Чёрная волчица стояла облокотившись об тёплое плечо Дэлилы. Ей, конечно, было приятно за столь радушное приветствие, но она и не забыла, что этим тоже пренебрегать не стоит. Всего должно было быть в норму. Кровь посмотрела вдаль, где тянулась вся территория Валькирий. Дома.. Это мысль взбодрила хищницу и та почувствовала несгораемый поток энергии, который привёл её в чувства. Блю перевела свой вес на все четыре лапы и теперь, перестала опереться об надёжное плечо Дэл. Посмотрев на состайницу, молчаливая великанша всё таки произнесла пару строк :
- Благодарю вас. Мне намного лучше.
Тварь медленно отошла в сторону, встав рядом с Джелани. Дэлила толковала о погибшей Еве, говорила очень много одобрительных фраз. Что-то про стаю. Хищница не особо вникала в это, в принципе, как и всегда. Сейчас, волчица хотела видеть Холли, родное логово. Душа несгораемо тянулась куда-то далеко от тех кровавых мест, ибо доброта породила гнев в этот час. Как же погибла Ева, наверное, для многих это останется вопросом. Блю не старалась ломать голову об её смерти, ведь кто-то же нашёлся сильнее этой воительницы , чтобы забрать её душу. Воин всегда должен был готов отдать свою жизнь ради защиты того, что ему дорого. Что и сделала Ева. Может , именно из-за этого, хищница питала к той уважение, как к герою . Та отдала жизнь, чтобы спасти чьи-то шкуры. Ведь вполне возможно, что на месте этой самки могла оказаться и великанша, но видимо, Калахира снисходительно обходит чёрную демониссу стороной, остовляя Блю на лакомый кусочек.
О Боги, что же вы мне уготовили.
Незамедлительно, хищница направилась следом за группой волков, возглавляемой Дэлилай. Медведица неспеша тянулась в заде,  таща мёртвые тела. От запаха уже начавшегося разложения плоти, у хищницы невольно притупилось обоняние. Опустив морду чуть нижу, демонисса вырвалась вперёд, дабы не чувствовать запах смерти.
Эти родные земли так греют душу, но в другое время отягощают нутро. Ибо нет побед, без потерь... И это главное во всей жизни.

переход куда-то  за ведущей ----------->

Отредактировано Blue Dark (2013-11-30 15:07:26)

186 год. Зима.
Новое начало.

“С того как я ушла, многое изменилось. Не знаю, насколько это было правильным решением. Но тогда мне казалось, что это единственный выход. Бежать. Бежать, не разбирая дороги. Хотя, даже сейчас мне кажется, что лучше быть растерзанной кем-нибудь из… - голос в голове на секунду затих, и Иса кинула короткий взгляд на большую темношкурую волчицу, шагающую неподалеку. Больше, крепкое тело. С телом альбиноски даже рядом не стояло. Сильная спина, даже взгляд у волчицы был какой-то сильный. Сразу было заметно кто она. А она – Хельга. Ведущая Валькирий, - из… этих.”
На этом краткий диалог с собой оборвался. Альбиноска опустила голову и могла только разглядывать колючий снег перед своими лапами, отмерять шажки и мучительно ждать дальнейшего распоряжения судьбы. Не раз задаваясь одним и тем же вопросом, волчица никак не могла найти на него ответ. Неужели, она настолько не проворна? Не умеет делать лапы с территории чужаков или попросту быть осторожной? Или ей просто не хотелось? У было цели больше. Не было желания прибавлять шагу, спрятаться, убежать. Хотелось страх с непокрытой головой встретить, отдаться ему. Да и… бежать тогда, наверное, было бесполезно.
Мороз щипал за лапы. Иса иногда ускоряла шаг, чтобы не отстать от Хельги. С одной стороны альбиноска очень боялась сделать что-то не так. Не потому, что не хотелось прощаться со своей жизнью, а потому, что не хотелось быть обузой для темношкурой хищницы или доставлять ей лишних хлопот. Впрочем, быть обузой у бывшей лигийки получалось отменно. Не раскалывалась, не говорила о событиях в стае, не рассказывала о бегстве, не говорила ровным счетом ничего! Какой был от этого толк? Иса понимала совсем немного. Эта политика стай, территории, междоусобицы, сильный холод. Все сливалось воедино и главы стай искали какие-то методы, чтобы прокормить своих подчиненных и себя.
Под взглядом Хельги становилось неуютно. Иса ежилась. Но возможности скрутиться в клубок не было. Холодный, бесстрастный взгляд и голос ведущей вселяли в альбиноску далеко не спокойствие. Наверное, она бы чувствовала себя в больше безопасности, если бы Хельга рвала и метала. Тогда, может быть, Иса бы даже попросила себя убить. Потому что потерялась совсем. А чтобы найти свое место, потребуется родиться заново. Но Арашу явно не хотела смерти волчицы. Оставалось одно – разобраться. Наказание это  или благодать?
В ответ на слова Хельги Иса осталась смиренно молчать, потому что не знала, что сказать ей. Она хотела поднять было пасть, и сказать хоть слово, но слова так и не вырвались. Повисли в воздухе, превращаясь в облачко пара, вырвавшегося из пасти у альбиноски.
Междулесье. Граница. Запахи смешиваются. Иса теряется. Глубоко дышит. Ей самой непонятно, чего она боится. Да и боится ли? Легкая дрожь пробирала все тело. Уж очень хотелось, чтобы кто-нибудь оказался рядом и прошептал на ухо: «не бойся, все будет хорошо. Я храню тебя.» Но нет. Ничего нет. Тишина и пустота. Иса хотела посмотреть на Хельгу, но получилось только опустить голову еще ниже. Слова растворились в воздухе. Недосказанные.

