Летаргия слушала внимательно, не отрывая пристального взгляда льдистых глаз от Имани. Мастерице необходимо было выпытать информацию, чтобы попытаться помочь состайнице, ведь та и пережила много и не факт, что выздоровела от нескольких глотков воды. Возможно, если ей регулярно пить свежую воду, то она придёт в норму. Надо забирать волчицу с собой. Но было вполне вероятно, что Имани стало легче лишь на какой-то период времени, а в стаю её возвращать будет опасно - возможно массовое заражение. А проверять на собственной шкуре не очень хочется. Даже не так - не хочется от слова "совсем".
Тем временем светлая волчица с ужасом и трепетом рассказывала о странных звёздах и их чудовищных словах. На удивление, но Летаргия верила каждому слову Имани - магия имела место быть, а на Острове подобные ситуации не были редкостью.
- Нет-нет, Имани, они обманули. Конечно Антей жив. - Попыталась успокоить состайницу Лунная, чуть склонив голову на бок и мягко улыбнувшись. На самом же деле, у Летаргии выскакивало сердце. Приходилось сохранять спокойствие против своей воли, Но и уйти волчица не могла, потому что с момента нахождения светлой хищницы чувствовала свою ответственность за неё. Я себе не прощу, если не смогу помочь ей. А ей нужна помощь!
Летаргия хотела, было, спросить ещё, выведать, нажать на некоторые болевые точки ласково и мягко, подталкивающе, но Имани вдруг с прытью, которой голубоглазка не ожидала от заражённой, вскочила и бросилась прочь - в непроглядную темноту. которой сочилось болото.
- Имани, НЕТ!!! - Вскрикнула Летаргия, тут же устремившись следом и лавируя ловко между разноцветными следами-кляксами от заразы. - Вернись! - Лунная бежала до тех пор, пока не оказалась у кромки болота. Дальше идти было бы безрассудством и глупостью. Никто не знает, насколько глубоки топи, да и болото могло оказаться зыбучим.
Лета стояла на болотистом берегу, ходя то в одну, то в другую сторону. Имани нигде не было видно, но интуиция подсказывала Мастерице - состайница кинулась именно сюда. Тогда где же она?
- ИМАНИ-И-И! - Крикнула голубоглазая. беспокойно озираясь, но ей не ответили.
На глаза навернулись слёзы бессилия.
- Рэсс! - Срывающимся голосом позвала охотница. - Рэсс, она не возвращается... Она не отзывается. - Летаргия остро ощущала свою вину. Сперва она потеряла кристаллы. А теперь..
Теперь я потеряла Имани. Это всё - моя вина.

По-весеннему свежая вода отлично расслабляла. К сожалению, это ее чудесное свойство открылось у ненаблюдательного Лутса только сейчас, когда он стоял на противоположенном берегу и усердно отряхивал свою изрядно поредевшую после зимы шубу.
До боли знакомый ручей уносил свои прозрачные воды куда-то за свои неровные изгибы, и рыжий переярок на секунду засмотрелся на бурное течение. Собственное взлохмаченное отражение навевало спокойствие и легкую уверенность, что было как нельзя кстати. Прошлое свидание с этим лесом оставило не только мрачные воспоминания: лысые подзажившие раны все еще могли доставить неудобство, а особенно во время сильных рывков. Заразные птицы знали, куда целить.
Отражение поплыло кругами. До носа переярка донеслись явные запахи чужой мокрой шерсти: очевидно, в пылу бега Лутс вырвался немного вперед, раз его товарищи добрались до ручья позже. Нехороший поступок для ведущего.
- Прохладный ручеек. Хорошая штука после такого галопа, а? – игриво поинтересовался рыжий, посторонившись от брызг. Не хватало только развить в волках и так неслабые опасения насчет этой авантюры. Уже почти вплотную они подошли к барьеру, и контраст сочной молодой зелени Южной рощи с кислотными мертвыми оттенками Черного Леса просто убил бы уверенность группы в успехе. Ярким примером такой психической метаморфозы было настроение самого Лутса во время прошлой экспедиции, и даже если его спутники не походили на наивный молодняк, такой фактор не взять во внимание было бы редкой глупостью.
