Прохлада, которую приносили с собой сгущающиеся сумерки, бодрила дух и отрезвляла рассудок, настраивая на нужный лад. Тепло лагерного костра осталось далеко за спиной, но тепла от него Карающий унес предостаточно, чтобы северный ветер не пробирал до дрожи. Вдали темным свинцовым покрывалом нависали тучи и грохотал гром - где-то совсем не так уж и далеко яростно бушевала яростная стихия.
Ошах пристально вглядывался в вечернюю тьму меж деревьев, прислушивался к шумам и шорохам, не оставляя без внимания даже легчайшие отзвуки вечернего леса. Даже на родных землях, где неустанно сновали остроглазые Лозы, Ош-Текк боялся потерять бдительность. Хотел бы он снова ощущать себя в безопасности, как когда-то давно - но не мог. Чужаки были как будто стая голодных кровожадных крыс, поселившаяся под половицей. Когда твое родное жилище перестает быть тебе домом, а из каждого угла на тебя щерится куча куча желтых кривозубых ртов, пялятся подслеповатые ненавидящие глаза. Под каждой доской таится кусачий вредитель, каждый шаг совершается с опаской, и даже во время сна ты не можешь быть спокоен, что кто-то из незваных гостей не попытается выгрызть тебе глазницу.
Ну ничего. На каждую крысу рано или поздно найдется своя змея.
От размышлений Карающего отвлек голос Аскавхетео:
- Нас слишком мало осталось, чтобы позволить себе терять присутствие духа, - с шумным и печальным вздохом отозвался в ответ Ошах, но ему показалось на мгновение, что в речи вождя появились какие-то странные и непонятные ему нотки.
- Что-то не так, вождь? - обернулся он на Острейшего, пробегая по силуэту вождя сначала беглым взглядом, но по мере того, как вождь произносил свою речь, взгляд Ош-Текка становился все более и более неподвижным, пока наконец Карающий не начал попросту буравить собеседника нетерпеливым и пристальным взглядом.
- Я так уверен в моих зельях, что могу пить их на утром натощак, - решительно отрезал Карающий, едва дождавшись, пока вождь договорит, - Не знаю что было в гнилой крови, что одурманило его и без того скудный разум.
Ош-Текк сделал несколько шагов вперед мимо Аскавхетео. Он даже не мог бы сказать, что больше задело его - тот факт, что вождь выказывает намеки на недоверие или то, что Аскавхетео усомнился в его знаниях зелий и настоек. Пожалуй, второе. Если бы вдруг по какой-то причине Ошах захотел бы пощадить отвратительного цитадельца и избавить от пыток, то убил бы его заранее, и сделал бы это гораздо аккуратнее и изящнее - так, чтобы это никто не заметил.
Резко остановившись, Карающий снова обернулся к Острейшему, прежде чем заговорить:
- Я могу использовать остатки зелья, и уверяю тебя, вождь, - если ты перережешь мне горло, я еще четверть часа буду корчиться в луже крови, сохраняя сознание чистым, как вода ручья к северу от лагеря. Мы в любой момент можем проверить это по возвращению обратно, - невозмутимо произнес Ош-Текк, пристально вглядываясь в лицо вождя, что-то выискивая в нем, так же, как тот в свою очередь изучал его самого лишь немногим ранее.

Отредактировано Ош-Текк (2021-05-23 23:05:20)

