Звук. Резкий, страшный, оглушающий. Во внезапно прижатых самих собой ушах зазвенело. Этот звук вызывал самые страшные воспоминания. Тело непроизвольно содрогнулось, почти не подчиняясь. Смятение. Страх. Паника. Остолбенение. А когда всё это вместе? Одновременно?
   Как это, когда охвачен паникой, но не можешь двинуться? Как в метро во время взрыва, как при виде монстра из самого страшного кошмара, как во время проигрыша в безпроигрышную лотерею. Последнее сравнение не самое удачное.
   Ужасные события давностью в месяц. Старый запах гари, крови, псятины и людей словно вновь ударил в нос. Словно Фауст вернулся в прошлое ровно на месяц. Но не было боли. Боли не было. Воображение подкидывало отчетливые картины, как предательски уходит Бесноватый. Имперец "слышал", как свистят пули, собачий лай, голоса охотников и как сердце билось от страха, переворачиваясь изнутри. Время остановилось. Потеряло свой ход. Словно навсегда.
   Фауст пропустил рывок. Лапу пронзила боль, словно десяток острых кинжалов. Эта боль вернула к жизни. Маятник часов вновь начал своё движение. Фауст взвыл от неожиданности и отдернул лапу, а другой огрел волчицу по морде. Всё рефлекторно, неосознанно, но он освободился. Но только не от тайной мысли страха. Страх перед страшной болезнью. Неизлечимой болезнью. Бешенство. Но сейчас, сею же секунду, без промедлений, нужно действовать. Или ты, или тебя.
   Это жизнь.
   Но была одна проблема. Самосуд. По годам прожитым в Тёмной Луне Фауст знал, что люди сильно растраиваются, если убивать прям у них на глазах. "Это было не на лапу." Эта мысль мешала его гневу. Мысль, мешавшая планам, дающая надежду предателю. "Мора - предатель."
   "Суд вынес смертный приговор, Мора."

Дэвид пытался все так же вырваться, совершенно не оставляя надежды, но в какой-то момент волчица сама его отшвырнула, что он еще в добавок немного ударился головой, но это были уже мелочи. Девочка-подросток выскочила из тумана и стала тянуть его за курку, говоря чтоб убирался отсюда. Отчетливая понимая, что ему надо сматывать, мужчина пытался все же хотя бы взглядом найти своего пса, но его не была даже слышно.
Будто невидимая рука ему помогла, охотник резко встал на ноги и скинул с себе куртку и обмотал больную руку. Дэвид посмотрел в глаза этой девочки, а потом на дерущихся:
-Тринадцатый дом... на окраине города...
бросил он, если все же он им будет нужен, то теперь они точно знают, где его найти. Подхватив здоровой рукой ружье, а больную прижав ближе к груди. Дэвид быстрым шагом отправился прочь от этого места, быстрей он двигаться не мог. При любом шаге все тело отдавалось неприятной тупой болью, а руку и вообще будто в кипящее масло опустили. Мужчина до скрипа стиснул челюсть и скрылся во дворах.
"Что ты творишь идиот?! Одна из этих тебя чуть не убила, а ты им сказал, где тебя можно! Ты окончательно съехал с катушек!"
-----) неизвестно

Виновник спектакля покинул сцену практически молча, оставив после себя лишь смутный осадок где-то глубоко внутри да пару капель свежей крови на мостовой.  Если рассуждать здраво, удача все же повернулась к альфа-волкам Империи мордой и оскалила клыки в ухмылке, мол «кое-как вышли из ситуации победителями, так и быть». Но радости от осознания того, что важный разговор еще не кончен, волчица практически не ощущала. Сейчас, когда непредсказуемый фактор в лице охотника больше не угрожал ни планам, ни целостности шкурки, перед самкой возникла другая проблема.
