Океаны наших душ (с)
С мгновения на мгновение наш маленький поход должен был начаться. Мы были хорошо настроены на достойный результат, подготовились на любое приветствие, которое нам окажут волки Ордена. Мы готовы были ступить неопытными лапами в неизвестность, не боясь последствий за свои действия. Мы были уверены.
Первым вперёд вышел Агриэль, молодой вояка Южного Креста. Своими знаниями и настроем он поддержал наш дух, даже мой. Ему не терпелось вырваться вперёд, что мне даже лишний раз казалось, что он ведёт себя несколько безрассудно. Я отнеслась к ситуации серьёзно. Мне нужно было время, чтобы обработать всю информацию, понять наши намерения и еще раз пересмотреть варианты. Нет сомнений, что если и будут проблемы в пути, то их возможно решить. Мы не пропадём. Со знаниями молодого воина вряд ли придётся долго копаться в вопросах, если волчок уже знает путь и поведёт нас по нему.
Но Хэттер....
- Я... Я сейчас подойду. Идите без меня - я догоню.
Что-что? Я ослышалась? Я хотела что-то возразить, но во время себя попридержала. Она -- предводительница, а я всего лишь пешка в её лапах. И она имеет право нам с Агриэлем дать указания, а сама уйти из-за неотложных дел. Но и отпускать её так просто мне не хотелось, она могла бы нам помочь в путешествии и переговорах. Она же -- фактически наш козырь, и ей могут поверить больше, чем нам. Действительно, остаётся надеяться только на удачу, а не на Хэттер и её связи с Первородными. Их больше нет.
Я огорчилась, но постаралась спрятать свою грусть и разочаровании в беломордой, пожелав ей удачи. "Ты осторожнее там, ладно?", последнее бросила я в мыслях ей и побежала за Агриэлем. Теперь только в наших лапах судьба похода. Только вперёд и без оглядки!

Сезон "Белые ходят первые"
~ 15.06.187
Квест "По неизвестным мотивам жизни"
"До конца света еще миллиард лет".
Братья Стругацкие. "За миллиард лет до конца света"
И все-таки она вертится.
Так кто-то сказал о Земле. Так кто-то будет говорить еще миллиард лет. И мы тоже.
Усмешка, прыжок. Хотя ты знаешь, что конца и начала нет и не было. Не всем дано понять. Дальше, дальше. Земля. Маленький шарик бессмысленной вселенной, сломавший все технические вероятности. Он обитаем. Хотя по всем мыслимым законам не должен. Обитаемый остров, обетованная Земля в бескрайнем океане неизбежности. Пустота улыбается небом. Мы улыбаемся в ответ. Пустота уважает физику. Но обожает смеяться на математикой.
И все-таки она вертится. Вертится вместе с идиотами и гениями, с красавцами и уродами, с разношерстной отборнейшей швалью всех мастей и кровей и хрупкими, дьявольски ранимыми безумцами, и вертелась, и будет вертеться дальше. Еще миллиард лет. Улыбка. Мы еще поживем. Мы еще успеем. У нас еще миллиард лет до конца света.
Ветер в морду, пульс в легких. Тепло, даже жарко, и короткая черная шерсть скоро задымиться ко всем чертям. Во всяком случае, у меня возникает такое ощущение. Интересно, где сейчас тренер, вдруг осведомляется разум. Потрясающе. Ты очень вовремя. Все-таки ты стал мне ближе, чем когда-либо предполагалось. Только я тебе этого не скажу, черные губы растягиваются в улыбке, выдох, прыжок вниз, с каменной насыпи. Запах воды, ранее тонкий, едва слышный, становится жестче и сильнее. И начинаю неловко торопиться. Надо к воде. Быстрее.
Вода манит. Прозрачная вода безымянного каменного брода. Прозрачная, как Пустота. Манящая, грозная. Имеющая право на прозрачность. Не боящаяся Пустоты. Меня манит пустая стихия. Внутри у меня то же самое. Внутри меня – часть улыбающегося Пустотой неба. И разум. Единственный парадокс, насмешка над техническими вероятностями, оставшаяся в наследство от гордого шарика, затерянного в бескрайней вселенной. Улыбка. Смешно. Все смешно. И всему смешному на парадоксы еще миллиард лет. Думаешь, хватит?
