L

Отредактировано Стайный Патруль (2013-08-12 16:16:46)

- Шуйский Лес

Наконец, мы прибыли. Логово стаи, такое большое, произвело на меня впечатление, однако времени разглядывать каменные своды у меня не было.
Трамп решил рассказать нам о стае.
Я жадно начал поглощать информацию из уст Мортуса, которая так была мне необходима. Раздумывал над каждым словом, раскладывал в мыслях всё по полочкам, отмечал для себя важные моменты...
Как и ожидалось, законы Легиона суровы. Ослушаться приказа - смерть. Сбежать из стаи - смерть. Забрать чужое - смерть. Усомниться в фюрере - смерть. В редких случаях приходит наказание, после которого ты выживаешь. Жестоко.
Но сильной стае - стальные законы. И никак более.
Серватиусу, похоже, это всё уже рассказывали, ему было скучновато.
- Вот бы увидеть Дикого... Погодите, что это?
Я уловил новый запах. Этот запах не был мне знаком, он принадлежал к волку, самцу, вроде Легионеру, но в нём таилась скрытая угроза. Я чуть приподнял голову врезавшись стеклянными глазами в небольшой кусочек тёмного Озера, что был виден из пещеры. Совсем скоро. Он появится.
Я его увидел.
Чёрный, как смоль, волк с несколькими полосами на голове. Большой, больше отца, мать, казалось, он может поднять с земли за шкирку, словно нашкодившего малыша. Даже отсюда я чувствовал его взгляд, взгляд двух янтарных глаз, который даже не был направлен на меня. Голос, твёрдый как камень, надолго запечатлелся у меня в голове. Поведение, тон, вид - всё говорило об одном.
Вот он, альфа стаи, Дикий. Если верить Трампу, теперь я буду жить ради него.
Если я и испугался, то совсем немного. Если я и усомнился, то ещё меньше. Дикий, как это показалось, вызвал у меня не столько страха, сколько восторжения и удивления. От него веяло силой за километр, вот он, тот образец идеала, который мне нужен! Я стану сильнее. Стану сильнее и буду как Дикий. Как альфа... Моей стаи?
Афина, его супруга, направилась к нему. Я видел и слышал весь разговор, как и Серватиус - Мортус уже ушёл.
Они собирались убить... Брата супруги фюрера? За то, что он не выполнил приказ?
Да, был такой пункт в объяснении Трампа. Но брата? ...
Здесь начался для меня новый урок о том, что для легионера нет ничего святого. Кроме Дикого, конечно же. Так сказать, теория была, вот вам практический пример. Мимолётный восторг от одного вида фюрера улетучился в доли секунды. Альфа ревел, унижал, оскорблял, плевался слюной и чуть ли не нападал на проходящих мимо легионеров. Про отношение к Афине я вообще промолчу. Возможно, будь я на её месте, я бы давно превратился в крошечный комочек страха и отчаяния, но я смотрел на всё это со стороны и даже так это выглядело ужасающе...
Как и рассказывали.
Дикий - тиран, которого следует опасаться и которого лучше не злить. В одиночку - ни в коем случае.
А тем временем он отдал приказ. К нам подошли двое, они собирались забрать нас.
Я ничего против не имел.

