Со стороны послышался тихий, хриплый голос. Я повернула голову в сторону и увидела на выходе старейшину.
- Добрая охота, Хааген, - шея согнулась в уважительном поклоне к старшему поколению, а взгляд выразил бесконечное уважение белому старцу.
Время тянулось медленно, что начало раздражать. Барс предпочёл умолчать и сохранить своё имя в секрете, а дождаться вожака, запах которого витал уже в воздухе. Похоже, горный хищник тоже уловил его, раз прикусил язык и не пожелал продолжать общение с хозяевами территории.  Вскоре послышался скрип снега от мощных лап, а в нос ударил знакомый запах. 
Я мгновенно повернула голову и встретилась со взглядом Северина, не предвещавший нечего хорошего: пристальный взгляд глубоко посаженных глаз был устремлён конкретно на меня. Я удивлённо подняла бровь, окинув взглядом лидера стаи. Исполин прибывал в не лучшем расположении духа, и об этом сообщали не его обнажённые жёлтые клыки, а весь вид в общем: сейчас альфа походил на воскресшего мертвеца. Правда, его дерзкие слова отбили у меня всякое хорошее настроение. Аж удивительно, как одна фраза может заставить настроение измениться, перемениться в худшую сторону и стать вновь озлобленной, словно передо мной стоял не вожак стаи, а какой-то провинившийся патрульный, смеющий разевать пасть и бросаться словами в мою сторону.
- Что? – каким-то неясным голосом спросила я, причём отчего-то голос звучал довольно тихо и едва различимы; вид у меня был настолько ошарашенным, словно белый волк подошёл ко мне и со всей силы ударил меня лапой по морде. Я быстро, подобно ветру, свистящему в горах, метнулась к вожаку и едва не столкнулась с ним носом.
- Может быть потому, что им от нас что-то понадобилось? – сделав акцент на последнем слове, прошипела я. Недоверие, оказанное Северином мне, было обиднее всего, что я испытывала за последнее время. – Они пришли сюда за тем, чтобы поддержать союз. Я встретила их на стальном хребте, и мы направились к логову, дабы получить твой ответ. Или ты настолько не доверяешь мне, что решил, что я без надобности подвергла нашу стаю опасности?! – на этой фразе отчётливо послышалась доля глубокой обиды и едва различимая нота предстоящей истерики. – А этот, - чуть погодя и более спокойным тоном сказала она, кивнув сверкающей раздражением мордой в сторону барса, - Опять-таки искал конкретно тебя. Чёрномордые на поляне у логова. С ними Хельвиг и другая опора стаи.
Я резко развернулась в сторону Прайма и смерила смельчака уничтожающим взглядом. 
- Как видишь, ирбис ещё никого не убил. И, имея бы власть на барсом,  им бы уже давно здесь не пахло. Ему нужно поговорить с Северином, - процедила сквозь стиснутые зубы я, взбешенная резкоголосьем волка, который понять и не имел, в чём дело.
Забыв о существовании белоснежного воителя, я вновь повернулась к Северу и, виновато вздохнув, сказала:
- Извини за бардак в стае. Но, увы, обстоятельства не терпели другого поворота событий. 

