Охота – его страсть. Его призвание. В каком-то смысле это походило на азартную игру, «дурака» или покер, и каждый раз в безумной гонке на кону стояло все. В лучшем случае останешься голодным, в худшем – схлопочешь рог меж ребер или рваную брюшину, если ты олень. Сейчас Шахран был сдержан и сосредоточен: опасно на охоте оставаться «в дураках».
Внимал каждой мелочи: неровным вихляющим следам, клочкам меха, запаху крови в воздухе. Кровь, кровь… Шахран сглотнул слюну, неловко облизнулся, смакуя железный привкус. Нет запаха более манящего, чем свежие оленьи соки. Охотник молча рассудил, что если жертва ранена – задача их становится намного легче. Волк шел по следам, как заправская ищейка, пригнув крепкую шею и не отрываясь от земли. Он хранил трезвость рассудка, но пустой желудок предвкушал обед, а клыки чесались в нетерпении.
«Нас ждет добрая охота».
Шахран содрогнулся от напряжения. Так и застыл, таращась в заросли, изучая бледный силуэт рогов, что мельтешил в пропусках ветвей. Колченогий олень – легкая добыча. Он ранен, он устал, так к чему же мешкать? Рвите, ребятки, пока не поднялся!
Решительные действия сдержал Сафари. Шахран раздраженно поморщился.
– И правда, несет, – он демонстративно втянул воздух. – Несет робким олененком.
«Или зеброй».
Южный дух еще не выветрился из Сафари, но вряд ли тот якшался с Пантеоном. Шахран в очередной раз окинул его взглядом, задержался на метке.
«Странная все-таки полоска, галочка… знак? Как мне это называть?».
Но после слов Сафари ему сделалось не по себе. Шахран напустил раздражения, стараясь не думать, что за запах может быть знаком блудному легионеру. Что, если это тот самый… нет, нельзя. Они на охоте. Никакой паники в головах!
Как назло, олень зашевелился. Вот теперь Шахран злился по-настоящему. Хасту он выслушал молча, но перед тем как разойтись вновь глянул на Сафари.
– Соберись, клубок с зубами, – приглушенно бросил он. – Птица дело говорит – охоту портишь.
Ему не нравился встревоженный олень. Не нравился запах, который чуял Сафари. Но олень беспокоил больше.
Тактика была знакома и привычна. Энергия пульсировала в мышцах, расходилась импульсом по телу. Два кобеля были той силой, которая сломает изможденного оленя, их челюсти сомкнутся на ногах, разделывая жилы и суставы. Шахрана одолевало нетерпение, ведь «штурм Бастилии» лежал на них.
Он занял нужную позицию, сосредоточенный и накаленный, недвижимый, словно горгулья. Неподалеку был Сафари, но Шахран на него не смотрел. Его внимание было приковано к молодой волчице и раненому зверю. Сердце билось молотком, кровь стучала в ушах. Когда Хаста подняла шумиху, Шахран ринулся наперерез, подобно ветру. Если все пойдет как надо, он рванет оленя за переднюю ногу и стремительно отпрыгнет.

Отредактировано Шахран (2018-04-03 11:58:01)

Он уловил это странное чувство задолго до того, как столкнулся с источником. Что-то липкое и противное заползло в душу, и Сафари с удивлением ощутил, как его лапы дрожат и не слушаются. Разум его оставался чист, он контролировал свое душевное состояние целиком и полностью. Но вот тело легионера предательски зашаталось, казалось бы, в самый ответственный момент.
Хаста бурым вихрем сократила расстояние до оленя и зарычала. Шахран устремился ей на подмогу, а Сафари... Сафари остался. У него была всего несколько секунд, но их хватило, чтобы понять три очевидные истины.
Во-первых, оленю не  страшно. Он никак не отреагировал на валькирию, а её сообщника и вовсе встретил острыми рогами. Сафу и напрягаться не надо было: переярок сразу понял, что Шаха ранили, и рванул на помощь.
Тогда он осознал "во-вторых": лапы приросли к земле. Сердце бешено заскакало, зрачки расширились, уши прижались к затылку. На автомате. Легионер никак не мог это объяснить, но противиться тоже был не в силах. Его пугало это бессилие. Он словно вернулся на три месяца назад, и от этого хотелось злобно зарычать и одновременно недоуменно скулить. Сафари не сделал ни того ни другого. Он и не заметил, как паника охватила всё его существо. Он бы упал, однако слишком прочно стоял на лапах и только покачнулся. Но и этого хватило понять возможные последствия такой беспомощности. Саф судорожно искал выход.
И тогда он столкнулся с "в-третьих". Этот рёв. Это необъяснимое чувство опасности. Это желание оказаться рядом с Хастой во что бы то ни стало. Приближалось нечто страшное. А их всего двое, ведь он, Сафари, опять их подводит. Почему же ему так страшно? Он ещё слишком молод или ещё слишком слаб? А может, он что-то знает, но не может вспомнить? Что-то, что может стоить им всем жизней?..
– Что-то не так!.. – Задохнувшись и оборвав себя на самом важном, Саф панически вдохнул драгоценный воздух и закашлялся. Но он надеялся, что этот крик достигнет товарищей и заставит их поторопиться. Если этот олень опасен, то не хотелось бы оставлять его в тылу в тот момент, когда появиться кто-то более страшный. 
Сам Сафари ни на миг не расслаблялся, пытаясь справиться с овладевшим им страхом и попутно бегло оглядывая местность. Если кто-то захочет им навредить, он это заметит. И для Хасты с Шахраном этот "кто-то" не станет неожиданностью.

