание шумно вздохнуть и закатить глаза. Раздражение подступало к опасной границе, грозясь проступить сквозь застывшую маску бесконечного терпения. С появлением вспышек те немногие лекари, что еще не утратили интереса к тому, что происходило вокруг, не попали под раздачу загадочных световых явлений и не забыли о своем долге, сбились с лап, выхаживая пострадавших, и серебристая была в их числе - любая помощь не была лишней. Травы не помогали. Покой и сон не помогали. Лечебных артефактов не осталось. Время, призванное исцелять ничуть не хуже первых трех, казалось, совсем не желало этого делать. Волки уже почти дошли до грани тихого отчаяния и готовности признать свое бессилие, когда самый первый из подхвативших загадочную болезнь пошел на поправку.
И вот чем все это закончилось.
Оглядывая собравшихся, волчица почему-то ощущала себя сиделкой для маленьких волчат: они бегают вокруг, набивают шишки, шумят, по собственной невнимательности натыкаются на углы, но с жалобами и требованиями утешения непременно бегут к тебе. А что ты? Ты сидишь весь такой надежный и непоколебимый посреди этого хаоса, делаешь вид, что можешь решить любую проблему, которая только может свалиться на ваши головы. Даже если это совсем не в твоих силах.
Дымка всматривалась в хмурые, осунувшиеся, растерянные, напряженно ожидающие морды, не особо запоминая - все они слились перед глазами в один большой размытый образ отчаяния. Хватило бы и одного неосторожно брошенного слова-камешка, чтобы застывший в состоянии "за мгновение до" камнепад сорвался вниз. Уголки губ чуть дрогнули в ироничной усмешке. Вот во что превратился Орден в итоге.
Это не мое дело, - Про себя хмыкнула волчица, но тут же нахмурилась - обычно обрывающаяся в этом месте мысль получила продолжение. - Так ли не мое?
Ведь это было совсем как с помощью захворавшим - знаешь, что целителей не хватает на всех, знаешь, что то, чему тебя учили, может помочь им или даже спасти жизни, знаешь, чем грозит твое бездействие, вызванное привычным "это не мое дело". Бездействие губительно. Всегда.
Исключений быть не может, - Это была догадка из тех, что настигают на пороге озарения, спонтанного осознание чего-то важного, после которого уже не получается думать так, как раньше. Но, как и все эфемерные истины, оно было слишком зыбким. Чтобы вспугнуть это важное-новое, оказалось достаточно одного маленького камешка, зашуршавшего под чьей-то лапой. Чуть вздрогнув, Дымка недоуменно обернулась, чтобы посмотреть на диверсанта, но так и не смогла вычислить его из серой массы окружающих серебристую орденцев.
Вздохнула. Что ж, может быть, это было и к лучшему. Волчица села, чинно обернув лапы хвостом, и выпрямилась, ловя себя на мысли, что неосознанно копирует манеру поведения Ашлеши. Она ненавидела ее за это - наставнице таки удалось сломать что-то в своей ученице. Но кто знает, может, именно это сломанное "что-то" помогало Дымке в любой ситуации держать голову высоко поднятой.
- Если ты знаешь, что делать, то может быть, ты знаешь, как это делать? Или знает кто-нибудь из вас? - Негромко, обратилась она к недавнему оратору, после чего обводя взглядом собравшихся. Учитывая градус напряженного молчания и повисшую в пещере тишину, голос молодой волчицы прозвучал неожиданно отчетливо, отражаясь от стен пещеры.
Может, выскочка и сам не думал об этом, но в любом случае, ему не следовало открывать пасть и озвучивать проблему, не имея при этом в запасе вариантов для ее решения. Если уж обронил "мяу" - будь добр показать и когти. Оглядывая ропщущих, Дымка вдруг нашла глазами Неро и не смогла не поразиться про себя тому, как сильно брат выделялся среди массы орденцев. Не ростом, поведением или верованиями. У него единственного среди многих окружающих черного собратьев глаза были живыми, не потухшими. Как можно было не замечать этого раньше?
Это может произойти и с нами. Мы можем стать такими, как они, если ничего не предпринять. Но не станем, - Подумала серая, вопреки обыкновению не улыбаясь черному. Выражение ее морды оставалось неизменно сосредоточенным. - Ты со мной, брат?

Отредактировано Дымка (2016-10-15 09:59:05)

Хэттер практически физически чувствовала напряженное электричество, которые просто повисло в воздухе. ей даже показалось, что небольшие разряды пробегают по белым шерстинкам её шкуры.
