- Темное озеро

Тяжелая, агрессивная поступь, ничего не выражающая морда, но жутко коварный взгляд золотистых глаз, будто вот-вот желающих выдернуть из первого попавшегося животного душу - внешне все говорило о Диком. Даже сам Шерриах чувствовал, что тело, которое ему досталось, грубо говоря, по наследству от собственного пусть и далекого отпрыска, хоть и было для Первого Темнолунца наипрекраснейшим сосудом, но то, что его внешне воспринимают, как привычного правителя Дикого, ему не очень нравилось. Все же он - индивидуален, высокочтим, и смерть тому, кто не знал о нем хотя бы на слуху.
Альфа остановился, взглядом вперся в землю под своими лапами. Всматривался так, как будто видел там не зеленую сочную траву, а длинный глубокий колодец, который засасывал его внутрь.
- Собаки - не помеха, - рявк, раздавшийся со стороны застопорившегося лидера, мог напрячь Станнума.
Шерриах поднял взгляд, но все также держал морду опущенной. По его глазам можно было подумать, что могучий воин не совсем понимает, что происходит. Неужто душа отпрыска не нашла себе пристанища и хочет вернуться? Шерриах не должен был допустить подобного. Тряхнув головой, черный волккак будто очнулся, стряхивая с себя непонятное оцепенение. Покосился на Олова. Оскалился.
В секунду мощные челюсти защелкнулись на левом баке Станнума, зацепляя ухо, и тут же разжались. Волк отвернул морду, пытаясь сообразить... Сообразил.
- Так хотел Дикий, - пояснил Шерриах, снова выпрямляясь и двинувшись вперед.
Он не глядел на состайника - он лишь передал последнее желание того, чье тело почти насильственно забрал. Темнолунец все еще ощущал его присутствие, и ему это начинало не нравиться. Еще хуже - раздражать. Дикий умер. Он должен был умереть до конца. Его перекошенная безумной усмешкой морда все еще маячила перед глазами владыки, как будто напоминая ему о том, чтобы тот не давал своим подчиненным забывать об их умершем правителе.
Челюсти сжались, Шерриах фыркнул, мысленно прогоняя образ Дикого прочь - морда снова ознаменовала победоносную улыбку. Мысли менялись со скоростью звука - праотец Темнолунцев так и не мог до конца подавить в себе душевные разногласия своего предшественника, и поэтому его легко можно было принять за самого Дикого, чье настроение менялось с каждой минутой. Только имя другим было. Чужим и незнакомым легионерам.
- Будут слушать и послушают, - уверил себя темнолунец, обернувшись на Олова. - Нам никто не должен помешать. Ни собаки, ни темнолунцы, ни кто-либо еще. У нас впереди важная битва, Олов. И раз на то пошло, с тебя станется прикрытие тылов.
Голос Шерриаха был относительно мягким - Дикий бы даже губой не дернул, чтобы выказать телохранителю свое какое ни на есть уважение. Помимо всего прочего, говор у темнолунского праотца тоже сильно отличался от "диалекта" Дикого. Вопрос был в том, кого бы прдепочел видеть Олов: безумного одержимого или просто серьезного и решительного воителя? Взгляд уцепился на порванном ухе телохранителя.

