Что-то было завораживающее в том, как окрашивается белая шерсть в черноту. Я слышала, как у предавших Первородных волков шерсть становится черной, но никогда не думала, что пойму. Это казалось недостижимой тайной... Странно, в мире существует столько неведанных вещей, еще более загадочных и непонятных, а именно это казалось мне недостижимым.
Я выдохнула, поежилась.
Вокруг бушевала стихия, и я слышу её голос, буйное завывание ветра, и одновременно и уютно и страшно от этих звуков.
Я слушаю, стараясь не пропустить ни слова. И молчу, хотя мне есть что говорить. Просто мне кажется, что это не имеет никакого смысла. С одной стороны - это слабость. А с другой - так ты даешь понять, что кого-то уважаешь. Просто слушая то, что он говорит - это очень просто.
Я не знаю, кто стоит передо мной, но одно то, что он говорит со мной, что пытается что-то объяснить - это уже значит очень многое, по крайней мере для меня.
Свой выбор.
Очень часто мне кажется, что вот как раз выбора у меня нет. Очень часто я кажусь себе аморфной, просто плывущей по течению. Мне кажется, что вокруг меня рушатся горы и миры, а я, лавируя между обломками, как-то, но все-таки выживаю.
Мне кажется, кто-то большой и очень умный решает, куда повернет меня речная струя, а оказывается, это я сама рулю, чуть поворачиваю хвостом, иногда подгребаю лапами... Даже обычный взмах ресниц может изменить мое направление.
С этой мыслью трудно смериться, особенно трудно после этого не жаловаться, а принять все как есть, огромная ответственность в первую очередь за себя.
Я насторожилась, услышав имя Форастеро. Моя мать любила эту богиню, невольно я сама проникалась к ней уважением.
Как завороженная я поставила лапы на расходившиеся круги и прошлое захлестнуло меня с головой. Я протягиваю свои лапы, каждая шерстинка становиться частью прошлого и я тянусь, тянусь, чтобы понять и принять то, что всегда называла своим домом.
Перед моими глазами встают божества, мир, который пытались сохранить - но не сумели.
Я вижу, как все обращается в пыль, и мне страшно. Я вспоминаю Энорабию и мне хочется завыть, позвать её, пусть придет, я не верю в то, что она превратиться в прах. Пусть придет и развеет мои опасения.
Меня рывком выбрасывает из текста, который я только что прочла. Точнее - увидела.
Мне становится горько, язык не слушается, но я хочу попросить этого волка не уходить - но тщетно. Его уже нет. Интересно, ищут ли духи покой? И приходит ли он к ним сейчас?
Я оглядываюсь - никого. Только шар, темный и глубокий. Мир - как сказал мне неизвестных дух.
Я осматриваю его снова, со всех сторон.
Ответит ли он мне? Может ли остановить духов, распадающихся в пыль?
- Что я могу сделать? - я спрашиваю вовсе не то, что хотела. Слова вдруг начинают литься из меня, будто молчание наконец прорвало во мне дыру. - Зачем вообще я тут? Кто захотел, чтобы родились такие, как мы? Стихийные. Это мы можем творить материю?
Я отчаянно всматриваюсь в шар, но слова продолжают литься из меня.
- Я могу восстановить веру в богов? Что мне сделать, чтобы искупить вину предков? Я должна вернуть Первый Ветер? Я должна собрать Первородных вместе?
Я судорожно выдыхаю.
- Мир, какие вопросы тебе задавали тут? Сколько отчаянных у тебя было?
И потом, чуть тише:
- Энорабии уже нет?

