В ушах непонятно тикало, словно часы находились в моей голове. Откуда я знаю, что такое часы? Я видел этот предмет ранее, в подростковом возрасте и узнал, что благодаря им люди знают время. Странная магия, но разве у волков есть право удивляться людям, когда у самих происходят необъяснимые чудеса. Из-за этого звука я погрузился в точку. Огонек, который светил красным пламенем вдалеке напоминал маленького светляка и своим необычным светом тянул меня к себе. Я бы может и побрел туда, если бы неожиданно не вспомнил, где и с кем я нахожусь. Тем временем, моя память возвращалась на свои места и я отрывками, словно происходящее в реальности было сном, вспоминал сказанное и увиденное. Химера вопросительно посмотрела на меня, спрашивая про кристаллы. Но если бы она могла прочитать мои мысли, самка бы знала, что я понятия не имею об этих кристаллах. На своем жизненном пути я смог найти лишь один кристалл, который неприятно прилип к моей лапе, и лишнее напоминание о нем доставляло мне боль. Следовало ожидать, что Химере было точно так же неприятно использовать их, поэтому я сочувственно посмотрел на неё. Тем временем, она уже разобралась, какие кристаллы нужно соединить, чтобы получить Ацену. Скрестив их вместе, они слились в единую массу, чуть ослепляя и вот, наконец, форма сферы начала вырисовываться. И когда холод утих, Розовая Ацена пала своей красотой перед нашим взором. Я улыбнулся успеху Химеры, но быстро скрыл улыбку, так как радоваться было еще рано. Так как я ничем не помог в создание Ацены, я не смел прикасаться к сфере и вопросительно посмотрел на самку, ожидая её действий. У Эмете оставались считанные минуты, после чего, я думаю, он потеряет сознание. А там уж.. от обезвоживания быстро умирают? Мне ранее не приходилось долго обходиться без воды, почему-то удача в этом плане меня не обходила, и даже в самые страшные периоды засухи мне удавалось найти воды. Оглянувшись, я понял, что время будто замерло. Лишь погода плавала от теплой до холодной, изредка направляя в нашу сторону приятный ветерок. Повернув голову, мой взор опять приковался к огоньку, который светился уже сильнее. Теперь я точно захотел узнать, что это и когда Эмету станет лучше, я обязательно отправлю туда. Возможно, не один. Возможно, с Химерой.

Кристаллы неожиданно начали расплываться под лапами - Химера в спешном порядке убрала от них лапы, чтобы они не потекли по ним. Кристаллы - да и артефакты - штука довольно непредсказуемая. Что от них ждать примерно представляешь, а как они себя на деле поведут - вопрос открытый. Но сейчас ничего страшного не произошло. Сформировалась сфера, наполнилась голубой жидкостью.. Побежали от нее по траве иголочки холода (!), впрочем, быстро растаявшие от появившегося тепла. Жидкость в шаре изменила форму, превратившись постепенно в красный цветок. Волчица озадаченно уставилась на возникший артефакт, силясь понять, должно ли так быть или она все-таки что-то напутала. Но сфера вела себя совершенно спокойно. Химера осторожно коснулась ее лапой. Ничего не произошло, что не могло не радовать.
Эмет, похоже, не уснул, а просто потерял сознание. Тем хуже. Лучше бы спал. Волчица, прислушиваясь к его словам, медленно перевела взгляд с Ацены на очнувшегося волка и секунды две смотрела на бурого. Тот зачем-то куснул себя за лапу. Неужели настолько пить хочет, что готов себя поранить? Видать, тоже слышал сказку про пула.. пели.. ту птицу, что в засуху птенцов кровью поило?
Стоп. А если слышал, то где? Неужели в городе?..
Химера фыркнула, отгоняя мысли, катнула сферу к лапам Эмета (Заявка - передача артефакта Розовая Ацена). Не время думать о родных стаях окружающих. Сейчас он в Оплоте, а что было раньше, ее не должно волновать. К тому же она могла неправильно истолковать его самопокусывание.
- Вот. Разгрызть и высасывать, должно помочь.
Сказала - и незаметно затаила дыхание. Если ошиблась, может и ядом оказаться, так что это был в каком-то роде эксперимент. Проверить на себе Химера не могла, просто по той простой причине, что сока цветка на двоих не хватит. Она только надеялась, что все должно быть в порядке. Все-таки вряд ли без воли богини-покровительницы кристаллы бы начали превращаться.
