Дорога стелилась гравием и мелкими камнями, перемежающимися с пожухлой прибрежной травой. Волчица всё так же безмолвно, упрямо шагала вперед, молчаливо и даже чуть сурово сведя брови, но это была лишь видимость. Время от времени, желтые глаза тайно прилипали тревожными короткими урывками взгляда, шарили по поврежденной ноге попутчика, сострадательно косились снизу вверех на понурую морду изможденного больного первого встречного и из груди вырывался тяжелый вздох. При всей срочности её неотложного дела, Фриса втайне от себя понимала - обречена на сострадание. Как бы не уговаривал холодный ум бросить несчастного ко всем известным богам, оставив судьбу в руках провидения, Лучистая не покиет его так запросто, не убедившись в том, что чужак останется жить. Не вовремя и не к месту - такие факторы становятся абсурдом, когда в чужих глазах видишь вечность...
При всей хмурости и замкнутосии, что крепла внешне, поскольку хищница всё больше размышляла над неизбежностью, внутренне она уже успела понять, что не простит себе чужой смерти, пусть даже, её эта жизнь или смерть не касается.
На счастье или на беду, тяжелый груз диллемы прервал знакомый запах трупа. Пройдя порядрчное расстояние, волки добрались таки до места назначения и это уже был несомненный плюс. Бока Серебристой часто вздымались, из распахнутой пасти валил пар, словно она и не зверь была а огнедышащий дракон, который готов изрыгать пламя, натруженные лапы гудели, но по сравнению с недавним "утопленником" она выглядела неплохо.
- Вот. - кивнув узкой мордахой в сторону туши медведя, кратко прокомментировала матерая, приближаясь с белошкурым незнакомцем, который буквально валился уже с лап к званному ужину.
- Кушать подано, жрите пожалуйста. - процитировала фразочку из людского лексикона, заимствованную у двуногих в городе, но буквально сразу же добавила, решив что прозвучало это довольно грубо и совершенно не ласково, тем паче, чужак всем своим видом вызывал плохо скрываемую жалость и сочувствие.
- Постарайся отдохнуть и поешь, сколько сможешь... Я знаю, что ты болен и аппетита нет, но... Это нужно... Чтобы ты жил... потому что, скоро лихорадка от переохлаждения и травма, дадут о себе знать, тебе придется что-то им противопоставить. Ешь. - мягко сведя речь на спокойные нотки, чуть приоткрывая свою суть, точнее естественное состояние, уже по-доброму и даже заботливо, произнесла она.
- Если хватит сил, советую добрести до лесной поросли, там листвы сухой намело под поваленные старые деревья... Хоть не замерзнешь... - с паузами перетаптываясь на месте и не решаясь уйти, советовала Лучистая, оценивающе вскидывая янтарь очей на окружающий пейзаж, затем переводила их на незнакомца и снова выйскивала что-то там, в темной поволоке чуть разбавленной лунным светом ночи.
- Я скоро вернусь. - всё же выдала на последок и не оборачиваясь стремительно, уверенно, но бесшумно растворилась во мраке, оставив после себя лишь отпечатки на мокрой звериной топе.

