Такиши явно не ожидал такой подставы от смольной самки, а потому ему оставалось лишь брыкаться, дергая лапами как нервный паралитик, когда в него затолкали какую-то траву. На вкус горькую и противную, ну а какой еще иначе может быть на вкус всякая зеленая дрянь, он же не травоядное какое. Ну а Ламия просто не собиралась с ним церемониться. Ибо нефиг. Все эти плясочки сейчас надоели уже даже черношкурой, той, которая умудрялась обычно терпеть все его выкрутасы. К тому времени как над ними навис жрец, бес уже сделала то, что хотела. А потому тут же выпрямилась, выпуская полосатого гиена, оставляя его валяться на земле и отплевываться.
- Зато станет немного поспокойнее, - холодно ответила сука, сделала шаг в сторону.
- В случае провала охоты, Тринити не прочь отведать и мясца гиены.
Глаза Еши тут же посмотрели на обожженного, а на морде появилось выражение полного недоумения и удивления, нет, он, конечно, знал, что все пожиратели немного того, особенно некоторые из представителей этой стайки. Но вот от этого полосатый такого явно не ожидал. Гиен даже перестал отплевываться и пытаться избавиться от прилипшей на язык травы, лишь глядел в этот одинокий безумный глаз. 
На морде смольной скользнула улыбка, и усмешка все же вырвалась из ее груди.
- Допрыгался, - взгляд бирюзовых глаз плавно прошелся, по окружающей хищников зелени, весна взяла свое, прогнав с остова стуженую зиму, и теперь все цвело и пахло, наполненное жизнью, поднимаясь на небо. Ловя взглядом тот хлопающий звук, что улавливали ее чуткие уши, шелест вороных крыльев, ставший уже столь знакомым и привычным.
Нет, Ламия конечно не хотела ему навредить, по крайней мере, гиен так думал и верил в это. Ведь он помнил, как много они уже успели с ней пережить, пусть и за столь маленький отрезок времени. Но эта холодная и гордая сука позаботилась о полосатом. Когда тот в погоне за их ужином, повредил свою лапу, случайно провалившись в нору мелкого и поганого грызуна, не замечая и не обращая внимания на боль, ибо в тот момент он был сосредоточен на нечто ином – охоте, убийстве. Как же Еши был удивлен, смольная стала лечить его, хоть и отвечала, что просто не хочет с ним возиться, а потому ей проще сейчас потратить на него время (использовав Багульник), но Еши видел в этом куда больше, наплевав на любые слова, он их просто не слушал. «Я научу тебя играть с фантазией твоей. Добро пожаловать на край последней западни, Я научусь с тобой играть, лишь лапу протяни»   
- Данте, - тихо, одновременно с вырвавшемся из груди воздухом, поднимаясь на лапы, произнес Такеши. - Из потолка растет петля.. Проклятая петля! Душу выпьет конопля, Тело приберёт земля. – Тихий голос его больше не был столь весел и задорен, хоть на морде и осталась сиять безумная улыбка, для многих показавшаяся оскалом. Оба волков смотрели вдаль, туда же уставился и Еши.
Кожаный нос втягивал в себя вместе с воздухом запахи, что приносил с собой ветер, - кажется, там что-то есть, - после чего смольная повернула свою мохнатую голову, посмотрев на Тринити.

Трава списана Ar

Отредактировано Ламия (2018-02-19 21:14:24)