Каменный брод встречает зазеленевшим берегом, огромными знакомыми валунами. Сильные лапы сами несут к воде. Секунда. Две. Из-под лап – звонкие водяные брызги. Круги по текущей воде. Круги, круги, солнечные лучи скачут по листве над головой, пятна на удушливо жарко пахнущей земле и воде, и под прозрачными слоями у пологого берега – чистая серая галька вперемешку с песком. Лапой в воду. Холодно. Второй. Хорошо. Разгоряченные легкие моментально захлебываются от прохлады, но еще шаги, шаги, рассекая воду широкой черной грудной клеткой. Вплавь. Гальки под лапами нет. Щенячий восторг. Вплавь по-собачьи, чуть вперед, вдох и зажмуренные карие очи. Еще, поворачиваю вправо, плывя назад. Вдох. Передняя правая лапа касается дна. Как сквозь стекло. Восторг. Облегчение. Радость. Упругая жидкость поддерживает тело, проникает в шерсть. Захлестывает чувствами, беспричинная улыбка. Мы одни, Пустота. Послушай – мы одни, одни на сотни метров вокруг. И нам обоим это нравится.
Прыжок, уже ближе к мели, брызги, в которых играется солнце, прыжок из воды, лапами снова на жесткую подводную гальку, рассеченная грудью прозрачная пустота. Шум, плеск, улыбка. Нырок, мордахой в холодную воду, прижав уши, моментально выныриваю. Фыркаю. Тишину нарушаю только я. Потому, что так хочу. Потому, что пустота позволяет мне. Потому, что пустота рвется под моими лапами, играется с моим разумом. Нет, не так. Мы играем на равных. И мы улыбаемся друг другу. Пустота улыбается небом, а я Пустоте. Лапы двигаются, приятное напряжение растекается по сильному телу. Сила звенит в ушах, в голове теплым комочком сворачивается разум. Касаюсь темно-серой подушечкой левой лапы береговой светло-коричневой земли. Выскакиваю из воды, резко встряхиваюсь. Брызги. Усталость. Смех. Восторг.
Поворот чуть вправо, стойка в пол оборота оскал. Ствол, рыжий и широкий. Пахнет смолой, деревом, корой. Это приглашение, пустота, улыбаюсь, косясь на небо. Упаси Артис, небо голубеет наверху, эхом звеня в груди, повторяя мысли, исключительно предупреждение. Шаг, вперед, вперед, прыжок, два удара передними лапами. Боль звенит в костях. Прыжок, назад, неудачно. Чуть заваливаюсь набок, встаю, отталкиваясь локтем правой лапы.
— Да пришпа меня сожри, — выдох, сердитый, веселая ярость стучит в груди. Отдохнем. Помолчим? И пустота кивает. Помолчим.
Камень на солнце замечают глаза. Несколько шагов, прыжок вверх. Горячая гладкая поверхность камня ощущается подушечками лап. Ложусь на валун. Вздох. Моргаю, смотря на мерно плещущуюся текущую передо мной реку. Я жду. Скоро будут мысли. Скоро мы будем молчать и думать. Я и Пустота. Мы двое
И улыбаюсь. У нас до конца света еще миллиард лет.

Отредактировано Эритро (2015-07-16 18:38:44)

Кто-то считает Пустоту красивой. Кто-то – страшной. Для большинства Пустота – неизбежность и неизвестность. А потому страх. Ужас. Непередаваемый ужас, неконтролируемый и пустой. Каждый заурядный разум ничего не видит в Пустоте, ничего похожего, ничего стандартного. Не понимает пустоту. И большинство не поймет никогда, потому что не захочет понять. Не поймет, что нужно понять и будет бояться. Но есть другие. Один процент, один из сотен и тысяч, один на миллион, который понимает, пытается понять Пустоту. Они считают её красивой. Они видят её Знаки. Везде. Повсюду. В том числе в себе. Они похожи на Пустоту. Не могут без нее. И не смогут никогда, если увидят. Им никогда не были нужны боги. У них есть Пустота. У меня она есть.
И поэтому мне плевать на ваших богов.

