Черная громадная туша "милого пёсика", что скалилась и рычала, затмила дорогу хищнику, вышедшему на поляну, как видимо, поживиться живым хлебом. Не было времени рассуждать, стоя на одном месте. Нужно было действовать и срочно. Я понимал, что бегство - не лучший выбор, тем более, если делать выводы из сегодняшнего вечера, убеждаясь на чужом сладком опыте, что закончился весьма удачно, от того и сладок его вкус.
Использовать ружье, что сейчас я крепко сжимаю в одной руке, не лучший выбор, хотя если бы медведь бросился на нас, ничего бы не оставалось, как именно стрелять. Но если я выстрелю сейчас, какова вероятность того, что я попаду именно в нужную точку, чтобы сразить его наповал? Почти никакой, тем более, если учесть все эти вертлявые силуэты на фоне зарева, что виляют своими хвостами взад-вперед. Медведь расценит любые действия с угрозой для его жизни как атаку, пускай я брошу в него тапок или будь то выстрел. Можно орать, визжать, но лучше в данной ситуации пойти на крайние меры.
Честно говоря, я не люблю рисковать что своей жизнью, что чужой, но всё же я решил рискнуть, прибегнув к помощи "сладкого опыта", а точнее "уносить ноги, пока целы".
- Бежим, - скомандовал я, отпуская девчонку и перехватывая её руку, тяня на себя.
И мы... побежали. Если не считать замедленных её действий, но по какому поводу, я разбираться не стал, будь то потрясение, стресс, срыв и прочая ерунда, да и некогда. Просто напросто волоча её за собой, я несся к стене. За моими темпами она не успевала, так что частенько летала по воздуху, но не давая ей упасть, я подхватывал её и опять тянул... Тянул... И тянул...
Всё это продолжалось бы вечность, если бы я не увидел Городскую стену и чуть ли не истерично начал сокрушать её ударами кулаков в ворота. Попытавшись успокоиться, я испытывал странные ощущения тревоги, горевшей внутри ярким пламенем, а навязчивые мысли по поводу моей первой спутницы не давали мне проходу.
Залетев в ворота и тяжело выдохнув, я со спокойной душой заметил, что ненормальная девушка с кошкой уже на месте и отправил их тёпать домой, сказав на прощанье, что самолично убью её мяукалку, будь она неладна, если та ещё хоть раз сбежит. На что по-моему мне пожелали того же - верной смерти от "клыков" хозяюшки.
Я бросил ружье на землю и осмотрел девчонку на наличие травм, порезов, ушибов, легенько потормошив её и повертев в разные стороны, а после этой операции легонько потрепал её по голове, успокаивая, ведь мне предстоит ещё нелегкий путь домой, так как по пути мне нужно будет довести этого ребенка до дома и всучить его уже в руки каких-нибудь ро-ди-те-лей!

Отредактировано Byrne Hayes (2016-08-31 12:31:40)

Противостояние озверевшего медведя и не менее осатанелого пса затягивалось. Отголоски былого костра отодвигались все дальше, слизываемые секундами отдаляясь от взора, тревожного, серого, свирепого в своем решительном порыве, цепком в угадывании уходящих людей и теряющегося в рядах деревьев. Крик умело и целенаправленно дразнил свою жертву, оглушая ту раскатистыми завываниями и громким металлическим лаем, совершал маневренные скачки в разные стороны, кружа вокруг грузного косолапого черным шмелем, норовящим цапануть опасную зверюгу за косматую шкуру. Это был опасный танец в котором оголялись клыки, скрещивались взгляды, закипала кровь от приступа бешенства и адреналина. Под ударами мощной, когтистой, крючковатой лапы крошились стволы деревьев, трещали переломанные кусты, летела комьями стылая жирная земля, перемешанная с камнями и прошлогодней листвой. Но как бы не бушевал бурый, как бы не надрывал глотку ревом от которого стыла кровь застывая в жилах, Крик оказывался на доли секунд проворней него, быстрее его, вёртче. Матерый кобель при видимой близости держал расстояние, дразнил медведя своей мнимой доступностью, но на самом деле, отточенная годами сноровка спасала от безрассудного сближения, чреватого смертельной неизбежностью. Убедившись, что Рашель в безопасности и оценив по достоинству здравый поступок охотника, Крик ломанулся в густую чащу, в самое лоно леса, наращивая расстояние между собой и медведем, что с хриплым дыханием зачищал следы за отступником. Такая погоня не могла длится долго, поскольку полукровка изначально был быстрее, а потому, вскоре разъяренный лесной житель отстал, а Осколок сделав полукруг, вернулся на поляну, вдохнул воздух следов и припустил к городской стене.