Сосредоточившись лишь на том, что хотел сказать ее чуткому носу ветер, Ламия доверила свой флаг спутнику, в коем нисколько не сомневалась. Если не брать в расчет имеющегося шила в одном месте у полосатого засранца, то в плане сражений и защиты, гиен был просто идеальным оружием. А значит отлично подходил для нее. Отдавалась в такие моменты полностью своим чувствам, улавливая каждое изменение в окружающем хищницу пространстве.
Но сейчас можно было лишь понять, что кто-то тут есть, ну а дальше все же придется подобраться поближе. Осторожно, дабы не спугнуть. Ведь будь это дичь, лучше продумать план атаки, прежде чем лететь стремглав, распугивая всех и вся и остаться после с голодным брюхом. 
Мышцы на морде гиены сморщились, еще сильнее обнажая опасные зубки, которые запросто могут перегрызть даже косточки. После чего Такеши клацает зубами в сторону Данте, со словами, - желания тобой отлакомиться это не отобьет, а лишь добавит тебе немного пряного вкуса. - «А ведь можно слопать так, что даже следов не останется, все до последней косточки, и ищи свищи потом тебя» на что полосатый издал едкий, короткий смешок, собственным мыслям, что был больше похож на плевок.
- Да не трогал я ваших козочек, - бросил отворачиваясь от обожженного. – Мне не нужна твою жизнь, мне нужна твоя смерть, - но сказано это было настолько тихо, что даже Ламия не повела в его сторону ухом.
Сука бы расплылась в счастливой улыбке, если бы на ее месте была более открытая волчица, что не скрывала своих эмоций, показывая их ежесекундно. Но смольная, оставалась все такой же сосредоточенной на запахе, что вновь приносил с собой ветер, хоть ее тело и отозвалось теплым пламенем в том месте, где ее шкуры коснулся Тринити. 
- Я прикрою твою спину, - пропел медовый голосок беса. Ламия даст Жрецу уйти чуть вперед, пройти несколько метров, но после последовала за ним, все так же всматривалась в окружающую их обстановку. А вот ее зад уж наверняка прикроет полосатик.
- Где ж ты прячешься едааа, - прошипела словно змея, продолжая медленное и осторожное движение вперед. Уши словно локаторы, ходили по голове, ища источники звуков, что могли принадлежать зверю крупнее птицы или грызуна.

Как и предполагала сука что плавно вышагивала впереди гиена, который чуть опустившись на лапах, ставя их в более широкую позицию для устойчивости, был напряжен и сфокусировал свое внимание на поставленной цели, и следовал за ней, прикрывая тыл, грива встала дыбом, словно полосатый ирокез от самых ушей сейчас проходил по всему хребту. Эта полосатая сволочь была сама сосредоточенность, и все его внимание было направлено лишь на окружающую обстановку и на смольную сучку, которую случись чего он ринется защищать. Из груди раздалось недовольное глухое рычание, когда Еши поймал на себе взгляд обожженного волчары. А вот с ним общий язык точно не получится найти, и довольная лыба тут же появилась на его морде.
Все органы чувств суки работали просто на пределе, все кроме самозащиты, полностью доверившись кобелям, бес сосредоточила себя полностью на поиске источника запаха, который так умело, прятался от них. Уж больно хорошо, что постепенно начинало раздражать черношкурую, но даже это не могло сбить ее сбить с панталыку.
В очередной раз прошлась взором бирюзовых глаз по горизонту, по деревьям и кустам, что окружали пожирателей вышедших для того чтобы устроить себе раздолье и пир для остальных. Каждый поток ветерка, что приносил с собой очередную порцию различных запахов, так щекотали ее нос и нервишки, этот дух раздолья словно играл с ней, пряча от нее искомое, играл на ее нервах. Периодически изящную мордашку искажал оскал, когда смольная вновь не могла найти ничего полезного в добытой, ее поисковыми системами, информации. Остановившись варвар начала пристально всматриваться в кусты впереди и чуть левее, от того куда было направился жрец. Волчица замерла, так и не закончив шага, а потому одна передняя лапа так и не коснулась свежей и мягкой травки, не смяла ее и не поломала. Но что? Что же это там было? Но это было явно крупнее любой мелкой сошки, которой не смог бы наесться и один волк, не говоря уже о стае.
- И вижу, хорошо прячется сукааа, - не громко пропела своим медовым голоском, в котором уже немного ощущались нотки раздражения. Такеши сделал еще несколько шагов и после тоже остановился, продолжая озираться по сторонам.
- Пока лишь одно тело шевелится, но кто знает, сколько их там, в деревьях еще может быть, - продолжила так же тихо говорить, зная, что Нити ее прекрасно слышит, опустилась на лапах, крадучась приблизилась к самцу, не отрывая взгляда от пойманной цели. – Теперь главное остаться не заметными и для них, и узнать сколько их там, - втягивая носом ароматы витавшие в воздухе, пыталась отфильтровать их и найти среди всех запахов нужный, тот, что принадлежал бы тем зверушкам или зверушке. – похоже мы все-таки будем ужинать оленятинкой, хитрожопой но дохлой оленятинкой, - и на ее морде появилась улыбка, смольная была в предвкушении предстоящей охоты. Теперь главной задачей было подобраться поближе и оценить обстановку, количество целей и самое главное наличии более слабых особей.

