К сожалению, кучка была не бесконечной. Волку все время казалось, что снега не хватит и его задумка провалится, но белая пелена снежного вихря за его спиной говорила обратное. Пернатая была определенно сбита с толку, и Лутс надеялся, что Летаргия и Рэсс смогут воспользоваться этой задержкой и отвязаться от безумной птицы.
Переярок уже вроде бы прикинул несколько вариантов побега на случай, если что-то пойдет не так, но по ту сторону бурана вновь раздался сильный и противный крик, немного напоминающий боевой клич птицы, который она издала, прежде чем накинуться на мастерицу.
По обе стороны от Лутса почти одновременно плюхнулись еще две птицы, заставив шерсть рыжего пройтись по спине дыбом. Если от одной такой птахи столько головной боли, то сразу двух переярок точно не смог бы сдерживать, тем более в одиночку. Поэтому искренне надеясь, что охотники уже успели оторваться от первой такой проблемы, он бросил несколько последних комьев снега на одну из птиц, пытающуюся неуклюже подняться на корявые лапы. Резко рванув и попытавшись обогнуть введённую в ступор пернатую, волк наперерез бросился к своим товарищам.
Их шубы мелькали среди толстых стволов зараженных деревьев. Нельзя было разглядеть, в каком они состоянии, так что отчаявшемуся переярку только оставалось надеяться, что с ними все в порядке и кристаллы целы.
В пылу бега происходящее все больше и больше начинало напоминать охоту.  Летаргия отлично знала свое дело, натаскивая молодняк, поэтому уже на инстинктивном уровне Лутс поменял тактику и принялся двигаться на упреждение бегущим волкам, пытаясь взглядом поймать точку, в которой они могли бы пересечься.
Переярок немного отвлекся от дороги, стараясь не терять из вида охотников, поэтому огромная черная пасть с до ужаса кривыми зубами, внезапно выскочившая за очередным толстым стволом, повергла рыжего в шок.  Бедняга сильно затормозил на мерзлой земле, едва не счесав подушечки лап в кровь. От такого зрелища желудок, месяц уже не подававший никаких признаков болезни, резко скрутило, заставив переярка сжаться, трусливо пятясь и глядя в бездонную дыру хищного рта.
Благо, вся эта трагедия не продлилась больше секунды. Пасть с зубами оказалась ничем иным, как обычными корнями давно поваленного дерева с проеденным временем и жуками стволом. Успокоившись, Лутс решил обогнуть бревно, дабы попытаться высмотреть убегавших товарищей, но среди переливавшихся деревьев зияла доводящая до тошноты пустота.
Времени думать не было. Надеясь, что с хотя бы с небольшой высоты ему откроется больший обзор, Лутс, неуклюже путаясь в корнях, забрался на поваленный ствол. Стало заметно, что лежит он тут уже давно. Совершенно голый, без коры, с отломанными суками и длинными трещинами, над которыми едва заметно золотилась пыль от трухи, но достаточно большой, чтобы два нечетких от быстрого бега, но обнадеживающих и родных силуэта вновь проступили во мраке леса.
С возвышенности оказалось, что убежали они совсем недалеко и только толстые деревья мешали увидеть их. Лутс же, пытаясь и спастись от птиц, и догнать охотников, явно упустил какой-то момент и сделал ощутимый крюк.

Одним неуверенным прыжком волк оказался на другой стороне косо лежащего бревна.  Перед ним открылась страшная картина, заставившая рыжего от страха и горечи прижать уши к голове:  Летарагия, отчаянно защищая мешочек, пыталась резкими рывками стряхнуть несколько серых птах со своего загривка, а Рэсс с окровавленной пастью, в которой он держал ветку, только поравнялся с мастерицей.
- Давай, Фодрэсс, сбей этих тварей! – крикнул Лутс, едва заметно закашлявшись. Переярок понимал, что пусть он и имеет преимущество в высоте, но в данный момент его появление только бы помешало волку доделать начатое до конца.
Рыжий уже хотел обернуться и посмотреть, не зашли ли птицы с тыла, как еще один серый ком перьев, просвистев над его ухом, ринулся к охотнице. От испуга и неожиданности лапы волка заскользили по гладкой поверхности бревна.
- «Главное не упасть, только не упасть…»