Сезон: "В сонном царстве теней"
Дата: 20 февраля 188 года

...Чернота, испещрённая белыми точками,
Железный холод поглощал остатки одиночества.
Заледенили ноздри, тускло блестели звёзды,
Яростный ветер бросал гроздьями снег в воздух...
©
Шанти снова ушла в "самоволку". В который раз? Не сосчитать уже. А всё почему? Причины ясны. При ином раскладе её бы просто не отпустили. Во-первых, из-за приближающегося конфликта с Южным Крестом каждая волчица была "на счету". Во-вторых.. Такой тихой, маленькой и ничем особо не примечательной валькирии не дали бы важного задания, отправив в далёкое путешествие без сопровождения.  А между тем Корица сочла единственно правильным решением именно такую вот авантюру. Вернее - после долгих бессонных ночей в голове у дочери травницы появилась идея. По сути - идея "фикс", получившая статус "миссии" с пометкой "суперважно". И теперь сука не успокоится, пока не выполнит то, что сама же и придумала. Безусловно, Сейхан не давала ей никаких указаний и явно будет злиться, когда обнаружит отсутствие одной из подчинённых. На этот случай следовало бы озаботиться предупреждением о своих планах, но... Но сирота не стала этого делать, т.к. в целом... и не рассчитывала вернуться живой на этот раз. Да, удачливость удачливостью...однако тут... слишком серьёзная задача была поставлена - разведать что да как у Пожирателей сейчас и вернуться с обстоятельным докладом. И если благодаря везучести ещё удастся может осуществить первую часть плана, то вторая...
Шанти нельзя было назвать глупой. Самонадеянной - да. Не более того. Те действия, которые можно было просчитать - просчитывались. Впрочем, волчица действительно была слишком молода, чтобы суметь учесть максимум возможных сценариев развития событий. Где-то не хватало элементарных знаний, где-то опыта... Так или иначе, узнав о гибели Хэйтема - голубоглазая стала винить себя в его гибели не меньше чем Осирис. Они ещё больше отдалились друг от друга и это неудивительно. Оба, мучаясь комплексом вины, искали возможности хоть как-то оправдаться. Стена отчуждения росла внутри стаи всё больше. С мелкой амазонкой и раньше мало кто общался, а после случившегося - она в полной мере могла уже ощутить себя изгоем...
Вряд ли кто будет жалеть, если я сгину... Таковы были невесёлые мысли, глодавшие душу валькирии во время её перебежек по лунным холмам и городским полянам. Осириса не смогла вытащить из его тьмы - только ещё больше его туда загнала. Не выполнила обещания, данного Богине. Ну и какой с меня в итоге толк? Ничего от меня хорошего стая не видела. Проблемы только создаю. Значит, лучше, если меня вообще бы не было... Ну а если вдруг всё же я чего-то и стОю, то я должна доказать, что могу быть полезной. Важная информация послужит мне достаточным оправданием. Хотя я так далеко не заглядываю. Вряд ли мне настолько повезёт, что первым я встречу Хашима. У него сейчас тоже много проблем. М-да...
Патрули Легиона не обнаружили самку и ей удалось добраться аж до Южной Цветочной поляны. В эту ночь на небе не было видно звёзд и только когда изредка проскальзывал сквозь тучи лунный свет, то всё вокруг призрачно озарялось. Ненадолго. Потом снова всё погружалось во тьму. Морду путешественницы прорезал саркастичный оскал. Прям отражение того, что творится в душе. Для полной картины не хватает только снега - чтобы мокрые следы на шерсти напоминали дорожки от слёз... Как бы то ни было, депрессия депрессией, но всё же жизнерадостная натура не совсем ещё "умерла" в сироте. Она до сих пор верила, что счастье возможно. И что всё будет хорошо. Вот только для кого предназначен хеппи-энд? Вопрос "на засыпку" - ведь похоже встреча с Пожирателями произошла раньше ожидаемого. Ещё далековато было до их границ, а один знакомый запах уже появился. Удивительны всё же причуды Судьбы. Валькирия остановилась и осмотрелась. Ветер дул в её сторону и по идее обнаружить присутствие чужака пока волки не могли. А вот амазонка чётко поняла, что оказалась одна против двоих. Что ж. Без боя в любом случае не сдамся. Хашим бы ещё поверил, что я хочу в стаю - ведь нас многое связывает... А вот Шахат...Она - нет. Значит... Значит всё будет так как угодно Богам. Прятаться в итоге Корица не стала - хотя об этом прям кричал внутри инстинкт самосохранения. Случай же предоставлялся! Грех им не воспользоваться. Но кто потом поверит, что ты пришёл сюда не шпионить? А вот если выйдешь вот так, поступив отчаянно и безрассудно, то, возможно, ещё есть шанс. И надо его использовать. Поэтому голубоглазая никуда со своего места не двигалась. Только сместилась на позицию, которую посчитала наиболее безопасной в данной ситуации - к колючему кусту. Таким образом, хоть с какого-то бока авантюристка была "защищена".  Нервно сглотнув, серошкурая смотрела как приближаются два силуэта, о чём-то переговариваясь между собой. Смотрела и ждала. А что ей ещё оставалось?

