Переярок ожидал больше насмешки и нравоучительных фраз от отца. Но тот поддержал Терновника, правда, в своем направлении. Мнение Зольфа, как во многих случаях, различалось с мыслями сына. Ферн думал в точности да наоборот. Понятно, что у Зольфа были свои причины так размышлять. Обремененный опытом, он логично подошел к таким выводам и взглядам. Но вот только они достаточно своеобразны. Как бы хорошо Зольф не говорил, переярок хоть и внимательно, но с недоверием слушал старика. Ферн уважал его, это факт. Зольф обладал многими отличными качествами и как боец, и как теоретик. Ферну нравился его сильный характер и твердость во взглядах. Эту непреклонность он  видно и унаследовал от своего родителя и именно поэтому не мог сойтись с ним характером. Такая вот плата за гены. Разговор становился все интересней, а потому переярок теперь не сводил взгляд с легата, краем глаза наблюдая за мордой зверя, что так возбуждал интерес юнца. Вот оно! Змей в глазах Терновника понемногу начал оправдывать свое прозвище. Как черти в аду, заплясали огоньки в глазах Велеса. Чутье подсказывало, что этот легат был фруктом с гнильцой. Из тех, кто без всякого зазрения совести придушит, кем бы тот ни был, предварительно «наигравшись», если того будет требовать настроение, с жертвой.
Собственное имя неприятно и так непривычно проехало по ушам. Но переярок лишь медленно прикрыл глаза, выдохнул, сдерживаясь, чтобы не поморщиться. Непереносимость к звучанию собственного имени – травма детства, которая, видимо, не пройдет никогда. Что только не выделывает наша психика. На вопрос Ферн чуть дернул уголками губ, ухмыльнувшись. Самоирония. Попал на удочку собственных слов. Свобода… дать точную формулировку переярок, пожалуй, не мог. Он нахмурил брови, по старой доброй привычке, и какое-то время помолчал в размышлениях. А кто смог бы?
Свобода – обширное понятие, граничащее с бесконечностью, ведь оно субъективно и имеет столько вариаций трактовок, сколько есть мыслящих на этой земле голов. Многие думают, что ищут свободу, но, пожалуй, мало кто представляет «что» он ищет на самом деле. Для большей части разумных существ, свобода граничит с  удовлетворением потребностей и комфортом. Возможность выбирать и право голоса – иметь этого достаточно, чтобы считать себя свободным. Та «рабская» система, в которой течет жизнь, заставила верить в то, что свободу нужно заработать, заслужить. И тогда начинается активная работа на эту самую «свободу». И этот бег лишь загоняет в колесо за лже ценностями. Чем больше приобретаешь, тем больше нужно еще достать, и так продолжается до тех пор, пока  ты не перегоришь, пока не придет логичный финал. И в момент, когда ты наконец-то перейдешь на ровный шаг, отдышишься от бега, в котором провел почти всю свою жизнь – поймешь, что все, что имеешь сейчас, не имеет никакой ценности. Ни-ка-кой.  И для чего все было? Смотри зорче…
Переярок все хмурился, но инстинктивно он приходил к ответу. Свобода – прежде внутреннее состояние. Ты сам отдаешь себе отчет в своих поступках, когда все, что ты делаешь происходить сознательно, по твоей воле. Даже подчинение. Пока действие осознано – ты свободен. Ты сам решаешь, зачем и почему ты так или иначе поступаешь, даже если тебе это и не нравится. Осознание дает возможность посмотреть на ситуацию со стороны и в любой момент пойти против течения.  Другой вопрос, на сколько сильное оно и на сколько ты способен ему противостоять. Ты – действующее лицо и твой контроль над тем, что ты делаешь и есть твоя свобода. Это, не столько думал, сколько чувствовал черно-бурый и такое понимание было ему близко. Чувствовать – это одно, а попытаться выразить это словами – совершенно другое. Но переярок все же решил озвучить то, что было в его голове. Диалог был необходим. То, что сегодня ему придется размять язык, зверь уже не сомневался. Он начинал через паузы, но говорил достаточно твердо, т.ч. заминки не создавали впечатления нерешительности.
