- Ой ой ой, больно надо! Зря стараешься, - рысь собиралась уже приступить к действию, считая этот, с позволения сказать "дом" настолько бесценным, что за него не грех и подраться. Собственно говоря, свисающие с потолка корни, куча грязи и пыли нашу неженку Забаву ничуть не прельщали. "Не думаю, что я что-то потеряю, если уйду отсюда." Расслабляться же мохнатая всё-же не стала, по прежнему держа ухо востро и клыки наизготовку. "Вдруг киска нервная, возьмёт да накинется?"
- Кто вообще сказал, что это "место для спасения"? Скорее капкан. Весь дым от огня повалит внутрь и устроит дымовую завесу. "Кажется, сейчас я сказала что-то очень умное... А я и не знала, что так могу..." - Забава на секунду задумалась, глядя в земляной потолок, но быстро опомнилась и продолжила.
- Вы как хотите, а я пошла к воде. Уж ей то огонь точно не страшен! Да и я как раз хотела помыться... - вспомнила волчица про недавние приключения и окинула сердитым взглядом свою грязную тушку, как будто бы та в чем то провинилась. "Ух, как я ненавижу грряязь!"
- Пошли, Мафик. Всем удачи, - и мохнатая поспешила удалиться, уже представляя, как окунётся с головой в прохладную воду и смоет с себя весь этот непозволительный для прекрасного пола ужас...

---> Река Каменная

Отредактировано Забава (2012-10-15 00:31:51)

Бормотание, сонное и хриплое бормотание, подхваченное предвкушающим зиму ветром распространялось по отведенному, для чей-то игры, участку. Территория дышала сыростью, влажностью и тепло-прохладной атмосферой, кругом ни звука, ни шевеления, уродливо закрученные растения, ветви и корни выглядывали своим позеленевшим силуэтом, чуть ли не на каждом миллиметре южной земли. Почему-то сильно захотелось вернуться, пусть в первоначальном пункте неразбериха, куча опасностей, заражённый непонятной дрянью воздух и разбросанные по всему периметру раскалённые и медленно остывающие куски железа, некогда составляющие конструкцию поистине впечатляющую, но чувствовалась там, что ли какая-то уверенность в себе. Здесь же, среди мхов папоротников, мокрых, мягких и противных, сердце стучать начинало со скоростью сверхновой, пульс, простукиваемый по жилам венам и артериям, откровенно мешал слуху. Барабанные перепонки еще от возгласов прекрасных людских дам не оправились, а тут теперь от тишины жуткой страдаешь, ночь обещала быть весёлой. Фиаско никогда не замечала за собой трусости или  животного страха, но как говорится, всё бывает в первый раз, и этот первый раз грозился наступить вот прямо сейчас.
Из белой головы как-то одновременно по вылетали и патрульные, и приказы альфы, и собственные безрассудные выходки, даже воспламенившееся нечто не казалось уже такой дикой и прекрасной катастрофой. Странно получалось, доминанты в мозгу поменялись слишком резко, на первое место встала одна мнимая потребность, утоление которой, кстати, процесс не быстрый и даже мало-мальски сложный. В сторону пошлость, господа. Охотнице приспичило подумать. Философски поразмышлять на тематики мирские. И начать она решила как всегда с себя, бесформенная эгоистка.
Светлая фигура двигалась медленно, четыре конечности старались не сильно давить на мох, не хватало еще следов своих неуклюжих оставлять. Вот волчица, окончательно увязнув где-то в разгоряченном потоке подсознательных переплетений, как-то неудачно вписалась в близлежащий поворот, хотя напротив, вписалась то она прекрасно, даже впечаталась, прямо в торчащий корень. С лицом, выражающим всю бурю эмоций плоского серого камня, оплотчица отправилась на свидание с поверхностью мховой поляны, даже глаз не закрыла, мол, чего уж там.
Шерсть окончательно потеряла свою истинную окраску, если еще в роще, она  претендовала на белизну сего существа, то теперь и последние заплатки свелись, и если бы это кого-то волновало.
В ангелоподобных тварях ангелы живут, Фиаско в это отчаянно верила, посему себя еще любила. Вставать не хотелось, но возникшее в мыслях слово "надо" больно кусалось. Кое-как поднявшись, охотница сделала вид, что отряхивается, такой жалкий вид. 
Шея резко вытянулась, в темноте лесной, увидать хоть что-то, задача непростая и разноцветный взгляд с ней благополучно не справлялся. Вот и нервам приходил конец, пустошь и мрак разбавил тихий голосок. - Пожалуйста, волчица чуть дернулась. Ну пожалуйста!
Кого умоляло волчье создание? Причин не существовало, и естественно треугольные уши  не надеялись получить ответ, но кажется кое-то, решил иначе.

