- со стороны города.

Ему было чрезвычайно тяжело идти. Мышцы ныли, в голове - каша. Топора еще для полной гармонии не хватало. Мысли толкаются, суетятся. А Олов жутко не любил суету. Но что делать, если она внутри твоей черепной коробки, что? Мотнув тяжелой, лобастой головой, волк резко сел. Здесь пахло легионом, пахло резко, но неожиданно приятно. То и дело мелькала нить запаха Дикого, Станнум порывался встать, но не мог. Слишком устал. Эти дни разведки не принесли ничего, кроме очередной порции сумятицы в мыслях.
Тяжело вздохнув, Олов всё-таки поднялся. Задние лапы чуть дрожали, словно не способные выдержать вес серого хищника. На деле же он просто устал. Был вымотан до крайности. Раздраженно поведя ушами (ну не любил Олов слабость, пусть даже свою), волк направился к кромке воды. Лег на берегу, вытянул лапы и замер, ощущая, как расслабляются мышцы. Крепко стиснул челюсти, чтобы не зарычать от неприятного, ноющего ощущения. Не скоро он сможет бегать, не скоро.
Разум толкал к действиям. Необходимо было идти к логову, идти на поиски Дикого или тех, кто занимал должности правых и левых лап. Но Станнум устал. Устал так сильно, что, казалось, смог бы проспать целую неделю. Кстати, не смотря на это, голод волка не мучил. Наверное, он был сыт городским воздухом и пылью.
В очередной раз проворачивая в сознании события этих последних дней, Станнум решительно не понимал, что так встревожило псов. Собственно, это не его ума дело. Он слишком долго не был здесь, слишком долго не видел легионеров, вероятно, они знают чуть больше, чем он сам. Кивнув сам себе, Станнум всё же поднялся, намереваясь добраться до логова, а после - отыскать Дикого. Что бы там сам Олов не думал, он всё-таки соскучился по этой черной махине с насмешливым взглядом желтых глаз. Слишком долго волки странствовали вместе.
Однако, едва он сделал пару шагов, как тотчас поймал запах. Определенно знакомый. Не удержавшись, Станнум позволил себе подобие хмурой усмешки. Дикий. Совсем рядом.
Еще несколько шагов - и Станнум вышел к тропе, что вела от озера к логову. Знакомый силуэт не только обрадовал волка, но и словно вдохнул в него силы. Размашистым шагом Олов приблизился к Дикому и, приветствуя, наклонил голову.
- Дикий, - позвал Олов, ни капли не сомневаясь, что черный волк уже заметил его присутствие. Какова будет реакция старого друга?

Отредактировано Станнум (2012-07-14 17:51:41)