>>Западный берег.
Тринидад не мог придумать ничего хуже необходимости идти вровень с хромающим волком. Обычный шаг через пять секунд образовывал разрыв чуть ли не в два-три прыжка между спутниками. И пускай! Трини уже стоял бы перед Диким и рапортовал, в паузах шумно вдыхая воздух после длинной пробежки. Однако с легионером плелся вещдок, и плохим тоном будет рапортовать "Мы захватили пленного. Он скоро придет". Даже сам Трид не понял бы юмора и ненавязчиво так заметил "это он вам так пообещал?", мысленно проклиная халтурную начинку в черепе всех, кто припёрся бы с такими словами - а что говорить про Дикого? Не дослушает, аллигатор доморощенный, перекусит пополам а потом разбираться будет. Да, утрированно и предвзято. Только вот, поговаривают, лучше ожидать всего и получить приятный сюрприз, чем считать себя белым и пушистым и получить возможность лицезреть свои составляющие, расползающиеся по травке.
Обидно, что обвинить некого. Вернее, обвинить-то можно, а смысл, обвиняемый не услышит, остальным - соль на рану. Черный покосился на Франса. Истинный легионер. Только настоящий воин сможет одним своим равнодушным видом желание обсуждать действия других отбить начисто. А пленник... с пленниками говорить не положено!
Пункт второй - заносил в свою воображаемую записную книжку Тринити мысли про сложившуюся ситуацию - Если случился пункт первый... и возникнет нужда конвоировать особо медленных болванов. Никогда не думать, что это худшее, что может случиться.
Двое? Это как - "сбор", только в архивированном варианте? Тринидад, удивленно осматривал маячащие фигуры впереди, подумал было, что зов сбора - лишь химера воображения. Что зря сюда плелся. Подобная мысль могла вызвать сотни тонн ненависти и поползновение сделать запись под номером три: Хуже может быть всегда, однако спешить с выводами легионер не решился. Мешкая десяток секунд, он уверенно зашагал к двум фигурам, обдуваемых утренним бризом. Море чувствовалось даже здесь.
Не зря зашагал. Скоро зоркий глаз узнал силуэт альфы и другой, до боли знакомый. Кажется, Трид видел их, и видел их именно вместе. Жаль, что ветер был так силен, что начисто лишал возможности уловить запах альфы быстрее, чем различить его осанку взглядом. Трактовать ту десятисекундную нерешительность могут как угодно. Обычно, лишь только войдя в область слышимости простого разговора, Тринити принимался рапортовать, постоянно оглушая спутников своим голосом, чеканившим стандартные слова о состоянии дел, но тут, кажется, велась важная беседа. Посему волк стал, чуть опустив голову, и кивком указал на двоих спутников, которым еще предстояло взобраться на небольшой холмик. Говорить, пока не дадут слово, стало... стремно.

Отредактировано Trinidad (2012-07-22 01:44:39)

- Нет, - несколько жестче отрезал черный своему нынешнему телохранителю.
Шерриаха напрягало то, что Станнум уже второй раз переспрашивает один и тот же вопрос, заведомо получив на него ответ. Возможно, в нем играет раздражительность самого Дикого, ибо Шерриах при жизни был весьма спокоен и уравновешен. Относительно.
Покосился на Олова, как будто ожидая от него укуса в плечо - настороженно и с долей недовольства. Повторять по двести раз одно и то же он не намерен, что и хотел дать понять своему подчиненному. Нет, естественно он уважал то, что Станнум столь фанатично относился к своему предводителю, но время Дикого уже прошло, незачем напоминать об этом лишний раз. Особенно тогда, когда уже и так понятно, что Дикого не вернешь.
- Успокойся, Олов.
Процедил сквозь зубы темнолунец и повел ушами. Глаза распознали несколько движущихся к холмах фигур, но настолько медленно, как будто среди этой процессии были раненые. Шерриах напрягся еще больше, предвкушая нытье стайных по своему предводителю, но как мог держал себя в лапах, стараясь не поддаваться привычкам своего предшественника.
А вообще... Шерриах волновался не только потому, что Дикого начнут немедленно оплакивать, а скорее потому, что не знал, кто есть кто, как кого зовут, кто кем является... Что-то ему вспоминалось из далеких закром умирающей памяти Дикого, но по большей части он оставался в неведении. Но это было лишь мгновенным ступором. Шерри старался ничего не говорить до того момента, как к ним не подойдут те несколько волков. Молчание отдаляло его от Станнума, Шерриах это понимал, но ему не нужно сейчас показывать свою негативную сторону - нужно заслужить доверие стаи, прежде чем начнется кровопролитная война.
Наконец, волки подобрались к небольшому пяточку, где расположился Шерриах и Станнум. Первый, кто шел, был достаточно низким для легионерских мерок, но от него веяло повиновением. Слепым повиновением своему лидеру во благо неизвестно чего. Он кивнул на позади идущего... точнее, ковыляющего белого волка, который немедля посмел подать голос.
На секунду альфа замялся, понимая, что попал-таки в то положение, когда приходилось действовать наобум.
- Что за выродки бродят по нашим землям? - окинул взглядом белошкурого Шерриах, но вопрос явно был адресован тому, низенькому, что возглавлял процессию.
Потенциальная неприязнь к Первородным и тем, кто владеет белой шерстью вызывала в Первом Темнолунце только гнев и неистоство. Но волки шли не совсем с Шуи, а чуть западнее, следовательно, навряд ли какой смелый беломордый решил пошпионить. Но даже если это и так, то очень странно, что легионеры не уничтожили его сразу.
- Имя твое, белошкурый? - выпрямившись, Шерриах вальяжно прошагал к незнакомцу, всем своим напряженным и ощеренным видом показывая, что сможет нанести удар куда быстрее, чем чужеземец сможет что-то предпринять.

