Лежащая ничком туша содрогнулась, когда кристаллик с шелестом рассыпался. Тирца отпрыгнула назад подальше от цветной дымки, обеспокоенно присвистнув, и неуклюже приблизилась вновь. Ворона не ошиблась (наверное), однако на искаженной болью морде тигрицы с легкостью читалось желание убивать. Кошка сморщила переносицу и медленно, прерывистыми движениями оскалилась, пожирая взглядом спутницу. Бледный, обескровленный язык прошёлся по губам, собирая остатки волшебной пыльцы, и Циннамон тихо зарычала, словно эхом отраженный раскат грома. Очень далекий и уже совсем не грозный отзвук.
Тирца волновалась. Она попрыгала на месте, будто и не замечая испепеляющего взгляда страдающей королевы; посмотрела вслед песчаной псине и гулко каркнула. Эта зараза будто знала, что у пернатой припасено еще кое-что. Вот только на сей раз Тирцу одолевали сомнения. Оставшийся под крылом колкий трофей, словно обмотанная мелкими нитями палочка, был не столь прост. Именно к нему отчаянно тянулся, оставляя кровавый след на мёрзлой земле, молодой волк, чья дерзость довела до непоправимых последствий. Даже когда ворона начала выклевывать ещё теплые глаза, он всё скулил и тянулся изуродованной мордой не к разбитым, потускневшим кристаллам, ворохом смешанным с грязью, а именно к этой золотистой веточке. Она немного посверкивала голубым огоньком, и ворона пялилась на манящую блестяшку. Задумчиво потопталась лапками по черепу. Если он хотел отомстить и нанести последний удар - было поздно, Циннамон уже ушла, пусть он не мог видеть этого пустыми глазницами.
Значит, дело было в другом. Тирца тогда быстренько вытащила амулетик из лужицы, покрутилась возле волка, с искренним любопытством наблюдая, как он чует его и бессильно мечется из стороны в сторону вслед за вороной. Конечно, отдавать находку птичка не стала - она блестела, немножко искрилась и наверняка приятно пахла, раз уж этот бедолага так хорошо её чуял; отличный аксессуар, не мешающий полётам!
Сейчас "веточка" лежала между ней и её королевой. Ворона прижала лапкой артефакт, пытаясь отодрать от него прилипшую нить, однако та лишь вытягивалась, обматываясь вокруг клюва. Циннамон вновь рыкнула, на сей раз приподнявшись на передних лапах; когти истово вонзились в песок, издав при этом нестерпимый скрип. Тирца взъерошила перья и резко взмахнула головой, заставив артефакт повиснуть на упрямой нитке; в этот раз она не смогла бы втихаря его куда-нибудь всунуть. Тигрица смотрела неотрывно. Немного неуютная ситуация, однако ворона знала, что в таком состоянии хозяйка ей не навредит; потому импровизированный целитель вспорхнула вверх, роняя амулет точнёхонько на нос хищнице. Циннамон со стоном мотнула головой, жмурясь. Наверняка она скинула бы артефакт с морды, но нить, зацепившись за ухо и скользнув на загривок почти с разумным проворством, не позволила "веточке" упасть на песок. Затерявшись в шерсти на груди, амулет скрылся из виду, и ворона разразилась серией тревожных горловых щелчков.

Тёплым комочком на груди свернулась ненавистная магия, и Циннамон грубо заворчала, переваливаясь с бока на бок. Успокаивающие волны ласкали истерзанные мышцы, когда тигрица приподнялась над землей на передних лапах, прижимая уши так плотно, что они почти полностью терялись на фоне густой шерсти. От хищницы всё еще попахивало могилой, но Ци уже готова была перекусить пополам свою ворону. Тирца благоразумно держалась в стороне, полная самодовольства. Ей было нисколечко не стыдно, и в живо поблескивающих глазках-бусинках можно было заметить безудержное веселье. Она - героиня! Она - спасительница! И она наверняка сложит о себе хвалебную песенку, которой будет выносить мозг своей хозяйке. Тирца это наслаждение заслужила.