Фиаско. Ночь. Лес. Ветер. Тишина. Темнота. Безрассудность. Незнание. Тупость. Всё вместе уже заранее предвещало быстрый и меткий конец, действия не должны были затянуться надолго, пару минут не больше. Волчица любила бы театр, будь она существом человеческим, ей понравились бы яркие костюмы, предварительно выученные роли, мощные декорации за спинами опытных и одарённых актёров, чёткие движения тел, маски. Охотница и сама не прочь сыграть чью-нибудь роль, побыть кем-то уже продуманным, чтобы не совершать лишних ошибок, оплошностей, глупостей, все по прописанному сюжету, всё по правильным... правилам.
Интересно представить, кем бы волчица стала в будущем, да тут, и гадать нет смысла, трупом, однозначно трупом. С таким-то подходом к жизни, с такими-то мыслями в голове, психи добрыми не бывают и точка, запятая ставится лишь при шансе, здесь таковых нет. Какой нелюбимой может быть ночь, если совершается череда случайных событий, не пришедшихся по вкусу белому созданию. Разноцветные гляделки с пустотой закончились, шея расслабилась, думы запутались, лапы, в тщетной попытке двинуться дальше, как приклеенные дикой смолой, остались на ровном месте. Фиаско вздохнула в ответ своим действиям, ощущать себя центром чего-то непознанного становилось неуютным, прибавить бы пару градусов Цельсии атмосфере, может и побыстрее дело пойдёт.
Алиса в стране чудес. Прекрасная сказка для маленьких детей, с толикой безумства и волшебства, психоделичности и доброты. В конце концов, хеппи энд гарантированный. Помнится в ней был вечно смеющийся и таинственный чеширский кот. Его смех разносился по мистическому лесу волнами страха, волнами иллюзий.
Треугольные уши дёрнулись, стоило мерзкому хихиканью, коснутся кончиков, измученная мина сама наползла на перепачканное лицо, поднимать взгляд катастрофически не хотелось, и не страх тому виной, нет, испуга уже хватило на несколько дней вперёд, виновата была исключительная усталость. Пресытилась охотница неожиданностями, просит брейка.
Ну, вот и счастью приходит конец, смешки были выплюнуты и секундный грозный рык сопровождался грубым толчком в левый бок. Даже запах не сравнился со скоростью несущей смерть машины. По-другому нападающего и назвать нельзя. Кто захочет играть столь жестко? Следуя всем физическим законам, светлое туловище беззвучно повалилось навзничь, придавливаемое мощным корпусом психованного хищника. Вспомнить имени для Фиаско не представлялось возможным.
Сердечко зарикошетило по грудной клетке. К колодцу щедро подлили сладкого багрянца, что кисточным кровавым следом одушевлённо потёк по белёсому боку, рождая дикую слабость и пружинистую боль в бедре, а соответственно и во всей конечности в целом.
В клыках монстра "ягнёнок" биться перестал, оплотчица неестественно расслабилась, ожидая, когда нездоровому сознанию наскучит первое действие. Не понаслышке знает она, что значит поддаться стихии бушующей внутри, первичный порыв, как правило, самый сильный, дальше уже по течению грести нужно.
Слова сами подлетели к горлу, Фиаско молчание незнакомо, необходимо, просто до трясучки необходимо узнать одну вещь, пока еще жива, и спасибо, что жива!
Ты, что за сущность мирская? - пресную ненависть уловить практически невозможно, но голосок с придыханием из-за ранений, ею сочился.
Наконец рецепторы в носу потрудились хотя бы причислить нечто к определённой стае, Легионер. Охотница начала скрести свободно лапой землю без особой причины, с тайной надеждою, что это отвлечёт внимание ночного гостя.

