Первая волна жгучего адреналина от удовлетворения еще не успела сойти с разгоряченной волчицы. В это время Яшкур выбрался из-под валькирии, но действия, теперь огорченного и совсем расстроенного волка, даже и не предполагались в мыслях Вороны. Поднять? Шахат смерила его лишь презрительно-строгим взглядом, сильнее впивая клыки в дергавшуюся все слабее конечность пепельношкурой. Шахат дала знать свою позицию и действовала в соответствии с своими убеждениями. Она могла хладнокровно мучить, рвать и убивать теперь уже сколько угодно и кого угодно. Но специально выжимать по капле боль, чтобы утолить потребность своего садизма и чувства превосходства - нет. Шахат было сугубо пофигу сколько раз, кто и когда подгибал под себя валькирию. Но вот она сама никогда не хотела, хоть косвенно, становится частью подобного действия. Яшкур в эту минуту напомнил ей легионеровских ублюдков, которые когда-то пользовались положением вороной пленницы, теша свое самолюбие столь грязным и поганым образом. Мерзко, отвратительно и смешно выглядят такие ублюдки. Их Ворона помнила хорошо и теперь, находя схожесть, наполняемая отвращением, игнорировала тень. Ей не пришлось же долго думать, выдумывая дальнейшие действия.
Удар по голове приземлившегося небольшого зверька и секундное ощущение сдавливающих голову когтей заставили Ворону пару раз сильно тряхнуть мордой. Отпустила же она Шанти лишь на последнем движении, а потому, именно из-за этого неожиданного броска зверька, она уже не нарочно порвала волокна сучего бедра еще сильнее. Ворона резко вскинула голову, чтобы увидеть свалившегося врага и взгляд, к ее удивлению, сфокусировался на знакомой шкурке Мунго. Она поднялась от земли - держать валькирию не было смысла пока та отходила от ярких ощущений. Ворона больше не смотрела на мангуста и Яшку, которого зверек не слабо взбесил. Ее сковало ожидание и глаза бегали из стороны в сторону, а уши навострились. Только сейчас она услышала глухую тишину глубины ночного леса.
Ворона как-будто упустила тот момент, когда черно-бурый показался на горизонте. Как-будто на мгновение отвлеклась от осознания ситуации, а когда "вернулась", то брат уже почти налетел на нее. Ее чуть скованные лапы сделали несколько шагов назад, пришлось даже присесть на задние лапы. Этот рев, эта мощь и боль в голосе громом обрушились на суку. Она не могла отвести от него своего наглого, из-под сведенных бровей, взгляда. Боль разом сковала ей грудь, и она, как контуженая, не могла не шевельнуться, не измениться в лице. Хашим кидал ей сомнения в том, за что она так рисковала. И нарвалась. Брат горел. Горел так, каким сестра его еще не видела. Это было что-то новое и вызванное серой волчицей. Корица же не могла и подняться сейчас, хоть и не оставляла бесполезные попытки. Ну что ж, хотя бы жалкая, подбитая слабость не раздражала собравшихся. Хотя бы была видимость того, что это серая - противник, а не бедняжка-жертва. Но думала ли Ворона о ней? Едва... Боль жевала ее изнутри. Поначалу мнимая, а потом неожиданно, сначала резко, а после медленно и волнами, стала тянуть внизу живота.   
Ворона так и осталась стоять полубоком к брату, выгораживающего нарушительницу, лишь встав потверже на лапы и не делая никакого более движения. Вслед за болью ее стала давить усталость. Она опустила голову на уровень с холкой и мрачно, снова с чувством ядовитого неудовлетворения смотрела на разгневанного брата, но не в глаза, а куда-то в щеку.
