Что-то смачно хлюпнуло и зашуршало в мертвых кустах, заросли которых мгновение назад минула волчица. Спустя миг из плотно торчащих из земли сухих веток показался большой волчий нос,  сразу явно почувствовавший себя хозяином и что-то усердно разнюхивающий. Убедившись, что перед ним и вправду спина Летаргии он вновь втянулся обратно, но уже для того, чтобы через какую-то долю секунды оттуда же с шипением и кряхтением выползла расцарапанная морда молодого рыжеватого волка.  Колючки и шипы мертвой хваткой цеплялись за его загривок и отрывали большие куски начавшей линять густой шерсти даже при незначительном движении. Это явно беспокоило переярка, что легко читалось по его прищуренным недовольным глазам, над которыми навис массивный, весь в занозах лоб. Но больше всего, без сомнения, досталось ушам. Они были так расцарапаны, что вблизи можно было подумать, будто бы на них сидит лишай. Рваные ранки среди больших проплешин уже начинали кровоточить, придавая неприятное сходство с этой отвратительной болезнью.
Да, попытка подкрасться незамеченным обернулась для Лутса полным провалом. Пытаясь скрытно следовать за волчицей он решил рискнуть и использовать в качестве укрытия заросли старого шиповника, что явно характеризовало его как крайне неопытного охотника, но сам переярок принял этот простой факт только тогда, когда зловредная ветка чуть не оставила его без левого глаза. Пьяный задор тут же куда-то улетел, оставив бедолагу одного среди хищных и опасных кустов, нагоняя на решившего похорохориться волка нешуточную панику. Он сильно жалел, что вообще решил последовать за Летой. Видно, за такими небольшими размерами скрывалась необыкновенная сноровка и опыт. Уж она бы точно никогда не полезла в этот чертов шиповник!
- Никогда, даю себе клятву, больше никогда не буду пытаться хвастаться перед старшими своими умениями. По крайней мере, не такими способами только хуже ведь, - витал в мыслях Лутс, пока целые куски его шикарной шубки оставались висеть на ветвях умерших растений в качестве украшения, – Хорошего себе напарничка выбрала Летаргия! Вот сейчас вынырну из кустов, изодранный, как старая подстилка, так она так со смеху покатится, что всю дичь распугает!
Наверное, волчица заметила его потуги еще на половине пути, если не ушла в себя, конечно. Хотя какой хороший охотник будет погружаться в размышления, когда на кону большой и сочный олень? А может быть, даже не один.
Наконец-то этот кошмар почти позади. Морда на свободе – осталось только вызволить лапы, тело и самое сложное – хвост. Если он, конечно, не остался висеть где-нибудь на суку. И это, похоже, не шутка.
Наверное, такую глупую ситуацию было трудно сделать еще глупее, но Лутс справился и с этой невыполнимой задачей. Да, часто он вел себя как круглый дурак, совсем не вписываясь в круг взрослых волков. Ему бы с волчатами еще играть, да под присмотром. А то вдруг его кто-нибудь обидит. Возможно, единственное, что могло его спустить с облаков, так это угроза жизни. Своей или чужой. Ну, а в остальное время в его юной голове было много дури и пока еще никто даже не предпринимал попыток ее выбить. Что же, возможно, это сделает хотя бы Летаргия, с которой ему теперь приходилось охотиться. Ну как охотиться – очевидно, что такой помощник ей бы только мешался, но размеры и сила хорошо откормленного волчары могли сослужить в редких случаях неплохую службу и хорошо подходили для грубой работы. Но минусов было иногда даже больше, чем плюсов, и это похождение грозило лишний раз подтвердить данную теорию.
- Эй, Лета… Это я, Лутс, поможешь мне из шиповника вылезти, а? – Тихо и раскаивающиеся пробормотал переярок, окинув скорбным взглядом черный хвост охотницы.

Действительно, советы Летаргии Лутс ценил, как ничьи другие. Свое дело волчица определенно знала: и добычу могла выследить в одиночку, и просчитать все возможные действия жертвы, дабы предотвратить неблагоприятный исход. Даже в некоторых случаях и вести охоту самостоятельно, без чьей либо помощи умела, хотя сам молодой волк ни разу не видел такого, но мог предполагать, и догадки его явно имели под собой твердую почву.