Не уступая  грации дикой кошке, волчица яркой вспышкой выпрыгнула из зарослей в ожидании истеричного спектакля, однако была встречена непробиваемым, непоколебимым спокойствием. Как скоро ее постигло разочарование? В момент, когда лесная тварь не подорвала с места, спасая свои телеса и не угодив прямиком в шаловливые лапищи Шахрана или когда игнорировала всяческие попытки валькирии привлечь к себе внимание? Конечно молодую волчицу озадачила подобная реакция, но останавливаться для сбора новой информации и обсуждения дальнейшего плана действий было нельзя, вот и приходилось импровизировать, выделывая различные выкрутасы перед мордой этого нерадивого, но ему было на столько все это не интересно, оставалось только если зевнуть, да отмахнуться, как от назойливой мухи. И это от нее то! Подобное неуважение к их нелегкой волчьей доле прям оскорбило валькирию, ударило по ее самооценке. Что ни сезон, так какая-то дичь с этими оленями происходит. Бардак какой-то!
[indent] Махина развернулась и точно так же крайне безэмоционально встретила наследника Легиона своими роскошными рогами, от такой дополнительной приблуды ни одна лесная тварь не откажется. Хаста бы тоже забыла о переживаниях окружи ее хоть сами пожиратели...
Бурая не видела, но могла дать лапу на отсечение, что вся морда алоокого сейчас под стать его глазам. Сладкий запах крови сигнальным маяком подхватывался мгновенно ветром и разносился на многие километры, оповещая о том, что охота идет не совсем по намеченному плану. Как говорится  "если что-то идет не так, просто говори, что все идет по плану. Мало ли какой дурацкий план у тебя был."
[indent] Видя что задумал Шахран, волчица тоже решилась использовать давно имеющиеся закрома и вопреки всем ожиданиям она развернулась и стала удаляться от происходящей суматохи беря разгон побольше, а потом, круто развернувшись на месте, сорвала с шеи заветный мешочек с горсткой выжженной земли, сделала несколько широких размашистых темпов, стремительно сокращая дистанцию с тем, кто задал жару зарвавшимся переяркам, чтобы в последний момент подкинуть вверх артефакт, а самой юркнуть в сторону, опасаясь опасных рогов.

Отредактировано Хаста (2018-04-12 01:48:46)

