Странные животные, эти волки... Они не самостоятельны, зависящие друг от друга существа, которым чуждо одиночество, для которых единение с собою- это гибель. Эти звери всегда шли гурьбою и в этом их сила. Стая птиц, косяк рыб, стадо диких лошадей или стая волков... Чем больше- тем страшнее, тем сильнее их воля и тем мощнее их удар.
Хгар знал это, Хгар почувствовал, что волки заметили его, однако сам не подал виду. Запах мяса тут же отошел на другой план, лишь стоило пятнистому вдохнуть волчьи запахи и понять, что звери практически окружили его.
Но волки были умны... Лишь некоторые стаи, что видел Безликий, решались слепо нападать на чужаков. Слепа нападать, получать ранения или даже погибать, просто из-за того, что в крови их пылал огонь. Глупцы...
Но эти белоснежные странники были не такие.
Зоркий остановился и демонстративно поднял свою морду к животным, ведь они могли видеть его, а он их... Пристальный взгляд обвел каждого из волков вместе, а затем останавливаясь на их мордах по отдельности. Здесь были две молодые самки, чей разум был еще не настолько глубок, однако чье сердце пылало молодостью и отвественностью. Насколько знал волков Хгар, то эти белошкурые ныне проверяли свои территории и задача их- караулить и подстерегать тех, кто решает пересечь границы. Вот только знают ли эти молодые самки, что не ровень волку рысь? Хотя, если отметить их вздыбленные холки, то можно сказать уверенно- нет, не знают.
А вот на старом самце Безликий остановился и даже повернул к нему морду, вовсе игнорируя молодых патрульных. Этот старец доживал свою бурную жизнь хромая на передние лапы, имея пелену слепоты на глазах. Однако его разум и нюх работали все так же исправно, что стоило отдать должное. Белый волк привлекал к себе внимание Рыси, шумел и всем видом не скрывал себя.
- Правильно...- подумал про себя Зоркий и улыбнулся старику, пусть тот и не рассмотрит кошачьей улыбки.
Из чащобы из лесной, придёт охотник за тобой.- Мягко растягивая слова сказал кот.- Нет незаметных волков, есть только незамеченные. Но каждого из вас рысь сегодня видит.
Серебристый кот остановился и сел. Нападут? Он разорвет их тела как следует, перед тем как издохнуть...

Напряжение, сладостное ожидание скорого боя, возможной крови, что прольется на эту землю... Всё это будоражило, будило ленивый, притупленный безмятежным вечером разум. В глазах обозначилась искорка, что должна была перерасти в азарт боя. Но не суждено ей было: на сцене появился еще один актер, а после вступила Лотос. Не понравилось Ли поведение её сородича, но промолчала, не до разборок между своими было. После она ей тягуче, медленно выскажет свои претензии. Коли выживет.
А жить Ли хотелось. Очень хотелось. Потому-то и послушалась, оставаясь на месте и переводя внимательный взор со старика на зверя, старательно игнорируя вторую патрульную, стоящую рядом. От Лотос беды, подвоха какого не жди - своя. А вот что Хааген выкинуть может - неизвестно. Славился непредсказуемостью старик, да и весьма своеволен был. Вон, как Лотос к нему: что вы тут делаете, ла-ла. Ли чуть нахмурилась. Вот правда, куда понесла его нелегкая?
Но, судя по всему, рыси такое отношение нравилось. Сел, речи говорит. Любопытно. Ли даже расслабилась немного, но, как выяснилось, зря. Птичий клекот резанул по ушам, разрушил хрупкую тишину, а после - заставил волчицу инстинктивно вскинуть морду к небесам. Там, за древесными кронами и переплетением ветвей, в облаках, парило нечто действительно крупное. И это нечто медленно снижалось, уменьшая круги. И размеры...
- Внушают уважение, - продолжила мысль вслух, отскакивая ближе к стволу дерева. Всё-таки не на открытом поле, а в лесу находятся; чтобы такое пернатое создание маневрировало среди ветвей свободно - не бывать этому! Мигом крылья переломает. Ли выжидала. Не знала, если честно, что именно ей делать и как быть. Как говорится... К такому жизнь её не готовила.
И рысь, и старик были забыты. Существовала сейчас напарница, да непонятно откуда взявшаяся птица, поражающая своей величиной. Ли затаила дыхание. Ну давай же, спускайся. Как не велик небесный хозяин - на земле он уязвим. А уж если в заросли заманить... Ли еле сдержала нетерпеливый возглас.