Сам Лутс из всех многочисленных тонкостей охоты умудрился постигнуть только одну вещь, настолько элементарную, что любому более-менее опытному охотнику такие знания показались бы весьма поверхностными и к делу не имеющими совершенно никакого отношения. Даже хитростью это нельзя было назвать, так, скорее личным наблюдением.  А дело заключалось всего-то в том, что самое важное для юного волка было следить за речью своей старшей напарницы: чем более лаконичными становились ее выражения и тихими слова, тем ближе была добыча. Тогда Летаргия начинала говорить исключительно по делу, но все равно стараясь пояснить некоторые непонятные для Лутса моменты ввиду его малого опыта, ведь осторожность осторожностью, а длинное и тщательное планирование все равно должно играть ключевую роль, особенно с таким напарником. Не стоило забывать, что одно неверное движение и стая может остаться голодной на неделю! И виноват будет не начинающий охотник, хоть ошибку допустил и он, а сама Лета, раз не смогла доступно и понятно объяснить молодому переярку, что от него требуется.
И даже такая наблюдательность начинала приносить свои плоды: например, совет резко выскочить из колючих кустов был дан не зря. Возможно, будь добыча поближе, пришлось бы выбираться медленно и по-тихому. В любом случае, хорошо, что волк не распугал всех оленей своими тщетными попытками выбраться из лап коварных колючек, и даже время отдышаться у него будет. Следить за словами своего учителя и домысливать – вот те вещи, которыми должен обладать каждый ученик, что хочет обучиться большему, чем  просто «хитростям».
А Лутс, решивший после таких размышлений, что столь полезные качества ему все-таки присущи и он не безнадежен, даже немного потерял драгоценную бдительность.  К счастью, Летаргия шла впереди и не могла заметить, что волк в своих мыслях улетел куда-то совсем далеко, однако совсем не вовремя сказанные слова заставили шерсть переярка вздыбиться от страха и удивления: он, конечно, понимал, что Лета – опытный охотник, но не настолько же, что б уметь смотреть затылком!
- Мы почти пришли, - не оборачиваясь, прошептала волчица. Это дало возможность Лутсу за долю секунды превратиться из мечтательного тюфяка в настороженного и аккуратного охотника хоть и мысли его сейчас были совсем не о охоте а о том, как бы не оплошать перед возложившей на него недюжинную ответственность охотницей. Однако следующие ее слова, относящиеся непосредственно к делу, вернули переярку осознание того, где он сейчас находится и чем может обернуться для множества волков такая безответственность с его стороны.
- Веди себя как можно тише. Стадо рядом, вон за теми деревьями. Выберем самое слабое животное, и потом по моему сигналу "поднимешь", то есть вспугнёшь их всех. Я займу ту позицию, с которой удобнее всего будет пойти наперехват. По сути, будешь подрезать добыче путь так, чтобы она двигалась в моём направлении, - серьезно проговорила Лета, наконец взглянув на своего ученика. Благо, тот уже успел выкинуть все ненужное из головы и был полностью готов. Даже дыхание каким-то чудом выровнялось, хотя еще минуту назад волку казалось, что он задохнется, если будет вдыхать медленнее.
Но охотнице было уже некогда смотреть на переярка: она скрылась, только бросив несколько предостерегающих слов тихим шипящим голосом.
- Что-то про острые копыта, да. Скорее всего, их надо бояться, - медленно повторил про себя Лутс, наблюдая за тем, как черная спина говорившей уползает куда-то из поля зрения.
Все, игры кончились. Охоту можно фактически считать начавшейся и переярок, опасавшийся, что пропустит важный сигнал, немного пригнулся, прижал уши и пополз к деревьям, стараясь, чтоб вся его недюжинных размеров тушка была скрыта стволами этих старых дубов. Или это не дубы? В любом случае, это в данный момент должно волновать охотника в последнюю очередь. Все его мысли были заняты тем, как бы найти такую позицию, чтоб он мог наблюдать и за стадом, и за Летой, причем волчица его видеть должна, но стадо – нет. Довольно трудная задача, но если хорошенько и главное, быстро подумать, ее можно решить.
