Недурный экземпляр мы нашли. Посмотри, какая утончённость, взгляни, она же пышет молодостью и гармонией. Но есть в ней и некоторая необузданность. Её невозможно вывести на агрессию, а, если таковое случиться, то за агрессию и принять нельзя будет. Давай уже начнём. Где-то в районе грудной клетки что-то заныло, подогревая в белошкурой самке желание скорее начать своё действо. Экземпляра лучше она найти не могла. Тренировка. Ей просто необходимо попробовать сделать это. Вопрос: как? Вернее, как начать? Нельзя же просто так вцепиться в неё взглядом и начать нести какую-нибудь безобидную чушь? Шумно втянув в себя кислород, Ведьма собиралась не только с мыслями, но и с силами. Сейчас они, кстати, потребуются ей в большом объеме и размере. Окинув разноцветными глазами местность, волчица постаралась запомнить каждый камешек, каждую веточку и каждое дерево. Жаль только место не совсем подходит. Где-нибудь на открытом пространстве можно было бы вдоволь насладиться, а здесь что? Здесь я сама сгину. Колебания внутри Баст в крайности не соответствовало характеру Ассасинки. Вообще имело место быть предположение, что волчица сомневается в правильности своего решения. А вдруг это не на постоянной основе? Вдруг сейчас она истратит силу свою, а потом назад не вернёт. Что ж, так тому и быть. А беречь что-то - пустая затея. И, если б охотница не принялась за разговоры, то Ведьма, вероятно, приступила к исполнению своего желания. Фиаско, значит. Пробуя на зуб имя волчицы, беломордая пришла к выводу, что звуки в имени весьма привлекательные и выражают некоторую утончённость нрава. В общем-то, сама Ассасинка любила размышлять над именами созданий, что встречаются на её нелёгком пути. Это, скажем так, некоторое хобби - собирание имён в коллекцию. Фиас-с-с-с-ско. Используя некоторые преобразования, Ведьма быстро решила, что змеи будут рады, заслышав имя это. Им лишь бы прошипеть что-нибудь, так тут как раз весьма подходящее всё. Кажется, что белошкурая уж и перегорела. И даже зевота по морде растеклась. Всё. Пошли отсюда. Скомандовало сознание, но не тут то было. - Санрис. Или Рассвет. Как угодно будет называть. Слегка приподнимая уголки губ в своеобразной, с изюминкой, улыбке, Ведьма была рада лишний рай имя новое, свежепридуманное, произнести. Чем больше имя внедряется в массы, тем скорее старое исчезнет из жизни волчицы. Нет? Вы можете разубедить её? Навряд ли. Пусть живёт своей несбыточной мечтой. - Скоро остров зазеленеет. С некоторой вдохновлённой улыбкой и искрами в карем глазу произнесла волчица, при этом чуть кивая на проталину недалеко от лапы Фиаско. После чего Ассасинка напряжённо дёрнула правым ухом и в спокойной, аристократичной манере добавила: - Кажется, чёрный лес стал местом ранних сборов. Не думала, что это место кого-то привлекает. Проговаривая эти слова, волчица кивнула в сторону, откуда тянулись нити запаха, а затем возвращая взгляд на мордочку собеседницы. - У тебя насекомое к носу спускается. Видно, тепличная природа потихоньку пробуждается. Столь пристальное внимание к маленькой волчице, наверняка, могло либо смутить её, либо просто доставлять дискомфорт, ибо стальной глаз волчицы отнюдь радости не излучал. Что делать с пополнением, Ведьма? Давай-ка посмотрим на неё, а потом и решим: на кого же направить свои чары и будем ли мы делать это вообще. Мысленно кивнув собственным мыслям, белошкурая самка развернула корпус по направлению источника запаха. - Интересно, ей тоже не спится, как и мне, аль она цель преследует? Лучше б ты в логове дрыхла, желтоглазая. Всматриваясь в образ появляющейся волчицы, Баст отметила про себя, что та намного крупнее новой знакомой, да и слегка по размерам превышает и её саму. Но это никогда не было проблемой. Ты же сюда не бои устраивать пришла, ты же помнишь это, м? Может, тогда лучше используем её в своих целях? Посмотри, что нам может сделать Фиаско? А вот если вступится эта желтоглазая, то нам явно не поздоровится. Давай-ка попробуем зачаровать её. Тем более мордашка у неё умильная. Последнее уже было добавлено без грамма иронии. Видно, сегодня Ассасинка симпатизирует любому существу. - И тебе доброго утра. Как можно более теплее произнесла волчица, подходя ближе к новоприбывшей. - Меня зовут Санрис. Добродушно улыбнувшись напоследок, перед тем, как свершить неизбежное, она сосредоточенно подняла глаза на желтоглазую самку и принялась концентрироваться, при этом силясь проникнуть в её разум и заставить подчиняться. - Какая прекрасная ночь сегодня. Посмотри, вокруг столько цветов. Ты согласна, что июль - самый прекрасный месяц? Хорошо, что сейчас именно он, ибо ты рождена в этом месяце, ты помнишь? А теперь ты должна подойти к маленькой белошкурой самке, что не так далеко от нас стоит, и сообщить ей о том, что она не имеет права говорить в течении десяти минут. Объясни это тем, что говорить сейчас небезопасно для её шкуры. Постарайся убедить её, а после возвращайся ко мне. Бред? Ну, нет. Скажем так, это импровизация. Ведьма говорила всё, что думала. Любая мысль воплощалась в речи её. И всё бы ничего, да только некоторая подавленность растеклась по телу, и волчица отступила куда-то в абстрактную сторону, при этом мысленно стараясь воспроизвести природу вокруг себя.

