Горячее озеро
Кремовая в черную полоску шерсть вновь покрылась изрядным слоем снега, прежде чем буря утихла и начал давить мороз. Саламандра не смешил стряхивать с себя белое покрывало, полагая, что именно оно сейчас более всего спасает его от холода. Путь домой был не близкий, особенно для того, кто ростом едва ли не в два раза меньше любого волка и постоянно утопает в сугробах. Саламандра был зол и чувствовал себя оскорбленным на столько, что даже забыл, что некогда собирался на охоту.
- В п'гедатели 'гешила меня записать, эка умница-'газумница нашлась. Да где она видела, чтобы тиг'гы свою семью п'гедавали? - вслух причитал хищник, спеша домой и оставляя по пути мелкие, словно собачьи, следы. Возможно, именно это причитание и привлекло внимание черной птицы, что решила познакомиться с нашим полосатым другом. Об этом Саламандра не подозревал, но быстро смекнул, когда кто-то больно цапнул его за хвост и потянул назад. Чудо зверь обернулся, но ничего толком не увидел. Саламандра ещё какое-то время смотрел туда, пытаясь сообразить, что же это могло быть и не показалось ли ему, но, ничего так и не увидев, развернулся, когда, прям перед носом, появилась ворона.
- Вот напугала, п'гоклятая, - воскликнул зверь, делая пару шагов назад.
- Пр-р-роклятая, пр-р-роклятая, зато не мер-р-рзну, - прокаркала птица, на что Саламандра удивленно изогнул бровь.
- Что ты мелешь, пустоголовая. Все мы здесь ме'гзнем, - ответил полосатый зверь и уже было начал обходить птицу, как ворона перекрыла путь, своим крылом, а затем и вовсе больно клюнула Саламандру в нос.
- Что ты делаешь, больно же! Вздумала к тиг'гу п'гиставать, глупая птица, - зарычал Саламандра, ощерившись.
- Р-р-рычать ты не умеешь! Ты говор-р-ришь  гр-р-р, а надо: кар-р-р-р, кар-р-р, - заклокотала ворона.
- Умею я 'гычать, умею! - закричал тигр прямо на ворону, - 'г-г-г-г-г.
- Не тигр-р-р ты, не тигр-р-р! Надо говор-р-р-рить кар-р-р-р, а не гр-р-р-р, - прокаркала ворона и тут же взлетела вверх, так как Саламандра едва не пригвоздил её лапами к земле.
- Лети п'гочь, могильная птица.
Саламандра хмыкнул, смотря в след улетающей птице, от чего из раненного носа пару мелких капель крови полетели в снег.
- Глупая птица, я и сам знаю, как п'гавильно 'гычать, - тихо добавил тигр и засеменил в сторону Немой горы.
После встречи с птицей настроение резко переметнулось. Более Саламандра не был так раздражен и уже было забыл о предложении тигрицы, но вместо этого как-то стало ему не по себе, словно не в своей тарелке он оказался. Полосатый облизнул черные замерзшие губы и ещё быстрее засеменил к логову. Сейчас Саламандре, как никогда ранее, хотелось пообщаться с кем-нибудь из своих состайников. Убедиться, что он действительно им нужен, что он не одинок, и Самса знал, что быстро получит подтверждение сего от своих состайников, потому и бежал с чуть приподнятым настроением, словно ребенок, ожидающий чуда.
Подняться на гору не составило труда, Саламандра не впервой проделывать сей путь. Очередной поворот по каменистой дорожке и пред глазами тигра предстала интересная картина: Мастерица строгим, но справедливым взором следит за происходящим, не вмешиваясь; сестра Ордена что-то пытается предпринять; Коля едва не скинул с обрыва незнакомую Саламандре белую волчицу, но волчица почему-то не упала вниз, а потеряла сознание.
Чистая работа, Коля, - промелькнула легкая мысль. Саламандра замер на месте, не решаясь подходить ближе и только когда обстановка вокруг чуть более устаканилась, он подошел ближе, кинул взгляд на белую нарушительницу, а затем слегка приклонил голову пред мастерицей и сел. Саламандра постарался принять как можно более серьезный вид, что ему всегда удавалось, но не сегодня. В глазах так и читалась хитринка, а хвост чуть подрагивал от нетерпения.
Как же он сейчас рад их всех видеть!