Волчица перевела глаза на Декстера, чуть улыбнулась, перехватив его вопросительный взгляд, с некоторой тревогой оглянулась на обломки. Там снова плясал странный огонек. На Химеру напало какое-то оцепенение - снова всколыхнулся безумный страх перед огнем. Благо, свечение было теперь довольно далеко и казалось довольно небольшим, так что из сознания ужас Химеру не вывел.
Быть может, тепло, растопившее холод сферы, шло как раз оттуда?
Как-то сами собой прижались к голове уши. Химера легла на живот, пытаясь унять возникшую в лапах дрожь.
- Может, позже с обломками разберемся?
В какой-то мере в ней говорило сейчас здравомыслие - все-таки, Эмет несколько не в том состоянии, чтобы можно было его спокойно оставить и идти разгадывать неведомое. Но основой такого предложения все-таки был страх. Химера это понимала и чувствовала, ей было жутко стыдно за такое малодушие. Но сейчас она победить себя еще не могла. Хоть точно знала, что еще придет сюда, чтобы разгадать тайну - а возможно, наконец победить свой страх перед огнем. И ей хотелось бы верить, что придет не одна, а с кем-нибудь, кто сможет, если вдруг понадобится, вывести ее из состояния паники - к примеру, с тем же Декстером, которого, похоже, тоже уже увлекла тайна свечения.

Начало нового сезона.
Она вздохнула. С некоторых пор именно дышать становилось сложнее, а уставала столь быстро, будто постоянно ее жизнь неслась за ветром. По телу бегали бесконечные мурашки. Холодно. Как бы странно это не звучало, ей было очень холодно. Стук сердца на уровне уха. Белая открывает глаза, всматриваясь в верхушки деревьев. Сколько лет назад было то, что именно эти верхушки поджег падающий самолет? И что вообще произошло потом? Здесь тогда была Фриса, была Фиаско, была Иштар… Сердце болезненно сжалось. Как же так получилось, что вот она еще совсем недавно была рядом, а потом хоп, и просто не стало? Знаете, это все равно что ощутить прекрасный запах цветущего дерева, а потом раз, и ничего от запаха не осталось, потому что… Ну, ветер пролетел например, или жизнь этого самого цветка просто-напросто была-то на пару-тройку дней. Мотает головой, отгоняя наваждение. Она не могла вот так вот, как растение. Нет, же. Тогда почему душу грызет тоска? Бесконечная и слишком сильная? Можно было, конечно, делать вид, что тебе плевать, что ты сильный. Но она устала терять. С силой зажмуривает глаза. Напрягает все тело, из-за привычки, всякий раз так делала когда нервничала. А, ведь, нельзя. Прижимает уши. Набирает полные легкие воздуха… и задерживает дыхание. На мгновение. Желание рухнуть на землю и не вставать. Медленно выпускает воздух. Немного успокаивается, но в глазах опять влага. А волки умеют плакать? Или это прерогатива человечества? Да, и вообще, почему мы плачем? Делает несколько шагов вперед. Внутри шевеление. Белоснежка еще совсем не свыклась с тем положением, что теперь даже не может побыть в одиночестве. Еще месяц. А может меньше? Опускает взгляд на землю. Наступила в самый смак. Проглотив комок, самка продолжила движение. Это вам не лето, чтобы по сухим дорожкам бегать. Какой-то жалобный писк вырывается из пасти. А, точно, месяц. Какой-то месяц. Лаф просто не знала что чувствовать, то ли страх, то ли благоговение. Столько раз сидела с чужими детьми, а со своими справишься? Прижимает уши еще сильнее. Что испытывают люди, когда на свет появляется их первый ребенок? Поворачивает голову в сторону. Сколько раз уже думала об этом, и все? Снова о том же? Или это можно было считать нормой? Зато снова отвлеклась от темы – сестра и ее поиск.
