- Там вода. Не та вода, что в лужах повсюду, а глубокая, опасная. Без воды ты не выживешь, но она любит утаскивать на свое дно неумелых щенят. Когда потеплеет, мы обязательно поплаваем в озере, тебе понравится. Но пока вода холодная, там слишком много опасностей. Ты можешь замерзнуть до смерти.
После слова «опасность» глаза Кройца нехорошо заблестели. Теперь ровная ледяная гладь представляла для него куда больший интерес, точнее то, что находилось под ней. Дождавшись, когда Афина переключится на волка, который судя по речи тяготил ее своим присутствием, черный опробовал лед лапой, аки кот. Сам при этом предпочел остаться на берегу, дабы вода не смогла «утащить его на дно», как сказала волчица. Безусловно, он редко ее слушал, но сейчас ему показалось это разумным. Как только толстая лапа коснулась льда, раздался неприятный хруст, а по гладкой прозрачной поверхности, едва припорошенной снегом, пошла ветвистая трещина.
И это все?
Нет, он определенно не был удовлетворен. Ну и где же глубокая, опасная вода, способная поглотить того, кто в ней окажется? Разочарованный волчонок недовольно хмыкнул себе под нос и снова шлепнул лапой по льду, гораздо сильнее, напрочь позабыв об осторожности. От повторного удара трещина стремительно разошлась по швам, выпуская на волю темно-синий поток, в миг проглотивший отколовшийся кусок льда. От восторга Кройц аж подпрыгнул на месте. В образовавшейся лунке плескалась та самая «опасность». Теперь надо попробовать ее на вкус...
- Кроо-о-йц!
Черный резко отпрянул от кромки застывшего озера и, навострив острые уши, повернул голову на грубый зов. Не так далеко от них, на возвышенности, стоял Дикий. И Крест, обрадовавшись еще больше, на всех порах бросился к вожаку, оставив нянек позади себя.
- Тащи своего выродка сюда, черт бы тебя побрал.
- Не надо меня никуда тащить, - обидно буркнул черный, приближаясь к Дикому. - Я сам ходить могу!
С их первого знакомства правильных манер у Креста так и не прибавилось, ровно как и страха к своему суровому лидеру. Зато восхищение переполняло его маленькое сердце. Он всегда был рад видеть своего альфу, в каком бы расположении духа он не был.
- Что это? - взгляд льдистых голубых глаз упал на тушу подле ног Дикого. Черный бесстрашно подошел к существу, которое очень напоминало волка, разве что было гораздо меньше, особенно на фоне матерого вожака, и принюхался. Внезапно туша, которая до селе была неподвижной, резко дернулась, искривившись на снегу. От неожиданности шерсть на теле волчонка поднялась дыбом, а губы скривились в грубом оскале. Из пасти вырвался глубокий, гортанный рык.

Долго копошились. Койотка только и делала, что ждала момента, чтобы вырваться из пасти схватившего ее волка. Волки редко убивают койотов: чаще - из-за добычи, которую защищают, но Дикий не побрезговал притащить полоумную к логову и всучить мелкому избраннику. Кройца он выбрал из всей притащенной от темнолунцев троицы за то, что тот жаждет властвовать и не стесняется это показывать. Может быть, если у Дикого так и не заведутся собственные щенки, он отдаст трон именно ему. Легионом должен править сильный и уверенный в себе кобель. Слабаков тут не держат.