Лотос не всегда понимала рассуждений Хаагена. Не потому, что он говорил ахинею (по словам некоторых первородных), просто она сама до слов его ещё не доросла. Что же, к чему торопить события? Время придёт – волчица всё осознает. Однако… то, что она не до конца улавливала смысл сказанного матёрым старцем, не преуменьшало её желания того защищать. Когда то он браво сражался за земли, за своих сородичей! Сражался, оставляя о себе, как о противнике, лишь уважение и трепет врагов… Чувство того, что сейчас она, уже выросшая волчица, должна при случае защитить его – мелькало в голове. Рысь также не удержалась от комментариев и, не пытаясь больше прятаться, Лотос выпрямилась, но с земли не вставала. Навострив треугольные ушки, волчица, чуть сощурившись, оглядела кошку.
Вдруг Хааген встаёт с места и неспешно сокращает расстояние между собой и рысью, чуть прихрамывая. Тут же Лотос молнией подскакивает с земли и догоняет старика, аккуратно подходя к нему и взгляда с опасной кошки не сводя. Предоставив шанс говорить старику, волчица лишь одёрнула уши чуть назад, осведомляясь, всё ли там хорошо с Ли.
- Лотос, что это?
Она тоже заметила, но ответа пока не было. Вскинув голову вверх, волчица с глазами цвета моря отчаянно осматривала небо. Лишь секундой спустя таинственный силуэт птицы, медленно приземляющейся, стал виден. Развернувшись к тому месту, откуда они с Хаагеном только что вышли, Лотос заметила её. Остолбенела.
- Н-не знаю, - тихо ответила она, непроизвольно отступив назад и чуть задев задней частью тела бок старца, но этого не заметив. – Это птица. Птица, но… Хааген, я не знаю, что это за птица! Она не с наших земель, у нас не таких, - приостановилась на секунду Лотос, - огромных… - последняя фраза была сказана почти шёпотом и хищница непроизвольно прижала уши к голове, едва заметно хмурясь.

Странно было видеть, однако кот хорошо уловил некоторые возникающее недоверия меж волками. И пусть были они из стаи одной, но не были едины подобно одному организму. Одна из волчиц была здесь черной каймою в отношениях, не верила она ни старику ни состайнице. Но не касались эти отношения кота. Касались его лишь речи адресованные в сторону его же.
А матерый явно улавливал ход мыслей рыси и был им под стать. Коту нравилось это размеренное поведение, уверенное всего и без признаков нервозности. Он явно располагал к себе даже того, кто не имеет отношение к псовым.
Вот только идилию эту нарушил клекот в небе, что заставил всех вскинуть головы к синеве. Огромная фигура рассекала воздух издавая вопль, от которого сердце замирало. Это был не орлан и не какой-либо гриф, слишком внушающими были размеры небесного гостя. Он был опасен, он был воинственен и он знал это не скрывая. Аура, что исходила от незванного гостя была знакома Коту. Аура хищника, который видит жертву. Сейчас этой жертвой были собравшиеся в этом лесу.
Тварь снижалась, волки заметили ее так же хорошо. В их сердцах поселилась неуверенность вызванная незнанием. Теперь все присутствующие были всего лишь добычей в глазах пятого и, как ни крути, однако земных тварей это сближало.
Все ниже и ниже спускалась неведомая тварь. Все сильнее и сильнее становился страх. И пусть глаза его велики, но не спроста бояться начали все звери. Страх сковывал, заставлял остолбенеть, приковывал к земле всех и каждого. С восторгом, восхищением, трепетом и уважением следил Рысь за стремительным рывком. И время будто бы замедлило свой ход и видел Хгар хищный блеск голубых глаз птицы, чувствовал тот хруст суставов и натяжение мышц на ее лапах, когда расправила тварь свои когти, слышал гудение ветра в хищных крыльях.
- В сторону!- лишь успел выкрикнуть пятнистый, как цепкие лапы уже обхватили хребет волчицы, а ветер уже начал визжать под натиском мощных крыльев, поднимая белую жертву ввысь. Это все, что успел выкрикнуть кот перед прыжком, в котором было больше негодования и сожаления. Эти волки не напали и сохранили рыси жизнь, хотя каждый из них имел право попробовать его крови. Эти волки отнеслись к нему с уважением и теперь он должен им одну жизнь- свою, так велит незримый Бог.
- Рысь должен вам свою жизнь. Рысь отправится за птицей, если белые волки попросят об этом.- опустив морду к псовым сказал Хгар.

