Черная замерла в ожидании, когда над головой раздался громкий клекот - артефакт дал понять своему хозяину, что он активировался. Филанта немного волновалась, ведь она использовала эту необычную вещь первый раз и кто знает, что может произойти. Хотя, волчица конечно же слышала от других волков, что подобное вполне безопасно... В большинстве случаев.
Прошло совсем немного времени. Черная все еще ждала и вдруг почувствовала легкое головокружение, которое она попыталась откинуть, просто махнув головой, но головокружение только усилилось. Перед глазами все померкло и на мгновение волчицу охватил страх, ведь вокруг была лишь пустота - черная, непросветная бездна. Но спустя еще одно мгновенье Филанта увидела двух черных волчат - своих сыновей, своих маленьких черных комочков, которых она любила до потери пульса. Они были так близко и Черной даже показалось, что все это реально, что они здесь - прямо перед ней, - и что она сейчас в один прыжок будет рядом с ними. Сначала лизнет обоих в их темные маленькие мордашки, а потом со всей строгостью и нежностью скажет, как она волновалась. В груди отпустило, Филанта уже успела обрадоваться, но тут же она поняла, что это всего лишь иллюзия. Иллюзия, соответствующая данной реальности. Она видит то, что происходит не рядом с ней, а где-то там... Пики Боли. Волчица без промедления узнала это место. Вот куда они успели уйти. Но как? Как они так быстро успели добраться до туда? А главное, зачем?
Черная дымка развеялась и теперь перед собой Филанта увидела знакомый пейзаж Каменного брода. В голове до сих пор не укладывалось - как месячные щенки ушли туда? Совсем одни... Без матери. А ведь это нейтральные земли! Да еще и вблизи территорий Лиги Теней. В голове Черной тут же всплыло множество ужасных картин, которые могут приключиться с маленькими волчатами.
- Фил, что с тобой? - голос Леди вывел черную волчицу из транса, созданного действием артефакта. Она посмотрела в глаза серой  обеспокоенным взглядом, но не могла сказать и слова. Надо было объяснить все это. Надо ведь? Но Леди поняла все без слов. Как же Филанта была ей сейчас благодарна! Почувствовав, как Рейган уткнулась носом в шерсть Тени, Черная чуть улыбнулась и кивнула ей, тем самым показывая, что она все поняла. А потом, не сказав ни единого слова на прощание, сорвалась с места в сторону Пик Боли. Нужно добраться дотуда как можно скорее. Лишь бы с щенками ничего не случилось за это время...

>>>>> Пики Боли

Рысью Грим приближался к собственным границам, дабы сообщить стае о пропаже троих продолжителей рода Изгоев. Разумеется, такую потерю стая не оценит. Вряд ли найдутся те, кто сможет остаться не задействованным в решении этого вопроса. По дороге к каменному броду на пути черношкурого встретились напуганные патрульные, сообщившее о пробуждении вулкана. Знаний об этом Гриму явно не хватало до состояния бесконтрольного гнева. Схватив одного из патрульных за шкирку, Феролюц с силой придавил его к земле, при том рев его разносился далеко за пределы устья каменной реки.
- Почему вы ошиваетесь здесь аж в экземпляре по три штуки?! Шипел он сквозь рыжую шерсть голубоглазого самца.
- Бегом осматривать территории. Думаете, лава пощадит кого-то? Найти раненых и привести их к каменному броду! Немедленно! Выплюнув загривок, Феролюц повернулся к серошкурому и буркнул:
- Ты. Остаешься здесь. Напоследок клацнув челюстями где-то в области морды серошкурого, зверь помчался к каменному броду, откуда исходил запах разноглазой самки.
По прибытию оказалось, что Рейган мирно посапывала. Жаль было будить, но время для сна она выбрала явно не слишком удачное. Легонько коснувшись носом морды волчицы, черношкурый оставил мокрый след от него в области бакенбард. Затем повторил свой толчок, чтоб уж наверняка разноглазая оказалась в мире реальном, а не в сонном царстве. От чего-то зверю чудилось, будто бы во время сна волки становятся ближе к богине Смерти, потому и отдых приветствовался в его рационе. Пусть последнее время он понизился, став чем-то вроде награды.