Новое начало. "Гнев Севера".
И только когда одна из редких снежинок попала разведчику в нос, тот ненадолго прервал свою речь, тряхнув головой. Вообще, снегопад в этой части Острова — явление краткосрочное и несерьезное, но сегодня что-то особо тянуло приветом с северных гор.
- ...А значит, ориентируясь и отвечая только за одну территорию, бойцы начинают теряться при патрулировании новой местности..., - продолжил прерванную мысль Адам, изредка поглядывая на верхушки холмов. Он помнил, как еще не пробовавшие крови солдаты растерялись на восточной границе, поменявшись буквально на один день с разведчиками — в итоге, нарушили один из пунктов закона стаи. "Каждый нарушитель должен быть убит, если отказывается уходить". Сам кодекс Клевец успел выучить, частенько ловя стайных за совсем, казалось бы, мелочными нарушениями, правда не произнося своих догадок вслух —  пока еще все живы и целы, враг, пускай и не дремлет, но и нападать не торопится — недавняя слава легионеров закрепила в глазах жителей Острова слухи о диких воинах, свергнувших сам Первый Ветер.
- ...и деление состава на отделения лишь по врожденным физическим качествам, с данной точки зрения, может быть не совсем целесообразным. Всегда так. В преобладающем количестве населения стаи, как говорят, силушка по жилушкам огнём бежит, да вот только привыкшие тренировать свое тело не особо заботились о более тонких и премудрых вещах. Были еще на земле такие, умудрявшиеся в себе сочетать и гибкость ума и ловкость в бою, но их поменьше.
За умение расплетать клубок мыслей в стройную речь Адамска неоднократно благодарил Айдахо. Там, после красноязычного Тринидада, уже ничему не удивлялись.
Четырехлетний волк уже и позабыл, что был отправлен сюда изначально по чужому указанию, пусть и по своей воле. Запад не оказался таким уж безумным местом, как его описывал более беспокойный Триатлон, и только воспоминания о войне напоминали светлошкурому, что эти ребята готовы убивать неверных и слабых. Довольно быстро освоившись, самец за пару недель успел узнать основные когда-либо происходившие события, старые порядки и неуставные традиции. Один из них новичок испытал на своем опыте — каждого прошедшего процедуру принятия имел право ровно на неделю «присвоить» себе один из более матерых кобелей. Тот обязан был оставлять своему «начальнику» кусок побольше, делиться любой услышанной информацией, выполнять мелкие поручения, и не огрызаться, слыша в свой адрес «валькирия». Попробовавший настучать вышестоящим на приемлемую жизнь в стае мог не рассчитывать. По истечению недели новенький, коль все выдержал, объявлялся полноправным членом стаи и мог в тот день первым приступить к еде среди основного состава. Адам, недобро косясь на своего «начальника», неделю вытерпел, но не особо расстраивался, когда тот замерз насмерть на севере. Он потерял боеспособную единицу, а не друга.
Не самые радостные вести с холода намекали, что во внутренней структуре и впрямь лучше что-то подредактировать — новому вожаку новый строй.
«Не больше чем ты на себя, дедуля», - как-то мимолетно и беззлобно пронеслось в голове — не смотря на появляющуюся седину, Отто мог заломать любого особо выпирающего или непослушного подчиненного. Не удивительно, что тогда на озере никто не встал у него на пути. 
Клевец понимал, что со стороны его слова о вопросе должности могли прозвучать если не неожиданно, то смело. Но будет ли лучше, если промолчать? Неизвестность всегда пугает, а здесь — пусть сразу в лоб, но зато без оговорок. Разведчик оттянул уши назад, немного уменьшаясь в размерах — признавал власть над собой.
- Я не подведу, - уверенно обронил молодой, поднимая голову и глядя на вожака.  Пусть только судьба даст ему шанс, а там...
Резко насторожиться заставил вой с ближнего расстояния. С земель амазонок?
Так и есть. В междулесье их ждали две волчицы. Одну из них, черную — Адам запомнил, хотя видел ее во время патруля лишь раз. Руководителей забывать грешно. А вот белоснежную прямо с ходу распознать не удалось. Светлошкурых он, будучи личностью склонной к войне и ее интригам, старался обходить стороной — не стоит ворошить воспоминания об Арашу и ее дочерях.
Незнакомка демонстрировала на редкость несвойственную боевым дамочкам робость и слабость, словно здесь...чужая?
Оторвав от нее взгляд, разведчик многозначительно посмотрел на Отто.