Вот поэтому Летаргия не очень любила птиц. У них всегда было преимущество - лететь с вышины камнем вниз, а острые клювы и когти могли стать достойным "ответом" волчьим клыкам.
И вот теперь, стряхнув с себя назойливых пернатых, Лунная не могла не обратить внимание на то, что агрессивные птахи рассыпались золой, которая моментально осела на не  менее чёрных лапах мастерицы.
Когда с препятствием было покончено, голубоглазка позволила себе развернуться и попытаться оценить ситуацию с её спутниками. И если Фордрэсс был в относительной безопасности, пытаясь стряхнуть с морды такую же золу, что осела на лапах мастерицы, то Лутс был не в таком стабильном состоянии - он, безоружный, лежал брюхом вверх, беззащитный и открытый атаке птиц, которые летели на молодого волка с небес вниз, уже растопырив лапы с длинными когтями.
У Лунной не было особо времени, чтобы думать. В отряде главенство принадлежит ей, а это значит, что она отвечает за безопасность состайников. И так до тех пор, пока волчица будет дышать, пока по её венам будет течь кровь.
Хищница бежала в сторону Лутса, с каждым преодолённым метром ускоряясь, как делала на охоте. Лапы слушались мастерицу, вели туда, куда указывало сознание. Никаких сбоев.
И в момент, когда птицы почти настигли Лутса, Лета врезалась в юнца, отпихивая его из-под прицела острых когтей и заодно споткнувшись о рыжего, но попыталась удержаться на собственных лапах (заявка).
- Как только Лутс встаёт на лапы, бежим вправо - туда тянут кристаллы! - Лунная выровняла собственный ход, свернув в рябой подлесок, куда её тянули "артефакты". Летаргии хотелось как можно скорее оказаться в более безопасном месте и перевести дыхание, ведь сражение с птицами не прошло для хищницы бесследно - ускорилось сердцебиение и появилась лёгкая отдышка. Но это была малая плата за то, что волки только что пережили.
Мастерицу интересовало, а куда же именно приведут их мистические кристаллы, ведь неспроста же на пути волков встречаются такие опасные преграды. Что-то или кто-то не хочет, чтобы отряд дошёл до пункта назначения, но Лунная собиралась сделать всё от себя зависящее, чтобы они все в целости и сохранности добрались до того места, куда вели кристаллы.

Сухожилия, эти бедные сухожилия так устали за небольшой отрезок дня. С того момента, как Лутс отправился с охотниками в поход, несчастные лапы почти не знали отдыха. И пусть на первый взгляд они могли показаться кому-нибудь сильными, на самом деле мощи в них ровно столько, сколько и положено быть в лапах молодого переярка.
Крылья размалеванных едкими разводами птиц лишь чиркнули по напряженным сухожилиям переярка, пытающегося удержать равновесие, и этого оказалось более чем достаточно. Вполне возможно, что в иной день, в иной ситуации подобный прием был бы малоэффективен против здорового волка, но в момент абсолютной концентрации на положении своего тела в пространстве эта угроза могла бы стать для переярка роковой.
Взвизгнув от боли и удивления, Лутс неуклюже растопырил лапы, но ощутил под ними лишь воздух. Единственное, что смог уловить своим взглядом волк перед падением, так это подлую птаху, победно взмывающую в кислотные кроны деревьев, как бы ликуя над своим реваншем.
Спустя еще мгновение переярок, час назад роптавший на такую мелочь, как небольшая речка, больно стукнулся позвоночником о мерзлую землю, счесывая уже начавшую линять пушистую шубу. Его беззащитное брюшко так податливо открылось взору подруг вредной птицы, уже спешивших на помощь своей соратнице, как бы приглашая их на обед. Уж не знал Лутс, питаются ли эти гадины плотью, но в любом случае стремились они волкам с кристаллами отнюдь не помочь.
Не успел волк даже перевернуться набок, как кровожадные птахи уже ушли в пике, расставив когтистые лапы. Спустя какую-то жалкую секунду еще одна тихая и размеренная жизнь могла бы прерваться, но замыслу пернатых поспешила препятствовать Летаргия. Молниеносно оправившись от обратившихся в прах врагов, мастерица толкнула молодого охотника в бок, под бревно.
Рыжий только и заметил краем глаза, что после толчка Лета странно пошатнулась и немного потеряла равновесие. Страх того, что охотница упадет именно в тот момент, когда каждое мгновение может решить, останешься ли ты в живых или нет, молниеносно пробрал все тело и выстрелил холодной стрелой прямо в мозг, заставив Лутса тут же попытаться вскочить на лапы и подставить свою спину в качестве опоры. Однако, не учтя своей позиции, переярок лишь ударился головой об облезший ствол.
Средь резко мелькнувшей картинки прошмыгнуло знакомое пятно шерсти храброго Фодрэсса, прикрывавшего своих товарищей. Летаргия, очевидно воспользовавшись этим моментом, рванула в сторону и, не сбавляя темп, ударилась в бег.
- Как только Лутс встаёт на лапы, бежим вправо - туда тянут кристаллы! – лишь послышалось со стороны ее мелькавшего хвоста. Лутс на секунду почуял сильный запах мокрой шубы Рэсса, решившего помочь молодому переярку встать. Сухожилия вновь заныли, крохотный ручеек крови заструился по подушечкам лап, но времени на приход в себя не оставалось. Фодрэсс уже ускорился, спеша скрыться вслед за Летаргией, и Лутс тут же последовал его примеру.