- Когда волки перестанут дрожать под чьим-то гнетом. Когда стая будет подчиняться общему делу и при этом, любой будет чувствовать что то, что он делает - правильно. Я не имею ввиду, что каждый должен делать только то, что ему вздумается или нравиться. Нет. Напротив. В стае должна быть четкая связь между единицами стаи и вожаком. Должна быть четкая градация в иерархии, но при этом никто не должен быть менее значимым, чем другие, - из вопроса легата, потоком мысли переярок ушел в размышления об устройстве стаи и роли вожака, однако, эти рассуждения были связаны с вопросом, они, в какой-то мере, объясняли, что имел ввиду Ферн. - Вожак – мозг и душа стаи.  Именно поэтому лидер играет огромнейшую роль. Да, он и не должен быть героем.  Герой – это что-то из былин и сказок, идеал храбрости, который предлагается детям перед сном, чтобы они мечтали и хотели становиться такими же смелыми и сильными. На вожаке же лежит невероятная ноша, не совершение подвигов, а сдерживание волков в единстве, а эта задача, по мне так, куда сложнее. И это его цель - дать волкам свободу. Сплотить, собрать так, чтобы каждый сам знал, что хочет следовать за ним. Он не обязан быть всегда прав, все ошибаются, этого не избежать, но его цель постоянно стремиться к идеалу, - переярок сделал паузу, все таки жутко не привычно говорить так много. Волк невидящим перед собой взглядом, посмотрел вперед, нахмурив брови и чуть заметно кивнув своим мыслям, продолжил, но уже отчеканивая слова, - Но идеала никогда не достигнуть! Но о нем всегда нужно помнить! – Только стремясь к высокому, можно хоть на грамм приблизиться к нему.
Вожаков не надо? И в кого бы тогда превратились волки? Утопия! Волки – звери социальные, они инстинктивно сбивались бы в группировки, но вот не имея цели… , остров бы превратился чёрт знает во что, населенное головорезами, а любые светлые головы бы просто с плечей бы сносили. Может перед смертью и есть смысл вести одинокую жизнь, но это все же путь единиц. Одиночки – либо товарищи с причудами, те, что сами у себя на уме, либо просто несчастные.
Помолчав какое-то время, явно прокручивая что-то в голове, переярок смотрел под ноги и подал голос, но уже как будто обращаясь к себе, - Вожак – это не привилегия, а скорее бремя, ноша посильная далеко не каждому.
Потому и понятно было, отчего Ферн считал, что это не разумно, вести стаю лишь под религиозными соображениями. Слишком не твердая это почва. Скорее, такая семья развалиться. Понятно, что каждый «элемент механизма» можно заменить, но кому нужна такая стая, которую вожак бы волочил бы за собой, а она, то и дело, как старая телега, разваливалась бы по частям! Не легче ли тогда вообще избавиться от такой обузы? Или нужен какой-нибудь иной подход, более эффективный. Не щенков под опекунство берут, тут у каждого бойца опыта хоть отбавляй за плечами. Нет, Ферн не верил в то, что когда-нибудь волки перестанут поклоняться богам, это, скорее всего, просто не возможно, этот элемент запрограммирован в самый корень жизни. Удаление его, в принципе, и не требовалось. У каждого свои причины на то, чтобы верить, как Ферн и сказал, не дураки волки. Каждый как то пришел к этому, каждый своей дорогой, и принял это или отверг – сугубо дело лично каждого.

Ферн молчал и глубоко вдыхал воздух. Плечи поднимались и опускались, чуть слышно на вдохе хрипело в горле. Сказанное хоть и звучало в противовес отцовским словам, упертое дитё не чуть не собиралось спорить со стариком. Просто, как всегда, высказывал свою точку зрения. Ферн, конечно, хоть и любил настоять на своем, но сейчас, пожалуй, это было бы не кстати. Ферн видел реакцию Змея на вспыльчивость отца. И забавлять его переярку хотелось бы меньше всего.
- С Варгой… вы чувствуете свободу? – неожиданно даже для себя спросил Терновник и внимательно посмотрел не Велеса. Варга их вёл, а значит управлял значительной частью жизни. Веришь ли ты в свою свободу, легат, или это давно забытая тема?

