Поведение этих котят было настолько странным, что оно уже начинало пугать. Отвлекшись от фазана, который вроде замолк, я устремила взгляд разноцветных глаз на белоснежных существ, в голосе которых была какая-то нотка туманности и волшебства. Уже было ясно, что это не простые котята, а значит, им свойственно то, что не свойственно другим. И наоборот. Видимо, этот факт дошел до меня быстрее, чем до Кайзер, которая по-прежнему пыталась достучаться до сознания котят, говоря с ним на обычном мирском языке.
-Россо… - Тихо позвала я подругу, - тебе не кажется, что, обращаясь к нам, они говорят о чем-то большем, нежели то, что у них просто нет имен? - я подалась вперед, вытягивая шею чуть ли не каясь носом макушки существа, которое смотрело на меня чаще, чем на напарницу.
Когда котята объявили о том, что они оба – Образы, которых следует назвать, именно этот смотрел на меня своим проницательным взглядом, и что-то в нем было такое, отчего под черной шкурой прошлась волна мурашек.
-Хочу, чтобы тебя звали… Кими, - почти одними губами произнесла я, склоняя голову набок и выжидающе смотря на котенка, как будто ожидая реакции от него.
Именно это имя хотел навязать мне Астарт, когда мы поругались с ним в пещере лекарей: тогда я отказалась от него, заявив, что не нуждаюсь в конспирации. Отвергнув имя, со всей душой предложенное моим другом и напарником, я сохранила его и теперь дала безымянному существу, даже не зная, что за этим последует.
Из задумчивости меня вывел голосок Кайзера. Она решила поинтересоваться у котят, не видали ли они того, что мы так усердно ищем. А вдруг и правда видели? Они ж в этом оазисе давно, а в нем полно всяких диковинных вещей, может, и наш сорнячок где-то здесь затерялся?
-Да-да, мы ищем большую белую лилию, - согласно закивала я, поглядывая на Россо.
Хоть теперь мы сошлись с ней во мнениях и действовали более-менее слаженно.

Отредактировано Callisto (2014-02-24 22:10:01)

Я бы могла снова рявкнуть на Калли, обвинив её в том, что она называет меня глупой или ограниченной, но то, что происходило вокруг вызывало у меня странный и чуть пугающий интерес.
Странно, но именно моя консервативная подруга первая шагнула к одному из котят и назвала его Кими. И тут уже у меня отвисла нижняя челюсть. Я не ожидала, что кто-то сможет так сделать.
Второй котенок подошел ко мне, и моментально его шерсть окрасилась красным.
Я поморщилась. Собственный цвет шкуры, не смотря на то, что я сама была довольно бойкой, вызывал у меня раздражение. Я очень отличалась от брата и мамы, а потому иногда чувствовала себя чужой среди них.
- Эй, - произнесла я, когда, наконец, смогла говорить. - А что еще ты можешь?
Происходящее казалось забавной игрой, и пусть я несколько настораживалась, но пока еще не настолько, чтобы бояться, убегать и прятаться.
- Присвоить себе?- переспросила я. - То есть, ты теперь мой, раз похож на меня?
Это вполне поддерживало все мои игры, но от ощущения, что кто-то действительно может мне принадлежать, шерсть становилась дыбом.
- Нам очень важно найти этот цветок, - подтвердила я. - И желательно, чтобы он не менял форму, хотя бы в течении нескольких часов. Такого тут вообще не бывает?
Мне часто рассказывали про древние легенды, сказки, басни... И там все выглядело так же, как выглядело здесь. Даже удивительно было, что что-то может быть таким похожим на сказку, и что я могу стать участницей таких событий...
- Не слышали, - в голосе послышались любопытные нотки. Я приготовилась слушать историю.

