Ошибка, ошибка... Слишком поздно Торкват стиснул зубы и отступил  на шаг, заметив в глазах воина прежнее выражение. Ну что ж, на что напросился, то и получил. Вяло огрызаясь и повизгивая от злобы, Торкват с зажмуренными глазами дернулся, оставляя в пасти Грааля скомканную шерсть. Голубые глаза вспыхнули и погасли; для постороннего могло показаться, что молодой волк смирился и покорился, но на самом деле черный записал состайника в свой личный черный список. К слову, уже довольно длинный.
- Ну, веди, умник, - пробурчал Торкват, опуская голову и с неприязнью облизывая нос.
Волк послушно шел следом, глядя себе под лапы так внимательно, словно на пыльной и грязной земле были начертаны судьбы миров. Торкват отстраненно поднял глаза на варяга и тихонько-тихонько улыбнулся, прямо-таки чувствуя, как Грааля распирает от собственной важности.
Старый дурак, - черный снова уставился под лапы. - Наслаждайся, выслуживайся. Но потом не жалей.
В идее искать и вести домой состайников Торкват почти насильно увидел неплохое развлечение. Волк вообще умел приспосабливаться к изменчивым обстоятельствам, главной же его целью было не падать духом, не дать слабину... Тем более, в такие времена.

Отредактировано Торкват (2014-06-20 18:18:49)

Заметил закономерность – пока голова решалась сочинять вопросы, сознание стойко стояло на своем обычном месте. Однако, стоило ему замолчать, как все снова покатилось в тартарары. И захотелось проклинать весь мир. Тело обмякло. К горлу подступил комок, который спонтанно был отправлен обратно. Сталь глаз пронзила койотку, хотя ей могло показаться, что он смотрит вообще сквозь нее. Вдохнул полные легкие воздуха, но ситуация совершенно не изменилось. Из полутемного состояния его вывел голос самочки.  Имя влетело в голову, заставляя внутренние механизмы снова работать. И те со скрежетом пошли по своему пути, словно на мгновение уснули, а потом вспомнили – спать-то нельзя. Странное имя, не иначе. Хотя, для кого-то имя серого волка будет, как иной язык. Едва заметная улыбка. Он не отвел взгляда, а продолжал смотреть на койотку, словно она была смыслом всей его жизни. Странности, нечего сказать. Печально что на другие вопросы так и не дала ответа. И Хро едва слышно выдохнул воздух, выдыхая вмести с ним и отчаяние. И откуда оно успело взяться? По ходу зараженная кровь совсем отравила мозг, и наш товарищ стал мямлей, ибо что в этой жизни только не приходится пробовать.
- Хронос, - выпалил свое имя серый, переводя взгляд на потолок. Спонтанно. Она, ведь, даже не спрашивала. Хотя, ему по больше степени было все равно. Не будет же она обращаться к нему: « а помнишь мы с тобой в одной пещерке находились». Или «Эй ты, как тебя там?» Впрочем, где вероятность того, что они вообще когда-нибудь снова встретятся?
- В пустыне, значит.
Для себя произнес волк. И только пасть открылась задать следующую порцию вопросов, как все планы были нарушены появлением доктора. Наверное, будь иная ситуация, Хронос бы сейчас начал язвить и издеваться над гиеном, уж такого вида он не ожидал. Но сдержался из-за банального понимания – итак непрошеный гость, еще и какое- то свое жалкое мнение будет высказывать. Хм. Скептически посмотрел на гиена, ожидая каких-то победоносных действий, но вместо этого, как плевок в лицо, около морды плюхнулась травка, которую с таким усердием добывал товарищ врач.  Да, гиен был самым милым созданием на свете  во всех кавычках мира. Серый принюхался, мало ли отрава какая. Впрочем, разницы никакой. Он все равно не знал ни одной травинки, кроме право, что одуванчиков.  Глубокий вдох. Язык выбрался наружу, подхватывая странный корешок. И серый застыл. Ему показалось, что в рот положили таблетку остановки времени, потому что время поистине пошло как-то слишком медленно. Выражение морды оставляло желать лучшего. И скорее эту гадость выплюнет не желудок, а мозг, да еще и будет долго отмахиваться. Пожалуй, так дети глотают горькие таблетки, так же и Хронос заглотил эту травку: медленно, неохотно, и плюясь от гадкого вкуса. В это время волк весьма сильно позавидовал койотке, что у нее какая-то жалкая заноза. Тяжело дыша, он смотрел на гиена, пока до него не дошло, что это и не гиен вовсе. Хронос закрыл глаза, а потом открыл. Да, точно! Недоумение на морде. Откуда здесь взялась коза? И вообще, почему он находился на водопаде? И хищник прижал уши, пытаясь уловить тот момент, когда заблудился. И была ли вообще койотка, гиен и его гадкая огромная пещера?

Абсолютное счастье. Кто-то из бывших состайников сказал, что счастье - покой. А отец, смеясь, заметил - значит, абсолютное счастье - смерть. Да и смерть не является вечным покоем - ведь молекулы продолжают движение и после смерти существа. И абсолютного счастья тоже быть не может...
У вселенной нет конца, и начала. Это совершенства - начало, конец.