- Так… Эти четыре дерева стоят очень хорошо: два из них растут тесно, и если хорошенько прижаться к коре, я смогу из-за третьего ствола приглядывать за стадом – будет виден буквально клочок, но и этого должно хватить. Главное – не потерять их. К тому же, если сделать шаг назад, то меня легко можно будет заметить с позиции Летаргии, если, конечно, она пошла именно туда, куда я думаю. И более того, если сильно наклонить голову, то можно увидеть и ее саму. На стадо, к слову, придется взглянуть всего один раз. Отмечу в голове, где стоят эти олени – и хватит. Навряд ли они будут бегать, скорее всего тут их очередное временное пастбище. В основном придется из весьма неудобного положения смотреть, когда наконец будет дан сигнал. Главное не сломать шею, и все будет в норме, - тщательно планировал Лутс, стараясь не тереться сильно шерстью о кору соседнего дерева.
Наверное, неопытность волка сыграла все-таки свою роль. Все пошло не совсем так, как думал переярок: в той небольшой расселине между стволов не было видно совершенно ничего: просто какая-то полянка, да и ветер дует не туда, куда надо, снося весь запах в сторону напарницы. Отчасти это хорошо – ей важнее знать, где какой олень стоит, поэтому с этим еще можно мириться, неважно. Главное иметь в виду, что олени где-то там, а когда нужно будет «поднять» их – волк сориентируется на ходу. Гораздо сложнее было насчет Летаргии. Судя по всему, она выберет не самый удачный участок. Нет, конечно, в плане охоты место почти идеальное, но присматривать, когда будет дан сигнал с этой позиции крайне неудобно. Если Лутс предполагал, что ему все-таки придется потрудиться, выгибая шею, то теперь он точно сомневался, сумеет ли скрутиться в такой странный узел.

Да, этот расклад был определенно неплохим. В охоте на крупную дичь Лутс никогда не делал особых успехов, поэтому он мог только представлять себе, какой должна выглядеть та идеальная ситуация, когда все идет по заранее разработанному плану. Естественно, подобные чудеса были столь редки, что даже матерые охотники зачастую не верили в них. Отчасти это и верно: даже если ты всю жизнь посвятил этому непростому делу, выучил повадки каждого зверя и прочие вещи, знание которых так или иначе может существенно повысить шансы на успех, план, так заботливо вынашиваемый тобой, может оказаться в данной ситуации совершенно не подходящим и приходится импровизировать. Возможно, именно это умение ориентироваться в процессе и менять тактику на ходу и делает хорошего охотника хорошим.
Но план Лутса был до глупости прост и наивен. Он не включал в себя планирование каких-то элементов непосредственно охоты, выслеживания дичи или чего-то еще. Переярок просто хотел, чтоб все прошло гладко. А хотя можно даже и не гладко – главное, чтобы все закончилось хорошо. Если бы драгоценная добыча ушла бы из-под носа и стая осталась бы голодной, это бы определённо выбило бы молодого волка из колеи ежедневной рутины, а резкие повороты в своей и без того довольно скучной жизни просто выводили Лутса из себя.
Получается, что только усердное исполнение своих прямых обязанностей могло принести ему счастье, и именно сейчас это счастье упускать не стоило. Да вот оно, за деревьями! И пусть его пока не видно, но ветер подул и обдал восхитительным теплом от множества теплых тел израненный нос. Каждая жилка кипела желанием быстрее выскочить из-за своего укрытия, и не удивительно. Сначала пришлось ползти под колючими кустами, потом, скрутившись несколько минут томительно выжидать сигнала. Лапы просто зудели от энергии, которую им приходилось сдерживать. Быстрее бы размяться…
Волчьи уши неуверенно вздрогнули, поймав какой-то звук. Похоже на птицу, однако для Лутса, что держал все свое тело наготове, это прозвучало, как долгожданный сигнал. Неплохо бы было кинуть взгляд на волчицу, чтоб наверняка убедиться в правильности своего решения, но времени уже не было.