А вот песчаная... Что ж, её заслуги ворона тоже признавала. В обычной ситуации Тирца с высокого полёта нагадила бы обидчице на голову, попутно собрав своих сестричек и устроив фееричное соревнование по меткости, но стаи поблизости не было. Да и боязно как-то... Хлопнув крыльями по песку, птица вспорхнула на высокий уступ, решив, что на сегодня её долг уплачен.
- Ей тоже это не нравится, да? - сухо и совершенно внезапно заговорила Циннамон, следя взглядом за спутницей. Ворох голосов вновь из памяти назойливо шептал обрывки фраз, и кто знает, не звучали ли среди них её собственные слова? - Загадки, сказки, легенды... - тигрица будто и не замечала собеседницу, принявшую непритязательную позу. - Разбирают всё, ломают, словно птичьи гнёзда ради ярких скорлупок пустых, мёртвых яиц. И птицам некуда вернуться.
Тирца вдруг поёжилась, убавив радость в сердечке. Ей не нравились речи Цинны, наполненные пеплом и дымом, которые будто навсегда застряли у той между ребёр. Или это просто побочное действие артефактов? Сейчас пройдет? Да?
- Так и конец света проспать можно, - проронила тигрица после долгой паузы. - Или же проснуться лишь к его началу.
Ощущение тепла пропало, но Цинна всё еще не двигалась с места. На сей раз она глянула на проводницу, без привычной улыбки да и вообще без всяких эмоций. Тигрица сердилась за вольность, но всё же была счастлива избавлению от мук; казнить Тирцу она передумала.

[indent] Она была странной и находилась достаточно близко, однако у Циннамон не возникало порыва откусить неприятной волчице морду. Кошка щурилась, шевеля остатками некогда шикарных усов, и покладисто пялилась в глаза напротив. Тигрица не слишком жаловала фокусы, при этом нисколько не смущаясь того, что сама же за ними и пришла — сомневаться в своих действиях она не умела. Если некоторые жили днём, то Цинна жила мгновением, и тем не менее смотрела много дальше некоторых из звериного царства.
[indent] И у собеседницы её тоже были некие... претензии к миру. Это чуяла даже Тирца, задумчиво прищелкнувшая клювом на длинной фразе волчицы. Ворона не отличалась живой сообразительностью, и поэтому поглядывала на каменную морду хозяйки, пытаясь прочесть мысли и намерения. Циннамон всё еще выглядела печально, и так же печально от неё попахивало, однако держалась королева с прежним достоинством. Вот она приподнялась, горой возвышаясь над собеседницей, расправилась и взъерошила меховой воротник.
[indent] — Писать истории — не моё дело. Я не нуждаюсь в стаде овец, выкрикивающих моё имя, — спустя некоторое время проронила тигрица, деловито вылизывая грудь. — Мне плевать на ваше мироздание и на то, что вы считаете святым. Я просто ищу тех, чьи цели совпадают с моими. А конец света — не моя цель. Остановить его возможное приближение... Что ж, если волчий народ настолько грешен, что зашла речь о конце, то сие ближе к истине.
[indent] Циннамон зацепила резцами кристаллик, выдрала его вместе с парой шерстинок и бесцеремонно уронила его в песок.
[indent] И ещё один.
[indent] — Когда я искала правды на равнинах, мне говорили многое, - размеренно молвила Цинна, не глядя на собеседницу. Кристаллы, частью покрытые пеплом от сожжённой шкуры или же кровью, продолжали тихо падать ей под лапы. — Это наследие предков, — шлёп. — Это осколки звёзд, упавших на Остров, — шлёп. — Это слёзы первых волков...
[indent] Тигрица склонилась над волчицей, почти шевеля тяжёлым дыханием песчаную шерсть.
[indent] — Сколько морд, столько и объяснений. Какое дашь ты? — в глазах Циннамон плескался живой интерес. Она явно относилась к тому типу личностей, которые привыкли преодолевать препятствия, а затем методично их расчленять, выискивая правду.