Несправедливостью пропах воздух, адской, дикой и бесконтрольной несправедливостью, скажу я вам. Не согласитесь? А как по-другому назвать столь неумеренную атаку со сторону пепельного зверька с огромными тараканами и маленькими психами внутри своей головушки? Заметила волчица одну штуку, что с явными признаками уже пару месяцев не отступают от неё, а именно, серость. Практически все знакомые, неважно какие ноты у знакомств этих, серого цвета, пепельного или дымчатого уже не суть, главное в одном котле варились, и это наводило на соответствующие мысли. Мысли о  судьбе, что снова заиграла под пушистым боком. Какие можно сделать выводы, в общем-то, всего два: либо Фиаско откровенно пересидела в обществе белошёрстных задир и негодяев, что жили чуть севернее и выше, либо во всем виноваты те людишки, что взяли себе за развлечение вначале рухнуть с неба, а затем наорать на плод деяний своих. Да так чувственно наорать, что у жертв невинных, пришедших туда по известным, но от того не злонамеренным, причинам, закладывало не только уши, но и дальнейшее развитие в целом, вкупе с желанием жить, соответственно. Как приятно было проснуться сегодня с утра неподалёку от рощи. Кругом цветёт и пахнет мир, кругом цветёт и пахнет жизнь, кругом всё такое... оплотское и свободное. Свобода. Вот тот субъект, что ценила Фиаско в Оплоте помимо просторов, живописных пейзажей, ландшафтов, творожных облаков, утренних молочных туманов и карамельных закатов. И свобода не только в выборе аль действиях, раскованность здесь вдыхалась и выдыхалась, она во всём. Не только прописана где-то жирным шрифтом, но и воплощается так же жирно в реальности.
Обо всём этом, охотница успела поразмышлять, будучи весьма недвусмысленно прижатой к земле, мягкой, мховой и зелёной земле. На загривке что-то очень крепко стиснулось, были придавлены рёбра, отчего и свободой вышеуказанной дышалось труднее, да и глазам никак не давали увидеть ту махину, что так бесцеремонно обошлась с бесцеремонным существом. К горлу подступила и боль и обида в едином коктейле, Фиаско на тактильном уровне поняла, что прокушена остриём чужих клыков, отчего и кровушка родимая организм покидает. Вытянув шею, дабы засвидетельствовать своё примерное месторасположение, до белой дошла  вся неосмотрительность своего действия. И голова снова прижалась к груди, уши склонились почти к самому затылку, вид получался очень затравленным.
Шипение на ухо не вызвало подходящей реакции кроме долгого моргания, Фиаско в течение секунд пятнадцати никак не могла раскрыть глаз. Новый острый укус, теперь в лапу, от чего по телу прошлась нездоровая дрожь, из горла вырвался неоднозначный стон, характер вовсе не болезненный, будто бы оплотчица... наслаждалась происходящим? Нет, в сторону мазохистские наклонности, но тогда, как иначе обозвать происходящее?
Доселе неизвестный хищник  развязно нашёптывал о вторжении, плене и топанье, последнее совсем не радовало.
Вспомнив свой великий рост, свой могучий вес и свои бесконечные познания в ведение ближнего, дальнего, наискосочного и других боев, а так же неописуемую длину своих сильнейших лап, волчица мысленно застонала, проклиная природу за её оплошность. Хотя оплошность тут совершило пока только одно создание, вон оно, развалилось нахально сверху и требовательно требовало вставать.
Оказавшиеся почему-то свободными задние лапы послушно поскребли мох и приподняли буро-зелёно-кроваво-серое, а некогда белое, тело ровно наполовину, остальное же продолжало находиться под монолитной тушей. Получалось так, словно Фиаско прогибалась, сильно прогибалась, будучи за шиворот удерживаемой на земле. Весёлая картина, с невесёлым сюжетом, с одним очень весёлым главным героем и вторым, чуть погрустнее.
От всех этих манипуляций, в позвоночнике что-то ощутимо прихрустнуло, глаза снова зажмурились, не оставляя даже щёлочек.  Молчание - золото? Что за вздор, Фиаско настроена на вполне миролюбивый диалог, только не в этом действии.
-------->Верхний сумрачный лес-------->

Отредактировано Fiasko (2012-11-10 21:44:15)