Мастерицу не могло не радовать то, что птицы от их храброй тройки вроде как отстали. Даже те, что упали вместо Лутса на Лету, точно так же были сброшены волчицей. Теперь движения ничто и никто не сковывал, поэтому бежать было в разы легче. Рядом слышался топот лап состайников, а этот факт означал, что все живы и относительно здоровы - ещё один плюс в копилку.
Кристаллы всё тянули и тянули вперёд, а Лунная послушно следовала за натяжением "поводка"-нити, на которой этот самый мешочек висел.
Пробежав какое-то время и оставляя за спиной рощи и опушки, голубоглазая южанка позволила себе остановиться чуть позже, чтобы перевести дыхание. Оглядевшись на волков, хищница улыбнулась.
- Ну что? Все в порядке? Рэсс, как твои царапины? Сильно печёт? - Волчица подошла к Фордрэссу и внимательно осмотрела его раны. Пусть она и не была травницей, но познания во врачевании у неё имелись - мало ли что может случиться на охоте, а рядом может не оказаться компетентной особы, которая сможет оказать неотложную помощь.
Будь ситуация чуть опаснее, тогда Летаргия отправилась бы вглубь леса за растениями, чтобы потом использовать их во благо. Но судя по внешнему виду, Фордрэсс был более-менее здоров, так что..
Стоп. - Мысль Мастерицы вдруг ужалила сознание. Почему они остановились именно здесь? Исчезли! Кристаллы исчезли!
- Мешок с кристаллами пропал. Но он тянул сюда, а по пути я не могла потерять его - нить плотно сидела на шее. - Озвучила свои переживания хищница. - Будем возвращаться? Мне не хотелось бы снова рисковать вашими жизнями. Есть идеи? - Летаргия вздохнула и покрутила головой в попытке найти пропажу. Возможно, мешочек просто оторвался? (заявка)
Как так вообще могло произойти? Ведь все артефакты и кристаллы крепятся на особую нить, которую порвать не так уж и легко. Тогда каким образом магические камушки пропали?
- Чертовщина какая-то. Возможно, нам следует поискать здесь прежде, чем что-то предпринимать. Только не расходимся далеко, ладно? - Летаргия сдержанно улыбнулась. На самом деле, ей было немного стыдно перед состайниками, ведь все кристаллы были у нее, и теперь они пропали. А это значит, что всё было напрасно? Они зря рисковали своими жизнями? Да и ради чего? Мастерица отвела взгляд, чуть прижав уши к затылку. Ситуация ей определённо не нравилась.

А как все-таки приятно вновь, после застойного запаха густого леса почувствовать носом ветер. Да, быстрый бег никогда не казался Лутсу простым, а теперь, с порезанными сухожилиями это занятие стало совсем безрадостным.
В таких ситуациях, как и советовала Летаргия, самым правильным решением было сосредоточиться на дороге или на впереди бегущем Фодрэссе. Да и вообще: на чем угодно, лишь бы не на собственной боли и усталости.
- «О, опушка!», - промелькнуло в голове переярка, когда бесчисленные деревья Черного леса начали редеть, - «Наконец, хоть глаза отдохнут от этого калейдоскопа больных листьев».
Кажется, настроение всеобщего облегчения дошло и до Летаргии. Мастерица остановилась.
- Ну что? Все в порядке? Рэсс, как твои царапины? Сильно печёт? – произнесла она, подойдя к Фодрэссу. Приняв эту фразу за сигнал к импровизированному привалу, Лутс присел и, пользуясь случаем, решил зализать порезы на сухожилиях.
Надо было полностью сосредоточиться на дезинфекции ран. Среди густого меха они были совсем незаметны, к тому же дотянуться до поврежденных участков лап было трудновато. Волк уже собрался попытаться половчее вывернуться и достать до них, как услышал встревоженный голос Леты:
- Мешок с кристаллами пропал. Но он тянул сюда, а по пути я не могла потерять его - нить плотно сидела на шее. – Проговорила охотница. - Будем возвращаться? Мне не хотелось бы снова рисковать вашими жизнями. Есть идеи?
От этих слов внутри молодого хищника будто что-то оборвалось. Кто знал, что первое испытание может стать для волков последним? Как-то это нечестно, что ли…
- Мне кажется, если мы вернёмся, то потеряем время или вновь встретим заражённых этим ядом. Но и не факт, что мы, всё-таки, не сможем найти мешочек, но с другой стороны… Может, нам следует продолжить путь? Я не уверен в этом, но… направление, по которому вели тебя кристаллы, ты же помнишь, так? Мы могли бы идти всё так же и в скором времени, я думаю, найти то, к чему они нас вели… - принялся рассуждать Фодрэсс, глядя на рыскающую в надежде отыскать пропажу Летаргию. Неуверенность чувствовалась в его голосе. Видно, что он тоже очень переживал за жизни своих товарищей и пытался отыскать наиболее правильный путь. Но никто не знал, что ждет волков в этом месте, поэтому совершенно любое, даже самое здравое на первый взгляд решение могло оказаться роковым.
- Чертовщина какая-то. Возможно, нам следует поискать здесь прежде, чем что-то предпринимать. Только не расходимся далеко, ладно? – предложила Летаргия, подняв голову.
- Конечно! – подхватил Рэсс, решив поддержать волчицу. Лутс же, промолчав, принялся задумчиво разглядывать траву вокруг себя. Это решение казалось ему неправильным, но возразить он не решался. Ему отчего-то казалось, что потеря кристаллов – не случайность, а очередная проделка заразы. Даже если так можно выразиться, умышленная кража.
Остаться или продолжить путь… Неочевидный выбор приготовил охотникам лес. Каждый из вариантов казался чем-то не тем, любой из них обрезал перспективы другого на корню. Тут нужна более хитрая стратегия, но… Лутс знал, что рано или поздно это придется сделать, так что страх перед одиночеством пропал в нем. Совсем.
- Рэс, Лета, - внезапно даже для самого себя промямлил Лутс,- Давайте вы поищите тут, а я назад сбегаю? Я не буду идти в то место, там где птицы. Поищу на окраине леса, возможно, даже из поля вашего зрения не уйду. И в бой, я это… Не пойду, как что-то замечу – сразу к вам рвану.
Переярок перевел дыхание. С надеждой окинув взглядом присутствующих, он продолжил:
- Все будет в порядке. Вы можете даже, если что, продолжить путь. Только не быстро, я найду вас по запаху, меня Летргия этому много учила. Если не верите – можете даже метки какие-нибудь оставлять, я сориентируюсь. Просто… Опушка маленькая, тут даже двух волков много для исследования. Тем более, что Фодрэсс немного ранен, а Лета… Ну… Она просто главная, она должна быть с большинством, - на этих словах волк прижал лапы поближе. Вероятно, его товарищи еще не увидели порезов на лапах. Мех же густой, а крови пока не больно много вылилось, ну а вообще…