Кстати. Она, ведь, не могла просто уйти, не сказал ни слова. Так почему никто не знает, куда она направилась? Кого забыла спросить, так это Айдахо, к которым белая так и боялась подойти. Вдавливает лапы в грязь. Сама даже не поняла, когда успела остановиться, но не суть. Не лучше ли было бы, чтобы эти странные волки с пятнами под глазами, так и оставались где-то на границах? Хотя пойди теперь разбери. Едва заметная улыбка скользит по морде. Снова шевеление. Так или иначе все это закончится, и к таким ощущениям больше не будет шанса вернуться.  «Грим»,- проносится имя в голове. Как же хотелось его сейчас увидеть. Распушила шерсть, пытаясь тем самым согреться. А он бы согрел. Странная. Лапы почему-то потащили ее совсем в другую строну. Туда, где уже через несколько бывших земель Оплота, начались бы нейтральные, а потом и его стая. Как же это трудно. Одернула себя. В голове образ Ведьмы, которая была столь заботлива в последнее время. Пока нельзя к нему, пока нельзя. Делает еще один вдох. Уши встали торчком. Она полностью разворачивается. Кажется, рядом кто-то был?

Начало нового сезона.

Светло-серая самка медленной поступью двигалась вперед. Ее голова была опущена, видимо, полностью погрузилась в свои мысли, полностью доверив лапам, они знают куда идти. Наконец в ее душе было спокойно, не было той бури, агрессии. Возможно, так на нее действовали Легионеры, кипятя кровь, да и волнение за родных, неизвестность. Но еще до перехода Данара узнала, что братьев уже давненько нет в Оплоте. Это ее огорчило конечно, зато она была рада, что у них все хорошо, они живы, а это самое главное. Жаль, родителей уже не вернуть. Когда же воспоминания дошли и до матери, детства и утреннего ухода с земель, Ветер остановилась как вкопанная.  Она явно сожалела об уходе, ведь если бы осталась, родители были бы живы. Узнать бы у кого-нибудь, как они жили до смерти, после ухода голубоглазой.
Данара стояла посреди деревьев и чувствовала спокойствие, тишину. Как же она любила одиночество, но иногда все же проводила время в компании состайников. В основном это был Немой: лучший друг детства, а год назад занял особое место в ее сердце - супруг. Серый Ветер была очень благодарна судьбе, что тогда, весной, она встретила его. Если бы не так, осталась бы голубоглазая у Валькирий и женоненавистных легионских кобелей. Даже вспоминать о них не хочется, светло-серую сразу бросает в дрожь и она быстро мотает головой из стороны в сторону, отгоняя те воспоминания. Одно все таки останется навсегда - порванное ухо. Нападение Кварца стало последней каплей терпения, за свою дерзость самка была наказана уже второй раз. Похоже, первое нападение не было для нее уроком.
Треск веток и светло-серая вздрагивает. Заяц. Тяжело вздохнув, Ветер продолжила идти вперед, надеясь увидеть состайника, по возможности узнать, знал ли он ее родителей. Хлюпая лапами по земле, Данара не пыталась скрыть своего местонахождения. Ей нечего бояться, здесь ее вряд-ли тронут. Неожиданно, совсем близко, послышался голос. Слов было не разобрать, но голос принадлежал самке, возможно состайнице.
Интересно..
Серый Ветер легкой рысцой направилась к источнику звука. Сейчас она старалась идти тихо, не выдавая себя и у нее это практически получалось. Вскоре, взгляд голубых очей заметил двух самок. Белая разворачивается, черная бежит к ней. Данара видела их в стае, но имена запомнила плохо. Практически не общалась с ними, по крайней мере с белой. Не долго думая, светло-серая решила показаться волчицам и выйдя из-за кустов, тихо и коротко проскулила, прижав уши к голове. Медленно подходя ближе, Ветер заметила, что белая в положении. Это заставило ее опустить глаза вниз. Сама Дана не понимала, почему так поступила, может хотела иметь такое же большое брюхо или наоборот.
- Приветствую, - голос голубоглазой звучал спокойно, немного скромно. Посмотрев на каждую волчицу, Ветер кивнула им и остановилась в метре трех-четырех, сохраняя некую дистанцию. На всякий случай.