Мощь, затаившаяся в его тугих мышцах, заставила Дикого представить себя хищной птицей, мощные крылья с хрустом вырвались наружу, прорывая плоть и поднимая хозяина ввысь. Вспышка ярости, как обычно необузданная и внезапная, овладела неугомонным сознанием, позволяя ему забыть об окружающем его и глотнуть порцию весенней эйфории. Волна возбуждения прокатилась по телу Дикого, но тот не успел сломаться пред неистовым желанием "вспорхнуть" к самому небу и вылить свою энергию на окружающие его мир, хоть и желал бы, наверное. Вовремя обуздав себя цепким захватом несчастного животного за бок шеи, черный волк с силой дернул ее в сторону, словно выдирая из той кусок, койотка взвизгнула от боли, еще пуще поджала хвост, оголяя небольшие клычки. Следующим рывком альфа мгновенно перехватил хищницу за шею, несмотря на то, что та больно впилась в него своими задними лапами, пытаясь того отпихнуть. Сопровождая свою хватку диким ревом, фюрер сдавил челюсти насколько они позволяли сжаться. Слов малыша, что выбрался из-за берега наружу, ближе к полянке у логова, тот не услышал - слишком был поглощен навязчивой койоткой, что пыталась отвоевать у него... у кого?!... у Дикого!... свою жизнь. Она сильно ослабла от нехватки воздуха, когда самец сдавил челюсти, и тот швырнул дрожащую от немощи хищницу перед носом мальца.
- Рви! - рявкнул лидер, ощерив окровавленную пасть, пылающим взглядом наблюдая за действиями Кройца.
Подошедшая поближе Афина, видимо, хотела его предупредить, что для мальца слишком рано убивать, но Дикого сие не волновало. Он хотел, чтобы его приемник быстрее научился убивать, рвал все и всех подряд без разбора и побеждал, захватывал и властвовал на этих землях. К его заходу Кройц окрепнет и станет настоящим властителем. Характер его Дикому был по душе, но уж слишком яркое его проявление бесило фюрера, и он был готов надавать за это по шее и даже убить, если не успеет вовремя остановиться. Но то должно было закалять в молодом теле нужные качества.
- Я ж не сказал "сожрать", - недовольно прорычал в сторону темнолунки Дикий и перевел взгляд на Креста, проревев. - Я сказал, рви!
Помогать справиться с хоть и слабой, но еще живой и дееспособной койоткой он не собирался.

Тот неоспоримый факт, что Кройц воспринимал Афину исключительно как кормилицу, со временем перестал так уж сильно растраивать серую. Она пыталась анализировать свои действия - быть может, она сделала что-то не так, недолюбила, недосмотрела? Но всегда приходила к одному выводу: Крест родился с этой необъяснимой жестокостью и независимостью в душе. И сейчас, когда он так яро сражался за уважение Дикого, словно был с ним на равных, эти качества просыпались в нем с новой силой. Недовольные взгляды мальца Афина приняла со спокойной мудростью, не акцентируя на них внимания.
Стала понятнее и позиция Белополосого. Тот вовсе не учил малыша охоте. Он тренировал в нем жестокость, жажду убийства. Нетипичное воспитание, что сказать. Когда щенок начал яростно драть зверька, Афина, которая все это время следила за Кройцем с довольной полуулыбкой на губах, еле заметно повернула морду на Дикого, чтобы оценить его реакцию. Не хотелось бы, чтобы Кресту досталось от того, что он что-то сделал не так. Почему-то именно тогда, во время прямого взгляда, Афина припомнила странные, нелогичные сны, которые мучили ее эти два месяца по ночам, в логове Легиона. В одном из них серая напала на большую белую волчицу, и ей на помощь откуда ни возьмись с разных сторон прилетели Азазель и Дикий. В другом они с фюрером беспечно болтали на побережье. Почитающая богов Афина всегда со вниманием относилась к своим снам, пыталась разгадать послания, но "читать" смысл этих сноведений не спешила и старалась выкинуть их из головы. Наверное, потому, что и так знала, к чему они.
Волчица не вмешивалась. Тем временем, Кройц добивал обессиленную самку маленькими зубками, получая от "охоты" действительное удовольствие. Чем бы дитя не тешилось... Афина подставила морду весеннему солнцу, которое поднималось все выше, грело шерстку и поднимало настроение. Как уже говорилось, жизнь в легионе была для нее спокойной и довольно таки беспечной - к этому быстро привыкаешь. Ей не очень то хотелось участвовать в уроке Дикого, поэтому она расслабилась, уселась и наблюдала за мальчиками с поднятыми ушами.

Отредактировано Афина (2013-03-17 19:40:44)

- Слушай, нам обоим не нравится эта компания. Можешь идти, мы в тебе не нуждаемся.