Отредактировано Фернанд (2016-05-27 00:09:12)

Загнать в угол, приставить к стене, пустить на эшафот... Вероятнее всего именно так расценит его слова гордый белый волк. Такие как он во всем видели подвох, в каждом слове не было ни единого права на ошибку. Велес не корил его за это, он видел таких как Зольф. Даже ходить далеко не нужно, чего стоит один лишь Херш, когда в его раздумья вихрем врывается Варга. Вот только видел ли эквит правду в собственных словах, иль они были очередной попыткой оправдаться перед самим собой? Попытка прикрыть собственную несостоятельность кучкой щенят, которые, к слову, уже перемахнули за годовалый рубеж. А белый все еще продолжал держаться за них, как за спасательный круг, что не позволяли его безумию окунуться в омут с головой. Кривая ухмылка, пониженный голос... Старший будто сам себя убеждал в правильности своего выбора, при этом боясь перемен больше, чем полосатый кот боится огня.
Змей лишь усмехнулся в усы проглатывая ответ на собственный вопрос и был удовлетворен им.
Что до Фернанда... Похоже вопрос Елса оказался гораздо сложнее для юного кобеля, как казалось на первый взгляд. Он  хмурился и размышлял, он подбирал слова с ювелирной точностью, будто боясь упасть ниц в глазах отца. Но все, что он говорил было не более чем чудесной сказкой и прекрасной мечтой. Подобно одной из тех баек, которыми тешат друг друга подростки, пыжась и харахорясь, чуть  лаская свое внутреннее "я" навязанными обществом моральными ценностями. Свобода для стаи, мир и дружба, идеальные вожаки... Сложно было сказать, понимал ли Терновник всю утопичность сказанного, отдавал ли он сам себе отчет о невозможности подобных идеалов. Да, слова были тому подтверждением, однако Черт видел в них ту самую слепую и беспечную надежду на воплощение их в реальность. Интересно, сколько времени потребуется ему, что бы пав с небес на землю осознать всю никчемность собственных размышлений? Вот Велесу потребовалось на это три года...
- Свобода есть в каждом.- улыбнулся Велес, отмечая, что Ферн по прежнему считает, что голосом подпалого вещает Варга. Но и пусть думает, пока что так нужно, - Но не каждый столь смел, что бы открыться для нее. И ни Варга, ни Антей, ни Шитахи, ни иные старшие и младшие божества не могут повлиять на это, никто не в силах одеть ошейник на свободную душу. Вот только быть свободным гораздо страшнее, чем иметь рядом теплый бок и поддержку.

А ведь приятно за рассуждениями коротать столь легкий и непринужденный путь. Слова льются рекой оголяя души, выказывая мысли и помыслы, раскрывая самые глубокие переживания. Как ни странно, это порою было необходимо всем, пусть иные и умалчивали о тайных желаниях. Возможно они и сами того не замечая уже вили тонкую паутину причин и следствий, чего так жаждал Велес страстно слушая и впитывая в себя каждое слово спутников.
На устах легата вновь мелькнула улыбка. Конечно, жить во имя жизни, что может быть проще, что может быть лучше? Просто родиться в темном и теплом логове близ мамкиной сиськи, биться за глоток ее молока. Расти и крепнуть исследуя новый жестокий мир и бороться в нем за свой кусок мяса. Встать на лапы твердо, пойти по уже давным давно протоптанной дорожке вперед, что бы встретить какую-либо самку, назвать это колкое трепетное чувство любовью и, трахнув ее прекрасной лунной ночью, дать жизнь новому поколению, своей уменьшенной копии. И снова прожить такую же жизнь, начиная от сиськи и заканчивая еще одной копией. Это легко, это просто, это безопасно. К чему стремления, к чему амбиции и приключения? Зачем лишний раз нагружать себя поисками неизведанного и попытками улучшить этот мир (ну или ухудшить, как кому), если можно не сворачивать с вековечной тропы жрать-спать-размножаться? Ведь эта твердыня института всегда будет в почете у всех и каждого, от мала до велика, от грязи до князей. И без нее не станет ни стремлений, ни амбиций. Без нее прекратятся приключения. Жизни всегда нужны были те, кто не станет уходить с стези, те, кто просто будет давать жизнь не думая ни о чем, кроме как поставить новое поколения на лапы. Кто будет поддерживать вековечное равновесие жизни и смерти не задумываясь о чем-то большем. И в этом, несомненно, была их правда.