Воздух свежий. От реки поднимаются теплые испарения. Ветрено. Влажно. В общем и целом прохладно. Ну, как бы логично. Вода, испаряясь с мокрой короткой черной шерсти, охлаждает тело. Вздох. Улыбка. Лежу – аккуратный подбородок удобно пристроен на вытянутых передних лапах, почти высохший хвост безвольно валяется где-то сзади, задние лапы вытащены из-под моей тушки в левую сторону. Просто сама безмятежность, улыбка. Это точно.
И мысли текут плавно. Медленно, как река, раскинувшаяся перед мордой. Белые пенистые барашки бегут по прозрачной воде, ветер мутит реку, по поверхности методично ходит мелкая рябь.
Как? Как изменить стаю, пребывая в тельце десятимесячного щенка? На самом деле, здесь нет невыполнимой задачи. Надо только вырасти. А систему доработаем потом. Не так уж она сложна, чтобы на это требовались годы непомерного труда. Не так. Тогда, улыбается причинно следственная логика, помахивая воображаемым хвостом, у нас есть время подумать о другом. Например, о психологии, которая в будущем тебе пригодится стопроцентно, и которой ты совершенно не владеешь. Неплохая мысль, хмыкает мозг. Тянусь. Подумаем.
Что объединяет всех разумных мира – естественно, если затрагивать только тему психологии? Наличие психики, а если говорить точнее, наличие нервной системы – развитой или нет, дело десятое. Нервная система. Её предназначение – та или иная реакция на внешние раздражители. Реакции – также, как и раздражители – подразделяются на объективные и субъективные…
Запах. Сильный запах, как-то просачивающийся сквозь влажный воздух, еще один вдох – чтобы убедиться, что не ошибся. Ядреная пришпа! Запах незнакомый. Давай думать. Анализ, только быстро, рявкает логика. Две секунды. Не Южный Крест, не Альянс. Но запах стайный и волчий, на крайний случай – в запахе нет сырости и подземной затхлости. Пожиратели смерти. Ипать-копошить. Что-то, воробей, многовато ты сегодня ругаешься… Секу-ундочку!
А какого хрена пожиратели делают на моей территории? Напрягаю сильные лапы, окончательно переворачиваясь на живот и принимая положение сидя. Сидя и вполоборота. Карие глаза, не отрываясь смотрят на кусты, откуда облаком сочится запах. Те резко шуршат, выплевывая черную волчицу. Именно выплевывая. Жалкий видок. Ложь, улыбается мозг, незаметно качаю головой. Запах пожирателей просто так на шерсти не остается. Настолько сильный, что его не стер запах леса и листьев, застрявших в шерсти. Пока она приближается, хмыкает здравый смысл, у нас есть время все проанализировать и сделать выводы. Она взрослая – лет пять, может, больше. Стая – выяснено. Не пленник. Новобранец или Тень – размеры не позволяют идти выше? Тень – новобранец не стал бы рисковать и так достаточно рисковым положением. Разведчик. Просто замечательно, скалится логика. А выводы? А смысл озвучивать? Тогда послушаем.
Раненная? Лапа волочится, наблюдательно отмечает разум. Но рана? Сомнительно. При тех выводах… А они могут измениться при подобном условии? Давай учтем все. Послушаем. Волчица подходит близко. Стоит у камня. И взгляд. Глаза в глаза.
И она начинает говорить. Говорит мне, лично. Прыгать? Намек на раненную лапу? Ухмылка? Ухмылка… Не совсем вписывается в образ, но возможно. Дальше. Идиотское поведение для раненного. Пахнущего пожирателями. Пленник. На худой конец. Но тогда еще большее безумие. Что, не все заблудшие еще перевелись? Память.
Упоминание южных. Который раз в груди резко всколыхнувшееся пламя. Ненависти. Безумной ненависти к чертовому союзу – такой же безумной, как слова черной волчицы. Потом. Слушай. Внимательно слушай. Серый. Она говорит правду – значит, Оплот. Все Изгои после распада стаи перешли в Темную Луну, а их состав я помню наизусть. И фраза дальше. И там не было ни одного щенка. А фракция Оплота никогда не трогала щенков. Ложь. Техническая вероятность того, что неизвестная говорит правду, близка к нулю. Слишком близка, чтобы её учитывать. Ты лжешь. И взгляд. Глаза в глаза. Знаю, что лжешь. Но пока не подаю виду. Не хочу. Если ты достаточно умна, ты догадаешься, неизвестная. А пока спрошу. Уверенно. Негромко.