- междулесье

Темное Озеро --->
Маленький путь казался невыносимо долгим - каждый грузный тяжелый шаг с припаданием, почему-то, на левую лапу, отзывался в голове ворохом искр, которые потом вдруг гасли и наступала чернота, и снова свет - слишком яркий и едкий. Опять толкнуло: очевидно, кому-то срочно надо было вылезать наружу и ждать было более невмоготу. "А первый... Умф... Сильный...", подумалось волчице, и на это она получила еще один удар и от боли резко сомкнула зубы. Прикусила язык. Кажется, и кровь пошла...
Хвала небесам, Трамп оказался поблизости. Перед глазами промелькнула его белая шкура, вот он оказался где-то сзади и уже вел светские беседы с ее сопровождающими. Серая надула щеки и медленно выпустила воздух, и глаза ее в этот момент, казалось, были готовы вылезти из орбит. "Рожаю я!" хотелось выкрикнуть Мортусу, чтобы он опомнился и встрепенулся, и вообще - Афине казалось, что у него должна начаться такая же паника, как и у нее. К счастью, паники в нем видно не было, и это немного успокоило волчицу, хоть она и была на иголках.
Беспокойно оглянувшись, супруга обнаружила, что два бугая удалились, не став трепать Трампа, который в свою очередь трепал без умолку и именно этим, видимо, сбил их с толку. Почему-то Афина понадеялась на то, что это не окажется непослушанием по мнению Дикого и с ребятами все будет в порядке. Все таки, они серую не тронули и , небось, сами перепугались, когда она вдруг взвыла. Не успела Афина подумать, как перед ней оказался умиленный волк с букетиком полевых и лесных цветов в пасти. Они упали к ее лапам, и грудь Афины вдруг дернулась два раза - она сделала два глубоких вздоха и не собиралась выдыхать. Выдохнула же она с обеспокоенным полукриком:
- Пресвятой Антей, да я рожаю! Какие цветочки!? Цветочки после!
И в заключение хлестанула хвостом, рассекая воздух с шумом и хлопнула себя по бедру. Плотно залегла складочка меж бровей, засохшие губы распахнулись - Афина не кричала на белого, не ругалась, больше это было похоже на самую настоящую истерику испуганной самки. Такой ее еще не видели. Взгляд, безумный, с узкими зрачками, был направлен на Трампа и как бы сквозь него. Афине хотелось скользнуть в логово, пока не наступила боль. К счастью, от цветочков перешли к ложу, и, проникнув в пещеру, серая сразу почувствовала запах множества трав. Видимо, все те, что они собирали почти два месяца то там, то тут. Раньше они не казались такими удушающими, но сейчас самке было просто нечем дышать. Вероятнее всего, это было связано с предвкушением родов - но не боли, а неудачи.
Волчица недоверчиво покосилась на ковыряющегося в растениях Мортуса, когда тот говорил что-то про "запретный для самцов процесс" ("А ты то кто, чудо беломордое?!"), завалилась на бок на теплой соломе и тут ее словно прорвало.
- Можешь себе представить: убить моего брата! Немыслимо! Что он сделал, что, скажи мне? Мы все напуганы, а он - не меньше менярррр... - Сжалась вдруг от резкой боли, но лишь раздраженно прорычала и "проглотила" ее, - Я уже не знаю, что я должна делать, чтобы... Да он словно специально!.. И чтобы перестать быть бельмом... На глазу... Репутации...
Дальше говорить уже было сложно, дыхание сбилось, Афина вдавила лапы в пол и опять хлестанула его хвостом, словно пол был в чем-то виноват.