Волки были на взводе, словно взведенный курок - одно небольшое усилие, и он будет спущен, и тогда уже пулю будет не остановить, пока она не пройдет через чье-то теплое тело.
Что происходило с Орденом - Хэттер было очень тяжело осознать. Сама она не так уж и много времени была под землей. А до того она была... Где?
Она сама не знала.
В любом случае, стая была уже совершенно не та, какой она её помнила. Возможно, дело было еще и в том, что детские воспоминания всегда кажутся более яркими и приятными в сравнении со взрослыми, но... Сейчас ей казалось, что кровь этих волков была чем-то отравлена, что они не могли мыслить трезво.
Разъяренная толпа - вот что видела перед собой Хэттер в данную секунду. Толпа, готовая рвать и метать того, на кого укажет сильная лапа. Мощный механизм - волки подогревали друг в друге неприязнь. Накопленное напряжение лилось через край.
Молодой волк затих, и все взгляды устремились на него. Молчание, тишина. Пока эту тишину не прорезал голос. Говорила Дымка, и первородная немного напряглась, вслушиваясь в её слова. Невольно Хэт начала искать глазами в толпе Неро, и, отыскав молодого волка, некоторое время удерживала с ним визуальный контакт. Она общалась с братом и сестрой куда больше, чем с остальными Орденцами, и подозревала, что дело было скорее в том, что они еще не были настолько сильно отравлены ожиданием, как остальные.
В глаза резко бросился бывший состайник - белошкурый первородный поднялся, и не было ничего хорошего в его походке, медленной, грозной, он медленно шел в сторону говорящих.
Заговорил мятежник, и его резкие слова будто бы остановили первородного, но на долго ли? Хэттер откровенно видела то, что не за горами назревающая драка. Невольно, заговорив, Дымка бы будто подогрела раздражение остальных, пусть и не хотела.
Орденцы, казалось, во всем видели угрозу. Первородный зарычал, желая заткнуть мятежника, и Хэт невольно вздрогнула.
- Ты прав, - она сделала несколько шагов вперед, останавливаясь рядом с Дымкой, и глядя на молодого волка. - И ты прав, - взгляд в сторону агрессивно настроенного белого матерого. - Мы тупике, застряли тут, сбитые с толку. Каждый из нас нос к носу столкнулся с собственными страхами, недостатками. С тем, с чем не хотелось бы столкнуться никому, хочется нам того, или нет. Что-то происходит, только вот что? Ни у кого нет ответов, и даже догадки - это просто размышления, не подтвержденные фактами. Наша движущая сила - это движение вперед. Остаться здесь, сидеть на месте - на проверенной территории, где все знакомо, но теперь - пугает, самый легкий путь. Куда труднее встать и что-то сделать.
Короткая пауза, Хэт переводила дух.
- Но именно это мы и должны сделать. Соберем отряд добровольцев, тех, у кого еще есть желание и силы - и пойдем искать выход. И если... Когда мы найдем его - мы вернемся за остальными.
Волчица чуть улыбнулась, кончиками губ. Она снова смотрела на матерого. Сможет ли она остановить его, если что? Хэттер почувствовала, как в стоячем подземном воздухе поднялся легкий ветерок, треплющий её шерсть, и шерсть других волков. Знакомый, ласковый, едва заметный.
- Не забывайте, кто мы есть. Мы не шакалы, которые готовы рвать друг другу глотки за малейшую оплошность, мы не отщепенцы, не сумасшедшие. Мы - волки, со своей гордостью и честью. И мы не должны забывать это. Никогда.

Отредактировано Хэттер (2016-10-16 15:36:58)

Хватило бы и одного слова-камушка... И она бросила его, каждой шерстинкой ощущая прокатившееся по пещере волнение. Реакция была слишком бурной, непредсказуемой. Но неужели серебристая не знала о возможных последствиях, когда решила нарушить хрупкое молчание? Конечно, знала. И была готова смотреть в глаза последствиям.
Но в этом было очень мало приятного. Словно долгими годами копившееся в душах подземных волков отчаяние обрело материальный лик и смотрело теперь на нее из глаз молодого бунтаря, взывало к собравшимся его голосом. Отчаяние загнанного в угол зверя, забывшего о том, каким теплым может быть солнечный свет, каким свежим - не скованный каменными стенами ветер, просторными - луга и пастбища, каким прекрасным - мир, не заключенный в земную твердь как заложник. Возможно, первоначальная идея, побудившая группу волков обосноваться в этих недрах и отказаться от жизни на, не под, землей, и была благородной, достойной любых лишений, но то было много полных лун назад. Любая идеальная идея претерпевает метаморфозы, проходя через призму взглядов таких неидеальных нас.