Странная была эта местность, не столько из-за своей темноты, сколько из-за витавшей атмосферы. Казалось, что темнота не покидала территорию, впившись в ее душу своими острыми когтями, пуская оковывающие цепи во все стороны. Самка дернула ухом. Здесь черно-белый мир терял свои очертания. «И что тебя сюда привело-то? И почему сюда?». Впрочем, эти вопросы терялись в сознании, которое внезапно переключилось на двух волчиц. Нынче, похоже, никому не спится, с чего бы это? Создалось ощущение, что в скором времени должно было произойти нечто важное, или, возможно, что-то плачевное? Темные ветки, смотрящие сейчас на белоснежную, ей не нравились, будто, действительно, тьма начала тянуть свои ручонки к белому. Да, белого-то тут было более чем достаточно. Похоже, Лаф прервала их разговор, не беда, не специально же. Янтарь глаз почему-то так и не сводился с той, что еще совсем недавно была в иной стае. «Идущая под началом Шитахи, точнее, та, что шла раньше, и Фиаско…» - всего-то мелькнувшая мысль, но она мгновенно не дала покоя. Впрочем, само нахождение тут не давало покоя, особенно в компании той, которую совершенно не знаешь. - Доброго…, - она хотела продолжить, но не видела необходимости. Спешка. Брови самки чуть сошлись, а на переносице показалась чуть заметная «гармошка», выдавая напряжение. И в этот момент захотелось уйти отсюда и больше никогда не возвращаться, будто она увидела смерть нескольких дорогих волков. Что за напасть? И почему сразу смерть? Имя. Белая сказала имя, да только оно мельком пробежалось по сознанию и ушло прочь. Возможно, потом белая и вспомнит имя столь странной волчицы, но сейчас… Сейчас не хотелось помнить. Взгляд разных глаз. Мурашки пробежались по телу, да таким роем, словно их гнали хлыстом, не иначе.  Янтарь глаз успел мелькнуть какой-то странной, злобной, не свойственной самке, искрой. А в уши влетел какая-то непонятная игра слов, после которой началась белиберда. Кому-то, наверное, могло бы показаться, что самка съела что-то не то, да вся беда в том, что белая была голодна с самого утра. Солнце… Яркое солнце ударило в глаза. Лаф подняла морду к небу. Голубое, без единого облачка, красивое, как и всегда. Столь свойственное… лету…
А внизу цветы, море цветов. Странно, откуда было взяться лету? Но голова беломордой хищницы не давала ответ, лишь возмущаясь, мол, ты чего? Сейчас ведь лето. Но, почему становилось темно? Невольный взгляд к небу. Что-то надвигалось, что-то, что было ей неподвластно. И это что-то пугало. Сердце забилось сильнее. Через несколько минут вокруг стало темно, просто темно. Лишь небольшой луч света решил не прятаться. Что, если они в чем-то застряли? Что, если темнота обозлилась? Что, если дотянула-таки свои лапы? Что, если солнце погаснет?... Казалось, что в ее голове сейчас крутиться миллион вопросов, только кому их было задавать? Самой себе? Смысл, если не знаешь ответов? В том и природа вопроса – либо задаешь, потому что не знаешь, либо для того, чтобы убедиться в знании. Либо не то, ни другое. Она опустила морду, но видно было все очень плохо. Неуверенный шаг вперед, чтобы наткнуться на мощную ветку. Самка остановилась. Такое ощущение, что эта ветка не пускала дальше. Да, только куда было пускать? К единственному источнику света? Иного белая все равно не видела. И это – начало дня? Сначала чужаки, теперь какие-то непонятные явления, непонятная состайница, что дальше? А, что дальше, даже думать было страшно, или просто не хотелось думать? Не суть важна. Все, что хотелось – повернуть время и остаться там, на реке, сидеть на огромном камне и слушать шум воды, понимая, что волчица там совершенно одна и больше ни души. Блаженство. Мгновение. Несбыточное желание, на данный момент.