«....Вот бы где-нибудь в доме горел огонек.
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, у двери.
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно хранил и стерег, и берег,
Просто так, за любовь улыбнувшихся мне.
Но не ждут…И по-прежнему путь одинок.
И охото завыть, вскинув морду к луне.»
© Волкодав.

Ветер, дувший волкам в морду, приносил с собой ароматы вожделенной добычи. Лей-рону, идущему по следам тех самых охотников, не составило труда определить их точное месторасположение. Обычно хромой никогда не отставал от отряда, идя вровень с самыми выносливыми собратьями, но сегодня он знал, что спешка ни к чему хорошему не приведет, и позволил себе тащиться далеко от других Пожирателей, предоставив им возможность хорошенько подурачиться на пути к истинной цели. Лей также рассудил про себя, что отныне преданным друг другу Ламии и Тринити шебутной полосатый зверь рядом ничуть не помешает ловить друг на друге многозначительные взгляды, касаться теплых боков пары, возможно, даже развеселит. А мрачный и странный серошкурый Бес сгонит весеннее настроение напрочь. Да и не любил он эти развеселые компании. Слишком давно привык быть предоставленным самому себе.
Пока Чума шел, в голове его уже мелькали всевозможные стратегии по захвату будущей добычи. Ныне косматую голову не обременяли тяжелые раздумья ни о грядущей войны с Пантеоном, ни о призраках коварного прошлого, а лучи уходящего солнца приятно грели спину и бок, отливая золотом на кончиках тонкого светлого ворса. Лей ничуть не скрывался, точно повторяя уже пройденный ушедшими вперед волками путь, особо не заботясь о том, как скоро его силуэт станет заметен для их глаз.
Вообще-то Лейрон никогда не доверял открытым пространствам, прекрасно зная, чем привычное поведение даже на родных территориях может обернуться для его соплеменников, и даже изобилующие добычей Охотничьи холмы не могли развеять его подозрений, но попеременно пополняющиеся ряды Пожирателей имели в животах голодные желудки. Помня об этом, Чума порою пренебрегал лишними остановками, но чувство, будто за ним наблюдают со всех сторон, неотрывно плыло следом незримым облаком.
Невидимые глазу шлейфы запахов уплотнились, оповещая чуткий нос кобеля о том, что Ламия и Тринити находились уж совсем близко. Размеренная, чуть ковыляющая рысь беса сменилась плавным шагом. Подняв уши, Лей-рон на несколько секунд вытянул шею и прищурил стальные очи, хорошенько присматриваясь к окружающей местности. Сначала едва уловимое движение впереди, а следом и вспорхнувший в небеса ворон стали подтверждением окончания пути. Чума позволил себе слегка расслабиться, прежде чем снова двинуться вперед. Волнующее, щекочущее изнутри чувство предстоящей охоты внезапно усилилось, чему Лей удивился и слегка помедлил, ожидая, пока оно утихомирится, лишь затем решительно настигая соплеменников, приближаясь к ним одновременно сзади и сбоку.
- Если что, я буду на перехвате, - пониженным голосом обозначил свою позицию бес и приветливо кивнул присутствующим, плавно перемещая взор в сторону потенциальной добычи, подступая на шаг ближе и замирая в таком положении. Привычный холод обжег грудь, выгоняя из головы все лишние мысли. Вновь напряженный и изготовившийся к нападению, Лей-рон как следует сосредоточился на охоте.