На возглас волчицы Яшкур оскалил зубы в ухмылке. Она должна была получиться изысканно-утонченной, но с учетом нервного состояния зверя вышла натянутой, пугающей и слегка безумной. Не любил Рыжая Шкура, когда его звали Лисом - лишнее напоминание о невысоком росте. Нет, собою Яшкур был доволен и внешность свою считал едва ли не образцом идеала, но нападки мерзких душонок и их смешки подрывали внутреннее спокойствие, пробуждая и без того не самое приятное естество. Вероятно Шахат сама того не знала, но именно она лопнула еще одну из струн его терпения. Безумия, колыхавшегося на самом дне бездны его синих глаз, стало немного больше.
- О, позволь, я не собирался считать твое свободное время, - он нервно повел носом, что-то ощущая, что-то подозрительное, но пока не ясное, - и не стоит считать тебе моего времени. Но... Волк втянул полной грудью морозный воздух почти одновременно с Шахат, и одновременно с нею выдохнул.
- ... это лишнее время абсолютно некуда девать. Мысль, наконец, завершилась, и пропала, сменившись только ощущением запаха. Бесспорно волк, бесспорно чужак, бесспорно сука. Можно, конечно, попробовать взять в плен, привести в стаю, попробовать сделать членом этой стаи. Но стаю нужно было кормить. Разве не за этим здесь Шахат и Яшкур? Не за тем ли были отправлены сюда тень и бес?  Так что едва ли кто возмутится, если они принесут эту чужачку для пира. Ну, а коли возмутятся, так Яшкур тактично напомнит, что их задание на сейчас было не вести дипломатические разговоры, а добывать пропитание. А тот факт, что от бессонницы кусок в горло не лезет - оно второстепенное, не важное. Волк облизнулся.
- Конечно я чую, о прекрасная, - Яшкур не заметил, как тонкая нить слюны стекла с края губы, упав на промерзлую землю. Его не могло не порадовать, что бес, словно читая его мысли, тоже не прочь поймать волчицу на лоскуты, однако воспаленный мозг волка яростно посылал ему какие-то сигналы. Зверь насторожился. Шахат знает эту волчицу. То, как она говорила, с какой уверенностью, и с какой яростью. О, не простую птицу занесло в их компанию, отнюдь. Интерес волка возрос. Он шел сначала рядом с черношкурой товаркой, но потом хищники чуть разошлись, беря пришлую в кольцо и отрезая все возможные пути к отступлению.
Пред синим взором предстала некрупная, какая-то блеклая на вкус Яшкура волчица. Бледная немочь, да и только. Недоумение в глазах волка полыхнуло и погасло, но явилось неясное беспокойство. Внутренний голод, что требовал своего утоления. Отнюдь не желание есть, другое чувство начало рfсти внутри синеглазого.
- И это будет нашим обедом? - голос самца был обманчиво мягок. Этакий бархатистый полог, который укутывает, обещает безопасность и покой. Вот только произнесено сие было устами Пожирателя, и какого! А главное - интонация. Немного досады и недоверие, а еще толика печали и капелька раздражения. Впрочем, едва ли ей с ее птичьими мозгами различить все оттенки интонации в голосе Яшкура.
Уши навострились, прислушиваясь к тому, что говорит Шахат. Волк улыбнулся, чуточку печально, мол, прости эту болтливую громадину. Яшкур, что на фоне рослой самки смотрелся особенно не выигрышно, мягкой походкой подошел совсем близко. Шахат играет большого и злого волка? И явно находится не в самом лучшем расположении духа. А что есть у Шахат? Правильно, у нее есть брат, которого она ревнует. И, вероятно, ревнует к этому недоразумению, пытающемуся показать себя волчицей. Неужели?..
- Что ты, о прекрасная? Неужели этот длинный нос тут появлялся? - Яшкур подошел практически вплотную к незнакомке, практически уткнувшись носом в нее. Он чуял ее дыхание и, казалось, слышал стук ее сердца. А может это собственное сердце колотилось у него в ушах, требуя крови?- И что говорят про нее? Хороша?- легкая издевка в голосе, - игру черношкурой стоит поддержать, хотя сам Яшкур имел свои мысли на счет того, что можно сотворить с нарушившей границы. Чем больше проходило времени, тем яснее становилась картина в голове синеглазого.
- О прекрасная Шахат, - Яшкур играл, он вживался в новую роль, предвкушая триумф, начиная напитываться силой. Небывалый поток энергии, казалось, закружил в воздухе, готовый вот-вот влиться в волка, - отдай ее мне? Если бы Яшкур был не так озлен бессонницей, если бы его воспаленные мысли не бились в голове, словно пойманные бабочки, то голос его звучал бы иначе. Но сейчас он говорил почти шепотом, проникновенно, с долей мольбы, и с элементом предупреждения и агрессии. В его тоне прямо ощущалось, что если эта волчица ему не достанется, то пострадает куда больше жизней. Садист внутри Яшкура пробудился и требовал крови. Синие глаза чуть помутнели, потускнели, хаотично блуждая по округе. В своей голове Яшкур представил уже незнакомку, распятую и выпотрошенную наживо. Ее голову можно будет послать тем, кто послал ее. И Яшкур, наконец, получит желаемое, и заодно они узнают, что ей стало известно. Не просто же так она блуждает тут? Этот нос явно что-то вынюхивал.
- Отдай мне ее, - проникновенный, искушающий шепот, - я поделюсь с тобой. Я покажу тебе, как продлить жизнь, чтобы она вкусила каждое мое действие, каждый оттенок боли, чтобы ощутила ее вкус вместе со мною,  - синие безумные глаза устремились на серую суку. Шепот становился тише, но оставался достаточно ясным, чтобы его слышали обе волчицы.
- Мы узнаем все, что известно ей, - волк не умолял более, он искушал сладкими речами, словно сулил  золотые горы и луну с неба, - а потом сможешь забрать, что останется, и сделать, что захочешь, потом преподнесем ее шкуру дьяволу, только отдай мне ее.

