Логово Стаи-------->>>
Морган шел задумчиво и хотя выглядел он несколько сурово, на душе у него было чисто. Чисто после того, как он увидел рождение новой жизни. Это внесло ему немного доброты и веры в будущие, слегка расплавило его душу, но надолго ли - неизвестно. Что могло с подвинуть волка на окончательное "выздоровление"? Скайвер сам этого не знал, но даже не задумывался. Он полагал, что с ним все в порядке, это было правдой - физически он был здоров, рассудок присутствовал в нем, но душа была скована в цепях одиночества и отчаяния. Скорее всего только какие-то светлые моменты смогут сбросить эти оковы - сегодня был первый шаг.
Черный зашел в пещеру и огляделся. Что было поручено выбросить волкам он не знал, даже не имел представление, а потому сначала огляделся. По запаху можно было определить, что здесь был Сектант и волчата ордена, причем последние ушли скорее всего совсем недавно. А еще, угнетающие и настораживающе в воздухе весел запах крови.
"Хорошее настроение резко сменилось на "не очень". В душе назревала какая-то тревога, чувствовал я, что работенку нам скинули в прямом и переносном смысле "грязную". Но делать было нечего - я должен был выполнить поручение, которое нам дали. А поэтому пошел вглубь пещеры, откуда особенно хорошо струился запах."
Скайвер резко остановился. В глубине пещеры он увидел очертания довольно крупной туши, а когда подошел ближе, понял, что перед ним лежал волк, но кто? Рядом уже сидел Семенхкара, произнося молитву, провожая волка в последний путь.
"О, ужас" - удивился Морган, изумленно разглядывая тушу без головы. Тревога стукнула по голове и волк понял, что медлить нельзя - нужно уходить и как можно скорее.
"Вой брата, тихий и печальный, опять не хорошо проникся в мое сердце. Я никогда не любил смерть, не приветствовал убийство, поэтому сейчас чувствовал странную пустоту в душе - сколько еще волков сегодня погибнет? А самое главное - вдруг среди погибших окажется кто-то свой? 
Под словами "свой" Морган подразумевал кого-то из стаи. Это была единственная его большая семья.
Скайвер остановился чуть поодаль Семенха и тихо подхватил его песнь.

- Его душа успокоилась. Осталось убрать тело, - тихо молвил брат, а потому, Морган прекратил песнь и уставился на тело. То лежало безжизненным, а отсутствие головы делало его жутким и странным.
"Интересно, кем был этот волк? Что он сделал такого, что заставило Сектанта убить его? Я не мог понять этого, просто потому, что может не знал этого волка, как следует хорошо, а может, потому что не хотел принимать то, что и его задела смерть. Не любил это слово. Всегда смаковал его как-то по особенному, робел перед ним. Задумывался о том, что ждет нас после нее и почему-то это все вселяло в меня страх. Мурашки прошлись по всей коже, наверно, задевая даже шерстинки на теле. Как же я был счастлив, что сейчас стоял, жив-здоров, а не лежал, например, вместо этого волка".
Все рассуждения чередой шли одно за другим. И не ему было судить о том, почему случилось такое странное происшествие, что поспособствовало этому - такова была воля Богов, воля мастера. Им, братьям, оставалось только строить какие-то догадки или же не думать ни о чем, а просто выполнять работу, которую им поручили.
Морган подоспел на помощь Семенху, ухватив тушу. Попятился вон из пещеры, направляясь туда, куда указал им Сектант, чтобы завершить дело.
-------->>>Пасть Калахиры

И в крошечном сердце моем давно поселился страх,
И если б он был огнем, то я бы рассыпался в прах.

Кристальные пещеры.
Волчица гнала прочь любые мысли, уткнувшись взглядом в пол и механически переставляя лапы. В поле зрения то и дело мелькали пятки идущей впереди Кейноты. Но мысли были коварны, мысли снова и снова возвращались, находя трещинки в броне мнимой сосредоточенности, просачиваясь через все воздвигаемые преграды.
Кристальные пещеры...
Сердце колотилось в груди как бешеное, заглушая все иные звуки и шорохи в темноте коридора. Казалось, только этот звук и был реальным из всего, что происходило вокруг волчицы, ведь того, что происходило, просто не могло быть на самом деле. Это все просто какая-то шутка провидения! Но внезапно нарисовавшийся за последним поворотом выход свидетельствовал об обратном. Волчица замерла на самом "пороге", оказавшись морально готовой к бегству наперегонки со смертью, но ко встрече с воплощенным кошмаром своего детства не  готова была абсолютно. Не зря, не зря живописные просторные пещеры были единственным местом, которое молодая чужачка обходила по широкой дуге.
Но спасающейся от гибели части ордена было плевать на тонкости. Кто-то толкнул в спину, красноречивей любых слов советуя не загораживать проход, и серебристая по инерции вышла под своды пещеры, прошла несколько шагов и остановилась, не спеша поднимать глаз от пола. Травница что-то говорила, но ее речь достигала ушей словно сквозь толщу воды, скрывавшийся под ними смысл казался слишком далеким и чужим. Сосредоточиться на словах почти не получалось.
Размытые пятна света и отражающие свет грани - все, что отложилось в памяти об этом месте наравне со сковывающим лапы страхом, сейчас сильно отличалось от действительности. В далеких воспоминаниях эти пещеры были полны света, сейчас же здесь царил мрак.
Звук шмякнувшегося на пол тела вывел серебристую из заторможенного состояния. Немного удивленно она перевела взгляд с рухнувшей перед ней Кейноты на морды волков, а с них - на затягивающийся пеленой проем. Обычно похожее на яркие вспышки озарения, осознание ситуации наваливалось медленно и неотвратимо, а вместе с ним - и все те факты, что были не в силах пробиться сквозь затаенный ужас перед призраками прошлого. Где бы ни был сейчас Неро, он был далеко; Единственная понимающая что-то в происходящем Кейнота пала без сил и нуждалась в помощи; путь назад был отрезан, а путь вперед уходил во мрак, туда, откуда доносились единственные намеки на чужое присутствие. Темнота вдруг показалась Дымке вполне осязаемой и какой-то хищной, с каждым мгновением смыкающей свое кольцо вместе с тем, что она в себе скрывала.
"Это слишком для меня," - Вдруг отчетливо поняла серебристая, испытывая острую необходимость сделать хоть что-нибудь, иначе поднявшаяся из самых глубин нутра волна отчаяния грозила захлестнуть ее с головой. Ощущение  загнанности в угол оказалось далеко не самым приятным открытием в жизни волчицы, и она обнаружила в себе готовность на любые безрассудные действия, лишь бы избавиться от него.
Сделав два порывистых скачка в темноту, Дымка сорвала с шерсти один из немногих тусклых источников света - огненный кристалл - и швырнула его вперед. "- Ну же, миленький, выручай, мне очень нужен огонь. Гори, пожалуйста, гори!" Хотя бы одной мимолетной вспышки, хотя бы одной искорки хватило бы, лишь бы узнать, лишь бы увидеть что скрывалось впереди, и больше не бояться неопределенности.