Мгновение. Короткое, скорое ли - это было совершенно не важно. Мышцы ныли, в голове вертелись вопросы, а взгляд серых глаз ловко поймал в своё перекрестье настороженность черного зверя. Дикий вроде бы расслабился, взглянул с усмешкой. Почему-то от этого взгляда, да и от голоса, Олову стало не по себе. Он повел плечом, ощущая какое-то чужое и несколько постороннее присутствие. Да, голос был голосом Дикого, но тон... верный друг Станнума не говорил так. Даже слова, казалось, обретали иную форму. Наверное, только поэтому, заподозрив подмену, Олов не особенно и удивился, услышав подтверждение своим осторожным, робким предположениям.
Нет Дикого.
Совсем нет?
Станнум слегка прищурился, оставаясь стоять напротив черного волка, глядя на него с некоторым равнодушием. Но внутри серых глаз определенно что-то шевельнулось. Раздражение. Тоска. Горечь. Злоба. Тело то, а вот сознание - чужое. Когда-то, в дни прежних странствий, Дикий рассказывал о своих предках. Рассказывал с гордостью. Помнится, упоминал легенды. Вероятно...
Слова черного волка прояснили ситуацию. Видимо, Дикий всё же оставался где-то там, внутри, раз новый хозяин этого тела с такой легкостью выцарапывает воспоминания, владеет чувствами. Может, до него можно дозваться? Или вернуть? Хотя, Олов очень сомневался, что это всё не произошло по воле самого Дикого. Его, так скажем, патрон всегда отличался некоторой необдуманностью своих поступков. Дикого никогда не волновали последствия. Во всяком случае, именно так думал серый волк.
Любил. Станнум наклонил голову, внимательно рассматривая пришельца. Любил... Неужели? Дикий никогда не давал повода думать так. Собственно, он редко давал повод думать. Особенно ему, Олову. На секунду в душе волка поднялась волна ярости, но тотчас опала, едва воздух всколыхнуло имя нового хозяина могучего тела. Олов чуть качнул головой, выказывая почтение. И более - ничего. В душе его, естественно, взметнулись в ту секунду и удивление, и изумление, и что-то вроде уважения. Легенды о своём предке Дикий расписывал очень красочно. Впрочем, именно в странствиях с верным другом Олов и узнал об основателе Темной Луны. Но, будучи рожденным в семье одиночек, Олов не впитал уважение и страх перед этим легендарным зверем. Он просто не знал толком, чего можно ожидать от воскресшей легенды.
- Дикий не вернется? - прозвучало это скорее как утверждение, а не как вопрос. Станнум уже понял, что Шерриах, по-видимому, заправляет теперь всем в легионе. А значит, он, Олов, по долгу чести должен был быть с ним. Всё правильно. Долг. Да.
Но почему же так горько?

Нет.
Слово нехорошо так, тяжело ворвалось в сознание. Станнум слегка шевельнулся, осознавая наконец свою потерю в полной мере. Дикого нет. Он, мысленно поклявшийся когда-то защищать своего товарища, слово своё сдержал. Тело Дикого живо. Дышит, ходит. Всё хорошо, долг выполнен, верно?
А защитил ли ты его душу? - холодный внутренний голос ворвался в сознание, разметав мысли по углам. Станнум дрогнул, поднял голову и встретился взглядом с Шерриархом. Невероятно, но черный волк смотрел на Олова с какой-то неуловимой, но грустью. А последующие его слова возымели должный эффект: Олов вновь ожесточился. Захлопнулись ставни, не пропуская больше в душу свет. Прошлое - в прошлом. Легион будет жить. Война должна быть выиграна.
Мышцы протестующе заныли, когда Станнум решительно двинулся за своим вожаком. Черная шкура, белая полоса, янтарные глаза. Дикий. Это - Дикий. Чуть изменившийся, но всё же это он.
Просто не замечай мелочей, не акцентируй внимание на них. Служи верно.
Усмехнувшись хмуро, Станнум продолжил путь. Уже на тропе, что вела к Лунным холмам, Олов вспомнил, что не сообщил Шерриарху главную новость - то, что он узнал в городе. Секунду-другую промедлив, Олов негромко произнес:
- В городе псы собираются для защиты своих владений, - пауза, серый волк перевел дыхание, - волки в городе объявлены вне закона.
Станнум замолк. Не любил он лишний словоизлияний. Нужно будет - волк задаст вопрос, а он, Олов, ответит. По возможности ёмко и кратко. Как и всегда.
Вперед, дальше, вперед. Вой, клич, Легион будет созван с минуты на минуту. Это несколько волновало, хоть Олов и чувствовал себя выжатым, словно лимон. Почему-то ему казалось, что он, дойдя до лунных холмов, просто свалится кулем шерсти и костей на траву. Война на секунду показалась нереальной, но чуть позже Олов ощутил её холодное, будоражащее дыхание. Дышит в спину. Она рядом.
Быть может, именно её близость и толкнула Дикого на этот шаг? Станнум мотнул тяжелой головой. Он решительно пресекал все мысли о Диком, защищая не столько свой внутренний мир, сколько Шерриарха от себя самого. Подсознательно, разумеется. Долг давно стал для Станнума не тяжелым грузом, а привычным стилем жизни.
Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Привычный ритм успокаивал, как и знакомый, почти родной запах. Просто не заглядывай в глаза. Дикий рядом.