- Сейчас преодолеем защиту леса и пойдем прямиком к Древню. Кристаллов Летаргии у нас теперь нет, а искать места вслепую бесполезно. Думаю, совет этого мудрого существа поможет нам, - заверял товарищей переярок, осторожно шагая вперед.
Такой нехитрый план пришел в его голову еще во время того безделья, которому пришлось предаваться волку, пока его раны не приобрели более-менее терпимый вид. Новое наставление виделось ему могучей панацеей, ведь логика подсказывала, что искать кристаллы на прежнем месте бессмысленно: птицы так жаждали ими завладеть, что навряд ли бы оставили их лежать вот так несколько месяцев. Если только в роли приманки на случай, если охотники вернутся, что опять же не делало ситуацию проще.
- А вот и он, - тихо, но не сбавляя темпа речи проговорил Лутс, кивая на темные верхушки Черного Леса. На фоне густых облаков они выглядели намного более четко и устрашающе, чем в прошлый раз.
- Во время похода мы можем услышать красивое пение птиц, - продолжал переярок уже заезженную историю, - Это значит, что мы в большой опасности. Стальные когти и клювы этих монстров наносят ужасные раны, бороться с ними практически невозможно: они резко пикируют с неба прямо на тебя. Именно поэтому пробираться мы будем стараться через кусты. Пусть их зелень не так густа, как летом, но мы все равно станем намного незаметнее. Тем более, толстые ветки могут замедлить птах.
- «Но пока мы будем под защитой Древня, нам бояться нечего» - мысленно успокоил себя рыжий. Вслух он объявить это не решался, ибо гарантировать какую-либо безопасность в этом месте слишком легкомысленно.
Бдительности не терять, на чудо не надеяться, действовать вместе и по плану – вот те правила, которые вывел для себя переярок с прошлой экспедиции. Тут нет умелой наставницы, которая направит глупого волка. Сегодня Лутсу на один день придется… Самому стать Летаргией.
Странно и страшно.

Сезон "Око бури"
7 мая 188 год
Они бежали так, будто от этого зависела судьба всего острова, да и планеты в общем. Размашистым галопом, сбивая лапы чуть ли не в кровь. Рахо как то и не заметил как быстро пришла весна, только теперь, в бешеном ритме бега он явно осознал, что воздух прогрелся уже почти по летнему, что земля под лапами стала жутко сухой, неприятной для такой пробежки. Он вызвался в данную "экспедицию" только ради своего душевного спокойствия, ну и крайне сильного любопытства. Его жизнь никогда еще не была так близка к чему-то мистическому и занимательному. В какой-то момент сердце по детски затрепетало, сжалось от нетерпения, а затем бешено запрыгало от предвкушения. Осознание того, что детские игры в данной ситуации не помогут, Киан сделал глубокий вдох, возвращая сердце в прежний ритм, и стараясь очистить свои мысли.
Спутниками волка стали Лутс - буровато-рыжий молодой волк, который собственно и был главой данной группы, второй была Херебард - взрослая, рыжеватая волчица. Команда что надо: молодой переярок - ловкий и выносливый, затем вояка, который может защитить в случае опасности, да целительница - которая должна выручить, если с кем-то приключится несчастье. А судя по словам командира (будем так его называть), несчастье будет их преследовать на всем протяжении пути.
Ступив лапами в ручей, Рахо почувствовал жуткое облегчение. Взахлеб напившись, Киан вылез из ручья, поравнявшись со спутниками.
Внимательно выслушав объяснения, при этом несколько раз кивнув головой, Рахо опустил голову, вглядываясь в тень деревьев, пытаясь услышать что-то, увидеть кого-то, втягивая носом воздух, стараясь учуять все запахи, и понять что их ждет. Он старался не влезать в разговор, отдаваясь полностью в лапы Лутса и полагаясь на мудрые советы Древня. Хотя стоп, дерево и разговаривает, дает советы?
Вот и начинается самое интересное. А я ведь даже не видел и не слышал как говорят деревья.