Сложно. Сложно думать, когда кровь бурлит громче мыслей.
Размышления, аргументы, факты... Что они, когда тебя ведёт лишь твоя собственная злоба, раздражение и кипучее неудовлетворение? И почему во всем мире не выпало других комбинаций на судьбоносных костях, и Вороне приходится включать проклятое, нисколько ей сейчас не всратое "благоразумие"? Вот на кой?
Брат... Какой бы бесятиной не была сука, какого бы опыта не набралась, и как бы на мир не смотрели её глаза, был тот, кто имел свой вес в ее понимании. Черствое сердце ещё не до конца затянулось сплошным рубцом. В исковерканной форме, но можно было сказать - она его любила. А он - ту, чьей смерти сейчас хотели оба Пожирателя. И надо было решать.
Одного взгляда на Яшкура было достаточно, чтобы понять - этот парень, как пороховая бочка, в любой момент может рвануть. И как эту мощь направить да в нужное русло? Ворона смотрела за его действиями и слушала, что он говорил не без искажённой оскалом и отвращением мордой. Да, этот парень был явно ещё тем сумасшедшим и наверняка по опасности далеко не последний из Карателей. Однако, для Вороны он слишком много болтал. Ей было бы куда проще, если бы он просто, следуя инстинкту, уже вцепился нарушительнице в бок. В её голове тут же пронёсся иной, раздражающий её, образ сумасшедшего. Кхас был другой и скорее у пепельной суки не было бы возможности столько разглагольствовать. Более чем наверняка, в такой ситуации Вороне и не пришлось бы принимать решения - хруст костей валькирии раздался бы раньше, чем могла себе позволить это Шахат. Бедная забредшая на север душа, ей искренне можно было посочувствовать. Но было некому.

Ворона не отвечала валькирии. Её полуулыбка, полуоскал застыл, а глаза жгли на серой шкурке дырку. Когда Шанти закончила речь, которая должна была, надо полагать, вразумить Пожирателей, из пасти Вороны вырвалось несколько сдавленных смешков. Слушать Ворону было как минимум неприятно. Громко и грубо для волчицы такой тонкой наружности, звучали слова:
- Яяяяшкур! Как ты считаешь, сука может так нагло заявляться и так неуважитьльно себя вести? - Вороне хотелось все же быть с волком "на связи". Отдельные слова тянулись особо неприятным звуком, как старые дверные петли. Зубы едва скрипели друг об друга и мелкая дрожь бегала по губам, но не создавая помех стальному и полному скептизма звуку.
- Валькирия предала запад, чтобы податься в Пожиратели? И наверное рассчитывала, что Хашим встретит и примет? Увы. Друг мой! - Ворона снова обратилась к состайнику, и её морда у самой чуть исказилась от произнесеных ею слов. - сам видишь, что мне есть дело до нашей гостьи. - она говорила жёстко, как-будто хотела присвоить "добычу" себе. - Но! - Ворона ловила каждое движение волка, у которого, казалось, вот-вот потекут слюни от фантазий на бойню этой суки. - Я отдам это дело тебе при условии...- она намекала волку слушать ее внимательно и тогда соглашалась играть по его правилам. Ворона, не сокращая и так небольшое расстояние между ней и валькирией, отошла чуть в сторону, и оказалась напротив серого бока. - Шанти, раз тебе все уши брат прожужжал о наших правилах... Должна знать, что не ходячих мы не принимаем. Яш! Дери за лапы! - и почти в тот же момент Ворона нырнув, резко поддалась вперед, целя на передние лапы и, хватая ближайшую у запястья, принялась ворочить ее, вгрызаясь в кости. От двойного нападения увернуться было не возможно. Шахат пока не решила выписывать Шанти приговор, но лишить её возможности сбежать - теперь была обязана.

Скорее всего, у окружающих складывалось впечатление, что Ворона ревнует Хашима. Что это сестринская ревность, порыв понятный, но в сути глупый. Ворону едва ли интересовало, что по-этому поводу могли думать другие. Её страх был связан с возможностью потерять брата, снова упустить тонкую нить их общей судьбы. Чтобы не говорил Хашим, но уверенности в том, что валькирия не "промоет" ему мозги у Вороны не было. Она дорожила братом, но не всегда понимала, что происходит в его голове. Потому и боялась. Один раз их жизнь расскидала, и непонятная удача по чистой случайности свела их вместе вновь. Они много упустили из жизни друг друга, и Шахи надеялась, что под общим движением стаи они смогут жить в одном ритме. Но как оказалось судьба не переставала издевательски подкидывать волчице подлянки. Казалось бы, с самого детства закаленого на войну и выживание зверя, чем можно ещё ранить? Только тронув последнее не защищённое место - чувства. Легко не жалеть шкуру, шрамы затянутся. А на сердце - не всегда. Вот и сейчас что-то внутри больно ёкнуло перед броском. Разобраться, однако, в причине у Вороны времени уже не было.