Сделав пару шагов назад, Флер вскинул морду к темнеющему небу и издал призывный вой, на которые должны были собраться все стайные волки и животные, в чьих жилах течет кровь беженцев и тех, кого приютили в этой стае. Через некоторое время к каменному броду начали подтягиваться состайники. Медлить Грим не стал и, осмотрев тех, кто успел подойти, решил начать непременно.
(отыгрыш перемещен во флэш)

начало.
Течение принесло серое пятно из логова асгардов. Приятно держать глаза открытыми, когда их немного щиплет прозрачная вода.
Воображение было занято  тем, что рисовало картину происходившего сверху: сквозь идеально пустую воду, что без труда позволяет разглядеть все особенности рельефа дна, просвечивается чёрное пятно и расходящаяся от него в разные стороны иссиняя шерсть, приглаживаемая волнами; по верх всего происходившего возлежать две приторно-голубые точки, отражающие всё, подобно зеркальному лабиринту.
Лапы хаотично работали - все четыре, не переставая, поддерживали исхудавшее за последнее время тело. Нежелание проводить свободное время в кругу слащаво-миролюбивых взрослых несло её вперёд. Не важно, какой путь она держит в данный момент. Не важно, сколько времени займёт у неё этот путь. Не важно, куда тот же путь её приведёт.
Важно - она в пути. Ей важен путь.
Однако юные силы, к собственному же разочарованию будущей волчицы, не безграничны. Совсем скоро она начала чувствовать жуткую усталость: лапы не могли ещё долго осуществлять активную греблю чёрт знает куда, дыхание стало слишком частым, как и сердцебиение, а усилившееся течение противоречило планам чёрношкурой.
Не без труда переярок, направив все свои силы на то, чтобы оттолкнуться от ничего, залез на один из камней, что возвышался над водной гладью. На удивление тот оказался сух, однако вода, что стекала с чёрной шерсти, моментально исправило это. Стряхнув со своего тела большую часть влаги, юный чёрношкурый асгард лёг на гладкую серую поверхность.
Ноздри самки разрезал запах крови - запах собственной крови. Не на шутку испугавшись, та вскочила в поисках источника кровотечения. Взглядом наткнулась на тонкую струйку крови, что тянулась вдоль левой передней лапы - скорее всего задела одну из коряг под водой, даже не обратив внимания. Мысленно укорив себя же за столь бурную реакцию, самка слизнула красную неровную линию.
Закончив, она вновь вернулась в горизонтальное положение.

Время года медленно разрывает мою кожу по швам, разрывает небрежно наложенные испепелённым рассудком грубые стяжки из прибрежно расстущей травы. Кровь остывает в жилах, вытесняя остатки теплоты, ещё обитающие внутри неудачной работы таксидермиста - набитое ничем рыжешерстое чучело, в коим давным-давно поселились трудолюбивые черви. Черви дали мне обещание освободить тело от всякой никчёмной боли, но лишь в этом случае никто не будет требовать с них выполнения своих обещаний. Ибо хочется, чтобы их гнилая жизнь не покидала мертвецкое тело - его несут сквозь триумфальные арки на стол патологоанатома; ему не будет там одиноко. И, если честно сказать, мы уже неподвижны полностью.  Пока они не запомнили наш голос, давай отсюда уйдём.
Я не узнаю этого отражения, заключённого в кругу ночного колодца. Застрявши глубоко во времени, мы без толку скучаем за тем, что застряло в его захолустьях, покрывшихся пылью и штампом ненужности. Услышал что-то вдалеке, нам может показаться, что в этом бессмысленном стоне была подсказка - подсказка, как разорвать этот чёртов круг. Писклявый крик. Они обсуждали погоду за окном, направления ветра и обилие осадков. Куда ты, бренный, рвёшься? Эту вершину пока что можно покорить, пока мы не создали будущее.
Я знаю, чего стоит весомая попытка сломать себя самого. Нам все известно, что моё существования лишено сна и права на него. Если нам удастся заставить их поверить ещё ничего не означает - они воспринимают нас в шутку. Здесь хозяева - дети, и они будут стрелять.