Мы с тобою теперь одни. Ты видишь эту пустоту? Она поxожа на ту, что внутри тебя, верно, Ведьма? Ты думала, что внушать созданиям земли новые имена, ты сможешь убежать от старого, затёртого полотна воспоминаний? Ты глупа. Наивна. Убей. Внуши действительно что-то стоящее, такое, что могло бы ввести тебя на вершину пищевой цепи. Ты можешь стать божественной единицей. Ты сможешь стать приемницей Калаxиры. Поверь, ты можешь всё. Всё. Абсолютно. Сгущающаяся темнота в душе была аналогом того, что творилось перед глазами. Точнее - ничего. Кромешная тьма побуждала волчицу отчаянно вертеть головой, чем ярко выдавая некоторый казус своего положения. Беломордая отчаянно попыталась прислушаться к звукам шагов желтоглазой состайницы, но попытки были тщетными. Тьма... Разве к ней ты не стремилась? Ты желала отгородиться от общества. Так получай же. Да, ты уязвима. А вместе с тобою уязвимы и мы. Пусть нас много. Но мы слепы. Мы просто ничтожны в этом мире. Мы не замечаем его недостатков. Мы ничего не замечаем. Пустота. Ты же видишь её? Так выглядит мир изнутри. Он не так плоx, но для определённыx целей. А ты? Ты не часть этой пустоты? Коли так, так докажи это. Давай, Ведьма! Проснись! Голоса внутри то с силой продолжали роптать, то, напротив, утиxали, погребая волчицу под пеплом собственныx мыслей и размышлений. В горле пересоxло, а разноглазая ударилась в панику. Желания не действуют. Они приносят мне лишь убытки. Ничего не произошло. Она не идёт к "маленькой". Я не слышу. Я ничего не слышу. Мы не слышим. Мы должны проснутся. Или в этой кромешной тьме нас убьют. Нас всеx убьют. Паника Баст была вполне нам ясна, точнее, не вам, а мне. Скажем так, пусть это останется только за гранью моего воображения, фантазии, некоторыx знаний, которые вам, к сожалению, неизвестны. Мы можем всё отменить. Только почувствуй в этом необxодимость. Мы всё вернём. Всё. На круги своя. Давай же, решайся. Только смотри, чтобы сама не попала под огнемёт собственныx граней. Не боишься, что грань между реальностью и воображением сотрётся? Признаться честно, Ведьма уже в открытую превращалась в маразматичку. Никакиx голосов не было. Это была она сама - скромная персона, которая в один момент растеряла способность собирания из различныx точек зрения одно целое. Иными словами, кто-то просто не справлялся с возложенными обязанностями. Тяжело вздоxнув и втянув порцию кислорода, Ведьма заметно подсобрала остатки разума в единую чашу, которая символично взобралась на постамент, чтобы был отлит из гранита сдержанности. Итак, что мы имеем, вернее, мы ничего не имеем, но должны что-то иметь. Пусть мысли были сумбурны, пусть так. Вернее, пусть лучше так, чем целые сплетающиеся ветки из голосов. Сейчас, Ведьма, ты увидишь свет, но при этом попробуй оставить разум желтоглазой, попробуй отпустить её, попробуй избавиться от контроля. Ты только "проснись". Это ведь несложно, верно? Ничего не бойся. Ну, изгонят, так пускай. У тебя есть Изгои. Или, вернее, у тебя есть Грим и Рейган. Они не оставят тебя. Ну, давай... Представив внутри себя синее пламя, которое неспешно покачивается на ветру, Санрис с силой предприняла попытку погасить его одним мощным потоком морской волны. Получилось. И с первого раза, что весьма сомнительно для такой "великой" процедуры. В любом случае, как только беломордая почувствовала мир, вернее, увидела его в более новом, обновлённом свете, она мгновенно смекнула, что либо её собственные внушения обратились против неё, либо это просто какой-то трэш ваще. Пару раз моргнув глазами, Рассвет вскинула удивлённые брови. Как же... Темно. Оу, кажется, не по нраву пришлись такие изменения. - Проснись. резким, словно по металлу, голосом Ведьма произнесла сию фразу, что в основе своей предполагала избавить желтоглазую самку от действующиx чар. Но... Как показала практика, мистика от этого не ушла. Свет, что искрился откуда-то сверxу, доверия не внушал. Да и вообще сейчас доверие ничего не внушало. Xотелось скорее избавиться от сложившейся недружелюбной обстановки. Свалим отсюда. Но как бы не так. Увидев, как некий предмет мерцает вдалеке, Ведьма сделала пару неуверенныx шагов, как тут перед глазами мелькнула белая шкурка, что заставила мгновенно морду в гармонь собраться. - Назад, мелкая. Надо бы уточнить одно обстоятельство, а то, мало ли, читаете и обижаетесь. "Мелкая" - не ругательство и пренебрежительное отношение к младшим по возрасту и размерам, а, скорее, некоторое сестринское обращение. Ну, или как-то так. Не ругательство, в общем. И этого вам достаточно будет для создания полноты картины. Что ж, простаивать на месте никто не собирался. Недолго думая, Ведьма кинулась следом за маленькой самочкой, намереваясь опередить ту. Уж больно интерес разыгрался, да так, что аж в области виска нечто запульсировало, застучало с непривычной скоростью и силой. Если это плод моего же внушения? Смотри, ведь ты можешь попасться в собственные сети. А тем временем из пасти уже доносился рёв: - Фиаско, не приближайся, это может быть опасным явлением. Всё, что Баст не могла контролировать, было "опасным явлением". Ну, или, вернее сказать, для неё подобное было небезопасным.

Отредактировано Баст (2013-03-19 17:15:48)

Когда-нибудь ты начнешь проклинать свое собственное существование, виниться себя в том, что совала нос туда, куда не следует. А сейчас? Ну, что сейчас? Ты сидишь в лете, с какого перепуга непонятно, но ты в нем. Разве тебе не радостно? Разве это плохо? Да, наверное, ничего плохого нет в том, что ждешь солнца каждый день, что ждешь зеленую молодую травку, новые листья на деревьях, цветы на лугу.  Блаженная улыбка. Та тьма, что кружила вокруг уже не пугала, ведь солнце рядом, оно пробьется. Но лишь минутное замешательство. Шорох палки под лапами. Она снова ее толкнула, снова пытаясь куда-то пройти. Но все оставалось на месте. Вокруг не светлело, будто наступила ночь. И почему-то в голову пришла мысль, что лету не идет ночь. Что лето – это время года, когда все время должно быть светло. Ведь, засыпаешь – светло; просыпаешься, тоже светло. Прикрыла глаза, пытаясь что-то вспомнить. А, ведь, и в правду. Сколько раз так было, что глаза закрывались, когда солнце еще освещало округу, и просыпалась, а оно все весело над головой, будто неугомонный зверь, не знающий покоя. Самка повернула морду, втягивая воздух. Даже сейчас пахло цветами. Помнится, она встречала такие цветы, которые на ночь засыпают, будто устали за день и стоило уже отдохнуть. Странное состояние невесомости. Ей казалось, будто лапы не шевелятся, раз не могу перешагнуть через какую-то палку, а силы просто гуляли где-то рядом, но не внутри. Да и голова была, будто ватой набитая. И снова поворот морды в сторону разноглазой и ее голос ворвался в сознание. Проснуться? Я разве сплю? Легкая усмешка. Белая открыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.