Когда Аскавхетео лишь небрежно отмахнулся от предложения опробовать остатки зелья, Карающий переменился. Взгляд его перестал буравить вождя и снова хаотично заметался по окружению, на лицо его вернулась обычная зыбкая улыбка, а из позы исчезла напряженность. Ошах внимательно слушал.
В тот миг когда Острейший договорил и устремил на Карающего свой тяжелый задумчивый взгляд, Ош-Текк послушно сел около вождя, не смея ослушаться его приглашения. Ответ на многочисленные вопросы Аскавхетео у него имелся, и он не стал с ним тянуть.
- Я не могу вообразить ни единой причины, даже в самых своих отчаянных фантазиях, почему Лозы, или Камень, или еще кто бы то ни было могли бы пожалеть пленника и подарить ему блаженное забытье. Для того ли мы смотрели, как проливается кровь наших родных и друзей, чтобы испытывать сострадание к своему мучителю и убийце?...
Ошах немного помолчал, потерев в размышлении рукой подбородок, - Но, я могу себе представить, что кто-то горел столь ярким огнем праведной ярости, что не мог терпеть вид этого никчемного пресмыкающегося создания на нашей земле. Настолько, что захотел... избавить племя от его присутствия. А всем известно, как Жало расправляется со своими обидчиками, - Карающий усмехнулся, - Верный и надежный яд. Любой из великого множества - природа заботливо и щедро одарила нас богатым разнообразием смертельных даров. Тонкую иглу легко спрятать в браслете. Кто заметит одну новую царапину на пленнике?
Но вот только вряд ли наш отравитель ожидал, что ты, вождь, позаботишься о том, чтобы пленник был в сознании благодаря нашему чудо-снадобью. Зелье для поддержания жизни и для быстрой безжалостной смерти... О-о-о, неудивительно, что у нашего друга произошло помутнение рассудка! Должно быть, его разум и тело разрывали пополам два жестоких демона, которых мы выпустили из бутылки. Но ведь это и к лучшему, верно? - Карающий расплылся в жизнерадостной ухмылке, - Разве не этого мы хотели, разве он не должен был ощутить на своей шкуре страдания, которых мы вкусили сполна?
На несколько секунд Ошах позволил себе забыться и помечтать о том, какой яд он бы хотел испытать на пленнике. Какой замечательный был образец! Такой материал пропал... Нет, конечно, не пропал, тут же мысленно поправил себя Карающий, конечно это жертва скрепит кровью и без того прочный союз их племени, а ритуал задаст новую священную точку в рождении Жала, но все таки... Все таки нечасто попадается в руки существо, к которому нет повода испытывать жалость.
Ошах встряхнул головой, возвращаясь мыслями в русло беседы.
- А что касается последствий... обряда, я не видел и не слышал, чтобы кто-то мучался от симптомов более опасных, чем легкое недомогание. А значит, если все и так и есть, и пленник действительно хранил в своих венах яд или другое тлетворное снадобье, то остаточные его крупицы были слишком малы, чтобы причинить вред кому-либо еще.
Карающий поднялся, небрежно стряхнув с плеча налипшие иглы хвои. Ему казалось, что испытывающий взгляд Аскавхетео пригвоздит его обратно к земле, но этого не случилось.
- Кто бы это ни был, вождь, я прошу тебя не судить его строго. Предатель в наших рядах? Немыслимо, - Ош-Текк покачал головой, - Все, кто был против нового пути нашего племени, покинули поляну еще до начала обряда. Те же, кто остался, верны Жалу Джунглей до конца.
Карающий был в этом уверен. Почти... полностью. Но он не будет давать право голоса подозрению в своей душе, до тех пор, пока не найдет весомые подтверждения своим тревожным мыслям. Ни за что на свете он не позволит себе сообщить вести, которые разобьют сердце Аскавхетео, если на то не будет неоспоримых и неопровержимых доказательств.