Что можно ответить на недружелюбно сказанные слова? Не отвечать? Тогда что же предпринять?
Кроме того, как включить функцию "морда-кирпич", Себастьяну ничего в голову не пришло. А что делать при таких дамах? Кроме как, самих "кирпичей" выкладывать? Да и к счастью(а может, и сожалению), отложить целый дом было не в стиле Мерлина. А вот морду сделать приплюснутой и хмурой, так мы тут сразу...
В общем-то, по виду и так было ясно, что белошкурый никуда не уйдет и даже не собирается. Еще подзатыльников получить, да и тем более, если...
*Вспомнишь солнце, вот и лучик..?*
Кажется, Дикий рвется именно в те места, где его чаще всего упоминают. И только Себастьян решил про него припомнить, хоть и в своих мыслях, этот бурундук тут как тут! Телепортация? Супер-нюх? А может, читать чьи-то беличьи(точнее, волчьи) мозги гораздо лучше?
Как всегда, грозные рыки и издевки. С тяжелым вздохом направился вслед за Афиной, самкой-темнолункой, которая так заботилась о комке шерсти. Который кстати, с интересом побежал на выкрик фюрера. Неужели Дикий заимел фанатов среди щеников? Хотя и сам Себастьян, уже давно вник в суть этой стаи, и уважение к этому самцу нахлынуло само. Волк не только внушал уважение и страх своими размерами, но и характером, манерой "вождения" над остальными. Что-что, а стальную дисциплину в Детях Города не очень-то любили. Ходи, где хочешь, делай, что хочешь... главное, это двуногие, за них даже и свою жизнь можно потратить.
А здесь, в Легионе, все было железно, все было выучено на зубок. Шаг влево, шаг вправо - разгрызание!
Себастьян следил за сценой, "разрывания" койотки. Только вот, для волчонка, это казалось игрой? Но, по виду Дикого, можно было вполне сообразить, что он не этого хочет от комка. Где боевые действия! Мощь! Насилие! И где оленятина, черт побери!! Кровищамесивохардкор еще не предвидеться... эх, а так понадеялся...
Мерлин стоял в сторонке, время от времени поглядывая по сторонам, да еще и некоторое время притворяясь каменной статуей. Это у волка лучше всего получалось.

С немного наклоненной головой и хитрым, довольным прищуром Афина наблюдала за сценой драки маленького животного и маленького волка. Дикий ехидничал что-то про темнолунское воспитание - самка сделала вид, что пропустила это мимо ушей, немного напрягшись. Не хотелось ей, чтобы Кройц не оправдал ожидай и к тому же попортил честь Темной Луны. Сказать по правде, ничему из "искусства-войны-и-убийства" Афина щенка не учила, но знала, что есть что-то злобное в нем с самого рождения. Не так уж и плохо было осознавать сей факт, учитывая, что они сейчас в легионе, а жестокость здесь - основная валюта. Но вот, бырзнула первая кровь, волчица вытянула шею и немного приоткрыла пасть, разглядывая, кто пострадал и не стоит ли ей вмешаться. Какого было ее удивление и наслаждение одновременно, когда она поняла, что плутовка-кайотиха так и не смогла прокусить и нанести серьезные ранения Кройцу, а тот, в свою очередь, и был тем, кто начал разрывать врага пополам. Полная самоотдача малыша в бою просто удивляла. Он, казалось, ничего не слышал, Афина воспользовалась этим временем.
Немного откинувшись назад, она самодовольно улыбнулась и с ехидной мордой повернулась к Дикому.
- О, все не так плохо, как кажется, не так ли?
"Дикий, Дикий, Дикий... Такой умный, и не может понять элементарных вещей." Для щенка настал переломный момент в его жизни, а Афине было по-странному спокойно. Погода - хорошая, настроение в точности такое же. Как там ее назвали? Недотрога - самое безобидное прозвище, которое было дано ей в легионе за последние два месяца. Ну чем не повод для радости. Волчица снова смотрела вперед, вроде бы на Кройца, но, на деле, куда-то в пустоту.