(Начало )
Тихо зимой. Ага, особенно когда твой желудок не сводит спазмами, и он не урчит на весь лес. Нет, да заткнется он хоть когда-то?
Ворчливо бурча что-то неразборчивое под нос, я рыскаю по лесам, пытаясь найти хоть что-то съедобное. Шаг-шаг-скок. Шаг-шаг-скок.  Вполне приличный способ передвижения. Сунуть нос почти в самый снег, вздернуть повыше хвост и... Только вот позывные, исторгаемые поджатым брюхом, пугают, вероятно, любую дичь. И это надо же так. С утра, значит, я, с хорошим настроением, двинулась на поиски. И вот те раз. Нет, в моей жизни бывали подобные дни и не однажды. Но все равно, порой возникает впечатление, что во всем лесу кроме меня никого нет. Пойти чтоль в лагерь?
Так-так, а что это тут? Кровь? Сую нос прямо в красный кружочек на снегу. Да. Точно, кровь. Лисья, о чем намекает цепочка следов рядом. Интересно. Облизывею нос, снова сверяю запах и след. Нет никаких сомнений, недавно тут прошла раненная лисица. Надо же как вовремя. Не пытаясь больше вынюхивать след - кровавая цепочка ведет меня не хуже запаха - торопливо, как только позволяет моя лапа, двигаюсь за раненным зверем.
Не жалко ли мне несчастную лисицу? Да нет. Жалко - у пчелки. А у меня - кто смог, тот и выжил. А остальное не мои проблемы. Может у нее есть лисята? Мням, с удовольствием отправлю их вслед за мамочкой.
Тааак, Змеюка, куда это ноги тебя привели? Неужто мховая поляна? Точно, она самая. Но что-то не видно лисицы. Впрочем, след есть. Шаг-шаг-скок. Шаг-шаг... Ой. Лапа соскальзывает по ветке, едва прикрытой тонкой периной снега. Пытаюсь подтянуть ее, опереться остатками левой конечности, но снова соскальзываю куда-то вбок. Ну кто просил меня идти аккурат по снегу и прыгать на возвышение, оказавшееся лабиринтом из веток и корней? Да еще мхом покрыты. Делаю очередной рывок и - свобобода. Вот только передняя лапа куда-то провалилась. Хмурясь, я пытаюсь упереться обеими задними, что в моем случае ой как не просто, и осторожно тяну на себя. В груди застывает ледяной ком, а в животе будто бы засосало. Лапа не идет. Ни туда, ни сюда. С досады и отчаяния, я начинаю вызгливо рычать, поскакивая вокруг, словно какой козлик. Вот только ничего не помогает- лапу зажало намертво. Как в... капкане. Мой разум мгновенно становится ясным, рычание переходит в едва слышный скулеж. В капкане было больно. А тут - никак. Но на дворе зима, а желудок пуст. Как долго я протяну? Отгрызть еще одну лапу? Ну уж нет, я точно не смогу выжить. Вскинув голову, я вою, зовя кого-нибудь на помощь. Но на середине вой обрывается. Оглядываясь, я понимаю, что поляна - сплошная западня, и я могу не одна оказаться в подобном положении. Так что же делать?

Вот, называется, в экстренной ситуации - мозг отказал. Нет, чтобы перегрызть злополучный корень, так я тут нюни распустила, на помощь зову. Раздражение на саму себя накатывало волной - морда скривилась, а уши плотно прижались к загривку. И в следующую минуту я попыталась разгрызть корень. Как оказалось, их там целая сеть, и все наслаивались друг на друга, да так, что мне не подобраться толком. Ко всему прочему во рту отавались склизкие кусочки мха и верхнего слоя с корня, сам же он был крепок и тверд, не крошился, а тянулся и никак не собирался облегчать мне задачу.
Да что ж это такое?!
И тут где-то сбоку показалась волчица. Не ожидая кого-то увидеть, я нелепо подпрыгнула, едва не провалившись  в хитросплетение корней еще одной лапой. Судя по серой шкуре и темным глазам, то была травница. Вот только...
- Глаза разуй! Я это, Гюрза, - в привычной мне грубой манере гаркнула я. Нет, ну надо же, меня не узнать. Как будто в лесу помимо меня есть трехногие волки. Тем более в Оплоте. Вот уж не видила. Морда моя исказилась досадой, уши злобно поджались.
Ну нельзя быть такой сволочью. Она мне на помощь идет, а я... А я - это я. Поэтому, оскал на моей морде так и застыл, правда его можно было принять за гримассу боли, которой я не испытавала.
Осторожней! Вот недотепа косолапая, - несмотря на раздражение, я волновалась - упаси нас боги застрять тут вдвоем. У Калахиры тогда праздник будет. Нет, определенно, надо будет ей жертву принести, уж больно часто она пытается меня забрать.
Неожиданно мне в голову пришла глупая мысль: все волки Оплота, застрявшие в корнях. А потом вообще все волки леса. И даже волки города. Один из уголков губ пополз наверх, искажая морду мою кривой улыбкой, из глотки вырвалось идиотское хихиканье, не соответствующее ситуации.