Голос Лотос был неуверенный, в нем слышались и ужас и страх. Хааген почувствовал, как теплый бок волчицы касается его, и тут уже седой осознал всю серьезность ситуации. Гордая первородная, никогда не отступит перед опасностью, если только это такая опасность, от которой нет спасения. И Лотос отступала, а старик смотрел себе в лапы, слушая угрожающие звуки – взмахи огромных крыльев.
- В сторону! – выкрикнул незнакомый кот, и тело волка инстинктивно дернулось в сторону. Но он теперь не чувствовал больше тепла Лотос, лишь сильный ветер трепал белую шерсть. Седой остановился, задрав к небесам морду, он видел птицу исполинских размеров, он видел ее тень, которая никогда не будет его, он видел перед собой врага.
- Лотос? Ли? – позвал Зрячий состайниц, не понимая еще что произошло. Глаза высматривали белых волчиц, нос напряженно и быстро вдыхал запахи, витавшие в округе. Но перед глазами был только один силуэт.
- Лотос в когтях у птицы. Выручать надо.
Хааген видел много смертей. Многих из тех, кого он воспитывал, «ставил на лапы» - уже не было в живых. Лотос он знал еще щенком, он помнил, как она родилась, как глаза ее горели азартом и стремлением к новому, и, хоть и жизнь ее выдалась тяжелой из-за потери обоих родителей, но волки стаи всегда подставляли ей свое плечо, все старались, что бы молодая волчица чувствовала себя увереннее с ними. Хааген хорошо ее знал, когда она родилась, он был уже взрослым самцом, что обязан был охранять покой каждого щенка стаи. А что теперь? Не выручит? Не поможет? Ничего не изменилось!
- Рысь должен вам свою жизнь. Рысь отправится за птицей, если белые волки попросят об этом.
Слова незнакомца удивили Хаагена, но на эмоции не было времени, и старый волк лишь прижал уши к голове. У самца складывалось впечатление, что сейчас все зависит от его решения, казалось, что и рысь и Ли ждут его слов и указаний.
- Мы все идем.
С этими словами Зрячий быстро побежал в сторону, в которую унеслась огромная птица. Он не хромал, не жалел своих лап и старых костей, он боялся, что потеряет черную тень из вида, оборвет нить, по которой можно выйти на след состайницы. И жалел, что птица не схватила его самого. Своей души было не жаль, он многое сделал в жизни чтобы его помнили еще долго, а вот Лотос… Волк верил в ее яркое светлое будущее, не лишенное побед, и смерть не была в планах.
«Не сейчас».

>Болотные топи

Рысь молча, без энтузиазма, холодно и сосредоточенно, глазами утонченного убийцы наблюдал за кричащей удаляющейся птицей. И пусть  в его груди уже зародился охотничий огонек, но внешне лишь зрачки Хгара сузились при взгляде на силуэт. Сейчас кот был лишь пешкой, которую забросили боги в самую гущу событий волчьих. Лишь пешкой, которая теперь могла подчиняться лишь времени, случаю, а так же всем троим волкам, ведь именно белые не позволили своим внутренним зверям вырваться наружу и разорвать серебристого на чати. Попробовать разорвать.
Стальной взгляд упал на самого старого и разумного из всех. Уж коли пятнистый дал слово защиты, то ежели примут его волки, то отправится он хоть в пекло самого ада. Но слово должен был дать старейший и мудрейший, пусть глаза уже и подводили его.
- Мы все идем.- и это была команда.
Старик начал движение будто старые кости его омолодились, а лапы вновь наполнились силою. И пусть старался он выглядеть как и раньше, могучим и выносливым, зрячим и храбрым, однако от былой физической оболочки не осталось и следа, ныне им двигал лишь неугасаемый и не стареющий дух. На мягкий губах рыси появился еле заметный намек на улыбку, уж больно нравился ему старец с молодою душой и , судя по всему, боги так же были благосклонны к хищнику, ибо не часто встретишь псового, что пережил рубеж девятилетия.
В пару-тройку прыжков Безликий поравнялся с Хаагеном, однако и ныне держался в метре от бока его, хоть краем глаза и посматривал в сторону старца, проверяя не требуется ли ему посильная кошачья помощь.
Начался путь.