- Он всего-лишь ребенок, от него нельзя требовать невозможного. Но щенок не плохо справляется. Из него вырастет хороший воин, просто нужно время.
И опять направила на Дикого спокойный, расслабленный и уверенный взгляд. Пора признать, что в некоторых вопросах она боле компетентна. Сам этот процесс немного волновал волчицу - вот все хорошо, и буквально через секунду все может поменяться, клыки Дикого сомкнутся на шее дерзкой волчицы. Поэтому, что бы там ни было, Афина пребывала в некотором напряжении, и кончик ее хвоста изредка дергался в нетерпеливом волнении. Серая выдавила из себя неуверенную улыбку.
- А вообще, мы как раз собирались на одну из первых охот...
Речь резковато оборвалась, потому как Афина не до конца продумала, стоит ли говорить предполагаемое окончание. Предложить вожаку присоединиться к охоте на его же землях - о, Антей, какая нелепость.

И тут случилось то, что Себастьян не ожидал. Волчонок взбесился! Да и как - летели чьи-то клочки, и Себастьян сообразил, что клочки летят от койотки, которая хотела выбраться из смертельных объятий комка: вырывалась, кусала черного, да вот все было безуспешно. У комка хватка была хорошая, для его месяцев.
От удивления разноглазый вытянул шею и с любопытством лицезрел мини-бойню, немного подняв переднюю лапу и поджав ее. Это что же? Теперь уважение и к этому мальцу питать?!
*Вот уж не думал, что так случится...* Себастьян тихо фыркнул, когда почувствовал на себе адский взгляд фюрера. Сразу принял хладнокровный вид, хотя еще и наблюдал с интересом на волчонка.
Было страшно хоть что-нибудь предпринимать, так как взгляд черного сверлил Мерлина, ну уж очень сильно. Себастьяну уже показалось, что появилась дырка маленькая, в том месте, где взгляд фюрера был. Про себя - вздрогнул, боясь хотя бы ответно в глаза Дикому посмотреть, а снаружи - лишь немного наклонил голову набок.
И чего он так кипишится? Вроде ничего Мерлин не делает...
Или это его и бесит?
- Слышал меня?! - И не надоело же, глотку рвать! И как только эта волчица терпела этот рев, который был прямо над ее ухом? Себастьян в стороне стоял, и то, его как громом стукнуло!
Но и та молодец. Такой комок.. гм, хороший. Не каждый волчонок сможет в три месяца грызть(ну, или пытаться) койота.
*Мне кажется, я порчу им всю идиллию. Хотя о какой идиллии я говорю? Я даже не знаю, что это и с чем это едят.*
*Вот что значит - одиночка, тьфу блин...*
*А вот Дикому бы пригодилась какая-нибудь самка. Вот, типа этой.*
Себастьян посмотрел на волчицу, которая пыталась завязать с белопосым разговор. Между прочим, у нее это получалось.
- Наследника нашли: радостью всю шерсть испачкал, - Тихо пробурчал себе под нос Себастьян, да ворчал он не от злости, или зависти, или еще чего. Рад был. Ну так, чуть-чуть...
Да правда Дикий наверное, не так поймет...
Лапы уже чуток затекли... Поделать бы что-нибудь.
А в мыслях, отчего-то, благодарил Дикого. Легион - та стая, которая изменит Себастьяна в лучшую сторону. Стал соплей, в этих, Детях Города...

Что бы там ни говорил Дикий, серая была довольна своим воспитанником. Не столько в том, как он проявлял накопленные знания, кое-как, но все-таки пытаясь "вести бой", сколько в его упертости. Пуще осла, Кройц не хотел сдаваться просто так, и это не могло не радовать - такое же усердие, надеялась Афина, он проявит и в учебее: на охотах, тренировочных боях, наконец, в повседневной жизни. С губ волчицы не сходила легкая, самодовольная улыбка, ведь ей было чем гордиться. Койотиха обещала склеить ласты с минуты на минуту, и совершенно нет дела, каким способом Кройц достиг такого результата.