Под лапами уже образовались нехилые ямки в полу логова, а из ее входа изредка наружу вырывались звуки, пожалуй, стоящие крупного умирающего животного саванны. Как ни пыталась Афина держаться и лишний раз не пугать, не ставить в неловкое положение стайных волков, а, казалось, с протяжным криком напрягаться было легче. Серая выполняла все указания Мортуса с дотошностью перфекциониста, пыталась и правда думать о родах, вот только что про них думать?.. Страшно, боязно, неприятно, наверняка, еще и довольно таки не симпатично все это выглядит. Если думать о боли, становится только больнее.
- Нет, нельзя ему в стаю, он убьет его.
Закачала Афина головой сквозь сжатые зубы, заволновавшись, что Трамп и правда отыщет Рейха и приведет его назад. Затем она проглотила то, что дал белый, не распробовав вкуса, и тут же осеклась, запихнув нос между передних лап - опять было больно. Сделала вид, что о родах думает.
- Я. Спокойна...
Процедила она опять и, не успев даже почувствовать толком очередной боли, почувствовала мгновенное облегчение. Снова забеспокоилась - почему это так, что-то не так, как нужно? Ведь должно быть больно, нужно дышать и думать об этом, а дышать стало просто. Через минуту Афина вытянула шею и слабо, обеспокоенно ею замотала, пугаясь молчания травника. Как вдруг увидела слева от себя, на чье-то пушистой шкурке, миниатюрный мокрый комок с выделявшимися смольным блестящим носом и белым, еле различимым пятнышком на лбу. Настолько маленьких щенят ей еще не приходилось видеть.
А это был один из тех, кого она с такой мукой вынашивала под сердцем в своем теле эти два месяца. Растерянная, она не знала, что делать с ним. Казалось, притронешься - и переломаешь, как какую-то песчаную скульптуру. Но инстинкт подсказал, что ему, вероятно... Холодно и голодно. Вокруг все перестало существовать, не стало слышно Трампа, прекратилась боль. Афина потянулась к волчонку и лизнула его неуверенно, самым кончиком языка. Не сломав ему не единой косточки, а, напротив, увидев непонятные движения малыша, серая уже увереннее умыла его, подмечая, что сам он почти весь размером с ее язык. И тут обратила внимание на то, что это - мальчик. На морде появилась глупая улыбка. Она и забыла, как важно было этому мальчишке появиться первым. "Копия Дикого." такж заметила Афина, любовно разглядывая чадо, чуть отдалившись. А после прихватила его одними губами и притянула к себе, к груди и уже давно как набухшим соскам.
- Мальчик, Мортус...
Негромко поспешила поделиться радостью мать. От щенка невозможно было оторвать глаз. Он бойко брыкался на месте и перекладывал то туда, то сюда свою голову, и, наконец, наткнулся на полный молока сосок. Тут он успокоился. Афина подумала, что мать ее, вероятно, была слепой. Иначе как можно бросить такое существо, которое нуждается в тебе больше, чем в воздухе? Беззащитный и абсолютно беспомощный. "И, определенно, с породой. Вы все еще отвоюете доброе имя своего рода. Вы сделаете его великим." - стоило подумать об остальных, как они не заставили себя ждать, и снова появилась боль, но она была уже терпимой (травки, видимо, подействовали), и Афина уже не могла метаться по подстилке или кричать. Ей не хотелось пугать первенца. Спокойный мир у груди матери, в который он только что попал, полностью принадлежал ему.

Когда пропала пелена неизвестности, пропало и бесконечное ожидание боли - пожалуй, даже более неприятное, чем сама боль. Дальше роды шли "как по маслу", и волчица не испытывала никаких трудносте. По крайней мере тех, которые могли бы мешать ей. Мортус занимался своим делом ловко и быстро, и это внушало уверенность в том, что все впорядке. Афина просто расслабилась, положила голову и выполняла все его указания по жеванию трав.