Сафари оставалось лишь с ужасом наблюдать, как огромная рогатая махина несётся на него с огромной скоростью. Волк дёрнулся в попытке избежать участи быть затоптанным и неожиданно для самого себя... Завалился на бок. Вышло глупо, а вскочить сразу не получилось. Так что оставалось лишь смотреть в лицо приближающейся гибели и... Что? Молиться богам?
Но ему повезло с товарищами. Смекалистыми, ловкими, отважными. И при кристаллах. Олень безобразно упал в каких-то сантиметрах от легионера, забросав его землёй, пылью, ветками и травой. Саф только чихал, кашлял и раздражался на слезящиеся от попавших песчинок глаза. Когда рогатое нечто окончательно обездвижили, взгляд полулежащего переярка скрестился со взглядом добычи, и на мгновение Сафари перенял от несчастного это пугающее чувство отчаяния. Они лежали и молча пялились друг на друга, пока к ним не подбежали запыхавшиеся Шахран с Хастой.
Легионер поднял на товарищей извиняющийся, слегка рассеянный взор и с трудом поднялся на шатающиеся лапы. Отряхнувшись и окинув затихшего оленя сумрачным взглядом, он повернулся к напарникам и благодарно чуть склонил голову. Переярок хотел сказать что-то ещё, но его отвлёк предупреждающий клич Атхаата. Сафари вскинул голову и проследил за траекторией полёта ворона.
– Что-то приближается, – тускло проронил волк. Он и так не расслаблялся, а тут ещё и дурные новости от спутника. Как же они не почуяли запаха?..
Неизвестный даже не потрудился притвориться, что подкрадывается. Надменно, по-хозяйски к ним вышел медведь. Сафари инстинктивно ступил вперёд, закрывая от взгляда незваного гостя раненного наследника и валькирию. Слишком хорошо зная Хасту, переярок не хотел, чтобы та хотя бы взглядом или рычанием спровоцировала хищника. Поэтому легионер загородил ей обзор, призывая волчицу вести себя благоразумно. Пусть уж она лучше позаботится о Шахране.
– Слааавная охота, волки, – интонация, с которой это было сказано, показалась Сафу премерзкой.
– Благодарю, – только и ответил он.
– Не подееелитесь?
В незнакомце волк почувствовал силу, а вместе с ней и опасность. И хотя их было трое, но наследник ранен, с самим Сафари творится что-то непонятное, а олень подозрительно молчалив. Уж не от всепоглощающего ли ужаса?..
Легионер подчёркнуто учтиво отступил в сторону от добычи, не сказав ни слова. Он только приглашающе кивнул головой, выражая полное согласие с подтекстным ультиматумом. Переярок внешне видел перед собой медведя, но какого-то слишком опасного и нахального. Он посчитал нужным с таким противником не спорить. Чуть шагнув назад, Сафари боднул Хасту в плечо, призывая отвести Шаха на безопасное расстояние, а сам, дожидаясь их реакции, продолжил внимательно следить за перемещениями медведя.

Все напоминало на дурной сон, когда ноги не бегут, как бы ты ни старался.
Завидев, как рогатый несется на брата, Хаста испуганно охнула, прекрасно понимая, что не успеет ничего сделать, никак помочь. Страшные мысли яркой вспышкой пронеслись в воспаленном мозгу охотницы, самые тяжелые последствия она успела представить, пугая саму себя еще больше, но на их счастье план сработал превосходно. Туша оленя с грохотом завалилась набок, сметая со своего пути несчастный куст, ветви которого градом осыпали стоящего рядом Сафа. Бурая хотела было броситься к нему чтобы самолично проверить каждую шерстинку на момент повреждения, но быстро смекнув, что непутевому ничего не угрожает, переиграла свои планы. Никакой милости!
- Да что с тобой? - грубо рявкнула Валькирия, окидывая Сафари раздраженным взглядом, однако сразу пожалела о выбранной интонации. Страх за жизнь брата понемногу отступал, позволяя тщательнее проанализировать ситуацию. Все нутро волчицы желало громкого разбора полетов, но она сдержала себя. Боги, как трудно было заткнуться и снова переключиться на охоту.
Наконец раздалось радостно-победоносное улюлюканье, никак не похожее на повадки волков, скорее где-то заплутал индеец, однако звуки исходили из волчицы. Она никак не хотела скрывать гордость за проделанную работу, старательно игнорируя новый способ для обороны. Эволюция, мать ее! Осторожно осматривая диковинного зверя, перед самой мордой волчицы упала небольшая веточка богульника - это Тетка позаботилась о потерпевшем найдя  нужное растение на темном озере, благо оно находилось совсем близко, а такое расстояние для птицы - не расстояние..
Хищница медленно пережевала растение до консистенции манной каши с комочками прежде чем подойти к Шарану и аккуратно, при помощи языка размазать на раны страдальца. - Уот это совсем другое дело! - горечь достигла горла и Валькирия чуть не задохнулась в приступе кашля, однако целебная дрянь быстро провалилась в желудок, оставив после себя лишь не особо приятное послевкусие. - Ну! Красавец же! Женишок на выданье  - любуясь, волчица внимательно осмотрела проделанную работу на элемент подтекания крови или необработанных участков, но все выглядело не так страшно и очень даже неплохо - багровые реки слизаны, ранки прикрыты непонятного цвета месивом.
Три вестника приближающегося апокалипсиса:
Когда прокричал спутник Сафа, бурая не придала этому никакого значения, рассматривая вместе со всеми смертоносного оленя, скажем честно - рисковать драгоценной шкуркой не особо хотелось, но и оставлять его в таком виде было нельзя, ведь действие любого артефакта ограничено по времени, а значит у них не так много времени до тех пор пока путы активны.
– Что-то приближается - второй вестник. Брат озвучил очевидное после чего их взору предстал здоровенный медведь, чей только внешний вид заставлял трепетать.
Третьим вестником была реакция Легионеров, что решили взять на себя первый удар, отгораживая волчицу от неприятностей. Хасте конечно же не понравилось это, ведь юная волчица решила, что с ней нянчатся.  С ней! Выразив свое недовольство тихим ворчанием, кобели могли почувствовать, как волчица завибрировала всем телом, однако оставалось неизвестным на что такая реакция. Наглый самонадеянный медведь? Или то, что к ней опять относятся как к непутевому ребенку? Толкнув Шахрана плечом, волчица в отличие от этих щенят не струсила ответить лесному рэкетиру. Хотела бы бросить ему вызов пристальным взглядом, но возможности не имела.
- А ты можешь терроризировать только тех кто меньше? Нам не жалко - жри! - закатив глаза, бурая все же отступила, освобождая путь к трапезе.