Отредактировано Лей-рон (2018-04-05 10:19:29)

Предвкушение очередной погони, опасного танца жизни и смерти, эти ощущения тёплой волной разливались по сильному телу, которое уже не раз терзали вражеские клыки и обжигали языки пламени. Именно последний научил хищника выживать, именно он заставил бороться и двигаться дальше. Больное, истерзанное сознание сотворило из него Бога, того единственного, которому готов служить одноглазый, и на которого он хочет быть похож. Грешника в пору сравнить с угольком или спичкой, что вот-вот вспыхнет и обратит в прах всё, до чего только дотянется. Самец не ёрзал, не перебирал нервно лапами по земле. Волк внешне оставался спокоен, лишь изрезавшая уродливую морду улыбка таила опасность.
На мгновение обернул косматую башку к новому участнику, отвечая коротким кивком. Переведя взгляд обратно к копытным, обожжённый исполин уже точно определился с выбором. Крупный, но явно больной, олень, вероятно старый, что держался даже немного особняком от остальных, которые были каким никаким спасением. Но сегодня он просчитался. "Да такого на добрую часть стаи хватит", насмешливо прокомментировало Божество. Тринити стал рыскать единственным оком место, идеальное для окончательного выпада. Приметив очередной кустарник, один из многих, что были хаотично разбросаны по живописным холмам, Вран повернулся налево.
- Данте их спугнёт. Оголтелым стадом они ринутся от него. Ну, а дальше... - Не договорив, Нити смачно облизнулся, а глаз загорелся ярко-жёлтым, почти оранжевым, цветом. Зверь стал аккуратно двигаться к намеченной точке - по диагонали влево. Самцы выступят в роли добивающих, а значит нужно сэкономить силы, которые Ламия затратит на погоню. Когда ворон всполошит их, а смольная самка покажется у них за спинами, они двинутся либо вперёд, либо влево, где уже будут поджидать голодные волки. Словно понимая тактику своего спутника, чернопёрый, как за крыло укушенный, взмыл в воздух, разрывая тишину резким карканьем и хлопаньем крыльев. Трусливым жвачным не надо повторять дважды, они начали пугливо озираться по сторонам. Некоторые уже ринулись прочь от посеявшего смуту ворона, а двое помогли будущей жертве подняться. Его лакомый зад и неспешный бег так и манили вцепиться в глотку зубами, разорвать податливую плоть. Пока что всё шло по плану. Теперь была очередь самки. Данте продолжал кружить над мчащимися оленями, подгоняя их и стараясь хотя бы немного направить в сторону хищников. Опьянённый охотой, Тринити умел рассуждать здраво. Пусть их цель и слаба, но те, чья жизнь висит на волоске, обычно яростнее остальных готовы за неё бороться. Защита этого оленя - его рога и копыта, но как только он окажется на земле, Грешник подарит ему мучительно медленную смерть, наслаждаясь каждым стоном, любуясь каждым нервным движением ног пока сердце не пропустит последний удар, а свет в его глазах не погаснет.

Отредактировано Trinity (2018-05-07 08:27:07)