Отредактировано Дымка (2017-02-06 20:15:15)

За годы проживания в подземелье Свабу взял за правило ничему не удивляться. Здесь всегда происходило что-то такое, что легко ставило в недоумение, будь это волшебное древо из, прямо-таки, всех пятидесяти оттенков серого, будь это чудесное явление вестника Калахиры тогда, на озере, пару лет назад, или будь это дырища в потолке, за которой не было неба, но почему-то валил снег. И еще много, много всякого, что довелось повидать ему и другим волкам.
Тем не менее, сейчас Свабу был удивлен.
Вокруг творилась нечто такое, что ставило его в куда большее недоумение, чем обычно. Он ничего не понимал, кроме одного — когда ему все объяснят, его мировоззрение окажется перевернутым верх тормашками. Он был в этом уверен.
Волки, пыль, грязь, чужие хвосты и морды, мелькающие перед глазами — все смешалось, слилось в единую круговерть, из которой нельзя было выцепить ничего определенного. Свабу закашлялся. Он помнил стук крови в ушах, помнил всеобщую панику и суматоху, гул, вой, рокочущий гомон, и голоса, тянущиеся из мглы. «Синис, Синис», — шипели они.
Помнил, что они шли. Шли, не как хищники, а как стадо перепуганных баранов, в  пепле и дыме, озаренном красными вспышками, будто перед ними разверзся не спасительный тоннель, а врата в геенну, и сам дьявол явился по их души. Шли за своим вожаком — Кейнотой, оказавшейся невольным лидером в сложившейся ситуации. Только она понимала, что делать. Свабу не понимал.
А потом все утихло. Чем дальше они уходили, тем спокойнее становилось, тем больше трезвела голова, очищаясь от шелухи бесполезных мыслей, наведенных всеобщей беготней. Как никак, побывали на волосок от гибели. Можно сказать, на шерстинку.
Но Свабу чувствовал, что это еще не все, что-то сжалось у него в нутре, ощущая близость чего-то неизбежного, чего-то опасного не менее чем вспышки.
Слова Кейноты это подтвердили.
Свабу не знал, кто такие «темноорденцы», не знал также «орбецинов», но понимал, что это что-то нехорошее. И только, когда они это нехорошее преодолеют — то будут в безопасности. Зато он наконец-то мог дышать. Едкий дым не жег глотку, потому что дыма тут не было.
Была темнота…  и какая-то слишком темная. Свабу иногда бывал в Кристальных пещерах и лапу на отсечение бы дал, что здесь всегда было довольно светло. Он наклонился к одному из кристаллов. Обнюхал, не касаясь. И удивился.
Камень был покрыт неизвестным веществом и тускло, совсем тускло мерцал под плотной оболочкой пленки. Погодите, это не пленка. Паутина?
«Ловушка».
На них объявлена охота. Они — мыши в мышеловке, лисицы в силках, глупые переярки, угодившие в капкан. Свабу с бессилием смотрел, как незримые охотники опечатывают последнюю лазейку. И понял, что ему жизненно необходимо что-то предпринять, пока мышеловка не захлопнулась.
Но, пока он думал, реакция Дымки оказалась быстрей. Огненный кристалл пронесся в воздухе искоркой надежды, звякнул об пол. И вспыхнул вместе с паутиной.
Тотчас же сорвались все покровы, на несколько мгновений исчез главный козырь врага, озарив длиннохвостых неприятелей волной света, и заставив слепнуть их непривыкшие глаза. «Синис, синис» — шипели они. Те же голоса, что слышались в логове.
За несколько секунд до того, как пламя погасло, Свабу, напитавшись уверенности, использовал талисман силы и мощно зарычал, стараясь вложить в этот звук весь гнев, всю мощь, всю первобытную ярость, что в нем таилась. Он выступил вперед и смотрел туда, где прятались орбецины, ощерившийся, с оголенными челюстями, задранным кверху хвостом и слюной, пенящейся на губах. Так он надеялся подкрепить иллюзию своей опасности, наведенной амулетом. Желал спугнуть неизвестных зверей, обратить их, еще удивленных вспышкой, в бегство. Надеялся и, в случае чего, на помощь других орденцев. Он не знал, кинутся орбецины на него или нет, но всем сердцем верил в чудодейственность талисмана.
«Да помогут мне боги».