- Кольят! - окликнула волчица. Очень недовольно так, будто Кольят обожрался зелёнки и горланит что-то запредельное, - Стой! Если это гость, то он неприкосновенен, а ежели шпион..
Самка закончила. Кольят глухо зарычал, на секунду закатил глаза - всё равно не видно, но надо же как-то выразить своё недовольство этими нудными речами. К тому же, он догадывался, что после сказанного сестра уже поняла, что сморозила глупость.. "И теперь раскаивается" - закончил орденоносец. Гостю не могли показывать вход, уж точно нет.
- .. И тогда по правилам я должен отрубить её, чтобы никто не знал, где вход, ведь так? - Кольят сделал упор на "ведь так", дабы показать свою правоту, чтоб заткнулись. И вообще, два - уже много, значит вполне можно уходить, свалив всю ответственность за, очевидно, шпионку на Крестьянку.
- И что тут? - спросила подошедшая волчица. По голосу и струящемуся по холоду запаху темношкурый узнал мастерицу Ордена. "Прекрасно, теперь не выкрутишься" - с некоей досадой решил Кольят. Каким бы убийцей он ни был, а совесть у него осталась, а также честь, поэтому он не уйдёт из общества этих.. дам. А если и уйдёт, то только с мёртвым телом.
Тем временем белая ухмылялась. "Я это запомню" - злостно подумал Криос младший. О, это точно будет так. Можно сказать, что он обещал, ага.
- Прошу, вас позвольте мне уйти. Я.. я.. - трогательно залепетала волчица, но в голове Кольята уже стояла программа убийства, он и в здравом (без страстного желания убить) уме не послушал бы никого. Прыгнуть удалось, волчица даже не попыталась как-то обороняться, и она упала. Прямо головой о твёрдую землю, возможно даже на камни. Глаза её закрылись - значит не умерла. Наверное. Возможно. Кольят не дрогнул, но, безусловно, был рад, что ему не пришлось прыгать за этой мелочью, особенно при таких "зрительницах". Тем временем место становилось всё более богатым живностью, иной бы обрадовался, ага, типа теплее станет. Но где-то на душе у Кольята скребли кошки, что-то было не так. Вскоре он это понял - даже не столько по важному виду пришедшего, а по уважительному взгляду кучи глаз, направленных на него, а потом любопытствующих на белую. Тёмный несколько нервничал - да ну их, он должен быть быстрым, незаметным, одним. Ещё раз покосившись, самка прижала ушки и поплелась к мастерице. Кольяту и оставалось только мысленно усмехнуться, мол, "страх это нормально" Но, всё это поднадоело, да и холодно так торчать. Именно поэтому волк двинулся к тушке, но острая боль прервала его действия - лапа жутко затекла, чему удивляться не приходилось - долго стоял, очень долго, осматривал всех этих ребят, что таращились. Самец нерешительно поджал лапу - тащить её он бы не смог. Значит.. нет.. Ему придётся просить помощи, работать в команде. Все они не считают это чем-то унизительным, но ему это казалось чем-то настолько низким, что даже их подземелье не могло помериться своими глубинами с нечтом.
- Мне нужна помощь, - чётко, но не очень громко продиктовал Кольят. Повторять он не решался - в пыль под лапами он кидаться не собирается, уж лучше с такой лапой потащится.

Отредактировано Кольят (2013-01-08 11:25:41)

Никогда она не думала, что воспоминания о первородных будут столь мучительными. Вдыхать холодный воздух, ощущать тонкую нить запаха белошкурых, тех, кого она когда-то могла назвать своей семьей... Как тяжко сейчас смотреть на обмякшее тело волчицы, которую, вероятно, она когда-то знала.
Выдох.
Её слов ждали, она ощущала это по их взглядам - осторожным, но всё же внимательным, любопытным; по их движениям - нерешительным, робким. Они ждали, что ж, она не посмеет их разочаровать. Белая волчица не нужна была ей, Горькой, в подземельях: от первородной всё же стоило ждать беды. Поэтому Саламандра, который уже принялся тащить белую волчицу в сторону входа, дождался не одобрительного кивка, нет, а строгого оклика.
- Стой, - пауза. Она, белая волчица, что за жизнь свою успела побывать и одиночкой, и альфой двух стай, судорожно размышляла. План складывался нелепый, глупый, в чем-то даже дерзкий. Сектант бы вряд ли одобрил, - мелькнула усталая мысль, а слова уже сами рвались из пасти.
- Доставьте её на земли Лиги, - Горькая сощурилась, - ближе к границам с первородными. Будет неплохо, если ваши шкуры никто не заметит, - и тогда об участии Ордена в этом деле никто не узнает.
Она чуть повернула голову, всматриваясь в Кольята. Вероятно, именно этого волка следует назначить ответственным. Главное, скажет ли сын отцу о странном повелении мастерицы? на всё воля Богов, - с усмешкой подумала Горькая, мыслями возвращаясь к своей задумке. О, ей бы очень хотелось, чтобы план удался. Тогда она сможет стравить Лигу и Первый Ветер. Естественно, первородные победят, во всяком случае, Горькая очень на это надеялась. А вот Лига... Она заплатит за всё сполна.
Горькая никогда не жаловалась на память: ни в той, ни в этой жизни. И то, что Темная Луна повела себя столь опрометчиво и глупо будет аукаться её темношкурым потомкам еще очень долго...
- О задании своём не распространяйтесь, - выдохнула напоследок, чуть отступая в сторону и освобождая волкам проход. Уходить мастерица не спешила: вдруг у орденоносцев появятся вопросы? Лучше будет, если она ответит на них сама, а не другие "мыслители", с коими могут поделиться сомнениями.