Настал черёд теперь показаться на сцене и чёрной волчице. Ламия неслась в сторону оленей словно ведомая самой смертью. Она старалась отсечь, отделить от цели других беглецов, пока самцы занимали свои позиции. На предложение Лей-рона Тринити ответил коротким кивком, в его словах была толика здравого смысла. Чтобы их план сработал наверняка, одноглазый отправил гиена чуть дальше от собственной позиции, дабы олень оказался окружён с трех сторон.
- Ступай вперёд и затаись, - шёпотом прохрипел Нити. Такеши, в свойственной ему манере, улыбнулся во все свои гиеновы зубы и короткими перебежками направился в указанное место. "Уже скоро, мальчик мой", с неким придыханием раздался в голове давно знакомый голос. Всё происходило быстро. Топот оленьих копыт оглушающе разошёлся по округе, карканье Данте становилось всё громче. Грешник внимательно поглядывал на серого соплеменника с едва приоткрытой пастью. Волчьи зубы едва заметно поблёскивали, а с края губ свисала тоненькая полупрозрачная нить влажной слюны.
Пора. Лей выскочил в точь перед перепуганным оленем, а тот, стараясь избежать столкновения, подался прямиком в лапы к обожжённому волку. Самец, крадучись подался вперёд, из груди вырывалось гортанное рычание, а хвост хлестал сморщенную уродливую кожу на боках. Единственное око смотрело на копытного, который, притомившись, уже был не столь прытким, а потому остановился и стал немного пятиться назад. Он сделал несколько взмахов головой, словно стараясь запугать охотников своими величавыми рогами. Вран услышал шорох слева от себя, сопровождаемый мерзким хихиканьем, которое не спутаешь ни с чьим другим. Полосатый хищник показался из тени, нарочито медленно обходя жертву. Вот-вот должен подойти ближе и Бес, чтобы принять участие в заключительном акте. Ламия сработала отлично, настала очередь и самцов не оплошать.
Теперь он никуда не денется, как бы ни старался отбиться от Пожирателей. Они добьются своего, через десять минут или сорок, но они не позволят этому старому копытному уйти с этого кровавого и зубодробительного представления. Гиен кинулся в сторону оленя, стараясь зацепиться за его какую-нибудь часть. Он, забывшись, отвлекся от зрительного контакта с Грешником, о чём очень скоро пожалел. Так удачно он открылся ему, подставляя шею и грудь. Сделав пару быстрых и широких шагов, изуродованный огнём бросился на добычу. Крепкие сильные челюсти сомкнулись внизу у самого основания глотки. Пожиратель старался повиснуть, заставить оленя склониться. Волчьи зубы нещадно входили в плоть, а Тринити не забывал и мотать башкой, чтобы принести копытному как можно больше боли и страданий. Из-за веса жертва не могла подняться на дыбы, да и ухватить рогами новоявленный груз не получится. Он вырывался, что лишь помогало самцу сильнее дырявить его шкуру. Такеши в свою очередь вцепился в заднюю ногу, остервенело стараясь добраться до скакательного сустава.

"Убей! Убей! Убей!" Одно единственное слово эхом раздавалось в сознании, разливаясь по телу обжигающей лавой решительности и жажды. Тринити продолжал рваными движениями тянуть оленя вниз. Из пасти волка сочилась вязкая слюна, смешивающаяся с кровью и капающая на шерсть и сочную зелень под их лапами. Он хотел большего, хотел оставить как можно больше дыр в этом измученном теле, но понимал, чем это чревато. Самец душил и изматывал, сводя на нет все попытки вырваться из смертоносного капкана. Такеши терроризировал конечность рогатого и, судя по звукам, которые издавал травоядный, гиен всё-таки добился своего. "Теперь он никуда не денется", бесовский зрачок сузился до размеров точки, снуя из стороны в сторону.
Когда в игру вновь вступил Лей-рон, Грешнику даже не пришлось ничего ему говорить. Он понял, что он него требуется. Когда Чума вцепился в часть за ухом, Вран поднялся на задних лапах, передними словно обнимая толстую оленью шею, подбираясь выше и ближе к глотке, которую не защищает густая длинная шерсть. Обхватывая добычу, зверь наседал и тянул вниз. К этому времени подоспела и черношкурая самка. Видя, что самцы заставили копытного встать на колени, Ламия, петляя, приблизилась и схватила жертву за нос. Волчица вгрызалась в олений нос, стараясь держать его пасть закрытой. Каждый из четверых чувствовал, как дрожит его тело, как силы постепенно покидают его. Однако он старался этого избежать, продолжая попытки вырвать морду из волчьих лап.
За действом сверху наблюдал Данте, чернокрылый странник, ставший верным спутником одноглазого уродливого изувера. Ворон молча спускался, участливо рассматривая каждого багровой чернью глаз. Птиц этот не менее кровожаден, чем его хозяин, а посему он не желал упускать возможности помочь, а если говорить точнее, помучить жертву. Минуя многочисленные ветви рогов, что цепкими лапами раскинулись на голове оленя, Данте добрался до лба, немного спустившись по переносице. Изучающе посмотрев в олений глаз, он, вскинув маленькую голову, вонзил острый чёрный клюв аккурат в него. В это мгновение копытный взвыл, пытался дёрнуть головой и скинуть с себя ворона-садиста, но волчьи лапы крепко его держали, душили. Взмахнув крыльями, Данте раз за разом вонзался в многострадальческое глазное яблоко. Помешанный мощный рывком опрокинул животное за бок, куда и тянул Лей. Ворон слетел с жертвы, лишь за тем, чтобы продолжить свою экзекуцию, стоя на земле.
Вран упирался передней лапой в горло и пытался окончить страдания добычи, перекрывая кислород и пастью. Такеши, чувствуя, что конец близок, отступил, подходя к Ламие, которая некоторое время тоже помогала обожжённому уроду. Смерть раскрыла свои широкие объятия, обволакивая старого рогатого зверя, чья кончина оказалась не столь быстрой, как он того, вероятно, желал. Его тёплая кровь окропила алым серую морду и лапу. Его плоть насытит таких же озлобленных головорезов, как эти четверо. Тринити, отпрянув от убитого, благодарно кивнул своим состайникам и полосатому гиену. Если бы не долг перед стаей, Грешник продолжил бы истязать его, вот только на столь манящий пир могут подоспеть отнюдь не друзья. Посему одноухий позволил себе лишь одну небольшую слабость. Склонившись к ране на шее, зверь уткнулся в нее мордой, размазывая кровь по изъеденной шрамами голове и шее. Изваляться в крови и останках убитых — традиция, к которой приучил Пожирателя его безымянный Бог, маленькая шалость, доставляющая неимоверное эстетическое наслаждение, сродни физическому.
- Отличная работа,- хрипло проговорил Нити, выпрямившись. Оглядевшись, продолжил, - отнесем трофей до логова. Пока... На эту тушу не позарилась чья-нибудь морда.