Сделав один осторожный шаг по направлению к волкам, Сильва замерла на месте, напряженно переводя взгляд с одного застывшего силуэта на другой. И ведь представить, что сейчас творилось в их головах, волчица не могла даже приблизительно.  Чтобы воительница в невменяемом состоянии бросалась на вожаков – да, такого прецедента за короткую историю новой стаи еще не было.  Все бывает впервые.
- Пытаться вразумить безумца – бесполезное занятие, - тихо прошептала волчица, не особо надеясь, что Фауст ее услышит. Развернулась и неспеша направилась в сторону логова, не собираясь ни мешать  расправе над провинившейся, ни влезать и прикладывать к этому лапу. Подчиненный провинился и должен понести ответственность за свой проступок – на эту простую истину не могло повлиять ни ее личные симпатии, ни попытки взывать к доводам разума и пытаться оправдать нападение бурой. Но от осознания этого все равно было как-то горько.

-----> Логово ТИ

Когда приблизилась серая волчица - когда-то ее звали Сильва - Мора перевела на нее выжидательный, злобный взгляд. Однако, к счастью, та и не думала более ничего предпринимать. Напротив, тут же исчезла в тумане без следа. Черный тоже последовал ее примеру; бурая внимательно и напряженно разглядывала его черную спину, пока та не скрылась вдалеке.
    Уход всех участников столпотворения принес Море невиданное доселе облегчение.
Ушли, ушли, все ушли... - мысль, невесомая и воздушная заполнила все сознание волчицы. Внезапно навалилась невероятная боль и усталость, словно что-то невидимая ладонь, что укрывала бурую волчицу, на мгновение приоткрыла ее для всего мира. Заломило загривок, защипали царапины на морде, заныли изможденные стремительным и изнуряющим бегом лапы. Бурая уже и позабыла, а может и попросту не обратила внимания, что преодолела без устали немалое расстояние до Города. Едва переступая, волчица добралась кое-как до подножия моста и укрылась под его широкими сводами, что отбрасывали вниз черную тень. Лапы подкосились, и Мора рухнула без сил на влажную, прохладную почву, едва ли не касаясь когтями переменчивой кромки воды. Сверхъестественные силы покинули ее внезапно и до последней капли, словно кто-то выключил рубильник. Глаза сами-собой начали слипаться, очертания предметов становились все боле расплывчатыми, пока наконец не растаяли во мраке.
Больше никто не посмеет сюда сунуться, никто...

Начало игры.
Прекрасное небо, освежающий ветерок, трепещущий лес, ангельское пение птиц и надоедающее  щелканье грызунов, ощущение свободы... ах да, меня же послали изучить места, где недавно раздавались выстрелы, а не наслаждаться природой. И первая мысль после упоминания задания - несправедливость. Я, конечно, не против прогуляться, но на мертвые тела смотреть дело не из приятных, если они там присутствуют. Зачем меня? Почему?. И я стала перечислять все свои недостатки, которые могли мы придержать от выполнения караула, от чего упало настроение. Я либо встала не с той ноги, либо упала ночью, ведь обычно я не мыслю так негативно или жалуюсь на ситуацию. Я оглянулась и вздохнула, стараясь сосредоточеннее думать о деле. Однако должность требовала большего: настороженности, внимания, идеального слуха, умения обращать внимание на все, будь то царапины на старой увековеченной коре или сломанная веточка на иссушенной земле.
Так спокойно, тепло. Сегодня я оделась полегче обычного: легкая рубашка, чьи рукава завернуты по локоть, свободного кроя штаны, любимые сапоги и, конечно, плащ. Не хотелось бы нахвататься кровососов. Надела все то, в чем бы чувствовала себя уверенно и облегченно - настроение все равно не изменить одним лишь комфортом, к сожалению.
Наконец я наткнулась на мост, хоть и стояла в десяти метрах от него. Его было хорошо видно и прохладной тени леса. Сероватые камни так сильно пеклись на солнце, что первые секунды мне захотелось остаться в чаще. Около моста плавно покачивалась бежевая сухая трава, будто маня к себе подобно жесту человеческой руки. Я поправила ружье, слегка сместив ремень ближе к шее, и шагнула вперед на солнце, переступив границу зелени и пустыни.