- Да какие птицы могут быть зимой, в конце концов? Одни вороны и дятлы, - убеждая себя быстро пораскинул переярок, и, плавно просочившись между двумя стволами уже надоевших ему деревьев, понесся наискось в сторону стада, уже настороженного криком неизвестной птицы. Почти сразу волк, неудачно приземлившись после прыжка, угодил передней лапой в небольшую ямку. Тихо хрустнул талый снег, весь корпус хищника дрогнул. Олени на долю секунды превратились в расплывчатые кляксы, стремительно уплывающие куда-то вдаль под невыносимый топот множества копыт. Казалось, что такой промах может стать для новичка роковым, но столь большого волка не могла остановить какая-то проталина и спустя секунду Лутс, буквально вытолкнув себя вперед массивной грудью, возобновил преследование.
Вот и сбоку показался черный силуэт охотницы. Накренившись почти до невозможности и буквально обогнув стадо, переярок чудом удержался на ногах. Отстававшая тяжелая самка оленя из-за столь резких движений хищника сбилась, чуть не налетев на широкий трухлявый пень, почти сточенный до основания жуками. Была отличная возможность сократить дистанцию до неосторожной жертвы, которую занесло в сторону под тяжестью своего веса, но побоявшись нехило отхватить от ее острых копыт, волк предпочел сделать несколько быстрых приставных шагов вправо,  и, хрипло вздохнув, вновь набросился на несчастную. Такая задержка позволила ему встать под правильным углом и погнать ее прямо на поджидающую добычу Летаргию.
Наверное, мимолетный страх остаться с разбитым черепом спас переярка от печальных последствий. Чуть не налетев на незаметную охотницу, олень слишком поздно заметила опасность и, затормозив от страха, легко бы смела своей тушей Лутса, что усердно гнал ее прямо на верную смерть. Остатки стада уже петляли в далеких деревьях, оставив самку, зажатую между двумя волками. Приближаться ближе переярок не решился, но принял позицию, удобную для быстрого прыжка на круп. Это очень рискованно, поэтому пришлось ждать уверенных действий от Летаргии. Однако, трусить рыжий на этот раз не собирался, поэтому твердо решил: едва она повернется к нему боком, он сделает свое дело и эффектно собьет жертву с ног.
Пора наконец показать свою сильную сторону.

Да, Лутс был испуган. В уме он прокручивал буквально каждый свой следующий шаг, его сердце с каждой секундой начинало колотиться все быстрее и быстрее. Возбужденное предвкушение чего-то радостного заполнило переярка с лап до головы, израненный нос все еще болел, уши саднили от многочисленных царапин, но он, без сомнения, чувствовал себя в этот момент по-настоящему счастливым. Возможно, в будущем подобные дни превратятся в банальную рутину, но сейчас каждая подобная охота вызывала непередаваемый всплеск эмоций, и волк радовался каждому мгновению, как какой-нибудь щенок.
Но все хорошее рано или поздно кончается. Зрелище, что предстало перед ним, было поистине завораживающим. Даже можно сказать, сказочным.  Но призрачный олень не вызывал в Лутсе никакого восторга, напротив, заставлял напрячься до проступающих жил на массивной шее.
Вполне возможно, Летаргия с Фодрэссом были удивлены не меньше. Но не испуганы точно, ведь им, без сомнения, уже приходилось за весьма долгую жизнь видеть подобные вещи, а возможно, даже обстоятельства, намного таинственнее и необычнее сегодняшней охоты. Молодой рыжий волк много раз слышал о разных чудесах, но пока он не встречался с ними в реальной жизни, они казалось чем-то наподобие историй для щенков, даже если были и непосредственные участники мистических событий. Ну не мог переярок, почти полжизни не вылезавший из глубокой дыры под корнями забытого дерева верить в истории про древних богов, таинственные силы, могущественные артефакты и прочие вещи, имеющие совершенно никакого отношения к жизни волка и его повседневных дел.
Пока Лутс стоял, явно шокированный, Летаргия времени зря не теряла. С завидной скоростью она сориентировалась и даже успела вовремя приказать напарникам остановиться. Хотя ее предостережение было немного очевидным: посмотреть бы на волка, что кинулся на добычу, больше похожую на призрака, чем на животное из крови и плоти!