Спотыкаюсь. Еле удерживаюсь на лапах, широко расставив сильные передние конечности. К голове моментально приливает тяжелая колкая кровь. Носом в землю не впечаталась и это главное. С небольшим напряжением собираю лапы в одну кучу и чапаю дальше. Здравомыслие отечески ругается -  ты думай-то думай, а на дорогу смотри. Киваю послушно и продолжаю любимую философию.
И тот ноль по Фаренгейту, минус 273°С. Не знаю, останавливаются ли при нем молекулы - в чем я сильно сомневаюсь - но температура может уменьшаться еще больше. И потом, противоположность ему - высокая температура - тоже бесконечно велика.
Нет идеального, нет абсолютного. Так устроен мир.
Мир - это парадокс. А потому он может быть совершенен в своем несовершенстве.
Вздох. Легкие моментально застилает желовато-бурая пыль, влажно и мягко кашляю, пытаясь как-то очистить грудную клетку от частиц песка.
Забываю. Методично забываю - на минутку останавливаюсь, задирая мордаху вверх и поджимая, как пойнтер в стойке, правую лапу - что навытворяла природа Острова. Подарочек на зиму, ага. Опускаю голову, часто моргаю - пыль быстро размачивается, окрашивая "лохматые" длинные ресницы в грязно бежевый. Логика невесело замечает - чем ближе к вулкану, тем больше дыма и пыли. Кто виноват и что делать, два извечных русских вопроса, уже превратившихся в риторические. Кто виноват, и так понятно - по правде говоря, не очень, но в данном случае не суть. Что делать - мозг картинно усмехается. Только ждать. Туман уже начинает рассасываться, а скоро польют затяжные дожди - лето выдалось жарким, а принцип сохранение энергии, а тем более вещества обязывает.  Ноябрь ливанет основательно. Жетовато-бурая дрянь уйдет в землю, и более не будет досаждать волкам. Если только в памяти. А то ведь, простодушно возмущается организм, ни подышать, понимаешь, спокойно, ни в запахи внюхаться - а это мне бы сейчас очень пригодилось. Даже всмотреться нормально нельзя - к моей основательной близорукости прибавляется еще туман цвета хаки. Шлепаю по размокшей от дождя лесной земле в неизвестность. Для того, чтобы просить наставничества ведущей. Логика? Да-да, разум, фыркает здравый смысл, я помню - это в первый и последний раз. Но все же как глупо...
Кто-то, кажется, говорил, что часто и мужчины совершают глупости ради любимых. Так почему же я не могу один раз в жизни пойти по велению сердца?
Туман сгущается, ненароком подмечают глаза. Он обвивает голые, четко-тонкие, сухие ветки кустов, скользит по выступающим из гнилого ковра листьев корням могучих сосен, елей, грабов. Все ближе к Драконьей горе. Все ближе к Сильве.
Забавно, что меня посещают сентиментальные мысли, но как все это будет? И логика фыркает - она может не согласиться. Тихий нервный смешок. Весело будет мне тогда. Переживу, конечно. Но какой, Шитахи меня побери, это будет облом, какой облом.
Снова смеюсь, чуть останавливаясь и запрокинув назад  лобастую, недлинную, тонкую голову. Смех дерет глотку, булькает, щекочет ежовой спиной внутренности. В голове непривычно тепло.
Вдоволь насмеявшись, опускаю морду и замечаю, что туман всколыхнулся и колышется сейчас. Одна из струй резко ударяет в нос, пробегает песчинками по слизистой, заставляя зачихаться на минуту. Мягко потираю нос лапой. Скорее бы дожди. Мечты мягко обволакивают мысли: мы наверняка будем сидеть в логове большую часть времени. Извинюсь перед Шеленой, расскажу все. Она посмеется и простит,  наверное. И сказку дорасскажет. А потом я обязательно попрошу Сильву показать пару боевых и охотничьих приемов...
Нос фыркает. Ничего идеального нет. А в бытовом? Смех, тихий, журчащий, жмурюсь и опускаю морду. Логично, что и в нем нет. Только в голове всегда возникают идеалы. Наши идеалы. А у природы они, видать, свои, ага. Может, еще и из-за этого идеального не будет? Снова смешок - тогда как же глупо обижаться на ситуацию, потому, что она получилась не такой, как хотелось.
Легкие весело замечают: часто я сегодня смеюсь. Сегодня мне легко. Тяжесть дала уйти, и я, честно говоря, признательна ей за это. Сегодня мне совсем легко.
Уши вдруг резко и настороженно выпрямляются, заслышав лающие звуки... Смеха? Чьего? Слух немного напрягается, вслушиваясь в звуки. И знакомые нотки победно улавливает. Сильва? Ага, ехидно крутится скепсис, спасибо, капитан очевидность! Нашла, нашла, получилось.
Мне уже охота рвануть вперед, но тут я резко притормаживаю, потому что понимаю - я не знаю, что сказать Ведущей. Действительно, а что? "Привет, Сильва, не могла бы стать моей наставницей? Я тут, понимаешь, решила хоть один раз пойти по велению сердца и сбежала от Шелены, вычислив твое местонахождение только ради того, чтобы тебе это сказать..." Самой не смешно? Смешно, киваю сама себе. И разум смеется - эта глупость первая и последняя. Мне без логики нельзя. С ума сойду. Хотя что я теряю? Это мир и так безумен. Своим здравомыслием. Мир - парадокс, а я чем хуже?