Неужели вы не понимаете? Прекратите цепляться за то, что уже мертво! - Хотелось крикнуть, но волчица промолчала. Не поймут, не услышат никого кроме себя и своего собственного кусочка правды, во имя которого не жалко и кровь собрата пролить. Дымка не заметила, когда успела подняться на лапы, готовая в любое мгновение взвиться в прыжке, помешать матерому вцепиться в глотку бунтовщику, но Хэттер сделала это раньше. А потом между ними вклинился еще один матерый. В полумраке его шкура казалась еще более темной, чем наверняка была на самом деле. А потом рядом вдруг оказался и Неро, и серебристая вдруг поняла, что больше не стоит меж двумя огнями в гордом одиночестве.
Это было очень странное, непривычное ощущение.
- Конечно, помогу, для этого я здесь. Но чуть попозже, - Кивнула брату с отсутствующим видом, поглощенная обдумыванием своей мысли. После чего подошла к поджимающему пострадавшую лапу старому алхимику, осторожно осматривая поврежденную конечность.
- Перелом закрытый, это хорошо. Но так же быстро, как в молодости, уже, к сожалению, не срастется. Потерпи немного. Травы, снимающие боль, находятся в другой пещере, - Тихо говорила серебристая, периодически замолкая и прислушиваясь к достигающим ушей обрывкам слов. То хмурилась, то расслаблялась, но ровно до того момента, как решила подать голос матерая самка, чьи слова словно вылили на серебристую ушат ледяной воды или же швырнули на спину горстку тлеющих угольков.
Невозможно вогнать занозу под чужую шкуру с такой хирургической точностью специально, и все же на какое-то мгновение почти что ненависть к стареющей волчице всколыхнулась в душе серебристой, на мгновение почти ослепив ее. "Я знаю, чего стоят ваши принципы. И чего стоит так называемая честь, и гордость. Чужой крови стоит. Чужих жизней!" Пришлось сильнее стиснуть челюсти, чтобы ни одно рвущееся наружу из глубин души слово не испортило воцарившегося равновесия. Конечно, та волчица не была виновата в том, что пришлось узнать когда-то совсем еще маленькому волчонку. Никто не был виноват. Просто так получилось.
Не удержалась, устало вздохнула.
- Неужели останавливать охотников действительно было так необходимо? - Не особо надеясь на вразумительный ответ, тихо спросила Дымка у старого волка. Отчего-то на ум приходила только сплошная банальщина вроде попытки привлечь к себе внимание. Иногда пожилые волки начинали вести себя совсем как маленькие волчата.

Честно говоря, Хэттер боялась вступать в какие-либо, хоть мало мальские конфликты с присутствующими. Как ни крути, а по сути, в стаю её так до конца и не приняли, и по сути, имели вообще полное право прогнать прочь. Терпели её по близости только из очевидного понимания, что она никуда из подземелий не денется, да и, все-таки, порой Хэт действительно помогала стае, когда того требовали обстоятельства. Когда вы вместе заперты в одном ограниченном пространстве - то нужно хоть как-то выживать.
Волчица бросила взгляд на подходящего Нерку, который помогал старику. Она отметила, что она, Дымка и Неро образовали такую себе небольшую группу, будто бы невольно.
Ну конечно. Чужаки пришедшие снаружи. усмехнулась про себя Первородная.
Заговорила еще одна старая волчица, и, не смотря на возраст, голос её звучал твердо. Она предлагала наказывать зачинщиков, посмевших говорить что-либо без вожака, и Хэттер всю передернуло.
Как они не понимают, как не видят, что застряли на месте?!
Возможно, волчица имела ввиду саму белошкурую, которая посмела высунуться с наглыми предложениями, бегущая впереди всей стаи.
С некоторым негодованием взглянула белошкурая на Свабу. Единственный волк, который сейчас имел реальную власть над всеми, пошел на попятную. Какой же это лидер, который возлагает всю ответственность за принятие решения на свою стаю?
Нет, с мнением других нужно считаться, но ведь не соглашаться со всем, чего пожелает каждый, какой бы не была абсурдна мысль!
Хотя, быть может, Свабу просто боялся, что сейчас начнется драка, и таким образом пытался её предотвратить. Что ж, не слишком дурная идея, учитывая, что если волки подерут друг друга, еще долго не смогут разойтись и как-то примериться.