Тень взял инициативу и стал смело отвечать своему жрецу, вполне рисково, но справедливо. Шахат жадно впитывала реакцию братца. И пусть Яшкур сваливал на нее ответственность. Оно и справедливо. Волчица взяла ее на себя в тот момент, когда только сделала первый шаг в сторону валькирии.  Можно сказать, что присутствие тени Ворону почти не трогало, она даже не чувствовала его роли в данной ситуации. Яшка оказался лишь свидетелем, случайно втянутым в действие, которое уже тянулось давольно давно. Вороне не хотелось выставлять себя частью ненужного здесь никому представления, не напускать мишуру или прочей поверхностной дряни. С Хашимом они говорили и раньше и поняли друг друга, да и играть на натянутых нитях его нервов было опасно. В данной ситуации Ворона в последнюю очередь думала о свой шкуре. Захотел бы Хашим ее порвать на части, Шахат не чувствовала ни желания, ни сил сопротивляться.
Но вот тень обратился к ней. Вороная продолжала пялить все в ту же точку, теперь ее вид хоть и был натянут, напряжен, но уже не держал в себе прежнего огня, скорее читалась расстроенная болезненность в глазах. Жутко болел низ живота, но боль в груди, перемешанная с чувством почти отчаяния, перебивала физическую. Ворона сначала молчала, а когда заговорила,  голос звучал не громко, но тяжело и был как у старухи- ведьмы, произносивший тяжелое прочтение судьбы вопрошаемого:
- Последнее время заставляет быть внимательней к границам и строже к нарушителям. - сухо, жестко, с намеком на последние потери территорий произнесла вороная.
- Ты знала, что нарушителей границ надо уговаривать, задабривать и со всеми возможными почестями вести к жрецам? Куда, куда же подевались прежние пожиратели?
- Пожиратели и правда превратятся в жалкую чертовщину, принимая и проглатывая в себя все подряд. - Ворона говорила сдержанно, без намека на провокацию, но твердость ее была неизменна. Это продолжение ее собственной речи плавно вытекало из наигранного вопроса Яшки. Ей хотелось донести мысль до Хашима, а не злить его еще больше. Она знала его способность к самоконтролю и восприимчивости, правда, сейчас трудно было предугадать хоть какую-либо реакцию. Между репликами она выдерживала достаточные паузы, как бы проверяя этим временем возможность продолжать.
  - Известно ли ей, что один твой приятель балует себя на обед себе же подобными? А ты знаешь, что может произойти, когда тебя не будет рядом? И я не сыграю в этом роли. - серьезная морда Вороны едва и изредка передергивалась от нервов. Ее глаза вопросительно смотрели на брата, так и спрашивая: "Это именно то, чего ты хочешь?"

Отредактировано Шахат (2017-10-15 15:50:42)

Не падай духом! Никогда не раскисай!..
Пусть даже трудно, пусть в душе поют метели,
Иди на риск, надейся, шанс не упускай,
Поверь в себя — и ты любой достигнешь цели!
© Thank you for the cold
Когда душа к кому-то нестерпимо рвётся, порою здравый смысл - будто в стороне… Как объяснить это тем, у кого совершенно другие в жизни приоритеты, другие ценности? Как убедить, что чувства могут быть сильнее логики? Бывает ли на сердце у Пожирателей тяжело? Бывает ли так, что эти грозные воины не в силах понять, как жить дальше? Много вопросов роилось в голове Хвоинки, однако ответы на них она получит явно не сегодня. Если повезёт - то может когда-нибудь... Но не сейчас. Сейчас, застыв от сильнейшей боли - следовало продолжать попытки устоять на здоровых лапах. Зачем? Ведь так хотелось лечь на снег, прикрыть глаза и плакать-скулить-выть-на-луну, жалуясь на несправедливость этого мира. Хотелось, чтобы пожалели. Приласкали. Мечты, мечты... Следовало чётко уже понять, что как не было в жизни сироты много светлого и хорошего - так его и не будет в будущем. Не всё зависит от нас. Это факт. И всё же что-то мы в силах изменить. Например, мы можем попытаться поменять мнение других о себе. Можно опять же в данный момент попытаться настроиться на позитивную волну: "Не хнычь, всё будет хорошо!" Подобные действия сейчас - необходимость. И это покачивание на грани потери сознания - тоже не блажь. Сие надобно, чтобы доказать, что подобные раны - "пустяки" и что не надо тут никого добивать...