С этими ободряющими мыслями я таки отрываю лапы от земли и чапаю дальше, на звук шагов - что несложно, волчица, видимо, слышала меня, и цокает так, что ветки под лапами хрустят.
Из-за деревьев наконец показывается изящная морда и знакомая серая шерсть. Радостно виляю хвостом в знак приветствия, и тут снова останавливаюсь. До меня медленно доходит: а как отреагирует волчица? Тут разум с душой матерится и заявляет, что будет продумывать все по нескольку раз, чтобы во что нибудь не вляпаться. Видать, слияние его с логикой действительно произошло, хмякаю, если мыслю здраво. Ага, фыркает скепсис, только как-то не очень вовремя.
Тем временем златоглазая направляется ко мне с, вроде, ярко выраженными намерениями. Прижимаю уши - к воспитательным мерам типа драных ушей или ноющего загривка меня научила жизнь в Лиге - у меня лап не хватит посчитать, сколько раз меня драл Торкват. Жмурюсь. Но волчица останавливается и, к моему удивлению, острых зубов на загривке я не чувствую. Открываю молочно шоколадные карие очи и удивленно поднимаю голову. От взгляда Сильвы и ее "ласковой" улыбки разуму, который давно уже начинает обуревать тихий ужас, становится нехорошо и он с знаменитой фразой Урбека: "Трындец..." полез куда-то под мозг. Голове становится жарко.
Голос серошкурой заставляет вздрогнуть и отвести глаза от залитых медовым золотом очей волчицы.  После пары секунд лихорадочных размышлений я честно бурчу, опуская морду и с интересом разглядывая собственные лапы:
- Уж лучше бы ты меня выдрала...
Тем временем мозг невесело размышляет - чего говорить-то? Два слова, мда... Наконец, после нескольких секунд нервных раздумий образовываются в разгоряченной голове несколько более менее приличных вариантов: я дура; прости, виновата; последний раз и прошу наставничества. А вариантов в трех словах... В легких скачет щекотный смешок, и на губах появляется улыбка. Наконец поднимаю глаза на серошкурую и отвечаю тоном оправдывающегося молодого хирурга, первая операция по удаление аппендикса которого закончилась летальным исходом для пациента.
- Шелена здорова, - брякаю я. На оправдание это смахивает мало, хотя при определенной логической цепочке или как бы грамотнее сие выразить, можно воспринять фразу и так. Мол, я никого не бросала в беде, и в побеге сама виновна целиком и полностью, и белошкурая тут не при чем. Смотрю прямо в глаза волчице - смело, ибо совесть особо не ест. Но постепенно начинает тревожно разъедать слабой кислотой голову, ибо, видать, что-то я недопонимаю - ведь вроде мы на своей территории и вулкан уже не представляет угрозы, но в глазах Сильвы видна неясная мне пока тревога. И как-то муторно становится разуму, и душа нервно мечется по грудной клетке. С губ чуть не слетает вопрос - что случилось? Вот так, слабо и грустно усмехаюсь. Так все это смешно - такие проблемы у волчицы, и маленькая грязнокровка, серьезная не по годам со своими карими глазами и странными для детей мыслями.
Говорят, лучше быть наглым, чем смешным. И во мне, по правде говоря, и наглости хватает, но если это считается смешным, то... Пусть смеются. Мне ведь разве жалко?

И в ответ тишина. Собственный голос утонул где-то внутри. Хронос поморщился, переступив с лапы на лапу. Хах. Вот тебе и на. Сначала поймали, потом выкинули, поди этих гиен разбери. Еще и накормили какой-то чертовщиной, того и гляди где реальность, а где вымысел. Хотя, где гарантия того, что все сейчас вымысел? На мгновение замирает. Дааааа. Нет. Быть не может. Слишком уж все реально. Мотнул хвостом, поднимая ворох пыли, а та только решила немного улечься поспать.  И решил идти. Не важно куда. Когда-нибудь же лапы вынесут его хоть к кому-нибудь. И так хотелось, чтобы этот «кто-то» была именно серая. Едва заметная улыбка на морде, хотя та мгновенно исчезла. Сразу же вспомнилась ее реакция. В желудке все перевернулось, а так-то и переворачиваться там было нечему. Пустота дает о себе знать? Поднимает голову к небу, продолжая идти. Какая теперь разница? И так и сяк не видать куда идти, так что и терять особо не много придется. Дернул ухом, вновь улавливая движение. Вдруг, все та же белка, а он опять потревожит ее покой? Идея показалась весьма так забавной, что волк просто не смог пройти мимо. Думал, что лезет в кусты, в итоге морда с силой врезается в дерево. Вот тебе и не прошел мимо. От боли серый аж взвыл. Нос зажгло огнем, ибо едва заметная царапина появилась во мгновение ока. Пощупал языком зубы, но ему показалось, что их вовсе уже и нет. Старикашка. Последнее растерял. И Хроно встал, будто молнией пораженный. Еще и в лапу что-то врезалось. Вот невезуха. Пока ковырял из лапы что-то напоминающее занозу, понял, что зубы-то на месте! Выплюнув камень со вкусом жерла вулкана, Хрон двинулся дальше, неимоверно желая засунуть нос во что-то холодное. Только вот что-то ему подсказывало, что вулкан – явно не место с коробкой льда. Можно, конечно, было забиться в камнях в Кузне, только как бы это выглядело. Хотя, кому какая разница? Косой взгляд в сторону. Гхм. И только сейчас до волка начало доходить, что его совсем не мучили ни головокружения, ни тошнота, ни боль.  