Дэл следовала за Каллисто. постоянно держа юную Валькирию в поле зрения, но при этом не сокращая дистанции - пусть идет шкурой светит. Янтароокая облизнулась и подняла голову к самой вершине горы. туда, куда держала свой долгий путь под палящим солнцем, но к слову, чем дальше они уходили, тем меньше досаждало солнце, ветер становился все более порывистым и прохладным. Идти еще далеко. Вздыхая полной грудью, делает глоток свежего воздуха, который тут и пахнет иначе и плавно выдыхает, нужно продолжать движение, не теряя минуты.
Словно молодая и легкая, бурая с легкостью запрыгнула на один из близ лежащих валунов, есть еще порох в пороховницах.
Ведущая еще раз смотрит на черную спину разноглазой смутьянки, а после переводит взгляд на небо, в надежде найти хоть какой-нибудь указатель, что бабий табор идет в нужно направление, трудно ориентироваться только лишь по слухам и легендам. Бездонно голубое небо, чьими глазами смотрел на них сам Антей молчало, раздражая и вселяя сомнения. Ни единого присутствия верховного Божества, да вообще ничего.
Мое имя не имеет значения, важно лишь то, что я хочу сделать.
Я нахрен ненавижу весь этот лживый мир и стервятников, пирующих на его троне.
Моя жизнь - это холодная, всепоглощающая ненависть, я всегда желала насильственной смерти.
Настало время расплаты. Ни одна жизнь не стоит спасения.
Я отправлю в могилу как можно больше. Пришел мой черед
Словно мантра чеканила она слово за словом, продолжая упрямо двигаться вперед. Валькирии не виновны в преступлениях Легиона и если есть кто-то там, наверху, кто следит за ними, то должен знать во что вылился этот союз. Они все обезличиваются, независимость Амазонок потеряла, осталась лишь слабая тень. Бурая хмурилась, преодолевая еще один крутой поворот, дабы лапы имели хоть малейшее сцепление с грунтом и не скользили по гладким камням. Еще один тяжелый вдох.
Она все объяснить, расскажет или выторгует, поклянется чем угодно и предложит самое ценное, но не даст свою семью - Валькирий в обиду. Отстоит. Грудью прикроет, а если не получится положить на алтарь жертвенности себя - распустит сук, главное узнать сколько будет стоить их жизнь.

Большую часть пути Кель проделал в молчании, что, в принципе, было не особенно свойственно довольно таки общительному магистру. Воспитание северянина давало ему массу преимуществ по сравнению с южным Свабу, потому Кельамарт шел впереди своего сородича, тем самым обезопашивая его от случайного падения или от возможности подвернуть лапу. Черношкурый был напряжен, и чем ближе становилась Гора Предков, тем больше возрастало это напряжение. Оно холодком пробегало вдоль хребта, заставляя шерсть топорщиться, взгляд серебристых глаз казался пустым и холодным, что лишь отражало серьезность матерого. Волк шел вперед, будто бывал здесь уже не раз, или словно сам Антей вел свое дитя вперед...или же это было что-то иное... Никакой определенности. Кель даже не представлял, что он сейчас ищет, куда ведет его едва заметная тропа? И вообще, откуда здесь тропа? Ветер с ожесточением вцепился в черную шкуру, бросил в морду изрядную порцию снега, а пока волк притормозил, чтобы смахнуть белые крупинки с глаз и носа, с ближайшего уступа на него рухнул целый сугроб. Вот тебе и северянин. Ворча сквозь зубы, черный выбрался из снега и оглянулся в поисках Свабу. Матерый волк серой тенью следовал за своим магистром. Это хорошо. Кивнув капеллану, Кельамарт возобновил движение. Интересно, где те чужаки, о которых говорил Фаннар?

Офф. Посоветовавшись с ГМ слегка переиграл ситуацию. Встаем в отдельную очередь.

Отредактировано Кель'амарт (2015-09-03 09:52:10)