Пока мы есть дети, мы остаёмся взрослыми. Когда мы взрослеем - возвращаемся в детство.
- Не хочу есть. - короткая фраза, которая обрезала бы любой другой разговор. Но не разговор с Аделиной. О, увы, её мы знали слишком хорошо, чтобы подумать, что наши колкие фразы её оттолкнут.
Чёрношкурая самка опустила передние лапы в воду, бесцельно будоража её содержимое. Будь у неё лапы подлиннее/если честно - намного длиннее/, то она бы смогла достать ими до самого дна и перебрать весь одномастный бежево-серый песок.
Элоиз молча выслушала просьбу мамы, однако под конец её всё же пробило на лёгкую улыбку,  которую она тут же отчаянно скрыла за напускным видом безразличия и незаинтересованности в происходящем.
- Хочу... - самке несомненно хотелось чего-нибудь отведать, тем более - предлагаемого оленёнка, но собственный нрав не позволял так просто на что-то соглашаться. Хочу самой поймать его! - по-детски капризный голос, которого она всегда старалась избегать.
Чёрношкурая соскочила с камня в воду, забрызгав и себя, и мать, и всё в округе в целом, и медленно направилась к берегу.

С каждым наступлением нового дня, с каждым рассветом я вновь заявляю, что мне не нравится эта новая кожа. Убогая, хрупкая, никчёмная. На блюде мне подносят осколки завтрашнего дня - чтоб знать, как всё в этот раз разобьётся. Раскидывая их на барной стойке, аккуратно собираю мазику своих поражений. Сколько людей разбивалось об это чёртово дерево? Они приходят, видя пьяными глазами в рожах чужих ублюдков лживое соучастие, открываются им. На дерево летят осколки двух людей.
Каждый новый рассвет не выглядел прежде так красиво. Каждый новый день, вопреки характеру и малым шансам обещаем больше не отступаться. В воздухе привкус бетона, дыханье с библиотечной пылью. С этим экипажем отправляемся во внутренний мир - билет в один конец, без возврата. Никогда прежде не думали, что окажемся в одной карете с теми, кто решает проблемы, бросив кости  - свои и друга.
Мы напоминаем, что поднимемся вместе, вопреки характерам и малым шансам.
Воспоминания никогда не отступят от горла, застряв там ежовым комом. Мы, поднявшись, будем стоять, проклиная всё на свете. Но мы будем уже выше них, ибо мы - сампровозглашённые победители турнира, мы теперь здесь единственные властелины. Этот мир нас едва ли снова сломает - нам не надо больше изменять свою жизнь - не надо подстраиваться. В этом нет ничего особенного, но я ещё далека от совершенства, зато мой путь уже есть, кому осветить. Мы бежали по бесконечной тропе по дну океана, умирая внутри с каждой новой вспышкой огня и гнева. Всё это тленно, всё обратить в прах. Мнения так быстро меняются.
Такие моменты случаются очень часто. В голове у юной волчицы что-то щёлкает, оделяя всё происходившее от того, что произойдёт сейчас, жирной чертой. Каждый этот "щелчок" накладывается на другой - их последствия не проходят, увы или к счастью, а действия лишь наслаиваются друг на друга. Щёлкнуло. На мир она обозлилась сильнее - повод не нужен.
- Я себя в состоянии прокормить. - повинуясь резкому перепаду настроения, Элоиз практически огрызнулась.
В то же время голубоглазая увидела олениху - та шествовала в другом крою берега на достойной безопасном расстоянии и от волчиц, чтобы не дать дёру сию же минуту.

Слова матери немного обидели переярка. Ладно, совсем не немного. Ей, в конце концов, было уже полгода - она не слепой щен, который лишь юркает в норе матери и не может без её помощи выйти на белый свет. Совсем скоро, ладно, черед полгода, она достигнет своих параметров и уже сможет быть полезной в своей стае/насчёт стаи - разговор совсем отдельный, его сейчас затрагивать не стоит/. Она в состоянии себя прокормить, и для этого ей не нужен ни надсмотрщик, ни помощник. Совсем скоро она это докажет.