Сталь глаз прожигает собственные лапы. Он не видит своей груди, на которой красовались раны. Скорее всего они все еще там, если гиен, конечно, не волшебник. Но они больше не тревожили. Сделал круг вокруг себя, дабы убедиться в своей теории. Уши прижимаются к голове.  Ему кажется, что он все еще спит. Что сейчас из-за того дерева снова выйдет странная тварь, заговорит на неизвестном языке, а потом плюнет кислотой в морду. Аж поежился. С силой мотнул мордой, оголяя клыки. В такие вот моменты, совсем не осознаешь как же вернуться в реальность. Как понять, что ты в ней? Делает еще один круг вокруг себя, чувствуя прожигающий взгляд. На том же дереве, об которое он ударился, на него взирала ворона. Создавалось ощущение, что та сейчас начнет гоготать от смеха, али презрения. Неужто серый выглядел так жалко? Немой вопрос, мол что смотришь. Но та лишь громко каркнула и улетела прочь. Им –то с высоты полета все проще, чем волкам, да? Фыркнув, серый опускает голову. уши встают торчком и тут до него доносится вой. Глаза расширяются от удивления. Он слышит ответы, но сам продолжает молчать. Зачем зовешь, серая? Ускоряется, дабы успеть не отвечая. Наверное, за это она ему уши оторвет, но это все мелочи. Лапы едва ли ощущают землю, только пыль, которая с каждым его шагом поднимается все выше. Дышать стало тяжело. Легкие совсем засорились, не желая никак реагировать на то, что должны хоть как-то очищать воздух. Увольте, да? Не царское это дело. Переходит на рысь, сквозь туман различая две фигуры. Одна шибко маленькая, другая большая. Мотает мордой. Что, опять кажется? Тихо, дабы не спугнуть, а то мало ли, серый выходит позади двоих. С души словно камень слетает.
- Чего воешь? Потерялась что ль? – и усмешка мелькнула по морде. Не то положение, чтобы издеваться, определенно.

Тошно. От глупости этой детской, от своей наивности и почти абсолютном отсутсивии критичности мышления. Это последняя глупость,  вяло тындычит разум. Совесть уже привела свои весомые аргументы, здравый смысл надавал разуму подзатыльников и врезал хорошенько пару раз по моей бестолковой башке. Логика предпочитает отмолчаться. Это ведь она виновата. Мужская, нормальная - и вдруг на чувства опирается. Причинно следственная виновато уркает и прижимает уши. Сквозь сыплющиеся бесконечным хлестким и наполовину матершиным потоком замечания совести твержу, опуская рыжеватые шоколадно карие глаза - да чтоб я еще раз поступила, не подумав... Больше, честное пионерское, не буду. В конце концов разум, ум предназначен для того, чтобы не делать глупости. А моя соображалка обязана основываться на причинах и следствиях, здравом смысле... А ты не переводи тему, взвивается совесть, подождешь со своими философствованиями, думать раньше надо было. Вздыхаю, легкие расслабленно фильтруют воздух - долгая предстоит лекция. Не подумала. Не просчитала. Не учла. Мысли горячими камнями бьют по хрусталю разума. В голове звенит, тихонько мотаю мордой, пытаясь избавиться от возросшего давления в клетках и сосудах. Глупая я.
Насмешливая фраза серошкурой волчицы - ероша черную шерсть на загривке, отвожу глаза вправо. Совесть наконец затыкается, а потому разум обиженно бурчит - ну а чего? Лучше бы выдрала, право слово. Крики, обиды, разговоры, взгляды, поведение - ненавижу психологию. Чтение нотаций - что ж, тихий вздох, моргаю. Виновата - значит, несу ответственность. Преступление и наказание.  Справедливо. Здраво. Закон сохранения энергии, закон компенсации, если угодно... Ну, вот, опять! Быстрый надрывный вздох, искоса смотрю в золотистые глаза ведущей, не поднимая головы. Думать о вечном - это хорошо,  конечно, но не на каждом же шагу! Особенно, если этим увлекаешься до степени, когда перестаешь воспринимать действительность. Усмешка, опускаю глаза на лапы. Все в глине и грязи, короткая шерсть мокрая, сосульками. Говорят, жизнь невозможна без восприятия объективного мира. Похоже, буду жить после смерти. Раздражающе чешется нос. Наклоняюсь, вожу мордой по мокрой правой лапе, жмуря очи. Удовольствие будоражит нервы. Чувствую каждую шерстинку и усик, глухое урчание непроизвольно скачет по легким. Закончив операцию,  выдыхаю и поднимаю голову, чуть задирая подбородок - волчица много выше. Давай, Сильва. Ругай дальше. Заслужила.
