Радужное  возбуждение, блеск зеленых искрящихся глаз, открытое выражение заинтересованной мордашки. С тайным ожиданием, Солнечная заглядывала в глаза грозного маламута и даже рот приоткрыла в предвкушении ответа, но…Неожиданный, сильный толчок в бок, от которого белый свет кувыркнулся и поплыл кубарем – заставил опешить. Перекувыркнувшись в воздухе пару раз, Сэм ярким меховым клубком шлепнулась где-то в стороне, после чего тут же вскочила на все четыре лапки и принялась трясти головой, пытаясь прояснить сбившиеся и наскакивающие друг на друга, в бедовой головушке своей, мысли. Сквозь мутные звуки, послышались жесткие, отрывистые слова пса, которые вывели растерявшуюся от неожиданности малышку из ступора. Полным очередного разочарования, обиды напополам с досадой взглядом, Сэм заглянула в глаза маламута, верхняя губка ее мелко задрожала, показались беленькие не большие зубки, от возмущения, шерсть на груди вздыбилась и топорщилась забавными иголками, хвост взвился вверх и общий вид щенка выражал отчаянную решительность, воинственность и небывалое упрямство. Становилось очевидным, что Солнечная вознамерилась любой ценой выбить ответ из грубого, клыкастого «дядьки» интересующие ее ответы на заданные вопросы. Снова и опять, в который раз за короткую детскую жизнь, сердечко волчонка столкнулось с вопиющей несправедливостью и Сэм начинало казаться, что прекрасный мир только и делает, что состоит из несправедливости и разочарований. Набрав в легкие побольше воздуха, для очередной порции обличительного красноречия, гордо вздернув подбородок, утвердив свое положение, расставив все четыре лапы пошире, щенок уже открыл было рот, при этом с вызовом поглядывая на верзилу пса, как вдруг, в ушах, грянул, словно выстрел чей-то крик. Знакомый голос и звучание собственного имени вызвали «электрические» волны во всем маленьком тельце Солнечной, по спине побежали мурашки и легка дрожь. Сознание на миг охватило оцепенение, тут же забылись «столь важные» разборки с псом и выяснение истин жизни. – МАМА. – единственная мысль поглотила все существо ребенка, истосковавшегося по материнской ласке и теплу отца. Исчезли обиды, забылись в это мгновение ссоры, слезы, упреки, непонимания, разногласия, ведь здесь и сейчас, рядом была мама. Авали. Она появилась из неоткуда, внезапно и стремительно. Родной и знакомый запах Ласточки, почти мгновенно достиг чуткого черного носика и разлился радостью и восторгом, по телу щенка.  – Мама! – взвизгнула тоненько и звонко Сэм, подскочила на месте и забыв обо всем на свете, обхватила передними лапами одну из лап матери, и радостно виляя хвостом, заглядывая своими зелеными яркими глазищами в очи Ласточки, принялась тыкаться носом в ее мордашку, тихо довольно поскуливать норовя лизнуть горячим розовым  язычком аккурат в нос. Сейчас Солнечной было совершенно не до разборок, которые чинили взрослые и не единая мысль о том, что быть может все ее действия отвлекают Авали, не приходила в голову. Чувства: радость, восторг, любовь! Охватили рыжий меховой сгусток энергии, который в порыве нахлынувшего счастья, вертелся меж лап своей