Как и ожидалось, Фордрэсс начал успокаивать мастерицу, что её вины в исчезновении кристаллов нет. Но как же нет вины, если кристаллы исчезли?
- Рэсс, если бы у каждого из нас было по кристаллу, всё было бы иначе. Но не время стоять и говорить о том, что и так очевидно. Камни пропали. Их следует найти как можно раньше. Мало ли что может случиться, если они попали не в те клыки или лапы. - Голос волчицы был серьёзным и немного напряжённым.
Она выдохнула, словно проблема, вставшая перед ними, была неразрешима. Но что сделано, то сделано.
- Направление всё время менялось, поэтому идти дальше по мнимому пути - не вариант. Мы так быстрее заблудимся, ведь земли нам не знакомы. - Мастерица перемялась с лапы на лапу, поворачивая голову в сторону Лутса в тот момент, когда он заговорил. Предложение переярка казалось вполне хорошим, если бы не одно весомое "но".
Отпустить Лутса одного... Он может не вернуться. Он может попасть в беду. Он может быть ранен. Его могут взять в плен. Столько разных "может", что Лунная замешкалась, хмурясь и рассматривая собственные лапы. Как же ей иногда хотелось снова стать маленьким волчонком, чтобы взрослые сами решали, что делать. Но сейчас взрослой была она. Сейчас решать надо было ей.
- Ты осознаёшь весь тот риск, на который идёшь? Я, как глава отряда, не могу не спросить тебя, Лутс. Это очень опасно, возможно, с такой опасностью никто из нас никогда не сталкивался. - Если бы Лета была человеком, то потёрла бы виски и устало вздохнула. Но позволить отряду стоять на месте и перестать действовать она не могла. Пусть даже Лутс чем-то напоминал мастерице её неугомонную, но горячо любимую дочь.
- Иди. Старайся далеко не отходить, и если что-то случится - сразу сюда, без промедления. Не думаю, что мы уйдём далеко, но метки будем оставлять. По возвращении внимательно смотри на ветви - они будут сломаны. Это на случай, если запахи тут не сохраняются. - Летаргия посмотрела в глаза Лутса. - Пусть Боги хранят тебя. Ступай.
После этих слов хищница проследила за тем, в какую сторону идёт молодой волк. Возможно, если ему потребуется помощь, они пойдут правильным путём.
Взгляд небесно-голубых глаз вдруг остановился на лапах уходящего.
- Лутс! - Позвала Лунная подростка. - Как твои лапы? Порезы глубокие? - Выяснив, что не всё так плохо и волк вполне себе может беспрепятственно передвигаться, не подвергая себя опасности, Лета отошла от него, а потом, когда Лутс скрылся из виду, насторожилась.
Осмотревшись вокруг, Летаргия вдруг обнаружила едва заметную из-за однотонности снега просеку.
- Рэсс, глянь сюда... - Мастерица подошла к полосе, ведущей в другую сторону от той, по которой пошёл Лутс. - Свежий след. - Летаргия потянула морозный воздух носом, а потом ощутила тревогу. - Имани. Она была тут. Её около недели никто не мог найти. Что она делает здесь, так далеко от логова? Идём. - Хищница последовала вдоль просеки, двигаясь осторожно и каждый раз притормаживая, чтобы Фордрэсс успевал следом. Когда же взгляд охотницы коснулся следов на снегу, то вдоль позвоночника пробежались мурашки. - Она ранена. А эти цветные кляксы... Думаю, нас ждёт что-то страшное.
Больше, не говоря ни слова, Лунная продолжала путь, размышляя, куда приведёт их теперь уже совершенно другой след, другой путь, совсем не тот, что указывали кристаллы.