Об этом месте мне и говорили. Когда я стояла уже на мосту и держала ружье в приопущенном состоянии, стала оглядывать заросшие железнодорожные пути. На мосту не было ничего интересного, поэтому меня манило по-детски поглядеть вниз, на речку, бросив в нее пару камней. Так я и сделала, правда не стала топить камни понапрасну, мне их было жалко. Эти бессмертные бездушные объекты мирно грелись на солнышке, а человек разрушил их образ вечного существование на суше, заставив томиться на морском дне, где они будут зарастать мхом и не раз очищаться рыбами и простейшими. Мне не хотелось делать человеческий род бездушным народом. Долго наблюдая за течением реки, я размышляла о ее содержимом и задаче, пока не услышала шум: кто-то рыл землю. Не увидев рабочей силы на этой стороне моста я ринулась обратно к рельсам. Одним скачком минуя рельсы, оказалась на другом краю, где застыла на месте.
Зверь неторопливо, но заинтересованно рыл нору. Я не была уверена, какого пола волк, ведь все тело животного оказалось почти целиком скрытым в земле. Приподняв ружье, я долго всматривалась в спину волка и разглядывая берег, в некоторых местах усеянный кровавыми пятнами.

Если бы мне удалось увидеть шкуру зверя, скрывающегося в земле, но занимающегося важной рутиной, то смогла бы понять, ранен ли он.  Откуда мне знать, чья там кровь, он запросто мог пообедать, просто прийти сюда или промыть раны в реке. Однако это стало не столь важным, когда зверь обернулся и стал рассматривать мост. Я сразу не среагировала, продолжая изучать пятна. А когда раздался рык - сразу перевела взгляд  и прицелилась.
Глаза человека и волка пересеклись. Однако мерзкое чувство затрагивало сознание и горчило, ведь смерти в глаза не смотрят. Передо мной стоял крупный представитель лесного народа. Темный мех был ухоженным, блестящим, глаза дикие и чарующие, крепкие конечности и очень угрожающая поза. Я восхищалась зверем и смотрела на него через прицел, которые ограничивал кругозор, чтобы можно было сосредоточиться на красоте "врага". И это мешала мне думать о том, что поднятые ствол ружья нервирует волчицу. Такой мягкий взгляд отличался от взгляда самца, которые обычно показывали всю ненависть в уменьшенных обезумевших зрачках.  Самка рычала и предупредительно стала подходить. Я сразу отошла от края моста и опустила оружие, пытаясь не открывать от нее глаз.
Не самое время любоваться животным, если оно представляет угрозу. Может это и глупо, но я очень старалось сказать ей глазами, что не собираюсь стрелять. И чем ближе она подходила, тем дальше уходила, я в ту сторону, откуда пришла. Меня изнутри колотило двумя чувствами: восхищение сдерживало страх. Боязнь напрягала руки, а пальцы впивались в железо - они норовились снова поднять ружье. Восхищение все это подавляло и говорило, чтобы я молчала не показывала свой страх. Как же скрыть это чувство от волчицы? Они всегда это чувствовали, даже раньше нас, чуяли страх прежде, чем он появиться в нас самих. И это было сигналом к нападению. Конечно, люди всегда прятали свою жизнь за оружием и боялись смерти. Я не исключение, ведь я не мускулистый мужик с огромными лапищами, в силах разорвать пасть льву, подобно гладиатору. Если бы я раньше опомнилась и ушла, пока самка была занята важным делом... Жаль, мы не владеем временем.
Когда зверь оказался на другой стороне моста, я остановилась. Нас разделяло несколько метров, и это напрягало. Не стоит говорить о том, что я уже тряслась изнутри. И было бы намного легче, будь со мной рядом собака.