матери, словно юла, пришедшая в безостановочное движение. Почти следом за появлением альфа – самки, возникла внушительная фигура тигрицы, которую Сэм знала, но от чего-то не боялась, питая скрытое восхищение перед ее яркой полосатостью на огненной шкуре и ленивой, грациозной, величавой манерой поведения. Щенок без утайки симпатизировал грозной «тете», в тайне мечтая вырасти и стать столь же эффектной, уважаемой и красивой персоной. Однако в этот раз, за собственными переживаниями, Сэм уделила тигрице лишь мимолетный взгляд, поскольку в ее обзор внезапно попала фигура рыже-золотистого волка. От волнения Саммер даже слова позабыла, язык «приклеился» к небу, глаза округлились и стали похожи на большие чайные блюдца, в которых плескались все стихии лазоревого океана. Сэм оторопела. Оглохла, разве что не ослепла. Застыла на месте. На пару секунд, в душе ее воцарилась «гробовая» тишина и опустошение, но лишь затем, чтоб смениться буйным, стремительным шквалом ощущений.- Паааапка!!!– закричала со всей мочи Солнечная, да так, что крик ее был не просто набором букв, но криком души. Громко, перекрывая общий шум и гул, ее звенящий голосок прокатился по близлежащей окрестности. Не медля не секунды, щенок сорвался с места, юркнул меж лап Авали, проскользнул под ее теплым брюхом и помчался к своему отцу. Маленькая, всклокоченная, яркая, рыже –золотистая вспышка с зелеными, пронзительными, чистыми глазищами, тяфкала как заведенная. – Пап, папа! – едва подскочив к волку. Сэм отплясывала на месте нетерпеливую чечетку от радости, вертясь подле отца, а сердце неистово барабанило и екало в груди. – Папочка! Любименький мой! – безостановочно верещала малышка, вертясь у него меж лап, заглядывая посекундно в глаза, да частенько зарываясь носом в его мех на груди. – Папочка, где ты был все это время? Я так соскучилась! Я так заждалась тебя и маму! – говорила Сэм, а ее горячий язычок в сто первый раз пытался достать то морды волка. – Почему ты не приходил? Почему не забрал нас? Мы вас так ждали, все время ждали! – щебетала кроха о наболевшем, говорила и говорила, будто боялась, что сейчас все исчезнет, отец исчезнет и она проснется, проснется и поймет что эта встреча – сон. – Папочка! Забери нас домой, мы хотим обратно, хотим больше никогда не расставаться. – молила Сэм, вполне искренне, именно так, как могут умолять дети, с полной откровенностью, со всеми переживаниями в глазах, кипящими различных чувств, словно переполненная чаша. Малышка поскуливала, уткнувшись носом в грудь Эмира, вдыхая его запах, впервые за долгое время дала волю слезам, только у него на груди, только с отцом она была такой, могла быть такой. От возбуждения, переполнявших ее противоречивых чувств, от мыслей, расстройств, страха снова быть отправленной в Орден, тельце ее мелко дрожало, предательской нервной дрожью. – Я люблю тебя пап, я очень скучала, - в сто первый раз произнесла Сэм, шмыгая носом и роняя прозрачные слезинки, набегающие на глаза, - Ты ведь не отдашь нас чужакам? – произнесла она с надеждой, преданностью и обожанием заглядывая в изумрудные глаза своего горячо любимого родителя.