Кель двигался вперед, с трудом продираясь сквозь начавшуюся бурю, он продолжал форсировать сугробы и особенно тяжелые подъемы с завидным упрямством. Свабу было не в пример хуже, в этом черный был уверен, вспоминая о южных корнях собрата. Магистр то и дело оглядывался, готовый в любой момент поддержать или помочь, но пока обходилось без этого. Северной стихии сложно было напугать бывалого волка, но само место здесь было...особенным. Ощущение чужого взгляда будто покалывало кожу, легкий холодок пробегал по телу, но черношкурый упрямо списывал все это на погоду, однако... Когда Кельамарт в очередной раз обернулся, он опешил.
Их окружали волки. Самые настоящие, только будто созданные из снега. Кто они? На мгновение магистр остановился, замер, разглядывая силуэты с открытым ртом, куда тут же поспешил набиться снег:
- Свабу, ты видишь то же, что и я? - вопрос был риторическим, ответ ясно читался на морде капеллана. Взгляд Келя выхватывал из бурана силуэт за силуэтом и тут же отпускал их, чтобы метнуться к следующему. Дрожь пробежала по всему телу от мысли, что, возможно, это духи Первого Ветра или духи тех паломников, что прошли здесь ранее. - Мне кажется, это подсказка для нас. Мы на верном пути. Идем.
Все внутри сероглазого сжималось и трепетало от окутывающих эмоций. Они смогут, они прорвутся. Кельамарт надежнее уперся крепкими лапами в снег и двинулся дальше, вверх, туда, куда и, казалось бы, утягивает вместе с потоком стремящихся к вершине белесых силуэтов.
- Это чудо... - прошептал под нос Кель. - Настоящее чудо...

Настал тот момент, когда кровавый план юной Пожирательницы осуществился целиком и полностью. Взглянув на рваный вход, Каллисто с удовлетворением отметила, что ни Филанты, ни Анафемы не было. Видимо, волчицы решили под шумок вернуться на амазонские земли, и теперь несчастную старую Ведущую никто не спасет. От осознания того, что сейчас жизнь Дэлилы находилась в ее лапах душа разноглазой пела, и, по сути, сейчас, именно здесь и сейчас Лист могла накинуться на бурую и испустить из той дух. Но зачем делать это ей, если ее могут заменить в этом грязном деле? Молодой волчице надо будет только наблюдать за медленной расправой да слушать сладкие мольбы альфы о помощи и пощаде.
От таких трепетных мыслей Каллисто отвлек вопрос Дэл. Та растерянно заморгала и уставилась на волчицу, будто совсем позабыв о том, что та стоит рядом. Однако к черной быстро вернулось самообладание, и на время она решила оторвать себя от таких сладостных дум. Зачем думать, если совсем скоро мечты станут реальностью.
-Это, моя дорогая Дэлила, Антеев взор. Да будет тебе известно, нет здесь больше великого Отца, он пылью стал, как и подобает Вечному. – Речь Каллисто была сладка, точно мед, но где мед, там и беспощадные острожалящие пчелы. – Ты никогда не найдешь ответы на свои вопросы, старая сука, однако тебе выпала честь узреть весь Остров, точно небесной птице. Отсюда можно следить за каждым волком, живущим на этой проклятой земле. – Голос Пожирательницы становился все ниже, зловещие ноты то тут, то там вылезали меж слов.
Пригнув голову и отойдя в тень, черношкурая не отрываясь смотрела на Дэлилу, сверкая враждебными разноцветными глазами. Наверное, пришло время той узнать всю правду, перед смертью она это, по большому счету, заслужила.
-Антей не ответит на твои вопросы, но давай я попытаюсь это сделать за него. Это я обезглавила амазонку на восточной границе. – Прошипела Каллисто, напрягая все тело на случай, если разъяренная волчица посмеет кинуться на нее прямо у лика Святыни. – Ты безгранично тупа, старуха, и тебе пора признать это. Ты тянешь сучий табор вниз, и ваше недавнее объединение с Легионом только подтверждает это. Решила лечь под фюрера, как это сделала твоя драгоценная подружка? Теперь вы с Айрой поочередно лижите Фракталу под хвостом, а он и рад. – Сделав паузу, разноглазая подняла голову, с вызовом глядя на бурую, - но теперь одной жополизкой станет меньше. Когда Валькирии не досчитаются своей Ведущей, они еще больше прогнуться под кобелей, ведь, как ты думаешь, займет твое место? О тебе никто и не вспомнит, и вшивый Зольф будет, пожалуй, единственным, кто будет ныкаться в угол да плакаться о своей утрате. Твоих щенят перебьют, точно овец, чтоб не дай Варга они помешали новой чете – у вас так заведено, вспомни, как обошлись с отпрысками Хельги, стоило только той исчезнуть. – Переступив с лапы на лапу, Лист прислушалась, однако в пещере по-прежнему оставалось тихо. А если она ошиблась? Что будет тогда? После всех этих слов Дэлила не пустит ее назад, и единственный выход – сойтись в поединке, впрочем, как и мечтала об этом Каллисто.
-Валькирии вынашивают зло и, если его не остановить, погубит оно Легион и Варгу заодно. А, вспомнила, что тебе твой муженек рассказывал? Как повстречал он проткнутого рогом волка, что поведал ему об этом. Наслышана я, что недавно Зольф сам таким вернулся, и ты была свидетелем, но твоих мозгов не хватило соотнести эти два события. Если бы вы были хоть немного разумней, чем вы есть, олень поведал бы вам больше. Не узнаешь ты, перечница, о чем говорит пророчество! Не узнаешь, пока оно не свершится, а ведь обещанное зло живет и продолжает расти! – Каллисто зарычала, задрав хвост. Блеск в ее глазах усилился, а шерсть встала дыбом. Теперь волчица была похожа на вышедшую из ума ежиху. Да! Да, Каллисто обезумела. 
-Все мы перед смертью становимся мудрее. – Шикнула Лист и весьма вовремя: из глубины пещеры раздался леденящий душу визг.