Отредактировано Trinity (2018-06-25 22:33:50)

Олень слабел с каждой секундой, хрипло ревел от боли черной волчице в пасть, крупная дрожь била когда-то его могучее тело. Для рогатого старика такая тяжесть была непомерной, он больше не предпринимал попыток подняться, но Чума по прежнему крепко держался за шею добычи, точно капкан, гортанно ворча и закинув на гребень одну из передних лап. Краем ока серошкурый заметил мелькнувший силуэт пернатого товарища, что спикировал прямиком на голову жертвы, знаменуя волкам скорую победу. Опираясь задними о землю, Бес с неимоверной силой тянул оленя в сторону, действуя практически синхронно с одноглазым Враном, когда тот последним мощным рывком опрокинул копытного на бок, пригвождая к земле. Минуты шли, сердце оленя отбивало последние удары, последние вдохи и выдохи, прежде чем замерло навсегда. Соскользнув в сторону от обмякшей туши, Лей-рон, переводя дух с приоткрытой пастью, по привычке поджал заднюю лапу, хотя на этот раз не ощущал такой тянущей боли, иногда пробиравшей его тело до самой поясницы. Запах окропившей траву крови дурманил его, легкий спазм в желудке напомнил кобелю о том, что он все же немного проголодался. Чувство удовлетворенности разлилось в груди тёплым молоком. Наконец-то всё закончилось. Постепенно возвращая конечность обратно на землю, Чума медленно развернулся в сторону других охотников, молча кивая в ответ обожжённому и уже собираясь раскрыть пасть, чтобы что-то добавить, как тут же со смачным звуком захлопнул её и прерывисто вздохнул.
Смешанное чувство тревоги и озадаченности ледяной стрелой пронзило рассудок, вмиг отрезвляя его. Подняв косматую голову повыше, Чума тщательно принюхивался, плавно перемещая морду в каждую из сторон, упорно стараясь понять, что же его так зацепило. Что-то определённо было не так, напряжение снова повисло в воздухе, хотя, казалось бы, все закончилось ещё несколькими минутами ранее. Бес понял, что за шторм движется к их кораблю незадолго до того момента, как он обозначил своё появление громогласным раскатом. Сталеглазый опустил голову чуть ниже уровня плеч, крадущимся уверенным шагом обошел Ламию и Тринити со спин и двинулся дальше по дуге, кротко пророкотав:
- У нас гости.
Было ли это неожиданностью для них или же состайники тоже почуяли неладное, Чума не знал. Да и не это интересовало его, когда бурое нечто возросло в угрожающей близости от Пожирателей, изрыгая агрессивные речи. Сей представитель не был первым медведем, с которыми серошкурый встречался на своем жизненном пути, и, конечно, не последним. Но каждый раз при столкновении с ними по телу хищника пробегался обжигающий холод, шерсть вставала дыбом, а сердце начинало гулко стучать против воли. Благо, выражение морды всегда оставалось невозмутимым. Ну, почти всегда.
Последний раз встретившись взглядом с полыхающим оком Врана, приподнявший хвост Лей-рон чётко высказал свою позицию — отдавать добычу за так он просто не намерен. Оставалось лишь надеяться, что действовать наобум из них точно никто не станет, даже он сам. Или Крест выбирал себе товарищей довольно неблагоразумно.
Свои намерения сталеглазый скрывать не пытался, хотя знал, что неверный ход может стоить жизни не ему одному. Замерев на мгновение, словно вникая в речь незваного гостя, Бес продолжил медленно двигаться дальше в сторону от бурого, словно заходя на крюк, при этом не сводя с него пристального взгляда исподлобья. Одно движение — и волк отскочит, спасаясь от смертоносных зубов и когтей. Может, у пришельца была сила и незыблемая вера в самого себя, но за Пожирателями оставалась скорость и численное превосходство. Дразнить этого мишку — все равно, что вилять задом перед изготовившейся к нападению змеёй. Сбить его с толку, заставить побегать за всеми...Этот олень ему поперек горла встанет ещё до того, как косолапый испробует всю прелесть его пока ещё тёплого мяса.