Иногда нужно время, чтобы разглядеть самое важное и необходимое среди страхов и обид. Если Саламандра и знал это, то принять явно не мог, иначе бы кровь так не била по вискам, верхняя губа так не дрожала бы, а воздух не заставлял вибрировать гортань, выходя наружу рыком. Странным рыком. И не волчьим, и не тигриным, слегка хрипящим, отдаленно напоминающим рев мотоцикла, очень отдаленно. Сказывался врожденный дефект речи. Эта чертова "р".
Он слышал радостные визги Саммер, понимал, что с ней все хорошо, видел, что псы не собираются нападать, но успокоить себя не мог.
Как они могли обидеть малышку?! Как они могли?! Такое не должно просто так сходить с лап! Они дорого заплатят за это!
Он дышал часто и, казалось, всем телом, так что даже лопатки с торчащей в разные стороны шерстью на них подрагивали. Он смотрел в упор на маламута, словно не слыша миротворных ноток в его голосе, словно не прислушиваясь, к уверенным и верным в данной ситуации словам, словно не чувствуя, как этот кобель хочет жить, готов убежать, поджав хвост.
Зато Саламандра чувствовал власть и безнаказанность, что так пьянили голову, чувствовал силу и поддержку в лице других волков, в лице давно знакомой тигрицы, Маи, и слепо верил в свою справедливость. Он видел, как маламут ударил щенка, Саламандра это видел.
Он обижает детей! Как он может! Они же, волки и собаки одной крови! Он обижает щенка! Он обижает Саммер!
Эта мысль не давала покою, именно она грызла червем, не давая здраво мыслить, заставляя глаза наливаться кровью и видеть в собаке вовсе не собаку, а своего врага. Врага номер один. Тигр не должен поддаваться на волчьи трюки, не должен становится похожим на волка, но Саламандра не... нет, он тигр, он должен быть тигром, а впрочем...
- Времени. Вам. Минута, - отчеканила Мая. Саламандра повел правым ухом, вслушиваясь в слова стоявшей рядом. Так должен вести себя тигр, быть строгим, но мудрым, так учила мать, и Саламандра помнил этот урок, а ещё он помнил, что мама учила, - маленьких нельзя обижать, за маленьких нужно заступаться. Он заступится, Самса же не может огорчить свою маму-тигрицу. Он заступится. Обязательно заступится...
- Слишком щед'го с твоей сто'гоны, - прерывисто произнес Саламандра как-то отстранено и тихо, толи ведя диалог с сами собой, толи обращаясь к Мае.
Кровь била по вискам. Тигр дернул правым ухом, ему показалось, что он уловил чье-то биение сердца. Маи? Маламута?
Иллюзия.
Саламандра прижал уши к голове и преопустил её к земле, став похожим на настоящую подлую гиену. Полосатую гиену. Со вздыбленной шерстью. Шершавый язык прошелся по пересохшим на воздухе клыкам. Он не сводил взгляда с маламута. Секунда длилась вечно.
Только дай повод, только дай повод... - думал тигр и повод не заставил себя ждать. Пес дернулся и в тот же миг Саламандра сократил и так ничтожное расстояние между ними, пытаясь сомкнуть челюсть на переносице маламута. (заявка) Это был быстрый и четко выверенный ход, без всяких лишних и ненужных движений.  Четко и расчетливо, но так не в духе маленького полосатого зверя. Он вообще сегодня был сам не свой, и его не волновало, собирался ли бежать маламут или нападать. Саламандра сделал то, что должен был сделать, то, что хотел сделать.