Отредактировано Каллисто (2015-09-06 13:10:12)

- Сами камни хранят историю этого места...
Кель выхватывал взглядом одну фигуру за другой, вслушивался в их голоса... Он облизнул черный нос розовым языком и снова посмотрел на Свабу. Говорить не хотелось, да и нечего тут было сказать. Хотя...есть кое-что:
- Свабу, иди за мной - след в след. Не отвлекайся ни на что, и будь настороже.
Волк вздохнул и тронулся в путь, дальше, вверх. Посмотрим, насколько доверяет ему капеллан Ордена. Черный стал еще внимательнее, еще тщательнее изучая каждый камень, на который приходилось ставить лапу. Это замедлило подъем, но заставило будто бы очнуться ото сна и собраться с мыслями. Аккуратность и внимательность сейчас были залогом их успеха.
Однако мысли магистра были обращены к не только вовсе, к происходящему вокруг, но и - внутрь себя. Кельамарт думал о том, сколько же здесь прошло волков? Каждый ли из них получил то, что хотел? А главное - что хочет он? Что ведет его все выше и выше, туда, где бушует снег, где мерещатся призрачные силуэты.
Хочет ли он белую шкуру? Честно признаться, он мечтал об этом, но события последних дней сильно перекроили мировосприятие черного первородного, так что на этот вопрос он не мог ответить однозначно. Он хочет склеить из осклоков былого Первого Ветра нечто новое, более крепкое, сплоченное, связанное узами, практически лишенное недостатков. Даже если он погибнет здесь, на этой горе, но стая будет процветать - он согласится с этим. Но сейчас самое главное было - добраться.

Призраки говорили, и сквозь вой пурги Свабу внимал шелесту их голосов. Все эти волки были словно эхо истории, отголоски давно минувших дней. Наверняка, эти первородные уже давно мертвы.
Свабу слышал, что на Гору предков поднимались, дабы очистить свою шкуру и душу. То же самое говорили и призрачные паломники, идущие с орденоносцами бок о бок. «Выходит, Кель должен вернуться отсюда белым?» - капеллан посмотрел на магистра сквозь снежную пелену. - «И я тоже стану первородным?»
Честно говоря, Свабу был даже согласен променять свою серость на белизну первородной шубы. Но Тень не знал, нравится ли такой поворот событий Келю. Капеллан мог сказать с полной уверенностью только одно – будь он на месте чёрного магистра, всё бы отдал, лишь бы стать таким же, как другие беломордые. Разве это не прекрасно – избавиться от того, что принесло тебе столько несчастий?
Свабу продвигался по узкой тропе, щурясь от летящего в морду снега. Приятного мало, когда один неосторожный шаг может стать решающим. Здесь, на краю пропасти да под ударами метели, капеллан чувствовал себя слепым щенком.
- Свабу, иди за мной - след в след. Не отвлекайся ни на что, и будь настороже.
«Тяжело расслабиться, когда у тебя бездна под боком». Свабу не хотелось закончить свою жизнь, поскользнувшись на леденёных камнях да канув в морозную глубину. Потому Тень и доверился Кель’амарту, стараясь ступать в точности по следам магистра.
Путь паломников всегда тяжёл и опасен. Что же ожидает двух орденоносцев в его конце?