-----Болотные топи

Лапы увязают в вязкой вечности. Я понимаю, что надо бежать.
Мы составляем движение этой планеты. Вечные странники. Я и моя безупречность. Мы живем в темных замках, хотя никогда в них не бываем. Мы короли своих замков! Но никогда в них не бываем. Подняты мосты и закрыты все двери. Нам нужен ключ, отворяющий все замки. Этот ключ - наше величие. Но величие подразумевает гордую поступь. Нет! Утеряли. Остается только тонуть, чувствуя, что в легких воздуха почти не осталось.
Вокруг слишком тихо, слишком спокойно. Пейзажи сменяют друг друга, но все одинаково серы. Солнце робко выглядывает из-за туч. Я шлю его к черту. Лучи света прокляли меня; лучи света жрут мою плоть. Не дает мне надежды на светлое будущее. Cветлое будущее! Смешно думать, смешно надеяться. Зато имеем полное право убого погибнуть, отчаянно молотя лапами землю. Земля ли породила нас? Так ведь не небо! Но ненавидим мы ее люто. Холодок бежит по телу. Только мотыльки стремятся к огню, чтобы опалить свои крылья и сгореть. Их называют безмозглыми, но кто знает, насколько возвышена мысль крылатого.
За свою жизнь мы встречаем тысячу взглядов, вглядываемся в тысячу чужих глаз. Вглядываемся, веря в существовании души и надеясь ее разглядеть. Да только без толку, не на что там смотреть. Давайте теперь и улыбки фальшивые принимать за чистую монету, и слова льстивые принимать в свое сердце с гримасой счастья на сморщенном лице. Эй! Все лгут! Я пообещал тебе не дышать, блошиная королева, помнишь? И что же? Вдох-выдох, вдох-выдох. И сердце бьется, чего его дери! А наобещал-то похорошеть к закату, и что? Я все так же не молодой.
На пороге в Вечный лес я почувствовал себя совершенно непригодным для существования. Мне захотелось сообщить об этом тебе, тут же захотелось, но показалось, что ты только этого и ждешь. Из-за желания во что бы то ни стало не потакать твои прихотям, я смолчал, хотя сомкнуть уже раскрывшуюся пасть почудилось мне невероятно сложным и потребовало немало усилий. Раздражаясь от одного только факта рождения и осознания, что я ничего не мог с этим сделать, я тронулся дальше. Все еще чувствовал на своей шее тяжелую цепь, клонившую меня к земле, но не так явно. Высоко вскинув голову, я ощутил свое превосходство, отчего даже малость расслабился. Я и моя безупречность снова сошлись, вгрызлись друг в дружку зубами и поклялись никогда больше не отпускать. Но клятвы – вздор, и я позволил себе улыбнуться молчаливым деревьям, встречающим меня угнетающей, клонящей в сон тишиной.
Еще чуть-чуть, и я понял: сколько бы я не двигался, я не продвинусь, потому что неспешно иду в никуда и взгляд целеустремленный не в силах что-то изменить. Почему-то остановиться в этой ситуации выглядел наименее привлекательным. Я сорвался с места и побежал. Зверю часто приходится бежать. За добычей, за счастьем, играя. Но я бежал просто так. Мне почудилось, будто это выход. Я даже не взглянул на тебя. Обещала полет – так лети же! А я поспешу за тобой. В лапах ныло, они казались ватными, но я продолжал бег. Жгло внутри одно только желание: оттолкнуться от земли, взлететь ввысь и вцепиться в солнце. Убить солнце! Погрузить в вечный мрак неприметные места жизни нашей с такими же неприметными личностями. Это глупо, но и они глупы тоже.
Я сбавлял ход, хотя даже не запыхался. Как я посчитал бег необходимым, так же я и потерял к этому действу интерес. Быстрее ли переставлять лапами, медленнее ли… Все равно не убежать. А вечность по-прежнему нас медленно топит. Вечность никуда не торопится, она очень любит себя. Наскучило. Мы заболели проказой.
- Остановись, птица, – начал я говорить впервые за весь наш путь, - мне сердце шепчет, будто прибыли.
Сердце, не разум. Разум придумали, его нет, а в существовании сердца я уверен. Разрежьте меня, там оно будет, обещаю. Но к чему обещания, если я буду мертв, а вы как прежде несчастны? Великая глупость и нулевое знание. Даже при таком раскладе нас не посещает мимолетное ощущение радости. Дурак в силах найти себе проблемы.
И из груди вырвался стон, как будто пронзили насквозь, а за ним полился длинный вой. Явись, Арбах! Мотыльки хотят убить свет.