Незнакомых запахов стало больше на две единицы. Внутри что-то сжалось и замерло. На мгновение. И не верилось, что столько шума возможно из-за пересечения одной единственной границы. И как объяснить это? Побег? Слабость? Они бы не приняли таких слов. И не зачем было говорить. Существовала ложь. Прекрасная, глубокая ложь, способная выручить из любой ситуации. Она делала шкуру водонепроницаемой; позволяла сухой из воды выходить. Но… Ложь – не удел Исы. Довольно ей. Насмотрелась она на ложь. Эта мерзость отравила ее семью. Неважно, что с самого начала находилось семейство под змеиным крестом. Но можно было его спасти.. Можно было. Надежда теплилась в сердце… довольно долго. Не умирала никак. И только недавно совсем погибла. Иса закрывает глаза, вдыхает. И чувствует, как образуется в горле царапающий ком. Неприятно. Волчица дергает хвостом. Если бы она могла сейчас на себя злиться, то непременно бы сделала это.
К волчицам пришли два самца. Оба крупные, статные. Один из них, сталеглазый и темношкурый, был больше и выглядел явно старше второго. Шрамы на морде, придающие ему еще более серьезный вид. Отто. Никогда с ним альбиноске не случалось видеться. Слышала от брата, от вестников, да и от других волков, что приходили в стаю. Но слухи ничего не стоят. Явь – дело иное. Иса немного растерялась, потому что не знала, как вести себя. Отступив пару шажков назад, альбиноска кивнула, приветствуя Отто. Потом она перевела взгляд на второго волка. Желтоглазый, по размерам чуть меньше. Но не менее интересный. Три знака. Иса на мгновение замирает, пытаясь вспомнить, где видела нечто похожее. Где, где, где. Недолго раздумывая, альбиноска забросила это дело. Результата не принесет. Разве что потом, когда внутреннее состояние станет хоть на толику спокойнее. Вместо слов волчица так же кивнула желоглазому.
Они разговаривали. Решалась дальнейшая судьба беглой лигийки. Лигийки?! Иса прищурилась и силой стиснула зубы. Она больше не хотела, чтобы ее так называли. “Хрон был прав. И почему, почему я только не послушала его раньше? Может быть, мы бы ушли вместе. И сейчас я бы примкнула к нему. Он бы защитил меня. Он бы точно меня защитил. Слышишь, Хронос?” Вырвался из пасти короткий вдох.
У Исы не было слов, чтобы вставить хоть одно. Да и непозволительно это было – прерывать беседу вышестоящих. Положение было более, чем ничтожным. Даже если и начать говорить: возымеет ли действие? Кто ты есть? Пленница.Пленникам дают слова? Последние, разве что. Альбиноска внимательно слушала. Не хотелось ей верить в происходящее. Неужели, она на самом деле идет в Легион? Неужели? По телу пробежалась крупная дрожь. Внутри что-то сжалось. Иса огляделась и поисках Хельги. Шагнуть бы к ней поближе. Несмотря ни на что, рядом с ведущей валькирий белая чувствовала себя немного лучше. Уверенней, что ли. Безусловно, раньше такого действия ведущая не оказывала. Однако в эту минуту все немного изменилось. Но Хельга беседовала с Отто. А значит, нельзя было к ней подойти. Оставалось только одно – ждать. Ждать, чуть опустив голову вниз, но уши держа торчком, чтобы не пропускать слов. “Хех” Выдохнула альбиноска, переминая передними лапами колючий снег и из последних сил стараясь зацепится за слова вышестоящих.

