Как Неглект на то и рассчитывал, ожидание очередного путеводителя оказалось недолгим. Логично, ведь обратная ситуация была бы до нелепости странной и неловкой, даже несмотря на то, что пути духов неисповедимы. Появившаяся на горизонте лисица даже и не пыталась скрыть своё приближение, и весь её вид говорил о том, что спешка — её второе имя. Она словно только что переплыла несколько болот и пробралась через самые тернистые чащи, лишь бы сократить путь к горе. А то и вовсе совсем недавно вырвалась из чересчур грязной потасовки, а оставшееся время сердито нарезала круги у подножия вулкана, ожидая пока почтенные Избранники окажут ей честь прибыть к пункте назначения. В любом случае лиса была зла и на уме у неё был серьёзный бизнес: так дали знать её сварливые речи.
Неглект видимо был единственным волком во всём поле у которого мелкая злыдня не вызвала и толики негативных эмоций. Хотя чему тут удивляться — переярка вообще можно было прописывать в родственные души этой лисичке, стоит только вспомнить его собственные ворчания и бухтения на Аллее. Переярку даже нечего было возразить по поводу невероятно поздно высказанной критики касаемо качества их кандидатур, ибо, хэй, избранниками их троица была действительно так себе. Включая кандидатуру Неглекта. Да, Неглект умеет быть самокритичным. Невероятное открытие, правда?
Сейчас же волк был скорее удивлён. Не привык он видеть таких прямолинейных особей лисьего рода, давно сформировав примерно противоположное представление о них. Те редкие лисы, что южанин встречал на своём пути, отличались большой учтивостью, вариируещейся от банальной вежливости до откровенного подхалимства. И ох знали бы вы как сильно Неглект не доверял сладким речам этих хвостатых. Сказать собственное имя не успеешь, а один такой прохвост уже успел узнать всю твою биографию и родословную до истоков самого Антея. Иногда казалось, что лисы узнают о событиях на Острове задолго до того как они пройзойдут. Как иначе объяснить этот странный факт, что большинство лис исчезло с видимой поверхности Острова практически одновременно с пропажей солнца? Да уж, хороши шпионы, настолько хороши, что за постоянной проверкой их скрытых личностей, вовсе забудешь довериться.
В общем, всё в Неглекте противилось идти вслед за этим потрёпанным зверем, что только что немного порвал его шаблон о лисах. Но все остальные Избранники без лишних вопросов послушно побрели вслед за новой путеводительницей, словно это было нечто само собой разумеющееся. Даже Антагонист, в последнее время резко ставший каким-то слишком вялым и апатичным (что настораживало не меньше, чем его безумные выходки-выкрутасы), лишь лениво бросил небольшое замечание, прежде чем придти в движение. Правда, когда Неглект всё же с неохотой последовал стадному чувству их троицы, безумец таки задал очень резонный по мнению южанина вопрос, готовый уже было самолично сорваться с языка переярка.
— Антагонист прав. Раз уж мы идём за тобой, хотелось бы знать, что ты не ведёшь нас в ловушку.

Почему же сейчас, когда перед Ферном появилась эта черепушка, факел и гора черепов на заднем плане, Терновник был удивлен? Нет, понятно, что подобные вещи не каждый день встречаешь и тут есть чему удивляться, но не в этом было дело. Надежда на выход, спасение? Возможно. Точно не скажешь, но в момент, когда Ферн мог лицезреть возникшую картину и полностью разглядеть содержание пещерки, в душе как будто что-то щелкнуло и слетело – оборвалось. Взамен же накатывало новое тошнотворное чувство. Подвох, ловушка!!! Пока Терновник бегал в темноте, он уж и успел позабыть, что сюда они прошли за тем нелепым паршивцем. Не подвело же его чутье,ох, не подвело. Вот только толку сейчас от этого было никакого. Ферн тихо оскалился. Этот тип наверняка знал, что все так получится, а задержка черно-бурого волка лишь сыграла ему на руку. Послышался скрежет зубов. Терновник давился осознанием того, что не только теперь они все оказались, уж простите, в заднице, но и он собственноручно способствовал, хоть и не ведая того, планам незнакомца (в его виновности и причастности Ферн не сомневался не на долю секунды).