Валак за ней не погнался, и Каллисто была только рада этому. Ей не очень хотелось умирать в пасти Пожирателя, еще успеется. Что ж, раз ее не пропустили на восточных земли по-хорошему, она найдет другой способ, как пробраться туда и отомстить Кройцу. Лист была вообще очень злопамятливой особой, поэтому черношкурый еще не раз будет засыпать в холодном поту в ожидании скорой расправы.
Тем временем волчица двинулась на юго-восток, решив вернуться на земли своей стаи, пока ее не хватились. Вообще, после разыгранного спектакля перед Бесом, разноглазой не очень хотелось снова окунаться в спокойный, умиротворенный, обыденный мир. Ей по душе была напористость, ярость, необузданное хамство и жестокость. Ей не место в Южном Кресте,  и здесь она не чувствовала себя дома, как бы ни старалась это скрыть.
Вздохнув от тяжелых дум, Каллисто пошла дальше, решив, что кроме как сюда, ей некуда было идти. Вернись она в Альянс – ей снесут голову за измену, сунься на восток – тот же эффект. В Орден волчица не вернется ни за что: ей слишком тяжело далась жизнь под землей. Впервые разноглазая задумалась о том, что она побывала во всех существующих стаях и ото всюду была прогнана. Неужели на таком большом Острове ей нет места? Одной маленькой, безухой волчице-сироте… Даже грустно.
С этими невеселыми мыслями бывшая Валькирия вышла на берег реки, от которой лапой подать было до земель Креста. Однако тут она была не одна: рядом с водой сгорбилась низкорослая неприметная волчица, которая кинула на Каллисто какой-то многозначительный взгляд, а потом мирно поздоровалась. Недоверчиво разглядывая чужачку, черношкурая осторожно стала приближаться. Что-то останавливало ее от колких фраз и грозного настроя, заставляло приглядеться к незнакомке получше. Давненько у Каллисто не было такого состояния, когда она была абсолютно растеряна. Дернув рваными ушами, разноглазая с прищуром, без тени стеснения осматривала волчицу с ног до головы.   
-Кто ты? – Единственное, что смогла выдавить из себя молодая волчица.
Получилось как-то глупо, а Каллисто никак не могла совладать с собой. Да что с ней?! Куда делась привычная уверенность и боевой настрой? Только что она без зазрения совести врала в глаза Пожирателю, заставляя пропустить в сердце их земель, а теперь не может прижучить какую-то хилую волчицу, что оказалась в непозволительной близости от стайной границы.
Каллисто подошла ближе и втянула носом воздух, пытаясь распознать собеседницу. Она казалась ей знакомой, причем хорошо знакомой, однако в голове крутилось множество туманных образов. Лист пыталась уцепиться хотя бы за один, но все они ускользали от нее, точно туман. Волчица лихорадочно соображала, кем может быть та, что стоит сейчас перед ней, но в голове все путалось, а потому разноглазая не могла сформулировать свои мысли.
-Разве мы вообще виделись? – Раздраженно прорычала Каллисто, вздыбив загривок. Беспомощность ее в конечном итоге разозлила, и в первую очередь, волчица была зла на себя, что не могла понять, а также на чужачку, потому что она знает, кто перед ней, а Каллисто – нет.
…- Мама, а что с Милк?... (Каллисто)…Ну, взрослых тоже иногда ругают…Сирио, Каллисто пришла… (Милк)
…Листик, поиграй… Взрослые разговаривают… (Хуммель)…За что же тебя ругать…Ты хорошая…Это несправедливо!... (Каллисто)
…Не убивайте маму!...Не надо!...Милк!... (Сирио)…Стой, Сирио, ее не догонишь… (Хуммель)*
Постепенно в голове Каллисто стала складываться картинка из далекого прошлого, которую она почти забыла. Но теперь, когда знакомый запах обволакивал волчицу, ее разум приходил в себя, и она, наконец, смогла вспомнить, кто же это был перед ней.
Хвост невольно заходил из стороны в сторону, а передние лапы сами собой подогнулись. Каллисто, точно несмышленый щенок, с неуклюже задранным задом, на брюхе ближе подползла к волчице, сначала неуверенно, но потом более горячо принявшись облизывать ей шею и подбородок.
-Милк! Милк… - Скулила Лист, а на глаза невольно навернулись слезы.
Она любила эту волчицу больше собственной матери, была лучшей подругой ее детей, и всегда хотела, чтобы именно Милк, а не Хуммель воспитывала ее. Ребенок, который был недоволен своей родительницей, искал опеки у Валькирии, которую не мог назвать чужой. Потерю Милки Каллисто переживала особенно сильно, а вторым ударом в ее жизни была гибель отца. А вот пропажу настоящей матери волчица пережила как-то спокойно.
Лист думала, что навсегда потеряла свою покровительницу. Милк была чем-то далеким, теплым, добрым, она ассоциировалась с детством, когда еще этот мир не казался таким жестоким. В то же время, Милк символизировала ту безжалостную несправедливость, которая в этом мире творится. Ее изгнали из стаи на глазах у собственных детей, и с того дня Хельга и Ева стали для Каллисто одними из самых лютых врагов. Каково было ее счастье теперь видеть ту, с которой она уже попрощалась навсегда. Она просто не могла остановиться, и пусть была уже взрослой, закаленной в боях и потасовках, с разорванными ушами и многочисленными шрамами, сейчас она была тем маленьким, беспомощным, месячным щенком, которому вернули то, что когда-то вероломно отняли.
*Цитаты взяты из игровых постов