Отредактировано Шерриах (2012-07-24 22:41:31)

Резкий ответ Шерриарха нисколько не поколебал уверенности Станнума. Во всяком случае, той уверенности, что он источал всем своим видом: сидел, гордо вскинув тяжелую голову, смотрел равнодушно, но внимательно, нисколько не акцентируя внимания на том, что он дьявольски устал. Впрочем, черный волк явно видел куда больше, чем этого хотел сам Станнум - приказ успокоиться больно задел самолюбие и самоуверенность Олова, распаляя его невольно еще больше. Но челюсти стиснуты, взгляд уже впился в морду предводителя патруля, Тринити. Он шел как-то... Слишком неторопливо. Почти физически Станнум ощутил напряжение, исходящее от Шерриарха; помня о том, как щелкнули челюсти нового вожака совсем близко с его мордой, Станнум всё же встал, неловко подвернув лапу, но быстро выпрямился, тенью скользнув за спину желтоглазого волка. Принял свой привычный пост, так сказать. Может именно эта привычная деталь смягчит новость о столь существенном изменении?
А легионеры, приходящие на холмы, ничего не знали. Олов чувствовал это всем своим естеством, видя и любопытные, осторожные взгляды; видел в напряженных позах, читал по движениям: волки ожидали реакции Дикого, но никак не Шерриарха. А тот, похоже, находился в затруднительном положении. И Станнум, коротко выдохнув, пришел на помощь.
- Тринидад, - серый волк обратился к командиру патруля, выразительно указывая на белого выскочку, на чужака, что пришел с ними, - твой патруль удивительно удачлив.
Пауза. Олов боялся, что слишком высунулся, выдал себя, выдал то смятение, в коем еще пребывала его душа. Но тон всё же вышел бесстрастным, как всегда, как обычно. Привычные и обыденные вещи делали этот мир устойчивей.
- Лон, - приветственно кивнул Олов воину-легионеру, впиваясь пристальным взглядом в его светлые глаза, столь удивленно и несколько настороженно взиравшие на фигуру вожака. Вероятно, он тоже смог уловить какое-то шаткое несоответствие; впрочем, Станнум не знал никого другого, кто так хорошо бы подмечал мелочи. Он сам догадался только благодаря тому времени, что провел вместе с Диким, а Лон... Лон не был близок с вожаком, но наблюдательностью отличался. Наверное, поэтому Станнум симпатизировал этому волку; хотя этого, разумеется, не демонстрировал.

Хэх, это нечто, я не испытывал такого состояния уже вечность. Я один, среди этих волков, и я только что это понял. Почему только что? Что меня сбило, когда я попытался оценить ситуацию? Вопрос о выродках? Стоп, выродки? Да кем он себя...
. Белый посмотрел на ту чёрную фигуру, которая задала вопрос. Маркус поймал его взгляд, тот ужасающий взгляд, те жёлтые глаза. Этот взгляд не скоро забудется.
Давление поднялось, и шерсть на загривке приподнялась. Всё тело замерло от ужаса, от присутствия у бока того, кто действительно заставил одним взглядом ввести белого в такое состояние. Только сейчас спокойствие белого исчезло. Только сейчас он полностью понял, в каком положении оказался.  Стали прокрадываться мысли, что этот день станет последним.
Казалось, кровь перестала приливать ко всем мышцам, перестали сокращаться связки, было, невозможно пошевелится, было невозможно дышать.
- Имя твое, белошкурый? Как молния, проникали эти слова в голову волка. Он собрал свои силы, если таковые были, сглотнул слюну, чтобы та случайно не вытекла из пасти из-за своего количества.
- Маркус... - это было настолько жалко, что окажись он в другой ситуации, он бы рассмеялся над собой. Но напряжение немного спало, а различные мысли продолжали вертеться в голове. Да и пусть они вертятся, что, если это последний день, когда им дозволено ползать в черепе белошкурого.
Стали доносится различные фразы, с разных сторон, они касались края белого уха, но не проникали внутрь, словно пробки были забиты. Казалось, что тот чёрный, который привёл Марка сюда, начал что-то говорить про самого Маркуса. Но как бы белый не хотел услышать чётко хотя бы одно слово, ничего не выходило. Слышны были только удары приливающей крови.
С трудом удалось повернуть голову в бок, открылась новая картина происходящего. Волков становилось всё больше, появилось новое чувство, чувство: Я чувствую себя, как муравей, окружённый стадом муравьедов. Удивительно было то, что не возникало вопросов, подобных: "Что же делать? Как выйти из этого положения?"
Белый потерял уверенность в своих силах, он был потерян в своей голове.