--->Земли Оплота

Голубоглазая достаточно активной рысцой вбежала на мховую поляну.. Что она здесь забыла? Сказать сложно, ибо сейчас черношкурой вообще вела себя необычно. Всему виной была весна. Именно она и заставляла хищницу радоваться, как щенок, улыбаться от уха до уха, вилять пушистым хвостом и просто радоваться жизни.
Но и обязанности перед стаей никто не отменял. Ее нужно было кормить, а кто у нас главный охотник? Разумеется, это - Летаргия. И она должна поймать сегодня хотя бы молодого оленя. Но все это будет немного позже. Сейчас же голубоглазая самка пришла сюда просто для того, чтобы насладиться этим местом в полной мере.
Лете до безумия нравился запах сырости. Многие, едва их носа касался этот запах, тут же начинали чихать, но лично Лету аромат влажной земли приводил в неописуемый восторг.
Поэтому едва грациозные черные лапы ступили на влажную почву, Летаргия сделала глубокий вдох, с упоением закрыв глаза и даже прижав ушки к затылку от наслаждения.
Затем она открыла глаза и осмотрела местность. Ничего необычного она не увидела.
Хищница прошла вглубь поляны и только потом наткнулась на состайницу. Это была Полуночница.
Странно, почему я не почувствовала ее запах? - Встревоженно подумала Лета. - Может, мой нос поламался? А как же я буду охотиться? - Выражение остренькой мордочки Летаргии так резко сменилось с радостного на печально-испуганное, словно и вправду произошло что-то страшное. Но ты не волнуйся, милая Летаргия. Твой носик очень хороший, просто хитрый запах влаги скрадывает все остальные, вводя тебя в заблуждение.
Прогнав с мордашки печаль, Лета подошла ближе к волчице.
- Привет, Полуночница. Отчего глаза твои так грустны? - По-детски наивно пролепетала охотница, искренне желая чем-то помочь знакомой. Они с ней не сильно уж часто пересекались, но это был вовсе не повод не разговаривать с нею.
Лета выглядела сейчас отлично и была в прекрасной форме. Ее небесно-голубые глаза сверкали огоньками веселья и радости, а весь внешний вид показывал о том, что самка здорова и полна сил - угольно-черная шерсть блестела здоровьем, отливая синевой, не торчала клочьями, а на вид была невероятно мягкой, шелковой, ребер видно не было, что говорило о том, что Лета прекрасно питается. В общем, весь вид волчицы излучал свет и тепло. Весна очень хорошо влияла на эту голубоглазую хищницу. Она была расположена к разговору, мысли ее были светлы, а намерения - доброжелательны. И такой она была всегда, никто ни разу не видел ее грустной, хотя нет. Тринидад видел - ее милый златоглазый легионер. Только он видел ее грустной и слабой. Остальным же не было дано видеть ее такой. Оно и к лучшему.
Теперь же все мысли Лунной крутились вокруг любимого, воскресая в памяти его образ, его голос...