Следующий щенок поражал своей пушистостью и плотностью. Несколько растроил Афину слишком уж светлый окрас его шерсти, светло-серый, ярко контрастирующий с окрасом первого щенка. Ненавистные первородные корни все-таки нашли, как просочиться. Однако Легион - стая, в которой светлых было не меньше, чем темных, бурых и всех остальных. К тому же даже сейчас поражающие размеры младенца говорили о том, что это будет крупный волк, которому найдется место в воинственной стае. Лениво потянувшись, серый малыш почти сразу решил завалиться спать, но мать и его настойчиво подтолкнула к груди. Опять же, без особой расторопности, он присосался рядом с первенцом - и, как окажется позже, есть он закончит последним.
Девочка, что родилась третьей, заставила Афина немного призадуматься. Конечно, не то, чтобы она не была рада появлению самочки, но вот в судьбе ее мать уверена быть не могла. Почему-то казалось, что на этом роды должны закончиться, ибо все сложилось идеально - совершенно точно так же, как и в ее собственной семье: два брата и сестричка. Юная черная самка со схожим с пятном старшего брата "клеймом" на мордочке, тянущемся вдоль носа, проявила активность и не желала лежать на теплой подстилке, уползая от морды матери куда подальше. Плутовка была поймана и уже более уверенно умыта и уложена на место. Но и здесь она не пошла легким путем, незамедлительно начав отвоевывать место у первого щенка, в то время как второй, которого ей точно не удалось бы сдвинуть с места, прочно обоснавался и уступать точно не стал бы. Завелась возня, и Афина поспешила переложить девочку немного дальше, где она, наконец, успокоилась.
Однако появился и четвертый щенок. Опять же, смольно черный, он послушно вытянулся под материнским языком и, кажется, даже начал вилять маленьким хвостиком от тепла. Этот малыш не стал воевать, а сразу же спокойно нашел себе свободное место. Однако девочка, родившаяся третьей, и его не оставила в покое, попытавшись забраться на четвертого малыша и добраться до того соска, что был повыше. Своего ей было мало, но черненький, вроде, и не сопративлялся, предоставляя сестре маленькую спинку. Тем временем первый начал усиленно пинать его задней лапой, на что четвертый ответил, и разняла их только свалившаяся со спины сестричка, которая улиглась между драчунами.
Однако, и это было не все. Показалась и пятая, не крупная волчица с невероятно мягким пушком по всему телу, как у птенчика. Она сразу перекатилась на спину, будто бы специально подставляя матери розово-серый в крапинку живот, а затем свернулась калачиком под ее языком. В "столовой", у груди Афины, она прижалась к серому, второму щенку и заняла сосок, к которому никто другой не смог бы подобраться - мешался старший толстячок-братец.
Афине было достаточно. Она думала, что пять - это ее предел, все-таки, она не трехлетняя самочка и достаточно часто губила свое здоровье драками или войнами, часто находилась в стрессе. Но свое дело сделали безделие и забота, которую она получила в Легионе - конечно, своеобразная забота... В итоге Трамп пододвинул еще одного самца, темного, как братья, но морда его почти полностью была закрыта белой маской. Если у остальных пятнышки на лбу, носу или груди были еле заметны, то у мледшего белое пятно проявилось уже достаточно четко. Плюс ко всему, его нос был буровато-розовым, а не черным, как у остальных. Маленький, он казался даже более пухлым, чем второй, но сильно уступал в размерах и первому, и второму.
Мучения закончились лишь на седьмой раз. Это была черная крошечная волчица, самая хрупкая из всех волчат. Афине казалось, что и первый щенок был словно бы ломким, но теперь она отчетливо видела, что он был крепышом в сравнении с самой младшей сестрой. Немного испуганная за ее судьбу, мать устроила малышку поближе к себе, так, чтобы она не замерзла. Седьмая не сразу решилась начать трапезу, но присосалась к месту, где уже закончил есть первый щенок, который теперь по-барски развалился и спал, претисняя других.

Афина была изнемождена. Хотелось и пить, и есть, но больше всего - не двигаться и спать, долго и долго спать. Она забыла почти обо всем, глаза сами слепались. Слабо она что-то ответила Мортусу и свернулась калачиком, так, чтобы создать замкнутый круг, из которого бойкие дети не смогут выбраться. Перед глазами она видела свой собственный кончик хвоста, изредка подергивающийся. Извне доносилось множество звуков и громогласный голос супруга, из которого она довольно многое разобрала. Другие голоса и запахи были приглушенными. Волчица прикрыла глаза и почти что провалилась в сон, но шорохи у входа в логово заставили сначала резко поднять большие уши, а затем и приподнять морду, рассматривая прибывшего сонными глазами.

Отредактировано Афина (2013-08-29 11:56:38)

| начало |
"Я родился!"
Фараону, наверное, нужно было сказать об этом, как он только появился на свет. Вот прям так заявил бы всем тут о себе, мамкин первенец, любимый сын, папина белополосая гордость... Было ли это на самом деле так, Фараон не знал, но усиленно верил, что уж точно не иначе. Несмотря на то, что папа любит "помахать лапами" да поскалиться, мама-то наверняка любит своего старшего сына больше остальных?
Приятно грела набухшая молоком материнская грудь и горячий-горячий живот под задней лапой - именно туда примостился Фараон, закопавшись под груду братишек и сестренок. Да, в самое пекло, в самое укромное и хорошее место, где всегда есть молоко и много. Мама иногда отталкивала Фараошу от себя, чтобы дать другим покушать, но упрямый чертенок все равно лез вперед и упорно старался добиться своего. Ну, есть в кого расти, что уж.
Глаза волчонок открыл не по своей инициативе - рядом с логовом раздался вой. Короткий, но звонкий, призывной. Еле разлепив глаза, черношкурый малец высунул мордочку из-под груды собратьев, недовольно рыча, и, навострив уши, уставился на выход.
- Мама! - сначала прошептал Фараон, сам замер, словно сфинкс, но тут же прибавил громкости. - Мама, это же нас папа зовет?
Очень хотелось верить, что грозный отец действительно созывал семью на свой совет, чтобы объявить о том, что они наконец-то могут погулять около логова. Последний раз Фараон жутко обиделся на Дикого, что тот влепил ему лапой по маленькой мордашке, и подкинул ему в ответ неприятный сюрприз. Правда, получила мама, но... Вспомнив об этом случае, волчонок прижал ушки и пихнул близлежащего - им оказался Сандер, к которому Фараон не испытывал ничего кроме жалости. Не родись красивым, а родись толстомордым!
- Ну-ка подвинься, толстопузый! - демонстративно дернув задней лапой, отпихивая брата от себя прочь, черношкурый поднялся и отряхнулся.
Мысли о еде тут же испарились, оставив Фараоше только любопытство: он осторожно подполз к краешку пещеры и выглянул наружу. Но как только поймал грозный взгляд отца, тут же ретировался обратно, и небрежно распихивая остальных, забрался в самую гущу, якобы, был не я и хвост не мой.