Пребывая в неком трансе, Шанти было сложно вникать в суть разборок между Пожирателями. В основном пепельношкурая оценивала происходящее вокруг себя визуально. То есть анализируя картинку перед глазами. А вот мыслями валькирия витала не здесь - то есть воспринимала ситуацию весьма отстранённо. Да уж. Я никогда себя к "святым" не причисляла. Все мы не без грехов. И глупо считать, что судьба к кому-то бывает всё время благосклонна. Думают ли другие, что я удачливая особа и мне всегда всё сходит с лап? Считают ли они, что мне всегда прям "падают с неба" самые лучшие куски добычи? А вот догадываются ли, что меня тоже судьба ломала и что у меня на сердца много "шрамов"? Хотя о чём это я? Все мы в сущности эгоисты и предполагаем, что только нас что-то касается - будь то несчастье или наоборот...
Взгляд голубых глаз, подёрнутых пеленой боли, мазнул по рыжей шкуре. Сегодня ты видимо показал себя во всей красе. Не скрывал ничего. Гнилая натура, склонная к определённой показухе и имеющая очень даже язвительный язык. Надеюсь, что всё же стая Пожирателей - это большей частью не сборище отбросов общества. В любом случае -  рано делать выводы. Понаблюдаем ещё за поступками. Словам я мало верю...
Амазонка переключилась теперь на свою "обидчицу", отмечая что-то неуловимо странное в облике Вороны и пытаясь  заставить себя вслушаться в речи сестры Хашима.
- Известно ли ей, что один твой приятель балует себя на обед себе же подобными? А ты знаешь, что может произойти, когда тебя не будет рядом? И я не сыграю в этом роли.
Кто-то может подумал бы, что его специально пугают. Проверяют типа. Но нет. Довольно страшные слова были сказаны весьма будничным тоном. Как будто произнесённое являлось предупреждением, а не угрозой. Это ожидаемо. И полагаю, что подобных "приятелей" может быть довольно много. По сути я кидаюсь в пропасть с завязанными глазами. Меня здесь не ждали. Никто делать поблажек не будет. Защищать я тоже должна себя сама. И скорей всего плевать тут хотели на мои принципы и убеждения. Либо я подстроюсь под предлагаемую систему и новую иерархию с этими жрецами, тенями, бесами.... Хм. Либо подстроюсь, либо меня съедят. В прямом или переносном смысле.
- Шанти...
Родной голос вывел из некого транса. Пришло время и мне что-то сказать? Ха. Наконец-то снова дали возможность. Высокую же я цену за это заплатила. Вот только все мои "домашние заготовки" кажутся неуместными. Ладно. Я сумею. Я сделаю всё правильно. Если тяжело  при этом будет - выдержу, если больно - вытерплю, если страшно - преодолею. В первый раз что ли? Самое трудное  - это когда ты считаешь, что надо делать одно, а тебе говорят: делай другое. И говорят хором, говорят самые справедливые слова, и ты сам уже начинаешь думать: а ведь, наверно, они и в самом деле правы... Может случиться, что правы. Но если будет во мне хоть капелька сомнения, если в самой-самой глубине души останется крошка уверенности, что права я, а не они, я всё равно сделаю по-своему...
- Хашим...
Голос прозвучал мягко. Удивительно было слышать подобные нотки этой мрачной ночью да ещё и после всего произошедшего. Однако видимо кое-кто не собирался растворяться во мгле и желал остаться для некого чёрно-бурого светом? Назло всем. Зато не изменяя себе и своим чувствам.
- Я здесь... потому что моё место... рядом с тобой.