Каллисто не могла остановиться. Она продолжала прыгать перед Милк, облизывать ее, неистово вилять хвостом и скулить, точно щенок. Ей казалось, что если она отпустит ее, то волчица непременно уйдет, и Лист ее больше никогда не увидит. Черношкурая боялась отдалиться от серой, отпустить ее хотя бы на мгновение. Нет, теперь она ни за что ее не отпустит! Тогда, несколько лет назад, она была слишком маленькой, чтобы помочь Милк, однако с тех пор много что изменилось. Теперь Каллисто ценой собственной жизни будет защищать достоинство этой волчицы и никому не даст ее в обиду, будь то пешка или сам генерал. Никто и ничто больше не посмеет обидеть ее дорогую Милк!
-Мне столько всего хочется тебе рассказать, - пролепетала волчица, с трудом переставая тереться головой о шею бывшей Валькирии.
Действительно, ей столько всего надо было ей рассказать, ведь столько событий произошло за два года! Но когда Каллисто открыла рот, все слова улетучились. А что ей рассказать? То, что она чуть не убила ее сына? Или то, что ее гонят из каждой стаи, и потом она мстит, снося головы невинным? Лист поняла, что ей совершенно нечего рассказать своей любимой волчице. Она не будет рада новостям и лишь отвернется от разноглазой, чего та боялась сейчас больше всего.
Обрубки ушей опустились, хвост поник, и Каллисто загрустила. Однако когда Милк по-матерински похвалила ее, хвост невольно снова зашатался из стороны в сторону. Подняв блестящие от слез глаза на волчицу, Лист снова прижалась к ней, зарываясь носом в густую шерсть мехового воротника. Ее, уродливую, со шрамами и порванными ушами, Милк назвала красивой. Ее никто не называл красивой, сколько она себя помнит уже в сознательном возрасте. Сейчас Каллисто поняла, насколько остро все это время нуждалась в ком-то, кто ее будет действительно любить: такой, какая она есть. Но будет ли любить ее Милк так же сильно, когда узнает, какой никчемной выросла ее приемная дочь?
-Я…Ээ… - Замялась Лист, не хотя расстраивать волчицу. Ей действительно нечего было сказать, о чем бы она не принялась рассказывать, был бы один сплошной негатив, - я теперь живу в Южном Кресте. Вообще, где я только не жила… Через несколько месяцев после твоего исчезновения меня вместе с Астартом волшебная куница перенесла в Орден. Мы там жили некоторое время, но потом я захотела домой. Только… Дома уже не было. В общем, я недолго была у Валькирий, потом подалась на восток, там Вираго собрала сторонников Темной Луны… Ну, а потом меня посчитали ненужной и сбросили с каменного моста. Кое-как выбралась и решила пока задержаться на юге… Но, Милк… Я не знаю, что мне делать, - пролепетала Каллисто.
Ее рассказ был сбивчив, она путалась в словах и каждый раз обдумывала, что следует сказать дальше. Она очень боялась разочаровать Милк, но знала, что она никогда не будет ею гордиться. Ее поступками гордиться просто нельзя.
-Осирис в Легионе. Служит ему верой и правдой. И Гаспар тоже там. – Нехотя перевела тему Каллисто.
Она знала, что любая мать, в первую очередь, захочет услышать о своих детях, и лишь потом о приемышах. Ей был дан шанс рассказать о себе, но она им не воспользовалась. Пусть уж Милк гордится своими сыновьями, они-то уж точно сделали больше добра, чем разноглазая. – С ними все хорошо, правда мы давно не виделись. Мы с Осирисом… Немного поссорились. – Виновато произнесла Каллисто, если, конечно, это можно назвать обычной ссорой. Говорить о том, что в ходе жестокой схватки Лист едва не отправила черношкурого на тот свет, волчица побоялась. Ей не было жаль Осириса, но ей было очень стыдно перед его матерью.
-Мне тебя очень не хватало, - тихо произнесла разноглазая, садясь рядом с Милк и продолжая прижиматься к ней. – Пожалуйста, не уходи больше. 