Умышленный кашель помог привлечь к себе внимание. Праволапая незамедлительно поприветствовала старого волка, и Хааген, зная, как волчица уважает и ценит его дружбу, поклонился ей в ответ, почтительно кивнув. Любил волк такое отношение, но лишь бы не наигранно это было, а-то так и по ушам можно схлопотать от древнего зверя. Различать тех, кто ценит от тех, кто пользуется, Хааген давно научился. 
Неподалеку расположился Соул, взрослый стайный воин. Ухо Хаагена повернулось на его голос, а затем и слепые волчьи глаза посмотрели на белошкурого.
- Жизнь, как у сухой ветки, чьи листья больше не распустятся никогда? Ею можно только тычить в глаза, да бить по носу. Больше прока нет, - Зрячий, вновь устремил взгляд на разворачивающиеся события, - Северин идет?
Но вскоре он сам смог в этом убедиться, едва нос уловил запах вожака, как раздался его требовательный голос. Но больше всего старика возмутил Прайм.
- Сиди спокойно и не вздумай мяукать, пока вожак говорит, до тебя очередь дойдёт.
Волк вздохнул и заговорил вновь, как будто, с Соулом, повернув к тому голову. Но говорил громко, что бы слышали все.
- Не к лицу хозяевам так гостей встречать. Гостя не поймали за злодеянием, а значит, он не враг. Так ведь, Соул?
Прайм был отличным воином, тактиком, весьма умен, но стая для него была всем. Хааген понимал его злость и беспокойство, ни в коем случае не хотел оскорбить белого, лишь только исправить, успокоить, надеясь, что тот услышит его слова и станет хоть немного мягче по отношению к коту, о котором еще никто ничего не знает.
Было желание пойти в центр разворачивающихся событий, но нужно было охранять щенят. Хааген всегда считал, что если не он, то кто? Не то, чтобы старик не доверял другим, просто случись заварушка, все силы будут направлены на врага и некому будет показать клыки тому, кто сможет подобраться к детям.
- Да… - многозначительно протянул, чуть тише, чем в прошлый раз, ведь внимание вновь прибывших, он к себе уже должен был привлечь, - Виноватых не сложно найти, можно начинать уже с тех, кто должен сторожить границы от чужаков и не справился с задачей. Но коль дело сделано, лучше узнать свои ошибки, чтобы впредь не делать их. И не к чему разлад в стае при гостях. Дурно выглядит. 
Волк лег у входа в логово, расслабленный и спокойный, взгляд был устремлен куда-то себе под лапы, а все силы были направлены в слух. Нелегко в звуках угадывать движения, но благодаря опыту, Хааген мог их «видеть». Не всегда, с вероятностью в половину.
Шаги лап, еще один незнакомый запах. Седой не видел, но чувства подсказали, что здесь был еще один чужак. Вернее чужачка. Что ж, тем интереснее будет вечер. И замер в ожидании новых поворотов событий.

Хладнокровие исполина было исключительно внешним. Чтобы отвлечься от сжигающего его изнутри гнева, Север лишний раз пробежался глазами по присутствующим. Для того, чтобы его вновь захлестнула волна лютой злобы – из всех поприветствовала его одна лишь Кайеринн. Его, вожака!
Судорожно стиснутые челюсти, напряженная стойка, полыхающие глаза – Северин был как бочка с порохом, к которой поднесли факел. Чуть тронь и все взлетит на воздух. К сожалению, Сапфира не уловила столь очевидного посыла, когда зашипела рассерженной гадюкой. Передать словами  его изумление и возмущение не представлялось возможным! Альфа держался до последнего, ужасаясь тому, что ускользало от его разума, пользуясь суматохой войны. Первый Ветер плевать хотел на своего лидера.  Но после того как волчица договорила, он не смел бездействовать. Северин сверкнул глазами, шерсть вдоль хребта поднялась дыбом, хвост поднялся, а усталость сняло как рукой. Он подобрался, резко шагнул вперед, грубо толкнув Сапфиру здоровым плечом, сбивая ту с лап. Подмяв волчицу под себя, первородный склонил к ней изувеченную морду и, скаля зубы, процедил:
- Кажется, ты забыла, кто я. – Процедил рябой, чуть ли не роняя на нее слюну. – Ты забыла и то, кем являешься сама! – Он резко повысил голос, перейдя от тихого рокота к раскатистому, басовитому рыку. – Точнее являлась. Отныне ты в рядах простых воинов, вместе с Кайеринн и Хельвигом. – Первородный выпрямился и, не глядя на распростертую на земле волчицу, перешагнул через нее и обернулся к своим состайникам. Он был готов дать отпор истеричному недовольству – которое непременно последует - и словами, и силой.
Северин грозно насупился, водя глазами от одной морды к другой. Он был разочарован. Опечален тем, что не усмотрел опасность вовремя, не отсек зловредную опухоль от здорового тела раньше, чем она смогла навредить. Разрозненность стаи и напрочь отбитое уважение к иерархам стало еще очевиднее, когда Соул, видя что дело набирает нешуточный оборот, просто встал и ушел. На вожака он даже не глядел.
Когтистая лапа ярости рванула пылающее сердце.
- Я не могу доверить власть тем, кто подпустил врага так близко. – Тут исполин посмотрел на Сапфиру, смерив ту взглядом, полным разочарования. Но от того не менее решительным. – И ни былые заслуги, ни красивые глаза не оправдывают проступка такого масштаба. С этого дня в стае не будет Левой и Правой лап, вместо них я лично выберу себе советника. 
Белый волк замолчал.