— Какого черта ты делаешь на чужой территории? — правда, я догадываюсь правильно. И вижу улыбку разума. Тень. Это тень. И это станет ясно. Через минуту, через две – станет. И улыбаюсь. Нагло смотря в глаза хромающей неизвестной.
Может, психолог из меня не очень, зато с логикой у меня все в порядке.

Иногда кажется, что мир когда-нибудь исчезнет. Не знаю почему. Как бы замечательно не работала логика, как бы ты ни был уперто уверен в себе, как бы ты не верил в глупых божков или в свою Пустоту – тебе кажется, что мир исчезнет. Плевать когда, плевать почему – просто патологический животный страх, от которого нельзя избавиться. Наверное, один из вариаций страхов смерти. Не хочется исчезать. И разум знает, что возможно этого не произойдет. Но математика всегда верна. И есть техническая вероятность, что так будет. Что исчезнет мир потому, что исчезнешь ты. Но ты реалист. И ты улыбаешься. И мир останется без тебя. И он будет, не бойся. А может, дело в другом? Может, ты просто влюблен в этот мир настолько, что не хочешь его оставлять? Это так? Но математика математикой. Да и в ней есть техническая вероятность того, что ты останешься. Что тебя в отместку за твою глупую, безнадежную преданность полюбит Пустота. А она полюбит. Тем более, ты же любишь физику, а, сокол? Тогда ты обязан знать о такой замечательной хрени, как законы сохранения. Энергии твоего безумного до гениальности разума.
А все равно нервы. Нервы звенят, подрагивают черные губы. Тень. Пожиратели, надо отметить, не самая дружелюбная стая. И насколько известно мне, большая часть бывших  заблудших приткнулась именно к ним. Очередная стайка фанатиков, которую, говоря по правде, не стоит недооценивать. Ведь их всегда боялись. Все боятся неизвестности, а безумцы не поддаются научному анализу и тысячи раз плевали на всю и так неустойчивую логистику любой психологии. Все боятся смерти, ибо неизвестно, а это уже до тошноты прозаично и типично. Все боятся, а это еще более пошло. Кроме меня. Мне уже нечего боятся. Мне уже надоело.
Из пасти неизвестной вырывается хриплый смешок. Снова коробит нервы, но не меняю выражение морды. Серьезно, зло, в ожидании толкового ответа на свой единственный пока и уже заданный вопрос. Наблюдая и пытаясь самому понять еще. Ей жарко. С камня, солнце в сильную спину, мне хорошо видна иссиня-черная тощая спина, слезящиеся глаза и лапа. Над этим тоже стоит подумать. Не вижу открытой раны, нет крови… Какая к дьяволу может быть кровь, если мы взяли за основную гипотезу не версию пленного, зло скалится разум. Спокойнее, здравый смысл мерно анализирует ситуацию, приказа дергаться не было. Спокойно.
Она начинает ходить кругом. В голове почему-то звенит. Жара. Шерсть высыхает и становится совсем жарко. Что ж, разбирательства с температурой пока придется отложить. Кругом, кругом. И да, есть маленький нюанс, шепчет торопливо логика, если бы лапа болела до такой степени, чтобы её не использовать, любой постарался бы двигаться поменьше. Но её действиям могут быть только два объяснения. Либо веская причина. Либо безумие.
Первая фраза в гулком хрипловатом исполнении. Моя усмешка уголком рта. Нет. Ты врешь. Но ты замечательно играешь. Если бы у меня не было ни одной извилины в башке, все было бы искренне принято за честную монету. Я не скажу этого вслух, но можешь считать это комплиментом.
— Пусть, — спокойно смотрю на на секунду приостановившуюся разведчицу. Как бы не замечая оскорбленности в голосе собеседницы. Актерство. Память выдает, слабо опаляя болью мозг: отцу было лет семь, мать была на год младше. Сейчас им было бы на десять месяцев больше. — Но на данный момент ты, как и любой разведчик пожирателей, не вправе здесь находиться. Так какого (черта)? — да, а я все жду ответа на свой вопрос, и дождусь. Не знаю, с кем может конкурировать мое упрямство. Наверное, на этом свете достойных соперников я уже не найду.