- Лунные холмы.

Откуда-то -------->

Снег хлопьями падал на еще теплую землю и сразу начинал таять, но, не успев растаять, на него сверху падала очередная снежинка, а сверху еще одна и еще. Так на земле образовывался белоснежный настил. Брут лежал, положив голову на лапы, недалеко от лагеря и наблюдал за тем, как снег покрывает их территории. Ветра не было, и только чувствовался слабый морозец, который даже не бодрил тело, а от вида подающих осадков хотелось спать. Здесь было тихо, легионер не зря пришел сюда от лишних глаз, хотелось побыть одному и побездельничать. Остальные охотники уже вышли по следу добычи и возможно уже гонят ее, замыкая в кольцо, но Бруту не было до этого дела, сегодня он твердо решил не попадаться никому на глаза и не заниматься никакими делами. Надежда остаться незамеченным все крепла. Альфы и ежи с ними были заняты другими делами. «Сидят наверное где-нибудь и обсуждают наши дальнейшие действия». Серый усмехнулся. Ему никогда не было дела до захватов территорий, стайных походов, в крупных стычках он принимал участие только тогда, когда руководящие злобно дышали в спину.
Снежинка упала на шершавый волчий нос. И еще одна. И еще. Легионер фыркнул и поднял морду. Уши стали улавливать звуки, а нос почувствовал чей-то запах. «Альфа. И еще кто-то. Свои». Впереди показался силуэт Дикого, он направлялся в сторону Брута.
Подниматься и уходить не было смысла, скорее всего он его уже заметил, поэтому охотник остался лежать, снова положив на лапы морду и отвернувшись от Дикого в другую сторону. Снежинки больше не радовали, да и спать перехотелось. Он ждал, что альфа задаст вопрос и нужно было поскорее придумать достойный ответ.