- Осторожно следуем за ней, но предупреждаю - никаких действий, не скоординированных мной. Магия - опасное вещество. Она может дать нам много соблазнов, за которые потом придётся поплатиться собственными жизнями, - довольно сурово, как показалось переярку, проговорила Лета и, не теряя ни секунды, тихо скользнула вслед за оленем.
Странное решение, - подумал Лутс, срываясь вторым, дабы не потерять след охотницы. – Я бы взял с собой на такое опасное дело только старшего, а себя бы послал домой, предупредить стаю, к примеру. Фодрэсс опытный, может грамотно действовать в случае опасности, чего не скажешь обо мне. Какие соблазны, к примеру? Я от пустяка струхнуть могу, а тут магия пытается меня соблазнить! Выглядит втройне страшнее… Эх, какой же я все таки трус, даже думать стыдно!
Невероятно, но время на «поругать себя» наивный переярок мог найти даже в такой критической ситуации, как бы это гротескно не смотрелось. Но он хотя бы уже не переоценивал себя, что сегодня могло его уберечь от чего-то страшного. А может, как раз наоборот. Кто знает?
Прежде чем окончательно исчезнуть из поля зрения Фодрэсса, переярок торопливо оглянулся и жалобными глазами посмотрел на своего напарника, чье появление он даже поначалу и не заметил. Сам Лутс не знал, что хотел выразить этим взглядом. Безнадежность? Немую просьбу о помощи? Не было никаких сомнений, что волк пойдет за ними, но рыжему явно хотелось заручиться чей-то дополнительной поддержкой, хотелось чувствовать себя более смелым, что ли…
Вдали послышалось негромкое шуршание прошлогодней листвы. Кажется, переярок сильно отстал. Резко повернув голову вперед, он широкими прыжками ринулся догонять Летаргию.
Да, сновидений бедняга не видел уже давно. Но что, если судьба предлагает ему сон наяву? Имел ли он право отказываться? В конце концов, именно он выбрал эту олениху, он ее направил прямо в лапы охотников. Что, если это чудо возникло специально для него? Наивно, конечно, но выбор сделан. Посмотрим, что за добыча поджидает его на этой охоте.

Отредактировано Cortana (2017-05-10 17:18:42)

Он знал, что ведёт их. Нет, он не был Генералом армии Легиона, он даже не особо позиционировал себя, как лидера, прекрасно зная, что Мансур бы этого не одобрил. Но с другой стороны... Сколько можно ожидать? Сколько ещё терять волков, драгоценную кровь Легиона? Осирис хмурился, уверенно шагая чёрной бесшумной тенью вперед. Ночь была на их стороне, ведь в отряде, в основном, были волки тёмные, хорошо скрываемые покрывалом тьмы. С приоткрытой пасти зверя в ночной воздух поднимались клубы пара - армеец дышал глубоко и размеренно. Волновался ли он? Вряд ли. Где-то в вышине слышался тихий шорох крыльев Харта. Он, Фернанд, злополучная Нессель (к которой Осирис относился с явным пренебрежением и раздражением), а ещё отряд из крупных волков-легионеров старой закалки, тех, кто воевал ещё при Фрактале и знал его юных сыновей. Они все были преданы сынам Легиона, и они все готовы были наказать тех, кто пролил драгоценную кровь наследника.
Осирис шёл и ни о чём не думал. Он был рад тому факту, что Шахрана удалось убедить не встревать в бой. Всё же, Хэйтем уже рискнул, и теперь они идут на сражение, которое может стать для некоторых из них последним. Но кареглазый хищник не жалел тех, кто вызвался пойти с ним. Наоборот - следовало быть уверенным и спокойным, чтобы в воинов вселялось это чувство собственной значимости, ощущение того, что они непременно победят. Сперва легионера крайне беспокоил тот факт, что он идёт в бой с подростками - Фернанд был крайне молод (но когда это плохо влияло на Легион?), а Нессель хищник и вовсе не воспринимал, как серьёзную боевую единицу. Та не смогла защитить Хэйтема, а это значило, что толку с нее - как молока с горного козла. Впрочем, то, что она шла на битву, было сугубо её делом - чувством ли долга, или вопросом мести, или делом чести... Какая уже разница? Павшего сына Фрактала это не вернёт.