Вождь выслушал Карающего не перебивая, а затем задумчиво помолчал. Слова его тяжелым и весомым камнем ухнули в колодец образовавшейся паузы.
- Разумеется, вождь, - кивнул Карающий, - Я буду держать ухо востро.
Ош-Текк пытался прочесть лице Острейшего намек или подсказку на эмоции, которые испытывает вождь, но твердая невозмутимость Аскавхетео надежно укрывала все чувства. Вождь был из тех, кто позволит увидеть только то, что он сам решит показать собеседнику, и неважно, как долго ты будешь сверлить его взглядом. Поэтому Ош-Текк, споткнувшись о бессмысленность этой затеи, отвел взгляд и начал снова с долей разумной бдительности изучать лес, укутанный сгущающейся тьмой. Судя по нависшим над их головами густым и грузным дождевым тучам, приближающаяся ночь будет крайне темной - в их случае это только на руку. Темные дела и густые душные ночи идут рука об руку.
Вождь призвал вернуться к их миссии - погрузившись мыслями в воспоминания о ритуале, об огне, всполохах и крови, Ошах уже начал забывать, какова их истинная цель прибытия в эти гнилые места, и слова Острейшего вернули его в холодную действительность, в которой они были далеко от дома, во тьме притаился ненавистей тысячеглавый дракон Цитадели, а в мешке за спиной Аскавхетео лежала отрубленная голова безжалостно замученного пленника. Карающий глубоко вздохнул грудью вечерний воздух и коротко кивнул. Вождь двинулся дальше, и ему не оставалось ничего, кроме как последовать за ним.
- Почему мы должны вернуться до рассвета? - тихо шепнул за спиной Аскавхетео Карающий так, чтобы лишь только вождь услышал его вопрос, и никто более, если вдруг безлюдность этих мест окажется обманчивой.
- Только лишь из-за патрулей?
Он шел за вождем след в след, ступая по едва заметным отпечаткам на влажной земле. По мере того, как они приближались к землям Цитадели, с сердце Карающего ледяной пружиной скручивалась тревога и напряжение. Каждый шаг становился все тяжелее, ноги будто наливались свинцом; тело словно противилось возвращению туда, где ему столько пришлось пережить. Крепко, до хруста челюстей сжав зубы, Ош-Текк тряхнул головой, заставляя встряхнуться и все свое естество, пустить по венам искусственным бодрящий пульс, который позволит ему взять себя в руки. Несколько секунд он стоял неподвижно, ожидая, пока его разум и тело окажутся в относительной гармонии и под его полным контролем, и лишь тогда продолжил путь. Он водрузил на голову свою верную маску - она села как влитая, став будто продолжением его "я" - и тогда почувствовал как решимость и холодное спокойствие расползаются под кожей, изгоняя нерешительность и липкую тревогу.

Отредактировано Ош-Текк (2021-06-10 21:08:20)