Отредактировано Шахат (2017-08-05 15:21:03)

- Валькирия предала запад, чтобы податься в Пожиратели?
Валькирия предала Запад. Валькирия. Предала. Эти слова стали вдруг рефреном повторяться в голове Шанти. Не то, чтобы волчица до сих пор не понимала всей серьёзности своего поступка - но только после того, КАК именно Шахат заявила об очевидном - голубоглазая задумалась, а стоило ли вообще уходить из стаи? Нужно ли было менять равнодушие на... презрение, недоверие и ненависть? Кроме Хашима ведь ей никто не поверит - это ясно как день. Ей будут устраивать проверку за проверкой и неизвестно ещё перед каким выбором ей придётся оказаться... Не проще ли было оставить всё как есть и не отправляться за приключениями на свой пушистый хвост? Неужели всё было настолько плохо? Самонадеянность заставила совершить первую ошибку, а затем всё стало расти как снежный ком, катящийся с горы. Не предупредив никого о своих планах - с одной стороны она обеспечила относительную правдивость своей истории с переходом. Но теперь её будут преследовать даже те, кто раньше защищал! В мыслях сразу возник образ настоящего бойца. Истинного Легионера. Объекта первой детской влюблённости. Хотя чего греха таить - серошкурая до сих пор восхищалась тем стержнем, который позволял Осирису придерживаться именно той линии поведения, которую он считал правильной. И пусть решения не всегда приводили к хорошим последствиям, и пусть пути-дорожки в итоге у двух представителей одной стаи разошлись... всё равно. Осирис - не предатель. А она? Замысел-то подразумевал разнюхивание информации и возвращение к своим с ценными сведениями. Вот только по-настоящему идея видимо лишь прикрывала желание... умереть. Ибо светлого будущего сирота не видела. Впереди зияла только темнота. Ничего хорошего. Ну... почти ничего.
Почему так депрессивно смотрела на своё будущее та, которую часто называли "солнышком"? Ведь не впервой составление пары из двух разных стай. Ничего прям из ряда вон выходящего в этом нет. Не они первые с Хашимом и не они последние. Но известно ведь много случаев, когда кто-то не решался на переход в стаю другого и семья не складывалась. Почему? Как раз наверное именно по причине неприятия состайниками избранника или избранницы. Конечно, чтобы решиться на подобный шаг - тоже надо иметь определённую смелость и твёрдость характера. Однако к Пожирателям думается никто вот так ещё не переходил. В любом случае ситуацию серьёзно осложняли несколько обстоятельств. Самка не была крупной, а значит похвастаться особой силой не могла. Разве что лёгкостью и манёвренностью. Шерсть валькирии была светлой и это пусть не являлось критическим обстоятельством, но и не играло перебежчице "на лапу". Ну и, наконец, чувства. Чувства и убеждения. Ложиться под первого встречного кобеля только чтобы спасти жизнь? Или как испытание для принятия в стаю? Да лучше уж сдохнуть! Если уж в чём Шанти и была твёрдо уверена, так это в том, что только Хашима она теперь подпустит к себе близко. Потому что только его любит. Только ему будет верна. Пусть иной вариант предполагает смерть. Пусть. Это более честно. Это наказание... или может даже где-то благословение? Избавление от сомнений...
Избавление или побег? Тут уж всё же кровь взыграла и Корица поняла, что так просто этим двоим не сдастся. Ведь как всегда голубоглазая видела и слышала больше, чем думали её собеседники. Потому что умела слышать. Потому что умела делать выводы и за грубостью замечать боль. Не меньшую, чем свою собственную. Что касается кобеля, то тут, безусловно, более сложный случай. При желании можно было бы разобраться и с мотивами его поступков. При желании и наличии времени... которого сейчас не было. Поэтому оставалось лишь действовать.