- Лутс! – Окликнула Лета переярка, - Как твои лапы? Порезы глубокие?
От этих слов ледяная дорожка прокатилась вдоль всей рыжей спины волка.
- «Заметила все-таки», - обреченно подумал он. Скрыть даже такую мелочь от опытной охотницы было действительно непросто, поэтому, уже приготовившись к тому, что мастерица отзовет своего подопечного назад, Лутс робко вымолвил:
- Да нет, там только кожа задета…
Однако оклика, призывающего вернуться, после этих слов не последовало. Ветерок, разгулявшийся по опушке, унес куда-то слова Рэсса, адресованные Летаргии. Сказал он явно немало, однако разобрать слова было уже невозможно. Ясно для переярка было только лишь то, что волк, успевший стать для него с той мистической охоты добрым товарищем, полностью доверял молодому напарнику и пытался передать хоть часть этого чувства Лунной.
Сам Лутс был полностью уверен в себе. Его товарищи были отнюдь не дилетантами. И, раз они прислушались к столь отличному от их мнению, и, более того, отпустили молодого волка одного в чащу, кишащую опасными тварями, значит, он готов к исполнению своего долга.
Рыжему хотелось хоть раз повернуть голову назад, чтобы посмотреть, наблюдают ли за ним охотники, но пришлось сдерживать себя. Мысль, что они там, за его спиной, не давала страху закрасться в его душу. Наверное, можно сойти с ума, взаправду убедившись в том, что ты в одиночку отправляешься в место, где еще буквально час назад можно было запросто отправиться на тот свет. И, кстати, никто не обещал, что обстановка наладилась.
Да, в таких ситуациях лучше долго не думать о том, что тебя ждет. Это мешает действовать и навевает тревогу. Лутс долго практиковался этому мастерству, и даже за сегодняшний день он применял этот гениальный способ, наверное, далеко не один раз. Однако сейчас подобный трюк почему-то провалился. Казалось, что этот проклятый лес вытягивает из тебя всю храбрость.
Опушка уже осталась позади, однако волк отошел сравнительно недалеко. Если кратковременная память не подвела переярка, то до рокового места с воронами было еще идти и идти. Опустив голову вниз, Лутс принялся рыскать в округе, однако на одном месте он долго не задерживался. Ему казалось, что подобные вещи не могут просто завалиться за камень, они обязательно должны быть заметны каждому и сразу. Однако, на случай, если это мнение все-таки ошибочно, стоило смотреть тщательнее. Хотя бы из уважения к товарищам, возлагающим на него надежду.
От однообразной картины мерзлой почвы уже начинало рябить в глазах. Волка начали одолевать сомнения.
- «Кажется, эти твари опередили меня. Не удивлюсь, что они следовали все время за нами и умыкнули кристаллы. Если это так, то вернусь к остальным. Буду выглядеть дураком теперь со своими задумками, зато живым хоть останусь», - мрачно думал Лутс, напоследок оглядывая деревья, дабы успокоить совесть.
Сначала переярку показалось, что это какая-то иллюзия от долгого поиска кристаллов в снегу, белом до рези в глазах. Но, проморгавшись, волк понял, что зрение его не обманывает.
Что-то зеленое блестело вдалеке среди деревьев. Осознав, что это его шанс, рыжий приободрился. Если это действительно кристаллы, то он просто гений! Еще несколько секунд – и Лутс уже радостный, с мешочком в зубах, будет усердно нагонять ждущих его товарищей. Вот они удивятся и обрадуются! Наконец можно будет успокоиться и начать считать себя равным среди остальных, не пытаться самоутвердиться какой-нибудь мелочью. Быть настоящим героем!
Все, решено. Вроде это сияние и не настолько далеко, никакой опасности даже не заметно. Отбросив великолепные грезы, Лутс, сосредоточенно и медленно, стараясь не сорваться на бег, пополз к заветной цели.

Летаргии тяжело было отпускать Лутса одного. И это, по большей степени, было причиной не её лидирующей должности в группе, а того, что она была матерью - у неё была прекрасная дочь, почти что одногодка Лутса. А он очень напоминал Мастерице её непоседливую рыжую дочь. Но даже дети рано или поздно, но стремятся вырасти и проявить геройство. Лунная не могла отказывать молодому волку в том, чего он был достоин и чего в праве требовать. Если он уверен в своих силах, если в глазах его горит огонь - голубоглазая южанка не запретит. И всё же, сердце хищницы было не на месте, когда взгляд льдисто-голубых глаз печально обнимал удаляющийся силуэт подростка. Единственное, что им оставалось - верить в Лутса, потому что мысли порой материализуются.
- Справится. - Согласилась волчица с Рэссом.