"Тело нашел Тринидад"… Трид прикрыл глаза, вздрогнув. Непривычно слышать имя. Жизнь чётко текла, по уставу. Ему докладывают по сути, он докладывает по сути. Ни имён, ни званий. Приказы, рапорты. От подчиненных, того только требовалось, впрочем. Зато этих оболтусов же нужно в морду и на запах позапоминать. Того и гляди, позовешь какого-нибудь сверх дуболома для тонкой задачи...
Дел сколько навалилось! Сказать охотникам, куда тащить свой ленивый зад за добычей, узнать от разведчика, что как раз в том месте, куда засланы охотники, наблюдались группы белошкурых, потом побежать, нагнать лентяев, и, возмущаясь их улиточной скоростью, высказать им накопившееся негодование, потом, спохватившись, отправить в другое место, после - узнать, что это совсем не охотники; оказывается, глава патруля просто перепутал имена, и вместо охотника услужливо подбежал один из молодых патрульных, беспрекословно подчинившись велению идти и охотиться. Еще не достаёт до температуры кипения мозга; добавим тогда сломавшего себе лапу воина, которому никто не брался помогать из-за ужасного, ворчливого характера. Дикого на них, вояк, не хватает! Неженки! "Ой, он что-то много рычит не по делу, пускай сам добирается к лагерю". Наконец, эпилог: соберись несчастный хищник в звании предводителя патруля и охотников Легиона побежать, разъяснить популярно, что таскать на своей спине надо даже самых морально и физически обделенных легионеров, одновременно с попыткой собраться планируя, как бы так завести себе какого-нибудь помощника в запоминании имен, как…
Папье-маше из старого-доброго, э-э, неопознанного на вид легионера(а запах - черт знает, все как один похожи в Легионе), да догорит его душенка за неосторожность и завышенную самооценку, было обнаружено около двух часов назад, к моменту обнаружения успело остыть. Характер ран говорит о том, что шинковало крупное кошачее. Похоже на проваленную засаду. Волк развернут мордой к нападающему, исходя из изрядно пострадавших кустов неподалеку. Первым ударом, надо полагать, легионер был частично дезориентирован, потому что адекватных решений по своей защите принять не смог, встретив смерть пятясь и спотыкаясь.   
Напряжение в мышцах задних лап четко заметно по их положению, оставшемуся после агонии. Имея возможность за свою долгую жизнь насмотреться разных смертей, черным замечено, что самые напряженные мышцы тела во время агонии выворачивает сильнее всего. Значит, перед переломом позвоночника готовился совершить прыжок. Зарвавшийся недоумок. 
Вот он. Полный список подмеченного Тринидадом из происшествия. Скрупулезно собранный в узелок и заброшенный в недра памяти. Легиону нужно решение проблемы, а не бесполезный хлам в облике констатации фактов.
Выступив вперед, Тринити обвел взглядом "аудиторию", состоящую из напряженного Рокса, которому слушать будет неинтересно, самого альфы, чей видок походил на эдакого безумного гения. И последнее, усердно маскирующееся под окружающую среду, сушество. Трид потерял часть былой уравновешенности. Чуть не сорвался, вопрошая Богов, за какие заслуги родилось серое, ленивое и безразличное ко всему создание под именем "Брут". И Боги с Брутом, родился так родился, но он в Легионе! Не просто в Легионе, а охотник в Легионе! Тринидад за таких себе "охотничков" огребает потом. Лентяй! Тут-то что, рыболовством промышляет? Грызи его собака...
Буря эмоций взята под контроль, легионер опять безразлично уставился в землю, чуток припорошенною снежком. Наконец, надо же начинать доклад. Изменил зверь своему обычаю горланить на всю поляну при рапортах. Давненько. Как введено военное положение и начались поползновения к белым шкурам, рапортовать стало некому почти. Наоборот, только сиди да слушай. Альфа... был признан временно сломавшимся, к нему все доходило через пересказы подчиненных, что вполне устраивало Тринити. Не оказывая никаких знаков внимания, устало вперив взгляд в грудь альфе, начал:
Сильные повреждения нанесены одним существом. Сопротивление не оказывалось, атака хорошо спланирована, уверен. Не знаю, чего нашаманили наши ватные друзья, однако на север стоит засылать крупные отряды. Одиночные вылазки запретить. И, думаю... - взгляд некстати наткнулся на безучастного легионера. - думаю, Брут нам подсобит, прогуляется да посмотрит, нет ли где следов большой кошки. Да, чудо-охотник?  - Тринидад сохранял спокойствие внешне, изнутри закипая  от вида полудрыхнущего разгильдяя. Вот пускай он вертится на вертеле, а я побегаю, поохочусь. Чем он лучше.