Гора Предков ----->
Трое уставших путников двигались на Восток, туда, где должно всходить солнце, довольно быстро преодолевали они путь - торопились до последнего луча заката. От тропы, что проделал Прайм в северных краях не осталось и малейшего намека – все было похоронено под новым свежим снегом, иногда наступали моменты когда приходилось туго – тонуть в метровых сугробах, и стараться двигаться как можно активнее, дабы ледяные ветра не выдули последнее тепло…А ветра здесь рвут, как клыки и воют, словно мать над мертвыми детенышами… Труднее всего волкам давался перевал Тихих шагов – место, где шаги действительно должны были быть тихими, осторожными и тщательно выверенными – ведь любой шум мог призвать беспощадную лавину, что снесла бы их с лица земли ко всем чертям. Длинная тропа виляла под лапами: то вздымалась, то стремительно падала вниз, сгибая вершины, а волки неуклонно двигались вперед, и их горячее дыхание стыло белым паром в морозном воздухе. Вскоре предгорье сменилось лесом, а затем впереди, в полу миле или, казалось, дальше завиднелось активное движение светлых силуэтов, и наконец, зачернело долгожданное волчье логово, на подходе к нему трое остановились, нечто в воздухе насторожило Севера, усталость мгновенно сменилась гневом, и самец буквально ринулся в гущу своей стаи, чужачка же медленно поплелась вслед за ним.
Странно то существо, что, не зная собственного имени, о делах мирских разумеет; рубиновые глаза её казались умудренными глубоким знанием, однако сейчас взгляд их  был несколько отрешенным, потерянным в суете – недоверчиво метался от одного к другому и ни на ком не задерживался, и лишь фигура Севера, поодаль которой волчица предусмотрительно держалась, заставляла чувствовать себя спокойнее. В Логове стаи, той, чьей частью она готовилась стать, творилось что-то недоброе: дерзкий букет спутанных запахов, заставивших Вожака прийти в неописуемую ярость, ринулся в легкие, и вслед за этим белоснежная шкура ощутила резкую волну злобного жара, что стремительно пыхнула со стороны Северина. Черные губы тронула едва заметная улыбка – сейчас он был похож на мать-куропатку, что оставила в гнезде бестолковых птенцов…Глупое сравнение, но насколько волчица могла судить, так оно и было; со словами Хозяина земель в воздухе повисло угнетающее напряжение – самка автоматически прижала уши к голове и придвинулась ближе к нему, когда нутром почувствовала оценивающие взгляды доброй половины присутствующих.  Невольно поежилась, ясно ощущая, что проходит через все подробности приличного потрясения, Прайм кивнул ей, и этот жест слегка обнадежил, позволяя худо-бедно расслабиться – волчица держалась учтиво, страха не испытывала, однако безмерная настороженность заключила мышцы в прочные тески.
В тот момент, когда та, кою Север заставил держать ответ, кинулась к нему - разгоряченная, озлобленная от уязвленной гордости, чужая нервно вздрогнула, точно пугливый зверь и тут же замерла недвижимо, как настоящая статуя утонченного самообуздания, вслушиваясь в буйный поток слов. «Лапа царя, но не царь. Не подобает тон такой к вожаку законному в обращении…» Подумалось ей, однако мыслям не было суждено оказаться озвученными – в конце концов, она никто и звать её «никак» - что ж..и лучшего определения не сыщешь. Как и ожидалось после столь неприемлемых слов, реакция Северина не заставила себя ждать, казалось, он был не просто зол, он был взбешен, доведен до крайней точки кипения – а затем взорвался.
Волчица снова прижала уши, и сделала пару неуверенных шагов назад. Он походил на разъяренного гризли, но было и иное –самка быстро почувствовала его настрой – не столько злоба…она, казалось, отступала, сколько дикое разочарование…Хотелось подбодрить..наверное, что-то сказать – но все тщетно. Все было лишним. Волк замолчал. А белая самка не могла и шелохнуться, так и застыла в ожидании чего-то…Вероятно, чтобы двинуться сейчас, нужно было разрешение. Во всяком случае, ей настойчиво так казалось.