Отредактировано Каллисто (2016-11-10 19:27:05)

Она поддерживала ее, находила аккуратный ответ на каждое сказанное Каллисто слово. Как давно она не общалась с таким родным существом. Наверное, последний раз это был Рэйджен… Или Осирис, пока не сказал, что вел дела с ее личным хранителем. Лист путалась в своих отношениях к переярку, но была не уверена, что об этом стоит знать Милк. Она уж точно не будет рада, когда узнает, что сделала разноглазая, однако Каллисто так и подмывало рассказать матерой все-все, даже самое плохое. Вероятно, после этого серая отвернется от нее, но, может быть, Листу самой станет легче от того, что она кому-то это рассказала. Все злодеяния, лишения и терзания жили в сердце Каллисто, и до сих пор не нашлось собеседника, которому можно было бы все это рассказать. Может, Милк именно тот, кто нужен несчастной Каллисто?
-Знаешь? Значит, ты все это время… Была где-то рядом? – Грустно спросила волчица, поднимая на бывшую Валькирию взгляд блестящих разноцветных глаз.
Значит, Милк была где-то рядышком, ходила недалеко, чтобы иногда тайком выведывать информацию о своих сыновьях, в то время как она, Каллисто, безжалостно грызла глотки Валькириям, загоняя тех в ямы и болота. Все это время она могла наткнуться на Милк, которая узнала бы о ее извращенных злодеяниях, но сама судьба отводила их друг от друга в такие кровавые моменты. Может, тогда Милки действительно не стоит знать всю ужасающую правду?
-Я служила Кресту, сыну Ареса. Он взял меня с собой в Подземелья, хотел найти там какой-то артефакт. В какой-то момент он увидел во мне угрозу и решил избавиться, а я всего лишь ослушалась его. Я думала, что позволю Кройцу быть моим альфой, но… я ошиблась. И за это поплатилась, - выдохнула Каллисто, - о-о, я как раз в процессе, - хищно улыбнулась волчица, - как раз оттуда, наводила справки по этому говняку. Придет час, и он пожалеет, что перешел мне дорогу. – Впервые за время беседы в голосе Каллисто зазвучали веселые стальные нотки.
Она была так рада, что Милк понимает ее! Может, не все так плохо, и она поймет и другие, более негативные факты из жизни ее приемной дочери?
-Сейчас уже нет Валькирий. Легионер, что стал фюрером после пропажи Отто, подмял сук под себя, когда Дэлила не могла уже с ними справляться. Да что толку, теперь они оба в могиле, а западом и нынешним Альянсом заправляют какие-то узурпаторы с Севера… - Каллисто сама до конца не знала, что там творится в объединенной стае и лишь пересказала серой слухи. Хотя, вероятно, та и сама это знала, раз промышляла шпионажем за Осирисом и Гаспаром.
-Да… Когда я вернулась из Ордена, у меня был хранитель, маленький котенок. Умел всякие магические штуки и был мне опорой. Когда… я узнала, что он помогает Осирису, меня это задело… - Стыдливо произнесла черношкурая, - я просто приревновала. Так сильно, что в порыве обиды чуть… не убила его. Прости меня, Милк, - опустив уши, разноглазая отошла от волчицы.
Что теперь будет? Она накричит на нее? Попытается напасть? Или поймет и простит? Каллисто было стыдно смотреть в глаза той, которой призналась, что чуть не убила ее сына. А если бы у нее тогда получилось? – Но я опомнилась, поняла, что поступаю неправильно и отпустила его. Я признала свою ошибку, - попыталась оправдаться Лист, хотя понимала, что это бессмысленно. Но ей действительно в какой-то мере стало легче от того, что она, наконец, призналась Милк в своем злодеянии.
-Астарт… Наши пути разминулись. Они оба на пару с Осирисом давили на меня, заставляли выбрать одного. Я не придумала ничего лучшего, чем сказать, что потеряла память, наевшись плодов с древа Забвения, когда еще жила в Ордене. Думала, это их остановит, но они по новой принялись завоевывать мое доверие… Тогда я просто спасовала и отвернулась от их обоих. С тех пор ни Осириса, ни Астарта я не видела. Хотя, сын Филанты нашел меня, когда я выбралась из Подземелий после проделок Креста. Он вылечил меня, а потом ушел. Я не знаю, где он, - отрицательно помотала головой волчица. Ей было неясно поведение сталеглазого, и почему он ее тогда бросил, а потому ей хотелось добиться от него объяснений.
-Да, давай, - воодушевленно согласилась Каллисто, поднимаясь со своего места и забираясь повыше, подальше от воды.
Снова сев перед волчицей, она кинула на нее короткий взгляд, но потом поспешно отвела, ведь ей было все еще неловко смотреть Милк в глаза, - я очень мстительна. Я отомстила Дэлиле за то, что та пыталась пригнуть меня к земле, вырезав не одну ее Валькирию. В конце концов, саму ее завлекла в ловушку, только ее спас сам Антей. Клянусь, если бы сейчас здесь были те, кто был виновен в твоем изгнании, они бы получили сполна. – Прорычала волчица.
Она была мстительна, коварна и темна, но между тем, можно было завладеть ее преданностью. Милк завладела еще давно, а потому ради нее Каллисто была готова порвать глотки всем, кто когда-то обидел ее любимую волчицу.