Замирает. По телу бегают мурашки, словно собранная армия для какого-то своего дела. Мышцы напрягаются. Белая прижимает уши к голове, всматриваясь в темноту веток, что вялыми руками свисали с местных деревьев. Хруст деревянных рук. Сердце чеканит свой ритм. Особенный ритм, который был присуща лишь в тот момент, когда организм хорошо понимал – на кону теперь не одна жизнь.  Шаг. Еще один чей-то шаг. Он был тихим, практически незаметным, но Лаф просто чувствовала приближение. Дышала через раз. Ей казалось, что еще немного и она просто-напросто забудет как это делать. В глазах стоит туман. Время как-то слишком медленно поползло, как в замедленной съемке…
Толчок в живот. Самка быстро моргает, пытаясь вернуть четкость изображению. И вот перед взором появляется Летаргия.
- Лета, - на выдохе произносит белая, поднимаясь на лапы. Хвост заходил из стороны в сторону. Вот кого-кого, а черную подругу она была рада видеть. – Жизнь идет потихоньку, - отвечает она, чувствуя, как невольно возникает улыбка. Делает пару шагов в сторону черной, но вновь замирает. Снова толчок. Лаф вдыхает полные легкие воздуха, словно сказалась нехватка кислорода.
- Лета, - снова начала белоснежная, направляя взгляд своих темных глаз прямо в небесно-голубые глаза волчицы. Такие чистые и искренние. Боги, до чего у нее были красивые глаза. – Как мне справиться с напряжением?
И снова улыбка. Она прикрывает глаза, подойдя уже впритык. Ее мокрый нос утыкается прямо в шею черной волчицы. Ее запах влетает в слизистую. Такой родной. Лаф прижимает уши, зарываясь в черной шерсти. Когда рядом не было Грима, а не было его часто, белая всегда знала, где можно было найти успокоения. То у сестры, то у Леты, то у Баст. Но… Сестры нет. Бастик чем-то своим занята. А тут черная волчица, как по дуновению волшебной палочки, пришла прямо к ее одиноко стоящей фигуре.
- Как ты с этим справлялась? – тихо-тихо спрашивает самка, прижимаясь к волчице еще сильнее. От нее веяло теплом, таким манящим, словно зовущим в свои объятия. Да, только, не долго было суждено этому продолжаться. Уши встают торчком. Шерсть невольно встает дыбом. Едва ли знакомый голос приветствует обоих. Белая высовывает морду из-за тела подруги, рассматривая пришедшую волчицу. От нее несло кем-то другим. Нет, Лаф не сказала бы, что запах оплота отсутствует. От нее несло Амазонками.  Так же теперь пахло и от Исы. Голова белоснежной волчицы слегка поворачивает набок. Она хочет лучше запомнить пришедший образ.
-  Утра, доброго, - вырывается из пасти. Она видела эту серую самку, определенно. Но ее образ, как и сотни других, лишь промелькнул в памяти и исчез. Даже если вы каждый день находитесь в толпе людей, вряд ли вы смогли бы запомнить образ одного единственного. Нет, если могли – похвально. Но белая не могла. Тем более ту, с кем еще не приходилось общаться.
- А ты? – продолжила она, тем самым предлагая назваться. Не ходить же и не кричать: «эй ты, как тебя там» правда? Белая с силой выдыхает воздух. Неуютно стало.
Очередной треск веток. Одна из них, упавшая рядом с Летаргией заставляет голову подняться выше. И Медовой кажется, что ее сердце просто-напросто останавливается. В глазах застывает ужас. Только не сегодня. Почему именно в это время и в этом месте? Боги, вы несправедливы. Не добрый для нас день? Хвост дергается. По телу пробегает заряд.
- С чего бы? – шепчет самка, едва ли сама понимая, какой вопрос вылетает изо рта.
- Лета, - шепчет белоснежная, не в силах оторвать взгляд от кошки. – Что будем делать?
Она словно завала вопросы в пустоту. Тихо-тихо. Самой себе. Как шизофреники, потому что у них просто не другого выбора. А у волчиц был?

Кажется, Лаф сперва даже испугалась незваной гостьи, но когда увидела в ней Летаргию, то сразу же успокоилась и подошла ближе, улыбаясь и виляя пушистым белым хвостом. Лунная улыбнулась еще шире. Видеть подругу она была чрезмерно рада. Да что там? Лаф была почти единственной, кому голубоглазая была рада в последнее время. Так вот сложилось.