-------> Голая граница

Я практически ничего не соображал, падал, спотыкался, но все равно не останавливался, невидимость покинула почти в тот же момент, что мой хвост пересек границу с городом, это стало ощутимо, потому что я начал видеть собственные лапы. Признаться честно облегчение накрыло меня сразу же как эти грязные, мужицкие конечности попали в моё поле зрения, так как страх остаться невидимым навсегда все же присутствовал в моей голове. Голубые глаза горели, уши были плотно прижаты к телу, поступь была неуверенная, тяжелая, уставшая, любой проходящий или пробегающий мимо точно бы проводил меня сочувственным взглядом. В таком плачевном состоянии я решил не продолжать своё великое путешествие к Оплотовцам, а вернуться в любимые пинаты и двигался я исключительно пользуясь носом. Так как с моей координацией были проблемы, а в ушах мне слышался голос отца.
- Подкаблучник... Плохо...Недостаточно...Больше усилий...Ты не достоин быть моим сыном...Что ты сделал для стаи?.. Где ты был в самые тяжелые времена?
Все это сопровождалось гулом воды, которая перестала быть похожей на реку, а превратилась в огромный водопад, вода из которого падала и разбивалась на тысячи или миллионы капель, казалось каждая капля отдавалась этом в моей голове, даже глаза невольно закрывались от этого ужаса.
Шел я по запаху сестрица, который был свеж, на запахи двух её вечных спутников я не обращал внимания, это было не интересно. И тут словно по волшебству в голове вновь стало тихо, осталась лишь легкое головокружение и слабость в лапах от бега. Это не могло не радовать, поэтому вскоре я начал различать голоса. Один был громче другого, но стоило мне услышать Авали, как тело моё напряглось. Я не торопился и прислушавшись начал оценивать ситуацию. Нюх никогда не подводил меня, поэтому я почувствовал агрессивно настроенных собак.
Присмотревшись сквозь деревья, я заметил добермана. Сердце сжалось в ужасном порыве ревности. Именно ревности. Тэйлор, моя милая Тэйлор, я не мог допустить того, чтобы этот атлет жил, это был риск для меня потерять тут, что мне не безразлична. Мне было все равно на тигрицу, на Авали и маленький кусок меха под ногами непонятного существа. Я не был супер героем, я был мерзким эгоистом и сейчас я собирался избавиться от потенциального конкурента за сердце доберманихи, а не спасти стаю, хотя кто мог это знать кроме меня? Используя эффект неожиданности я выплыл из-за деревьев и двигался вдоль стены, мимо меня словно две пули пролетели овчарки, я лишь проводил их взглядом, чтобы не выдать своего приближения. Авали, Эмир, Мая и еще двое, теперь я их видел, следовательно и они меня. Маленькое пятнистое существо кинулась на волосатую собаку, но попытка была неудачной. Голубые глаза вспыхнули чем-то вроде уважения и одобрения, молча кивнув сестре я продолжал приближаться к собакам. Оказавшись достаточно близко, я хоть и терпел легкое последствие головокружения, но ревность и адреналин толкали меня на действия. Оттолкнувшись задними лапами я кинулся на добермана, при этом у меня даже не хватило координации, чтобы открыть пасть и попытаться причинить ему боль, я просто пытался привлечь внимание его и его партнера, тем самым два Авали и Эмиру фору для нападения на лохматого.
- Тада-да-дам! Дорогу щенкам!
Прокричал я в порыве эмоций и для придания ситуации большей театральной красочности, что бы не подумали эти двое неизвестных псов, то существо и волчонок, я как настоящий Чак Басс, был просто обязан произвести на них незабываемое впечатление и эта фраза показалось мне идеальной для этих целей, хотя наверное, стоило придумать что-то более брутальное и мужественное, но на это не было времени, а эту фразу я часто использовал в детстве играя Авали и Лукашом.

Отредактировано Chuck Bass (2013-03-30 02:48:53)

Эмир одобрительно кивнул на слова Авали. Она дала псам шанс уйти живыми, хоть и с весьма потрёпанной гордостью. Ласточка показала себя с сильной стороны, погасив жажду мести за обиду, что они причинили их дочери. Солнечный сомневался в том, что смог бы поступить на её месте так же.
   Но тут, с радостным визгом на него прыгнула Саммер. Волк в мгновение переменился. Изумрудные глаза засияли, но теперь уже не от гнева, а от радости. Пушистый рыжий хвост со скоростью ветра прорезал воздух, чуть ли не со свистом. Его маленькая Сэм скакала вокруг отца, тыкаясь в лапы, грудь, живот, норовя вылизать морду. Ненадолго Эмир забыл о всём происходящем, пытаясь "поймать" щенка в свои объятия. Но от вопросов, что сыпались на рыжешкурого, как град, чуть ли не слёзы на глаза наворачивались. Папа, почему ты не приходил, почему тебя так долго не было?... И объясни тут маленькому несмышлёнышу, что это всё ради его блага. Что родители любят его безумно. Что пусть лучше сам Дикий отгрызёт Солнечному все лапы и выгрызет сердце, чем будет гоняться за его детьми.
   Солнечная заглянула в его глаза, влажными от слёз изумрудными очами. Взгляд самца был тосклив и печален.
   - Ты ведь не отдашь нас чужакам?
   В горле встал комок. Эмир было уже открыл пасть, чтобы подобрать нужные слова, но полосатый зверь прыгнул на маламута. Рыжий тут же пришёл в себя, встрепенувшись, лапой прижимая щенка к пушистому брюху, на всякий случай. А следом за полосатым, откуда не возьмись прыгнула на добермана белая молния. Прошло несколько мгновений, прежде чем Солнечный узнал этот сгусток шерсти.
   - Чак!!! - взревел зеленоглазый, - Что ты себе позволяешь?!
   В груди альфы снова заклокотал гнев. Авали дала им шанс уйти, а убийство разрешается лишь в случае мести. Но нет доказательств того, что доберман убил кого-либо. Маленький Тигр не был из их Стаи, ему простительно... Но Чак Басс... Он не позволит, чтобы слово Ласточки было опорочено из-за эгоизма и нетерпимости её белошкурого братца. Своим поступком он мог навлечь беду на них всех, на Саммер в первую очередь!