- Я предлагаю не забывать о гордости и чести. А о гордыне, которая, порой мешает услышать чьи-то трезвые мысли, - тихо произнесла Хэттер, глядя на старуху. Её голос был спокоен и даже с неким уважением, она старалась вложить в свои слова максимальное количество дружелюбия, чтобы алхимик не подумала, что Хэт пытается её оскорбить.
Возможно, волчица хотела добавить что-то еще, но решила все-таки промолчать. Первородная считала, что необходимо отправить добровольцев вне зависимости от того, какое решение примет Кель’амар.

Дымка принялась помогать старику. Неро плохо слышал, о чём именно она ему рассказывала и что спрашивала - его уши старались поймать и разобрать все звуки логова, но это было невозможно, и зверь только зря гнался за этим. Там шепотки, там выкрики, ещё где-то цоканье когтей и тяжелое дыхание.
Неро отступил на шаг назад и весь будто сжался, услышав ужасающий крик алхимика. Все оказались напуганы и умолкли на мгновение, и старик заполнил его своими неясными тревожными речами.
- Дурной знак...
- Ну ещё бы, - пробормотал голубоглазый, стараясь не смотреть на труп. Неро чувствовал смесь страха и отвращения перед смертью сородича. Он перестал бояться остекленевших глаз оленей, из окоченевших тел и окровавленных останков. Но что-то трепетало внутри сейчас.
- Олух! Ты меня слушал вообще? ...
- Заткнись! - встрепенулся Нерка. Хотел было сказать что-то ещё, но не смог придумать, что именно. Аргументы "его стороны" казались понятными и убедительными, стоило только ВЫСЛУШАТЬ их и вставить их рамки свои желания. Что с этими волками не так, что они продолжают ругаться на ровном месте?
Какой-то белошкурый парниша, явно представитель гордых и правильный первородных, молнией подскочил к Нерке. Прошипел в ухо какую-то ерунду, и за секунду черношкурый успел понять, что устал пытаться втолковывать простые истины. Пусть делают с этим чт...
Что?! Неро крикнул и зарычал, пытаясь вывернуться из хватки, но каждое движение будто приносило большую боль. Ещё один волк всунул свою голову между сцепившимися, и чёрный подумал, что это его убивать пришли. Пока ухо в тисках у белошкурого, он не сможет себя защитить, ничего не разорвав. Но Зориак действенным, пусть и грубым способом, оттащил молодого. Ухо продолжало болеть, но теперь у него хоть были шансы остаться целым, и Нерка переключился на другие дела.
На шкуре белого начали проявляться странные чёрные узоры. При этом Неро не заметил, чтобы тот как-то шевелился при этом. Да что за монстр этот Зориак, или это произошло не из-за его укуса?
- Давайте! Кто ещё хочет устроить драку! Кретины!
И тут Нерка понял, что им всем пора сваливать отсюда. Чем дальше, тем лучше - желательно на поверхность и в другую часть Острова, подальше от этих повёрнутых. Но усмирить эту толпу словами больше не представлялось возможным. Голубоглазый напрягся - вот сейчас, сейчас же на него (Зориака) накинутся? Да?
Последние мгновения затишья перед одной огромной дракой. Ещё какие-то споры, крики, недовольства. Но это неважно, Неро уже понял, что слова не весят ничего. Всё то, что происходит сейчас, что говорит тот же Колосок - так, разогрев, накопление злости. Чёрный даже припоминает одну молитву Варге...
Хруст. Хрип. Каменные полы быстро окрашиваются кровью. Огромным её количеством, и Колос будто не собирается останавливаться, только быстро падает навзничь и умолкает. Кровь недостаточно громко журчит, чтобы расслышать её, но достаточно сильно привлекает к себе внимание... Огромный волк проявился из ниоткуда. Неро так и не понял, как стая, стоявшая чуть ли не у друг друга на хвостах, пропустила эту махину и не почуяла запаха. Омерзительный убийца пожелал "хорошего денечка" (денечка, блин!) и скрылся. Только вот где он сейчас?
Маленькая волчица накинулась на Дымку, стоящую рядом. Нерка как-то незаметно прослоупочил свою возможность спасти сестру, и на его пост заступила... э-э... какая-то круть. Волк догадывался, что это может быть, но расспросы ждали своего часа. Ничто больше не сдерживало орденцев, и они принялись кромсать друг друга. Их мечущиеся тела заполонили всё вокруг, отгородив Неро с Дымкой от остальных разумных. Несмотря на то, что собравшиеся дрались без остервенения, голубоглазый не отказывался от идеи убраться от логова подальше.