И тут неожиданно в голове возникла мысль, при которой бежать нельзя ни в коем случае. Я затаила дыхание, сняв ремень с плеча и отбросив ружье, но недалеко. Я вспомнила, как встретилась с Авали. Волчице должно стать определенно легче, если я покажу свою незащищенность перед ней. Может даже смогу уйти, но без ружья, оставив его здесь. Отпустит ли она меня, или это конец? Боязнь смерти была сильней, поэтому я, потеряв гордость, пыталась послушно стоять на месте во власти зверя. Наверное, я уже привыкла кому-либо потакать. А этот случай вовсе для инстинкта выживания.
Я не хотела тебя тревожить. На несколько секунд я закрыла глаза и нахмурилась, склоняя голову. Она такая тяжелая, набитая мыслями, моя голова. Госпожа фортуна меня не жалеет и наталкивает на неприятности. Либо это люди толкают друг друга на пороги между жизнью и смертью. Почему же я? Они не могли отправить кого-нибудь со мной? Я отчаяно смотрела на нее, а мое нутро било меня по затылку, потому что не стоит подходить к ним близко. Между нами развязался диалог:
-Сидела бы себе в укрытии!
-Но его не было.
-Так почему ты не прошла на ту сторону моста, где сейчас стоит зверь?
-Надо же все расследовать. Иначе я не составлю отчета и будут проблемы.
-Но проблемы куда лучше теперешней ситуации, балда!

Лето - любимое время года. Утро - любимые 6 или менее часов из всего распорядка суток. Когда город еще не проснулся, на улицах стоит почти мертвая тишина, однако каменистая поверхность площадей уже веет жаром и согревает холодную атмосферу, которую нагнала ночь. Нравится, когда одна стена еще в тени, а друга будто разъедается светом, солнце, начиная стрелять лучиками в окна, точно и метко в закрытые глаза взрослых, ведь им спешить на работу, всегда резвиться на и издевается над жителями, каждый раз придумывая новые трюки, способные их разбудить. Мне кажется, что оно не хочет, чтобы люди спали и видели сны, когда темное время суток уже исчезло. Если солнце одержало победу в завоевании работоспособности человека, то пусть живут по правилам утра. Есть такая болезнь: человек не может выспаться, продолжая лежать в кровати и читая сны, как раскрытую книгу с бесконечным запасом страниц. Не знаю как описать такое чувство, может быть, похоже на состояние комы: пока не разбудишь, человек продолжит спать, потому что у него нет чувства насыщения в отдыхе. Но утро все равно прекрасно. И это было поводом не возразить заданию, отправившись на встречу с местной волчицей.
Если представить это в моем плане, то наша встреча имела какой-то определенный характер. Я перехожу мост и вижу, на скамейке сидит волк, ножка на ножку, откидываясь назад, рассматривая пролетающих птиц, которые поднялись с веток деревьев из-за присутствия нежданного гостя. Конечно, зверь понимает, что здесь помимо его есть кто-то еще. Медленно опускает голову и видит перед собой человека. И как ни странно, никакой злобной реакции, а скучающий нахмуренный взгляд, мол, чего понадобилось в столь раннюю пору. И я не задумываясь расспрашиваю о произошедшей здесь борьбе. Волк что-то начинает объяснять на языке жестов, я все понимаю, после чего он показывает лапой на пятна крови и отворачивается, закидывая лапу за скамью и отворачиваясь, явно интересуясь течением реки. Мне остается только поблагодарить и уйти назад в город. Было бы так на самом деле. Вместо того, чтобы спросить местных, я прихожу сюда, тревожу кого-то, представляю угрозу - естественно, я здесь нежданный гость. Почему волки умудряются жить среди собак в городской обители, а мы даже их языка не понимаем. У них оскал многое значит: выражение ярости, улыбки, насмешки, возможно, еще что-то. Что она хочет сказать этим звуком? Почему все так сложно!?