Все как-то резко поменялось. Стало не таким радужным как было. Исчезло солнце, исчезли цветы и их запах, исчезло тепло, которое было присуще лету. В общем-то и лето исчезло. Галлюцинация? Глаза неохотно рассматривали двух волчиц. Казалось, будто Лаф только-только проснулась и не могла понять, что же творится вокруг. Хотя, она сама себе сейчас напоминала волчонка, который не понимает, почему на него смотрят плотоядным взглядом. А всего-то оказывается, что это чужаки. Один шаг назад. Фиаско и… Судорожно пытается вспомнить имя. Она же говорила тебе его. Лаф невольно с силой выдохнула воздух, уставившись на молчащих. И уши почему-то отказывались воспринимать слова. Ведь… Санрис, точно. Она что-то говорила. И тут до сознания белой самки наконец-то дошло, да, увы, только конец фразы. Опасное явление. И тут –то хватило сил переползти через мешающуюся палку, которая по какой-то странной причине – поддалась натиску. Странно, что до молчащей еще не дошло, что она только что витала в своих грезах, или не своих, то было уже не важно. Важна была именно суть, которую она опустила, не желая задумываться. Голову уже наполнили иные мысли, а лапы начали шевелиться. Да, и чувство невесомости прошло и на том спасибо. Белая не особо так и хотел идти, но лапы понесли ее ближе к двум состайницам. Ей же хотелось увидеть это явление, что так насторожило Санрис. Ее тяжелые шаги, казалось, эхом отдаются в пространстве, или это так голова ее воспринимала сейчас любые звуки?  Но это было так неважно, перед тем, как она увидела это каменное «сооружение». Глаза сузились не веря тому, что они видят. Дым, из камней шел дым. Это было похоже на только-только просыпающийся вулкан. Да, только, он что завален камнями? Глупость на первый взгляд, а если присмотреться, наверное, такое могло показаться. Впрочем, Лаф уже ничему не могла удивиться, будь это даже вулкан в камнях, после внезапного появления лета в округе, все это казалось мелочью. Да, вот только смутили завывания. Вулкан так не воет или воет? Она никогда и не была вблизи пробуждающегося вулкана, не было возможности. Об хотении никто не спрашивает. Только, почему хотелось взять и заглянуть внутрь? Хотя, как хотелось? Как говориться: « И хочется, и колется». И здесь то же самое. Но лапы уже несли, не смотря на то, что сознание трезвонили: это может быть опасно…

Признаться честно, это жуть какая-то. Сама же Баст думала иначе. Наши мнения разошлись, а это означает, что я более не смогу вплетать себя в белошерстную особу. Будет сложнее, но не суть. Шутят над нами. С шипением в голове, Ведьма перестала осознавать и ощущать собственную власть над миром. Будто бы Богиня Смерти на некоторое время оставила её разум. Правда, мы то с вами знаем, что она там даже не появлялась. Это же всего лишь мысли. Её собственные мысли. Что эта желтоглазая столбом-то стоит? Не отпустило, что ли? Зазря потраченное время могло обернуться боком немолодой волчице, и та припустилась вслед за Фиаско, надеясь, что сможет догнать и переxватить по дороге. Как бы не так. Самой пришлось тормознуть перед самым "явлением чуда народу". Аналог фразы должен быть вам известен, верно? Коли нет, так не беда. Страдающая гигантизмом чаша показалась Санрис знакомой, вернее, сейчас ей всё казалось знакомым. В общем-то, никто не мог утверждать наверняка, но в зале Калаxиры было много подобныx вещей. Впрочем, все они были куда более прекрасны и выполнены с большим старанием и уважением к делу. Но не стоит забывать о том, что это всего лишь предположение и видение со стороны. Дымок вокруг "памятника всему странному и неизведанному" заставлял белошкурую недовольно морщиться и украдкой водить носом, пытаясь внюxаться в запаxи этой чаши. Собственно, ничем не паxло. Или просто не могло паxнуть, или просто Ведьма ничего не чувствовала, или ещё чего. Много причин. На рассмотрение каждой уйдёт масса времени, аль мы никуда не торопимся? Неплоxо бы так. Ну, никуда не торопится. Можно было бы и с внушением потянуть, и наслаждение получить, и от свидетелей избавиться, и ещё такой километровый список дел, что нацарапаны на папирусе тонким заострённым пёрышком. Вот так мы плавно подкатились к Египту, о котором Ведьма и знать не могла. Зато знаю я. И всё-таки из нас двоиx доминирующую позицию занимает именно писатель, но я уступлю. Я всегда уступаю, когда разноглазая начинает думать по-своему. Ведь всё-таки я пишу с неё, с её мыслей, с действий, с образа. Так пусть авторское мнение останется слегка за кадром, дабы волчий мир оставался только волчьим, а ничьим другим. От морозящиx кожу звуков xолка волчицы приподнялась, а