Эти котята не только творили непонятные вещи, но и говорили загадочные слова, смысл которых так и не был раскрыт до конца. О чем они говорят? Видимо, речь уже не об играх, а о чем-то более серьезном, о том, что нам предстоит раскрыть. Я уже позабыла о том несчастном цветке: не в нем дело, тут происходит что-то очень важное, и простой сорняк может подождать. Навострив ушки, я внимательно вслушивалась в слова котят о том, что Орден является «последним убежищем настоящей веры». Что все это значит? Раньше я не раз слышала от родителей о том, что за всеми существами Острова наблюдают боги. Их несколько, каждый почитает того, кто ближе по духу. Например, отец рассказывал о беспощадном боге Войны Варге, в которого уверовали все легионеры вместе с самим Диким, а мать настраивала меня на Амонкиру – богиню охоты. Существовали и другие, но за свою жизнь подробную информацию я получила лишь об этих двух божествах, ведь они всегда находились рядом. Однако, недавно я была вынуждена столкнуться с еще одной персоной, о которой ранее мне рассказывали чертовски мало – с Калахирой. Именно эта дьяволица забрала Рэйджена, а вместе с ним и часть моей души.
От воспоминаний о тяжелой утрате к горлу подступил комок, уши прижались к голове, а глаза блеснули от тонкой пленки слез, которые появлялись всякий раз, когда мне приходилось подумать о папе. Быстро взяв себя в лапы, не допуская, чтобы Россо и котята видели мое плачевное состояние, я потрясла головой, прогоняя наваждение. Хуммель виновата в смерти легионера, она-то и понесет наказание в дальнейшем: я набираюсь сил, чтобы потом отомстить за Рэя сполна. Именно поэтому стоит сейчас послушать, что же скажут эти существа. Вдруг, они приведут нас к силе, с помощью которой мы станем такими могущественными, что сможем противостоять всем вокруг? Еще раз пожалев о том, что рядом находится Россо, а не Астарт, я пошла за котятами, которые повели нас знакомиться с теми самыми немыми птицами.
-Мы назад не повернем. – Твердо сказала я, когда мы остановились в лощине.
Сейчас начиналось самое интересное, и уйти отсюда было бы самым глупым поступком. Покосившись на Кайзера, я засомневалась, что она согласится пойти. С одной стороны, девчонка упорная, может и согласиться, но кто ее знает, вдруг в последний момент она струсит? Я же решила для себя, что отыщу источник силы, который поможет мне в дальнейшем. Я не Валькирия, я не Орденосец. Я не принадлежу ни одной стае, а предоставлена сама себе. Калахира забрала у меня смысл жизни, но Варга оставил возможность на месть. Да, в детском сознании, которое постепенно переставало быть таковым, закладывалось мировоззрение, которое гласило: в этом мире царит война, сила и кровь. Горячий нрав волчонка, который любил задирать всех подряд, когда-нибудь превратится во что-то страшное.
Старательно пряча недобрые огоньки, что заплясали в разноцветных глазах при мысли, что, наконец, может все измениться, я обернулась назад, когда услышала посторонний шорох. Помимо нас здесь кто-то был. Решив, что это нянька, которой удалось нас догнать, я чуть не взвыла от досады. Только не это! Появление взрослых может все испортить, а мы ведь так близки к цели! Ощерившись, я зарычала, всматриваясь туда, откуда доносился звук. В конце концов, я увидела белого волчонка, который шел за нами. Пребывая в Ордене не так долго, я не могла сказать, кем именно он являлся, но то, что это не взрослый волк, было уже хорошо. Щенок не помеха, с ним всегда при желании можно разобраться. Надеюсь, Россо он знаком.

В голове что-то зашумело, светлые пятна – то ли галлюцинация, то ли и в правду – плавали перед глазами, и Фрид ничего не мог увидеть перед собой. В животе у него похолодело, когда он почувствовал порыв ветра, исходящий из… пещеры. Всё это отдавало какой-то неестественностью и даже магией. Малыш, непривыкший к такому её количеству, был напуган. Он проморгался и увидел, что стоит рядом с чёрной молодой волчицей. Так как щенок разглядывал её в профиль, то ему показалось, что она обладательница янтарных глаз. Фрид был уже достаточно взрослым, жил осознанной жизнью, и его успели научить правилам и обычаям иерархии. Он с извиняющимся видом посмотрел на состайницу, о чём говорил её запах, и скромно представился, хотя энтузиазм его толкал малыша прокричать своё имя всему белому свету!
– Отлично! – странное маленькое существо, напоминающее белку, но крупнее её в три раза, присоединилось к своим собратьям и ушлёпало куда-то. Фрид пошевелил ушами, провожая их взглядом и инстинктивно запоминая их образы. Множество вопросов вертелось у него на языке, но за этот вечер он уже слабее чувствовал неловкое чувство непонимания многих вещей, поэтому просто наблюдал – знал, что так будет понятнее.
К волкам подлетели птицы, к которым щенок тут же почувствовал неприязнь. Его пугала их неприродная окраска, но он не успел это осознать, так как разглядывал их пёструю компанию. Некоторых крылатых он знал, но некоторых видел впервые. Например, большую птицу с роскошным хвостом или гордого красавца с гребешком и шпорами. Знакомясь с этим миром, молодой волчонок прохлопал речь фазана, и понял только то, что нужно что-то там отгадать. Карие глаза впились в связку кристаллов, и Фрид ещё очень долго изучал эти камни. У него тоже такие были, но он ещё не до конца понимал, для чего они нужны. По правде говоря, он вообще не имел представления об их назначении. Может теперь всё хоть немного разъясниться?
Белый неуверенно, но весьма дружелюбно, посмотрел на чёрную самку и пожал плечами, мол я ничего толком-то и не понял. На самом деле, голова у него шла кругом от переизбытка магии в этих землях, куда его привёл Радагаст.