Если Милк их простила, то Каллисто – нет. У нее был свой список тех, кто ждет возмездия, и Хельга с Евой были в этом списке. Не дай Варга им попасться на глаза юной волчицы – она отправит старух туда, где им самое место. Но, к сожалению, их встреча вряд ли состоится, по крайней мере, не в этом мире.
-Тогда бы у меня вообще не было семьи, и искать было бы некого, - грустно вздохнула Лист.
Если бы Милк ушла, то она никогда бы не познакомилась с Осирисом. Но так ли это плохо? Не знай она черношкурого легионера, все было бы в разы проще: Астарт был бы рядом, и, возможно, разноглазая была бы счастлива. А, может быть, все было бы только хуже. Все случилось, как должно было случиться, но Каллисто было неприятно думать, что по воле судьбы ее вторая мать столько натерпелась в своей жизни.
-Есть ли у Альянса вообще какое-то будущее? – Задала вопрос Лист скорее в унисон, чем волчице.
Ответит ли она? Нет ответа на этот вопрос. Уже не один волк бился над благополучием западной стаи, однако каждый из них оказывался в результате в могиле. Будто сам Варга проклял своих земных детей и не мог даровать им спокойного существования. Вообще, Каллисто манило на запад, она не видела себя нигде, кроме родных по духу и нраву волков, однако путь ей туда был заказан. Она слишком много сделала, чтобы теперь вернуться туда. Ее знают, ее помнят, ее ненавидят.
-Я добилась неплохого положения в обществе Креста, однако не чувствую здесь себя комфортно. Милк, я не знаю, где мое место. Наверное, сейчас мною движет лишь желание покарать того, кто едва не отправил меня на тот свет. – Последние слова волчицы утонули в рыке, - но я не могу явиться на восточные территории и требовать аудиенции с Кройцем. Меня загрызут прежде, чем я дойду до их логова. Поэтому я и вынуждена торчать здесь, у их южных соседей. Я верю, что предатель сам наткнется на меня, и тогда он неприятно удивится, увидев меня живой, - Каллисто хищно ухмыльнулась.
Вместе с Милк она пошла по направлению к лесу, где они продолжат свою беседу. Разноглазой очень хотелось, чтобы наставница оставалась рядом с ней, ведь так было спокойней. Но хочет ли этого сама Милка? Она как раз ответила на этот вопрос.
-Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за моей принципиальности, - волчица вздохнула, - если мой план верен, и вскоре мне удастся добраться до головы Дьявола, его приспешники этого так не оставят. Им лучше не знать, что на свете есть те, кто мне дорог. – Каллисто действительно очень переживала за благополучие Милк.
Она боялась, что разъяренные Пожиратели, прознав о слабости Листа, непременно этим воспользуются, и тогда разноглазая будет виновата до конца своих дней. Ей очень хотелось, чтобы Милк оставалась с ней, но, в то же время, она хотела сохранить ей жизнь. Вряд ли это удастся рядом с ней.