Следующая фраза вызывает непроизвольное фыркание, и мозг по привычке выдает - это точно. Здоровой, хмыкаю, меня никак не назовешь в плане серого вещества. Совесть снова принимается за старое - это ёе надо додуматься. Неужели нельзя подождать, пока все угомониться, закончится вся эта бурда с землями темношкурых и восходящих. Тогда сказать. Это разумно. Логично. А почему...
Застываю. Сильва приоткрывает изящный рот, чтобы продолжить, но вдруг в ушах звенит голос. Дальний отголосок, слитый с шипением серошкурой. Кто? Резко поворачиваю тупоносую морду влево, и ведущая смотрит туда же. Не послышалось. Мозг лихорадочно начинает соображать - кто? Ну, вскакивает реабилитированная и прощеная логика, не темнолунец определенно - он бы не кричал и не звал. Значит, восходящий. Кого из существ мужского пола не было с группировкой во время землетрясения? Ответ вспышкой выскакивает из легких:
- Хроноса, - бормочу, переводя глаза на лапы Сильвы. Верно, логично. В легких даже скачет придушенное тявкание, но быстро соображаю - если сейчас завою, могу привлечь внимание темнолунцев. А волк сам найдет нас по запаху. Мозг усмехается, лучше бы я так думала, когда убегала от Шелены. А все таки, задумчиво выдыхаю облачко влажного пара, почему я так поступила?  Возвращаясь к старой теме, почему? Это иррационально, нелепо, бестолково. Почему.
Может, действительно потому, что цель оправдывает средства. Может, в память о матери. Ради нее можно сделать глупость? Усмешка - вопрос риторический. Чисто. Снова оправдываю себя. А отсутствие критичности... Выработаю, кивает мозг, разум согласно хмыкает. Обязательно. Но если уж начинаешь глупость, надо довести ее до конца.
- Сильва, - мы поворачиваемся синхронно. Говори. Давай, - Можно... Я попрошу тебя потом кое о чем? - Говорить или нет? Валяй, фыркает совесть, тебе все равно уже терять нечего, - Ради этой просьбы и заварила всю глупость с побегом.
Ехидство чуть не добавляет - заведомую. А разум мягко качает головой. Не так все это было. Совсем не так.
Волнуюсь. Сильва, кажется, тоже. Сердце бьется звонко. Судорожно скачет по грудной клетке, норовя в кровь раздолбаться об ребра.
Ведущая говорит. Я слушаю. Мозг, быстро анализируя голос с хрипотцой, понимает. Выводы, привычно напрягаю плечи. Территории Инферно не были определены. Нет, не так - после извержения границы пропали по факту. Это нехорошо. Доверять? Тихое фыркание. А можно? Думаю, да, хмыкает здравомыслие. Сила в единстве?
Вдрагиваю. Сердце останавливается на миг. Так говорила нам с братьями мама. В тот день, когда они с отцом погибли. Сила в единстве. Принцип. Лозунг. Мой и семьи. Родины. Инферно.
- Да, - киваю, смотря в медовые глаза Сильвы. - Я знаю.
Отец говорил, я - как открытая книга. В моих глазах можно увидеть все. Я понимаю, видишь?  Я все понимаю. Я вообще не должна столько понимать.
Но так надо.
Ведущая смотрит в глаза. Не отвоёу. Пусть читает. Мне не жалко. Наконец произносит. Надо. Киваю - признание вины и согласие в одном жесте. Главное - не попасться темнолунцам по дороге. Вдвоем мы вряд ли отобьемся от патруля - разум смеется, одна целая, две десятых волка. Все весело, как ни крути.
Волчица вдруг вскидывает голову - чуть шарахаюсь назад от резкого движения - и чистый звонкий вой вылетает из ее легких. Фыркаю - рискованно. Но нужно. Уши встают торчком, то и дело левое или правое дергается - ответный вой, еще. С севера. Нам туда. Хочу уже двинуться влево, вдруг резко поворачиваю голову назад, сердце судорожно колотится где-то в районе трахеи. Глаза, сквозь желтизну и дымку в подарок от близорукости, различают серую шкуру, глаза, запах. Хронос. Здравомыслие дает пять раскрасневшейся причино следственной - а я молодец. Мягко виляю хвостом пару раз - знак приветствия рада видеть. Теперь, усмехается рациональность, через лес пройдем без помех - двое взрослых. Ведущих. Тем более. Голос Хроноса. Насмешка. Шутка. Вот честно, сейчас не самое подходящее время...
Кусты шуршат, настороженно поднимаю уши, тихий рык. Запах, черношкурая. Лигийка? Нет. Здоровается, запахов более нет. Городская? Потрясающе. Здравый смысл предлагает вежливо кивнуть и произнести:
- Здравствуйте.
Что я и делаю.
Мозг неожиданно вспоминает. Златоглазая произнесла мое имя. Имя. Все. Красная. Преданно смотрю на Сильву, улыбка расцветает на лице. Сердце бьется. Принята. Наконец-то
Наконец-то я могу сказать, что меня дома кто-то ждет.