Резкие, внезапные слова Мастерицы прозвучали, как хлыст над головой. Саламандра прижал уши и случайно уронил волчицу на землю, благо рост нашего зверя был слишком мал, чтобы Первородная смогла получить хоть какую-то травму. Саламандра не спешил поднимать чужестранку и ожидал поручений от Мастерицы, но Горькая поступила совершенно неожиданно. Она приказала отнести волчицу на земли чужой стаи и сделать это незаметно.
Кинуть её там? Одну? Но... но разве Первородные не подумают на Лигу, когда найдут её? Разве это честно? Разве это по правилам? - Саламандра застыл на месте, изумленно глядя на свою предводительницу, словно она совершила нечто немыслимое, словно она только что приказала не доставить незнакомую волчицу из пункта А в пункт Б, а казнить без суда и следствия. Конечно, может это и преувеличения, и Саламандра ничего подобного даже и не подумал, но взгляд был именно таким.
Крестьянка без колебания подхватила волчицу и потащила её прочь с горы, уверив Горькую, что всё будет в лучшем виде, а Саламандра так и стоял, замерев и оглядывая удивленным и в тоже время каким-то отстраненным взглядом происходящее.
Бросить её там? Но... она же замерзнет... совсем, по-настоящему.
Кольят и Крестьянка уже скрылись, а Саламандра так и стоял молча. Он посмотрел на Горькую, чуть повернув голову на бок, но ничего не сказал, так и остановившись на этом. Он какое-то время смотрел на волчицу, то ли собираясь сказать что-то, то ли просто разглядывая её, по крайней мере, взгляд тигра петлял.
Черный нос, черные губы, белая шерсть, карие глаза...
Поймет ли она?..
- Масте'гица, м... - Саламандра не успел договорить, внезапный цокот когтей сбил его с мысли. Маленький тигр оглянулся и увидел волка. Один из Фанатиков. Такой же, как и сам Саламандра.
- Пленник наконец в себя пришел, - на одном дыхании выложил зверь, переводя дыхание. Видимо он очень спешил сообщить эту весть. Саламандра повернулся, посмотрел на Мастерицу, а затем, опустив взгляд в землю, пробурчал себе под нос: нет, ничего.
Маленький тигр вздохнул и зацокал когтями по камню, позволяя своим полоскам раствориться в темноте пещеры.
Пасть Калахиры

Отредактировано Саламандра (2013-01-24 17:30:12)

Сумрак окутывал земли, Горькая ощущала дыхание ночи. Ветер чуть стих, но теплее, кажется, от этого особенно и не стало, хотя, может быть, та дрожь, что пробежала по её телу, была совсем иного происхождения? И минусовая температура здесь ни при чем?
Слова Крестьянки приятным эхом отзвучали в сознании, а вот острый, какой-то недоверчивый вопрос Кольята вновь привел белую волчицу в состояние холодной ожесточенности, правда, какой-то пассивной, без видимых проявлений. Просто ощущала она себя зачерствевшей, замерзшей и абсолютно не восприимчивой к их сомнениям, эмоциям и чувствам. Видимо, оставить бывшую соплеменницу на волю случая было очень тяжко. Однако, мастерица перешагнула этот порог. И цена этого рокового шага - чужая, невинная жизнь.
- Вернешь её в мир снов, - не мне тебя учить, Кольят, - мысленно закончила Горькая, поворачиваясь спиной к волку, собираясь последовать за Саламандрой. Тому, к слову, не по вкусу пришелся её приказ, это было заметно по недоумевающему виду полосатого; впрочем, Горькую больше волновал тот, кто наконец очнулся... Морозец пробежал по коже, едва она вспомнила задыхающегося от быстрого бега посланца и его судорожное - очнулся, пленник очнулся... Поведя плечами, Горькая у самого входа обернулась, посмотрела на Кольята, выдохнула негромко:
- Я на вас надеюсь, - моргнула, словно бы удивленная этой своей вспышкой, а после двинулась дальше, торопливо перестраиваясь на иной лад: ей предстояла встреча с прошлым, с тем волком, которого она с радостью отдала бы Калахире, но не сразу - по кусочкам.
Что-то кровожадное, что-то пугающее на мгновение появилось в облике белой волчицы; появилось и пропало, пожираемой прежней осмотрительностью: не желала Горькая, чтобы окружающие видели какие-либо проявления её чувств и эмоций, холодная решимость и ожесточенность были исключением; скрывать их для Горькой было невыносимо сложно.
- Послушаем, что за сказку ты расскажешь на этот раз, - именно, что промурлыкала себе под нос мастерица, следуя за полосатой спиной своего глашатая.