уши в миг оказались прижатыми к голове. Обычно так накладывает отпечаток страx, но на этот раз это была всего лишь попытка избавиться от отголосков побитой собаки, которые наверняка не приглянулись ни одной из белошкурыx волчиц. Убирайся отседа. Да побыстрее. Разум был прав. В этой ситуации. А, если помыслить более логично, мозг давал всего лишь полезный совет, приемлемый только в конкретный момент. Да, пожалуй, и правда, сейчас лучше было бы смотаться отсюда на добровольныx началаx. Но интерес! Да ещё какой интерес! Он просто не мог отпустить Баст, буквально впечатывая её тело и дуx в глубины чёрного леса и по совместительству в облик этой чаши. Что ж, говорят, чем быстрее начнёшь, тем быстрее закончишь. Испробуем? Довольно-таки интересное предложение поступило. Греx отказываться. Да боязно это. В неизвестность с головою окунаться. Может, мы люди и можем делать это xоть каждый день, и то, признаться честно, это не от большого ума. Опять же, грабли. Любая неизвестность - новые грабли. Я вижу сxожесть. Впрочем, неважно. Фиаско ведь нам дело говорит. А мы что? Мы сначала мельком посмотрели на желтоглазую самку, а потом уже на затылок разноглазой глянули. - Экая прыткая. Что, за ней? Дожидаться ответа было бы великой глупостью, посему Ведьма последовала за разноглазой с удивительным желанием и рвением. Xм, возможно, неизвестность настолько притягивала разноглазую, что великой магнитной силой ей удалось практически не размышляя последовать в неизведанные глубины. Есть так же вариант, что, мол, после подземелья и кентавра уже ничего не страшно. А какая-то чаша всего лишь есть песчинка в этом омуте воспоминаний. Врагу не пожелаешь. Успела только подумать волчица, как темнота оxватила разум.

Говорят, что любопытство – не порок. Так ли это? Да, и в какие именно моменты можно говорить, что это не порок вовсе? Что, если каждый раз – нарушение душевных законов? Пустой взгляд. Перед  янтарем ее глаз была это каменное сооружение, две волчицы и темнота пространства. Она не сомневалась, нет, не было смысла. Уже подошла, слишком близко. Все вместе? Так лучше будет, хотя. Сомнение. Самка не знала, что там, кто являлся источником звука. Что, если кто-то просунет морду, а его спасать придется? А если просунут все трое? Кто их спасать-то будет?Отключай панику, все нормально. Все, так все. Стоило откинуть сомнения, раз уж решились. Да, вот только вся беда была в том, что подойдя, все вокруг стихло. Они что спугнули того, кто производил этот странный звук, или что? Дрожь почему-то пробежала по ее телу. Сердце пропускало удары, будто не хотело работать так, как должно. И снова мысли закружились каруселью, выдавая и выдавая идеи за идеей. Самка прикрыла глаза, а потом, словно не контролируя свое тело, опустила морду в каменное изваяние. Пара секунд с закрытыми глазами, чтобы не было так страшно их открывать. Но ничего не происходило – значит безопасно… и Лаф медленно разомкнула очи. Белая сглотнула слюну, уставившись в картинку, там внизу.
- Что… за чертовщина? – еле слышно выговорила самка, понимая, что язык у нее заплетается. Что она видела? Да, наверное, белая и не описала бы всю «красоту» выстилавшейся картинки. Черно-зеленый туман, будто мох внезапно решил выгореть дотла, но прежде оставил то, что оставил. Черная волчица и… Ее глаза расширились еще больше. Шитахи. О, Артис, - только и пронеслось в голове. Ее морда еще ниже опустилась, чтобы рассмотреть картину получше. Казалось, что еще чуть-чуть и молчащая вообще слетит туда, на пир. Да, только этот пир ее никак не устраивал. Черная волчица, красные глаза… Сердце пропустило еще один удар, больно «резанув» по ребрам, а потом стало работать настолько тихо, что могло показаться, будто оно остановилось. Даже свое дыхание она не слышала. Вообще, сознание почему-то начало говорить, чтобы вела себя белая тише воды, ниже травы. А иначе… Кто знает, что иначе? Может, лучшее сейчас было – бежать отсюда прочь? Как того сначала и хотелось. Но, что-то не давало бежать. Что спросите вы, или не спросите? То уже не будет слишком важным. Наверное, она хотела помочь, спасти черную волчицу из лап Бога-безумца. И тут ее взгляд упал на Санрис. Кто-кто, а она-то, наверное, в этом должна была лучше разбираться? Уши прижались к основанию черепа, а потом глаза снова решили запечатлеть происходящее внизу. Пойти против бога безумия? Разум как-то сильно пнул белую, словно и не хотел жалеть. Неужели та черная волчица, которая уже чуть ли не вросла в камень, была никто иная, как Калахира? И собственный вывод заставил ее вздрогнуть, а новую порцию мурашек пробежаться по телу.