Отредактировано Циннамон (2018-03-29 21:29:04)

[indent] Рассказы о людях. Ох. Ци презрительно приподняла верхнюю губу, позволив кончикам клыков на мгновение показаться. Ещё одна язва на теле Острова - провонявший псами, железом и гниением Город в центральных землях. Поговаривают, что некогда именно эти земли принадлежали кошкам всех мастей. По крайней мере, так рассказывала детям взбалмошная тигрица-мать, когда снисходило на неё редкое желания поучать отпрысков. С её рассказами Цинна впитала ядовитую неприязнь к двуногим, которая лишь укрепилась в ней в период затмения.
[indent] Тирца тоже чувствовала дурманящий прилив негодования. Люди! Город! Клетки! К крысам все лекции, вороне было противно даже вспоминать о первой своей жизни до встречи с королевой. Птица заклекотала, не прерывая, впрочем, волчицу; взъерошив перья, она перелетела на скалу повыше.
[indent] А вот тигрица заинтересованно приподняла нос, обдумывая слова песчаной. Она смогла отделить эмоции и воспоминания от главной мысли; впрочем, не факт, что поняла Циннамон действительно верно. Кто знает...
[indent] - Парадоксы, - хмыкнула она задумчиво, перестав следить взглядом за собеседницей, которая скрылась за её спиной. Кошка опустила взгляд на кристаллы внизу. - Нашу реальность излечит битва парадоксов?
[indent] Звучало, как очередной парадокс. Заманчиво, странно и занятно.
[indent] На фырканье и смех тигрица покачала головой. Ну очевидно же, что нет!
[indent] - Сказочки будешь щенкам своим рассказывать, - обронила Циннамон, не зацикливаясь на репликах волчицы. Больше её занимало зрелище, которое прошлые ведуны да колдуньи не показывали. Она вырастила (вызвала?) из тусклого кристалла силуэт. Пока тот рос, немного просвечивая и перетекая силуэтом, тигрица сделала пару шагов назад. Цинна выглядела всё более ошеломленной с каждым мигом. Импровизированный поклон. Тёплый, тревожный взгляд голубых глаз. Прижав уши к голове, хищница издала растерянный рык, тихий и предупредительный. Это не могло быть правдой.
[indent] - Тетис, - вырвалось среди вялого рычания.
[indent] - Как?!
[indent] Циннамон повернулась было к странной волчице, бросив на неё палящий взгляд широко распахнутых глаз, но тотчас вернулась к созерцанию брата. Тени брата. Хвост полосатой тревожно бился по песку, оставляя рваные узоры следов.

[indent] Ведьмовская волчица предоставила тигрице самой рулить ситуацией. Впрочем, рулить - сильно сказано, пока что Циннамон лишь возвращала себе связность речи и хоть какое-то самообладание. Шерсть на её загривке и далее по хребту торчала дыбом, словно драконий гребень из шипов, а уши почти полностью скрылись, плотно прижатые к голове. Дрожащие зрачки вновь впились в тень.
[indent] Умер? Эка невидаль. Все умирают. Возможно, теперь из их семьи осталась лишь одна Циннамон. Это было отчасти досадно, но на самом деле хищница не ощущала никаких горестных чувств. Они не были близки, более того - в прошлый раз он посмел противостоять её воле. Этот итог был внезапным, но всё же закономерным. Наверное, смерть от её когтей была для него наилучшим выходом... из жизни.
[indent] Тигрица подалась вперед, осторожно принюхиваясь. Она втягивала ноздрями воздух вновь и вновь, силясь узнать хоть нотку знакомого запаха, однако брат не пах ничем. Это было логично, ведь это был лишь его блёклый остаток, в то время как тело гнило где-то на дальних отсюда землях. Монна не боялась, но шаг вперед сделала более робко, чем того стоило ожидать. Глухой рокот не переставал литься из её груди, и хищница тщательно обдумывала сказанное Тетисом.
[indent] После смерти... Она никогда не думала, что конкретно будет после смерти. Наверное... Темнота. Чернота. Забвение. Наилучший исход, покой и пустота. Однако вот он, Тетис; перед ней стоял её брат, ничуть не изменившись после того, как сдох где-то под кустом. После того, как его шкуру пробили крепкие клыки падальщиков, как его глаза растащили бойкие вороны, а легионы червей очистили кости добела. Полосатое тело пробила крупная дрожь. Циннамон почти физически ощутила протянутый куда-то за холмы и леса невидимый магический повод, что привязывал её тело к блохастой псине. Она ненавидела его, ненавидела её, и что же теперь?