Подруга подошла и обняла Лету, та ответила тем же, внимательно слушая вопрос белой. А действительно, как она сама справлялась, когда ждала щенков?
- Милая, просто не заморачивайся, больше гуляй. Я много времени проводила возле воды - ее плеск меня успокаивал. Еще я любила греться на солнышке, но не слишком долго - чтобы не перегреться. А так каких-то основных способов расслабления нет. - Летаргия улыбнулась. Ей очень хотелось помочь Лаф, дать верный совет, наставление. Все-таки, она - лучшая подруга.
Почему-то именно сейчас Лета вспомнила про Фрису. Как они с ней убегали от медведя. Вот время было. Аж мурашки побежали вдоль позвоночника. А ведь голубоглазая так соскучилась за ней. Но что это меняет?
Сейчас она с Лаф, и она беспокоиться о ее благополучии и о здоровье ее будущих отпрысков.
Так бы подруги и стояли, обнявшись, если бы не еще один посторонний звук, а точнее... Первой насторожилась Лаф, отойдя от Леты и обратившись к кому-то за спиной черной волчицы. Та мигом повернулась и, как оказалось, гостьей была еще одна волчица из Оплота, которая по вопросу Лаф представилась как Данара. Определенно, Летаргия ее уже видела и даже как-то общалась с ней, да только недолго и слишком мало времени, поэтому ничего конкретного про новоприбывшую сказать не могла. Только лишь небесно-голубые глаза внимательно изучали состайницу, силясь запомнить как можно больше.
Чувство тревоги вдруг неожиданно ярко закралось в подсознание волчицы. Шерсть на загривке стала топорщиться в разные стороны. Интуиция никогда еще не подводила ее.
Хруст над головой заставил голубоглазую резко поднять голову и обратить внимание на источник шума. Им оказался ягуар. И этот факт весьма напряг черную хищницу. Еще и надломанная и достаточно увесистая ветка упала в какой-то паре сантиметров от Леты, чудом не проломив той череп. Та даже испугаться не успела.
Но думать о себе времени не было - голубоглазая волчица уже стояла перед Лаф, закрывая ее своим телом. Потому что она и ее щенки были сейчас важнее всего на свете. Шумно выдохнув, Летаргия услышала шепот подруги, в котором она слышала вопрос о том, что же делать... В ответ молчащая лишь неопределенно пожала плечами, дескать "без понятия, не часто мне на голову падает ягуар", или "знаешь, мне в голову ягуар еще не ударял".
Впрочем, кот долго за ветку не цеплялся и уже через минуту обрел потерянное равновесие. Он начал демонстративно вылизываться, в то время как три пары глаз внимательно за ним наблюдали. Лета начала сдавать задом и тем самым им же подталкивать в грудную клетку Лаф - пусть тоже отойдет на расстояние, на котором ягуар, даже прыгая с дерева, не сможет ее достать. Безопасность никогда не была лишней.
В какой-то момент ягуар обратил внимание на стоявших внизу волчиц. И это было не очень хорошо, хотя Летаргия, все же, надеялась на благородство прекрасного хищника. С кошками и котами она не воевала. С ними вообще лучше не заедаться - у них есть острые когти и не менее острые клыки. Таких лучше держать рядом в качестве друзей, а не в качестве врагов.
Ягуар заговорил, по-аристократически лениво растягивал слова. Ну да, типичная манера общения представителей семейства кошачьих. Прямо эталон.
- Доброго дня, сударь. Позвольте узнать, Вы не ушиблись? - Доброжелательно спрашивает Лунная, а в ее голубых глазах действительно плещется беспокойство. - Да, Ваша проницательность поражает. У нас действительно не самый добрый день - охота все никак не удается. Никак не могу понять, почему. Может, Вы дадите совет? - Все время Летаргия говорит мягко и спокойно, тем самым показывая, что абсолютно никакой угрозы для кота они не представляют. Да и тон был вежливым, слова - не просто вежливыми, а изысканными для такой тонкой и аристократичной натуры, как у этого ягуара.

В голове почему-то проносится образ черного зверя. Она помнила момент, когда ее душу вывернуло наизнанку.  Когда морда Феролюца была окрашена кровью безумца, как черный потрошил тело волчары, который давно не дружил со своим собственным разумом.
