Отто так и не ответил Эклеру. Ну и ладно, не хочет и не надо. Тоже мне! Экелир чуть отодвинулся от него и повернул голову в сторону выхода. Как только он взглянул на уже начинающее темнеть небо, к ним обратился Дикий. Да еще как обратился! Такого обращения нельзя не заметить.
- Кто еще из смертников претендует на место правого? -
При этих словах вожака, Экелир невольно сжался, отпрянул чуть назад и несколько прижал уши. Уж слишком резко и неожиданно обратился к ним альфа. Эклер коротко помотал головой, мол, никто-никто. Он действительно побаивался Дикого. не даром он Дикий. Ага, Дикий - дикий. Смешно. Очень. Особенно когда этот дикий начинает разрывать твою плоть клыками, разбрасывая по округе кусочки твоего тела. Хорошо еще, сейчас альфа не в настоящем гневе. Так, скорее легкое раздражение с примесью ненависти и презрения к остальным.
Чака не совсем приятно огрели по голове. Эклер невольно съежился, попробовав представить себя на его месте. Ему так Дикий делал всего пару раз. И это было не самым приятным ощущением в его жизни. Отто выбрал Икара себе в спутники. При выходе из логова за ним кажется пошел еще кто-то, кто находился у логова. Но это явно легионер. Эклер вновь повернулся к альфе. "Чувствую сейчас он перейдет на нас. Охх, попой чую..."

Отредактировано Экелир (2012-10-26 18:13:57)

В любом случае, предводителю хотелось верить, что Тринити таки догнал предателя. Маркус был ранен, а значит, у Трини были все шансы сравнять белого с землей. Никогда... никогда еще за всю историю своей жизни Дикий не встречал таких отчаянных и безрассудных волков, буквально плюющих своему альфе в морду, а потом змееподобно валяющихся у лап и просящих прощения... А если и встречал... то уж точно не таких, как Маркус.
Оставив зарвавшегося на попечение Отто, Дикий каким-то надменно-горделивым взглядом проводил праволапого, щелкнул зубами вслед убегающим за ним Чаку, не обратил внимания на удаляющегося с Отто Икара, что вопрошал о Маркусе, едва заметил, что из темноты пещеры выпорхнул еще один волк со змеей на шее (как же его звали...) и теперь вперся взглядом в оставшегося. На Экелира. Страх и истеричное повиновение, сквозящие из этого волка, не напрягали Дикого, а даже наоборот - никто не рвался до власти и не пытался учить белополосого правилам жизни и уж тем более не пытался спорить о морали. А значит, Смертника это устраивало более чем. Собственно, спорить он позволял с собой только высшим иерархам и то не всегда.
Снаружи уже начало смеркаться, и вроде лидеру пора бы отдохнуть от стольких дел, что он успел разгрести за сегодня. Но оставалось еще одно. Точнее, два: во-первых, еще не вернулся Брут, охотничек, которого альфа послал на добычу информации в город, а во-вторых, отчет от Тринити. Дикому просто не терпелось услышать от него слова, что Маркус мертв. Как же это выражение ласкало душу... Убаюкивало и заставляло расслабиться и забыться. Даже если бы кто-то из легионеров убил альфу Первородных, он бы не радовался так, как радовался бы смерти белошкурого предателя.
Пожирающий и в то же время пугающий взгляд вожака изучал Экелира. Все это время Дикий молчал, глядя в глаза волку, будто оценивал его возможности, вспоминал все его заслуги перед стаей, думал, куда бы стоило отправить этого воина, чтобы это не стало очередной проблемой.
- Воин должен уметь воевать, правда ведь? - ухмыльнулся Дикий, наконец окинув взглядом Эклера полностью - с лап до головы. - А в Легионе - еще и нести смерть.
Сказал, как отрезал. Хотя что-то внутри у лидера екнуло от этой фразы. Что-то, что приводило в бешенство. И чтобы воин не попал под его влияние, ему нужно было как можно быстрее уносить отсюда лапы.
- Собери наших с границ с беломордыми и возвращайся, - едва сдерживаясь, бросил альфа, и, выбрав себе наиболее мягкое местечко, уселся, ожидая, когда состайник отправится выполнять приказ. 
Чтобы свалиться и ненадолго уснуть, пока есть время. Завтра его может не быть.