[indent] Циннамон опустила взгляд вместе с Тетисом. Вниз, на песок, который теперь напоминал кладбище. Однажды тигрица следила за тем, как люди обращаются с умершими - кладут их в ящик и зарывают в землю в одном месте. Тогда голодная кошка надеялась поживиться, незнакомая с обычаями двуногих созданий, и произошедшее её немало поразило и вызвало вполне законное отвращение. После смерти твоё тело принадлежит миру. Нет смысла благодарить каких-то духов за добычу, незачем тискать оленят и вылизывать мышат. Каждый в своё время издохнет и вновь вернется в круг истинной жизни, в этом нет ничего постыдного. Люди хоронили себя в дереве; значит ли это, что звери хоронили себя в камне?
[indent] После смерти и Циннамон превратится в жалкий блестящий кусок, который будет болтаться на шее какого-то волка, словно налипший комочек грязи? После смерти её дух будет беспрекословно исполнять волю того, кто наткнётся на этот кристалл? Её часть вплавят в очередной нелепый артефакт, который будет использован в низких, мелочных целях?
[indent] Сколько гордых, независимых душ при ней и против неё использовали эти ничтожные псы?
[indent] Циннамон взорвалась рёвом, словно прорвавшая ледяную броню река. Тигрица рывком приблизилась к песчаной волчице, и по ней можно было сказать, что сейчас прольётся кровь. Однако ярость и агрессия не были направлены на обитательницу здешних скал; они всего лишь были ей предназначены. Ворона тревожно крикнула. Тирца не умела читать мысли, и потому действия королевы были для неё загадкой без причин; спутница ударила крыльями о воздух, кругами заметавшись над их головами.
[indent] - Немыслимо, - выплюнула сквозь рык хищница. - Недопустимо.
[indent] Она обернулась, обнажив клыки до дёсен. Тетис всё так же отсвечивал неподалёку. Представитель сильного племени, душу которого она самолично сдёрнула с липкой от крови шерсти убитого ею волка. Нет, в голове Цинны не возник план гордого мстителя, что будет вырезать кристаллоносцев в лесах и освобождать заточённые души, и огонь её пока не находил выхода.
[indent] Заряженное ружьё - бери да стреляй.

Отредактировано Циннамон (2018-04-10 18:05:50)

[indent] Горечь так застилала тигрице глаза, что она и не видела творящегося перед собой по-настоящему чётко. Рык постепенно сорвался тихим хрипом, и Цинна угрюмо подобралась, глядя на песочную волчицу перед собой. Вновь её поучали. Вновь собирались ткнуть носом в песок. Всё-то ты не такая, Циннамон, слишком громкая, слишком желающая, слишком жаркая. Воспитания матери ей хватило, чтобы возненавидеть все уроки будущего; и сейчас таинственное создание перед ней воплотилось именно в тигрицу.
[indent] Кошка фыркнула, мол, ты мне не мать, и отвела взгляд. Осуждала её вспыльчивость и в то же время, не разобравшись, готова была сама дать отпор. Циннамон вяло приподняла уши, облизнув морду медленным движением. На языке остался вкус пепла, пыли и песка. Чего от неё хотела эта особа? Сесть на песок обоженным задом, водить лапой по сыпучей поверхности, строить планы? Тирца, окруженная в небе копиями, выглядела перепуганной. Она ощущала повисший конфликт, но понимала, что её королева на самом деле не собиралась драться. Никто не знал тигрицу лучше вороны; поэтому, когда хищница, не ответив песочному чуду, развернулась в сторону спуска к лесам и полям, пернатая спутница слетела вниз. Прямо на тигриные следы, тонкими росчерками собственных лап нарушив их целостность.
[indent] Циннамон смотрела вниз. Возможно, она раздумывала над сказанным и делала выводы, но, скорее всего, не делала. Тирца обеспокоенно прищёлкнула клювом и задрала голову вверх.