Змей хотел было что-то ответить Ферну, однако на горизонте появился некий незнакомец, отвлекая легата от каверзных мыслей. Волк спешно направлялся в сторону троицы не выказывая ни тревог, ни страха. Он был легок и весел подобно птичке на рассвете и, как ни странно, это не могло ни настораживать.
Черт встретил пришлого внимательным колким взглядом, однако чувствуя спокойствие и уверенность Зольфа, не стал лишний раз раскрывать пасть и сотрясать воздух пустыми словами.

Хищник немного опередил своих белых спутников, но не так, чтобы потерять тех из виду. Осирис хотел быстрее дойти до места назначения и как можно скорее покончить со всем тем дерьмом, что навалилось на них и весь Остров. Кареглазый уверенно шёл вперед тараном на скорости приличной рыси, считая, что шагать - удел неженок и слабаков. Он вообще почти никогда не ходил, предпочитая размеренному шагу более активные действия.
Знал ли он, что ждёт его там - на горе? Разумеется, не знал. Даже его Фрактал не посвятил в детали их великой миссии. Поэтому кареглазый был уверен - ни Неглекту, ни Антагонисту не ведомо, что ждёт их там - за пределами леса, по которому бежали звери.
Легионер видел тёмно-коричневую дымку, окутавшую древний вулкан, словно самый нежный шёлк. Ему могло и показаться, ведь вокруг было достаточно темно для этого. Как бы там ни было, но Пич не собирался топтаться на месте слишком долго - и так слишком много времени они потеряли, выясняя отношения и решая, кто будет лидером похода (пусть и в весьма завуалированной форме, но именно этот вопрос и решали), поэтому сейчас непозволительной роскошью было время, которое, как казалось Осирису, слишком уж быстро вытекало сквозь пальцы лап.
Но ведь у них нет никаких дальнейших инструкций, только лишь призрачное "главное - не опоздайте". Но куда они могут успеть, или же не успеть? И почему от времени зависит многое, когда прошло столько много времени...
Осирис резко остановился, почти так же, как и Антагонист, когда тот хотел, чтобы кареглазый врезался в него. Теперь же наступила очередь безумца.
Не беспокойся, мой драгоценный. Ты скоро всё узнаешь, я обещаю тебе. Смелее! - Ласково проворковал демон, вселяя таким образом надежду и уверенность в молодого воина. Он повернул голову в сторону спутников.
- Вот мы и добрались до горы. Не мне говорить вам, насколько тут опасно. Так что следите, куда ставите лапы - на Острове без солнца слишком темно, а шеи свернуть себе не хочет никто из нас. Сделаем всё, что от нас требуется и разойдёмся. - Пич поочередно взглянул сперва на Антагониста, потом и на Неглекта. Понятное дело, что им его наставления были так же необходимы, как рыбке - зонтик, но не сказать зверь не мог - слишком холодна погода, даже несмотря на то, что находятся волки возле дремлющего вулкана.
В нутре неприятно крутило от нахлынувшего волнения, которое внешне никак не проявилось на внешнем виде и поведении хищника. Но что-то его тревожило, что-то, чего не знал даже его демон.

Когда граница с Альянсом осталась наконец-то позади и волки вступили на территории Юга, Неглект ощутил огромное облегчение. Запахи южных земель, пусть и поблекшие с приходом кровавой луны, что принесла большое увядание, но успевшие стать столь родными, освежили переярка, вселяя больше светлой решимости в мрачное настроение. Окрылившись этим позитивным зарядом, Неглект расправил плечи и покинул хвост колоны вырвавшись вперёд на один уровень с торопящимся легионером. Правда, не смотря на возвратившуюся уверенность, стоило только вернуться на родные территории, переярок не стремился бежать с черношкурым гостем прямо таки бок о бок — обоих переярков между собой разделяло расстояние где-то в полтора, два метра.