Наткнувшись на странный след в снегу, да и различив запах состайницы, Летаргия глубоко задумалась - она анализировала ситуацию, сопоставляла факты, подбирала варианты.
- Будем надеяться, что Имани жива. Но мы должны быть готовы к любой ситуации - от той, что ей нужна наша помощь и мы должны будем оказать её, до... До того, что у нас не останется иного выхода, кроме как убить её и избавить от мучений. - Лунная нервно дёрнула ушами и сглотнула вязкую слюну. От одной мысли о втором варианте у Мастерицы перехватывало дыхание от страха. Кто сказал, что Летаргия не боится? Ведь она - не бессердечная тварь, она - не отважный воин. Лунная - всего лишь некрупная, хрупкая охотница с добрым сердцем и ясным взглядом на жизнь. Она пережила многое. У неё - двое почти что взрослых детей, прекрасных и свободолюбивых. Она учит молодняк искусству охоты. Не честно было бы вешать на Мастерицу ярлык бессердечной и озлобленной суки. Она такой не была.. Поэтому голубоглазая молилась всем богам и богиням, чтобы Имани оказалась в том состоянии, когда спасти её можно будет не лишением жизни, а тем, что посильно им двоим - Лете и Фордрэссу.

Идти по следу было не так уж сложно - яркие кляксы рябили на белом снегу, источая какой-то неведомый Летаргии, но характерный запах. И если в начале пути этот запах почти не выделялся, то со временем стал усиливаться - стоило волкам пробираться дальше и глубже в лес. Летаргия то и дело обращалась к своему состайнику, чтобы отвлечь того от мрачных мыслей. Она понимала, что в такой ситуации главное - не грузиться, не уплывать в свои мысли и не накручивать, потому что до добра это не доведёт никого. Им же, живым и здоровым, надо быть сильными и готовыми ко всему. Они не просто так проделали такой большой путь. Они НЕ пострадают, пока Летаргия жива, пока она дышит и её лапы топчут земли Острова.
Запах хвори, приторный и густой, стал почти невыносимым. От него немного кружилась голова и хотелось вывернуться наизнанку, но Лунная стойко подавляла в себе чувство тошноты, упрямо следуя по пёстрым следам вперёд, пока они не вывели её и Фордрэсса к опушке.
- Эй, ты как? В норме? - Чёрная хищница подошла к своему спутнику чуть ближе, на короткое мгновение уткнувшись мокрым холодным носом в крепкое плечо, а потом отступила на несколько шагов. - Что бы не случилось, помни - ты нужен мне живым и невредимым. - Волчица очень серьёзно посмотрела в карие глаза напротив, немного снизу вверх - из-за разницы в росте, а потом мягко улыбнулась. Лутса тут не было. Лишь взрослые. Лишь бывалые. И Лунной не хотелось бы терять такого отличного охотника и друга, который просто не мог не нравиться. Мастерица не позволит ему подвергнуть себя опасности.

Она выскользнула из кустарников первая, заступая чуть вперёд за Фордрэсса, чтобы предотвратить возможную атаку. Но кряхтение впереди и знакомые очертания состайницы вынудили Лунную сорваться в бег и отдалиться от Рэсса.
- Имани! - Голос Мастерицы, едва не сорвавшись, прозвучал звонким выстрелом, перекрывая чужое кряхтение.
Подбежав почти вплотную, Лунная резко затормозила, чтобы не прикасаться к... той, чья шерсть раньше была такой приятно кремовой, красивой, опрятной, а сейчас пугала внешним видом. Имани была худой, словно Смерть, а грудь её и горло покрывала высохшая цветная зараза. Закатившиеся глаза переливались всеми цветами, от чего взгляд страдавшей волчицы выглядел пугающе. Но хуже всего было то, что Летаргия не знала, как помочь бедной, даже не была уверена, что они с Фордрэссом могут перегрызть состайнице глотку без страха быть заражёнными.
Прежде, чем волк подошёл к Имани, желая оказать помощь, Лета кинула в его сторону почти агрессивно:
- Не смей прикасаться к ней! - Она говорила не со зла, а испуганно. Летаргии не хотелось рисковать Рэссом. Поэтому она немного смягчилась, добавляя мягкое и почти нежное - пожалуйста.
Волчица хмурилась. Она была растеряна впервые за долгое время. Она не знала, что ей делать дальше.
Но хриплый голос Имани подействовал на Летаргию, словно хлыст - для загнанной лошади. Мастерица вскинула аккуратную голову, дрожа и едва удерживая себя в адекватном состоянии. Болото тоже не внушало доверия, излучая какую-то неприятную тьму. Поэтому Лунная решила действовать так, как ей подсказывало сердце.
- Имани! - Она позвала мучавшуюся от жажды волчицу, подходя ближе, но не настолько, чтобы та смогла дотянуться до самой Летаргии. - Потерпи, я сейчас дам тебе пить.
Хищница сорвала с длинной нити на своей шее маленькую стеклянную сферу, в которой клубился красный дымок, а потом кинула шарик недалеко от Имани. Тот разбился, и на месте его падения появился красивый цветок - розовая ацена.
- Попей из этого цветка, Имани. Ты утолишь жажду на несколько дней. За это время мы успеем найти лекарство.
Надеюсь.
Лунная смотрела на Имани с такой болью, словно это она сейчас лежала, поражённая болезнью, и хрипела, прося воды. Летаргия то и дело сжимала челюсти, сдерживая слёзы, которые навернулись на глаза.
- Что же случилось с тобой... - Прошептала Мастерица, дрожа всем телом. К такому зрелищу она не была готова.