Отредактировано Pharaoh (2013-09-13 01:08:55)

начало
Ночь выдалась не самой спокойной. Точнее, все остальные должны были провести её спокойно/и наверняка провели/, но Танто беспокоил сон, из-за которого выспаться особо не удалось. Воистину, мелкого щека выпрыгивающие уз лужи хищные лягушки вполне оправданно не расположили Танталаса к дальнейшему сну, но вскоре усталость взяла своё и вновь переправила черношкурого в мир сновидений.
Крепкий сон согнать сложно, но так или иначе приходится избавляться от него. В это утро Танталасу помог Фараон. Фараош, как щенок зовёт его чаще. Если честно, спящим старший брат нравился Танто куда больше: этой же ночью ему довелось проснуться от весьма дурного сна, как уже сказано выше, и сонный взгляд ненадолго уставился на него. Пожалуй, лишь во сне он мог показаться миролюбивым и спокойным, но, зная вы его так, как довелось им /младшим братьям и сёстрам/, то вы бы сразу же предположили, что и во сне он завоёвывает королевства, свергает правителей и сеет свою диктатуру. Старший брат пребывал, что называется, в самой куче щенков в прямом смысле, но уж больно приспичило Фараоше выбраться и забраться обратно. О причине сих похождений с раннего утра щенок не задумался, но проснулся из-за того, что чья-то маленькая лапка упёрлась в его чёрношкурый бок. Намеренно или нет, Фараон не упустил шанса задеть и Сандера. Танто хотел было вставить своё слово в защиту младшего, но отложил на попозже. Нет, он вовсе не страдал от трусости, но получить по лбу от близлежащего Рино и начать день с ссоры совсем не хотелось.
Щенок обратил внимание на происходящее у озера. То место ему всегда нравилось, он любил проводить время у воды, но сейчас, когда там высилась фигура отца, который, в общем-то как и обычно, пребывал в не лучшем расположении духа, ему не хотелось даже туда. Он вовсе не боялся его, но рядом с отцом чувствовал себя неловко и неуверенно, да и походу не только он. Впрочем, судя по поведению фюрера, ему это только нравилось.
Под боком матери лежать неплохо, но Танто по сути своей никогда не усидел бы на одном месте долгое время. Стараясь не задевать спящих рядом родичей, Танталас аккуратно выполз из общей кучи и отошёл на пару шагов, встряхнув примятую шерсть. Щенок подошёл поближе к выходу из пещеры, чтобы расслышать, о чём там идёт речь.
- Мааам! - щенок говорил шёпотом, чтобы раньше времени не пробудить всю ораву, - Что папа делает там?
Ответ не последовал в следующую секунду, поэтому Танто сорвался с места и широким бодрым галопом добрался до морды матери, пытаясь привлечь ещё больше её внимания.
- Што там проишходит, мам? - повторно спросил Танталас, поймав пастью её ухо и несильно оттягивая его вниз, - Мошно туда?