- В любом случае,- после долгого молчания, голос волка звучал как-то глухо и сипло, - Лутс, ведешь нас ты, ты уже был тут и знаешь что и как. Но нам надо разработать план защиты от пернатых и других угроз, но лучше сделать это после разговора Древнем.- кивнув головой, Киа опять стал вглядываться в лес, приготовившись двигаться дальше.

Старая, старая язва… За такое короткое время она уже успела стать для Лутса родной, как бы ужасно это не звучало. Благо, теперь она проявляла себя гораздо реже: сказывался добротный режим питания и частые охоты. Уж этого счастья в жизни переярка было навалом.
Молодой организм мог справиться с многими физическими напастями, поэтому переярок по-щенячьи надеялся, что страшнее зараженных зверей, будь то ворона или даже волк, в этом проклятом лесу он навряд ли встретит. Даже врожденная паранойя и боязнь всего на свете, что может хоть косвенно угрожать его пушистой бурой шкурке, не спасла от того, что ему пришлось пережить возле этого барьера.
Ничего омерзительнее и тревожнее тех образов Лутсу еще видеть не доводилось. Тошнотворная листва деревьев, кривые коряги, напоминавшие своими переплетениями громадные колтуны черной шерсти, стремились к нему, и если ранее волк ощущал себя исключительно частью стаи и привык бороться с угрозами сообща, то теперь сомневаться не приходилось: опасность сулит именно ему. Таинственный голос (возможно, этой треклятой заразы), без сомнения, взывал именно к Лутсу
Лапы волка пошатнулись, будто видение еще продолжалось. Напряженность, навеянная этим бредом, порождала сосущую боль в области желудка, но сейчас, когда наступило резкое облегчение, будто все в нем вывернулось наизнанку. Естественная реакция, ставшая уже подсознательным рефлексом – упасть на бок и крепко-крепко сжаться в клубок, будто в животе у тебя образовалась дыра и все внутренности норовят выпасть. Лутс не совсем понимал, как, но это немного успокаивало язву.
Полуобернувшись, волк глянул на состайников исподлобья. Возможно, взгляд получился немного сердитым, но переярок подделывать эмоции совсем не умел: вероятно, сказывалась его ограниченность познания во многих вопросах, либо ему просто не предоставлялось случая овладеть этим хитрым мастерством.
- Ну, вот и барьер, - проскрипел Лутс, дабы завязать разговор, - Все, что вам надо учесть, я уже пояснил. Не знаю, есть ли там еще какие враги, кроме птиц. Я лично встречался там только с ними и…
Волк поспешно сглотнул последние слова. Только бы не навести состайников на расспросы о Имани! Переярок сам не в полной мере понимал природу ее странности, а уж пытаться втолковывать свои домыслы другим в его планы вовсе не входило. Если поймут неправильно – пиши пропало.
Но, к сожалению, отступать было уже некуда. Да и предупредить спутников о подобном неожиданном развитии событий все-таки стоило, так что он продолжил:
- … Могут даже волки попасться. В прошлый раз встречал тут нашу пропавшую состайницу, Имани. Видимой опасности она не представляла, но вела себя крайне странно, сбежав от нашей экспедиции. Будьте осторожнее и готовьтесь к тому, что лес… Попытается на вас пагубно воздействовать, вот, - закончил Лутс, вспомнив недавнее видение. Воспоминания о пропавшей волчице поразительно накладывались на недавно произошедшее, пробирая до костей.
- «Песнь бездны какой-то упоминала… А что, если он сводит с ума? Если я слышал именно ее?» - одно за другим всплывали слова в голове, но волк усилием воли отгонял их.
- «Это невозможно. Происходящее меньше всего напоминало песнь», - решительно мотнул головой он, как бы пытаясь стряхнуть лишние мысли, - «Только вот слова странные. Не факт, что я не свихнусь от такого рано или поздно. И у Древня совета вслух не спросишь: спутники не поймут. Хотя он умный, возможно сам все знает, загадкой там какой-нибудь скажет…».
Язва все пульсировала.
«Я не сломаю тебя... если ты не заслуживаешь того, чтобы тебя сломали» - вещал голос снова и снова, отзываясь эхом в замусоренном сознании.