На следующую её фразу ответ не следует. Нет смысла отвечать, а тем более желания – я жду ответа на свой вопрос. А она заходит в воду, неглубоко, но достаточно далеко от меня. Поворачивается ко мне. Пока сиди, воробей. Редкие высокие волны задевают её морду. Оскалы? Голос. Она говорит тихо, но слышно. Хорошо. В пожиратели идут, однако, отличные актеры. Не приходится играть. Мне. Только потому, что я не хочу.
— Может, и жаль, — не спорю я, и глупая бездарная улыбка искажает рот. Потому, что никого не забивали. Некого было. Ложь. Интересно, а она поймет, что я не верю? — А по голове мне стучали. Слишком долго, чтобы во мне осталась хоть капля вежливости.

Фыркнула словно лошадь, на слова волчицы. "Бред. Наивность. Дурость. Да ей солнце голову напекло! " Недоумевала ты. Хотя ситуация казалась тебе комичной.
- Душенька моя, каждый сам спасает свою шкуру как может, - начала ты приторным голоском, мило прикрыв глаза и улыбнувшись во всю пасть. Ты хочешь знать невероятную историю моей жизни? Так ты так и скажи. Обо всём промолвлю - ничего не утаю. "Кроме того, как драла твоих родственничков-состайников одного за другим. "   - Ушла, загнобил самец из стаи. Да и самцом-то его не назвать - падаль с яйцами. А одной скитаться каково? Видишь моё тело? рваное, драное, тощее. Вот и пример какого. Кому оно надо? Осточертело. Хочу жрать то, что словят другие. Не хочу получать по морде просто так. Пусть охраняют. Считай меня блохой, да. Присосалась к Пожирателям и только. Хотя... не такое это уж и твоё собачье дело, чтобы оправдываться. К концу болтовни голосу вернулась привычная равнодушная хрипота, взгляд устремился задумчиво к мерзком солнцу, заставляя зажмуриться.
Тебе казалось странным, что она так легко выявила в тебе причастность к Пожирателям. Как? Ты с ними виделась дай боже раз в неделю, да и то на часок. Так, передать информацию, получить в награду еды да бежать дальше. На территориях их ты бывала редко, больше тебя привлекали приключения и шпионаж. Да и вообще ты была не самым чистоплотным существом, потому от шкуры разить могло чем угодно, но только вряд ли Пожирателями. "Странно. "
Мысли были темны и ядовиты, а слова приторно-сладки. Но зачем? Ты не собиралась больше врать. Ты и изначально построила ложь на правде. Всё было: и лапа ранена, и щенки забиты, и стая твоя - некогда Оплот, а ныне - сборка никчёмных тварей, именуемых себя Южным крестом. Лжи в твоих словах было так... словно плёнка на сонном больном глазу - проморгался и вот - чистейшая правда перед тобой. Ложь была лишь завязана на убийстве щенков, на том самом убийце - то есть тебе. А остальное? Даже огромный волк, что драл твою шкуру был, да и не один. Всё лишь разница во времени отрывков повести. А потому ты по праву считала, что прав находиться здесь у тебя больше, чем у этой суки, которой просто посчастливилось быть выдавленной из матки её матери на этих землях. А может и вовсе не на этих?
- Поумерь гонор, щенок. Года через два приходи - поговорим на равных. Лучше позови-ка мне свою мамашку, которая, видимо, пятилась под каждого встречного самца да кобеля.  С ней у нас будет о чём поболтать. Хотя бы о том, как правильно стучать по головам своим же щенкам. Найдём общий язык. Всё это ты говорила абсолютно безразличным тоном, глядя куда-то в сторону, противоположную от солнца. Опасности в этой черношкурой не видела никакой, а потому позволяла себе расслабиться. Из воды вылезать и не собиралась, так и оставшись стоять в ней, ровно перед незнакомкой. Вода доходила тебе максимум до середины лап, и то при условии волнения поверхности водоёма, потому в любой момент, жидкость не помешает твоей ловкости и прыгучести. А смотреть на тебя было бы проблематично. Вода слишком сильно отражала лучи солнца, ослепляя всякого. Полная идиллия, запал игры прошёл.  Так ли успокаивающе действует вода, массируя лапы живым потоком или просто очередные вспышки настроения? Кто бы знал.