- Поляна Смерти.
Зря он, Олов, ушел так рано. По всей видимости, Трини чихать хотел на приказы Дикого, что были изречены им, Станнумом. Ни командира патруля, ни Ферала не наблюдалось: отстали по пути или просто выбрали для себя другую дорогу? Чуял Олов, что Дикий по голове за такое не погладит точно; реакция вожака была легко предугадываемой. Бедный альфа, столько разочарований за последние сутки...
Сам же Станнум устал. Он давно не спал, времени всё не было на отдых. Бегал туда-сюда, выполнял приказы... Глаза пока еще не закрывались, но вот движения явно замедлились. Как бы хуже не стало.
- Маркус остался жив - за него заступились люди, - без долгих предисловий начал Олов, едва зайдя в пещеру и взглядом нашарив Дикого, - Ферал сомневался в нашей правоте, - короткая пауза, - но после всё-таки выступил за нас.
Олов чуть качнул головой, собираясь с мыслями. Вздохнул и, чуть прищурившись, продолжил:
- Местонахождение Ферала и Трини мне неизвестно. Они отстали от нас.
Он замолк, чуть наклонил голову, тем самым пряча горло от колючего взгляда своего вожака. Будь что будет, собственно, к укусам ему не привыкать. Дал бы вожак отдыха, дал бы шанс собраться с силами... Но с Дикого могло статься - отправил бы он своего телохранителя за головой белошкурого предателя и, впрочем-то, прав был бы. Покосившись на Амона, серый волк выдохнул. Главное, чтобы этот опять не влезал. А то Дикий распалиться - все по ушам схлопочут. Почему-то Станнуму хотелось, чтобы Дикий разобрался во всем самостоятельно: толку было бы больше.

----> Поляна Смерти
Ферал бежал бодрой рысью, усердно вглядываясь в почву, по которой шествовали Легионеры. Его терзали невеселые мысли. Легион. То, куда я мечтал попасть половину своей жизни. Тот оплот, что принял меня и сделал из задиристого щенка настоящего вояку... И вот, через несколько минут я лишусь всего из-за попыток защитить предателя и обвести вокруг пальца своих же состайников. Я ничтожество. Что будет дальше? Да ничего. Я настолько хорошо знаю Дикого, что он вряд ли и живого места от меня оставит. А если я выживу? Что тогда? Верно. В стае я остаться не смогу, ибо со всех сторон мои уши будут улавливать презрительные возгласы, повествующие о том, что Ферал - предатель. Тогда я стану подобным Маркусу. А далее с бывшим товарищем церемониться не станут. Никогда еще Фер не пребывал в таком унынии. Да, у него был шанс бежать. Они с Амоном шли далеко позади остальных. Легионер мог просто незаметно для них скрыться в зарослях, а уж потом разобраться с черным дуболомом, найти Маркуса и его спасителей. Однако честь брала свое. Именно та честь, что присутствует в крови каждого воина стаи самцов. Нет, лучше уж серый примет смерть от своего альфы, а не от каких-нибудь его прихвостней или скитающихся одиночек, которые только и ищут способ впить клыки в глотку ослабших изгнанников. Тут что-то острое впилось в лапу Ферала. Волк мгновенно отпрыгнул, выкидавая все эти дурные мысли из головы. Репей, который впился меж пальцев Легионера, говорил о том, что с протоптанной тропинки волк сошел. Оглянувшись по сторонам, Фер увидел, что стоит в высоких кустах. Видимо, я отвлекся и потерял дорогу. Ну вот, теперь Легионеры точно посчитают меня предателем, сбежавшим от наказания. Да, я могу сейчас сбежать. Сбежать с земель этого чокнутого места, сбежать на свободу, туда, где мою судьбу не будут складывать вышестоящие волки. Естественно, подобным образом я не поступлю. Развернувшись, Ферал поспешил вернуться на тропинку. Когда же самец добрался до дорожки, то заметил, что состайников тут давно и след простыл. Еще "лучше". - нервно рыкнул про себя самец и сорвался с места. Он бежал так быстро, насколько это позволяла прокушенная Брутом лапа. Она кстати, давала о себе знать именно во время ударов лап о мерзлую землю.
Залетев в логово Легиона, Ферал остановился как вкопанный. Перед Диким стоял Станнум, отчитывающийся о произошедшем инциденте и возвышающийся немного позади Амон. Глаза последнего метали молнии, он с шумом выпускал воздух и сейчас был похож не разозленного быка. Сволочь, наверняка мечтает о том, что я его бояться буду. Как бы не так. Вот пересечемся мы с тобой, черный ошметок. Обещаю, тогда мы и посмотрим, кто кого сильней. - с яростью прошипел про себя самец. Помимо тревоги перед "судом", теперь его окутало практически непреодолимое желание выбить всю спесь из бошки этого дуболома, вместе с ее микроскопическим мозгом. Всеми силами пытается перед Диким выкрутиться, показывая свои старания. Ну-ну, еще лапки ему полижи, сукин сын. Между тем телохранитель вожака произнес свои следующие слова:
- Ферал сомневался в нашей правоте, но после все-таки выступил за нас. Местонахождение Ферала и Трини мне неизвестно. Они отстали от нас.
- Здесь Ферал. - бесстрастно сказал воин, всматриваясь куда-то в пустоту. Он уверенно зашагал к альфе и немного отстранив Олова, выпрямился перед огромным черным волком.
- Прошу прощения, что заставил ждать. Я сбился с пути по дороге сюда, однако думаю, что это не столь важно. Действительно, Станнум говорит правду. Сперва я хотел защитить Маркуса. - честно признался серый, осматривая свои лапы печальным взглядом.