- «Не сломаюсь, даже если заслужу», - мрачно подумал Лутс, формально бросив вызов могущественному существу, которое, возможно, в тысячи раз сильнее его. Ему так осточертела эта зараза, этот гибнущий лес, будто язва своими болезненными приступами что-то изменила в его голове, сделала более восприимчивой и раздражительным. Теперь она не резала органы, как те птицы своими стальными чумазыми перьями, не выворачивала беднягу наизнанку, а просто ныла, тупо и безжалостно, как бы предостерегая волка, пытаясь заставить бросить всю эту затею и вернуться в лагерь, напоследок искупавшись в чудесной воде из того ручья…
- Ладно, за мной! Держимся ближе друг к другу, в случае угрозы тихо пробираемся через ветвитсый голый кустарник: к ядовитой листве не приближаться. Надеюсь, все умеют красться? – фамильярно выкрикнул переярок, сам испугавшись своего голоса. Вполне возможно, что среди всех чудищ, таившихся в Черном лесу, именно он, тот, кого жаждет сломить неизвестная сущность, несет для экспедиции наибольшую угрозу.
Без сомнения, опытные состайники готовы противостоять любым казням коварной заразы, но что, если опасность исходит не от этого места, а от одного из них?
Нет, так не пойдет. Лутс с трудом представлял, как выберется обезглавленный отряд из недр непроходимой чащи. Он снова боялся: уйти из жизни романтичный перярок рассчитывал общепризнанным героем, а не слабовольной марионеткой темных сил. Это не входило в трудный и так долго им лелеянный план по спасению леса, и вносить данный пункт он отнюдь не собирался.
- Ну, Древень, не подведи. Мы выдвигаемся, - хрипло выдохнул волк, переступив барьер.

Будто легкая прохлада прошлась по спине Рахо несмотря на то, что погода стояла жаркая и душная. Этот холодок был легким предупреждением. Он будто шептал "опаасность....берегись". Это так говорил с волком инстинкт, он всегда предостерегал его, он был рядом всегда, где бы южанин не находился. Он был рядом с любым волком, он говорил со всеми, но не все могли его слышать и прислушиваться к его предупреждениям. Иногда от его слов можно было отмахнуться, отвернуться и пойти в другую сторону, оглядеться и понять, что все тихо, но сейчас был не такой случай. Сколько Рахо не смотрел в лес, сколько не втягивал носом воздух, никак не мог понять, что его так настораживает, что-то мрачное витало неподалеку.
Киан сверливший все это время лес, вдруг перевел глаза на Лутса, будто прожигая его насквозь. Что-то он скрыл, что-то недосказал, но не про Лес, про него он сказал все, что знал, скрыл он нечто о себе. Это было плохим знаком, который тревожил не только его одного. Переведя взгляд, он заглянул в глаза Херебард, от которой тоже ничего не скрылось. Киа незаметно кивнул ей, говоря о том, что все видел.
Если это повторится мы можем все пострадать.
Недосказанность. Как часто из-за неё вокруг страдают? Да постоянно. Когда воин идет на поле боя он должен быть полностью уверен в своих товарищах. Доверие - основополагающая любой стаи, группировки. Даже в таком деле как это спутники должны быть одним целым. Они должны иметь некую установку, на тот случай, если случится нечто опасное. Кто-то должен защищать, кто-то делать то, что требуется, а кто-то подстраховывать всех, быть готовым заменить любого.
Рахо еще раз оглядел спутников, спрашивая себя доверяет ли он им.
-А почему нет? Волчица - лекарь, в случай чего подлатает. Лутс хоть и молодой, но все же ответственный волк, думаю он осознает, что ведет за собой других и то, что на его плечах лежит ответственность. Думаю да, я могу довериться им, в свое время я обещаю быть верным им и защищать их.- ответ тут же пролетел в голове волка, успокаивая его.
Без лишних слов Киан поравнялся со спутниками, вставая с другой стороны от Проводника, и даря им почти незаметную улыбку, которая вместо любых слов поддерживала слова Херебард. А затем сделал несколько уверенных шагов через Барьер.