Каллисто видела, как Дэлила шагнула к ней. Она пыталась оставаться спокойной, говорила мол амазонка ценности особой не представляла и пыталась выставить молодую волчицу в нелучшем свете. Лист понимала, что Ведущая, скорей всего, храбрится лишь наигранно, а на деле была весьма озадачена признаниями бывшей подчиненной. Это то, чего добивалась разноглазая: она знала, что матерая сука не испугается, а если и испугается, то вида точно не подаст; ей нужно было заставить Дэлилу усомниться в преданности стаи, за которую она тут ломит грудь. А что, если на месте Каллисто в любой момент может оказаться кто-то другой? Кто знает, сколько волчиц могли поддержать идею Мегары, которая оказалась никем иным, как родной сестрой Княгини Вираго. Дэлила даже не догадывается, какие глубокие корни могут пустить Пожиратели в ее обожаемых Валькирий, и где Лист, там и другие предатели, дело лишь во времени.
-Что мне до этой Витты, я убила ее далеко не для удовольствия. Дьяволу нужна была ее голова, только и всего, - фыркнула волчица, будто речь шла не об отнятой мирной жизни, а о бесполезном кристалле, который передавали от одного к другому.
Молодая Пожирательница напряглась, когда ощутила всю близость Дэлилы. Разумеется, после таких громких слов Ведущая захочет немедленно расправиться с разноглазой бестией. Но их тандем прервал противный скребущий по душе хохот, и пока бурая отвлекалась на него, Каллисто змеей скользнула в тень, сливаясь с темными камнями. Прищурив разноцветные глаза, Лист наблюдала за появлением тех, кого она была намерена здесь увидеть. У этого места были две стороны медали, и идя сюда, волчица прекрасно знала, что Хранители окажутся на своем посту. Однако рассказы – одно, а действительность – несколько иное, а потому Каллисто начала сомневаться в правильности своих действий. Безусловно, гиены расправятся с Ведущей в два счета, как и мечтала разноглазая, но вот не попадет ли она сама под раздачу? Так ли действителен ее козырь, как она думает?
Когда-то Лист лелеяла мечту воскресить своего отца, погибшего в битве с Первородными. После многочисленных поисков путей этого нелегкого дела, волчица все-таки вытрясла информацию из своей Хранительницы в Лесах Арашу, а заодно заполучила вещицу, которая, как сказала Кими, способна защитить от зла, скрывавшегося в тех краях. Когда Каллисто узнала о ненормальных гиенах, стерегущих Антеев взор, она решила, что маленький артефакт и есть защита против них, а потому без страха шла к Горе Предков, считая себя неуязвимой. Но что имеет ничтожная серебряная звездочка по сравнению с шестеркой кровожадных хищниц, что привыкли завтракать младенцами? Это было понятно по своеобразному ожерелью на шее блохастой предводительницы. Сейчас Каллисто приходилось надеяться лишь на то, что Кими дала ей правильный артефакт.
-Нельзя спасти то, что обречено. Валькирии подохнут, но сперва ты. – Прошипела волчица, заходя Дэлиле за спину.
Разноглазая старалась не замечать гиен, будто действуя с ними заодно. По правде говоря, Лист всем видом давала понять, что сперва надо расправиться с бурой, а потом уже сводить счеты друг с другом. Потом, когда Ведущая будет мертва, Пожирательница пустит в ход свой тайный козырь.