Отредактировано Emir (2013-03-31 15:09:47)

<-------- НИЖНИЙ СУМРАЧНЫЙ ЛЕС

Шеона подождала пока незнакомка ответит ей, а затем покинула территории, да, сильно ты мне доверяешь, ну пусть патрульные увидят, что я не кидаюсь словами, я обещаю, что еще вернусь на ваши земли, но уже одной из вас. Белоснежная слегка улыбнулась и направилась к Беличью лесу. Шеону взбесило, что она так говорит о Милк, да, она просто охотница, но она вас кормит, по этому к ней тоже надо было бы относиться с уважением, а то если ты стоишь выше нее, это не значит, что ты важней. Шеону просто бесило, что многие думают, что какая-то высокая должность намного важнее охотниц ну и других мелких должностей. Многие маленькие должности, по мнению белой, очень важны, ведь некоторые какие-то крутые штучки в стае не умеют ни охотиться ни драться. Шеона прижилась уже на воле, она уже многому научилась, она много над собой работала. Да, Шеона маленького ростика, даже годовалые волки крупней ее, но зато она очень ловкая и достаточно сильная, охотится волчица теперь хорошо, да и воительница из белой вышла бы неплохая, так как она маленькая, она очень увертливая и шустрая, но у волчицы, к сожалению, слишком доброе сердце. Еще Шеону очень обидели, именно обидели слова: "Дэлила не спасет тебя от наказаний". Если Дэлила сестра Шеоны, это не значит, что она будет вечно ее защищать. Шеона уже не маленькая, ей не год, а три года, да, это не так много, но она уже не молодняк, так что способна сама за себя отвечать. Шеона была настолько увлечена своими мыслями, что ничего не замечала на своем пути, но запах Детей Города заставил ее остановиться и встать в ступор. Собаки!? Наши!? Шеона была жутко удивлена, белая и пошевелиться не могла, но когда пришла в себя, резко рванула к альфе.
Эмир, шепотом. Так волчица и не смогла больше ничего сказать.