Наивно было предполагать, что Брут сможет остаться незамеченным. И дело не только в серой шкуре, так отчетливо выделявшейся на белом свежем снегу, охотник буквально притягивал к себе недовольные взгляды. Не любили его в стае, никак он не мог для них стать своим, а он в свою очередь не любил стайных, с презрением и недоверием относясь к каждому легионеру. Но уходить было некуда, нигде не ждали серого. Отдавая дань приютившим его волкам, он и стал для них охотником.
Вот подошли еще двое. Глава патруля и леволапый Альфы. Брут лежал, отвернувшись ото всех, то ли притворяясь спящим, то ли не хотел ловить их гневных негодующих взглядов. Но так получилось, что каким-то образом оказался чуть ли не в центре событий. Он слышал, как Дикий подошел к нему в мгновение над ухом раздался «клац» зубов.
- Встал и пошел заниматься тем, чем занимаются все!
«О, Боги, спасибо вам, что вы есть на этом свете». Легионер поднял морду на альфу, тот уже ощетинился, пугая своего подчиненного. Впрочем, ему это удалось. Уж кого кого, а альфу охотник боялся. Краем глаза осмотрев остальных присутствующих крупных волков, поднялся на лапы с нагретой земли, не смея перечить.
Но приказ  Тринидада застал врасплох, не давая сейчас же покинуть столь не дружелюбную компанию. «Еще патрульный мне не указывал…». Легионер недовольно поднял на волков морду. Да уж, вид их был грозный, не зря руководители. «Да что б вас всех кошак порвал, я лично притащу ваши тела в логово». Улыбнувшись какой-то недоброй улыбкой, легионер обратился к Тринидаду:
- Одиночные вылазки запретить, а Брута отправить на разведку?
«Отправляй своих патрульных на смерть, это их работа – не моя – патрулировать и проверять». Но за такие слова можно и по шее схлопотать – указывать приближенным Дикого, пришлось подбирать более мягкие для их ушей слова и он быстро сменил дерзкое обвинение на спокойное повествование, выдавая информацию, что может быть полезной стае.
- Я видел этого зверя, - Брут вышел чуть вперед, выставив лапу, - Он и с отрядом справится, если нападать так, как мы всегда делаем. Наши клыки и когти – ничто по сравнению с его. Тут ваших… наших сил не достаточно, тут нужна хитрость.
Он не считал своим долгом ставить всех в известность о том, что за зверь тут поселился, какие у него преимущества и недостатки, просто нужно было показать свои знания и быть полезным именно в этот момент, иначе можно испытать на себе гнев альфа-самца, да и остальных.
Как хотелось уйти отсюда, хотя бы на охоту, лишь бы не ощущать на себе эти пристальные взгляды. Но пришлось выжидать их приговора: выслушать очередной вопрос или остаться проигнорированным и свободно свалить куда подальше.
Больше всего не хотелось слышать леволапого, он не имел такой вес, как Дикий, но ему приходилось подчиняться, и нельзя было возникать по поводу его слов. Брут осматривал всех собравшихся, пытаясь предугадать их дальнейшие действия, надеясь, что его все же не сошлют проверять, где сейчас находится лев? Сыт ли он? «Лучше бы пошел с охотниками… Гнал бы сейчас спокойно оленя, наслаждаясь страхом жертвы. А сейчас сам себя чуть ли не жертвой ощущаю».