Незаметно темнело. Мрачные облака грозились сделать эту ночь вновь безлунной, лишив одиноких путников надежного ориентира. Скоро должны были вернуться сослуживцы с севера, обязательно вернуться – не зря каждый из патрульных знал горы как свои лапы. И дело не только в умении запомнить множество коридоров и поворотов – новичок и часа не продержится на морозе. Из города тянуло теплом, на южных границах еще жили птицы. Интересно, в случае опасности, Оплот все еще сможет постоять за себя?…
Адам послушно оставался на месте, и устав разглядывать пейзажи, вернулся к изучению самок.
Засекли на границах и отказывается говорить? Разведчик перевел взгляд левее плеча белоснежной, мысленно отпустив какую-то язвительную мысль. Обычно молчуны заканчивали свою пантомиму нападением, но эта…Кажется, желала и вовсе слиться с травой. Как за это время валькирии еще не убили ее в моральном плане? Там ведь до сих пор действуют "по праву силы".
Может, хоть на вопросы Отто ответит? Стоя перед лицом не самого добродушного и миловидного волка, мысли о помиловании должны приходить в последнюю очередь. Упрямость – очень плохая черта, худшая из всех, что когда-либо мог иметь прекрасный род. Находились те, которые  твердо мнили себя главнее всех, забывая, что сама природа не наделила их могучим телом. Но среди них можно было найти достойные примеры для подражания. Нравилась ли ему выдержка/выправка/манера поведения нефритоокой? Почему и нет. По рассказам, она заслужила уважения. Сейчас есть возможность проверить все это.
Хвост дергался из сторону в сторону. Адаму было интересно. Искренняя, осторожная и довольная улыбка на миг посетила морду айдаховца – его рвение и скрытые способности сейчас неплохо так оценили. Приятно.

------------Нижний сумрачный лес

Двигались достаточно медленно, вед Блур особо то и не торопился, в пасти его висела достаточно тяжелая ноша из-за которой затекала шея, приходилось останавливаться, немного крутить головой, а потом продолжать движение. Чем дальше отходили от центра острова, от туда откуда пришел кобель, тем теплее становилось, на мгновение показалось, словно шли они не один день, ведь никак логически не объяснить такой смены температуры, даже снега под лапами стало меньше, да и небо над головой изменилось. Повел ушами.
Впереди замаячили фигуры, какое именно количество было неизвестно - все же темно, да и деревья мешали обзору, ко всему прочему две маячащие задницы Валькирий весьма отвлекали.
Вот и деревья кончились, теперь можно смело заявить, что в междулесье собралась самая верхушка Валькирий и Легиона, уж очень солидно выглядели кобель с темной сукой. Неужели весь консилиум из-за какой-то захудалой нарушительницы границ? - не смог он проконтролировать брови и те сами поползли вверх от удивления. Слухи ходили, что трупы чужаков на границах этой объединенной стаи, а тут, такой кипишь из нечего. Снова остановился лишь на мгновение, а после продолжил шествие, вскинув голову и всматриваясь в нового Альфу Легиона - не Дикий он, а значит Легион не Легион.
Остановившись на почтительном расстоянии, Акварес отпустит косулю, которая с шумом приземлилась у его ног, разноцветные глаза скользнули по Исе, которая стояла тут словно распятая, и остановились на Отто. Его морда слишком знакома, только вот шрамами обросла, да сединой покрылась. Время никого не щадит. Никого кроме Агвареса.
Прижав уши и чуть опустив голову в поклоне, черный кобель ждал когда ему дадут словно, выражая всей своей персоной лишь почтение и уважение.
Я тут, моя маленькая звездочка, тут. Теперь все хорошо.
Замер, прислушиваясь к остальным. В любом случае он пришел сюда за сестрой, если суждено остаться - останется, если суждено дать бой - даст.