Сердце мое сжималось от боли за собственную дочь. Её искренняя, ничем не прикрытая радость, желание быть ближе к родителям... Знала бы ты, как я сама желаю быть рядом с тобой!
Но нельзя. Нужно быть строгой, рассудительной. Я просила волчат остаться в Ордене. Пыталась объяснить им, что это важно. Я не злилась - они всего лишь дети, которые пока мало что понимают. Они еще не знают, что такое смерть...
Я стояла, смотрела на собственную дочь и видела в ней себя: столько же любви к жизни, столько же радости, наивности, искренности... И столько же непонимания: почему все происходит именно так?
У меня не было матери. У меня не было толком отцовской любви. С самого детства меня учили выживать, вгрызаться в жизнь, вырывать лучшие куски.
А что из этого вышло? Слабая волчица, которая до недавнего времени своими истериками кого угодно могла довести до белого коленья. Неуравновешенная, взбаламошенная особа, во всем видящая то ли предательство, то ли что-то прекрасное.
Отчаянно верящая в лучшее не смотря ни на что. Боязливая, нервная - вот что делает отсутствие родительской ласки и любви.
А что делать мне? Пусть будет нервной. Пусть будет злой. Пусть станет хуже самого худшего на это земле, но остается жива.
Из-за кустов вылетел мой белый братец. Я вновь вздыбилась, отвлекаясь от дочери.
Эмир успел сказать все за меня, я не стала ничего добавлять, хмуро бросая взгляды на Чака исподлобья.
С тех пор, как он вновь оказался рядом со мной, мне хотелось видеть в нем только лучшее. Потому не удивительность, что промахи родного брата расстраивали больше чем промахи всех остальных.
Собаки удались, внимание мое рассеялось. Я упустила из вида Саммер, и это было моей роковой ошибкой.
Когда я повернулась - дочери уже не было рядом. С рычанием я бросилась к тому месту, на котором только что видела Солнечную.
- Кто-нибудь видел, куда она исчезла? - рявкнула я, оборачиваясь к волкам и Мае.
- Чак, Мая и... ты, - я говорила небольшому полосатому волку, имени которого я не знала. - Отправляйтесь на поиски. Орден потерял мою дочь, я доверила её вам.
Говорила я со злобой и яростью.
Конечно, Орден много сделал для моих детей. Я не могла винить волков в том, что произошло, но мне нужно было утешение, нужен был взрыв, и под горячую лапу попала маленькая полосатая самка.
Шерсть была вздыблина.
- Я присоединение к вам, - проронила я сквозь зубы. Нужно было взять еще волков для поисков, если Саммер успела уйти далеко.
Я только сейчас я заметила небольшую белую волчицу - Шеону. И она явно пришла не просто так.
- Шеона? - окликнула я её резко, подходя к Эмиру, едва ощутимо касаясь его рыжего бока своим серым.

---------------Поляна у Логова. Территория Валькирий.
Бурая шла достаточно долго, словно не торопилась покинуть земли, что-то постоянно тянуло ее вернуться назад, но раз уж решила идти в лес - надо идти. Мощные лапы бесшумно ступали на почти растаивший снег, изредка оказываясь на чавкающей грязи, которая мгновенно забивалась под подушечки лап. Откуда-то сзади послышался гневный крик Хельги, которую видимо все же сегодня достали, может это  из-за поведения волчиц или все же беременность дает о себе знать, гормоны и все такое.
Чуть опустив голову к земле и смотря  исподлобья, в голове крутился недавний разговор с Евой. Все же решила примкнуть к стае? Не самое сейчас лучшее время, какой-то разлад в семье. Словно все поголовно злятся или недовольны, или еще что, кто поймет кучку волчиц?
Незадолго до пункта назначения уши уловили посторонние звуки, голоса, а нос доложил мозгу о большом количестве незнакомых волков - Дети города? Орден? Собаки? Мать вашу, да что там твориться в конце концов?
Не желая быть замеченой, Дэл замедлила свой ход, начиная двигаться чуть-ли не на полусогнутых, еще больше опуская голову к земле и сгибая передние лапы, она устроилась за голыми, но густыми кустами, из-за которых с трудом, но можно было различать что там происходит, а вот темная шерсть делала из Советчицы - кусок мокрой грязи.
Младшая сестра волчицы находилась возле огненно-рыжего волка, который судя по всему Альфа городской стаи, а вон та серая сука, которая возле него - мать его щенков. Облизнув пасть и впиваясь жадно в предоставившуюся картину, бурая так же заметила убегающего волчонка. Не его ли так желает Дикий? - в одно мгновение захотелось окольными путями двинуться за щеном, но тут темные глаза наткнулись на ту, кого нужно было опасаться больше всего - тигр. Самое большое животное из семейства кошачьих. Ну мне и тут весьма комфортно
Выходить хищница пока не торопилась, но может и тут оставаться не стоит? Может вернуться к Хельге и рассказать, что драгоценный кусок рыжего меха, кровь и плоть самого Эмира и так желаемая душа для фюрера- сейчас сбежало из-под опеки? Хотя каков шанс, что пока Дэл доберется до логова, расскажет, и вернется обратно - беглянку не найдут?
- Шеона? - младшую окликнули, и навострив уши, Дэлила снова обратила все свое внимание на сестру. Сперва нужно увести ее отсюда и потом прямиком к Хельге, пусть сама решает, что делать с этой информацией.