Белая чувствует толчки, поддаваясь им. Но движения были такими, словно самка стала плюшевым медведем, у которого то и дело лапы подгибались из-за возникающих препятствий. Образы… Образы… Глаза расширяются еще больше. Ей страшно. Она слышит стук собственного сердца. Слышит, как шумно выдыхает воздух. Впервые в жизни ей становится страшно до такой степени, что можно рвать на себе шерстку и забиться в темный угол. Но этого угла не было. Только темная спина подруги, что там была похожа на спину Грима. С силой зажмуривает глаза. Разум твердит, что все это просто глупость и здесь нечего бояться, а сердце продолжает отплясывать ритмичный танец. Этот страх возник только по одной причине. Нет, кошка была тут не причем. Причем было состояние ее организма, которое сходило с ума от гормонов. На что она согласилась? Слова Летаргии пытаются достучаться до разума белой, но все без толку.  Лишь фраза «расслабления нет» почему-то умудрилось добиться результата, что вызвало еще большую панику. Уткнувшись носом в спину подруги, белая прижимает уши. Лишь бы все это оказалось страшным сном. Надо проснуться! Горячий воздух опаляет шерсть собеседницы. Лаф пытается успокоиться, иначе кто знает чем все это закончится. Какой-то шум в ушах. Самка вдыхает полные легкие воздуха, вдыхая еще и запах черной.  Хочется закричать, но голос молчит. Хочется бежать, но лапы словно бетоном залили.  С силой смыкает челюсти. Боль. Небольшая, но дающая неплохой толчок. Она медленно отодвигается от спины подруги, поднимая морду на кота. В глаза какая-то бесконечная пустота, словно свет выключили.
Она смотрит на сидящую на ветке живность, как на объект, несущий в себе только хаос. Не хватало только борцов за справедливость позвать. Уголки губ поднимаются. Страх не ушел, нет. просто… Ягуар даже не агрессивничал. Не пытался дать знать, что все плохо кончится для троих. Или дал, а белая пропустила мимо ушей? Она слышит все, что говорит Летаргия, что отвечает кошак в ответ.  Тот странный момент, когда так хочется дотронуться до недосягаемого. Проглатывает комок.
- Красота весьма сомнительна, - словно для самой себя говорит белая. – То, что для одного будет самым прекрасным создание на свете, для другого – просто ошибкой природы. Как же тогда можно просить о том, кто наделен ее больше других?
Встряла? Пожалуй, но то, как ягуар осматривал всех троих, означало ли, что он ждет ответ каждого? Ну, а коли дадут ему ответы, что он с ними будет делать? Ничего не делается просто так, это Медовая уяснила давным-давно. Просто потому что это жизнь. Может, он считает самым прекрасным себя? Поди тут разбери. Слишком философский вопрос. Она не отводит взгляд, продолжая смотреть на кошку.

Совет кот так и не дал, решив сперва задать вопрос. При этом на морде его появилась легкая улыбка, сооруженная оскалом. Да уж, прямо неуютно как-то стало, но с другой стороны - не так страшен черт, как его рисуют, верно?
Ягуар обвел царственным взглядом волчиц, величественно кивнул своим мыслям и задал вопрос о красоте.
Честно говоря, голубоглазая не поняла одного - это он спрашивает про красоту в целом, или же между ними - тремя хищницами?
Лаф сильно переживала. Это Лета чувствовала нутром. От ее белой подруги исходила волна ужаса, но черная старалась перекрыть ее своим миролюбием и желанием жить и радоваться жизни.
Поэтому улыбнулась, услышав, когда Лаф, наконец, смогла перебороть себя и вступить в общий разговор. Даже теплее как-то стало.
Уже и Данара успела ответить, а ее ответ заставил Летын взгляд смягчиться еще больше. Несомненно, дети были самым прекрасным и замечательным, что есть на этом свете.
Сама же она думала над своим ответом. Раньше она как-то даже не думала над такими глобальными вопросами.
Раньше Лунная слыхала, что представители семейства кошачьих наделены какой-то неестественной для обычных существ мудростью. Они любят пофилософствовать, рассуждать на совершенно разные темы, любят решать какие-то загадки, которым нет решения. По сути они - мыслители, редко энергичные, но всегда несколько ленивые и возвышенные над окружающим их миром.