Отредактировано Безымянная (2013-02-11 20:22:41)

Стоя тихо и смиренно, но не расслабляясь, Прайм внимательно наблюдал за всем происходящим. О, Кайеринн, посмотрел бы я на твою реакцию в такой ситуации. Неужели ты думаешь, что это всё происходящее в порядке вещей? Недовольство переполняло волка и выжигало буквально каждый кусочек его тела, но первородный не подавал вида, он лишь окинул военачальницу холодным взглядом. Ситуация была кране напряжённой, но казалось, что многие не понимают этого. Их отношение ко всему этому вызывало отвращение у волка. А о какой там ситуации она говорила? Что тут разбираться? Кошка, темнолунцы, не важно зачем они здесь, им тут просто не место, где угодно, но только не у логова!
Следующий укол, в сторону Прайма, пришёлся со стороны Сапфиры, но это было мелочью по сравнению с тем, что она ответила Северу. Удивление резко ворвалось в сознание Проуда. Волк на секунду чуть прижался к земле, уши резко прильнули к голове в ожидании действий со стороны брата. Ох, что же ты несёшь? Насколько же необдуманные слова ты произносишь, отвечая Вожаку. Реакция Северина на слова волчицы последовала незамедлительно. Прайм прекрасно понимал почему брат сделал именно так, не из-за злобы, нет, это было скорее вынужденной мерой. А что ему оставалось делать? Прайм полностью поддерживал твердолобого в его решении. Перемены. Они уже на пороге и буквально выламывают дверь спокойствия. После этой мысли в голове стали возникать возможные варианты развития событий. Важный и переломный момент, сейчас, как никогда, нужно поддержать вожака в его действиях. Недовольство, со стороны состайников, будет только мешать ему принимать верные решения. Надеюсь никто не будет делать глупостей. Именно так закончились эти рассуждения, первородный решил, что было принято верное решения, стая нуждалась в реформах после войны.
Кажется теперь, на спокойный сон рассчитывать не приходится. Такого завершения дня, Прайм точно не ожидал. Благо ирбис был спокоен, ветреный был рад, что он проявляет благоразумие и только лишь наблюдает. Оставалось ждать реакции белошкурых на слова вожака.

Отредактировано Прайм (2013-02-16 09:09:40)