Волк переминается с лапы на лапу, едва не потеряв равновесие. Так или иначе, тело еще не собиралось слушаться, после таких-то издевательств.  Да, на его месте, любой бы плюнул серому в морду и послал гулять лесом. Оставалась лишь одна проблема – тело не имело такой возможности. Уши разбежались по разные стороны, а сталь глаз прожигала лишь одну фигуру. Никак не мог насмотреться. Такая хрупкая с виду. Удар сердца где-то далеко внутри. Ему показалось даже, что оно с силой ударилось о ребра. Как же так? Как вышло все именно так? Почему он ушел без нее? Почему оставил ее? Едва заметно опускает морду. Совесть начала играть? Если бы Хронос был человеком, скорее всего смотрел бы на избранницу сердца снизу вверх, из-под длинной челки, чтобы скрыть виноватые глаза. А тут и прятать нельзя было. Итак сейчас оплеухи получит. Прижимает уши к голове, втягивая голову. Не отрывал взгляд. Почему создавалось ощущение, что он всего-то маленький щенок, провинившийся перед своей матерью? Хвост провис меж лап, а глаза стали такими покладистыми, что впору было сказать – более милого существа не сыскать. И чего вдруг? Резко одергивает разум, продолжая наблюдать. И сталь вновь горела в глазах, не выказывая и капли того, что волк имеет совесть. Да, эти светящиеся зеркала души вообще теперь говорили лишь об одном, снова ищет какую пакость сказать. Уши встают торчком, а едва заметная ухмылка скользит по морде. Наверное, не стоило даже тратить силы на такой спектакль.  Этот взгляд золотых глаз волк, наверное, теперь не забудет никогда. «Не уж-то что-то колыхнулось, а серая? Может не так уж и зря я ушел?». Не ушло от внимания и то, как вся радость встречи отразилась на хвосте серой. И хищник просто-напросто не смог сдержаться от более широкой улыбки. Глаза сверкнули, будто давая ему понять, что он на верном пути. Что еще чуть-чуть и Сильва точно осознает, что не так-то все и худо. Выпрямившись, волк лишь уловил шепот ветра. Вдохнул полные легкие отравленного воздуха, серый уже и не знал больше, как устоять на месте. Но лапы продолжали держать серую тушу на одном месте, иначе кто знает, что он испортит.  Хотя, уже испортил. Хро замер, намериваясь вытерпеть все муки, какие только промелькнули в ее озлобленной головушке. Ее голос, прозвучавший столь… яро, заставил его скрыть радость. Нет, не из-за того, что и здесь он почувствовал вину, нет.  просто чтобы еще сильнее не раздражать серую.  И он промолчал, хотя на языке вертелось столь ответов. Хм. Смотрит на нее, как она приближается. И сердце еще больше замирает.  На мгновение волку кажется, что он забыл как дышать. А после пару секунд отсутствия внезапно делает громкий вдох. Поворачивая голову из стороны в сторону, серый наблюдает за тем, как волчица обходит его вокруг. Сдерживает ухмылку. Боги, до чего же это было сложно. На морде красуется все то же спокойное ( с недавнего времени) выражение морды. Шерсть слегка дыбится,  когда серая начинает изучать раны. Теплый взгляд скользит по ее голове, а потом впивается в золотые очи Ведущей.  И он мог бы стоять так вечность, не отводя взгляда, смотря ровно в ее зеркала души. И почему-то ему казалось, что сейчас мир крутится вокруг двоих, что нет рядом щенка, который в недавнем прошлом произнес его имя, странно так произнес. Что нет тумана, нет всего того, что должно помешать. И тишина, окутавшая пространство, его не тяготила, как то было до услышанного воя Сильвы. Но этой идиллии было суждено разрушиться. Хроносу показалось, что по телу пробежался разряд  электричества. Тело едва заметно дернулось. Голова резко поворачивается в сторону источника звука. Черная волчица. Чужак? Голова поворачивается на бок. «Знает серую?». И снова, только вопросительный взгляд, был подарен серой самке. Только та явно не собиралась отвечать сейчас. Впрочем, на том они будут квиты. Сталь глаз прожигает черную самку. Как-то много волчиц на один квадратный метр. И Хроно поперхивается, заставляя тело содрогаться от кашля.  Благо длится это не так долго, как могло бы. Слышит имя, которое кажется ему смутно знакомым.  Хотя, скорее всего показалось. Кивает новой знакомой, когда серая произносит его имя. Пасть волка слегка приоткрывается. В носу полнейший кавардак, и когда только это все закончится.  Пхах. И даже слова не вставишь. Серая, в этом вся серая. И Хронос на мгновение закрывает глаза, в надежде услышать вразумительный ответ.

Отредактировано Хронос (2014-07-25 18:59:26)

Смешно. Недлинную тупоносую мордашку обдает ветер. Ветер ее. Бесконечности. Смешно. Когда разум осознает все. От плюса до минуса.
Часть бесконечности. Точка. Бесконечно маленькая. А если умрешь? Смешок. Бесконечность останется. Бесконечность без точки - надо запомнить. А что изменится. Это ведь бесконечное число точек. И все же исчезновение одной поменяет мироздание. Точек бесконечно много, но каждая универсальна. Обособленна. Одна. Смешно. Нет, правда. Так нелепо. Пепел вселенной рассыпан над нашими головами. Задираю морду. Пепел бесконечности. Не все тленно. Далеко н...