♦ «В сонном царстве теней» ♦

Было противно, было мерзко и было скользко, но дело было отнюдь не в погоде, а всё эти ощущения были в душе. Сколько бы времени не  прошло, а постоянно появлялись те, кто стремился управлять его жизнью, прямо или косвенно. Переселение стаи Пожирателей на север было косвенным управлением его жизни. На какой-то миг Рен даже распрощался со стаей навсегда. Всё же варвары избежали истребления, хоть были унижены и раздавлены. Они должны быть грозой острова, стаей которую бояться, и уважают, а их сгоняют какие-то отщепенцы. Нет, так просто он это оскорбление терпеть не будет. Серый не даст этой суке Селевкиде возможности, чтобы всё шло по её плану.

Покинув новую территорию стаю почти сразу, Рен стал разведывать обстановку на острове. Молодому волку просто не сиделось на месте, он должен был что-то сделать и у него созрел небольшой план с нулевым риском. В этой разведке до него дошли слухи, что Легион и Южный Крест затеяли мясорубку, вот только причины этому выяснить не удалось. Легион, конечно, всегда вёл себя агрессивно и вызывающе, но со времён смерти Дикого он не вёл войн по абстрактным причинам своего фюрера. Значит, должно было случиться что-то, что сподвигло их начать эту войну. Эта была одна из целей, с которой Рен приближался к территории Креста – сбор информации. Знание сила, особенно в умелых лапах. Рен не знал, но предполагал, что во всей этой свистопляске замешена Селевкида и её стая Пантеон, так как момент подобран уж очень удобно. Пантеону нужно время чтобы пустить корни, плюс ослабить своих потенциальных врагов. Селевкида ведь что-то там говорила, про объединение всех стай в одну. Возможно, это было частью её плана. Когда Крест и Легион ослабнут достаточно, она нанесёт свой удар и убьёт двух зайцев одним ударом. Рен не симпатизировал ни Южному Кресту, ни Легиону, но к ним у него претензий особых не было. Можно было дать предъяву Легиону, за трудное детство или лучше сказать за отсутствие такого, но то был Легион под руководством Дикого. Дикий умер, а с ним и претензии к Легиону.

Так или иначе, основной задачей Рена, которую он себе наметил, это обратить внимание верхушки обоих стай – Легиона и Креста – на Пантеон, который, по мнению молодого волка, и стал причиной войны. При этом Пожиратели не знали о том, где Рен и что он делает. Жрецы, скорее всего, не одобрили бы подобный подход к мести. Но месть можно совершать либо своими, либо чужими лапами. А коли соотношение Пожирателей и Пантеона не в сторону Пожирателей, то можно воспользоваться услугами других стай, чтобы уравнять шансы.

Волк был уже у самой границы, осталось дождаться патруля и начать плести паутину лжи и интриг. Ведь не всё из того что Рен говорит должно быть правдой, достаточно того, что в это поверят и это станет причиной объявление войны Пантеону. Серый понимал жрецов, они хотели сами разобраться с Селевкидой, без посторонней помощи, но как бы поздно не оказалось.

В Кресте Рен был не долго, эта стая его не интересовала, плюс в ней были его родственники, к которым он питал хоть и самые страстные, но не самые положительные чувства. Однако границу южан серый не раз обходил, хотя бы из любопытства, так что молодой кабель быстро понял, что у самой границы. Таиться, прятаться и подкрадываться Рен не пытался, в его цели проникновение на территорию Юга не входило. И уже на самой границе серый учуял чужое присутствие и, как он сам предполагал, его также заметили. Ренальд сбавил темп шага и шел напрямую к пограничнику. Общение с ним было частью плана, довольно безумного, не самого точного, да и вообще, не гарантирующего успеха или какого-то положительного для Рена результата. Благо и отрицательных результатов быть не должно. Сам серый не знал точно, чего он этим добьётся, но лишь надеялся, что так он сможет обратить праведный гнев Легиона и Южного Креста на Пантеон, тем самым ослабить его и не дать Селевкиде возможности исполнить свой план по объединению всех стай.