- Пасть Калахиры.

Пасть Калахиры
Кажется, здесь недавно был Мастер, - первым делом подумал тигр, высовывая голову на поверхность. По запаху это было не сложно определить. Саламандра тяжело вздохнул и улыбнулся только правым уголком губ. Встретить кого-то сейчас, за исключением Шики или Семенха, ему хотелось меньше всего. Первая всегда была ему другом, к тому же её хотела видеть Мастерица и, возможно, Катриэль была единственным волком, способным помочь пленнику. За пленника Саламандра переживал, очень переживал. А Семенхкара просто должен был рано или поздно появиться здесь и сообщить решение Горькой. Его, собственного, полосатый зверь и ждал.
Пока же у Саламандры было достаточно времени, чтобы привести мысли в порядок и успокоиться. Пленник пленником, да, жалко, ничего не поделаешь, но как он смел пойти наперекор Мастерице? Чего же он ждал после этого, чего хотел добиться? Да, она отвлеклась от Ареса, но затем без особого труда избавилась от Саламандры, и кто ей теперь помешает продолжить издевательство над черным волком? В том, что это было издевательство, Самса не сомневался. Как ещё можно было назвать происходящее? Пленник не способен и двух слов связать, а она требует от него чего-то невероятного.
Саламандра вдохнул морозный воздух, разделяя его на запахи. Вечерело. Скоро время охоты, но Саламандра никогда не любил ночь. Это напоминало о его особенности.
Инвалид. Тигр, а не вижу в темноте, - сглотнув, подумал он.
Мягкий звук и скрежет когтей. Саламандра вытянулся вдоль каменной стены, лишь голова с непропорциональными ушами и две передние лапы выглядывали из пещеры. Небольшой слой снега, что вплотную прижимался ко входу, морозил подушечки передних лап, но Саламандра знал, что это не на долго. Вот-вот покажется Семенх. Взгляд пал на торчащие у горизонта черные пики, название которых было не самое приятное - Пики Боли. Едва различимые вершины сливались с не менее черным небом.
Жаль, отсюда не виден закат... - на секунду закрыв глаза, подумал тигр.
- Глупый звер-р-р-рь, глупый, кар-р-р!
Саламандра резко открыл глаза, как раз в тот момент, когда нос пронзила острая боль, а затем, громко запахав крыльями, каркая, ворона поднялась в небо, но улетела не далеко, просто переместилась так, чтобы Саламандра не смог её достать.
- Опять ты, глупая птица? Больно же! - нос и вправду очень сильно болел, а вскоре и вовсе потек, но красные капли так и не упали на снег. Саламандра пошмыгал носом, но особо результата это не принесло.
- Узнал! Узнал! - развеселилась птица, прыгая на длинных когтистых ногах.
- Только ты меня в нос и клюешь, п'готивная.
- Кар-р-р-р! - вытянувшись вперед и раскрыв клюв, закричала ворона.
- Что "ка'г", что "ка'г"? - недовольно подняв голову с лап, морщась, произнес Самса. Правую ноздрю залило так, что дышать было неудобно и при каждом выдохе маленькие, почти незаметные красные капельки разлетались в разные стороны.
- Кар-р-р надо говор-р-рить, Кар-р-р-р, а не гр-р-р-р, - закаркала птица, а затем, захлопав крыльями, взлетела вверх.
- Я не во'гона тебе! - закричал вслед Саламандра, резко поднявшись на задние лапы и, опираясь передними на стены пещеры, - глупая птица!
Находясь в такой позе он и застал Семенха, стоя, как человек, на задних лапах.
- Что 'гешила Масте'гица? - поинтересовался глашатай, приземляясь на передние лапы.