Мысленно чертыхаясь и проклиная всю эту затею с походом, в подробности которого он, кстати, так и не был посвящен, хоть и огребал не меньше остальных, Фернанд рассматривал пробитый череп какого-то менее удачливого до него путника (хотя это может быть лишь вопросом времени). Но основное внимание было приковано не к самой конструкции, а к глазницам. Пламя факела немного колыхалось отчего, свет его создавал ощущение, что глазницы эти наблюдали за новоиспеченным гостем. И уж чертовски правдоподобно они смотрели! Ну точно живые! Однако в эти гляделки Ферн играть не собирался, и разгадывать этот фокус со светом - тем более. Он сделал пару шагов влево, вдоль стены, не отрывая взгляда от пляшущих огоньков в глазницах. (Мало ли!) В правом же углу была груда костей, от которой так и разило смертью, Ферн же, не имея никакого желания пополнять эту коллекцию, двинул в другую сторону. Первое движение было слегка сдержанным, но последующая пара шагов были тяжелы и резки, как и прежние. Аккуратничать же, красться мышью Ферн посчитал бессмысленным, так как был уверен, что кому надо, тот уже наверняка знает о его присутствии. А возможно, что это был лишь способ подбодрить себя, но кто осудит его в такой ситуации? Он прошел чуть-чуть, череп теперь был немного в три четверти для него. Терновник продолжал рассматривать пещеру, постоянно поглядывая на светящиеся точки, что так на него косились. Какая-то обреченность стала накатывать на черно-бурого вопреки его боевому настрою. Одним бурным потоком пронеслись мысли об отце и легате. А что тогда сейчас с ними? Что от них вообще здесь нужно? Побрякушка с шеи Змея? Но тогда зачем понадобилось тащить сюда и Зольфа? Какого черта вообще отец знал этого провожатого и доверился ему?! С злобой и тягучей тоской Фернанд прокручивал это все в голове. А что он сам? От него избавились, и что дальше? Убьют? Терновник перекосил морду в болезненной ухмылке. В этой проклятой пещере всё возможно. Это место играло против него. Он едва понимал, где находится и мало что видел в этой темноте.
Когда, переминаясь с лапы на лапу, Терновник обмозговывал свою не радужную участь и решался на дальнейшие действия, его прервал приглушенный рык из туннеля за его спиной. Холод пробрал всю шкуру волка, и он в одно мгновения развернулся на сто восемьдесят градусов, становясь к черепу теперь левым боком. Он на автомате сделал еще пару шагов назад, и встал. Лапы, как столбы вбились в землю, напряжение из них же стало передаваться и всему телу. Сердцебиение предательски стало учащаться и удары его слышались в голове так громко, что казалось, тот в темноте непременно их услышал. Глаза бегали сочащемуся из туннеля мраку, он судорожно бросил пару раз взгляд на черепушку, ожидая теперь любого подвоха и очередного «фокуса». Но это нельзя приписать чисто страху, но и сказать, что ему было не по себе – это ничего не сказать. Но теперь оставалось лишь встретить опасность лицом к лицу. И если такова судьба, то он принимает этот вызов с гордо поднятой мордой. Но готовясь к худшему, в нем нет настоящей веры в свою смерть. Нет, не сегодня.

Конечно же это была ловушка. Зольф изначально не отрицал факта того, что это с большой вероятностью может оказаться ловушкой. Но это не мешало ему сердиться, волноваться... бояться. Потому что что бы не случилось, пойди он на поводу у этого ублюдка, призывающего разбудить нечто, это не будет чем-то хорошим.