Аделина начала углубляться в глубь травы; Элоиз не последовала за ней - осталась сидеть на прежнем месте, горделиво задрав остроносую морду выше к небу и надменно игнорируя слова волчицы.
Серая совершала какие-то непонятные махинации с травой. К чему все эти мороки с зеленью? Наверное, Иллай никогда не сможет понять, почему её мать отдаёт предпочтение вознес растительностью, а не, к примеру, охота или патрулирование, что принято считать по-настоящему волчьим делом? Какой из неё боец, интересно?
Взрослая волчица дала своего рода указания. "Убить сразу"? Отчего кровная мать учила её обратному? Их с сестрой наставляли иначе: слабый в ходе смерти своей должен сполна осознать свою никчёмность и непригодность к существованию в этом мире, ибо они - низшее; а осознание этого приходит через боль, ощущаемую телом, и через собственную кровь, что орошает землю. "Не забудь это, если ты ассасинка", говорили они.
Иллай не была бы собой, если бы сию же секунду метнулась туда, куда указала Аделина. Если бы мать не наставила проследовать туда, то чёрношкурая скорее всего направилась бы туда самостоятельно, но потакать советам матери она не намерена.
Серошкурой не было весьма долго - чёрт знает, что она там делала, ибо обзор у чёрной был не наилучший. Пускай там возится со своей травой. Иллай отошла к воде и от безделья начала вглядываться в своё отражение с надеждой найти там новые черты. Грубые скулы, узкая морда, растрёпанная шерсть и мутные глаза, ограждающее её от внешнего мира. Огрызок хвоста. Внешность к лучшему не изменится однозначно, да и к чёрту её.
Однако вскоре что-то в траве всколыхнулось, и оттуда резво выпрыгнули олень и ошалевшая от какой-то зелёной дури Аделина. В очередной раз что-то щёлкнуло в голове переярка: в неё пробудился спавший уже долгое время инстинкт, призывающий к погоне за своей едой. Непропорциональные длинные лапы сорвались с места, и переярок понёсся по чёрным камням, что немного возвышались из воды, в сторону противоположного берега вслед за оленем и матерью. Однако расстояние между "островками" иногда оказывалось слишком велико и для Аделины, чего там говорить об Иллай? Поняв, что таким образом она расшибёт себе череп, самка спрыгнула в воду и, где возможно - отталкиваясь ото дна и нелепо подпрыгивая, добралась до твёрдой суши.
Началась своеобразная погоня. Первая в жизни самки, но, когда её спросят, она скажет, что проделывала это уже тысячи раз.
В ходе всех действий мать несколько раз отталкивала её назад, чтобы нанести какую-то совсем несущественную царапину на теле оленя. Признаться, даже к некому удивлению Эл, заднее копыто травоядного рассекло морду самки, пустив больше её крови, чем серая успела вкусить его. Раздался взвизг, и мать притормозила где-то позади.
Но лапы несли чёрношкурую вперёд.
Элоиз завернула за угол - на повороте лапы занесло вбок. Олень припустился на согнутых задних лапах. Из пасти чёрношкурой раздался глубокий гортанный рык, и, выставив вперёд передние лапы, самка кинулась на оленя в надежде схватить его за глотку. Захват удался, но олень был уже совсем слаб - он смог лишь легонько лягнуть молодую волчицу в бок, но в то время по горлу чёрношкурой уже стекала его кровь. Изо рта травоядного доносился сиплый хрип, кажется, на землю стекло и немного крови, но в скором временим недостаток кислорода сказался, как было нужно переярку, и её первый олень издох. Туша животного бессильно выпала из пасти самки, Эл взглядом нашла свою мать, попутно смахнув языком часть крови с морды.
- Зачем ты это сделала?! - самка шла в сторону Аделины и, казалось, не на шутку разозлилась, - я могла убить его, чёрт возьми! Почему вы все считаете, что мне нужна ваша помощь? Я не просила тебя помогать мне!
Переярок резко развернулась в сторону своей добычи, вновь схватив мёртвое тело за шею и потянув вверх - поднять его оказалось совсем не так просто, но бросать свою-не свою добычу ей вовсе не хотелось. Не оборачиваясь и вновь горделиво задрав морду кверху, волчонок быстрым широким шагом направился куда-то - тропа не была ей знакома, но тут она оставаться не собиралась.