Что происходит? Побери меня Антей, что происходит?!
Внешне я оставался спокойным и только Небо знала, что бурлит внутри меня. Не хорошо это все, ох нехорошо… Паника росла и я с некоторым удивлением наблюдал, как она поднимается внутри меня, заполняет все вокруг, окружает меня невидимым ореолом. Вырвется наружу – что я буду делать? Как оправдаю себя?
Спокойно, дружище. Все еще наладится.
Я глянул на Тринидада, потом на Станнума, даря каждому из них изучающий, пристальный взгляд. Я пытался понять, я пытался разобраться, что произошло. Мне хотелось прочитать по этим волкам что же в действительности произошло, почему я наблюдаю такие разительные перемены…
Я перевел взгляд на белого Маркуса. Эх, что ж тебя судьба-то загнала к нам? В такой момент-то… Бедняга. Белый весь сжался, он явно начал понимать, что очень серьезно влип.
- Позволь, - наглец, ох наглец! Но я знал, что так надо. Я буду следовать своим принципам, как бы глупо не было.
Я сделал шаг в сторону Дикого и Маркуса, заставляя предводителя перевести на меня взгляд.
- Какое отношение имеет нарушение границ к Первородным?
Ох, пиши пропало.
Я мало что понимал, но уже твердо знал, что ситуация усугубилась. Если что – не постыжусь лапу поднять на предводителя.
- Шерриах имя мне. И обращаться ко мне только так и никак иначе.
«Мой предводитель сошел с ума», обреченно подумал я, прекрасно понимая, что это не правда. Если бы была правда, все было на много проще и понятнее. Прижать, обезвредить, подождать, пока пройдет приступ… А сейчас что? Святая уверенность, с которой он держится, повелительный тон, твердость.
- Что произошло с Диким?
Казалось, я начинаю забывать о иерархии. Сейчас я говорил с Диким… Шерриархом на равных.