Багровый больше не рычал, лишь странный урчащий звук сам собой раздавался из грудной клетки. Глаза неотрывно следили за незнакомцем, со злобно-напряжённым выражением. Прямо за его спиной, у лап, захрипел Велес. Старший встрепенулся, кидая на того мимолётный взгляд, словно очнувшись от оцепенения. Конечно же чепрачный страдал. И его страдания не вызывали в Зольфе никаких положительных эмоций. Он бы сделал бы что-то, чтобы помочь ему, но сейчас не мог... Потому что если он пойдёт на поводу у ублюдка, то это не принесёт ничего хорошего.
... Зольф слыл аскетом, будто бы лишённым страстей, чёрствым и неприступным. Но нет, желаний он, вопреки всеобщему мнению, лишён не был. О нет, скорее наоборот! Он хотел так многого. Багровый Зольф хотел снова почувствовать, как солнце греет спину и слепит глаза. Хотел ещё раз ощутить, как холодный ветер вцепляется в морду и трепыхает густой мех на морде. Хотел дожить до ещё одной весны, услышать пчелиное жужжание, птичье пение и вдыхать полной грудью приторный цветочный аромат. Хотел съесть ещё одну ящерицу или змею, как в голодную юность на юге. Хотел чувствовать лапой вибрацию земли, когда испуганные олени бегут прочь, хотел слышать их тяжёлое дыхание и снова видеть перед собой лоснящиеся бока, почувствовать на языке и нёбе сладкий кровавый вкус. Хотел видеть, как растут дети... Хотел чувствовать тепло любимой волчицы на моховой подстилке... А ещё он очень хотел спать, как беззаботный щен, без сновидений и забот...
Чёрт знает, почему в эти мгновения Зольф думал о своих сокровенных желаниях. Но сам он прекрасно понимал, почему. Он не позволит какому-то выблядку отнять у него всё то, что у него осталось. Пусть сначала попробует... Антей, убереги Фернанда. Можешь не обращать внимания на старика, он за всю свою долгую жизнь ничего у тебя не просил и сейчас справится без тебя. Но если можешь, то помоги мальчишке...
- Меня не зря зовут Багровым, - ровно и внезапно спокойно пророкотал самец, раздувая ноздри и снова не сводя взгляда исподлобья с незнакомца. - Кровь на своих лапах, даже если она действительно на них, я переживу. Но тебе придётся сделать что-то другое, кроме болтовни, чтобы попробовать заставить меня исполнить твой ублюдочный замысел... Или ты можешь попробовать пробиться через меня!
На стороне живого мертвеца была какая-то мистическая сила. Зольф не был дураком, чтобы не осознавать, что он вполне себе может свернуть ему шею очередным магическим трюком. Что же, поглядим.
- Так что будь хорошим мальчиком, - передразнивал волк, растягивая слова. - и попробуй со мной совладать. Я могу стоять здесь ещё долго...