Отредактировано Фрид (2014-04-13 16:25:36)

Найти обратный путь по запахам оказалось не просто нелегко - это оказалось невозможно. Стойкий запах влаги щекотал ноздри, маскируя все остальные. Пич шел уже достаточно долго для того, чтобы потерять счет времени, блуждая по подземельям, словно забытый всеми щенок. Осирис никого не винил в том, что произошло. Просто так должно было случиться, раз уж он сейчас один и совершенно не ведает, куда ему нести свои лапы. Напряжение из тела ушло, сменившись легкой усталостью. Кромешный мрак и совершенное отсутствие движения воздуха угнетали, но больше не нервировали. Кобель просто принял эти ощущения, как соответствующие данному окружению.
Несколько раз армеец приложился головой о каменный потолок, из-за чего ушибленные участки немного саднило. Еще хотелось пить, но, в целом, это были самые большие изменения в самочувствии воина. В сравнении с внутренним состоянием кобеля, внешнее было всего лишь щенячьим писком.
На душе у хищника было не просто плохо. Там, глубоко-глубоко, в клетке из ребер и мышц бушевало пламя, способное сжечь изнутри. И оно сжигало. Медленно, болезненно, язычками пламени облизывая все, до чего могло дотянуться. А иногда боль вспыхивала так сильно, что лавой растекалась по венам и артериям. Сердце билось на удивление медленно, словно его сковали в стальные кандалы и зашвырнули в самую темную из всех темниц. В груди стало глухо и пусто.
Осирис даже не заметил, как лапы вывели его в очередной тоннель. Сколько он их уже прошел? Десятки? Сотни?
Новый проход начал стремительно расширяться, а впереди замаячил слабый свет. Неужели, выход?
Варга, пусть это будет выход. Я же тут с ума сойду! - Мысленно взвыл Пич, тайно надеясь, что божество-покровитель поможет ему найти выход из подземелий Ордена. Шаги кобеля стали более широкими и вскоре он уже слабой рысцой двигался вперед, не отводя взгляда от просвета в темноте.
Минуту спустя Пич вышел к очередному лесу. Даже блеклый свет резанул глаза, от чего хищник сперва прищурился. Да уж, такими темпами можно и вовсе ослепнуть. И как орденовцы живут здесь? Как обходятся без солнечных и лунных лучей, порывов ветра и прочих прелестей, что даны жителям поверхности острова? Осирис открыл глаза и какое-то время они привыкали к освещению внутри огромной пещеры, сводов которой не было видно.
Конечно же, лес. Опять лес. Сколько здесь этих деревьев? Как они растут под землей? И какого черта они попадаются на пути армейца?
Признавать тот факт, что он заблудился, Пич не желал. Мозг напряженно работал над вопросом о дальнейших действиях. По истечению пары секунд кобелем было решено - если уж и суждено ему подохнуть под каменными сводами подземелья, то пусть это будет в лесу. Может, здесь даже есть вода, а если повезет - живность. Если же нет - он будет пытаться найти выход до тех пор, пока еще слабый огонек надежды будет гореть в его израненной душе. А если почувствует, что начинает сходить с ума - вспорет себе брюхо. Не хватало еще подцепить Шитахи. Уж лучше смерть.
Кареглазый просто пошел вперед. Он шел и шел, пока его не укутал лес. В нем даже дышалось легче, чем в обычном, каменном туннеле. Отсутствие ветра угнетало, но не убивало.
Волчара шел долго, пока, наконец, не решил сделать привал. Язык жгло от жажды, но за весь долгий путь Пичу не встретился ни один источник.
Местом для привала стала небольшая полянка, укрытая мхом. Армеец усадил пятую точку на мягкую поверхность и стал всматриваться в гущу леса, то и дело прислушиваясь. Но ничего... Ни звука, ни шороха. И это пугало больше, чем если бы кричали птицы, или рычали другие хищники. Кажется, лес был мертв.