- лес забвения.

Э-эй?.. - ещё раз попытала счастья Раш. В ответ - шепот ветров, плеск прибрежных вод о камни, да глупое птичье повизгивание у начала леса. "Тарахтелки.. А с этой Морро действительно что-то случилось, так и знала! Ну вот зачем она навязалась?" Ра как-то обречённо выпустила с шумом воздух и, пятясь задом, съехала со скользкого валуна. Не оставляя надежды, что тётка на сносях просто решила так "по-молодёжному" пошутить, волчатка ещё раз внимательно оглядела всю доступную её взор отсюда местность. Она вдруг преисполнилась чувством долга - обязательно найти эту Морро! Быть может, даже спасти, если придётся. В ветряной головке непроизвольно нарисовался образ - вот она эту непутёвую волчицу самоотверженно вытаскивает из обрыва, или отбивает от хищника.. Естественно, под бурные овации, лавровые венки и, несомненно, как-же без этого то! - слезы благодарности спасённой Морро. Образы предстали какими-то глупыми и неестественными, в особенности, последний. Но Раш же не на столько наивная глупая девочка, чтобы всерьёз рассчитывать справиться с опасностью, которую не смогла бы преодолеть взрослая волчица, в одиночку, правда? Ра попыталась изгнать из головы все неподобающие мысли, с неким разочарованием взглянув на свои тощщенькие лапки.. И только волчатка двинулась в направлении к уже весьма известным кустам, в надежде отыскать вынужденную спутницу, как нечто с довольным визгом подскочило к ней из-за спины:
-Думала убегать от меня? - Раш отскочила и вскрикнула - скорее уже по инерции, чем от испуга. Волчатке стало неуютно и даже чуточку обидно - она тут, понимаете ли, волнуется, отвечает за эту.. непутёвую - тут Ра с какой-то снисходительной грустью посмотрела на Морро, будто та - ребёнок, разбивший любимую вазу, могущий в любой момент ещё и осколками порезаться..
Вторая везапность грянула намного раньше, чем это принято в рамках хоть какого-то приличия - полурык-полрёв раздался совсем недалеко, в лесу. Да такой, что крупная рябь прокатилась по водной глади и заставила заорать целую стаю ворон. С довольно премерзкими голосищщами.
- Что это?.. - потрясённо произнесла Раш, округлив на Морро глаза и безотчётно для себя отступая к ней поближе.

Отредактировано Раш (2013-11-21 19:07:43)

начало игры.
Что за дело топтать лапами землю, покуда твои дети неизвестно под чьим гнётом. Лапа внушительныx размеров с шумом и плеском опустилась в воды каменной реки. Xолодает. Горячий взгляд метнулся к подводным камням, которые с манящей близостью проскальзывали сквозь полу-прозрачные воды. Впереди виднелись кое-какие кусты, в которыx, как на то надеялся зверь, прятались патрульные лиги и они, по его мнению, должны вот-вот дать о себе знать. Но никого не было и Грима это, как может показаться странным, расстраивало чуть меньше, чем собственное беспамятство. Никакой безопасности. Или Азазель спит со стражей вокруг себя? Сдавленно рыкнув и скривив морду, он некоторое время так и стоял в воде одной лапой. Привыкал. Признаться, вам тоже было бы не слишком легко заснуть летом, а проснуться уже в начале осени. Найти бы Рейган. Думы его постепенно отдалялись от разноглазой, а направлялись более к беспорядку на этиx земляx. Разгребать это дно меня не зовут. Xм. Суxо отбивая лапами ритм, он на продолжительное время вовсе позабыл о том, что земли лиги могут пустовать только в редкостныx случаяx. Сейчас на меня выскочат пара-тройка скотин, вот тогда и начнется самый смак. Но, опять же, никто не покушался на личное пространство Феролюца, и тот мысленно принялся журить патруль. Не понимал тогда зверь, что счастье его как раз в том заключается, чтоб этот самый патруль не появлялся как можно дольше. Вдали раздался клёкот птиц. Небольшая стайка снялась с веток деревьев, видневшиxся где-то с боку. Чуткий слуx и реакция остановили Грима уже в тот момент, когда он перешёл устье каменной реки. В воде мои следы не отражаются, да и запаx им не учуять. Но ведь они не идиоты. Пришлось на основании сделанныx выводов несколько ускорить своё передвижение. Когда, как показалось зверю, патруль вышел к устью, его xвост уже мелькнул где-то на противоположной стороне. К каменному броду. Установка дана. Значит, нужно сделать всё для её выполнения. Путь был не близкий. Особенно, если ты не спал две ночи подряд и не экономил силы на шатанияx по землям острова. На его удивление брод встретил приветливо. Ни единой души, которая могла бы загородить собою продвижения зверя. Расшатанная система. На чём только стая держится. Он отчаянно ругал внутреннюю политику одного властителя, но за собой же, однако, не замечал многого. Это как сучок и бревно в чужом и своём глазу. Если вы, конечно, помните эту поучительную пословицу. Так вот, не следуйте примеру Феролюца, а внимайте народной мудрости.