Совесть начала жечь меня из нутрии, подобно червяку, который пожирал спелое яблочко внутри самого плода. Впрочем, «спелым яблочком» назвать меня тяжело, ибо я никогда не смела принижать себя и сравнивать с чем-то, а уж тем более с каким-то фруктом. Но не в этом дело; важно то, что только сейчас я осознала всю глупость, которую выплюнула в лицо Северину. Я не осмеливался поднять взгляд на вожака, хотя краем уха слышала, как дрожат от гнева его губы, а глотка передёргивается от предстоящего рычания. Шерстью я чувствовала удивлённые взгляды состайников, а может и осуждающие. Почему-то я была уверенна, что Прайм не одобрил моих действий, впрочем, как и все присутствующие, но что-то сказать против меня он не осмелился.
Через какой-то промежуток времени, может быть, через минуту, я осмелилась медленно поднять морду и заглянуть в глаза альфе. Его взгляд был суровым, пристальным и жгучим – нечего другого я не смела ожидать от Северина. Мне тяжело было представить, какую гримасу составила я – либо виновато-милую, как у провинившейся собаки, то ли спокойную и холодную, то ли ту же озлобленную и раздражительную, с которой я встретила путника. Впрочем, выражение моей морды волновало меня меньше всего; шокировали слова Севера.
«А чего ты ожидала?» - промелькнуло в голове, но я лишь яростно тряхнула головой, ощутив лишь комок обиды в горле, который не дал мне сказать ни слова.
Я долгое время была праволапой ещё при Сакуре, прекрасно служила стае и не смела мечтать о власти. А тут на тебе – всё, давай Сапфира, до свидания. Я сосредоточенно впилась взглядом в снег, не понимая, чего мне хочется: то ли вновь обрушить истеричный ор на голову Северина, то ли уйти, с гордо поднятой головой, признав свою вину и продемонстрировав состайникам хорошее воспитание. Хотя ни о каком воспитании и речи не могло идти  - раз уж посмела рявкнуть на Северина, значит, так тому и быть. Но, если этот исполин рассчитывал на то, что я начну стелиться перед вожаком, то он глубоко ошибся и я своим поступком это лишний раз доказала.
- Как вам угодно, ваше величество, - процедила я сквозь крепко стиснутые зубы, метнув сапфировый взгляд в сторону Северина, встретившись с его решительным, но каким-то отчаянным взглядом.
И тут я поняла, что Северу не оставалось нечего другого. Он вряд ли бы смог мне доверять, когда вздумал, что я специально привела тёмношкурых и чёртова барса. Кстати, до сей поры я даже не смела вспоминать о пятнистом создании и сейчас бросила на того косой и быстрый взгляд. Правда, проблем было куда больше, чем возня с этой кошарой, который и подлил маслица в огонек гнева вожака.
- Я лишь хочу попросить у тебя прощения и повторить, что обстоятельства не терпели иного поворота событий.
И, коротко хмыкнув, я поспешила удалиться прочь от логова. Куда подальше, лишь бы не видеть этих удивлённых и осуждающих морд ближайшие несколько часов. Хотя я шкурой чувствовала, что многие состайники провожают мой удаляющийся белый силуэт долгим взглядом.   

>>> куда-то на территории пв (обязательно напишу потом.)

--- Поляна у логова

Зачем скрывать сестру?- Кортес вспомнил о Ракше. Его сестру из теперь уже Лиги Теней не скроешь. И потом, иметь родственников из других стай не запрещено, никто за это, по крайней мере Кортеса, еще ни разу не упрекнул, а его сестра ушла из первородных вслед за царем темношкурых и поменяла цвет шкуры. Общаться вроде тоже никто не запрещал. Только если опять Соул а его "сестра" не делают чего-то такого, что нарушает законы стаи. Или волки уже перестали смотреть на своих сестер как на самок и спариваться с ними? Волки не люди. У них с этим все проще.
Кортес перестал скалиться на Хела, но напрягся сильнее , остановился позади леволапого и других волков, опустил голову ниже, приветствуя вожака, который, возможно, даже и не увидел его. Барс все еще находился здесь, а Север, все такой же как и раньше, живой и злющий, раздавал каждому его заслуженный кусок пирога. Хотя нет, что-то в нем все-таки изменилось. Взгляд Кортеса скользнул на незнакомую самочку, но рассматривать ее он не стал. Только мельком отметил, что не видел ее раньше, почувствовав в ее взгляде и движениях нечто очень особенное по отношению к вожаку. В другой ситуации, это его непременно бы заинтересовало сильнее всего, но сейчас было не до того. Кортес успел бросить вопросительный взгляд на Хаагена. Ну как там сыновья? С ними все в порядке? И просеменить ко входу в пещеру, раздражаясь присутствием кота. Каждый воспринял новые изменения в стае очень по-своему. Кортес уже был левой лапой вожака, ушел, чтобы создать потомство в тиши белоснежных гор, а теперь вернулся простым воином. Личные звания мало волновали его. Результат, действия, интересы стаи. Все ради этого. Он теперь смотрел на это именно так. Сама атмосфера была натянута как струна. Не такой он представлял себе встречу с Северином, не раз раздумывая об этом и тоскуя по былым временам, но размениваться и выбирать не приходится. Многое в его жизни он представлял не таким, как оно вышло. Теперь его сыновья были только на нем, а ведь он не загадывал им жизнь без матери. Мамаша из Кортеса была никудышная, но не убедиться в целости и сохранности своего выводка он не мог. Не потому что не доверял стайным, а потому что чужак все еще находился в логове и это нервировало. Повернув голову, заметил в полутьме пещеры копошащийся толстенький задок Аче. Хэймон скорей всего спал где-то там же, уткнувшись в кормилицу, лежащую рядом с детьми. И на ее месте должна была быть их мать.
- Аче, - очень тихо произнес волк, а когда увидал семенящий ему навстречу неуклюжий комок шерсти, слабо завилял хвостом, заходил языком, вылизывая белую обожаемую макушку, спинку. Аче. Тепло распространилось по его душе, как будто бы там развязался затянутый тугой узел, - Никуда не ходи, будь рядом, - шепнул отец сыну и поднял голову в сторону вожака, краем глаза все еще наблюдая за барсом и не позволяя волчонку окончательно покинуть укрытие. Не время для прогулок.
- Это Северин, твой вожак, - успел он шепнуть сыну, взглянув на вожака. На морде Кортеса застыло идиотское выражение счастья, которое он усиленно пытался затолкать куда-то поглубже внутрь, оставить в сторонке, чтобы не нарушать всю трагичность момента, происходящего сейчас. Но он был рад видеть сыновей невредимыми и эту старую белую шкуру (Север), наткнувшись на чей взгляд, он снова опустил голову, виляя хвостом, показывая сыну как с почтением и уважением нужно поприветствовать вожака.