- Яш! Дери за лапы!
Ворона нырнув, резко поддалась вперед, целя на передние лапы и, хватая ближайшую у запястья, принялась ворочить ее, вгрызаясь в кости.
И хотя волк витал в своих мыслях, одновременно он слушал и вороношкурую, а посему молниеносно рванулся вниз метя схватить серую суку за правую переднюю лапу, в то время как стоявшая слева от Шанти черная сука метила в левую. В этом случае куст, который серая выбрала защитой тылов сыграл роковую ошибку - назад было не отпрянуть. Справа стоял Яшкур, у самого бока, а перед нею и чуть слева - Шахат. Первой ошибкой Вороны было то, что она слишком много болтала. Да, возможно, приказ и нужно было отдать. Однако в итоге-то о планах узнал не только некий Яш, но и сама жертва. И тут уже главное не тормозить. Принять правильное решение. Ну и надеяться на удачу, конечно, ибо по сути времени на размышления совсем не было. Либо пан, либо пропал.
Когда на тебя кидаются с двух сторон, то естественным желанием является вырваться из этих тисков. Кто-то бросается вперёд, кто-то -пытается уйти назад. Однако оба эти варианты были обречены на провал, т.к. тыл защищал колючий куст, а движение вперёд... учитывая скорость нападавших было обречено на явный провал. Уроки Крейга впрочем не прошли даром и пока ещё возможно было делать какие-то выводы, они были сделаны. Не настолько всё же волчица была наивной. Рыжий кобель был намного меньше Шахат. И меньше Шанти. Именно в этом валькирия увидела для себя шанс. Несмотря на довольно близкое расстояние - совсем самоубийцей всё же Корица не была и поэтому прям в холку и бок ей никто не дышал всё же. Надо было совершить усилие - чтобы её достать. И вот эти мгновения - слова и действия других - и давали авантюристке возможность спастись. Спружинив на задних лапах -  самка совершила прыжок.... через Яшкура (благодаря разнице в росте и тому, что кобель пригнулся дабы схватить жертву за лапы, по идее данный трюк должен был удастся). После приземления серошкурая попыталась уйти, резко меняя направление движения иногда (петляя то есть) и не давая таким образом преследователям просчитать её траекторию. Впрочем, слишком сильно она этим не увлекалась, понимая что самый быстрый путь - по прямой... а  крупной Шахат добавит скорости ещё и злость... Просто нужно было выиграть немного времени для того, чтобы изменить баланс и выйти из тупиковой ситуации с наименьшими потерями. Несмотря ни на что - хотелось ещё всё-таки пожить. Поэтому в голове бродили мысли о применении разных артефактов... но пока они оставались только мыслями. Пока просто тело совершало отчаянные и довольно мощные прыжки вперёд, в надежде спастись. В надежде на чудо...

Первое движение - вот чего не хватало раздраженным нервам волчицы. Оно было резким, решительным. Шаткое положение наконец получило направление.
Когда первая попытка провалилась, и серые лапы выскользнули перед самым носом разгоряченной Вороны, тонкой змеей через живот и грудь прошел холод. Её все сильней толкало вперед, почти трясло, но она все еще держала себя под контролем. Вороная почти с бешенством отпрыгнула от земли и, снова разевая пасть, чтобы теперь наверняка не промахнуться, толкнула тело вперед.
Она словно в замедленном действии видела, как Шанти заваливалась на Яшкура. Щекочущее чувство в груди оборвалось и сменилось более сильным, похожим на жажду. Даже слюна стала более тянучей.
В первый раз - хлопок челюстей в воздухе, теперь, во второй - мягкая шерсть грубо уперлась в пасть и нос. Шахат успешно воспользовалась неловкостью Шанти, от чего удачно и глубоко смогла погрузить клыки. Укус пришелся на верхнюю часть бедра пепельной суки. Шахат тут же пробил адреналин, она стала дышать глубже, чаще, нервно глотая наполнявшую её пасть кровь. Только захватив долгожданный и чуть не ускользнувший сучий кусочек, Ворона без промедления, с рыком стала яро дергать волчицу за лапу на себя. Резко, сильно, не давая возможности встать, стаскивая валькирию с состайника, давая тому чуть быстрее подняться на лапы, чтобы дать ему тотчас же впиться в голову или куда тому взбрендит на пепельной шкуре.
Вороне сейчас, оказывая такой радушный приём, хотелось как минимум припугнуть Шанти. Хотя бы немного погрузить в мир Пожирателей. Дать той своей шкурой почувствовать малую часть настоящей жестокости и несправедливости. Намекнуть на суровую реаль и выбить уже из бошки девки ту сказку, которая, видимо, управляла ей. Подавить глупую упертость. Подорвать уверенность. Поставить на место. Разрушить надежды. Глупые мечты о счастье - и в том месте, куда подалась валькирия? Это не тот мир, где "счастье" могло значить то, о чем, скорее всего, грезила Корица. Здесь другие расценки. И если волк не может их принять, то, как правило, они его ломают. Шахат это понимала хорошо. Но не понимала, что именно упускала из виду, а именно глупость ли, наивность ли брата или тот факт, что ему уже промыли мозг? А может что и того хуже, о чем Ворона и не думала? Однако ей была очевидна глупость поступка валькирии. Игра ли молодости и первой любви, но Шахат не интересовало это. Она была готова лишь сломать. Делая выбор, надо быть готовым принимать последствия. И Шахат хотела быть максимально тяжёлым последствием наивности.

Отредактировано Шахат (2017-08-18 22:51:09)

- Знал бы я, что бывает на севере такая дерьмовая погода, сам дьявол не искусил бы меня покинуть юг, - ворчал мангуст, догоняя Порченого на выходе из Голодного леса.
- Благо, хоть к ночи подморозило, - Хашим задумчиво глянул в беззвёздную темноту над головой и лишь чуть замедлил шаг, позволяя рыжему забраться себе на спину. Ухватившись цепким пальцами за чёрно-бурый остевой волос, Мунго принялся копаться в своей порядочно вымокшей шубке, продолжая недовольно ворчать себе под нос нечто, предположительно, непечатное. Сегодняшний день он, по просьбе Жреца, провёл на границе клочка тёмных земель Пожирателей и тех, что заняли пантеоновцы. Работа оказалась сырой и грязной, но важной.
Друг наполовину - всегда наполовину враг, посему нельзя было оставлять подобное соседство без присмотра.