Внезапно в пещеру вошел... Ферал? Ра даже несколько удивился такому повороту событий, но виду не показал.
Ух, стервец. Что же ты так? Решил показаться на глаза вожаку? Да не смотри ты на меня так, мерзкий предатель. Не сегодня - завтра, ты плюнешь на свою стаю, лишь бы тебе хорошо было. Я ведь знаю, и ты знаешь... - Негодующие мысли витали в голове воина, но теперь же он внешне был отчужден и холоден, лишь презрительный взгляд на Ферала показывал отношение Матерого к серому, красноречиво говоря: "меня тебе не провести, ты все равно уйдешь из стаи". А вот в глазах у Ферала и по выражению его морды запросто можно было проследить все его помыслы, одним из которых было уничтожить самого Амона. Этот факт вызвал в Ра какое-то садистское удовлетворение, именно поэтому по морде скользнула холодная, смертельно-опасная ухмылка, которую смог увидеть лишь Ферал, ибо через секунду ее уже не было. Теперь выражение морды черного хищника было непроницаемым и непоколебимым.
Амон молчал. Он не собирался прерывать то, что сейчас произойдет. А произойдет, примерно, следующее: Дикий, словно андронный коллайдер, взорвется с невероятной силой, утаскивая за собой в водоворот ярости и пендюлей всех, кто тут есть, шо аж мама не горюй. И тогда, как говорится, живые позавидуют мертвым.
Станнум смело сказал своему фюреру то, что должен был - правду, и ничего кроме правды.
Матерый слегка наклонил голову, слушая каждое слово Олова с замиранием сердца. Мгновение, являвшееся одной лишь секундой... Дикий поменялся "в лице". Улыбка смерти в виде ряда острых, сверкающих в темноте клыков небрежно блеснула. Вот она - Дикая Ярость в прямом смысле обоих слов.
Вожак был не просто недоволен - он был взбешен. А когда Ферал что-то тявкнул по поводу Маркуса - Дикий пришел в "бешеный восторг", решив, видимо, сожрать серого с потрохами. Невероятно оглушительный рев раздался по всему логову. Чего греха таить? Даже Амону в какой-то момент стало не по себе от той энергетической волны, которая исходила от вожака Легиона, буквально сметая все на своем пути. Сказать, что Дикий был в ярости - не сказать ничего. Он рвал и метал, он готов был растерзать всех и каждого по отдельности на маленькие кусочки. Он вершил суд здесь и сейчас, надвигаясь на Ферала с невообразимой скоростью и мощью - словно огромный камень, готовый раздавить ничтожную песчинку.
Адский Сатана... - Усмехнулся про себя Амон, следя за каждым движением своего покровителя. Да уж, Дикий действительно заслуживал уважения, пусть и животрепещущего. Тем не менее, он был опасен в гневе - этого отрицать нельзя. Да и зачем? Ведь нужно просто быть преданным своему вожаку и стае, и тогда даже гнев Дикого сменится на милость. Ну если и не на милость, то, хотя бы, на легкое снисхождение. А если Ферал сейчас что-то ляпнет своим глупым языком - ему же и не сдобровать, ведь любое слово может быть тем спусковым механизмом, который приведет вожака-легионера Дикого в машину для убийств.