Отредактировано Кортес (2013-02-19 08:41:41)

Как он мог! Какой слепец… Все указывало на то, что грядет буря, а он все тянул, надеялся на лучшее. Бездействовал. Глупец… Северин лишь делал вид, что не замечает, как ему пронзают взглядами спину, только ожидая случая, когда он промахнется.  Поначалу это было естественно, и вожак принимал недоверие как данность. Никто не обязан был слепо верить и одобрять все его деяния, особенно после того, как Сакура наломала столько дров. Северин даже одобрял осмотрительность своих состайников. Однако и после того, как он показал всем, что достоин занимать столь высокий пост, их подозрительность ничуть не уменьшилась. Она только росла! Стала оскорбительной! Но и этого мало. По какой-то неведомой причине стая не воспринимала Севера как главного, как лидера.
Гордость, сплошь покрытая язвами, была растоптана.
Что сказал бы отец, увидев то, во что он превратил Первый Ветер? Как он посмотрел бы ему и Самаэлю в глаза?... Северину стало невыносимо больно. И стыдно. Он подвел их. Подвел тех, кого любил всей душой. И мысль о том, что погибшая родня, смотревшая за ним с небес, отвернется от него, бросала белого волка в дрожь.
Крах.
Полное поражение.
Уставший, раненый, разбитый - рябой сейчас выглядел намного старше, чем был на самом деле.
Барс, безропотно ожидающий, когда на него обратят внимание, учтиво кивнул хозяину. Хозяин кивнул в ответ. Легко, гордо, но беззлобно и уважительно. Гостю дадут слово, но не сейчас.
Белый волк не стал ни удерживать Сапфиру, ни продолжать браниться. Даже ярость испарилась из его взгляда, уступив место страшной пустоте. Реакция остальных первородных была в разы спокойнее и сдержаннее. Ясное дело, восторга никто не испытывал, но понижение они приняли с честью. Северина это немного обнадежило. А уж когда Кайеринн пошла ему навстречу... В душу альфы закралась надежда на то, что еще не все потеряно.
- Слушай. - Голос первородного не растерял своей силы даже в такой непростой миг. - И слышь... - Он заглянул волчице в глаза и кивнул - мир. Он не злится. Такой же взгляд Север подарил каждому, кто был на поляне. - Мы одни в окружении врага. А война только началась... По одиночке мы не выстоим... Братья. И сестры. - Ситуацию надо было менять. Срочно. Любое промедление смерти подобно. Допустить гибель своей стаи рябой не имел права. - За каждого из вас, я не пожалею жизни. Не жалейте и вы! Пусть не за меня. За своего друга, идущего с вами бок о бог с самого детства. За семью. За то, что дорого. Мы не враги друг другу. Покончим с распрей раз и навсегда!
Кто знает, найдет ли его речь отклик в сердцах белошкурых. Кто знает...
Только сейчас Северин нашел минутку для того, чтобы оглянуться назад, на логово. И увидел Кортеса. Он не поверил своему зрению. И обонянию. Но нет, перед ним стоял именно он! - Я знал! - Он самозабвенно верил в то, что старый друг не сгинул и обязательно вернется. Рябой нашел в себе силы широко и искренне улыбнуться Кортесу и тому, кто жался к его лапам. - Ну дела... Сероглазому волку определенно есть о чем рассказать.
Позже.
Северин направился к барсу и встал напротив него, с удивлением отметив, что хищник, которого сторонилась стая, был на добрых тридцать сантиметров ниже, чем он сам.
- Ты искал меня. Слушаю.