С Шахраном Осирис так и не простился. Он понимал, что всё это ни к чему, что воины не прощаются друг с другом, а ещё понимал, что красный волк, может, и простил его на словах, но вряд ли когда-то простит по-настоящему. Возможно, идя на эту битву, Осирис искупал собственные грехи, а, может, и хотел отомстить южанам, сделать им так же больно, как сделали они. Переступив черту дозволенного, Южный Крест напрочь потерял даже малейшие шансы на милосердие со стороны воинственного агрессора.
Осирис был настроен на победу. Других вариантов зверь даже не рассматривал, считая, что Легион не может иначе, и что воины его достаточно подготовлены для того, чтобы пустить кровь врагу.
Миновав чёрный лес, Осирис целенаправленно пересёк границу стаи-соперника, плюя на метки и с каким-то злобным удовлетворением оставляя свои. Ему не так был важен этот шмат земли, ведь сражаться они собирались не за него. Но в качестве военного трофея...почему бы и нет?
Остановившись чуть дальше той линии, где была граница земель нейтральных и земель Южного Креста, кареглазый повернулся в половину оборота корпуса, чтобы не становиться спиной к вражескому стану и успевать следить за тем, что будет позже.
- Мы пришли сюда не просто так. Каждый из вас и... - Осирис мазнул взглядом по Нессель, чуть скривив чёрные губы, - и каждая.. Все мы знаем цель, стоящую перед нами - разорвать в клочья тех, кто посмел пролить нашу кровь! - Кареглазый не собирался рассусоливать. - Это не был приказ Манса. И это не был приказ Генерала. Каждый из нас тут по своей воле. В этом - наша сила. Действуем сплочённо, никакой бравады. Но я хочу, чтобы все выложились по-полной. А теперь... Не пора ли позвать наших потенциальных врагов? - Хищник оскалился, и оскал его был страшен. А после...
Зверь поднял морду, зычно взвыв. И вой этот звучал опасно, вибрируя в воздухе тяжёлым металлом. И сплетались с одним голосом другие голоса. Легион был готов к битве. Легион пришёл первым и занял удобные позиции. Легион готов был убивать.

Начало сезона «В сонном царстве теней»
20 февраля 188 год

«Выполняемая мною работа эквивалентна определенным вещам в реальном мире. Это не кофе с пенкой».

- Нессель, - чей-то уверенный голос разорвал тишину. Она столкнулась взглядом с Фернандом и поразилась, как сильно он глазами напомнил ей покойную Дэлилу. Чего он хочет? Несс вопросительно склонила голову на бок. - Ты же помнишь, как мать поступила с тобой?
Волчица спокойно кивнула: сейчас она была слишком сосредоточена на предстоящем бое и том, кто их вёл на этот бой. Она явно не желала с головой нырять в прошлое.
- Дэлиле не нужны были сомнения перед тем, что она готовилась сделать, и она от них избавилась, - отвечала амазонка, всё ещё не сводя глаз с Осириса. Он что-то говорил остальным легионерам и валькириям перед тем, как они выступят. Несс хотела послушать, но ей мешал Фернанд. Она хотела уже с раздражением от него отмахнуться, мол, что было то прошло, но вдруг сын Зольфа совсем шокировал её (в той же обычной манере, как любит это делать его отец):
- На твоем месте в той ситуации я поступил бы так же.
Нессель лишь оставалось удивлённо хлопать глазами: Фернанд быстро развернулся и затерялся среди остальных, собиравшихся вокруг Осириса. Она же, сбитая с толку, так и осталась сидеть на месте, задумавшись и едва слыша рокочущий голос будто вдруг ожившего Амона.