Отредактировано Саламандра (2013-02-22 15:51:14)

/Чистый источник/
И снова Ракша покидала очередную стаю. На этот раз, без какого либо сожаления, а лишь  с терзающей изнутри  ненавистью и жаждой мести. Двигаясь сквозь густой сумрак пещер, казавшийся тягучим  и густым словно нефть, волчица невидящим взглядом  смотрела вперёд.
Настанет час, и Сектант заплатит за свой поступок! Заплатит самую дорогую цену!  никто не уйдёт не отомщённым за то, что они сделали с Аресом и моей семьёй! Клянусь собственной жизнью перед всеми богами! Придёт час, и они заплатят!
Её горящие глаза ярко вспыхнули когда они достигли  выхода из пещер.
Прохладный ветер взъерошил[ её чёрную шкуру принося с собой ароматы ночи и лёгкую прохладу. Самка остановилась и повернулась к следовавшим за ней дочерям.
- Прежде чем мы уйдём я хочу чтоб вы знали, я люблю вас и горжусь что вы мои дочери! Куда бы не занесла нас судьба мы всегда будем семьёй! Не забывайте про это и не давайте забыть другим! Ваши братья ждут нас, наша семья потеряла отца, но эта потеря должна лишь больше сплотить нас!
Вздохнув, самка села и бросила задумчивый взгляд на небо, на яркие звёзды и неполный диск луны,  равнодушно взиравших на земных обитателей. Сколько бы волки не молились богам каждый из них был сам хозяином своей судьбы. Испытания выпавшие на её долю лишь подтверждали это.
- Искра как твоя лапка ты сможешь бежать дальше?! Если хочешь я могу тебя донести ты не должна слишком перегружать лапу  чтобы не охрометь!
Строго сказала ракша, однако в её взгляде на дочь читалась теплота и тревога. Затем она глянула на Дымку.
-  Как ты милая держишься?!
Ласково спросила она.  Холодный воздух уже начал щипать нос и проникать под шкуру. Волчица легла бросив тревожный взгляд в густой сумрак прохода.
- Мы не можем ждать слишком долго... если Колят не появиться в ближайшие десть минут мы уходим. Отдохните немного! Нам предстоит долгий путь! Кстати вы голодны?
Поинтересовалась Ракша укладываясь так чтобы дочери могли поесть, но по прежнему оставаясь настороже. Как бы то ни было жизнь продолжалась.

Кольят не спешил - приоритеты этого задания были низкие. Во-первых, это по большей части его желание, во-вторых, Ракша сама говорила, что не будет его долго ждать. Сама виновата, если вдруг что. Да и путь был неблизкий - что по подземелью бродить, что по поверхности острова. Да и настроен волк был скептически - у Ракши детки-девочки, одна из них хромая. Вот и тащи их за тридевять земель туда, где, по словам отца, ему не рады.
Наконец он был у цели - лунный свет уже лился будто-бы под лапы, уже чувствовался свежий воздух. Ещё несколько секунд - и Кольят оказался вне подземелья - на поверхности Острова. Была ночь. Звёзды украшали тёмное синее небо. Они светились маленькими крупинками, изредка превращаясь в размытые и чуть светящиеся пятна. Всё-таки ночью были тонкие и малозначимые облака. А Кольяту с Ракшой предстоял долгий и длинный переход. Ночью. И эта ночь была прекрасна - луна освещала путь, а тонкие облака рассеивали свет, что также было волкам на руку. И охотников ночью быть не должно.
наконец волк оторвался от молчаливого созерцания ночного неба. Взгляд его мимолётно скользнул краю горы. Именно оттуда он когда-то хотел сбросить тело Первородной. Но в этот раз что-то мешало ему обезвредить путников и наконец дать волю жажде крови, жажде убийства. Он был не подлецом, и который раз наступал на эти грабли. Он молча посмотрел на светлую маленькую самочку, которая совершала какие-то действия касательно её сестры. Волк не хотел вмешиваться, но ничего не поделаешь.
- Ракша, - начал он, - мне нужно лишить тебя сознания на некоторое время. Ты не должна знать, где этот выход.
Он понимал, что ему сейчас легко откажут и тому подобное, но это был его долг перед стаей. И пускай он сейчас не тот "неудачник-патрульный", он не мог закрыть на это глаза. Тем более, он ненадолго.
- Иначе никак, - мягко, как только мог, проговорил он, - твоих детей, если хочешь, трогать не буду.
И теперь оставалось только ждать. Он вновь устремил свой взор на звёздное небо. И лишь спустя несколько минут вновь заговорил, но уже не с самкой, а с её детьми:
- А вы же хорошие детки, да? Не проболтаетесь?
Но это был уже не тот мягкий голос, в котором было нечто приятное слуху. Это был обычный голос этого персонажа.