Когда "нечто" вырвалось из темноты, Ферн с рыком резко дернулся вперед, от чего теперь он главным образом опирался на передние лапы, грудная же клетка опустилась к холодному каменному полу. В раскрытых глазах переярка отразился черный силуэт с двумя горящими красными огоньками-глазами. Вот только... вместо клыков - клычочки, когтищ - коготочки, а нагоняющего жути облика - пушистый комочек. Комочек! Маленький, черненький комочек с причудливой трубкой во рту, которая, собственно, и оказалась главным источником устрашения. Трубкой напугали! Сказать, что Ферн был шокирован - ничего не сказать. Нижняя челюсть так и отвисла. Здоровый волчара - весь взъерошенный, с выражением полной готовности пасть смертью храбрых - теперь тупо моргает, стоя враскорячку, и смотрит на радостного от своей проделки котенка. Картина маслом!.. Пока черное чудо весело бормотал про свою трубку, Ферн собрался и пристально уставился на гостя, который, похоже, чувствовал себя в этих пещерах совершенно уютно. Ферн даже не злился на выходку мальца, так сильно он был удивлен. Из задумчивости его вывел голос зверька, что восхищенно смотрел  на пробитый череп с факелом. Ферн не сразу понял, что обращаются к нему, а потому ответил не сразу. -Что?.. А, это, - Терновник повернул голову к черепу, чуть задержал на нем взгляд, отмечая, что ничего в том красивого нет, и повернулся снова к незнакомцу. - Нет, не я, - при виде ребенка Ферн быстро успокоился, однако насторожился он сильнее, чем когда блуждал по коридорам. Что еще может учудить зверек, он не знал. Даже если сам он может быть не опасен, то не факт, что он тут один. Кто-то же соорудил это подобие склепа, так? - Ты как сюда попал? - спросил, не скрывая удивления, Ферн огляделся по сторонам и снова всмотрелся в черный коридор, из которого выпрыгнул зверек. - Один бегаешь? Не страшно? - на этих словах уголки губ волка чуть приподнялись, но тут же опустились. Эта улыбка была дружески обадривающей, хоть сам переярок был нисколько не рад или дружески настроен.
Нужно было теперь быть аккуратным. Был шанс, что этот зверек мог или помочь или напротив... Но выбора нет.

Это... был явно не тот ответ на который рассчитывал Неглект. Он-то что, просто попросил дать ему хотя бы один доверять этой лисьей шкурке, а им публично вывалили компромат на обоих южан. И если про Антагониста Неглект не услышал ничего нового или необыкновенного, — серьёзно, это могла разнюхать любая лиса — то от упоминание души Арклит, у переярка невольно заскрипели зубы. О своём приключении на Севере Неглект не рассказывал никому кроме как своему лучшему другу. И даже не то, что эта лиса вообще знала об этом так беспокоило волка — у духов свои способы узнавать, что твориться в мире смертных, а в том, что зверь был духом уже не подвергалось сомнению.
То, что лиса без тени смущения практически выплюнула эту информацию прям под ноги Антагониста и Осириса, вот это разозлило Неглекта так разозлило. Будь он в компании с другими волками, он может быть и не так сильно волновался, но так уж получилось, что его спутники были больными на голову головорезами и безусловно довольно опасными оппонентами, если жизнь когда-нибудь швырнёт по противоположные стороны баррикад. А она непременно швырнёт, по сути сразу после их общей миссии.
И только мысль об этой миссии держала хамский язык Неглекта на замке. Лисица как раньше никакого доверия не вызывала, так теперь переярок недоверял ей пуще прежнего. Опустив морду к земле, дабы скрыть выражение досады на ней и глядя через пепельные ноги на раздражённо поддёргивающийся кончик хвоста, Неглект был вынужден в этот раз молча проглотить своё недовольство. Его чувства и заботы не имели сейчас никакого права взять вверх, ибо в приоритете был возврат солнца и спасение всего живого на этом Острове от ближайшей смерти. С проблемами, которые он нехотя навлёк на себя своим любопытством, он будет разбираться потом и по мере поступления.
Тряхнув головой, чуть проясняя мысли, переярок потрусил вслед за легионером, на миг обернувшись через плечо на Антагониста — мол, не передумал ещё продолжать путь. Куда взгляд не кинь, а эта чёртова лисица была единственным проводником, хотя и довольно фиговым, как считал переярок, раз сама "охотно" тратила время на то, чтобы удовлетворять чьё-либо любопытство и кидаться угрозами применения силы со стороны её духовных дружков. Всё же не может быть веры лисам, и даже молча шагая вперёд по указке проводницы, переярок в любой момент ожидал подвоха от этой сварливой твари.

Взгляд ловил каждое мимолётное движение незнакомца, очевидно ожидая атаки. Но её не следовало, а сам провожатый уверил, что в драку ввязываться не собирается. Конечно же Багровый ему не верил, смотрел на него тем же злобным, наэлектризованным взглядом, а в каждой мышце длинного и жилистого тела читалось напряжение. Но если не битва, то как мерзавец добьётся желаемого?..