Он увидел Амарантайн, склонившуюся на Колоском. Ещё только предстояло узнать, повезло бунтарю или нет, но Мара считалась очень хорошим лекарем. Творить чудо в таких ситуациях - её стиль.
- Нам нужно уходить, Дымка. Зови за нами кого желаешь, - сказал Нерка сестре и стал пробиваться к выходу, или хотя бы подальше от основного скопления волков, пытаясь докричаться до Мары и Хэттер:
- Идём с нами! Нужно попасть в Святыни! Откуда появилась такая уверенность в Святынях, зверь и сам не знал. Раньше эти места стояли молчаливые и никому особо не нужные, а теперь... Теперь там должны появиться ответы, что угодно, что поможет всё исправить. Иначе зачем это всё?

Глубоко в сознании она все еще слушала его разрывающий душу вопль. Старик давно уже стих, но эхо его нестерпимой боли продолжало пульсировать в такт биению сердца, кое стремительно таяло, словно брусок масла, случайно забытый под прямыми лучами солнца. Был ли шанс что-то сделать? Шанс есть всегда, но Мара отчего-то не торопилась его использовать, и кажется, прямо сейчас ненавидела себя за это. Старик… она ведь, она ведь следила за его состоянием, и ответственность за произошедшее лежала целиком и полностью на ней - проглядела, не уберегла; даже не на тех охотниках, что по горячей неосторожности покалечили волка… Но поздно и бессмысленно было искать виноватых, вот он был – и вот его нет. Пустой. Не существующий. Какие-то жалкие мгновения, шок, ужас, злость и отчаяние – она не успела ничего, и что теперь? Использовать браслет..? Легко вот так рассуждать, когда на шее твоей весит столь мощная вещь, судьбоносная частичка Божества, но в такие моменты вес ее велик настолько, что позвонки вот-вот переломятся от этого груза – вот уже слышен хруст. Собрав однажды артефакт воскрешения, молодая волчица повесила его на шею, приберегла «на черный день», на эдакий «крайний случай» … Но кто она такая, чтобы решать, когда наступит этот «случай»? Кого вернуть, а кого лишить такой возможности? Чудовищное ощущение. В такие моменты следует  прислушиваться к голосу рассудка, и он шептал ей «стой», «мысли объективно»: старый волк, изглоданное немощью тело - он отжил свое за эти 12 лет. После «возвращения» оболочка его будет столь же слаба и так же измучена болью, сколько он продержится: день, два, неделю, а может несколько часов? Стоит ли лишать существо долгожданного покоя, ввергая обратно в пучину хаоса, а обрекать на мучительную смерть по второму разу - имеет ли Мара на это право? В чем здесь гуманность? Как же много вопросов... Но похоже, самка решила. Медленно пятится, прикрыв стеклянные глаза, нутро паршиво саднит, грубо теснимое совестью, словно Амарантайн поступает…Не честно? Прижав окаймленные ушки – она отпускает мертвого с молитвой к Калахире.
А динамо машина злобы все гудит и гудит, распуская снопы искр, что заряжают шкуры: возмущенных возгласов шум и клацанье челюстей, кажется, даже чья-то смерть не была способна нейтрализовать агрессивный заряд . Бунтарь снова зарычал, привлекая к себе все больше внимания, его слова как тонкие хлысты, стегали то одного то другого, провоцировали и вызывали бурю, в этот раз под раздачу попал синеглазый Неро, принявший сторону Капеллана. Вдохновившись речами сорванца о свержении власти, молодой активист вознамерился задать трепку черношкурому, но драка закончилось даже не успев начаться – Зориак , похоже его терпение лопнуло – одним матерым маневром самец поверг белошкурого, заставив того выпустить Неро из хватки и выть от боли и изумления. Сердце Мары скукожилось в плотный болючий комок, волчица вся напряглась насквозь пронизанная острыми нервами, словно иглами, и непроизвольно задрала пушистый хвост в полной боевой готовности разнять дерущихся в радиусе обзора, но что-то было не так… Это «не так» наполняло воздух повсюду, и если бы Орденцы не были  столь заняты желанием перегрызть друг другу глотки – они бы тоже это почувствовали. Что-то нехорошее происходило с белым задирой. «Что за…Что это за бесовщина?» Угольные узоры словно чернила в воде струились, растекались и пятнали некогда светлую шкуру волка с поразительной быстротой, словно… Словно проклятие? «Побочное действие какого-то артефакта, или..?» Амарантайн внезапно прервалась на всякой мысли, когда ураган из истерических воплей Первородной едва не сбил ее с лап. Казалось, еще чуть-чуть, и старуха выплюнет челюсть в попытке извергнуть злость: и ее реакцию можно было понять, ведь Мара святотатственно покусилась на то, что было Первоветренным дороже всего на свете, дороже друг друга.  После сказанного самкой бежевая волчица отчаянно старалась игнорировать нарастающую дрожь, но в горле будто шевелилась змея, которою Мара никак не могла проглотить.