Отредактировано Амон (2012-11-06 01:14:02)

Как и ожидалось, альфа мгновенно отдал свое тело на попечение всепоглощающей ярости, что окутала разум черного непроглядным туманом. Вот он, конец. Ферал не сдвинулся с места, а лишь прижал уши и устремил холодный взгляд прямо в бледные янтарные глаза разъяренного хищника, который словно танк надвигался на подчиненного.
- Ты знаешь, кто такой Маркус? - едва подавляя гнев, рокотал альфа.
В принципе, такая выдержка у него не очень удалась - совсем через мгновение Бессмертный сорвался на ужасающий рев, что был подобен реву огромного медведя.
- Твой Маркус продался первородным тварям, напав на своего состайника, дабы выслужиться перед врагом!
И тут, словно невидимое и неосязаемое копье впилось и глубоко засело в сердце серого. Как? Неужели он... Легионер на секунду опустил глаза, а затем вновь посмотрел на Дикого. Однако такой взор отличался от прежнего. Янтарные глаза горели едва заметным гневом и были наполнены решимостью. Маркус... Белая подлая тварь! Если я выживу... Если выживу, я непременно разорву тебя в клочья, и мельчайшего кусочка не останется. Наглый предатель. Ферал не мог найти слов для того, чтобы описать свое разочарование в предателе, который тут же из лучшего друга превратился в цель, которую непременно нужно уничтожить.
- И на месте этого состайника могла оказаться твоя шкура! Защитил бы ты его тогда, а, ты, защитник? - все продолжал свое безумство Дикий.
Да, воин отлично понимал, какую ошибку он совершил. Если бы не пришел Олов... Я бы точно вонзил свои клыки в эту темную и грешную душу, раздирая ее, словно твердую оленью плоть! Тут Ферал поймал на себя испепеляющий и требовательный взор вожака. Легионер оскалился. Но не на альфу. Он оскалился на глупый поступок белого идиота. Почему его это так волновало? Причин несколько. Во-первых серый ну никак не ожидал от приятеля такой подлости. Он поставил нас всех под удар. Он знал, что в Легионе есть его друг, что есть остальные близкие морды... Но нет. Он бросил вызов нам и тем самым в крах уничтожил всю свою честь. Подонок и паразит, нечего более сказать. И я убью его. Убью сам, расплескав его прогнившую предательствами и обманами кровь. Раздроблю его кости в порошок и сделаю из сердца этакой мрази отличное решето! Мышцы Фера были напряжены, а тело дрожало от непреодолимой злости. Видно, Дикий не желает возражений. Но нет, я этого так не оставлю. Рано или поздно я убью Маркуса. Даже если перед этим получу по мозгам от альфы. Легионер искривил свою морду в безумной улыбке и прошипел:
- Я убью его. В любом случае, любыми способами и при любых обстоятельствах. Бессмертный, позволь совершить сие, заглаживая свое непростительное деяние. - прошипел он, умоляюще уставившись на альфу.
Плевать, если он сейчас на меня нападет. Просто плевать.

Отредактировано Ферал (2012-11-06 21:47:38)