Подхватив на лету заданный "риторический" вопрос, Тринидад, не желая отставать от разгильдяя, выпалил скороговоркой, встряв между паузами разговора:
Одиночные вылазки запретить, а Брута отправить на разведку, именно. Одиночные вылазки делают те, кто отрабатывают мясо на обед, Брут же отличается умом и сообразительностью, чтобы и от охоты отлынивать. - передразнивая охотника, глава патруля уперся передними лапами в землю и попытался потянуться. Тело отозвалось десятком-другим болевых ощущений от разных мышц, что перенапрягались изо дня в день. Скривившись, Трини молча дослушал говорящих, украдкой укоризненно глянув на леволапого.
Ответы слушателей дали повод раздуться от важности. Глубокий вздох, поднятый хвост и вытянувшиеся уши, как могло показаться, оскорбленного резкой критикой своего "плана" легионера, в действительности наполнялись гордостью.  Без вариантов, очередной прилив нездорового высокомерия патрульный удержал, ставя в цель не лезть на рожон напрасно. Изворотливость захватила предводителя патруля. Он отодвинул на второй план прежние замашки на искупление собственных грехов перед Первородным(чьи отпрыски, выходит, не такие, какими рисовали: неорганизованные, неумелые, с безмерной гордыней)  - и прилагающиеся философские демагогии, предпочтя аморфную бесполезную идеологию неказистому смыслу жизни в лавировании между опасно разинутыми пастями великих мира сего. Прищуренный правый глаз закрылся, а левый смотрел поверх голов собеседников, на почти оголенные стволы деревьев и ворохи, застрявшие в сучьях да до сих пор оставшихся на ветках. Не будь легкого мороза, они блестели до сих пор красочным, сочным алым и желтым цветом, но что-то у природы не задалось с климатом... И листва напоминала грязную бурую массу, сбившуюся в комья.
Став смиренным интерьером, молча и безучастно реагировал на вид сосредоточенно-торжествующего альфы, источавшего бесконечно мудрейшие выводы. Не лучше он слушал и Брута, только вздохнул тяжело.  Трини полагал, что идею отрядов воспримут в штыки. Вожак про опасность уведомлен, взвесил все "за" и "против", принял решение в пользу бедных: "потеряем лучше одного-двоих, чем пол-стаи". Разменяться по мелочам. Бесит эта бережливость в серьезных вопросах, когда чужой разум уперся в одну цель и не видит препятствия. Брут подхватил облегчавший ему существование вариант, начав упомянув про хитрость вместо прямого действия. Рокс увильнул от явного высказывания личного мнения, как бы согласившись с Брутом и предоставляя ему возможность продолжать, но, хитрый змей, мог потом сказать, мол, я не при делах и в целом ничего не говорил про этот план.
Логика проста. Трид расставляет, не спеша, на воображаемой шахматной доске фигурки, не имея своих конкретных целей, как у Дикого - истребить белые шкуры, или как у Брута - обезопасить себя. Кошачье, будь оно в здравом уме и не состоя в союзе с Ветром, не полезет на стайку здоровых волков. Самосохранение утверждает, что сей акт бесполезен во всех смыслах. Как-то же опасное создание выжило на землях волков. Очертя голову, значит, на них не кидается. Про союз с Первородными отдельный разговор. Тогда, господа, нужно немедля отловить и истребить хищника любой ценой, ибо оно одно само по себе обладает огромной силой, что и говорить про стаю волков с союзником, способным доставить неприятности. Да ладно. Проблемы руководящих на их плечах. Тринидад свой патруль уведет от опасности, если подозрение союза белых шкур и кошки подтвердиться. Подставляться под удар от когтистой лапы, которая посчитана недостойной внимания, перебор. Хотят оставить кость в горле с мыслью, что та сама переварится - о, они растратятся на мелочи, Тринити уверен, дорого, дорого весьма. Теперь его интересует только то, какой из двух вариантов истина? Льва-врага не стереть с поля боя без потерь, а льва-проходимца можно просто обойти стороной, существенная разница в последствиях и методах. Ветренные, которые смогут поддержать льва, сыграют роль опускающейся кувалды на кол, торчащий из груди Легиона, из давно подгнивающей и запущенной раны со времен появления Валькирий, отношения с которыми непостоянный альфа Легиона грозил испортить, зажав стаю в тиски.
Невозмутимо усмехнувшись подведенным итогам, Трид присел, осматривая свою шерсть и поминутно встряхиваясь. Краем уха он слушал, но русло разговора заметно поубавило былой пыл.

Отредактировано Trinidad (2012-09-20 23:58:18)