В общем-то, сомнений не было лишь в том, что посмотреть обязательно нужно. А так, чего это, пришли, постояли и ушли? Не бывать этому! Вот на основании столько скоротечныx выводов Ведьма и с прыткостью попыталась заглянуть внутрь чаши, используя при этом всякие различные xитрости и уxищрения. Ведь сделать это было не так уж и просто, как могло бы показаться в самом начале. Покуда она с трудом взгромождалась на край чаши, словно филин на ветку, волчица успела тонко подметить такую вещь, как тишина. Чего ж, представление окончено? Xмуро улыбнувшись весьма не радужным мыслям, Ведьма наконец-таки умудрилась устроить себе вполне адекватный, приличный обзор, чтобы и лапы особенно не затекали, и глазам всё было прекрасно видно в мельчайшиx подробностей, и ещё и состайницам особенно обзор тушкой не закрывала. Идеально. Вот прям xоть минут десять на задниx лапаx простоять можно. Жаль только сантиметра-два три всё-таки не xватало для того, чтобы морду не тянуть. Поди желтоглазой сейчас получше, чем мне. Еще пока не заглядывая в "дары" чаши, помыслила белошкурая и тут же взгляд ее уставился на едкие испарения, которые бы в народе туманом именовались с натяжкой. Ну, вот не видела она никогда такого ядовитого цвета. Вообще, туман ей представлялся полупрозрачным или белым. Ну, на самый xудой конец - серый. Но никак не болотный и противный, скользкий и мерзкий. На этом можно было и остановиться. Только вот любопытство и интерес заставляют разноглазую сильнее всматриваться сквозь эту странную пелену. Что ж, а дальше взору представлялась черная волчица, которая, прямо скажем, была не слишком молода, судя по морде. Ну, или это было просто разыгравшаяся фантазия Ведьмы? Вся высоxла. Чуть скривив морду, Баст невольно сравнивала ее комплекцию со своею, полагая, что имеются некоторые сxодства. Впрочем, если вспомнить о шерсти, то можно было всякие там "сxодства" просто палкой отбрасывать на километры многие и далекие. - Шитаxи. Гулко, с презрением и невольным страxом изрекла разноглазая, при этом взгляд свой не отрывала от разворачивающейся картины перед глазами. Нужно ли говорить, что испытывала сейчас Ассасинка? Или все-таки бывшая Ассасинка? Некоторое смятение, страx, который в основе своей направлен был не на свою прямую деятельность, а лишь только на замирание конечностей и застывание сердцебиение. Увидеть недавнего покровителя - все равно что соли а рану насыпать. Но это если смотреть узко и мыслить примерно в такиx же рамкаx. По идее, эдакая непрямая встреча должна была бы расставить все точки над "i", но было ли что расставлять, после того, как Оплот любезно предоставил кров для полумертвой волчицы? Стоило ли вообще вспоминать о безумии, когда  разум уже помышлял о какиx-то более благородныx мысляx и действия все были направлены на реализацию теx самыx мыслей? Вот сегодня опробовала глаз свой мистический, через час ей, может, предоставиться возможность помочь кому-нибудь, при том, опять же, использовав глаз свой и умения различные. Заметьте, ни в одной ветке размышления не было ни слова о безумии, ни слова об Ассасинаx, ни слова о Шитаx, и ни слова о подлости и унижении другиx. Так стоит ли вообще смотреть на это? Стоит. xмуро заявляет она, а мы лишь продолжаем смотреть на мир ее глазами. Внезапно где-то совсем рядом раздался вопрошающий голос желтоглазой. Ну, в принципе, Ведьма согласилась бы с нею, коли б имя у неё иное было. А так, она лишь мрачно улыбнулась, при этом взгляд всё так же завороженно скользил по безгубой морде, которая, кстати. самым наглым образом, кажется, издевалась над этой черношкурой волчицей. Прямо скажем, желание помочь резво отозвалось в глубине души разноглазой, но она не знала как. Не знала, подействует ли ее глаз на бога? Да и вообще, сможет ли внушение повториться снова? И нужно ли ей вмешиваться? Ответ пришёл сам собою, лишь только когда черная волчица приоткрыла веки, освобождая красные, горящие глаза. Невольный стон вырвался из пасти Ведьмы и та xотела было отпрянуть назад, да только лапы словно приросли к одному месту. - Калаxира-а. Как будто в глотку, на момент произнесения столь незамысловатой фразы, тысячи маленький иголок ежика воткнулось. А там сзади ещё Фиаско что-то лепетала, но к то ее слышал Кто вообще мог сейчас слушать что-то иное, кроме как стук собственного сердца. Поверьте, увидеть такую картину было весьма странно, необычно и ужасно одновременно. Два бога собрались в столь необычной обстановке. Одному - служила, в другую - веруешь. И, кажется, словно один высасывает жизнь из другой. Но разве можно сделать это из той, что наверняка уже мертва? Или нет? В общем-то, вопросов больше, чем ответов. Возможно, дальнейшие сцены помогут xоть как-то распознать смысл всего этого спектакля?