Лета промолчала немного. А потом спокойно произнесла, излагая свою мысль.
- Я согласна со своими спутницами. И дети прекрасны, и у каждого свое представление о красоте. Но для меня прекрасен и красив тот, чьи помыслы чисты и благородны. Потому что внешняя красота - ничто в сравнении с внутренней. Уродлив тот, чье сердце прогнило во лжи и злобе, бессердечности и зависти. Но красотой блещет тот, кто никогда не предаст, всегда поддержит в трудную минуту и даст совет. Может, поэтому дети так красивы - они рождаются чистыми сердцем и светлыми душой. - Летаргия посмотрела на ягуара.
Интересно, какое значение для него возымеют ответы волчиц? И зачем ему это? Может, он - вообще существо магическое? Может, он - хранитель этого места? А почему нет? Бывали случаи, когда волки сталкивались с магией и чем-то или км-то волшебным нос к носу, что не заставляло сомневаться в существовании волшебства.
Хотелось бы верить, что если этот ягуар и есть некая астральная сущность, сгусток энергии острова, то хоть светлая, а не темная, потому что Оплот и так уже пережил темные полосы. Может, пора бы появиться светлым?
Летаргия улыбнулась уголками губ, глядя на кота. В ее голубых глазах плескалось тепло и счастье, а острые ушки смотрели вперед, ясно давая понять - черная волчица внимательно слушает каждое слово таинственного собеседника, едва ли не запоминая даже интонацию, с какой оно сказано. Возможно, это может пригодиться в дальнейшем - не стоит недооценивать такие необычные встречи в повседневной жизни. А встреча с ягуаром, несомненно, попадает в категорию "необычные встречи", поскольку таких диковинных зверей в лесу голубоглазая еще не встречала. Но все бывает в первый раз, верно ведь?
Так вперед в омут с головой!

Смотрела и не видела. Странный шум у шах. Она уже не слышала ответа Летаргии. И не хотела слышать ответов кота. Да, точно. До разума начинает слегка доходить, что кот считает себя, пожалуй, по меньшей мере царем. Может, так оно всегда и было? Пустыми глазами взирает на действия ягуара. Слова…Звуки… Все утонуло где-то далеко в чертогах белого разума. Снов страх? Нет. Что-то другое. Сердце стучало тихо-тихо. Казалось, одно неверное движение и оно остановится. Дергает ухом, улавливая всего одну фразу. Окружают… Кто-то приближается… Мурашки пробегают по позвоночному столбу. Шерсть слегка встает дыбом. Лаф больше не слышит. Кажется, зеркала внутри души разбиваются, разлетаясь тысячами осколков в разные стороны. Равновесие? Кажется, о нем теперь можно было лишь мечтать. Истинная угроза скрывалось повсюду. Голова механически поворачивается за спину. И белой почему-то кажется, что она видит лишь темноту. Неужели фантазия разыгралась. Сколько стоило ждать? Через сколько гости дадут о себе знать? Кто там? Удар сердца в ребра. Они близко? Еще удар, да такой сильный, что она уже забыла, как может работать ее собственное сердце. «Грим… где ты, когда так нужен? Неужели отвоевываешь власть?». Власть да? А кому она нужна в такой вот ситуации? Продолжает взирать. Всегда есть подходящий момент чтобы уйти. А тут он был? Загнанный в угол не сопротивляется. Но если их окружали, значит критическая близость, значит нет смысла пытаться бежать, трусливо поджав хвост, да?
Медленно поворачивает голову в сторону Леты и Данары. Смотрит на них все такими же пустыми глазами. Боги, создавалось ощущение, что у белой нет души. Что она покинула тело, оставляя плоть на растерзание временем. Толчок в живот. Темнота глаз начинает снова наполняться теплотой и светом. Глубоко вдыхает прохладного воздуха. Вот сейчас захотелось зимы. Огромных сугробов и снежинок крупных-крупных. В их танце темная фигура, столь величественно нависающая над белой волчицей, что была подобна снегу.
- Цари не привыкли помогать, да? – едва слышно вырывается из пасти. На морде появляется едва заметная улыбка. Морда поднимается к небу. Мало ли… А им хотелось полюбоваться, а то вдруг потом не получится. Едва заметно выдыхает. Кажется, действительно начинает оттаивать.