Сильва вскакивает настолько резко, что меня шарахает назад. Про себя перечислив весь словарный запас отборнейшей нецензурщины, отхожу чуть вбок и плюхаюсь на землю. Здравый смысл зло порыкивает на разум - нельзя так философствовать. А может, и софистикой я заниманюсь. Нет. Моя логика имеет связь с фактическим миром и причины...
Короче говоря, сочувственно фыркает мозг, ты неисправима, хозяйка. Златоглазая волчица тем временем пытается сесть и успокоится, но... Не судьба. Сильва начинает мерять метровыми шагами поляну вокруг моей тушки. Не надо обладать умением чтеца мыслей, мне совершенно ясна причина... неординарного поведения волчицы. Хоть бы ответила, обиженно урчит разум. Кивнула б хоть. А то ведь...
Шорох. Сочетающийся с нехилым таким толчком в бок. Не успев сгруппироваться и устоять на лапах, валюсь на живот, нелепо суча всеми имеющимися в арсенале конечностями в воздухе. Нервно рыкнув - ну, правильно, вопросы игнорируют, еще в бок пихают - устремляю заинтересованно-тревожный взгляд молочно-шоколадных карих глаз на вовсю шуршащие кусты. Грудную клетку мнет и перемывает тревожное любопытство, пощипывающее мозг и разъедающее солнечное сплетение.
Кусты, торжественно потрескивая, выплевывают из пожелтевшей пучины вытянутую серую морду, широкие плечи, литые мышцы, лохматый хвост... Стопудово Хронос, тявкает разум, собственной персоной. Приветственная улыбка появляется на не длинной тупоносой мордашке, тонкий черный хвост беспорядочно вентилирует пространство, но после десятка раз успокоенно ложится на пыльную землю. Взметнувшаяся пыль провоцирует два форсированных выдоха, и после десятисекундного безостановочного чихания лежу, уткнувшись носом в лапы и озорносмотря на Ведущего. Добродушно-ехидная шуточка волка - и у меня непроизвольно прижимаются острые ушки. Нет-нет, все правильно, сначала вулкан, потом рассерженная Сильва... Хмыкаю в лапы. Гремучий тандем.
Следущая фраза серошкурой произносится таким тоном, что бренная тушка моя параллельно с духовной вжиматся в холодную землю, покрытую пожухлой сухой травой. Здоровенный волчара, правда, весь израненный - в грудной клетке и голове шевелится сочувствие - и серошкурая, проворная самка. Как бы сейчас до драки не дошло, Сильва ведь закипает, что твой чайник. И уже изворачиваюсь, перекатываясь наконец на живот, дабы встать и как бы то ни было успокоить Ведущих - святые Советы, да до лагеря дойдут - пусть там разбираются, сколько душе угодно.
Появление черношкурой гостьи произошло как раз вовремя - не думаю, смачно и полупрезрительно фыркает здравый смысл, что драку двух взрослых остановил бы щенок. Ну, если б только под раздачу полез. Хотя, мне ведь не привыкать...
Здоровается с Сильвой и получает кивок. Кто же она, эта волчица? Ну, судя по тому, что назвала по имени Ведущую - знакомая серошкурой. Запахи городских, черная шкура - совершенно сбивает с толку. Наконец логика причин-следствий нервно фыркает и начинает анализировать всю имеющуюся информацию. Версий, к счастью, немного. Либо волчица - сестра серошкурой, что, улыбается скепсис, сомнительно, либо, на самом деле, просто знакомая, либо... Бывший Изгой, причем в таком случае более соотвествующими здравому смыслу являются первая и третья. Реакция Сильвы - склоняюсь к третьей.
После того, как Изгои вошли в состав Лиги - многие ушли в иные стаи, не выносили общества темнолунцев. Например, в городскую стаю. Хотя, при условии, что недавно там была облава и волки отошли от стаи, то вероятен и второй вариант - подруга, хорошая знакомая. Ну?
Может, хмыкает здравомыслие, дождаться продолжения разговора? Разумно.
Пара секунд - голос восходящей. То, что искала. Нашла? Стая? Возможно, с еще большим любопытством оглядываю незнакомку. Новую состайницу, которая соглашается с Ведущей.
Серошкурая называет нас с Хроносом - при встрече взглядами с потенциальной наставницей смущенно взмахиваю хвостом, описывая бумеранговую дугу - перевожу обзор карих, чуть круглых миндалевидных очей на гостью, вежливо кивая в знак знакомства и улыбаясь. Искренне. Филанта, значит. Ответный кивок. Уже непроизвольная симпатия нарастает в мерно бьющемся сердце.
Укрытие. Зачем? Ну, вероятность того, что Анта просто знакома с Сильвой, увеличивается.
Задумчиво смотрит на землю черная волчица. Тяжелый вопрос, наверное. Нервно пнреминаюсь с лапы на лапу, поглядывая на взрослых поочередно. События. Облава и извержение, сообщает сознание. Безумство? Янтарные глаза незнакомки встречаются с золотистыми очами Ведущей. Нет, хмыкает уверенно логика, мало информации. Мы не разберемся без фактов, а гипотезы строить каждый горазд.
Лучше просто послушать.