Отредактировано Лей-рон (2018-06-04 16:38:54)

Если бы хищники могли покинуть эти угодья также легко, как завалили этого рогатого зверя, то Тринити начал бы думать, что всё вокруг происходящее либо удачная иллюзия, либо его собственный сон. Однако когда рваного уха коснулся резкий грубый голос, одноглазый Вран испытал весьма двоякое ощущение. Пусть зверь и подозревал, что кого-то наверняка притянет сей чудный аромат едва убитого оленя, но надеялся, что незваным гостем окажется кто-нибудь помельче. Его запах довольно быстро заполонил пространство вокруг. "Этого косолапого урода ещё не хватало на наши головы..." Скорее озлобленно, чем огорчённо давно знакомый глас раздался в голове. На реплики, которые как-то вероятно должны были задеть Пожирателей, Нити лишь протяжно усмехнулся, нарочито медленно проводя окровавленным языком по таким же испачканным алой краской губам.
Полыхающее безумным огнём единственное око скользнуло с медвежьей туши на соплеменников. Они начали обходить потенциального противника, зажимая в кольцо. Времени на разговоры и игры в злобные гляделки не оставалось. Этот истукан и слушать бы не стал. Припадая на передние лапы, изжёванный пламенем хищник сделал пару коротких шагов в сторону того, в чьей набитой опилками башке зародились мысли о возможности прибрать к лапам жертву Чужих. "Вроде здоровый, а ума меньше, чем у этого рогатого будет", презрительный тон вновь разорвал тишину внутри волчьего разума.
- Много болтаешь, мохнатый, - сказал, точно плюнул, Грешник, склоняя тяжёлую голову к шее. Мгновение, и из-под серой шерсти блеснул небольшой жёлто-оранжевый кристалл. То был талисман Охоты, послушно треснувший, когда его обладатель резко сократил расстояние между собой и медведем, ринувшись напрямик.
Вслед за Ламиёй, Помешанный оттолкнулся сильными задними лапами, целясь вцепиться зубами в морду противника или прошить когтями медвежьи глаза, что за несколько секунд уже стали столь ненавистны. Искусанный огнём желал причинить ему как можно больше боли. Они могут атаковать по очереди, не давая зверю шанса оправиться, а могут и разом. Тринити не стал отдавать приказов, ведь пока он голосил бы направо и налево, точно прилетело бы увесистой лапой по и без того уродливой морде. Вран успел заметить, что рядом с полосатым появился ещё кое-кто, пусть и не разглядел кто именно, но любая помощь сейчас будет только кстати.
Пока большие звери разбирались с большой проблемой, чернокрылый Данте стерёг добытую волками и гиеной тушу. Пусть он и не отличался крупным размером, но мог доставить не меньше хлопот, если потребуется.

Отредактировано Trinity (2018-07-02 20:48:02)