Я сразу прервала мысли, когда волчица издала странный рык. В голове творился беспорядок, и этому было только одно объяснение - страх. Я боялась, что она вцепиться в меня, волновалась, что не смогу убежать, тревожилась, что за меня придут мстить, хотя животное неповинно. Если зашли на ее территорию, остается пинать на себя и ни на кого более.
И вот волчица кинулась на меня. Стремительно и плавно передвигались дикие лапы, затрагивая коготками поверхность камней, будто не замечая рельс двигались вперед. Я стояла первые секунды, прикованная волной чувств, но на расстоянии четырех метров сделала шаг назад. В этот момент волчица слегка оттолкнулась от земли в прыжке, намереваясь налететь на жертву. Я отпрянула  от нее и направилась в чащу, откуда пришла. Только представьте то чувство, когда рядом с тобой дикий зверь. Ты чувствуешь ауру ненависти, ощущаешь боль их укуса. Но мне это не впервой, однако отвратительно осознавать, что еще немного, и в тело вонзаются клыки, лапы давят, а вес противника наваливается, опрокидывая жертву. Ведь еще немного... она бы смогла вцепиться в ногу или руку. Если остановить кадр в тот момент, когда я уже разворачиваюсь, готовая убежать, с безумными глазами оглядывая место "укрытия", а волчица почти на земле, и ее челюсти сомкнуты совсем близко от бедра, то эта картина вызовет у зрителей много эмоций, но в основном жуткие.
Боже, если я выживу, заведу собаку! Я сильно нахмурилась, закрыв на мгновенье глаза, и поняла, что несу чушь, потому что с детства отталкивает от отцовской псины. Хотелось вопить, кричать, звать на помощь, а все из-за кипевших чувств, переполнявших изнутри. Их некуда было выпустить. Энергия всю равно тратилась на бег, на спасение, на пару минутную жизнь. Я выбирала землю, где меньше всего было веток, но зверь быстро настигал. Старалась прибавлять ходу. Я думала. что придется залезать на дерево, но мне никогда не приходилось этого делать. Отчаяние завладело ситуацией, от чего я стала бешено смотреть по сторонам в поисках места, где можно спрятаться. Когда силы покидали меня, я сбавляла темп, а перед тем, как остановиться и зайти за обратную сторону дерева, издала писк. Не могу больше. Меня трясло. Я задыхалась, пытаясь как можно сильнее вбирать воздух. В глазах темнело. Сердце было готово вырваться. С одной стороны колотила паника, с другой усталость. Я обхватила ствол и прижалась к нему спиной. И снова поняла, как гадко смеется надо мной нутро.
- Ты думаешь, что сможешь выжить?
- ...
- Смотри, она совсем близко. Она даже не торопиться особо за тобой. Ей же ничего не стоит тебя выследить.
- Я верю...
- Во что?
- В спасение.
- Ей богу, ты как ребенок.
- А я еще и не выросла.
- Нет, нет, только не реви!
Появились слезы. Я никуда не могла деться, не могла заставить себя убрать их. Второй раз я чувствую себя слабой, беззащитной. У меня было ружье, но из этой бесполезной железяки я бы не смогла пристрелить волка.

Отредактировано Рокайо (2012-07-15 10:04:11)

Секунды казались часами. Слышалось только бешеное биение сердца,  больше ничего: ни шуршащая листва, ни дикий гул вырывающейся травы из-под лап приближающегося зверя, ни хищный рык, который мгновенье назад терзал больше всего, пугая и заставляя бежать от него прочь, как от огня. Я только хотела повернуть глаза - волчица оказалась снова напротив, только намного ближе, перемахнув одним прыжком раскидистые корни широкого дерева. Дикие глаза чего-то ждали, наверно, движения с моей стороны, но я вжалась в дерево и с ужасом отвела лицо, косясь на обнаженные клики, выставляя вперед коленки. Она перегородила путь, а мне ничего не оставалось, как броситься назад к мосту, за оружием. Однако животное далеко отвело меня от того места, нельзя было точно определить в какой стороне лежит ружье. Была не была!