Голубоглазая посмотрела на собеседницу и дернула правым ухом.
- Старейшие? Я не помню, когда в последний раз видела хоть кого-то из них. Тут я тебе ничем не могу помочь, прости. - Задумчиво промолвила черношкурая, поглядывая краешком глаза на Полуночицу. Она не обманывала - давно уже не видать тех, кого ищет ее состайница. Так что же? Где они могут быть?
Лунная не знала. Она пристально посмотрела на серую и спокойно, с нотками разочарования сказала:
- Увы, тут я тебе буду не сильно полезна. А что произошло? Неужели тебе так необходимо найти их? - В ярко-голубых глазах волчицы зажегся неподдельный огонек интереса.
Да, она действительно была как-то уж по-детски любознательна, открыта и добра.
Она перемялась с лапы на лапу, взмахнув пушистым хвостом. Черную шерсть приятно ласкал ветерок, а остренькая симпатичная мордочка была счастливой.
Что так подняло настроение Лунной?
Весна. Эта пора была одной из самых прекрасных, весна играла в крови, заставляла чувствовать себя самой счастливой волчицей на земле. Единственное, чего, а точнее, кого Лете не хватало для полного счастья - был Тринидад.
Она не видела своего любимого волка достаточно давно, но при этом никогда не забывала о нем, постоянно вспоминая его голос, его глаза. Она лелеяла мечту поскорее встретить его, услышать какие-нибудь новости, да и просто провести вместе с ним время.
Это было бы замечательно, но сейчас у Летаргии были совершенно другие дела. Но вот когда она их закончит... Она пойдет искать любимого. Слишком долго ждала. Сегодняшний день показался Молчащей просто превосходным для встречи. Пора же осуществить задуманное.

Лета слушала состайницу молча, едва ли не с замиранием сердца. Как же она любила все странное и необычное - то, чего не увидишь в серые, скучные будни. Сама же история, рассказанная Полуночницей, заставила голубоглазую задуматься.
Что же это могло быть? Духи? Или же боги? И почему именно Оплот? Может, какие-то стаи строят против нас козни? - В голове у черношкурой крутилось столько мыслей, что было даже удивительно, как это черепная коробка до сих пор не болит.
Лунная выслушала каждое слово собеседницы, а потом неопределенно пожала плечами, тихо хмыкнув.
- О, сколько же у меня догадок на сей счет... - Пробормотала себе под нос Летаргия, то и дело поглядывая на серую волчицу. Но вот где же найти тех, кто даст ответы на вопросы?
- Знаешь... Я помогу тебе найти Старейших, но вот только я не знаю, где они. Они всегда исчезают, когда нужны больше всего на свете... - С грустной ноткой в голосе сказала охотница, перемявшись с лапы на лапу.
Ее голубые глаза задумчиво смотрели вперед, куда-то далеко, меж крон деревьев, в одну точку.
Да, Летаргич была озадаченна тем случаем, о котором ей поведала состайница.
Волчицы продолжали путь, только теперь молча - тишина отчетливо звенела в ушах, давя на сознание и заставляя искать поводы для продолжения разговора. Даже щебет птиц не долетал до чутких ушей черношкурой, хотя шли волчицы по лесу. Но было очень подозрительно тихо. Из-за этого вдоль позвоночника Леты то и дело пробегала волна мурашек, заставляя шерсть на холке топорщиться, а саму Лунную неуютно ежиться.
Больше выдержать такую зловещую тишину Лета не могла. Она кинула короткий взгляд на Полуночницу.
- Слушай, допустим, что добыча была наша. Но ведь кошка же ранила ее. Ты говоришь, что она была худа и голодна... Так почему же надо было раздувать конфликт? Мы все, хвала Богам, сыты, уж я над этим работаю денно и нощно. Не знаю... Я бы поделилась с ней едой на тех основаниях, что часть добычи по праву принадлежала ей... С духами ссориться - очень опасное дело. - Спокойно говорила Летаргия, идя рядом с состайницей. По ее мнению, не было повода жадничать, тем более, что Оплот - пристанище одиночек, так какая разница, волк ты или другое животное?
Да, признаться честно, Лунная сама недолюбливала кошек, но тем не менее, изредка могла и снисходительно посмотреть на них, оценить ситуацию во благо всем. Может быть, будь эта кошка настоящей, реальной, из плоти и крови, то она вскоре бы погибла от голода, а ведь сейчас весна - у нее, скорее всего, были бы котята, которых надо было кормить. И они бы тоже погибли... И так было бы утерянно от трех до пяти невинных жизней, и виной всему были бы Молчащие...
Лунная шла и думала, более не обращая внимание на окружающую среду. Ее мысли были где-то далеко, за пределами осязания...