Из-за боли, которая может и стала тупой, но продолжала оставаться довольной сильной и дёргающей - приходилось фразы выдавать не сразу. Частями.
- Я не шпион.
Доказывать это никому не собираюсь. Пусть убеждаются в моей правоте или моём предательстве сами. А я просто люблю тебя. И пусть я может и плохо представляю - что ждёт меня впереди - я всё равно не изменю своего решения.
- Я пришла сюда... чтобы заявить о том... что присоединяюсь к  Пожирателям.
Волчица покачнулась, но всё же устояла.
- Я отдаю себе отчёт... о последствиях. Решение не изменю.
Последнее явно было сказано и для Шахат, которой скорей всего придётся принять выбор брата. Безусловно, дочь травницы попытается завоевать доверие смольной - вот только получится ли? Спорный вопрос. Время расставит всё по своим местам, а пока... Пока надо было умудриться не потерять сознание и дождаться развязки, которая была явно не за горами...

Только послушайте этот милый девичий лепет. Моё место рядом с тобой, я взвесила все решения. Браво, прелестная нимфа. Но драматичная роль не вызвала рукоплесканий и падений ниц. Скорее падение настроения. Здесь не театр, а гладиаторская арена. Участники же самые скверные. Бьют рожу и для дела, и удовольствия, то есть всегда. Попробуй тут договориться на их варварском языке.
Ворону перекосила очередная гримаса. Боль и отвращение к сложившийся ситуации вызывали лишь рвотные позывы. Волчица исходила мелкой нервной дрожью. Непрекращающиеся волны боли в животе лишь расшатывали нестабильное состояние зверя. Ее переполняла горечь обиды и злобы. Ей хотелось высказаться и вылить всю обиду на брата. Она ещё не знала что скажет, но горела желанием, и пока лишь ее тихое рычание едва различалось меж голосов волков.
Ворона сделала резкий шаг. Или пол шага. Она сама не успела осознать, как резкая боль надломила ее движение и опустила почти к самой земле. От таза и через позвоночник прошлась резкая ломающая боль, низ живота словно стянули в плотный клубок из кишок. Волчица вся сжалась, и успела издать негромкое гортанное, сиплое скуление. Такой внезапный приступ резко сменил настроение волчицы. Впервые в жизни она ощутила нечто подобное. Боль, неожиданность и необъяснимость происходящего по-настоящему напугали зверя. Первую пару секунд ее морда откровенно отражала ужас, потом она стиснула обнаженные клыки, сильно зажмуриваясь, переживая первую волну.
Эффект продлился с две минуты и боль стала отпускать, постепенно ослабевая и освобождая от удушливого захвата. Напряженное все это время тело стало понемногу расслабляться, и еще через минуту Шахат сделала попытки принять прежнюю позу.
Успешно, но оправившись она не захотела больше возвращаться к проблеме, которую занёс брат. Ворона неожиданно ощутив слабость, потеряла интерес к вразумлению зеленоглазого. В конце концов она уже сказала все: валькирии нет места в восточной стае.
В этот момент ей показались некчемными и почти бессмысленные попытки что-то изменить прямо сейчас.
Она так и не посмотрела снова на брата. Она не слабая. Нет. Сознание судорожно носилось в поисках объяснения причин произошедшего с ее телом. И многие догадки сошлись к единому предположению: она снова носит в себе эту заразу. Жрущая ее изнутри -  беременность - как роковой приговор звучал в голове.
Ворона очередной раз оскалилась и особенно озлобленно последний раз огрызнулась на брата:
- Поступай как знаешь. - и нервно, и грубо стала не быстро пореставлять лапы в сторону Яшкура. Отчаянное и злое выражение морды было направлено вперед, почти под лапы. Пусть получит то, на что нарывается Хашим. Пусть. Она подождет еще немного и понаблюдает. Эта боль породила много сомнений в вороньей голове. А сможет ли она пережить появление очередного мясного паразита, живущего под ее сердцем?