Дикий, сидящий рядом, повысил голос, и серая видела, как пленный городской еле заметно дернулся. Ему, кажется, все это было в новинку. Да и вообще, белому в Легионе приходилоь намного более тяжко, чем ей самой. К громогласному голову вожака она успела привыкнуть. Рядом с находящимся в вечном состоянии недовольной истерики Диким, Афина становилась немного мягче, и если еще утром, когда трое шли на озеро, волчица готова была накинуться на городского в любой момент, то сейчас она даже прониклась к нему сочувствием. Да и, к тому же, если легионерский альфа здесь, ей нечего было бояться. Стоит этому заточенному прикоснуться к Кресту, как от него останется мокрое место. На счет себя она была не уверена, но все-таки считала, что и сама сможет отбиться.
- Я не сказала - маленький, - мудрым тоном, который удивил даже ее саму, начала Афина, поднимая голову так, чтобы видеть морду Дукого, - Я сказала, что нужно время.
С этими словами она поднялась, улыбнувшись краешками губ, и, обойдя беломордого спереди, сделала небольшой полукруг. Теперь она оказалась напротив Дикого и его пленника, и чуть ближе к щенку. Потому как именно в этот момент он, кажется, завершил свое дело. У его лап валялся бездыханный труп мелкого существа, - Афина бросила на него презрительный взгляд раскосых глаз, и даже ее верхняя губа еле заметно скривилась в отвращении. На самом деле, самка подошла ближе, чтобы проверить, не ранен ли щенок. В присутствии Дикого она не станет предлагать свою помощь, но после следовало бы подлатать ему раны. Кажется, в Легионе не было принято оказывать помощь пострадавшим - довольно непредусмотрительно, особенно учитывая то, как часто случались в этой стае разнообразные стычки. Закончив тщательный осмотр, Афина подняла на легионера глаза.
- Я научу его ловить зайцев и отбиваться от лис, выживать научу, - зачем-то в этот момент серая стрельнула взглядом в городского волка, а затем продолжила, - Но что может знать волчица о войне?
Кое-что она знала. Не даром она проторчала в Темной Луне на должности воеводы целый год, обучая новобранцев и командуя темнолунским войском. Не даром все свое детство слышала от отца только о том, как быть сильной, и как доказать другим, что ты силен. И, наконец, Афина устала быть сильной. Она может подсказать Кройцу то, чего он не поймет, помочь, направить, но обучать его сражаться - не ее пререгатива. Теперь серая продолжила путь вокруг щенка, оказавшись у противоположного бока Дикого, где, собственно, и приземлилась. Эта сторона была солнечнее, и Афине приятно пекло спину.
- С кобелем болжен драться кобель. Но я сделаю все... - волчица поймала взгляд легионера, от чего по ее телу прошлись мурашки. Она была готова оборвать фразу на "я сделаю все...", потому как именно это крутилось в ее голове, но собралась с мыслями, отвернулась и закончила, - Что в моих силах.

Казалось бы, надо радоваться: волчонок, хоть и с большой силой(не считая того, что койота и так была полудохлая), добил жертву, при этом уже полностью испачкавшись в ее слюне, ее крови и грязи. Ну, что ж поделать - старался! Но Дикий хоть когда нибудь был доволен?
*Да, когда получил в лапы Эмира. Вот рад то был! Чуть на месте не угрохал от радости.*
А ты что думал, волчонка? Тебя просто так похвалят, за и так полудохлую жертву? Да и сколько ты с ним возился? Ну, больше минуты точно. А вот если бы сразу... то Дикий все равно был бы таким же. Недовольный и ворчливый старикашка. Сколько ему уже? Хо-хо, предостаточно! Вряд-ли Варга сделает из него бессмертного, да и сделает из него самого настоящего бога. Но до этого далековато. Если его не убьют его мания преследования и его несуществующие враги, то погубит старость. Она всех забирает, не спрашивая об этом.