Весь мир Лутса в этот момент сузился до размеров этой небольшой, но пронзительно яркой искры. Она завлекала молодого волка не столько своей волшебной и чуждой природой, сколько надеждой на то, что может скрываться за ней.
Мешочек? Или что-то большее? Эти минуты были наполнены сладостным ожиданием грядущего, азарт обжигал душу переярка и затмевал совершенно все опасения, не выходившие из головы еще задолго до начала похода.
Да что там говорить: даже многострадальные лапы подхватили настрой и из последних сил напряглись в готовности ринуться галопом. Причем не в ту сторону, в которую изначально собирался отступать волк в случае чего.
Тем временем мрачные деревья Черного леса становились друг к другу все плотнее и плотнее: светлая полянка оставалась позади. В таком мраке, как всегда считал рыжий, не могло быть совершенно ничего хорошего, и его опасения вновь поспешили подтвердиться.
- Лутс? Лу-у-у-утс!  - донесся странный голос из запутывающей разум темноты.
Подобный зазывающий оклик пробирал до дрожи, пусть даже в его тоне и не ощущалось ничего зловещего. Тем только подозрительнее.
Медлительность и рассеянность в этот момент оказались бы роковыми. За время, пока мозг обрабатывал эти несчастные два слова, громкий хруст раздался чуть ли не под носом у потенциальной жертвы. Хотело бы это существо убить – оно бы это сделало, прежде чем недотепа хотя бы отвел глаза от сияния. Но, похоже, у гостя были совсем другие намерения.
- Хэй, вот ты ж где! Чего не отзывался, а молчал как в рот воды набравши? – звонко, и, как показалось, немного с упреком произнесла Имани, внезапно выпрыгнувшая перед старающимся перефокусировать зрение переярком.
Кремовое пятно постепенно преобразовалось в образ волчицы. Пока зеленое сияние сходило с глаз, Лутс, недоброжелательно прищурившись, пытался собраться с мыслями.
Да и кто бы ни растерялся? Пропавшая объявилась сама, вот какое дело. Да и так непринужденно, с каким-то отблеском непосредственности и веселья, будто она все это время играла с ним в прятки.
По этой причине Лутс совсем не разделил радостное чувство Имани. Даже искра казалась более естественной, чем ее поведение. Однако чего только может не быть в этом проклятом месте: налицо очередной эффект заразы, поглотившей лес.
- Ну, знаешь, неожиданно… - заплелся волк, попытавшись быстро сориентироваться на месте и ответить на вопрос.
Так что же делать с ней теперь? Без сомнения, нужно отвести ее к остальным охотникам: там Летаргия и Рэсс быстро рассудят, где правда, а где ложь. С другой стороны, пропавшая вполне может отвлечь Лутса от поиска кристаллов, а в частности от этой точки. Трудный, трудный и неоднозначный выбор вновь предстоял переярку, и на этот раз в его голову не приходило совершенно никаких альтернативных вариантов.
Хотя почему же? Есть один. Но и он не дает совершенно никаких гарантий. Да и универсальным его навряд ли назовешь. Однако долго думать не стоило: Имани, если это она, могла начать сомневаться в желании волка действительно ей помочь, что было бы совсем некстати.
- Ты же потерялась? – пытаясь изобразить сочувствие, выпалил продрогший от ужаса и волнения Лутс, - Повезло, что мы тут рядом проходили. Да, нас много, кстати.
На этом моменте рыжему пришлось применить свои скудные актерские навыки, растянув голос и окинув окрестность глазами: вот, мол, я тут не один, и если что – пеняйте на себя. Затем следовало продолжение:
- Хорошо, что ты нашлась, - вторил он, - тебе срочно надо поговорить с Летаргией. Конечно, тут опасно и следовало бы тебя проводить, но я тут… Выслеживаю кое-кого, так что тише. Иди вперед, пока не выйдешь на опушку. А после двигайся по пометкам из сломанных веток – так найдешь остальных. Они тебе помогут.
Выдавив небольшую улыбку, он принялся обходить Имани, не спуская с нее глаз. Дрожь было тяжело скрыть, однако зеленая искра звала: он обещал принести кристаллы, значит, принесет, и ничего страшного в его поступке нет. Просто долг и ничего лишнего.
- «Только бы они заметили ее заранее, пожалуйста. Мало ли, что она может сделать. Пожалуйста, только бы…» - повторял про себя молитву в пустоту Лутс.