Подумаешь, спрятался. Просто надо сделать вид, что ты милый и хороший, и папа тебя не тронет. Хотя Фараону хотелось делать иначе. Нельзя сказать, что он не любил отца, но боялся его, как любые другие щенки и волки повзрослее. Но, честно говоря, не особо видел в его положении плюсы. Тебя все слушаются. Ну и что? А Фараон, например, не хочет.
Волчонок даже как-то рыкнул в мамкино пузо, будто подтверждая свою мыслю. Но мама сказала успокоиться, и Фараош просто не мог поступить иначе... на ближайшие пять минут. Небрежно выбравшись из кучи малы, черношкурый волчонок, вывалив свой маленький розовый язычок, навернул кружочек перед лежанкой, чуть толкнул ластящегося к маме Танто, но так, по-братски, по-дружески, намеренно наступил на хвост Сандеру, и когда тот взвизгнул, Фараон состроил беспечную физиономию и направился к Рино - уж тот-то опасной мордашки старшего братца боялся меньше всего. Рино был умным мальчиком, а Фараон - слишком мнящим себя важной персоной. На этой почве первый считался в семье лидером куда больше, чем второй, хотя сам второй рьяно пытался отстаивать свои права на первенство. Потому что что? Потому что он первый. Первый и главный в этой шайке.
Куснув Рино за голень, Фараон поспешно отпрыгнул в сторону и развернулся, приглашая собрата присоединиться к нему на тренировочный бой. Конечно, бои были очень и очень примитивными, но уже по ним можно было судить, что мальчику будет интересна эта стезя.
- Ну давай, Рино! Нападай! - отважно прокричал белополосый волчонок, показательно щелкнув зубками - прямо как папа. - Фараон победит тебя!
Но услышав голос самого папы вне пещеры, волчонок сразу потерял интерес, и навострив ушки, ползком направился к выходу. Послушать, о чем там говорят. Отец, между тем, разговаривал с тремя волками, в одном из них малец признал своего супергероя - Отто.
- Мам! Мама! - громким шепотом позвал Фараош Афину. - Может быть, дядя Отто разрешит нам выйти? - и тут его голос заметно отвердел и стал более громким, и он важно-недовольно пробурчал. - Фараону уже надоело сидеть в пещере.
Маленький волчонок смотрел на своего раздающего указания отца, и как только тот внезапно развернулся и ушел, наш герой осмелел на все сто. Вскочил на лапы и заорал то ли взволнованно, то ли обрадованно:
- Мама, папа уходит куда-то! Можно мне за ним, а? - и со всех лап подбежал к Афине, глядя той прямо в глаза своими загоревшимися, полными мольбы голубыми глазками. - Давай пойдем за ним! Хотя бы до озера?

Начало начал.
Я спала и немного посапывала. Мне было комфортно и удобно. Я не испытывала чувства голода, хотя я даже не знала что это такое и как его испытывают. Свернувшись калачиком и спрятав свой чёрный нос под лапу я во сне куда - то бежала, но не понятно за кем или от кого. Скорее всего я бежала от кого - то потому что мне было страшно и вокруг не было ни мамы, ни братьев, ни сестёр. Вообще никого.
Равномерное посапывание говорило об обратном. Может это потому что я не слишком сильно проникла в сон?
Я резко подняла голову и открыла глаза. Меня разбудил чей - то рык, а после голоса, которые были совсем близко. Именно последнее явление вовсе согнало с меня сон.
Я посмотрела своими большими глазами на кучку своих братьев и сестёр, которые ели, пока я спала. Потом я посмотрела на маму... нет, я всё таки выглядела немного заспанной, потому что чувствовала как мои глаза снова слипаются и я вновь хочу спать.
Беспомощно уронив голову я закрыла глаза и постаралась заснуть, но к тому сну не хотелось возвращаться вовсе. Может быть мне повезёт и я не буду снова бегать от кого - то?
Но знаете, в семье, где недавно родились волчата, да ещё и в стае Легиона, да ещё и там где есть Фараон!
Пресвятой Антей, это же невозможно!
Тем не менее это не мешало мне продолжать лежать. Наконец, через пару секунд мне действительно стало интересно по какому поводу они подняли шум и повернув голову в их сторону, подставив земле другую щёку я посмотрела на своих собратьев.
- Фараону уже надоело сидеть в пещере.
-Ну мааам! Ты наш шлушаешь или нет?
Я продолжала лежать и молчать. Это было моё кредо. Тем более я думаю, что всё равно бы ничем не смогла помочь. Я не смогу удержать своих братьев, которые вот вот разнесут пещеру, если через секунду не увидят папу, который на них разозлится... наверняка.