[indent] - Не злится. Расстроена, - коротко и деликатно поведала ворона, часто бросая взгляды на хозяйку. Потом уставилась на Тетиса, который точно так же ярко, как его сестрица, реагировал на происходящее. Голос же таинственной посланницы был сух и жёсток, словно слипшиеся песчинки после дождя, что остаются на дне высохших луж. - Чувства - потому что живёт.
[indent] Предмет обсуждений наверняка расслышал каждое слово, однако, даже если и задело Циннамон подобное проявление заботы, она не повернулась в их сторону, продолжая упрямо буравить взглядом зелёный горизонт.
[indent] - Не просит помощи. Я прошу, - неожиданно дерзко выдала ворона, вызвав у тигрицы лёгкое желание придушить Тирцу. Птица, тем не менее, даже не шелохнулась, а вновь подняла голову к песчаной. - А королевой мы зовём. Я и сёстры, ей не надо, - пояснила она последние прозвучавшие претензии. - Не за короной пришли. Будет союзник, коль с поводка спусти... те. - неловко закончила Тирца, скромно потупив взгляд.
[indent] - Довольно, - безэмоционально проронила Циннамон, перестав обозревать окрестности. Она тяжелым шагом приблизилась к Тетису. Всё такой же взгляд, всё те же позы. Она молча смотрела на брата, запоминая намертво этот облик тени. Когда-нибудь ей это пригодится.

Отредактировано Циннамон (2018-04-14 11:14:58)

[indent] Запахло фактами. Даже тон странного зверя сменился с противно-поучительного на деловой (несмотря на то, что звучало всё в принципе одинаково, Циннамон про себя не могла не раскрасить чужую речь оттенками). Тигрица развернулась, отняв от брата липкий взгляд, подошла к песчаной. Ворона подумала немного и не стала убегать от приближения хозяйки; и верно сделала, поскольку самой тигрице было наплевать на всё, что она сделала. Злоба? Зачем, если цель начинает приближаться?
[indent] Благодарность? То была её суть, не геройство, и Цинна восприняла всё как должное. Гибкость разума эгоиста порой поразительна.
[indent] Хищница на миг сощурилась, послушно глядя на артефакт. Смотрела на него испытующе; будь он живым, наверняка смутился бы. Но нет, противоестественная штуковина спокойно лежала на песке, даже не отсвечивая гранями. Кошка приблизилась ещё, внимая речам и глядя на странную лужицу. В ней мелькали образы, уловить смысл которых Ци не удавалось; даже любопытная ворона, протиснувшись между двумя тигрицами, не очень-то поняла, что это было. Королева издала на последних фразах удовлетворенное урчание, тихо и коротко. Да, это было то, что нужно. Можно было класть амулет в карман-ворону и искать благодатное место... Что за место, кстати?
[indent] Циннамон подняла широкую морду, собираясь выяснить необходимую локацию, однако песчаная советчица улизнула из-под её присмотра, возвращаясь к Тетису. Тирца, занятая подбиранием Зерна, не поняла, с чего вдруг её хозяйка издала пронзительное шипение, и подпрыгнула от неожиданности, вспорхнув тигрице на затылок и тихонько почёсывая её шкуру коготками. Циннамон смотрела, вновь вскипячённая уродливым зрелищем. Она не двинулась ни на миллиметр, лишь избивала бедро кончиком хвоста; яркие глаза сузились до щёлок. Очередная показательная поучительная демонстрация. Она длилась долго, но ещё дольше длился тот период, в который ежедневно, ежечасно один из подобных её брату так же плавился в угоду плешивым шавкам. Десятки, сотни, тысячи. Рабы чужой веры, и незнание не освободит волков от ответственности, которую Циннамон вознамерилась возложить на их тщедушные спины.
[indent] Когда превращение завершилось, тигрица выступила вперед молча. Ворона на её голове встопорщила перья, неосознанно создав странную корону; Тирце тоже противна была эта магическая птица, которая была однозначно фальшивой имитацией живого. Циннамон краем глаза замечала направленный на неё взгляд песчаной, но встретила его лишь тогда, когда её когтистая лапа безжалостно впечатала новорождённую голубку в песок.