«Из всех стай, что существуют на этих местностях, я выбрал самую шальную…»
Тринидад не хотел отступать, пытаясь начать то ли спор, то ли таким образом хотел поставить на место серого. Брут посмотрел на предводителя патруля спокойным, лишенным чувств, взглядом.
«Помалкивал бы лучше, он, похоже, не знает, что мне отрабатывать не нужно. Поблагодарил бы за частые утренние завтраки от повара-Брута. Аналогично ведь можно и у него спросить – почему он не патрулирует сейчас земли».
Но на этом неприятности не закончились. Рокс требовал продолжить повествование, а Дикий же чуть ли не накинулся на серого охотника, обвиняя его во всех смертных грехах. Вид альфы был устрашающий, Брут даже прижал хвост, хотя надеялся, что волк не кинется, не было видимых причин для нападения или наказания. По крайней мере, серый их не видел.
На упреки Брут не ответил. Смысл спорить с вожаком? Хотя у охотника стало складываться впечатление, что вся верхушка стаи думает, что Брут ни разу на охоте-то не был. «Интересно. Зачем же тогда меня в отряде охотников держат? Трини, сам как будто ни разу не видел меня в деле».
Волчара спокойно стоял под взглядами своих не довольных собратьев, которые буквально прожигали его глазами. Потом альфа отвернулся, серый уже было вздохнул свободно, и вдруг - резкий выпад Дикого прямо к морде Брута. От неожиданности пасть охотника обнажила клыки, он отошел назад на пару шагов, и шерсть на загривке встала дыбом.
- Что за кошка? Где ты ее видел и как ее найти? – рычал Альфа.
В других случаях, после подобных действий, Брут либо кинулся бы на обидчика, либо развернулся, махнув на все серым хвостом, и ушел прочь. Но здесь ни первый, ни второй вариант не пройдут.
Снова выпрямившись и опустив на холке шерсть, успокоив свои напряженные мышцы, серому пришлось продолжить:
- Большой, рыжий, с огромной гривой. С ним была еще мелкая и серая, тоже явно кошка, не знаю кто это. А видел я их на территории Мертвой равнины, где я, собственно, охотился, - он с презрением посмотрел на Тринидада, - в тот вечер ели кабана и не жаловались. Он напал на равнинцев. Больше я ничего не знаю.
Брут хотел еще высказать кое-какие идеи на счет зверя, его тактики. Ведь ему, как опытному охотнику были понятны некоторые моменты действий крупного невиданного хищника, но все же он решил промолчать. Его мнение тут никому не нужно, да и не спрашивал никто.
«Больше буду молчать – быстрее отпустят». Этим правилом он решил воспользоваться.
Тем временем снегом укрыло все вокруг, но это уже не радовало легионера. Он покорно стоял, как будто на допросе, мечтая скорее отделаться от своих «палачей». Мысли о том, что бы придумать причину, что бы уйти, стали приходить к нему все чаще. Но достойных идей в голове не появлялось, и приходилось неподвижно стоять и ждать вердикта.

---->Логово легионеров
Самый разгар дня. Отлично. Если бы сейчас было лето, то оно пекло бы во всю. Ненавижу солнце. Фер неспешно брел к Темному озеру. В данный момент он пока что не имел никаких порученений и был абсолютно свободен. На взгляд волка, погода для прогулки была просто замечательная: бодрящая прохлада, отсутствие ветра, серые тучи, закрывшие собой столь ненастное светило и снег. О да, снег, который волк любил так же, как дождь. Все это хорошо подняло настроение воину еще с утра. Скоро дойду. Интересно, покрылось ли уже озеро скользкой гладью?.. Вокруг все было абсолютно спокойно. Снег ровно ложился на землю и только заячий след нарушал эту дивную точность и нетронутость. Через кое-какое время из серого животного волк "превратился" в белого, усыпанный холодными хлопьями. Однако уже появляющийся зимний мех не давал морозу проникнуть, удерживая в теле тепло. Далеко в кустах мелькнула рыжая шкурка лисицы, однако легионер не придал этому особого внимания. Вдруг нос уловил едва различимый запах Ракса. Судя по всему, он прошел здесь совсем недавно и двинулся на север. А вот и его следы. Хм, что на этот раз поручил своей левой лапе Дикий? Хотя, какая разница. Из задумчивости зверя вывели отдаленные голоса. Подойдя ближе, волк различил гневный голос альфы и своего соплеменника - Брута. Да что же такое?.. Что они здесь все забыли?! Погулял в одиночку, ничего не скажешь. - ворчливо подумал Фер. Однако любопытство взяло верх и хищник потрусил на звук. Все оказалось так же, как он и предпологал: вожак и его подопечный то ли о чем-то спорили, то ли что-то решали. Да, не повезло Бруту сейчас находиться перед разъяренным альфой... Перед состайниками Ферал сбавил скорость и спокойно, но осторожно приблизился к волкам, все же соблюдая определенную дистанцию.