Я взяла первую попавшуюся под руку палку и швырнула в волчицу, рванув с места, словно ужаленная. Пришлось направляться интуитивно, примерно выбирая самые пустые места. Я боялась оступиться, упасть и не встать.
В течении нескольких минут мне стало еще дурнее из-за усталости. Слишком далеко я убежала: мост был гораздо ближе. Должно быть, свернула не туда. На секунду остановившись, оглянула местность и двинулась дальше, чуть левее прежнего пути. Еще через минуту я обнаружила пересохшее русло реки, той самой.
Болотистая местность взывала о влаге, а росшие здесь дряхлые лысые кустики молили, чтобы какой-нибудь прохожий вернул им зелень и былую красоту, дремлющие птицы быстро вспорхнули, когда услышали мой первый шаг в их сторону. Я старалась идти по кочкам, дабы не увязнуть в мути, хоть ее было и мало, было боязно застрять и потратить считанные секунды до еще одной встречи с хозяином моста. Наступив на одну мягкую кочку и сразу перескочив, я заметила, что насекомые с сияющими крылышками садятся на следы, будто хотят напиться каплями воды, проступившими на мхе под весом человека. Как же их не понять: кто будет напиваться вонючей застоялой водой в таком месте? Ведь сделав пару метров можно утолить жажду в прекрасной речушке. Так и было решено: идти вдоль русла, пока не наткнусь снова на этот проклятый мост.
По пути я думала, как отреагирует на болото волчица, какое у нее отношение к тамошним запахам, видам, обстановке. Воротят ли волки нос, когда чуют застоялую воду, поросшую мхом? Или им все равно? Хотя, обладая таким изысканным чутьем, которое чует не только запахи, но и чувства, сложно не отвернуться от свежего мотка тины, где зацепилась лапкой лягушка.
Две стрекозы минули мимо меня, из-за чего я отвлеклась и проводила их взглядом. Одна была красная с золотыми чешуйками, а другая синяя с зеленым отблеском на брюшке. А через еще один шаг они загорелись в желтом свете - я обернулась и увидела прежнюю реку, но не успела остановиться и сорвалась с обрыва, приземлившись в еще влажную рыхлую землю. Щуря глаза от яркости места, поняла, что это мост. Когда я сюда пришла, сразу запомнила, как тут светло. Что это за яма? Я попыталась встать, но рука провалилась еще глубже. На дне показалось что-то твердое. Пальцами ухватив предмет, мне удалось его вытащить. Но не успев разглядеть предмет, послышался шорох: это волчица широкими прыжками приближалась к реке. Я оттолкнулась от склона и, немного покачиваясь из-за отсутствия твердой почвы, направилась к мосту, постепенно обретая землю под ногами. Уже на мосту я увидела волчицу, выбежавшую из чащи, однако она не упала со склона подобно мне.
Из-за безделушки в руках я забыла, за чем сюда направилась, а увидев сверкающую гладь стали, сразу вспомнила и устремилась через мост. С появлением зверя обстановка снова набирала свою напряженность, от чего подкашивались ноги.
Преследуемая волчицей, я наконец взяла ружье и обернулась к ней, направив дуло ровно в голову. Усталость уже заполонила все тело, а страх контролировал голову.

В ответ на яростное вторжение хищника охотница прижалась спиной к древесному так крепко, как только могла, словно пытаясь слиться с ним в единое целое и укрыться от волчьих зубов. Увы, силы природы не благоволили сегодня девушке, и чудо не произошло; рыжеволосая поняла, что стоит полагаться лишь только на себя. Мора упустила момент, когда в руке человека оказалась палка, зато момент, когда она полетела в сторону волчицы, та уловила мгновенно.