Нового участника на "сцене" ты даже не заметила.

Ярость. Слышу, как она кипит внутри, переливается через край, превращается в рык. Бешенство. Мне хорошо. Я купаюсь в собственной боли, тону, выныриваю, чтобы снова потонуть. Чертов мазохист.
Мать давно забыта. Матери больше нет в воспоминаниях, снах, мыслях. К ней даже не осталось чувств, ни уважения, ни нежности. Уже забыт смысл слов "родители". У меня не было ни отца, ни матери, не было никого, кому щенок мог выговориться, поделиться тайнами, первым боем, первой охотой, никого, кто бы его защитил – никого и никогда. Их просто не было. И почти ничего не осталось ни в памяти, ни в жизни. Во мне только черная шерсть отца да подбородок, выгорающий до белого цвета один раз в год. Ничем больше. Парадоксы. Ты их совсем не знаешь, воробей. Но бесишься когда оскорбляют твою кровь. Парадоксы. Взыграла справедливость?
Да. Да. Вдруг улыбается здравый смысл, и в широкой груди что-то переворачивается. Не отрываю глаз от глаз разведчицы. Фыркает. Ей смешно. А мне легко. Вот еще то главное, приложение к твоей логичности и здравому смыслу. То, что ты забыл присоединить навсегда и слить воедино со своим новым именем. Просчет, ошибка. Которую волевым решением теперь можно исправить.
Так будем же справедливы и бессмертны. Будем богами. Потому, что в этом – наше предназначение. Нами сказанное и нами определенное. Будем же справедливы и здоровы. Не так уж много нам и надо.
Очередной оскал. Вода накатывает маленькой волной на широкие лапы, в морду летит стайка мелких дотошных брызг. Смахиваю каплю воды с носа. Резкий вдох. У меня заходится сердце от неприличного количества адреналина в крови. Непривычного. Но не чужого. Драка? Не думаю, спокойно заявляет здравый смысл, но сейчас точно будет весело.
Она резко уходит под воду. Сразу, на месте, плескаясь. С перекосившейся от испуга мордой. И не по своей воде определенно, огрызается на автоматическое "почему" от мозга логика. Злой глухой хруст из-под воды и дергающееся тело лишний раз это подтверждает:
— Твою же мать, что за херь тут творится? — это змея, делает моментальный вывод здравый смысл – только змеиное тело может такое вытворить с волком. Причем очень крупная. Шок. Адреналин резко переключается на мысли. Что сделать? Попытаться убить и… Спасать никого смысла уже нет, рявкает логика, змея таких размеров ничего не оставит от неизвестной. Она не ядовита, выдает анализ, это удав, питон, анаконда – совершенно другой способ охоты. Кровь. Хриплый вскрик. Да. Лучше. Нечего сказать. Потому, что Южный Крест не в состоянии себя защитить. Поганая стая.
А что сделать? Убежать – ни в коем случае. Она опасна. Она может напасть на патруль, может убить щенков. Их щенков, вдруг с силой бьет по мозгам, и вариант убежать лопается в голове, как большой мыльный пузырь. Шерсть на холке постепенно опускает, а оскал превращается в растерянность.
Что делать? Убить ты ее не сможешь. Оценив параметры, разум утвердительно кивает – так. Может… Поговорить? Думаешь, эта тварь говорящая? А почему бы и нет, фыркает мозг. Тем более, что физически это вполне возможно. Интересный процесс… Не вовремя, рявкает разум. Все потом.
Лучше волков. А почему нет? Если эта тварь говорит – почему не попробовать поставить её на службу стае? Мышление лидера, насмешливо усмехается логика, а впрочем, неплохая мысль. Контракт прост – ей добыча наших земель, кроме волков, а нам её покровительство. А что еще? Еще жалость. И прощение. Последнее прощение ушедшей волчице. Сострадание в Эритро все-таки осталось.
Ну давай. Начинай спектакль. И здравый смысл холодно кивает. У тебя все получится. Ты все понимаешь. Это ли не главное? С языка срывается:
— Кто ты и зачем ты сюда пришла?