- Доброго времени суток, гордым жителем Юга. – Рен держал дистанцию с патрульным, он ведь сюда пёрся не для того чтобы драться. Ренальд из тех, кто любить чтобы каштаны из огня таскали вместо него. А для этого надо было хотя бы частично расположить к себе собеседника. Однако выражение морды Рена и его интонации скорее выдавало язвительность, чем доброжелательность. Здесь к сожалению, уже ничего не сделаешь – натуру переделать сложно.
- У меня есть сведенья, о новой стае, которая, как я считаю, приложила лапу к развязываю войны между Легионом и Южным Крестом. Думаю для вашей стаи эта будет весьма полезная информация. – Серый пытался заинтересовать собеседника сразу, чтобы у него возникло желание его слушать. Без этого план терпел крах с самого начала. Однако рассказывать всё сразу Рен был не намерен, так как он хотел получить дополнительную информацию о сложившейся ситуации. Девиз Ренальда с недавнего времени был – «Чтобы ты не делал, делай это с выгодой для себя». Плюс ко всему стае Пожирателей также будет полезно узнать о ситуации на острове по подробней. Серый стал тенью относительно недавно, но он уже хорошо представлял свои обязанности в этой роли. Всё что сейчас Рен делал, он делал для того, чтобы вернуть своей стае её земли. А каким образом они вернуться особого значения не имеет.

Диалог начался в приемлемом русле, главное чтобы собеседник, после услышанных умозаключений, пожелал всё это поведать верхушке своей стаи, ведь без этого вся эта болтовня теряет смысл. В данном случае провалом можно считать вариант, если собеседник пожелает примкнуть к новой стае, вместо того чтобы пожелать уничтожить её. Это было бы прискорбным результатом разговора. Тем не менее, а Рен привлёк любопытство пограничника, который, судя по всему, не особо и жаждал исполнять свой долг. Не серому было попрекать кого-то в отсутствии верности. Ведь и Рен был в стае Пожирателей скорее ради своих амбиций, чем из верности общему делу, даже если ему самому кажется иначе.
- Это я могу рассказать, хотя это к делу не относиться, но только при одном условии – взаимовыгодном обмене. – Хитрая ухмылка растягивалась на губах кабеля, а глаза сверкали безумным блеском. – Ведь согласитесь, что информация о новой стае это одно, а информация о моих источниках и намерениях – это совсем другое. – Вот тот самый случай, когда есть шанс узнать дополнительную информацию. Если согласится на сделку, то это будет отлично, если нет, то не смертельно, хотя и жаль.
- Новая стая на востоке – Пантеон, задумал собрать всех волков под одним знаменем, в одной стае, войной, естественно. Мало кто согласиться на подобное объединение добровольно. – Начав говорить, Рен начал медленно вышагивать вокруг южанина, не забывая при этом ухмыляться.
- Но объявлять войну сразу двум стаям было бы глупо. Да и сами стаи находиться в хорошей форме, относительно. Так что, почему бы не спровоцировать обе стаи на резню. Противоречия между Легионом и Южным Крестом столь глубоки и непримиримы, что они только и искали повод для войны. Хи-хи. – Рен казалось, и сам наслаждался этой ситуацией. Возможно, он ничего бы и не предпринял, если бы его стаю не согнали с их земель. Воздать должное обидчикам – дело принципа. Но месть необязательно исполнять самому, это могут сделать другие.
- Ни запад, ни юг даже и не подумали, что может появиться враг, который сможет воспользоваться этими противоречиями. Ну как, догадываешься, к чему я веду? Хе-хе-хе. – Серый кабель смотрел в глаза смольному и мерзко смеялся. Для Рена этот подлый план был вполне очевиден, ведь и он мог им воспользоваться, имей он такую возможность. Оттого-то это его и веселило. Хотя он всё равно чувствовал разочарование, что не он это исполнил. Забава была бы та ещё.

Отредактировано Рен (2017-08-27 16:57:58)