Патрульный привык говорить после остальных, обдумывая ответ. Вращал головой, одаривая каждого из говоривших пустым, безразличным взглядом и украдкой втягивал воздух, надеясь учуять еще легионеров. Настроение изменилось в лучшую сторону. Под безразличным выражением морды скрывалась война положительных эмоций. Альфа испекся на солнышке(или всерьез стал Шерриахом, знаете, не очень-то разные вещи). Итак, еще раз. Нет Дикого – лихорадочно соображал Трини, опять поглядывая на живое и здоровое тело Дикого исподлобья и шумно сопя, как бывало, когда черный крепко задумывался. – Ну нет его, хоть тресни. Ясно. Шерриах. Тот, что основал Темную Луну. А я хоть не Чиполлино еще?  – мог ответить Тринидад «дикому Шерриаху», этим же отказываясь признавать его вожаком и усилить смуту, вероятно. Забывая про условности, божеств, духов и предков, странное поведение, «знакомство» - поверить в реинкарнацию сложно. А любителям устного волчьего творчества как раз по нраву. Трини направит свои стопы по слову великого предка. Чуток интереснее ведь, чем хвастаться «а у нас альфа – странноватый маньяк».
Когда заговорил Лон, Трид, мысленно посоветовал ему избавиться от мешающего языка.  Смотрел предводитель патруля на воина со странноватым сочувствующе-понимающим выражением морды, прищурив левый глаз и переминаясь с лапы на лапу. Судьба пленника резко перестала тревожить черного, теперь бы побеспокоиться за легионера.
Воин, очевидно, опешив от заяв – и правильно, куда ему, до абстрактности-то? - поспешил изъявить свое «фи» Дикому, пускай не очень настоящему, но очень большому и брутальному. И если его третья фраза понятна более-менее, то вторая – самоубийственно абсурдна. Его забыли спросить о причинно-следственной связи.
Станнум казался забавным метровым волчонком. Заткнул воина показательно, порычал даже для порядка. Будто ожидал от остальных легионеров такого же. Лона можно понять, думайте, кому вы такие вещи говорите, умники – коротко отметил Трид, опять же про себя, с укором и неприязнью задержавшись взглядом на телохранителе.
Безразличная маска, сменявшаяся редкой раздачей то укоряющих, то сочувствующих взглядов, не мешала Тринити закипать. Совсем не разделял проныра ничьих мнений, но вступал в Легион и хотел видеть Легион. А видел связку бревен. Растерянные, пожеванные. Альфа, как мужик, забил на подчиненных, беседует с пленным, про остальных все сказано. И это - на глазах у пленного. Стыдно. Привалить братве еще для веселья, дружно подраться и разойтись по всяким Темным Лунам. Если так произойдет, есть два объяснения. Или у Дикого невероятный показатель харизмы, что он на одних уговорах сколотил стаю, или все принципы и цели самого Легиона успешно были выдолблены из голов муштрой и показательными расправами. Ни в один из вариантов патрульный не верил, а потому не замедлил с репликой, начиная глухо, но уверенно:
Меняется имя. А нравы и цели? Лон. У Легиона предназначение. Его мы призваны исполнить. Дело вожака – направить. Что тебе мешает молчать? - вопрос звучал громко, чтобы его услышал и белошкурый. Ох, не так бы поговорил хищник с этим болваном наедине. А тут даже часть реплик зверь упустил, дабы ними не разозлить лидера лишний раз и не вменить воину в вину его поступок. По сути, Трид тоже не очень доверял спектаклю, спасало одно глубокое безразличие, кто поведет Легион. Напрягаясь, волк подумал о самообороне. Если воин выкинет еще одну шутку... Кто знает. Просто привык спать и видеть, как Дикий разгрызает горло так, за компанию. Интересно, как отреагирует Франс? - вспомнив про напарника, волк обернулся чуть в сторону пленника, за которым находился напарник.
Но не-е-ет, не все равно! Если Дикий действительно ныне Шерриах... за судьбу врагов Легиона можно не беспокоится. Этот, блин, позовет на пиршество, будет подходить к каждому, учтиво интересоваться именем, спросит, как поживает семья, что изменилось в Первом Ветре, кто у них лидер - пфф. И смысл геройствовать, притворяясь заядлым головорезом, если в Легионе у руля не Цезарь, а джентльмен.

Отредактировано Trinidad (2012-07-27 03:26:23)

Белые шкуры. Правитель медленно превращался из маленького снежка в огромную лавину, сметающую все на своем пути. Малец, что решился привести Шерриаха к ответу за то тело, в котором он благополучно поселился, наверняка не совсем понимал, на чьи же клыки он нарывается. Темнолунец предугадывал такой исход событий, но не думал, что к своей силе придется обращаться так рано.
Черный взглянул в сторону белого молодого, хотел было начать свою очередную тираду, как его опередил Олов. Было очень неожиданно видеть подобную реакцию, ведь Шерриах помнил и видел, как тот относился к Дикому, и... с каким тяжелым сердцем ему пришлось подчиниться новому вожаку. Но Темнолунец оценил столь тяжелый, но уверенный выбор.
- Все в порядке, Олов, - кивнул серому Шерриах, и, полностью повернувшись в сторону молодого, презрительно ощетинился. - Ты еще не вырос, чтобы вмешиваться в дела своих вожаков, - каждый его маленький шажок, каждое движение губ было пропитано непонятной ненавистью, взявшейся сейчас из ниоткуда, Лон мог сейчас лишь частью оценить это чувство на собственных лапах - они слабели, заставляя волка пошатываться и искать опоры. - Дикого. Больше. Нет. И не будет. Пока я не буду уверен в нашей победе. Если ты отказываешься служить тому, кто принял тебя и кормил все это время, значит, тебе не место в этой стае, - взгляд Шерриаха был настолько свиреп и в то же время наслаждающийся муками молодого волка, что наверняка остальных заставлял задумываться, о том, что же нужно все-таки говорить, а что - нет.
Лишь через пару мгновений морда черного сменилась простым безразличием, а за ним - ухмылкой, но силы к молодому возвращались лишь постепенно. И пока белый волк оставался в своем низшем положении, Шерриах вернулся к Маркусу, между делом поглядывая на патрульного, который сейчас почему-то доверия пока не внушал новому альфе.
- Если хочешь остаться в живых, - Шерриах ядовито улыбнулся, едва заметно кивнув на валяющегося Лона. - ...значит исполняй то, что тебе будет велено. А посмеешь обмануть или предать... - оскал. - ...жизни тебе не будет здесь.
Наконец, выпрямившись, предводитель покосился на Олова. Стая была не в сборе, нужны были те, кого здесь больше, чем не хватало: левые и правые лапы, которых Шерриах смутно, но помнил из воспоминаний Дикого.
- Олов, найди приближенных и уведоми их о нужде прибыть сюда, - обратился Темнолунец к телохранителю, как ни странно, более мягко, нежели говорил до этого. - Нам нужно плотно поесть, прежде чем мы выступим... - Шерри усиленно пытался вспомнить имя патрульного. - Три... Тринити, верно? - осекся за столь неудобное положение. - Возглавь предстоящую охоту. А Маркус... - короткий взгляд на белого. - ... пока останется здесь и залижет раны.
Офф: подробности о действии силы читать в анкете.