Ø «Мир за гранью» Ø
Лисы вовсю смаковали и обсасывали возвращение Альтраста и тут же ознаменовавшее сие событие изгнание Пепельной. Волки носились с собственными напастями как то были отравленная добыча и нежданная бессоница, приправленные сверху очередными внутристайными проблемками. Всеобщий шум и трескотня доносились из каждого угла, днями и вечерами жужжа над ухом словно рой голодных комаров. Но боги всевышние, ещё никогда Церриту не было так наплевать на всю эту суету. Любые сплетни меркли перед изменениями, через которые совсем недавно прошла жизнь одноухого. Он стал мужем! И более того, скоро ещё и отцом станет! Конечно, после того как случай с Пепел успел поднадоесть болтливым массам, они с превеликим удовольствием принялись грызть косточки новой сенсации. Скромная травница и местный задира - такая пища для житейских теорий и домыслов.
Одни мысли о приближающемся событии будоражили ум и душу. Будущее виднелось зыбким непроницаемо-чёрным океаном. Время от времени вспоминался давний случай неудачных посиделок с детьми Альтраста. Боже, с тех пор целый год прошёл. Успел ли Церрит за этот год набраться уму-разуму, чтобы не угробить потом собственных детей? Безусловно. А чтобы вырастить из них достойных членов Сообщества? На этих мыслях морду Церрита каждый раз прорезала издевательская ухмылка. А что уважаемые господа понимают под этим интересным титулом "достойные члены общества"? Кого угодно, но только не персонажей подобных Церриту, не правда ли? Да и вообще, вы только гляньте на него! Бросил жену, на последнем месяце и при первом удобном случае сбежал вновь искать приключения на свой хвост. Ни благоразумия, ни ответсвенности.
Но раз так, то кто тогда был в числе первооткрывателей Лисьего Острова? Кто был в числе тех, кто не только искал, но и нашёл лекарства от болезни Древаа? И кто, спрашивается, КТО сейчас шагал бок о бок с лидером на поисках тайн прошлого, забыв о братских склоках во благо всего лисьего рода? Не какие-то пай-лисички, не всякие там блюстители закона, а именно он - Церрит. Так тогда кто если не он является примером "достойного члена Сообщества"?
Воды в которые собирался отплыть одноухий были глубоки и непроницаемы, но волны у причала были теплы и ласковы, вселяя уверенность в своих поступках. По поводу Аиши одноухий на данный момент не беспокоился - Лисий Остров самое безопасное место, где только могла находиться беременная самка. Он был уверен, что она будет в надёжных лапах матёрых лисиц, пока он отсутствовал.
Новыми силами наливались жилистые чёрные лапы, топтавшие грязь и снег, и лис скользил со своими напарниками по полям и через леса, в сторону суровых силуэтов северных гор - волчьей колыбельной. Но первородная стая мертва, все её члены разбежались по закоулкам и до сих пор не удосужились возродить то, о чём так долго грезят. Какая наивность, какая глупость. Аж смеяться стыдно, но лис всё-равно смеялся - молча, про с ебя - когда провожал очертания северных угодий перед сном и встречал по пробуждению. Пора волкам чутка потесниться, не одни живут всё же на этом острове.
Путь вёл троих лисиц через земли известных дурной славой Пожирателей Смерти, ныне сломленных и падших духом. По началу Церрит без удовольствия решился на идею воспользоваться своим правом шипона, чтобы безнаказанно прогуляться по чужой территории, но вопреки ожиданиям никакойц головорез или безумец не  вышёл к ним напомнить как шаток статус неприкосновенности лисьего шпиона. Немногие волки, что встречались им на пути, даже не оглядывались на троицу, спеша поскорее покинуть земли некогда родной стаи. Пропажа Креста спровоцировала волну дезертирства - жрецы могли сколько угодно плясать с бубном в лапах, но без головы тело недолго живёт. И хоть Церрит никогда не был полноценной частью сей кровожадной стаи, лёгкий укол грусти он всё же ощутил в груди. Была у него слабость к поганным волчьим стаям и если эта распуститься, ему будет некуда ткнуться. Не то чтобы он должен, но не без шпионажа жизнь была не столь весёлой.
Впрочем, проблемы волков никогда не были его большой заботой. Что бы не происходило в большом волчьем мире, а лис всего находил в нём удобные для себя лазейки. Поэтому стоило землям варваров остаться позади как Церрит и думать забыл об их проблемах.
- Ха!
Спустя целый день и ночь они оказались в такой досягаемой близости от своей конечной цели. Но, естественно, судьба не собиралась позволить лисам так легко вернуть себе то, что по праву принадлежало им.
- Ха-ха-ха! Видимо поэтому этот лес называют Вечным, как думаете?
Для того, кто попал в замкнутый круг, Церрит казался чересчур весёлым. Он давно предвкушал всё это. Ещё с того самого мига, когда Альтраст впервые упомянул имя древнего лисьего клана. И наконец-то веселье началось.
- Интересно, а волки попадали в такую же петлю? Спорим, если постараемся найдём пару скелетов!