-Знаете, что Вы сделали? Вы возомнили себя Богами! Говоря Вашими же словами..."Чего стоит"... Одна из самых почитаемых, древних традиций: прикончить пол стаи, или сколько там? Троих? Пятерых волков? Если один выходец из нее убил Первородного! Это даже не око за око, это не зуб за зуб, это и есть варварство, вот что это! Конечно, зачем разбираться, кто из них это сделал, ведь шкура Первородного настолько ценна, что стоит нескольких чужих невинных жизней. Сомневаюсь, что всякий раз, когда вы проделывали похожие традиционные зверства - Антей действительно благоволил вам. А вести на гору и "кусать до усталых судорог", ох да, это, конечно, самый логичный способ доказать что-то, кроме того, что у бедолаги большие габариты и богатырское здоровье. Не нужно править Орден под себя - он никогда не станет «Вторым Ветром»… Конечно, в прошлом, наша стая тоже гуманностью не отличалась со своими заказными убийствами во славу Богини Смерти, но с приходом ко власти Лайтер все изменилось, и будет меняться дальше. И знаете что? В лучшую сторону.
Если по юности Мара почти ничего не знала о Первом Ветре – только красивые сказки, да легенды, то с приходом в Орден она отхватила историй сполна, что нещадно развенчало эфемерные представления и разрушило все ее наивные фантазии, она уже не смотрела на них с замиранием сердца, теперь они стали «обычными волками», среди которых были и злые и добрые, такие не идеальные, такие же, как и все – грешные и верные, преданные и предатели.
Волчица сделала уверенный шаг вперед, будто оттесняя Первородную. Впервые за долгое время дикая «страсть» в ее глазах обжигала все, чего касалась.
-Когда ты жертвуешь жизнью ради чьего-то спасения, когда поступаешься собственными интересами во благо брата своего – вот это достойный пример принципа. Вот он ценнее чего бы то ни было. А не эти извращенные гордыней кодексы чести… Не все то верно, что предки наказали – нельзя всю жизнь вслепую этому следовать. «Не вы ли за их ошибки сейчас расплачиваетесь...?» Вспыхнуло и тут же угасло в голове. Мара не стала озвучивать  последнюю мысль: заявить подобное -  означало бросить в толпу страдающих «По делом вам», конечно, она бы имела ввиду совсем не это, на самом деле она сочувствовала им всей душой, но воспринято оно бы было именно так из-за воцарившейся атмосферы хаоса и враждебности.
–И чтоб вы знали, сестра, я не поддерживаю эти возгласы – «Долой вожака!», «Свергнем его!». Просто сейчас совершенно нет времени сидеть и ждать, пока Кель вернется и разжует нам ценные указания. Неужели не понимаете, что он вообще может не вернуться, точно так же, как не вернулась Лайтер, как не вернулась Шики... Главы приходят и уходят, стая – остается. И если мы будем, как ведомые ослы, сидеть сейчас в бездействии – вымрем к чертям! Когда весь этот ужас закончится, я готова по всей строгости закона понести наказание перед нашим вожаком за ослушание вышестоящего и действия без ведома альфы, если, конечно, Капеллан все-таки надумает нам препятствовать в попытке спасти стаю, а не содействовать. Вызов брошен. Обратного пути нет. Амарантайн едва дышала - слова дались нелегко, и она все это время практически выкрикивала их надрывно и звонко, даже не осознавая, что шум вокруг стих, и несколько десятков глаз воззрились сейчас только на них двоих. Неизвестно, чем бы все это закончилось и какую реакцию вызвало у окружающих, если бы снова не выпрыгнул Колосок – подскочив вплотную, он буквально обрушил на Мару шквал мятежных изречений. Вообще, все что он говорил за последние несколько минут не сулило ему ничего хорошего. «Великие Боги, да он вообще меня не слышал… Просто замолчи пока не поздно, глупое ты создание. Я не собиралась ничего решать за всех, это было предложение, рекомендация – да как угодно…! Ты же, яму себе роешь…ты..»