Палка чиркнула по скуле, и Мора рефлекторно тряхнула головой, выторговывая для охотницы еще несколько спасительных мгновений. Когда рыжая подняла яростный взгляд, то увидела стремительно удаляющуюся фигуру беглянки.
Охотница бросилась обратно к мосту - а что ей оставалось сделать? Между стволами деревьев несколько раз мелькнул ее плащ, мелькнул и скрылся. Мора глянула плащу вслед, давая девушке фору в несколько секунд, и лишь затем, довольно рыкнув, кинулась вслед за ней, продолжив игру в кошки-мышки. В то время как человека гнал вперед инстинкт самосохранения, волчицей же двигал охотничий азарт, и постепенно к нему примешивалось тревожное беспокойство, по мере того, как девушка приближалась обратно к мосту.
        Лапы упруго отталкивали тело от земли, мощная грудь легко рассекала траву и молодую поросль; юркие мыши и лесные насекомые торопились юркнуть прочь с пути человека и его преследователя. Впервые за долгое время бурая чувствовала себя свободной: это ощущение пропало день назад при ее прибытии в Город. Формально волчица, конечно, не пересекала его черту; однако оттуда, с моста, если приглядеться, то в просвете между стволами деревьев можно было углядеть покосившиеся крыши маленьких уютных домиков окраины и шпили окружающих их изгородей.
         Замедлить темп бурой волчице пришлось, когда путь ей внезапно преградило небольшое затхлое болотце. Запах тины и сырости на некоторое время сбил Мору с толку, и Гро потребовалось несколько секунд, чтобы среди ароматов влажных водорослей, камыша и прибрежной грязи учуять след городской охотницы. Издав короткий торжествующий вой, рыжая рванулась вдоль топи, звонко шлепая лапами по тине и разбрызгивая во все стороны капельки затхлой воды. Часть из нее попала на брюхо, и шерсть на животе слиплась и выглядела ужасно, но Мору это мало волновало. Тонкий, едва уловимый запах человека висел в воздухе, и лапы волчицы сами несли ее вперед.
        Спустя некоторое время деревья расступились, являя взгляду заброшенный, такой привычный мост. По теле зверя разлилось приятное тепло, какое ощущаешь, возвращаясь домой после долгого отсутствия. Взгляд янтарных глаз зацепился за силуэт человека, движущегося к мосту: стремительная фигурка уверенно двигалась к тому самому месту, где охотник и волк впервые встретились. И в тот же миг предчувствие чего-то ужасного навалилось на рыже-бурую; и дело было даже не в оружии, которым вновь могла завладеть девушка. Мора допустила ошибку вновь подпустив рыжеволосую к мосту, и придется теперь приложить усилий, чтобы все исправить. Так что волчица с удвоенной скоростью кинулась наперерез охотнице, намереваясь сбить ее с ног прежде, чем та успеет натворить дел. И вот уже когти зацокали по камням моста, мечущаяся спина девушки была уже совсем близко... Как вдруг охотница резко затормозила, разворачиваясь, и, не добежав до беглянки буквально пару метров, остановилась, напряженная. 
      Застывшая напротив волчицы девушка выглядела... потрепанно. Рыжие, почти красные волосы растрепались, грязь в некоторых местах запачкала ее одежду. Она выглядела измотанной, но все же глаза ее блестели странной твердой решимостью. Вероятно, уверенность в себе придает человеку ружье, наподобие того, что держала охотница в своих руках. Но внимание волчицы привлекло даже не это: взгляд ее привлекло нечто небольшое, что виднелось в ладони девушки.
- Послушай, ты... Положи это, - хриплым от тревоги голосом произнесла волчица, широко распахнутыми глазами глядя на побрякушку в руке охотницы, - Положи, слышишь?! СЛЫШИШЬ!? - яростный рев прокатился над мостом, Мора не раздумывая, словно позабыв о направленном ей прямо в лоб орудии, вцепилась клыками в полу плаща девушки и яростно дернула головой, рванув ткань на себя.