И я жду, пока в воде растворится алое кровяное пятно и над поверхностью покажется узкая змеиная голова.

Отредактировано Eritro (2015-08-30 16:35:12)

Волчица рысью бежала вперёд, дабы успеть в положенное место в назначенный час. Она уже разобралась с одним патрулём, который не хотел было выполнять свои обязанности без Эграссы, который отправился на поле боя с другими волками. Но на этом проблемы не закончились и именно по этой причине чёрная не могла вернутся к схватке. Она должна была проверить работу других волков, т.к. сейчас практически все силы были заняты отвоевыванием земель и слежкой. И границы были без должного присмотра.
    Зной стоял невыносимой. Солнце припекало тёмную шкуру волчицы, отчего та была в скором времени высвободить свой язык из пасти. Трава повяла и стала мягкой и безжизненной. Все затихло, пережидая это время дня и благоразумно не высовывалось наружу. Начало припекать и Холли поняла, что хорошо было бы освежится и придти в себя. Она стала альфой совсем недавно и право сказать у неё не особо получалось руководить общностью волков, в которой больше половины она не знала. Она умела руководить только теми, с кем имела тесную связь и в ком была уверена. Благо у неё была Генетика и Эмет, которые оказывали всяческую поддержку, но. Но Эмет куда-то запропостился, а Генетика сейчас рискует своей шкурой ради клочка земли. Чёртовы ублюдки, сожри вас всех Шерриах, - проговорила сама себе волчица, резка вздыбив хвост и слегка оскалившись. Её бесили соседи Легионеры и то, что Дэлила плостом легла под жопу Фрактала. Всю жизнь поганят. Мало того что отобрали у Первого Ветра все их владения, уничтожив всех к чертям собачьим, так теперь и на юг покосились. Ох серый выродок, достанется тебе когда-нибудь, как досталось моему белополосому братцу. Или ты думаешь, что это тебе с твоих грязных лап сойдёт? От этих мыслей как-то даже полегчало. Холли вздохнула. После битвы с Первым ветром она специально ушла из стаи, дабы больше не влазить в драки. И что в итоге? Лишь нашла новые стычки и проблемы и более того теперь должна их сама решать. Вожаки Оплота, такого родного и близкого сердцу пропали, оставив лишь за собой Южный Крест, который потихоньку превращается в военную базу.  Вздох и огорчение. Не такой жизни она себе искала.
   Волчица свернула в сторону каменного брода, ибо знала, что там есть вода. Элла, её спутница спокойно летела подле своей волчицы, осматривая горизонт. И внезапно Холли прослышала её предостеригающий клич и  подняв морду обнаружила, что птица свернула куда-то в сторону. За собой зовёт, никак иначе.   У волчицы и Эллы была тесная связь. Они понимал друг друга без слов. Поменяв курс, Холли сразу же метнулась вслед за беркутом, стараясь не терять её из поля зрения. Холли пока не могла понять, что же такое увидела её спутница, но вскоре её нос дал ей ответы. Она почуяла запах. Запах волков, доселе неизвестного ей существа и запах..крови..Шерсть на холке сразу же вздыбилась. А мышцы в теле напряглись. Холли пошла вперёд медленным разборчивым шагом, готовая в любой момент отпрыгнуть в сторону.
   Вскоре она выскользнула из высокой травы оказавшись у кромки воды. В поле зрения сразу же попала Эритро, которая смотрела в воду. А из воды показывалась голова, большая голова змеи. А рядом плавал труп волка, который видимо либо удачно попил, либо оказался неосторожным. Змея заговорила, отчего у Холли мурашки прошлись по коже. Она думала, что все змеи тупоголовые и опасные существа. Но видимо чёрная ошибалась. Она вовсе никогда не видела таких громадных змей.
А какие уместны? - сухо спросила самка, следя за каждым движением опасного хищника. Она не собиралась подходить ближе, оставаясь на приличном расстоянии.  Но всё же к молодой самке подошла,приткнувшись к той плечом, - Эритро, что здесь произошло? Голос звучал тихо и спокойно, а глаза продолжали наблюдать за чешуйчатой незнакомкой, которая уже умудрилась наломать дров.