***
Огненной лентой длинный волчий хвост рассекает ночь и вновь ныряет в толпу чёрно-бурых шкур, теряясь и исчезая вовсе. Маленькая Нессель на фоне своих крупных товарищей-легионеров и сестёр-амазонок казалась глупеньким переярком, случайно втянутым в водоворот событий важных, страшных и смертельно-опасных. Янтарные глаза смышлёно и быстро пробегались по местности, ожидая подвоха, засады и предательства: вот она цена, которой расплачиваешься ты, несчастный, отказывающийся стоять в стороне и рвущийся в бой. Месть вообще штука гадкая, а уж когда она пропитана чувствами долга и раскаяния - она может довести до беды и того, кто мстит, и того, кому мстят. Но вот все фигуры расставлены на доске, игра начинается, и повернуть назад уже нельзя. Да Несс и не хочется.
Прошло всего две недели со смерти Хэйтема: образ разорванного молодого тела всё ещё стоял перед глазами рыжей амазонки, и она не могла смириться со своей ошибкой. Особенно тяжело было говорить "время лечит", когда рядом постоянно находились внимательные, оценивающие, пытливые взгляды состайников, которые ждали малейшего повода уличить Нессу хотя бы в ещё одной ошибке. Она ощущала это каждой шерстинкой, но не могла ни возразить, ни возмутиться, ни оправдаться. Зато это хорошо получалось у Квиль и Ригель: их тяжёлые, спокойные, ледяные взгляды, падающие на любого, рискнувшего приблизиться к Нессель в их присутствии, затыкали рты и заставляли разворачиваться обратно. Ригель в отличие от Квиль даже говорить ничего не приходилось: у подруги была очень красноречивая мимика. И всё же легче от этой поддержки не становилось, ведь стоило рыжей амазонке взглянуть на Осириса, она тут же вспоминала и их столкновение, и ссору с Шахраном, и то, почему, в принципе, она здесь. К сведению непосвящённых: войны она ненавидела, однако по иронии судьбы была их постоянной участницей и страдала от того, что не может их избежать. Отказаться идти в бой в этот раз - это стало бы не просто слабостью, нет, это бы был отказ от принципов, от верности стаи и общему делу, за которые Нессель сражалась сама с собой день за днём, преодолевая любые сомнения.
И вот они пересекают границу, и их ведёт Осирис. Несса делает глубокий вдох, как будто готовясь нырнуть в ледяную мутную воду, и следует за остальными,  ускоряясь и чувствуя, как бешено стучит молодое сердце в груди. Боялась ли она? Конечно, да. Но это не останавливало ни на секунду: она была уверена в том, что в этот раз насилие со стороны её стаи оправдано. Они предупреждают врага о вторжении на его территорию, они официально уже объявили войну. Это не нападение исподтишка. Это организованный честный поединок. И на стороне Легиона и Валькирий есть преимущество: во-первых, у них всё ещё есть Тарлах, и никуда он не денется, его ведь сторожит Ригель (при мысли об этом Несс невольно усмехнулась), а во-вторых, южане убийством Хэйтема лишь ещё больше сплотили бывший фракталовский Альянс, так как у всех появилась общая цель - уничтожить противников, лишивших жизни их юного наследника. И слава Варге, думала Нессель, Шахран не участвует в битве. Он, оплакивающий брата, слишком бы сконцентрировался на мести и обязательно бы допустил ошибку. Возможно, даже погиб и последовал бы за братом в объятия Калахиры...
- Мы пришли сюда не просто так. Каждый из вас и... И каждая... Все мы знаем цель, стоящую перед нами - разорвать в клочья тех, кто посмел пролить нашу кровь! - И вот вступительная речь Осириса. Он говорил коротко и по делу, а Несс спокойно слушала его, отчасти соглашаясь и понимая: несмотря на все разногласия между ними, она знает, что с ним победа будет за Легионом и Валькириями. Осирис умел говорит красиво, когда надо, однако ещё лучше он работал клыками и головой, даже будучи в эпицентре жаркого непредсказуемого боя. Он не даст им проиграть. Он не стал дожидаться возвращения Мансура и одобрения Сейхан, он собрал отряд и пошёл делать то, что должно. То, на что у неё не хватило смелости и сил. Хотя бы за это Нессель, недолюбливая Осириса, уважала его.
Вот почему, когда он завыл, она вторила ему и всем остальным, даже если чувствовала, как смерть неслышными шагами ступает за ними следом...

Отредактировано Нессель (2017-07-31 13:57:16)