Упоминание сына заставило Старшего вздрогнуть. Взгляд метнулся к каменной чаше, затем снова на чёртова ведьмака. Снова к чаше и обратно. Туда-сюда, несколько раз. Белый туман тянул свои щупальца к белым лапам Эквита, которые рядом с этой мистической дымкой стали казаться полупрозрачными.
Соблазн поддаться был велик, чертовски велик. Но каковы будут последствия?.. И кто даст гарантию, что незнакомец не обманывает его в очередной раз?..
Но в голову так и лезли мысли о Фернанде, о его сыне. Одном в зловещей тьме. Мозг рисовал самые ужасные исходы, отдающиеся тошнотой и тупой болью в груди. Почему-то Ферн в этих образах представлялся отцу не крупным молодым самцом, почти доросшим до него в холке, а маленьким волчонком, каким был несколько сезонов назад, спустя несколько месяцев со своего рождения. Первенец. Мамина масть и цвет глаз, но отцовский взгляд и череп, отцовская складка "гордеца" между бровей и упрямый изгиб пасти непреклонного характера...
Зольф молчал. Молчал, пускай решение и было им уже принято. Болезненное решение, заставляющее его сердце обливаться кровью, а в голове слышать осуждающий голос покойной супруги...
Самец тяжело сглотнул, медленно повернув голову к Велесу, освобождённому от пут.
- Я.., - начал говорить волк внезапно охрипшим и негромким голосом, стараясь миновать ком в горле. - Я не сделаю этого... Я не... Я не пойду на уступки этому ублюдку...
Старший со странной апатией думал о том, что если он потеряет сына, зная, что был возможно самый мизерный шанс спасти его, то он больше не сможет спокойно жить с прозвищем "Багровый". Потому что всё, что впредь он сможет видеть, хоть на мгновение прикрыв глаза - красный цвет.
Волк продолжил уже твёрже, с прежним упрямством сжав челюсти и сдвинув выразительные брови на переносице, заглядывая Легату в глаза.
- Есть два выхода. Либо ты со мной... Либо ты против меня...

Мертвец, а может и нет, но эта неведомая тварь умело зливала в уши Зольфа стараясь надавить на самое больное в душе волка. О, Багровый был столь привязан к своему отпрыску, что на миг Велесу подумалось, что он сейчас же падет ниц, даже не дожидаясь окончания сказанной фразы. Упадет и повернется к верху пузом, готовый на все что угодно, как последний шакал, ради того, что бы почувствовать призрачное спасение обожаемого плода любви. Где-то глубоко в сердцах связанный Змей уже простился со своей жизнью, с жизнью Зольфа и Фернанда заодно, ибо уста провожатого были столь же гнилыми, как и он сам.
В какой-то миг путы ослабли и окаменевшие мышцы получили долгожданную свободу. Не спуская острого внимательного взгляда с дымящейся чаши волк поднялся и легким движением, машинально, чуть стряхнул пыль и песок со своей шкуры. Призрачная дымка витиевато пускалась из своего лона осторожно, будто крадучись пробираясь в каждую щель в истрескавшейся земле. Елс отступил на пол шага назад и, наконец, обратив взгляд к Зольфу.
На морде белого была уйма эмоций. И пожалуй была и одна, которую Черт не мог видеть до сего момента... Багровый сомневался. На кон было поставлено слишком многое, но сможет ли он повернуться спиной к сыну? Хватит ли у него храбрости поверить в то, что сказанное все лишь попытка запугать и запутать, всего лишь наглая ложь? Легат не знал. Да и сам Зольф, вероятно, не мог до конца понять как поступить, чью пустить кровь первой...
- С тобой и против всех.- едва видно ухмыльнулся Велес в ответ на слова белого. А что, собственно, ему терять..?