Лутс печально покосил взгляд на непроходимую стену корней, с досадой махнув хвостом. Конечно, он был готов к различным трудностям в этой предстоящей быть непростой экспедиции, но что б его даже не пустили в Черный лес, чтобы он мог лицом к лицу встретился с ожидаемой опасностью…
Ноющая боль тем временем почти прошла. Только немного посасывало под ложечкой, напоминая о минутной конвульсии, когда волк чуть не потерял самообладание. Досадно.
Летаргия была бы явно разочарована своим учеником: вот так просто взять и запланировать поход, не убедившись, что Древень снимет барьер, было до жути легкомысленно и, вообще-то, в духе Лутса.
— Хэй, ты так веришь в эту свою корягу, поверь и в нас хоть немного! – вмешалась Херебард, ободряя потерявшегося волка. Хорошо, что с ним понимающие спутники: от такой неудачи не застрахован никто. Особенно, если ты ведешь группу в первый раз.
Да, немного самонадеянно было взять шефство над двумя более опытными волками. Они бы может не сразу, но в итоге обязательно нашли бы выходи из этой ситуации. В голове же переярка было совсем пусто. Хотя… Кто бы помешал ему посоветоваться с ними? Разве они не одна команда?
- Ну… Что делать будем? – вопросительно кивнул на барьер Лутс, попытавшись просунуть лапу в щель. - Маленькая. И навряд ли мы найдем больше. Лезть наверх?
Рыжий осмотрел черные извивающиеся корни, скребущие своими переплетениями небо. Сорвешься с такого – все кости переломаешь. А ведь потом еще спуститься нужно.
Надо отметить, что Лутс вообще не представлял, может ли волк взобраться на такую высоту, пусть даже по прочным извилинам корней. На секунду перед его глазами всплыл нелицеприятное зрелище, представляющее собой трех волков, карабкающихся к вершине купола барьера. Может там дыра есть покрупнее? Хотя нет. Точно нет.
- Да, глупая идея. Даже если мы взберемся каким-то чудом на самую вершину, пользы от этого будет немного, - все сетовал переярок, от волнения бубня слова себе под нос. – Может артефакт есть какой? Который может рост уменьшить, что б между корней легко проскочить…
На этом фантазия рыжего иссякла полностью. Он с исступлением смотрел на уже осточертевшие корни, жонглируя пустыми мыслями в голове. Можно бы было попросить Древня немного приоткрыть барьер, но кто знает, как на него после этого будут смотреть состайники. Особенно, если ничего не выйдет.
- Великий Древень, хранитель Черного леса, - уважительно склонил голову переярок. – Мы, охотники, снова собрались, чтобы взять реванш у скверны и отстоять лес. Пропусти нас за барьер, могучий дух, и мы клянемся сделать все, что в наших силах.
При произнесении последних слов шерсть на спине волка встала дыбом. В прошлый раз древу пришлось приманить отряд при помощи волшебства, чтобы поговорить с ними. Услышит ли он слова рыжего сейчас?

Препятствия всегда можно преодолеть и обычно для достижения цели можно выбрать разные пути, сложные, легкие, необычные, необходимые, иногда приходится перебегать к совершенно разным, непостижимыми способам: можно пройти через горы, а можно их обойти - оба пути приведут тебя к одной цели, но путь который ты выберешь покажет тебе цену и необходимость данной цели. Один откроет глаза на прекрасный, но местами опасный мир, другой распахнёт твоё сознание на что то более значимое, чем то, к чему ты сейчас идёшь.
Рахо стоял перед сплетением из корней, что образовало собой некий барьер, заграждающий путь волкам. Внимательно изучив все вокруг (пройдя несколько шагов в одну сторону, а затем в другую) волк в голове вывел заключение, что данная преграда не преодолима для них в этом направлении, но вдруг есть возможность зайти с другой стороны? Развернувшись к товарищам, впиваясь взглядом в Лутса, его так и подбивало спросить «А нельзя ли объяснить этой коряге, что мы хотим помочь?» Но ответ напрашивался сам собой, иногда невозможно объяснить волкам, что ты пришёл с добрыми намерениями, что уж говорить о деревьях, хотя порой кажется, что они намного умнее некоторых особей.