Отредактировано Хаста (2018-04-23 21:08:02)

За Сафари:
[indent] Хаста с маниакальной заботой занялась ранами Шахрана, и у Сафари от этой сцены что-то подозрительно ёкнуло в груди: уж не стала ли валькирия ближе к наследнику за всё то время, что он, Саф, прохлаждался в Айдахо?.. Но волк отогнал эти мысли прочь: во-первых, Шах бы его предупредил, как и с потерей воспоминаний. Во-вторых, личная жизнь Хасты – её дело. В-третьих, были проблемы посерьёзнее.
[indent] Легионера задела наглость, с которой медведь вёл себя, и всё же переярок больше боялся за болтливую амазонку, острый язык которой не замедлил о себе напомнить. Сафари с трудом сохранил хладнокровие и на хохот незваного гостя никак не отреагировал, ожидая развязки всего этого представления. Он чувствовал ответственность за тех двоих, что за его спиной, ему хотелось увести их как можно дальше от источника опасности, коим Саф представлял пришельца, но легионер знал наперёд, как отреагирует на подобную тактику бойкая Хаста.
[indent] – Говорите, терроризирую слабых? А сами-то красавцы – три рослых лба не могут завалить хромого оленя без помощи волшебных погремушек.
[indent] Сафари только обменялся красноречивыми взглядами с Шахраном:
[indent] "А олень-то не совсем обычный. И от медведя нормальностью не пахнет".
[indent] Лучшей тактикой переярок считал отступление: с бурым хищником явно что-то было неладно. Он странно реагировал на их присутствие и торопился их прогнать. Значит, не хотел, чтобы они что-то видели... Саф предпочитал действительно не видеть.
[indent] – Послушайте, – обратился он к товарищам, – я знаю, что у вас есть причины мне не доверять, но я изначально чувствовал, что здесь что-то не так. Этот медведь опасен. Нужно уходить.

За Шахрана:
[indent] Шах тоже это заметил: с каким нетерпением медведь пытался выпроводить легионеров и валькирию с их же охотничьих угодий. Он точно не хотел, чтобы волки стали свидетелями чего-то. Конечно, разумно рассудил Шах, вступать в бой с таким противником опасно. Но оставлять всё как есть тоже не хотелось. Поэтому когда Сафари попытался уговорить их отступить, наследник посмотрел на легионера таким выразительным взглядом, что тот сразу всё понял, больше не спорил и проследовал за Шахом на некоторое расстояние от медведя, чтобы не вызывать у того подозрений.
[indent] Вдвоём они жестами подозвали Хасту, зная наперёд, что она будет всячески возмущаться. Спорить под носом у медведя Шахрану не хотелось.
[indent] – С ним нельзя сражаться, – медленно и убедительно проронил наследник, смотря поочерёдно на спутников. Особенно взгляд его задержался на валькирии, уже предвосхищая реакцию той. – Но и уйти и оставить всё как есть мы не можем, Саф.
[indent] Объясняя им свою позицию, Шах не забывал и о медведе. Разговаривая с товарищами, он стоял так, что прекрасно видел, чем занимается хищник. И хотя они отошли на приличное расстояние, глаза наследника никогда ещё не отличались такой зоркостью.