Бестолочь, и долго ты еще будешь пялиться на деревья? - Язвительно пошипело сознание и, словно гаер, скривило рожицу, достойную хохота короля. Но Осирис не был королем. Поэтому на его морде появилось мрачное выражение. Карие глаза не мигали, массивное тело замерло в ожидании чего-то неизвестного.
Вести внутренний диалог с самим собой кобель не хотел - считал это шагом на пути к безумию. Поэтому ядовитая реплика сознания осталась без ответа.
Армеец сидел и сидел, едва ли не ощущая, как обрастает временем, как минуты струятся по угольной шерсти, как секунды переплетаются с темными прожилками радужек остекленевших глаз. Он словно весь превратился во время. А время-то замерло, вслушиваясь в чащу острыми треугольниками ушей, судорожно и жадно вдыхая спертый древесный запах.
Из размышлений и всеобщего созерцания кобеля вывел едва уловимый шорох. Сперва Осирису показалось, что этот шум - плод его воображения. Слишком уж долго вокруг звенела тишина.
Кобель насторожился, губа дернулась, обнажая клыки. Мало ли, что там может быть - даже запаха нету. Вообще, в этом лесу всякое может водиться. Но как бы армеец не вглядывался в чащу, как бы не пытался разглядеть нарушителя омерзительной тишины, все попытки были тщетны.
Голос неизвестного существа заставил Пича вздрогнуть. Наверное, он ожидал рыка, или шипения, ну уж никак не дружелюбного голоска. И все же, расслабляться не стоит. Кареглазый спрятал клыки, но все его мускулы были напряжены. Заблудился? Он? Нет. Нет-нет-нет. Ну почему именно этот вопрос? Почему не "привет, откуда ты взялся?", или "куда направляешься?".
Но с языка уже слетело:
- Да. Заблудился. Как тут не заблудиться? Ни запахов, ни звуков, ничего... - Спокойно ответил черный, уже даже не пытаясь рассмотреть нарушителя своего спокойствия. Хорошо было уже то, что не надо было, словно идиот, сидеть в тишине и одиночестве.
Гордость обиженно засопела, грозя кобелю кулачком и норовя стукнуть по широколобой башке. Еще бы, себе он признаться, значит, не мог в том, что заблудился, а какому-то инкогнито из леса - сразу же. Но уж лучше так, чем никак, верно?
Осирис решил поддержать разговор, потому что неизвестно, сколько еще он пробудет в этом странном лесу.
- А что, так заметно, что заблудился? - Вопрос был задан ради интереса. Вот как можно понять по волку, что он не может найти выхода из подземелий?
Спрашивать, кто с ним говорит, кобель не стал. Это - слишком банальная фраза в таких случаях. Если существо не хочет показываться, оно и не скажет, что из себя представляет и кем является. А если захочет - рано или поздно, но явится пред карие очи волчары. Видимо, просто прощупывает почву, пытается понять, опасен Осирис, или нет.