Рассекая леса и поля, что Неглект уже не один раз испоптал в своих одиночных патрулях, к которым против своего желание начал привыкать, переярок время от времени глядел вверх, на чёрное небо, куда молочными полу-прозрачными щупальцами тянулась рыжая дымка. Он искал на горизонте, то и дело скрывавшийся от молодого волка за холмами и голыми древесными кронами, заветный силуэт таинственного вулкана, в чьих недрах злые боги заточили дневное светило. Когда волки вышли на более ровный, равнинный ландшафт Неглект его нашёл — ассиметричный, плоский у вершины конус, что издалека был похож на холодную, тёмно-коричневую картонку, небрежно прикленную к мрачной громаде небес. Варга дери, как же сильно походило небо сейчас на огромную скалистую породу, словно некий безумец внезапно перевернул землю с ног на голову. Редкие тучи были сродни расщелинам, с краями окроплёными кровью тысячи трупов, и переводя взгляд с неба на вулкан, Неглекту вспомнилось извержение, произошедшее меньше года назад. Когда небо застила бескрайняя завеса из желтовато-серого дыма, а морозную землю накрыл слой горячего пепла.
Что если Избранникам не удастся одолеть богов и вызволить солнце из его темницы? Повториться ли тогда катаклизм прошлой зимы? Что если солнце в случае их поражения разорвёт на части, и извергнет тогда Драконья гора наружу ярость тысячи огнедышащих ящеров, что погребёт под собой не только Юг, но и весь остров: и воинственный Запад, и возрождающийся в своей кровавой красе Восток, и опустевший, неприступный Север, и даже туннели замолкнувшего, закрывшегося в себе Подземелья. Неглект понятия не имел. Он не знал, как выглядит извержение вулкана и не знал, как выглядит это страшное явление природы изнутри. Он даже отдалёно не мог представить этот апокалиптический сценарий, но то, что его куцее воображение смогло вообразить, уже было достаточно, чтобы мороз пробежался по коже.
Но вместо того, чтобы позволить липкому страху перед неизвестным забраться под его густую, зимнюю шубу, Неглект только сильнее принялся ударять лапами по земле, ещё быстрее устремляясь в сторону картонной горы. Пока Конец — окончательный конец всего — не настал, переярок должен бежать. Быстрее и быстрее, чтобы не опоздать, как это напутствовал почивший фюрер.
Но в конце концов извилистые тропы непредсказуемых южных земель привели троицу к их пункту назначения. Драконья гора больше не казалась фальшивой картонкой на отчуждённых небесах. Теперь эта была величественная громада, угрожающе возвышавшаяся над крошечными букашками, копошившихся у её основания. Если замереть настолько, что даже дыхание почти не нарушает твоей неподвижности, то можно было буквально почувствовать волны жара, исходивших от скалистых стен, похожие на сердцебиение некого нечто, что притаилось в сердце полой горы. Солнце? Истинный Дракон? Ещё предстоит узнать...
Легионер первым решил, что пора дать отдых лапам, что так денно и нощно несли Избранников к их цели. Неглект только на секунду позже заметил, что черношкурый переярок исчез из его поля зрения и потому, затормозив, оказался в метре от своих спутников. Впрочем, дистанция к этим не вызывавших в Неглекте ислючительно положительных чувств волкам, его не смущала.
Непонятно зачем легионер решил проговорить вслух очевидное, но Неглект, сам того не заметив, повторил его жест с Аллеи, закатив лимонно-жёлтые глаза. И без тебя знаем, паря, без тебя. Но наверное, то что черношкурый переярок решил хоть что-то сказать в этой зловещей тиши, прерываемой только едва слышным гулом, идущим из глубоких недр горы, было всё же неплохо. Ведь троица в очередной раз вынуждена ждать дальнейших указаний свыше, а ждать их в столь постной безмолвной атмосфере не очень классно.
Навострив уши точно также, как совсем недавно на западной земле, Неглект оглянулся за спину на возвышающуюся за ним гору, и осмотрелся по сторонам, на окружавший их небольшую опушку чёрный лес. По дороге сюда, волкам никто не мешал и их путь прошёл без сучка и задоринки, что не могло настораживать. Они были сейчас так близко от своей цели, но чуял Неглект — им ещё далеко до конца этой миссии. Поэтому подвох может ждать везде. Даже в духе, который может придти, чтобы дать им дальнейшие указания. Неглект уже проходил этот номер с Цукеру и как знать, каких демонов на них натравит мрачная божья тройка, лишь бы отвратить от их цели и сбить с намеченного пути прямиком в вечноголодную бездну.