- Друзья мои... тихо, но очень недовольно прорычала Валькирия - я обвешана этими чудесными пестрыми стекляшками не для того чтобы переть на таран - намекая на достойную коллекцию всевозможных кристаллов, висевших на шее разноцветными бусами. - Посмотрите сколько их! Достойное приданное, не правда ли? - истерично хихикнув, волчица решила немного разрядить обстановочку, ведь это то, что им сейчас больше всего нужно и подтолкнула боком алоокого. Перед смертью не надышишься, а бросать вызов медведю это вам не оленя с бензопилами на голове заваливать.
[indent] - Я не знаю кто из них меня больше беспокоит. Волица шепотом обратилась к оставшемуся Шахрану. - Он странно себя ведет, тебе не кажется? Оценивающий взгляд проскользил по спине серого, удаляющегося брата и ненадолго задержался  в районе  основания хвоста, но испугавшись, что это заметит Шах, она быстро покосилась на него, проверяя увидел ли он. Не хватало еще лишних разговоров потом, кому как не Хасте знать, как быстро разлетаются любые новости в этой стае. Пугающе быстро. Хищница находилась в смятении от поведения брата, ведь зная Сафа, который всегда очень точно угадывал в какое время лучше подойти и какие слова сказать. Порой  молодой волчице казалось, что между ними есть особая ментальная связь, однако сейчас, спустя, хоть и не большое время их разлуки, ее стали одолевать сомнения. Быть может это возраст такой, когда во всем сомневаешься и ни в чем не уверен. В поиске идеалов для себя. В вечном споре с собственным нутром на извечные темы.
[indent] - Есть у меня забавная погремушка, смотри, видел такую? - игривая улыбка в сопровождении горящего взгляда, хищница обращает взор кобеля на незамысловатый артефакт, использованный им же ранее. Теперь уже ее очередь была выжидать нужный момент, а пока Сафари выступал в роли раздражающего фактора, хищница крадучись двинулась в другую сторону, так чтобы медведь оказался  между ними. Оставалось только сорвать кристалл воды и вымочить в нем вьющиеся путы, чтобы потом осторожно бросить его к самым лапам великана, а самой постараться убраться как можно подальше, чтобы действие артефакта сковало их обидчика

За Сафари:
Сафари воспользовался запинкой медведя, сорвал Проклятье горгоны и швырнул тому под лапы. Артефакт не должен был отразиться на волка: защиту обеспечивал Амулет излучения, надежно спрятанный в меху.
За Шахрана:
План провалился. Шахран наблюдал за медведем, стоя неподалеку, следил за действиями остальных в отряде. Он видел, как свалилась Хаста, скованная путами, успел подметить странный блеск на шее любителя малины. Будто бы металлический. Или какой-то волшебный? Стиснул зубы, припоминая, что может так блестеть, но эта догадка не радовала совершенно. Неужели такая здоровая туша тоже использует артефакты?
«Нет, а ты чего хотел? Думал, один такой умный? Эх! Вот же бес! Свалился на нашу голову, колдун мохнатый, ничего, мы тебе покажем, жирный ты увалень…». Противник был не просто крупным, сильным и с жуткими когтями, но и мозговитым. Медведь и без того не легкая добыча, а при магической поддержке, считай, танк. Шахран бы не был сыном своего отца, если бы так просто сдался. Когда-нибудь упорство сведет его в могилу, но он, как и всегда, жаждал победы.
Клыком вдавил кожу чуть выше плюсны: выступил свежий рубиновый сок. Незамедлительно сорвал Единство душ, схватил безделушку обагренным клыком и макнул в яркие капли.
В сознании выросла массивная фигура. Медведь. Здоровый белый медведь, какие живут на севере: у них крепкий костяк, грузное тело и тяжелая лапа – дурь такой можно выбить вместе с мозгами. Они бродят среди снегов и гор, они грозные противники, и чудовищно большие.
И он тоже медведь, хозяин леса. Да, большой и белый.
Артефакт нагревался, пульсировал энергией, а Шахран несся вперед, на медведя, чувствуя, как налились мышцы новыми силами. Он собирался с разбегу влететь врагу в бок и свалить с лап, благо, мимо крупной фигуры тяжело промахнуться. Собственную шкуру волк оберегал Амулетом излучения.