Новые шорохи заставили кобеля подумать, что неизвестный гость решил показаться. Как оказалось, Осирис не прогадал. Небольшое существо, явно поменьше армейца, ловко соскочило на нижнюю ветку, но на землю еще опасалось. Это был маленький черный котенок с... Глазами Каллисто. Пич удивленно посмотрел на зверька, словно увидел чудо-расчудесное. В голове активно стали работать шестеренки, формируясь в мысли и образы. Секунд десяти размышлений хватило на то, чтобы догадаться о том, что же за существо стоит перед ним. Точнее, сидит на дереве. Конечно же, это был хранитель разноглазой суки. Тут не могло быть сомнений. Когда-то, когда она еще помнила его - рассказывала об этом котенке.
- Кими? Рад тебя видеть. Меня зовут Осирис. - Вслух ляпнул волчара, наклонив голову на бок. - Я в лесах Арашу, верно? - На морде Пича появилось довольное выражение, а темные глаза загорелись веселым блеском. Кобель покрутил головой то вправо, то влево, исследуя местность на наличие выхода. А затем пожал плечами.
- Как знать, где выход, если совершенно не исключено, что это вход? - Кареглазый посмотрел на котенка и улыбнулся. - А вход в один туннель - это выход из другого. Получается, тут везде - входы и выходы. - Вслух рассуждал волк, рассматривая крону самого толстого дерева, которое первым попалось на глаза. Да, странно вот так вот сидеть и общаться с магическим существом.
- Я пошел за вороном. Точнее не так. Каллисто пошла за вороном. Я пошел за Каллисто. Нельзя же было ее одну отпускать - попадет еще в неприятности, а кто ей поможет? - Кобель вздохнул, дернув правым ухом. - А тут я оказался потому, что идиот. Мы с Калли поругались. И я понял, насколько сильно она меня ненавидит. Ее бесит мое присутствие. Вот так вот. Так что я скользнул из каких-то одних лесов в туннель, потом повернул налево, направо, направо и еще три раза направо, потом налево, потом прямо, а потом сбился со счета и попал через час сюда. Так тут и оказался. - Осирис посмотрел на Кими, а потом устало переставил левую лапу с одного места на другое. Все же, жажда и усталость давали о себе знать с каждой минутой все сильнее и сильнее. Правую лапу, ранее травмированную орлом, стало немного саднить. Видимо, армеец подвернул ее, когда рыскал в темноте в поисках выхода. Сейчас же не было ни малейшего желания продолжать путь. Просто хотелось лечь и заснуть, желательно на несколько месяцев, а то и лет. Настроение было ни к черту, но показывать этого разноглазому котенку очень не хотелось. Все же, Кими выглядела такой маленькой, такой.... По-детски любопытной? Не хотелось ее обременить своими проблемами, которые Осирис привык решать сам.

Почему-то урчание котенка подействовало на Осириса успокаивающе. Но Кими спряталась в густой листве, а это насторожило кобеля. Когда вокруг снова воцарилась тишина, звенящая и липкая, Пич реально запаниковал. Опять один в этом непроходимом лесу, в лабиринте с миллионом входов и выходов. Поежился. Неприятное ощущение поползло вдоль позвоночника, стальной хваткой сжимая горло. Волк уже готов был бежать вглубь леса, вслед за исчезнувшей в нем Кими, но та уже вернулась с каким-то странным выгнутым предметом. 
Пич уставился на то, что котенок положил к его лапам. Это что-то начало наполняться водой, как только Кими коснулась предмета носом, и по мере того, как наполнялась ёмкость, глаза кобеля становились шире и шире. Да уж. Магия. Но больше всего Осириса сейчас волновало содержимое. Вода. Он сглотнул. Горло пересохло, язык прилип к небу. Армеец наклонился и, благодарно посмотрев на котенка, начал делать осторожные, но частые глотки, не роняя при этом ни одной капли на землю. Утолив жажду, хищник улыбнулся, взгляд его карих глаз потеплел.
- Спасибо. Это - именно то, что было мне необходимо. - Волчара посмотрел на разноглазого котенка, пытаясь понять, почему же это существо решило ему помочь. - Почему ты помогаешь мне? Ведь ты - хранитель Каллисто. Она меня ненавидит. Значит, по идее, и ты должна ко мне плохо относиться, разве нет? - С недоумением спросил армеец.
Но тут Кими начала совершенно иного рода разговор. И он не очень понравился Осирису. Ему вообще не нравилось, когда копались в его чувствах. Он не должен их иметь, он - воин, он стремится стать воином ближнего кольца. Он не может проявлять те эмоции, которые дано показывать простым волкам и волчицам. Он рос в спартанских условиях, его вырастили бойцом. Так котят кидают в бурную реку, чтобы те учились плавать. Он научился, даже не смотря на то, что не был котенком.
Лабиринты. Барьеры. Кими говорила о них, говорила, что он отгородил себя от Каллисто. Что она имела в виду? Разве он когда-то отворачивался от разноглазой подруги? Разве хоть раз подводил ее?
Эти слова не давали ему покоя.
Волк фыркнул и лег, от чего его голова опустилась на уровень котенка.
- Я не знаю, Кими. Просто не знаю, что делать. После ваших подземелий, после Ордена Калли вернулась другой. Точнее, она забыла все, что ее когда-то со мной связывало, если такое и было. Я честно старался сделать все возможное, чтобы помочь ей вспомнить. Даже уговорил ее раскусить слезу Форастеро. Но... Я не знал, что артефакт не подействует и станет последней точкой опоры в нашем с разноглазой общении. - Пич выдохнул. - Какие уж тут лабиринты? Какие барьеры? Тут пропасть, Кими, бездна.