Почти через равные промежутки времени Вольтер лениво оборачивался, дабы проконтролировать, не идёт ли кто-нибудь вслед за валькириями, легионером и... пока непонятно кем. Серые глаза пробегали по горизонту, уделяя особое внимание крупным объектам, за которыми можно было спрятаться. Вольтер умел и любил быть замыкающим. За тобою никто не следит, зато ты можешь беспрепятственно наблюдать за всеми, кто идёт рядом. При этом нужно выполнять несколько простых условий: либо просто проверять, нет ли позади хвоста, либо ещё и легонько заметать следы. Последнее волк в этот раз решил опустить, ибо не было смысла: минут через двадцать на землю наверняка вновь обрушится беда в виде снегопада, которая заметёт всё за Вольта.
Иногда чёрному приходилось останавливаться, поджимать переднюю лапу и с неприкрытым недовольством поглядывать на впереди идущего чужака. Оный, вздыхая, останавливался, чтобы покрепче схватить тушу косули, а иногда, чтобы просто перевести дух. Забавно было слушать, как ворчала и фыркала одна из патрульных. Её недовольство имело какой-то необычно сдержанный характер. Будь на месте упрямца любой самец, называющий себя легионером, она б наверняка принципиально встала бы в позу и начала добиваться того, чтобы волк оставил тушу на границе. Чудесное отсутствие ярлыка позволяло чужаку беспрепятственно не прислушиваться к пожеланиям патруля. С другой стороны, самки наверняка уже видели этого волка в рядах Легиона. Почему же, в таком случае, они не преграждали ему путь и не просили оставить тушу в своём обыкновенном приказном тоне? Может, они купились на лесть? А может, были голодны и наслаждались запахом не так давно убитой косули?
Эти размышления стали неважными, как только делегация прибыла к месту назначения. Вольт верно определил направление, в котором нужно было искать Отто, и был этому немного рад. Рядом с вожаком, точнее, напротив, стояла незнакомая Вольту белая волчица. Поди, одна из Валькирий. Поэтому воин, не заинтересовавшись, проскочил её. Далее, он осмотрел тёмную шкуру с изумрудными глазами. Хельга. Волк её знал, но страсти не питал. Самка есть самка. Однако поклона она достойна, ведь амазонок в свои сильные лапы взяла именно она. Последним Вольтер заметил разведчика. У них были довольно прохладные, нейтральные отношения, поэтому хищник вскоре вернулся к тому, что происходило между Белоснежкой и, непосредственно, Фюрером. А там однозначно что-то происходило.
Двигаться дальше волк не стал, он остановился чуть позади всех новоприбывших, выбрав довольно удобную и привычную для себя позицию пассивного наблюдателя.

Отредактировано Вольтер (2014-03-01 23:15:49)

Все эти секунды, тянувшиеся часами, сошли бы за заранее приготовленную пытку. Одни и те же слова повторялись раз за разом, только с меньшим интервалом и с меньшими эмоциями...
А еще становилось слишком тесно. Влажный растительный запах да запах вышестоящих постепенно стал перебиваться новыми, многочисленными. Шли двое своих и незнакомец. Позволив себе отвлечься от процесса поверхностного допроса, Адам просил короткий взгляд на прибывших. Валькирия его не заинтересовала, на стайного он успеет налюбоваться, а вот первое впечатление о новеньком сложить стоит. Оно, как говорят, образуется в первые семнадцать секунд. Моргнув, разведчик ощутил дуновение прохладного ветра и словно легкое покалывание в области трех знаков — работает, родимый, поможет сохранить рассудок. Черная шерсть, рваное тело и разноцветные глаза уже не внушали доверия, и пускай фигура держалась покорно — смерть, жизнь и сон давно научились ломать зеркала.
Вовсе не необычный случай, но позволит позабавиться позднее.
А вот раскатистый дикий рык заставил на миг позабыть о тонкостях происходящего и напрячься. Не к добру медведи, особенно учитывая сменившийся климат. Даже не требовалось ждать приказа Отто — кроме отступления ничего лучше в голову не придет. Не бороться же с ним.
Голубка сама приблизилась к нему, в любой другой момент Клевец бы победоносно усмехнулся, но хмурость пока стала лидирующей эмоцией. На время.
- Уходим, - бросил он Исе, дополняя слова призывными движениями хвоста. На прочих он более не смотрел — но не обрадовался, если бы кто-то проследовал за ними.