А погода действительно не баловала. Даже сейчас, когда наст бугристой коркой схватил эти влажные слякотные массы, лапа то и дело проваливалась под твёрдый слой, противно хлюпая по тающему снегу. Умом зверь понимал, что зима уже совсем скоро подожмёт свои посеревшие тощие грязные хвосты и уберётся восвояси до следующего сезона. Вот только нагадить после себя, конечно, успеет. Что и говорить, а в неприязни к издержкам ранней весны Хашим был полностью солидарен с красноглазым. Впрочем, раз никуда от сырости и грязи не деться, остаётся только терпеть.
Снова терпеть.
Хашим скрипнул зубами, пригибая голову, чтобы пройти под широкой еловой лапой. Мунго, заметив её только в самый последний момент, неловко спрыгнул с тёплой сухой спины и тяжёлым осуждающим взглядом посмотрел на Порченого. Тот, извиняясь, махнул пару раз чёрным хвостом. Сознание резко переключилось на реальность, и злость отступила.
- Раз ты уже спустился, может, ещё немножко вдоль границы побегаешь? - осторожно и вкрадчиво предложил кобель. Мангуст, вскинув брови и поджав губы, лишь покачал приподнятой кверху головой, искренне удивляясь подобной вопиющей наглости.
- Ну и гад же ты, Хаш.
- Значит, до встречи у барсучьей норы, - посмеиваясь, чёрно-бурый уверенно пошёл вперёд, напоследок махнув хвостом перед самым носом Мунго. Тот лишь улыбнулся ему вслед и ловко скользнул меж деревьев в сторону южной части Цветочной поляны, чтобы обогнуть небольшой крюк нейтральных земель. Так, на всякий случай.

Вдвоём в патруль они отправились не только из личной прихоти (хотя Хашим не сильно расстраивался, когда выпадала возможность выйти в одиночный поход или в паре с мангустом). Оставшиеся члены стаи были заняты делом. Жизнь среди варваров насыщенно кипела, словно не было всей этой истории на Пиках Боли. Наверное, то беспросветное дерьмо, что роком висело над их головами, настолько измотало стаю, что у чужих открылось второе дыхание: вернувшийся и почти уже пришедший в себя Кхас, прихватив с собой двух самых отчаянных головорезов, отправился завоёвывать Медвежьи холмы, никак не желая оставить в покое злосчастный Север; Рен куда-то запропастился, никому ни слова не сказав, а сестра и второй тень отбыли на охоту.
Салема с момента расправы больше не вспоминали, словно на его личность наложили негласное табу. Порченый относился к его смерти, как к личному оскорблению и поводу отомстить, как того требует закон стаи - но не более того. Горько оплакивать утрату и в спокойные времена вряд ли пришло бы кому из варваров в голову, а сейчас даже слегка печалиться - непростительная роскошь. Хашим ещё не осознавал, но такой ход мыслей - явная печать атмосферы, в которой он ныне пребывал. Пожиратели закалили дух южанина и продолжали методично натачивать, словно лезвие бритвы.

«Скажу прямо и без нежностей. Если ты не готов к такой стае, а это непременно будет проверяться каждый день, я имею в виду такую тьму, которая не снилась тебе и в самом страшном кошмаре, то тогда можешь уже проваливать. Но... Если ты чувствуешь, что это - твоё - милости просим. В тёмной стороне есть и плюсы. Но для каждого из нас они свои.»

Хашим остановился, вперив в землю перед лапами хмурый взгляд. То были слова Салема в их самую первую встречу. Именно он провёл слепоглазого к варварам, бесхитростно предупредив о правдивых последствиях.
Так нашёл ли ты свои плюсы, Хашим?
Зверь не успел ответить себе на этот вопрос, ибо в следующую же секунду сознание разрядом молнии пронзил сильно встревоженный голос мангуста.
Коротко вдохнув, зверь бессознательно распахнул исполненные страха глаза. Зрачок в левом туго сжался, несмотря на густую темень леса.
Долей секунды позже на том месте, где он стоял, от волка остались только глубоко взрытые снежные следы.