Отредактировано Дэлила (2013-04-05 23:34:30)

Ну радость охватила меня так как почти сразу же после моего появления собаки ушли, чего собственно тут кажется все и добивались. На реакцию Эмира я не обратил внимания, не из-за неуважения или еще чего-нибудь я наблюдал за тем как маленькое рыжее существо сваливает, собственно как и полосатый полу волк. Я там же где встал, там и сел. Голова еще немного кружилась, но зато в ушах уже не звенело. Теперь я смутно начинал понимать что происходит. Этот комок - моя племянница, то чудище инородное - её нянька. Но вопрос в том, почему же никто в этой ситуации не взял мелкую за шкварник и унес подальше, как только все это началось? Я внимательно наблюдал за комком, хоть она меня практически не волновала, все её эмоции были просты и понятны. Тяжелый вздох застрял где-то у меня в горле. Потому что я поймал разгневанный взгляд на себе. Это была Ласточка. Бровь на заметно для меня устремилась вверх. Я не понимал, что я опять сделал не так. Я пришел, поторопил их, но кровь ни чью не пустил, хотя все прекрасно знали, что я мог. Я закатил глаза, понимая всю эту силу то ли разочарования, то ли сожаления, что я существую и лишь ухмыльнулся. Все были чем то заняты, обсуждали, отдавали приказы. Я же первый заметил бурую волчицу и белую. С интересом уставившись на эту картину я вернулся на землю только услышав своё собственное имя.
Полосатая начала говорить Авали о безопасности, я было хотел в голос рассмеяться, но потом понял, что получу от тигрицы и решил помолчать. Спокойно и уверенно я направился к сестре. Она была уже занята лазутчицей. Без раздумий я решил отвлечь её.
- Авали. Прежде чем я пойду по следам и мая будет сожалеть, что я снова рядом с ней, - я подмигнул кошке, вспоминая как полчаса назад надрал задницу пуме. - Это я принес для тебя. Резким движением я лапой сорвал артефакт с шеи, он был похож на хрустальную каплю. И лапой толкнул к сестре.
- Помести туда воспоминания, которое бы объяснило все волчатам. То как вы любите их. - я посмотрел на Эмира, надеясь, что тот больше не ненавидит меня.- Почему так пришлось сделать. Я отдам это племянникам. Это уменьшит проблемы. И ты всегда будешь у них, точнее твои мысли.
Мне показалось это неплохой идеей. Потому что судя по этому маленькому комку точнее по её поведению, все было очень просто.
- Вспомни когда мама ушла. Вспомни вопросы в своей голове. Вспомни, как я искал её. - тут я сделал паузу. - Думаю она именно поэтому здесь. Она думает, что от неё отказались. Мелкая побежала в сторону Нейтральных земель. Перед этим поджав хвост. Надо избавить её от вопросов. И её братьев и сестру.
Я уверенно подтолкнул артефакт в сторону Авали. Взгляд же мой был прикован к Эмиру. Он ручается за жизнь Ласточки, всегда, а я только начал это делать и мне было важно его мнение, касательно того, что я делаю, потом перевел взгляд на Шеону и бурую волчицу. Лазутчица что-то задумала, я кинул на неё взгляд непонимания, но не сказал не слова. Я ничего не мог сказать.
- Мая пойдем. Нельзя терять время.
Осознание того, что я сделал все так, как было нужно, я решил что пора пропасть в кустах так же быстро, как я и появился из них. Проходя мимо бурой волчицы я клацнул зубами, от неё пахло Валькириями, а это напоминало мне Легион, моё славное прошлое. Ускорив шаг и опустив морду к земле, я кинулся по следу.
------ Пустырь

Отредактировано Chuck Bass (2013-04-10 23:14:12)