Матерый не сводил глаз со своего вожака. Тот свирепствовал, словно раненый гризли, но не это показалось Амону самым страшным. Его разочаровало другое - Ферал остался безнаказанным, стоило ему лишь начать оправдываться.
Вот как ты запел, серый. Неужели передумал по поводу Маркуса? - Ра лишь слегка наклонил голову, обдумывая все то, что происходило в логове. Как-то все неестественно, неправильно, но вот в чем загвоздка? Где недочет? Ответа Матерый, увы, не знал. Тем временем к Ра начал медленно подходить Олов. Матерый тут же понял, что тот имел в виду, поэтому промолчал, не двинувшись с места. Теперь их двое, а следовательно, шанс избежать клыков вожака возрос вдвое. Вот за Станнума Ра заступился бы не задумываясь. И за Тринидада, и за Дикого - это и так понятно. Они этого заслуживали, заслуживали уважения. А вот Фералу Матерый ну никак не верил.
Предавший однажды предаст дважды... - Пронеслось в голове у хищника.
В тот момент, когда рык Дикого, казалось, достиг апогея - вожак-легионер вдруг разом успокоился, направившись на свое почетное место в углу пещеры. При этом он резко остановился напротив Олова и отдал приказ разбудить его по прибытии Трида. Затем взгляд альфы скользнул в сторону воина.
Матерый смело встретил взгляд своего покровителя.
Дикий дал четкие указания найти Рокса.
- Будет сделано. - Короткий, четкий ответ, способный удовлетворить даже самого требовательного полководца.
Более ждать не было смысла, тем более, что Дикий уже пошел дальше, оставив своих подчиненных в стороне.
Ферал, Станнум и Амон стояли, словно три изваяния, обдумывая дальнейший план действий.
Секунд пять спустя Ра глянул на Олова, а затем тихо, чтобы не тревожить покой Дикого, произнес:
- Я отправляюсь на поиски Рокса. Если встречу Трида, скажу, что вожак его требует к себе. - Как бы предупредил о своих дальнейших действиях Амон, кинув короткий, многозначительный взгляд на Ферала, мол "этого я с собой не возьму, брат, извини".
Оно и понятно, ведь Матерый бы с удовольствием всадил клыки в глотку предателя, но ведь тот все еще официально является легионером. Ра хорошо знал, что последует за тем, когда Дикий узнает, что на легионера напал другой легионер. Тогда сам Амон станет предателем. От одной этой мысли у Матерого шерсть на загривке стала дыбом.
Нет, дождусь момента, когда он на меня нападет. И тогда он уже не сможет выкрутиться. - Подумал Ра. Он вышел из логова, кинув на Ферала предупреждающий взгляд, от чего глаза цвета расплавленного золота хищно блеснули.
Только попробуй напасть со спины, падаль. И тогда ты об этом пожалеешь. - Мысленно прошипел Амон Ра, делая еще один уверенный шаг в сторону от логова. Его мощные лапы удивительно бесшумно ступали по мерзлой земле. Уши поочередно ходили то вперед, то назад, прислушиваясь к ночной тишине.
Да уж, веселая мне предстоит прогулочка... - Мысли окутывали сознание хищника с угольно-черной шерстью, когда тот, словно гигантская черная тень, скользнул в ближайшие кустарники. Чуткий нос не подвел - след Рокса был взят, но вот куда он приведет легионера? Это и надо выяснить.