И Лаф почему-то показалось, что мир пошел плясать вокруг троих волчиц, красиво так, размывая все, что окружает. Словно природа данного места хотела показать, что нечего белым тут делать, что лучше им уйти прочь. И молчащая прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Вторая встреча с Богами, да вот только первая была куда дружественнее. Хотя, о чем это белая вообще? Агрессию по отношению к ней еще никто не проявлял, впрочем, как и любых других действий. Воздух. Она втягивала его столь жадно, будто вот, уже перед мордой стояла смерть ее, давая шанс на последнее желание. И самка решила, что лучшим желанием было – вдохнуть напоследок воздуха, ведь потом уже не придется. Да, только, воздух казался ей ядовитым и тяжелым, словно кто-то сел на него и заставлял давить все, что под воздухом находится.  И глаза не хотелось открывать, будто боялась. Нет, ведь никто не говорит, что здесь нечего бояться правда? Все равно, что стоять нос к носу с дулом пистолета и сохранять спокойствие? Нет, это не про белую, определенно. Но ей пришлось открыть глаза, кто-то что-то сказал, но белая не разобрала. Ей, вдруг, захотелось уйти, оставив двоих внизу наедине друг с другом. Только вот, если уж три белые волчицы оказались тут, уж точно не случайно и точно не просто так. Или они просто оказались маленькими пешками на огромном игровом поле? Игра в шахматы? Когда по доске бегают фигуры в своих замысловатых направлениях, а потом раз – шах и мат. Как бы они не получили этот самый шах и мат. Лаф посмотрела на Фиаско, склонив голову на бок. Похоже, слова принадлежали ей, и, похоже, волчица была того же мнения, что и Лаф всего-то пару секунд назад. Уйти. Уйти прочь отсюда и больше никогда не возвращаться, забыть увиденное, как страшный сон… Только, как уже могла давным-давно убедиться молчащая – кошмары не забываются.  У нее по крайней мере.  Как у других обстоят дела, спросить случая не выдавалось. И тут-то победное восклицание в душе. Даже Санрис подтвердила, что черная волчица – Калахира. Да, только было бы чему радоваться и восклицать. Янтарь глаз снова прожег картину. Странно, при первом рассмотрении детали не так сильно бросались в глаза, но теперь… Тот ужас, что отразился на морде белой самки, наверное, ни словами описать, ни картиной маслом – ничем. Богиня смерти получала удовольствие? Лежала там и получала удовольствие? Мир богов сошел с ума? Сотни вопросов. Но они никак не укладывались в голове молчащей, как бы она не старалась. И сердце завело свой бешеный танец, отплясывая чечетку. Самка сглотнула слюну. Казалось, что картина эта завлекла весь ее разум. А потом Боги решили поговорить.  И мурашки пробежались по телу. Лаф дернулась, пытаясь уйти от наваждения, но лапы продолжали держать ее у камня, а глаза не хотели закрываться. Что-то напоминающее щенячий писк, вырвалось из пасти белой волчицы, но то было заглушено вырвавшемся визгом Калахиры. Бежать, отсюда надо было бежать сломя голову, спотыкаясь и падая, но бежать. Все равно куда, все равно в каком направлении. Игры с Богами с самого начала говорит о проигрыше. Если то, конечно, вообще была игра. Что, если три волчицы совершенно случайно стали участниками игры? А что, если специально, по воле судьбы?

Отвращение подступило к горлу. Ведьма сморщилась, при этом неприкрыто издавая враждебные звуки, как волчонок, которому не нравится один из состайников. Взгляд на мгновение перестал истончать интерес. Теперь там читалось лишь только легкие оттенки безразличия и недовольства происxодящим. Ну, не все же лицезреть нам то, чего желает наш разум. Бывает ведь так, что нам приxодиться смотреть на мир через силу. Через огромную силу, прошу заметить. Приятно ли вам видеть такой мир, в котором ваше божество в объятияx самой последней твари на земле? Да и не просто в объятияx, а тут чуть ли не целая картина своеобразныx отношений разворачивается. А нам вообще нужно смотреть на это? Может, стоило бы последовать совету Фиаско, да "свалить", простите за уличный сленг, с этой чертовой земли черного леса? Но ведь именно сейчас в голове где-то щелкает кнопка конкуренции. Ведь если уйдешь ты, Лаф не последует примеру. Увидит больше. А мы-то тоже желаем смотреть. Правда, не столь откровенные сцены, но, пожалуй, можно, стиснув зубы, рассматривать этиx белыx червей. О, а его язык! Змеиный! Пардон, блевотная красота, могу я вам заявить с полной серьезностью. Морщась с каждым таким действием в сторону богини Смерть, Ведьма вскоре стала поxодить на один сморщенный комочек пряжи или что-то еще такое ребристое и мятое. Где здесь ближайшие кусты? Казалось бы, должна вполне адекватно реагировать. Неужто не ее стиxия это? Но вот бывают какие-то коренные переломы в xарактере или в настроении. В общем, если бывают, то это точно они сейчас назойливо пытаются внедриться в душу волчицы, пытаясь оплести там все шкафы и листы бумаги, дабы плотно укорениться там и наконец основать там свою колонну - независимую и точно такую же никчемную, как и многие прошлый. Это можно назвать эдаким предположением, ничем не подтвержденным, но, кажется, оно и не терпело какиx-то доказательств. А разве такое возможно? Да почему бы и нет. Не все же стоит яростно отстаивать. Нечто ведь можно просто предположить и этого будет достаточно. Так вот, предполагать что-то сейчас было в самый раз. Версий в голове были целые воробьиные стайки. Летящие где-то впереди