-Я не хочу ждать, пока он придёт, и услышать "куда вы собрались? тут сидим!". Понимаешь? Я не х...
В морду брызнула кровь. Мара пошатнулась, широко распахнув полные страха глаза, но осознание случившегося пришло к волчице не сразу: нельзя сказать, что она не предвидела печальных последствий, но… то, что происходило, было многократно чудовищней ее предположений. Огромное страховидло, отделившись от тьмы, схрустнуло Колоска в мгновение ока. Звук ломающихся костей и кровь на Мариной шкуре, ее затрясло от отчаяния - его от предсмертной агонии. Мозг моментально сообразил, что все, что ей было нужно – это метнуться к нему и  насколько возможно плотно зажать рану на шее, дабы предотвратить большие потери крови, а затем использовать талисман или амулет исцеления. Позвоночник сломан, но… Пока теплится надежда - попытка стоит того. Самка попыталась дернуться, но кажется… вселенная замерла, и волчица по-прежнему осталась недвижима - вектор застывший в пространстве и времени. «Что это, паралич? Действие артефакта?!» Оглядевшись во всех направлениях, Амарантайн поняла, что подобная участь постигла не только ее, похоже все дело было в этой штуке, что болталась на шее амбала. Счет Колосковых «дней» шел буквально на секунды, а Мара изнемогала в бессилии, вынужденная только лишь наблюдать, как он угасает…
Последние крупицы жизни ускользали из закатившихся глаз, оставляя опустошенной скорлупкой – тьма безысходности прильнула к его трепещущему телу, тьма хлынула внутрь, заполняя пустой сосуд.
Волчица ощущала, как горит ее пищевод, как сдавливают горло каменные тиски: подавлять рыдания – примерно так оно называлось у людей, но она была всего лишь маленькой волчицей, которая не умела «плакать»  – и это худшее, худшее… Вместо слез все, что было доступно примитивному существу – это сдавленные поскуливания сводимой ужасом утробы. Горечь яда на языке. Она хочет выть. Но голосовые связки омертвели.
А тварь похожая на черного волка лишь зверски улыбнулась во всю ширь своего оскала, пожелав Орденцам безудержного веселья на сегодня, а затем растворилась во мраке так же легко, как и появилась. Вместе с ней пропало оцепенение, но… для Колоска было уже слишком поздно. Амарантайн обессилено рухнула рядом с ним, в голове гудело давление, словно у уха палили из охотничьих ружей; на долю секунды ей показалось, что кто-то  звал ее из гущи толпы, но звуки этого голоса быстро рассеялись во всеобщей суматохе. –Глупый… Шептала Мара, вдыхая запах крови, он был повсюду. «Разве не думал, что для тебя все так может закончится, когда лез в пекло с этими криками?»  Был ли это тот самый крайний случай...И сколько еще Орденцов умрет на ее глазах без шанса на спасение? Если все время об этом думать, можно свихнуться. Рассудок на этот раз молчал, не в силах терпеть сердечный натиск. К слову, она готова поспорить, что здесь было полно тех, кто пребывал в восторге оттого, что юного бунтаря так эффектно удавили в самый «подходящий момент». Но ей было все равно, что скажут остальные, пусть только попробуют вмешаться, Мара – целитель, ее работа лечить и возвращать к жизни, используя любые доступные способы. Раскусив нить, на которой висел браслет Воскрешения, она с трепетной осторожностью взяла его в зубы и принялась натягивать на лапу затихшего Колоска. Все должно было сработать…Прикрыв глаза в смеренном ожидании, она обратилась к Богине. «Мать наша Арашу, смилуйся, не остави дитя свое в час нужды, рано ему сгорать…»

Отредактировано Амарантайн (2016-12-03 07:40:54)

Свабу почуял назревающую бурю, когда старый алхимик обреченно завыл и свалился без чувств. Все были на нервах, казалось, в воздухе вот-вот затрещат багровые искры и… они затрещали. Но это случится спустя несколько минут. А пока орденоносцам открылась замечательная возможность пронаблюдать, как гниет родная стая.
Воодушевленные речи капеллана переярков действительно воодушевили. Правда, не в том плане, в котором надо. Свабу напрягся, как тетива. Взгляд у него был такой, что, казалось, вот-вот превратит Колоска в кучку пепла. «Когда ты заткнешься? Когда ты заткнешься, умник?».