Мастерицу радовало то, что Фордрэсс не посмел ослушаться её и не стал подходить ближе к заражённой неведомой хворью Имани. Поэтому, выдохнув облегчённо, Летаргия нахмурилась, судорожно пытаясь придумать дальнейший план действий. Только вот в голову южанки, хоть убей, но ничего дельного не приходило, от чего волчица начала сомневаться в своей компетентности на занимаемой должности. Какая же она Мастерица, если не может собраться с мыслями в самый нужный момент и выдать такую необходимую сейчас идею.
Старею. - Одно единственное слово, произнесённое мысленно, а сознание уже неприятно кольнуло.
Лете было приятно, что рядом из числа возможных состайников находится именно Рэсс, потому что он ловил настроение и эмоции голубоглазой предводительницы отряда, стараясь поддержать хотя бы морально. Может быть, именно поэтому прикосновение волка словно стало глотком свежего воздуха в мерзкой окружающей действительности, которая не хуже разноцветной кляксы цеплялась на Лунную, оседая где-то в глотке неприятным комком удушья.
Спасибо. Спасибо, что ты рядом. - Мысленно прошептала волчица, пообещав себе, что непременно поблагодарит Фордрэсса на словах после того, как они вернутся к логову. Сейчас же надо было разобраться, как вести себя дальше.
По мнению Мастерицы, Рэсс задал правильные вопросы, поэтому оставалось лишь дожидаться ответов и делать из них соответствующие выводы.

Разумеется, уже тот факт, что пропавшая неделю назад состайница относительно жива, не мог не радовать. Да и то, что Имани сумела подползти к цветку и высосать из него влагу, вызвало у Леты слабую улыбку. А ещё Имани села! Это был хоть и маленький, но успех. Всё оказалось не так плохо, да? Только вот улыбка тут же сползла с губ Летаргии, когда поражённую волчицу вывернуло целым фонтаном разноцветной заразы. Казалось, хвори не было конца и края. Зрелище было не для слабонервных. Не удивительно, что Лунную и саму начало мутить, поэтому пришлось задержать дыхание, а потом шумно выдохнуть, сглотнув ком в горле. От звуков, которыми сопровождалось "действо", хотелось и вовсе умереть, лишь бы не слышать всё это. Так, спокойно. Её просто рвёт. Представь, что она просто что-то не то съела. Такое даже в стаях сплошь и рядом случается. Просто спокойно... - Пыталась мысленно успокоить себя Лета, широко распахнутыми от ужаса и шока глазами созерцая происходящее. Глаза Мастерицы словно остекленели, а сама она превратилась в каменное изваяние. Шевелиться не хотелось. Вообще ничего не хотелось, кроме как скорее покинуть это жуткое место.
И всё же, рано или поздно, но приступ рвоты у Имани должен был закончиться. Так и произошло.А учитывая тот факт, что Летаргия по натуре своей была волчицей крайне наблюдательной, то от неё не ускользнули некоторые изменения. Например удушающий сладкий запах перечертил иной смрад - желудочная кислота. Как бы отвратительно это не было признавать, но даже эта вонь была несколько лучше, чем мерзкая карамель, от которой едва не жгло в чувствительном носу охотницы. И лишь огромным усилием воли Летаргия не позволила себе скривиться в пренебрежении и брезгливости. Вряд ли её можно было винить за это. Она старалась не показывать, насколько ей жаль Имани и насколько она действительно боится заражённой состайницы. Ведь все давно привыкли, что Летаргия никого и ничего не боится.
Прокашлявшись, Имани подняла немного обезумевший взгляд на Рэсса и Лету.
К радости ли, или же к новым переживаниям и возникающим вопросам, но радужки глаз прокажённой обрели естественный серый оттенок, пусть и весьма блеклый. Но это вселяло надежду в то, что благодаря воде и лечебным травам Имани сможет восстановиться.

Внимательно выслушав состайницу и решив раньше времени не относить сказанные ею слова в категорию "бред чистейшей воды", Летаргия заставила себя улыбнуться, наблюдая за смущённо опустившей аккуратную голову Имани.
- Звёзды? Расскажи мне о них, моя хорошая. Я уверена, они были красивые. Где ты их видела и почему так смущена сейчас? Это звёзды сделали с тобой это? Из-за них ты так хотела пить? - Охотница спрашивала мягко, словно говорила с ребёнком. Лунной казалось, что именно сейчас ни в коем случае нельзя повышать голос даже на октаву, нельзя давить на то, что Имани, возможно, не захочет говорить. Но выяснить следовало обязательно, ведь ответы поражённой могут быть невероятно важны, особенно в условиях того, что кристаллы земли были совсем недавно утеряны.
Кстати о кристаллах... Что-то Лутс задерживается. - Подумала Мастерица, всё ещё ожидая от Имани хоть какого-то ответа.