Отредактировано Neglect (2016-07-09 20:32:48)

Сказать, что Зольф ощущал себя неуютно - ничего не сказать. Был бы он человеком, на него бы давным давно налепили бы ярлык "клаустрофоб". И были бы правы. Конечно же, он был не из тех, кто впадает в истерику, оказавшись в любой норе, но в желудке неизменно что-то начинало мерзко посасывать. Он не любил спать в норах, предпочитая им более просторные пещерки, а когда и пришлось выбирать логово для его новообразовавшейся семьи, где надо было вскормить будущих щенят, чуть не довёл Дэл до того состояния, что она готова была отгрызть ему хвост, а может, и не только хвост, до той степени был он привередлив в выборе жилища. Наверное, стоило не играть в "Квартирный вопрос", а честно сказать о своей фобии. Но Багровый терпеть не мог выставлять наружу свои слабости, а подобный задвиг психики, как ему казалось, казался бы смехотворным в глазах окружающих. Вроде бы его и не волновало мнение толпы, но слабости были чем-то тем, что он не собирался демонстрировать.
Сейчас же, ощущая боками холод каменных стен, Старший невольно задышал чаще, сипло через нос, да покрепче сжимал зубами свой факел. Мерещилось, что стены сжимаются, что воздух заканчиваются. Сердцебиение подступило к критической для матёрого кобеля отметке в девяносто ударов в минуту, да и само сердце, казалось, стучало где-то в глотке. Волк не смел зажмуриться, чтобы успокоить нервы, боясь упустить свет огонька загадочного незнакомца перед собой. Надо просто идти вперёд, раз шаг, два шаг... Не думать о тесноте, которая стремиться раздавить тебя, превратив в омерзительное месиво из мяса, костей и сухожилий. Не думать о том, что здесь, в темноте, его никто никогда не найдёт. И Ферна не найдёт...
Зольф мотнул головой, упрямо глядя в перёд и преодолевая свою фобию. Чтобы не раздавила темнота, надо идти быстрее, надо быть быстрее, чем темнота... Но разве не учили тебя, самонадеянный гордец, что ничто на свете не сравниться в быстроте с темнотой, даже сам свет?..
«Ferae claustris*»
Зольф слышал звук шагов позади себя и впереди, и своих собственных лап, эхом отражающийся от потолка каменного тоннеля. И упрямо шёл на свет, надеясь, что он выведет его из этой чёрной могилы. Бело-чёрный думал о тех, кто идёт позади, о том, что он для них - такой же сейчас маяк, что для него - живой мертвец. Только вот бояться ли они вполовину так же, как боялся он?..
Наконец, стало светлее, а пространство вокруг расширилось. Процессия вышла в какой-то зал, который Багровый оглядел только мельком, привыкая к щадящему, но успевшему стать непривычным свету, да пытаясь унять зашедшееся сердце. А ещё, даже не выпустив факел из пасти, оборачиваясь, натыкаясь взглядом на морду Велеса, выступающего из тоннеля. Эквит нервно пошевелил ушами. Подождал. Секунда. Пять. Десять... Пятнадцати он не дождался. Резким движением шеи опустив факел под лапы, Зольф напряжённо глянул на Змея:
- Где Фернанд?
Сын шёл за Легатом. Тоннель был узкий и тёмный, куда мог деться черно-бурый?.. Растворился с тёмной шкурой во тьме?
Багровый с глухим рыком обернулся к беззаботному провожатому.
- Где мой сын?..