Одиночка. Щенки. Отчетливая, искренняя грусть в красивых глазах Филанты. Сочувственно смотрю на черношкурую и опускаю взгляд. Мне правда жаль. Искать? Мозг заинтересованно поднимает извилины, серьезно хмуря воображаемые брови. Потом, шепчет разум, понимающе, даже одобрительно кивая. Послушаем.
Поиски. Слухи... О возрождении Инферно. Ну вот видит, победно улыбается разум, она - Изгой. Снова соединиться.
Сколько помню себя, всегда мечтала попасть в Семью. Ненавидя Темную Луну. Всей душой и всей головой. Что же это за стая, коль не может сдержать свой молодняк и убивает щенков. И ведь не так, как нужно. Оставляет одних. На морозе. Детоубийцы. И новый альфа, властолюбивый и за годы жизни ни черта не поумневший Ярополк, и жестокий Торкват с безумным братцем...
Если было там что-то хорошее, то их - единицы.
Она - часть семьи. Возвращение блудной дочери. Ведущая, не медли.
Ну же, кивни ей, Сильва. И мне. Преданно и немного обиженно смотрю на волчицу, задирая мордаху.
Мне больше ничего не нужно.
Совсем. Ничего.

Волк забывается. Ему кажется, что все происходящее вокруг всего-то какой-то розыгрыш. Пролистывает в голове слова, действия, события… Все что произошло между ним и серой. Пустое сердце едва заметно начинает стучать сильнее. Образ первой встречи. Первого разговора. Он медленно открывает глаза, взирая на черную самку, что так зависела от ответа Сильвы. А Хрон прижался сильнее к телу серой самки, пока она вообще это позволяла. В следующий момент она могла просто-напросто вонзить ему клыки в морду. А все из-за его? Ну кто знает, что может нахлынуть на эту серую морду? Просто раз и все. Морда темно серого подлетает ближе к уху ведущей, но слова застревают где-то на уровне трахеи. Хроно проглатывает комок, опаляя ухо самки горячим дыханием. Полуоткрытая пасть захлопывается, и волк отступает на шаг. Заставляет тело двигаться, мышцы работать. Сталь глаз пронзает всех, кто здесь находился. Хрон делает несколько шагов вперед, подходя ближе к черной. Делает вокруг нее круг и останавливается на том же месте, откуда и начал свое путешествие. Это можно было воспринимать как угодно, но волк просто размял лапы, и сделал для себя несколько выводов. Что ж вы, самки, такие хрупкие-то? Немой вопрос. Глаза слегка потеплели. После того, как Филанта дала свое объяснение, волк начал вслушиваться в тишину. Только тишины не было, все равно как обманка, лишь бы заманить добычу. Ведущий дергает ухом. Слишком тихо. Поворачивает морду, медленно оглядывая территорию. Неужто все та же белка? Привела полк для мести? Хах. В висок с силой ударяет кровь. В глазах плывет. Едва заметная улыбка застывает на морде. И все… Хроно напоминает залитую воском фигуру. Словно из него выкачали жизнь. Нет же. Нет. но, ведь, никто не говорил, что все пройдет столь быстро? И что трава та будет эффективна. Что, если ему осталось жить от силы минут десять? Что тогда вы все будете делать? Сильный выдох, напоминающий попытку выплюнуть легкие. Он смотрит на серую, не хотя даже отводить больше взгляда. Но картина продолжает плыть. И хоть кто-нибудь в состоянии понять это? Вряд ли. Никто же не может поменяться с ним местами. Улыбка слетает. Глаза дергаются и хищник снова оживает. Картина встает на место, восстанавливая все детали. Вдох. И только сейчас серый понимает, что пауза затянулась. Сколько времени прошло с того момента, как Филанта выдала все, что было у нее на душе? Разумеется, никто не считал. Хронос на мгновение поднимает морду к небу, пытаясь уловить те невидимые часы, что висели у всех над головой и показывали, сколько шагов им осталось до смерти. Морда возвращается в свое обычное положение, и ловит взгляд (пытливый заметьте) золотых глаз. Сначала ему хотелось возразить, мол она все это тебе говорила, если не заметила. Но Хро лишь едва заметно улыбнулся, лишь уголки губ взлетели вверх, будто испуганная стайка диких птиц. Сталь глаз поднимается на Филанту.
- Чтобы ты хотела услышать в ответ, Филанта? – начал волк. Ему понравилось имя, определенно. Но он не собирался давать ей отвечать. -  Каждый из нас собрался здесь не из-за лучшей жизни. И разумеется, никто не собирается гнать кого-то. Это как минимум плохая трата живой единицы силы.
Все оценивает с какой-то не той стороны. Столько самок. Того гляди и будет сам за них шкурой отвечать в какой-нибудь драке.  Не приведи к такому никто! Волк закрывает глаза, улыбаясь во всю свою зубастую пасть.
- Добро пожаловать в семью, это все что я могу тебе сказать.
С минуту молчит, заставляя тишину разлиться по венам, а потом внезапно так прижимает уши, произнеся всего одну фразу.
- Не разочаровывайся только.
Это было знаком того, что все плохо? Или Хронос просто переживал, что черной самке придется снова искать дом, который она итак потеряла? А что еще потеряла? А что еще не найдено ведь не бывает так, что раз и нашлось все, что требовалось для хорошего проживания. Он просто не верил в этом.