--->На поиски Рокса

Ферал не сдвинулся с места. Яростное безумие все так и не покидало его, цепко вцепившись в серого. Такое было с ним в первый раз. Секунда длилась мучительно долго. Секунда, через которую клыки огромного альфы вонзятся в глотку подчиненного, и дух волка поспешит вырваться сквозь глубокие раны на волю. Легионер был уверен на сто процентов, что за столь дерзкие слова в свой адрес, Дикий не пощадит никого. Настолько хорошо воин знал своего вожака. Однако вместо боли, которая через мгновение должна была распространиться по всей шее, последовал утробный рык:
- Ты что, оглох? Маркус - уже труп! А если не труп... Я лично выпущу из него кишки и заставлю тебя их сожрать. - с этими словами лидер стаи самцов резко успокоился.
Черный волчище сверлил золотыми глазами Ферала, требуя полного подчинения и не допуская более никаких возражений. Верно... За Маркусом отправился сам Тринити. Он-то естественно свою цель ни за что не упустит. Такой нрав этого не крупного самца. Но  все же странно, почему Дикий не убил меня и даже не ранил?.. Ладно, у альф свои заморочки, а мне следуют все же закончить дело Легиона с Маркусом. Мало ли, вдруг этому прохвосту удалось обвести вокруг пальца бывшего состайника?.. Ну уж нет, этого я точно не допущу, плешивая мразь. Воин утвердительно кивнул вожаку. Бессмертный наконец оставил серого в покое и начал раздавать указания Амону и Олову, а потом ушел отдыхать. Первый отправился на поиски Рокса, недобро взглянув на Фера; второй же лег у входа и стал дожидаться прихода Трини. Когда все хищники разошлись по своим делам, крупный волк отметил, что заметно похолодало и вокруг нависла практически непроглядная тьма, жадно пожирающая и затмевающая собой все Земли. Еще раз убедившись, что все занялись делом, Ферал быстро скользнул к выходу из логова и тихо бросил:
- Я поохочусь. Не спится. - звучало едва слышным тоном.
Если Станнум еще не уснул - он услышит, если уже путешествует по миру снов - не проснется от голоса воина. Сделав пару шагов, морда Ферала вновь исказилась в страшной улыбке, а глаза засверкали бешеным огнем. Огнем, что появляется при преследовании довольно крупной дичи. Азарт. Легионер сорвался с места, приводя в движение все мышцы своего тела. Он направился к Городу, решив сперва пройтись по землям Валькирий - возможно, найдется пара улик, наводящих на след белого идиота. По дороге волк размышлял о всем, что случилось сегодня. В первую очередь самец решил рассмотреть свое отношение к принимавшим участие в действиях, Легионеров.
Тринити. На этого хитрого волка я не держу ни зла, ни питаю какой-либо привязанности. Он просто мой коллега, еще одна пешка Бессмертного, только и всего. Трини не сделал мне ничего плохого.
Олово. Рассудительный хищник, умеющий всегда оставаться спокойным и непоколебимым в любых обстоятельствах. Он выдал Дикому не больше, не меньше, повествуя о моем проступок. Как я жалею, что тогда, на поляне Смерти, чуть не вцепился в его загривок. Прости, Станнум.
Амон. Сперва я хотел кинуться и разорвать его, но понял, что этот волк очень предан Легиону и не потерпит предательств, ровно так же, как и другие из нашей стаи. Я проникаюсь уважением к этому черному не смотря на то, что он всячески пытается меня спровоцировать на нападение. Будь на его месте я, то поступил бы точно  также.
Дикий. Главная фигура во всем этом сброде. Он очень возвысился в моих глазах, сумев совладать со своим вспыльчивым нравом и руководствуясь мудростью, не тронул меня. Да, теперь я понял его опасения на мой счет. Бессмертный хочет любыми силами сохранить то первозданное и небывалое могущество Диких - сплоченных, строгих и жестоких волков.
Серая шкура исчезла во тьме, желанно пропускющей в свои владения волка, отправляющегося на охоту.
-----> Нижний Сумрачный лес

<------- Темное Озеро
Когда Афина обнаружила себя у входа в логово, заглядывающей в чернующую пустоту пещеры, но почему-то не решавшейся войти в нее, солнце уже успело опуститься. Стало невыносимо пусто. Не было даже малейшего ветра, все как-будто бы намекало: она осталась одна. Все сбежало от волчицы: солнце, ветер, день, Кройц, стая... Дикий. Вроде бы она и сама от всего бежала, Афине была необходима какая-то деятельность, какая-то цель, идея, к которой нужно идти. Но тогда почему она чувствовала себя опущеной в воду и совершенно брошенной?
Казалось, что до ушей доносились мелодичные звуки со стороны города. Не более, чем фантазия - до города было слишком далеко, и при всем желании серая не смогла бы услышать ничего оттуда. Все ти внутренние переживания и рещужие эмоции, которые приходилось скрывать и держать в себе, игали с ней плохую шутку. К счастью, звуковые галюцинации - не большая проблема, когда ты в сердце земель Легионероы, ибо врагу не добираются до него в состоянии, пригодном для нападения. Здесь бояться нечего.
Изнутри слишком резко пахло кобелями: волчица никак не могла привыкнуть к этому, сравнивала с другими известными ей логовами, из которых обычно пахло молоком и волчатами. Подумала об этом и почему-то прикусила себя за щеку. В итоге так и не решившись войти внутрь, Афина прилегла непосредственно на пороге, положила голову на лапы и безуспешно попыталась прикорнуть. Волнение брало верх, ведь где-то там холодная вода залевает легкие ее ребенка. Чуть поодаль рвет шкуры объект ее чувств. Еще дальше ее братья, скорее всего, тоже пытаются заснуть после ужина. А еще дальше стая, которой она была верна, превращается в то, что она будет ненавидеть. А здесь она сама, дочь первородного и темнолунки, волчица-воин, агрессивная, но покорная. Покоренная.
О таком даже сны не снятся.