Он всё так же молчал, слушая и запоминая, впитывая в себя едкие и тревожные речи, но, кажется, с трудом сдерживаясь. Тринити вроде чуть разобрался в ситуации, слова, сказанные им, отвечали мыслям олова; собственно, этот волк уже с трудом разбирал, как именно он относится к подобной смене правления. Впрочем, её и сменой-то назвать было нельзя: тело волка осталось прежним, а вот о разуме никто ничего не говорил. Ведь можно же считать, что Шерриах - просто спятивший Дикий? И когда-нибудь, но он вернется.
Станнум с отстраненным вниманием слушал ядовитую речь нового вожака, прекрасно понимая уже, что Лону не помочь; щенок глупо нарвался. Легион не терпел подобных выходок, Легион всем своим естеством их пресекал. Перечить самой сущности того, что создал Дикий - по меньшей мере глупо. Вот и поплатился светлый волк за эту ошибку.
Однако, то, как вел себя молодой волк под напором Шерриаха заслуживало внимания; непутевый воин словно бы терял силы по капле под его гневным взглядом. Станнум повел плечом, не отрывая взгляда от этого странного действа. Похоже, тот, что завладел телом Дикого, действительно обладал силой. Но из ума у Олова не выходили слова, сказанные Шерриахом, видимо, неосмотрительно: Дикого не будет, пока он не будет уверен в их победе... Так значит, победа - и Дикий вернется? В это слабо верилось, но, с другой стороны, давно умершему волку нужна лишь его война, прочее - не важно. Если только Шерриах внезапно не обретет вкус к жизни.
Станнум качнул головой, переводя взор в желтые глаза волка, что уже обращался к нему, обращался мягко и с большим расположением. Этот тон неприятно резал слух, но Олов не изменился внешне - лишь кивнул чуть неохотно, не желая оставлять сейчас своего предводителя без прикрытия. Но приказ - есть приказ, а он уже не один день втолковывает окружающим о том, что их обсуждать не стоит. Не подавать же, в самом деле, дурной пример.
Мягко развернувшись, волк неторопливо двинулся прочь, почти сразу же скрывшись в довольно высоких зарослях на склоне холма. Ухода Лона и его ненавидящего взгляда, собственно, волк не видел: его глаза уже затянула пелена ощущения потери, пелена смертельной усталости. Лапы подгибались, а сознание резала острая мысль - Станнум понятия не имел, где искать того же, к примеру, Отто. Выдохнув, Олов смог всё-таки преодолеть своё отчаяние, а после всё-таки прошел некоторое расстояние, отходя от холма, где проходило собрание легионеров, всё дальше и дальше. Шел он, к слову, в противоположном от уходившего Лона направлении.
Но в каких-то колючих кустах силы волка оставили: лапы его подогнулись, он рухнул в траву и почему-то пожухлую листву. Раздраженно оскалившись, испытывая настоящую злобу к себе за эту слабость, Станнум было поднялся, но после сел: каждая жила в его теле была напряжена и дрожала от усталости. Мгновение. Выбор.
Волк неторопливо соскользнул во тьму.
офф: персонаж выведен из игры, нахождение его пока нежелательно.