[indent] - И где же эта почва? - ровно промолвила кошка, приподняв нос вверх. Тирца поняла намёк и слетела вниз, зацепив крылом маленький бархан и оставив на нём росчерки маховых перьев.

Не обращая внимания на прилипший к окровавленным подушечкам песок, Циннамон вгляделась в представленный лужицей пейзаж. Это место было ей незнакомо и, судя по виду, находилось на юге. Тигрица не любила эти края и знала, что где-то там промышляет её младшая сестра, если та еще жива. Она не стала спрашивать ворону: с момента побега из Города птица неотлучно находилась с ней и тоже не видела песчаных тёплых берегов. Однако туда стоило наведаться - по описанию задание очень напоминало пакость самому божеству, причем из ряда вон выходящую пакость. Неосознанно Ци облизнулась, подалась вперед и сфокусировалась на неподвижном изображении. Зрение хищника неохотно воспринимало подобные иллюстрации, предпочитая отслеживать и выслеживать, приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы не упустить деталей. Тигрица тяжело моргнула, когда пейзаж сменился на волчью морду, и хмыкнула в усы.
Значит, игры?
Ей надлежало стать заботливым садовником. К делу Циннамон всегда подходила основательно и серьёзно, достаточно вспомнить долгую цепь смертей, что привела её сюда снова; кошка выглядела задумчивой и довольной. Тирца же явно уже забыла половину сказанного, и поэтому королева подтолкнула её краем широкой лапой к зеркалу.
- Помни её, - негромко приказала она, и ворона замерла, очищая память для загрузки волчьего портрета. К сожалению, много в эту голову не помещалось - приходилось чем-то жертвовать.
Конечно же, она откроет проход. Про себя Цинна засчитала это некоторой благодарностью Спящей за помощь - расширение территорий для каждого зверя на Острове было полезным приобретением. Ещё кошке не хотелось становиться оберегом того, что должно будет вырасти, слишком муторно; уж лучше она заранее удобрит землю телами противников, даст волю здешним силам, и лишь затем в беззащитную почву уронит Зерно. Торопиться не хотелось, да и смысла в этом наверняка не было. Раз есть шанс сыграть по ролям в известной лишь ей пьесе, избегать его тигрица не станет.
- Благодарю, - мурлыкнула Цинна вслед ведьме, оторвав взгляд от рассыпавшегося в пыль зеркала. Прочие песчаные создания ответили подобием прощания... Или чем это было? Не они ли пройдут через брешь, которую кошка намерена открыть. Тигрица усмехнулась, дернув ухом. - И сладких вам снов.
Тирца издала тихий, нечёткий писк, и хищница обратила внимание на свою спутницу. Ворона выглядела по-боевому, встопорщила пёрышки на затылке и спинке, чуть распустила маховые на крыльях и легонько подпрыгивала на месте. Этот задор понемногу передавался и полосатой; обернув хвост вокруг лап, она сгорбилась и наклонилась над птицей.
- А теперь найди её, - мягко произнесла Циннамон, сощурив глаза. Каким-то образом её последовательнице удавалось отслеживать всех, попавших под внимание тигрицы, будь то связавшая её артефактом Каллисто или же ведуны, знаний которых королева некогда жаждала. Кошка не вникала в детали процесса, позволяя Тирце действовать на своё усмотрение. Теперь у вороны появилось новое задание; она каркнула, вспорхнула вверх и скрылась в слепящем ореоле солнца, что уверенно клонилось к закату; Циннамон отвела глаза, не желая обжечь их светом. Птица уверенно набрала высоту, упиваясь свободным полётом; выудив из-под крыла матово-чёрный артефакт, она позволила ему скользнуть выше себя, запрокинув голову. Перед глазами отчётливо и назойливо маячил образ жертвенной волчицы; он нисколько не отвлекал привычную к этому процессу ворону, которая уверенно взмахнула крыльями, устремляясь наперерез начавшему падать артефакту с распахнутым клювом. [использование орлиного глаза]