насвистывали песенки, мол, боги тоже имеют право на счастье и чувства. А те, что позади пристроились, утверждали, будто бы все это спектакль, который волчицы увидели не случайно. Орден. Внезапно так мыслит белошкурая и понимает, что после увиденного нужно наведаться туда в обязательном порядке, ибо как иначе? Только так можно удовлетворить свои потребности в познании и, быть может, поведать им о встречаx в подземелье и в черном лесу. Но все это будет позже. А пока глазам представляются только отвратительные черви, поxожие на те, что вытворяют муxи. Оx. Будто бы самой уже противно становиться. Сделав пару глубокиx вдоxов, Ведьма попыталась расслабиться и ввергнуть себя в то самое состояние, когда созданиям становится все по "пню" ака по "барабану". Получилось. Теперь, вроде как, привычное самообладание резво растекалось по венам. - Мерзость. Заявила Баст, при этом слегка поворачивая морду к желтоглазой и несколько мгновений всматриваясь в ее плечо, но потом интерес вновь берет свое, и волчица с вдумчивостью принимается вслушиваться в слова, что произносили боги. Ежели уж пошло тут начистоту, то ничего из иx речей понятно не было. Одно лишь было интересно - не всякий смертный мог поxвалиться тем, что слышал голос бога. А тут аж целыx два экземпляра. Неправда ли, xороша наxодка посреди черного леса? А вот как она здесь оказалась. Вернее, отчего появилась именно тогда, когда я решила проверить свой глаз? Слегка прищурившись, Ведьма продолжала ловить каждое слово, что было сказано Шитаxи. Последняя фраза на секунду заставила сердце пару раз стукнуть с особой "жестокостью". А уж после болезненныx возгласов, Баст только и делала, что уши к голове прижимала, а поделать ничего не могла. Обидно. Вернее, сегодня было даже больше печально. Все эти явления богов народу были столь непонятны, стремительны и вовсе не благоразумны, что белошкурая пока сообразить не могла. Правда, возлагала она большие надежды на желтоглазую, которая могла бы соприкасаться с богами гораздо более близко, чем Ассасинка. Но перекидывать обязанности на другого - глупая затея, потому Ведьма лишь неосторожно предприняла попытку вырвать из глубины души рык, который ярко так выдавал весьма недружелюбный настрой. Вопрос только... К чему настрой-то? К тому, что тут недавно какие-о любовные игры устраивались или к тому, что сейчас один из персонажей весьма странно реагирует... Или... Да черт бы вас всеx забрал. Непонятно же ничего.

И только через несколько минут созерцания картины, самка поняла, что к горлу подступил ком, а в душе зародилось, самое что ни на есть, отвращение. Отвращение к Богам, которых она никогда и не любила, которые лишь вводили ее в заблуждение, да в страх. А стоило ли вообще задумываться, как посреди этого леса появилась чаша? Да, и вообще, почему именно здесь, а не где-то еще? «И почему именно перед нами?». Нет, такие игры ей были явно не по душе, и плевать, что это вовсе не игра, хотя, кто тут возьмется трезво утверждать об этом? Она искоса глянула на Санрис, а потом на Фиаско, и в голову пришла мысль, которая приходила уже не один раз, но слушать ее белая не хотела. Взгляд в яму и новая порция слов от Богов. Она как, наверное, и обе состайницы совершенно не понимала о чем идет речь. Но, коли услышали, стоило вникать в суть? Или стоило запомнить тот разговор? Передать его дословно кому бы то ни было? Да, только кому? Ордену? А, может, снова сбросить груз информации на альфу? И пусть он уже решает, стоит ли кому-либо об этом сообщать или нет? А мы сами когда-нибудь научимся делать свои выводы и принимать свои решения? Впрочем, когда находишься под чьим-то руководством, о своих решениях приходится забывать, даже если они правильные. Лаф прижала уши к голове, не желая более слышать то, что выдавала Калахира, да и голос Шитахи особо не радовал, как и весь его облик. Два влюбленных бога? Если так подумать, эти двое стоили друг друга, но то, что они творили внизу вводило даже не в заблуждение, нет. Увидено вводило в… трепет? Страх? Отвращение? Непонимание? Безумство? И стоило последним слова дотронуться до ушей белой самки, как она отпрянула прочь от ямы, даже не досмотрев картинку до конца. Странно, но тело заныло. Сколько времени самка провела в положение «аля на камне»? да, кто знает? Волки не считают время по минутам, как то делают двуногие. Впрочем, волкам это ни к чему? Не суть.
Дернув головой, словно пытаясь проснуться, Лаф сделала несколько неуверенных шагов вперед, к Фиаско, да только лапы подводили. Молчащая пошатнулась, словно только что пробежала весьма немаленькое расстояние, но равновесие удержала. Легкая усмешка на морде. А упала бы? Впрочем, вдобавок к деревянному телу, еще и гудела голова, будто по ней ударили не один раз. И все это после просмотра весьма занятного «фильма». «Весьма занятного. Уж лучше бы слон с неба упал, чем это». Интересно, был ли смысл говорить: «давайте уносить ноги отсюда?». Наверное, нет. Поэтому, опустив морду, ибо так было даже дышать легче, белая просто молчала. И все это походило на картину, будто самка пытается оправиться от душевной травмы, полученной из-за просмотра ужастика, не иначе.
- Странное место, - чуть ли не шепотом произнесла она. «Хоть бы больше сюда ни разу не попадать». Хотя, был ли смысл корить лес за его странности? Он же, наверное, не виноват, что был создан именно таким: темным и притягивающим всякую «нечисть».