*Надеюсь, у тебя не будет никакого там... радикулита. А если я еще буду при жизни, то уверен, мне придется тебе вправлять челюсть и отдавать свои зубы, ибо твои выпали.*
Себастьян недовольно фыркнул, когда Дикий заприметил его. А то, что было перед этим - так это опять грызня, но по направлению к волчице. Все этого черного волка не устраивало.
- Фюрер, ха! - Пробормотал себе под нос Мерлин, с отвращением глядя на дохлую койотку, - Таких искать и искать - лучше не отыщешь, - Себастьян очень даже был уверен в том, что Дикий его не услышит: тот отошел на довольно дальнее расстояние, будто на всех обиделся. Интересно, а кто на кого должен обижаться? Медленно присев, Себастьян опустил голову и с недовольством наблюдал по сторонам. В общем-то, наблюдал за Афиной и Кройцем - он же, как никак, за ними хвостом был.
Краем глаза бросил взгляд на тушу, и немного ощетинившись, показывая все недовольство к этой херне с потрепанной шкуркой, и отодвинул ее лапой в сторону.
Иногда Себастьян сам спрашивал себя: а на кой черт он здесь остался? Спасся бы... да и все.
Но туз в рукаве... гм... в лапе, обязан быть? Даже если этим тузом и не пахнет вовсе.

Отредактировано Себастьян (2013-03-29 20:56:15)

Желтоватые от времени клыки сверкнули и щелкнули в сантиметре от Афининых глаз. Несмотря на осторожность, с которой она говорила, двигалась и даже думала, легионерский вождь во всем находил что-то неугодное. От неожиданности она вскинула уши, так, словно ждала обьяснений - что на этот раз не так?, и выражение растерянности на ее морде странным образом слилось с сожалением, залегшим в складочке меж сдвинутых бровей.
На спектакль, разыгранный Диким для щенка, волчица смотрела с ледяным безразличием, застывшая, как вкопанная, на том самом месте, где была остановлена. Афине казалось, что она значительно постарела за последние месяцы, и эта старческая натура порой вспывала в самые разноообразные моменты, и волчице думалось: "за что я борюсь, если скоро уж и помирать?"
В таком же состоянии она выслушала очередное предостережение легионера, не вникая в его суть, ибо все сводилось к одному единственному "ты никто, и звать тебя никак". На щеках стиснутой пасти играли желваки. В гневных глазах перед собой Афина видела только пылающий на нее огонь, пытающийся обжигающе лобзать ее шерсть, и чувствовала себя огромной ледяной глыбой, грозящей вот-вот превратиться от жара в воду и залить собой горящу геенну.
Губы серой сжались в манере, свойственной лишь волчицам, которые подавляют острое желание крикнуть что-нибудь в след. Никогда еще Афине не приходилось настолько сдерживать себя, чтобы не впасть в состояние бездумной ярости, которое не могла себе позволить в данной ситуации. И потому, что могла лишиться жизни, проявляя свой характер, и потому, что не хотела ни на крупицу походить на того, кто, не контролируя свой пыл, уселся любоваться горизонтом.
Несколько секунд вочица пусто смотрела на широкую спину с высоко вздымающимися от гнева плечами, в потом дернула мордой в сторону так, словно получила пощечину, резко, яростно, стрельнув глазами на Кройца, который принялся "закапывать" труп койота. Казалось, в то же мгновение она кинется на него и прибьет с концами, как виновника всего того, что ей приходится терпеть, всех ее бед, ее заключения здесь. Обида закрыла ей глаза на все более-менее положительные моменты, заставив быть убежденной, что с того самого дня, как она решила за счет собственной шкуры спасти детей Ареса, пожертвовав стаей, положением - всем, что у нее было, ее жизнь была сломана пополам. И темнолунка осознала, что жаждет того дня, когда выродок научится жрать самостоятельно, и ее наконец прибьют по приказу вон того, со спиной.
Еще и городской. Этот городской! Это к Афине постоянно приставляют какого-нибудь бугая, чтобы не было не единого шанса, а этот то что? "Тупоголовый! Все белошкурые с рождения лишены всякого намека на мозг! Их надо жрать как кроликов, боли не почувствуют!" И посмотрела на него так, словно сейчас плюнет ему в морду.