Пытаясь приструнить разбушевавшихся соратников, он только больше приблизил грызню. Свабу слегка скосил глаза на старуху и подумал, что Колоска и правда следовало заткнуть еще раньше — схватить, пережать артерии на шее и благополучно отправить в сладкое бессознание. Но что ж теперь поделаешь?
Отвечать он не стал. Может, не видел смысла, но внимание Свабу вдруг приковало кое-что другое. Волчок, набросившийся на Неро, решил побыть хамелеоном. Стоило его опрокинуть Зориаку, как первородная шерсть тут же начала чернеть. Темнота разрасталась, словно чернильные пятна на белой бумаге, пожирая свет странными завихристыми узорами.
Капеллан слышал о феномене, когда белые, предавшие Антея, становились черными, хотя ему не доводилось наблюдать это вживую. Но и увидеть это сейчас он не особо был рад. Этот знак не предвещал ничего хорошего.
Перепалки продолжались, а напряжение нарастало. Колосок явно разошелся и уже совсем бесстрашно подпрыгнул к Амарантайн. Та завершала свою речь, на которую капеллан не мог не отреагировать, едва успев подавить недовольное клокотание в горле.
— Я? Препятствовать? Неужели ты думаешь, будто я настолько идиот, что совершенно не способен подстроиться под ситуацию?
А потом заговорил бунтарь, молодой и пропорционально молодости глупый. Вот здесь Свабу и понял, что Колоска необходимо поскорее заставить замолчать, и, капеллан был готов поклясться богами, он бы сделал это лично. Если бы его не опередил кто-то со своими методами.
Землю окропило кровью. Хруст. Этот хруст был знаком любому, кому приходилось убивать — так хрустят позвонки. Неведомая тварь перекусила Колоску горло в одно мгновение, чудовищная пасть со смаком терзала плоть, выворачивая переломанную шею. Все, что мог делать волчишка — беспомощно хрипеть, пока страшные клыки пережевывали его заживо.
Свабу попытался воспротивиться. Вмешаться. Но внезапно осознал, что лапы словно приросли к земле. Не двинешься, даже кончиком хвоста не пошевелишь.  Тело стало тяжелым, будто каждая шерстинка налилась чугуном. Оставалось наблюдать, как существо убивает их соратника, безалаберного, но соратника, прямо у них на глазах.
Колосок упал. Для него все было кончено.
Тем временем, зверь, хладнокровно растерзавший юнца, приобрел очертания. Таких ненормально громадных волков Свабу не доводилось видеть в жизни, он был выше него, выше всех. И вонял похлеще немытых конюшен. Волк одарил орденцев леденящей улыбкой из окровавленных клыков, а после исчез, напоследок пожелав «хорошего денечка».
«Денечек определенно лучше некуда».
Пик был достигнут. Едва волки смогли двигаться — началась полнейшая неразбериха. Гомон, толкотня и множество взволнованных голосов. Свабу не смотрел, что происходит за спинами соратников, зато прекрасно видел, как корчится Колосок прямо у его лап. Жизнь уходила из него по капле крови, вытекающей из жуткой раны. Конечно, капеллан достаточно повидал на своем веку, но случившееся ввело в ступор даже его.
— Умер так же, как и жил, — прорычал он. — Что-то грядет, что-то страшное, а тот, кто так разукрасил Колоска, определенно не желает нам хорошего денечка. У кого еще есть сомнения в том, что мы должны держаться вместе? Будем грызть друг друга — нас самих всех так перегрызут!
Верхняя губа приподнялась, обнажая передние клыки, но это был скорее жест нервного возбуждения, чем попытка угрозы. Лапы, намертво впившееся когтями в землю, слегка дрожали.
Свабу заметил, что Мара достала артефакт, однако препятствовать не стал — ее дело. Его больше привлекла сумятица у выхода, куда всех зазывал Неро. Капеллан отдалился от Колоска, стараясь рассмотреть, что происходит снаружи. Невооруженным глазом было видно, как оттуда яркие трещины забегают на потолок.
— Этого еще не хватало… — выдохнул Свабу.
Неожиданно подул ветер. Откуда? Капеллан обернулся и удивленно вскинул брови, завидев волчицу, которая уже давно считалась погибшей. С того света возвращаются не так часто. А была ли она там вообще? Глядя на истерзанный бок, Свабу предположил, что волчица только что избежала этой участи.
Но вместо того, чтобы расспрашивать соратницу о том, каким образом она вообще жива, капеллан крикнул:
— Тут кругом вспышки! Куда идти?