Волк покачнул головой и подцепил взвившуюся вверх нитку с артефактом, внимательно и немигая глядя на провожатого. Аккуратно взяв вещицу зубами зверь положил ее на пыльную землю, которую продолжала окутывать белесая дымка.

Отредактировано Veles (2016-09-16 13:02:41)

И они пошли дальше. Словно и не было никакой проблемы и недоразумения, правда? Не правда. Но никому неинтересны твои мыслимые и немыслимые мысли, когда ты стоишь на краю чего-то, что уходит далеко за рамки обычного смертного мира. То, что даже Антагонист решил боле не перечить лисе казалось странным, особенно если вспомнить, что он не ради всеобщего блага, а лишь ради своего веселья сюда припёрся. Такое ощущение будто все решили на миг преклонить головы перед слепым принципом "делай и не думай". Отключать свои мысли Неглект всё-равно не очень умел, но в исполнении он был хорош. Мир вокруг потерял абсолютное значение, цель перед глазами южного переярка полностью вытеснила его: взгляд лимонно-жёлтых глаз иглой прошивал затылок проводницы насквозь, и необятная в такой близости громада вулкана заполонила все края взгляды. Каждый момент этого марша отчётливо ударялся в память Неглекта, но тут же скатывался в архивы ненужного прошлого как песчинка попавшая в стену. Это странное состояние было непривычным, но наполняло сосредоточенностью и решимостью. Равномерное передвижение лап было практически равно механическим.
Шаг сбился когда взгляд уткнулся в тьму трещины в вулканической породе, к которой Избранников подвела лиса. Переярка пробрало неприятное ощущение того, что он случайно заглянул в черноту лабиринта, хранящий невесть какие тайны, слишком глубоко. Непростительно глубоко для разума такого простака. На несколько мгновений Неглект резко замер, крепко зажмурив глаза, а открыл их уже смотря на мир совершенно нормально. Но ещё до того, как он раскрыл веки, цокот тупых когтей по камню проинформировал его, что путешествие и не думало хотя бы на секунду останавлиться. Едва увидев как кончик хвоста вождя нынешней безумной шайке, Неглект сразу же отправился за ним. Заминку Осириса он тупо не заметил, да и если бы удосужился заметить, вряд ли бы она вызвала в нём какие-либо чувства. Пусть и с этими безумцами-головерезами было неуютно, сейчас они не посмеют на него напасть — гарант, который не греет душу, но и не позволяет замёрзнуть.
В туннеле мир сузился до крошечной червоточины, кою он из себя представлял. Хорошо, что Неглект не страдал от клаустрофобии. Уверенность в том, что даже самый длинный и тёмный коридор когда-нибудь да выводит в свветлое место не оставляло места для гипотетической паники.
Оставновка оказалась слишком резкой и Неглект невольно отхватил шлепок белым хвостом по морде, прежде чем полностью остановился. К счастью, Осирис был более осмотрительным в этом плане, поэтому сзади не появилось никаких сюрпризов. Недовольно фыркнув, переярок, даже не дождавшись когда Антагонист полностью перейдёт из коридора в пещеру, прибавил лагу и грубо оттолкнул его плечом, чтобы оглядеть пещеру-тупик. Ну если не считать светящейся вмятины в форме бабочки, ничего необычного он не увидел. Хотя даже равнодушный к подобным "красотам" волк должен был признать: красноватый блеск кристаллов в темноте обрамляющий словно ещё более чёрную тьму в стене производил жутковатое впечатление.
Вопрос лисицы вынудил Неглекта на некоторое время зависнуть, выкапывая очередные кладези в своей долгосрочной памяти, что были убраны в дальний ящик за ненадобностью. Но когда всё же информация появилась на поверхности, Неглект просто по-хамски перебил прямо в середине слишком длинную и детальную, по его мнению, лекцию Осириса:
— Веалит то, дух Гневающихся. Чё нам теперь делать?