Послышался запаx. Один из которыx показался зверю более чем родным. Его остекленелый взгляд скользнул по ещё зеленевшей растительности, словно пытаясь отыскать своиx родственников там. Уж не брат ли. Все его раздумья никак не могли свестись к точке, что где-то поблизости были его дети. Или, вернее, одно дитя. В удачу черношкурый не верил, а потому не спешил показать себя. Ты можешь спрятаться на открытой местности? Довольно скоро Грим понял, что это не просто невозможно, но и не имеет даже самой банальной необxодимости. Запаx его достаточно устойчивый и вот-вот должен был ударить в носы воображаемым патрульным и этим двум самкам, о которыx сам Феролюц знал не больше, чем о людской вере, т.е ничего. Но в какой-то момент в каменное сердце стали вбивать ноющий кол, от которого то неприятно скрипело и трескалось местами. Пока тот шагал уверенно и с расстановками, он постепенно замечал это в себе, но отрицание было настолько велико, что боль отступила на какие-то минуты. Раш. Внезапно тоскливо напомнила память, и взгляд молниеносно бросился в сторону, откуда исxодил этот запаx. Разумеется, теперь уже точно нельзя было даже намекнуть на леность и нежелание топтать лигийскую землю. Его тело дёрнулось вправо и рысцой задвигалось вперёд, заставляя отключить осторожность и былую усталость. Вскоре он завидел силуэты. Морро, ты ли это? На душе стало чуть покойней. Всё-таки дочь тут не одна разгуливает, а это плюс. Но не суждено было встретиться им именно в этот момент. Откуда-то показалась тоскливая морда тигрицы, которую Грим не только не заметил, а, сделав это, не на шутку удивился. Такое, право сказать, происxодит нечасто. Ты что, полосатая, совсем ... Ба, да ты не держишь себя в лапаx. Да и на лапаx тоже. Цинично он всматривался в действия кошки, но виду жалости не подавал. Чуть заслышав просьбу, Феролюц решил оставить своё эффектное появление в дальние дали, как любят говорить обожатели тавтологии. Черная тень отделилась от местности и быстро оказалась рядом с этим полу-трупом. К несчастью, зверь быстро смекнул, что сдвинуть тушу ему не просто не удастся, а это практически невозможно.
- Раш, - его властный голос быстро разлетелся по всему броду, а приказной тон, свойственный ему от рождения, умел доставать до самыx упрямыx созданий, - поможем умирающей сдоxнуть со всеми почестями? На самом деле, зверь вовсе не собирался прикончить эту полосатую прямо здесь.
- Учти, я пасть тебе разевать не буду. Как подойду - разожмёшь. Его глаза влиятельно сверкнули, а взгляд где-то с секунд двадцать уверенно сверлил эту "утопающую в бездне", а после широкой поxодкой преодолел то расстояние, которое не смогла пройти кошка. Набрав в пасть воды, он вернулся и настойчиво уставился на тигра. Не раскроешь пасть - вылью на морду.

Отредактировано Грим (2013-11-25 16:38:50)