Ferae claustris (лат.) - Звери заперты

Отредактировано Zolf (2016-07-21 13:50:30)

Спустя некоторые десятки метров, что размеренно оставались за спинами избранной троицы, запал весельчака начал растворяться туманной дымкой, коя, собственно, растилась по нынешней местности - вполне ожидаемо, ведь, в поле зрения попадала огромная и опасная огненная гора, что в любой момент могла низвергнуть на несчастных путников свой горячий гнев. Было немного жутковато, но так завораживало, вплоть до толпищ мурашек, изучающих серокожее тело с кончиков ушей до самых пят. Проделав столь большой путь туда-обратно, лапы потихоньку сдавали, бренно тащась по сухой земле; порой даже зачёрпывая прохладный песок каждой тыльной стороной из всех четырёх конечностей по очерёдности. Накатила дикая усталость и отрешённость, словно тебе нужно было просто сесть, завалившись на одну сторону бёдер и, вывалив язык, вертеть глазами по сторонам и ждать неясного чуда. Своеобразная эмоциональная разрядка, происходившая на территориях западной стаи, несколько утомила. И, пускай, в плане физической силы у тебя было всё пучком - ты был готов пройти весь Остров вдоль и поперёк по пятому кругу, но из-за морального состояния держаться на плаву становилось затруднительно, определённо нужен был некий заряд; удар электрическим током, прошибающий волнами адреналина и резко приводящий в чувства. На сей мысли послышался голос Осириса, уведомляющий всех вас о том, что вы якобы на месте. Закатываешь глаза, драматично вздохнув "о, олух, ты такой проницательный".
- Спасибо, лейтенант Ясен Пёс. Что бы мы без тебя делали, - фыркнув, изрекаешь несколько пыльных слов, практически не окрашенных никакими эмоциями и не несущих в себе двуличных помыслов. Сухо, пусто, отвратительно. Даже зеркальный манёвр легионерской свиньи был как-то пропущен мимо твоего драгоценного внимания - ты просто замер, приподняв переднюю лапу и увильнув в сторону, дабы не поцеловать этот худосочный мальчишеский задок. Ску-у-учно, милый. Редко увидишь тебя таким безэмоциональным и чёрствым. Однако, собеседникам это могло быть на лапу, мол, наконец-то этот мудак завалил своё хайло и не треплет нам нервы. Да-да, спасибо-спасибо-спасибо, не нужно столь бурных оваций, господа чёрные и белые кобели, сам знаю на сколько прекрасен.
Где-то вдалеке становится заметно лёгкое движение, приправленное двумя маленькими маячками глаз. И дедукции не нужно было, чтобы осознавать - к вам кто-то приближается. Будучи хозяином земель, ты шибко не напрягался, зная, что в любой момент мог кинуть клич и шайка безумных головорезов сию же минуту восстанет перед вашими мордами, кромсая потенциальную угрозу на сотни маленьких кусочков во имя Шитахи. Да и каков глупец будет нападать так открыто и прямо, находясь на чужих территориях и чувствуя (ежели у него/неё не отшибло напрочь нюх), как минимум, двух представителей местной стаи. Неизвестная фигурка постепенно становилась всё больше и больше, а её очертания были всё чётче и разборчивее. Невысокий рост, острые уши, пушистый хвост, облезлая повсеместно шкура и кошачьи повадки - лисица обыкновенная, не иначе. И, с точностью на девяносто девять процентов, можно было утверждать, что она явно не представительница Лисьего Сообщества. Там мало таких дерзких и повидавших тяжкую жизнь особей. Скорее всего, обычная местная бродяга, побирающаяся по волчьим тропам. Авось, и очередное существо из вне, сегодня стоило мало чему удивляться, после цирка с бывшим мёртвым фюрером Альянса и его чудесными магическими штучками.
- Каков товар, таков купец, - по-прежнему нейтрально, но с заметной долей брезгливости к ободранному ведущему зверю отметил ты, чуть поведя уставшими плечами. То, что все вдруг сдвинулись с места, как китайские болванчики и потопали за лисицей не было никаких сомнений, да и ты не был исключением, довольно стремительно нагнав спутницу и шествуя чуть позади неё, - Нам, конечно же, побоку твоя принадлежность к чему-либо и на то, каким словом тебя мамка нарекла, но какого хрена? Где хоть один аргумент на доверие твоей облезлой шкурке? - тем не менее, все шли, как цельный механизм, будто бы не было и доли сомнения в неизвестной грязной шавке, которая пришла из ниоткуда, сказала пару ласковых и потопала обратно. То, что она назвала вашу троицу избранной не обозначало ровным счётом ни-че-го; может, мы идиоты какие-то, шастаем по ночам, да душим заблудших лисиц, а та и рада, что нашла и-и-избранных(!).