На бывшего леволапого не обратили внимания, чему, признаться, он был рад. Лишние взгляды в его сторону никак не улучшили бы его положение. Единственное, что действительно цепляло за душу - слова Севера. После них, хищник глубоко вздохнул, освобождаясь от иных мыслей. Казалось, именно этого и ждал первородный, именно это требовалось ему на протяжении всего дня. Горечь понижения, а была ли она? “И пусть меня сняли с должности, я не остановлюсь за этом. Сместили с должности, не значит, лишили ответственности. “ Альфу вынудили на это, необдуманные действия верхушки стаи, причем не в первый раз. И в данной ситуации это не могло остаться незамеченным. То, что требовало коренных изменений, резких действий, то это получит.
"Я отдам свою жизнь за стаю, нет, за каждого первородного. Все мы одной крови, все мы семья, и только бок к боку, прикрывая слабые места друг друга, сможем противостоять всем и вся. Все мы родня, а перепалки и обоюдное недоверие разрушают хрупкое строение стаи. Все должны понимать это, все должны понимать, что именно сейчас нужно забыть об обидах. Стать теми, кто мы есть на самом деле - Первородными. Именно так, доверяя друг другу и не доверяя врагам, мы сохраняли общую гордость стаи много веков подряд. А сейчас, когда гордость стаи пошатнулась, нужно взяться за свои головы и очистить сознание от лишнего. Нам ни что не мешает вернуть величие. У нас есть достойный лидер, которому необходимо доверять, у нас есть рядовые волки. Услышьте, Первородные. Мы едины, все мы одной крови, одумайтесь, наконец. Пока мы негодуем, устраиваем распри, враг, наш враг точит когти и намеревается подойти к нашим вратам. Выдохнув, волк опустил голову и чуть зажмурился от своих же мыслей.
Осознание того, чем стал Первый ветер, вызывало бурю эмоций и сжимало сердце хищника.
Осмотрев всех присутствующих, в глазах некоторых виднелось то же самое понимание. Особое внимание привлек брат вожака. Будь это родная кровь или еще что, а в нем читались те же переживания, что и в самом Севере. Основа была положена, над громогласными словами задумается каждый, и, рано или поздно, все поймет. Все же одного понимания мало. Необходимо проникнутся этими словами и добиться того чтобы в душе каждого снова вспыхнуло то пламя - надежды и сплоченности, жажды действий, но это остается за каждым в отдельности.
Присев на снег, и устремив взгляд в небо, голову стали посещать совершенно забытые мысли. О счастье, о покое и тишине. "Золотое было времечко."
Посмотрев на Кортеса, а точнее на его щенка, глаза волка сомкнулись, а на морде выступила печаль. "Нужно постараться, чтобы нашим потомкам досталась именно та стая, о которой они не пожалеют." Плавно переводя взгляд на Северина, беседующего с котом, Ви начал строить планы на ближайшие часы.
"Первым шагом станет аудиенция с Севером. Слишком много нужно рассказать, а время нас слегка поджимает."