***
Мунго не сразу понял, что за возня там, впереди. Пересекая поляну, он, разумеется, наткнулся на следы двоих варваров, и теперь в подвижных силуэтах уверенно разглядел именно их фигуры. По всему видать, преследование увенчалось успехом. Но преследование кого? Неужели, некрупный олень? Остановившись на несколько мгновений, чтобы принюхаться, Мунго стрелой помчался вперёд, так и не уловив третьего аромата. В любом случае, стоит поторопиться. Возможно, им может потребоваться его помощь.
Зверёк ловко и стремительно оставлял позади очередные метры заснеженного подмёрзшего поля, и теперь, значительно приблизившись, разглядел, что третий участник возни - волк. Нарушитель? Шпион?
- Хашим...
Ответа не последовало. Возможно, Мунго недостаточно сконцентрировался. Или попытка связаться не вышла из-за странного сомнения, легко шевельнувшегося в подкорке? Песчаношкурый слегка замедлился и, прищурившись, поднялся столбиком, силясь разглядеть, что там происходит. Все трое были так увлечены процессом, что не замечали подобравшегося из темноты зверька, замеревшего на расстоянии нескольких метров в тени каких-то растений. Сердцебиение красноглазого усиливалось, покуда пазлы в голове стремительно складывались в картинку. Серебристая шерсть, невеликий рост, чрезмерное напряжение Вороны. Мунго нахмурился и опустил мордочку, сурово вглядываясь исподлобья.
- Подними её.
Мангуст ощерился, прочувствовав отвратительность ситуации, и вдруг глаза его шокированно распахнулись, когда он услышал, наконец, протестующий голос серой волчицы.
- ХАШИМ! ОНИ ПОЙМАЛИ ШАНТИ!!!
Песчаный сорвался со своего места пятью секундами раньше Хашима. Тугой, как выпущенная из лука стрела, он летел к трём фигурам, и его разбирала жестокая багровая ярость. Чёртова Ворона. Он видел, с каким упоением она рвала мясо на бедре валькирии. Но ещё больше он ненавидел сейчас этого склизского червя, что стоял над извивающейся и отчаянно верещащей Хвоинкой.
Грязный мерзкий пёс.
Похотливая грубая падаль.
Подбежав сзади и чуть сбоку, красноглазый сильно оттолкнулся от земли и упруго взвился в воздух, страшно шипя и распушив рыжий хвост. Прыгнув на голову Шахат, как на маленькое плато, он тут же оттолкнулся, ошарашив суку, и бросился в морду поворачивающемуся на странный звук Рыжему, яростно вцепившись тому в ухо. Маленький боец отчаянно скрёб когтями по всей его ненавистной личине, в попытке удержаться. Из утробы его доносился жуткий клёкот, граничащий с кошачьим шипением. Ох, как ему хотелось пустить на лоскуты скальп ошарашенной яшкиной морды, чтобы она более никогда не могла выразить это унизительное тошнотворное удовольствие! Но, несмотря на сомкнутые на ушной раковине челюсти, Яшкуру достаточно было несколько раз остервенело тряхнуть головой, чтобы Мунго упругим мячиком отлетел в сторону и тут же бросился обратно к кобелю, весь ощетинившись. На всё это действо ушло каких-нибудь несколько секунд, но темень поляны наполнилась невероятной динамикой. Теперь мангуст делал в сторону рыжешкурого резкие стремительные броски, щерясь и шипя, отгоняя ублюдка от Шанти и защищая её со всей безразмерной мангустовой самоотверженностью.

***
Хашим подоспел как раз тогда, когда Шанти предпринимала первые попытки подняться. Он не застал той ужасной картины, которая напрочь могла сорвать стоп-кран в голове, но песчаношкурый друг его испытывал столь яркий спектр бурных эмоций, что и сам Жрец был взвинчен до предела, чувствуя его настрой.
Вылетев на поляну, он сразу увидел дикие глаза своей сестры и понял всё. Ярость ядерным грибом взорвалась в его жилах, волк страшно ощерился, хрипло и громко зарычав. Лапы передвигали натянутое струной тело кобеля по-кошачьи мощно - так лев подкрадывается к антилопе, набирая скорость перед прыжком.
- Чёрт бы тебя побрал, Шахат! - взревел волк, собираясь прыгнуть на сестру. Сочащийся изумрудным ядом глаз отравляюще смотрел в её бесстыдную гордую морду. Однако в последний момент что-то щёлкнуло в его голове, и он не стал нападать, лишь ощутимо толкнув её грудью в грудь, отталкивая чуть назад и наседая. - Вот так ты уважаешь своего брата? Так ценишь наше родство?! - бешеная ненависть вперемешку с шоком пульсировала вокруг него, делая ещё больше в глазах сестры. Прошипев сквозь блестящий оскал прямо в ей морду, волк резко метнулся назад, к Шанти. Кругом пахло её кровью. Напряжённый, он со скоростью атакующей змеи оказался рядом с ней, мельком обнюхав раненное бедро и вскользь проведя носом по шерсти на её плече, словн убеждая себя, что это не мираж, а затем вновь резко развернулся, задом загородив Шанти и Мунго от Пожирателей.
- Самосуд решили устроить, сволочи? - раздался сдавленный чёрной эмоцией голос. Грудь вздымалась от тяжёлого яростного дыхания, злоба захлёстывала его с новой силой, когда он увидел поджатую окровавленную лапу валькирии, - Почему ты не привёл нарушительницу в логово? - резко дёрнув морду в сторону Яшкура, жёстко потребовал ответа Жрец, перестав скалить пасть, но всё ещё подрагивая губами. Он был раскалён, как сталь под мехами кузнеца, и любое неосторожное слово или действие могло ненароком потревожить спусковой механизм. На эмоциях он даже подумать забыл о том, какого чёрта, собственно, Шанти делает ночью у варварских границ.
Самый хладнокровный и рассудительный из всей тройки Жрецов. Даже Мунго не знал его с подобной стороны. Пожалуй, такой диссонанс в поведении мог, мягко говоря, поставить остальных в тупик.

Отредактировано Хашим (2017-08-23 01:32:16)