Киан в данном вопросе хоть и не был окончательным скептиком, как никак он он некоторое время жил с ординосцами и видел достаточно, а слышал ещё больше, но явно сомневался что что то получится, особенно с просьбами и разговорами.
- Может лучше сделать какое нибудь подношение? Или поклясться что мы спасём его?- волк подошёл к спутникам, занимая место рядом с Херебард и глядя на неё ища поддержки. Он видел, что волчица тоже не особо верит в разговоры с деревьями, может вместе они придумают что то другое. - Может стоит узнать об артефактах или кристаллах?- в данные вещи Рахо верил намного больше чем в разговоры, вдруг Древень скажет что ему что то нужно, или подскажет что его спасёт. Что то конкретное. Что то необычное. Или ещё лучше: загадает загадку, которую они должны будут разгадать. Кто знает в какую сторону повернет их судьба, чтобы они достигли своей цели.

Тишина.
Похоже, Лутс вновь опростоволосился. Конечно, кажущиеся столь близкими деревья, расположенные за этой мерзкой оградой все еще шумели, но вот Древень молчал. Неприятно.
Сегодня, казалось, все было направлено только против Лутса. То эти коряги не дают войти в лес, то голоса в голове, то вот единственное могущественное существо, имеющее власть помочь охотникам в этой ситуации будто нарочно не замечает их. Рыжему было противно думать о том, каким недотепой он уже смотрится в глазах состайников, вызвавшихся пойти с ним. А ведь экспедиция даже еще толком не началась!
Хвост волка стыдливо поник. Оборачиваться к остальным переярок не посмел, боясь укоризненных взглядов, но даже это не спасало его внутреннее самочувствие от краха: изрядно полинявшая за весну спина прямо-таки и горела от уничтожительных взглядов, которые уже успел себе нафантазировать Лутс еще во время безответного взывания к силе Древня. Не похоже, что защитник леса хорошо справлялся со своими обязанностями, или наоборот, видел в волках (а в частности в самом переярке) угрозу, которая может повредить ему больше, чем сама зараза. До чего же глупо.
Но стоять просто так спиной к товарищам определенно неправильно. В конце концов, от них поступало несколько здравых предложений. Рахо, к примеру, упомянул что-то о артефактах и кристаллах. Возможно, если они обсудят этот вопрос, положение изменится в лучшую сторону?
Но посмотреть в сторону других волков оказалось не так-то просто: Лутс боялся осуждающих взглядов в лоб, но пути назад не было. В воздухе повисло неловкое молчание, вызванное отсутствием ответа от Древня, так что переярку предстояло вскоре вновь взять инициативу в свои лапы.
С тяжелым хрипом вобрав побольше воздуха в ноющие легкие, он уже собрался обернуться к товарищам, но тут его уши уловили громкий свист, донесшийся со стороны ограды. Рыжий тотчас вскинул голову, опасаясь увидеть камнем падающих с небес птах, что стали его ночным кошмаром после предыдущего посещения леса, но пространство над ним казалось все таким же спокойным, слегка омрачаемым чернеющим в высоте куполом барьера.
Секунда – и потерянный взгляд Лутса уже устремлен вниз. Из его тела торчала длинная игла, настолько тонкая, что с легкостью пронзила грудь волка без малейшего для него дискомфорта. Боли не было.
Судорожная паника вмиг захлестнула рыжего. Опасаясь нового выстрела, он молниеносно припал к земле, прижавшись к толстому корню. Теперь с той стороны барьера наверняка можно было заметить лишь часть его спины и уши, что опять же было не идеальной защитой.
- Быстрее, в кусты! Ложитесь! – сдавленно прокричал переярок, возможно, слишком поздно. Игла, выпирающая из его тела, неровно покачивалась в такт дыханию, не причиняя заметных неудобств.
- «Что же это за чертовщина такая?», - практически обреченно спросил сам у себя Лутс, пытаясь мельком подглядеть в щель между корнями. Непременно стоило хотя бы знать, как выглядит это нечто, хотя все внутри волка уверенно протестовало против этого.