- И я тут совсем не помощник, - словно рассуждает вслух. – Хотя.
Опускает голову, смотря на лапы, на которых висело пара-тройка артефактов.
-Интересно, они еще действуют?
Озадаченный взгляд был подарен молчащим. А если –да? То что? а если- нет? тоже что? в этом мире все слишком держится за хрупкое равновесие. И никогда не знаешь, на какой конец упадет тяжкий груз. Говорят, падать всегда легче, нежели подниматься.
Похоже, Медовая станет балластом в этом события, которое неумолимо придвигалось к самкам.

Лунная одним ухом слушает кота. Второе ухо ведет себя странно. Оно пытается уловить какие-то звуки, шорохи из-вне. Интересно, почему оно пытается?
Голубые глаза устремляются вверх, от чего на лбу, между бровей, образуется "непоняливая" складочка. Создается впечатление, что Лета хочет выяснить, что же там делает ее ухо, но никак не может его увидеть.
Трясет маленькой аккуратной головой, пытаясь заставить свое второе ухо так же внимательно слушать пятнистого хищника. Ничего не выходит.
Что-то здесь не так. Не так, не так, не так... 
Разум внутри черепной коробки вопит, тыкая пальцем в сторону чащи. Да что же это такое?
Неужели, опасность таится вокруг? Да и как-то странно, что они встретили здесь кота. Раньше такого не случалось. А если и случалось, то точно не на территории Оплота.
Летаргия становится в боевую стойку за несколько секунд до того, как ягуар произносит роковую фразу.
Окружают. - Набатом звучит в голове. - Кто? - Вторит ему более тихий, но не менее настойчивый гул где-то между ушей. А потом множество голосов сливаются в громкий шепот в голове. Шепот, который несет угрозу, заставляя мнимую красную лампочку зажечься внутри черного, как ночь, тела Летаргии. "Аварийная ситуация. Дамы и господа, просим пристегнуть ремни безопасности и взять кислородные маски. У нас отказал один двигатель. Требуется аварийная посадка".
Воздух электризуется, становится вязким и тяжелым, от чего трудно дышать. Но это просто волнение, страх перед неизведанным. Что там, за деревьями? Почему окружают? Кто окружает? Сколько их? Или этого? Что им надо? И какого черта, в конце-концов, они делают на территории Молчащих? Это предстоит выяснить.
Мельком Лунная смотрит на свою подругу. Лаф выглядит несколько странно. Взгляд ее отсутствующий, она где-угодно, но точно не здесь и не сейчас. Будь у Леты человеческая рука, то она влепила бы белой звонкую пощечину, чтобы вывести ту из текущего состояния.
Ничего не остается, как подпрыгнуть, ловя мохнатое белое ухо, и с упоением прикусить - не до крови, но весьма ощутимо и даже болезненно.
- Лаф, не время исчезать мыслями в пространстве, если не можешь этого физически. - Быстро и твердо говорит, мысленно жалея, что они действительно не могут втроем раствориться в воздухе. Пронзительные голубые глаза настойчиво смотрят в медовые. Сомневаться в том, что Летаргия уже готова к нападению - не приходится. В ее голосе не осталось веселья, ее глаза потеряли тепло, превратившись в две льдинки. Шерсть встала дыбом, что смотрелось очень странно на той, которая по натуре своей не была воином. Ни по натуре, ни по телосложению. Если так разобраться, то состайницы были намного крупнее ее самой. Поэтому Лаф не могла сейчас абстрагироваться - просто не имела права.
- Хэй, помнишь, как мы уносили свои пятые точки от оленей? Помнишь, как спасли щенка? Как надрали задницы шакалам? Ты была отважной, ты была храброй. Ты нужна нам такой. Ты нужна МНЕ такой. - Говорит шепотом подруге на ухо так тихо, что вторая волчица - Данара, вряд ли услышит хоть что-то.
Лунная отходит немного от Лаф.
- Предлагаю стать треугольником. Тогда каждая из нас сможет видеть врага. - Уверенно говорит голубоглазая, нервно сглатывая. Да, храбрости еще стоит поднабраться. Она - то, что сейчас очень бы пригодилось.

Отредактировано Летаргия (2014-11-05 20:59:51)