Так, возненавидев совершенно всех вокруг, серая хотела было попытаться остыть, сделала уже рывок, разворачиваясь на месте, но увидела, как к озеру направляется Кройц. Сердце и без того бешенно стучалось, Афина слышала этот звук в своей голове. Она была готова уничтожить этого гаденыша прямо сейчас, но маленькая частичка живущего разума ее останавливала. От резкого поворота о грудь стукнулись две висящий на груди нити: один могущественный артефакт и неувядающий сиреневый цветок - которые были даны ей медведем. О свойствах цветка она знала - он вызовет временную симпатию к ней, благосклонность.... Плевать она хотела. Все пройдет, и все, что останется ей - это воспоминания, холод, неудовлетворенность, снова и снова.
Она снова развернулась, оставаясь на том же месте.
- Я хочу проверить, как добрались и были приняты Вайсс и Неро.
Хрипло-монотонным, безчувственным, негромким голосом сказала вдруг волчица, и от чего-то расставила пошире лапы. Она казалась совершенно обессиленной. "Хорошо, Дикий. Раз ты доволен только тогда, когда вокруг одни безмолвные трупы - фас. Руби. Не нужно быть целителем, чтобы предугадать, что ты и сам вскоре подохнешь от язвы в твоем желудке. Все подохнем. Дамы вперед."

Смерти не последовало. Не было никакого физического воздействия, даже такого незначительного, как в тот раз, при первой встрече с вожаком легионеров. Афина устало выдохнула - ей почему-то казалось, что она просчитала Дикого. Ей казалось, что она ведет себя паинькой, но он вечно точил на нее клыки; теперь же она захотела вызвать его гнев - и получила лишь оскал и ощеривнуюся шерсть. Наверное, это было не так уж плохо, и самка просто сделала для себя вывод: не нужно просчитывать Дикого, предугадывать его действия, складывать из кусочков мотивы его поступков. Нужно просто... Понять и принять его таким.
В понятия "сдасться" и "принять" Афина вкладывала совершенно разный смысл. Минуту назад она была готова сдасться, теперь же она - приняла, с глаз слетела белая пелена злобы, и самка осознала, что только что чуть не сделала большую ошибку. Серая опустила глаза на снег под лапами и больно прикусила себе щеку изнутри, словно наказывая свое тело за проявление излишней эмоциональности. "Что ты, на самом деле, как последняя баба психуешь? - думалось ей в этот момент, - Бери себя в лапы, дура."
Услышав вопрос легионера, самка сперва отрицательно помотала головой, а когда подняла голову и обнаружила, что Дикий опять отвернулся, поспешила уверенно и довольно таки добродушно, коротко ответить:
- Нет.
Весна играла с самкой плохую шутку. Она докатилась до того, что начала самостоятельно придумывать себе проблемы, вляпываться в них, вылезать, а затем еще и чувствовать какую-то вину за свои внутренние похождения перед окружающими, вместо того, чтобы спокойно и трезво оценивать ситуацию. Да и нервы стали ни к черту, все-таки, много воды утекло. Серая присела, словно буквально воспринемая слова "твое место здесь", покрутила головой, вслушиваясь в шипения Кройца и белого пленника. Кстати, о последнем - нужно было бы узнать, как его имя, однако момент неподходящий. Поэтому она просто впилась глазами в спину легионера, чуть наклонив голову набок, спокойная от того, что слышит неуклющие шаги щенка за спиной, и не слышит всплесков воды.
Теплилась в ее голове одна мысль, о том, что черный, быть может, и рад бы был порвать ее, да как-то... Сдерживает себя. Это неплохая жертва, учитывая его характер и все, что она слышала. "Быть может, свою благосклонность он и не умеет проявлять иным способом, как не калечить?" От таких идей серая как-то криво то ли улыбнулась, то ли ухмыльнулась, и решила, что вполне может "поддолкнуть" легионера. Нужно было всего-то чуть выше поднять лапу и порвать легко поддающуюся нить...