Словам Ош-Текка о том, что тот будет настороже, Тео кивнул. Кивнул, уже заранее не доверяя сказанному. Как бы Ошах не внимателен был, вождь должен оставаться еще внимательнее. Кто-то внутри или предатель, или сумасшедший... «Хотя, - Аскавхетео невесело улыбнулся этой мысли, - разве все они не сумасшедшие? Для их бывшей богини, для их народа - да. Просто безумие этого члена племени может быть опасным для них...»
Но ведь Тео и не думал, что жизнь после побега будет легкой? Он выбрал путь для себя и остальных освобожденных рабов, путь не мира, но войны. Войны хладнокровной, войны без чести. Они могли уйти в большой город, но смогли ли забыть? Тео не смог бы точно. Труд землепашца, ремесленника, простой, но понятный, не удовлетворил бы его. Цитадель показала вождю, что значит - быть дьяволом, а он оказался слишком способным учеником. Сердце его было подобно бездонному, высушенному солнцем колодцу. Наполнишь его горячей кровью - и оно живет снова, но только несколько часов, до тех пор, пока не испарит ее на жарких каменных стенах и не потребует новой жертвы.
А что касается вопроса Ош-Тека, то Тео сам не знал на него ответ. Они слишком резко сместили равновесие. Может есть здесь в лесу духи, коим ненавистно их присутствие.
- Это сейчас неважно, - ответил вождь.
Дождь хлынул сразу и сильно. Вот казалось, ничего не предвещало, а вот уже звезды скрылись за тучами, и мрак стал еще более беспроглядным. Холодные брызги ударили по деревьям, по траве, скрывая звуки и запахи, смывая очертания мира. Вождь кивнул Карающему, что означало полное довольство ситуацией. В такую непогоду простые солдаты мало думают о границах, которые тем более и не нарушают почти, и больше - о теплом и сухом месте. Солдаты всегда солдаты, и свое благополучие беспокоит их больше, чем высшие цели. А значит, патрули не будут слишком уж внимательны.
- Мы уже близко... - шепнул Тео, следуя примеру карающего, надевая свою маску из черного потрескавшегося дерева, - говорить больше не будем, даже шептать опасно. Только жесты, друг мой...
Он шел впереди, скользил по размокшей земле. через неуловимо редеющий лес и вдруг почувствовал, что здесь они с Ош-Текком больше не одни. Да, сначала почувствовал, и почти сразу услышал чей-то заливистый смех, от беззаботности, высокомерия которого вождя передернуло. Ему захотелось немедленно уничтожить этот звук, сменить его другим - хрипами и бульканьем крови из перерезанной глотки, но он еще помнил, что здесь они не за этим. 
Игра в тенях. Легкий бег, укрыться за деревом, выждать, перебежать снова. Аскавхетео не оборачивался, он знал, что Ош-Текк идет за ним, так же ловко скрываясь в тенях, за дождем... Вскоре стали слышны и голоса, и храп лошадей... Верховые. Тео укрылся за кустами словно  рысь, готовая стремительно прыгнуть на противника. Колонна ехала чуть поодаль, и, наконец, Тео смог их сосчитать. Семеро... Пятеро верховых, двое пеших. Он приметил темные фигурки птиц на руках у пеших - значит, это были охотники.
Вождь прижался к дереву, словно слился с ним и задумался. Проклятые охотники направлялись туда же, куда и они - к воротам Цитадели. Пропустить их, подождать, пока патрули снова потеряют бдительность и идти тогда? Совершенно невозможно, они не закончат до рассвета, их заметят и тогда все пойдет прахом.
Но и вступать в бой вдвоем против семерых было очень рискованно. Первых двоих они, возможно, смогут снять, и дождь поможет в этом... Но останутся еще пятеро...
Напугать лошадей?.. Заставить их нестись через лес, разделить этот строй, рассеять его и ловить их по одиночке? Тоже риск. Лошади, хорошие охотничьи лошади не пугаются так легко. Кроме того, они могли их почуять и встревожиться.
У них есть преимущество - нападение из темноты. Но преимущество это короткое. Скоро закончится и лес, и тогда Жало окажется на открытой местности, а там и нечего думать о нападении.
Оставить все? Пойти в другой день?.. Возможно, это было самое правильное, но Тео упорно не желал прислушиваться к голосу разума.
Он указал Ош-Текку на одного из пеших с соколом, сам показал, что займется вторым.  Первые двое скорее всего умрут, потом поднимется паника, но у Аскавхетео был еще артефакт, бережно хранимый... Если им повезет, то с ним они смогут снять еще двоих и останется трое... А это уже шансы получше.
Тео вытащил нож, тот самый, которым тесал колышек в лагере Жал, и помчался вперед, ступая как можно легче. Он намеревался перерезать глотку одному из пеших с соколом, на секунду выйдя из тени и немедленно вернувшись. При большой удаче им с Ош-Текком могло повезти и остальные даже бы не заметили, что их число уменьшилось. Если же все-таки поднимется шум...Что ж, Жал можно долго искать по лесам...

Отредактировано Аскавхетео (2021-07-08 14:18:12)

Нож мягко вошел в податливую кожу горла; Ошах вдавил лезвие со всей возможной силой, и спустя мгновение оно уже с сопротивлением прорезало сухожилия и мясо, врезалось меж крепких костей челюсти. На ладонь, крепко сжимающую рукоять, потекла горячая кровь, и Карающий резко выдернул клинок, пока та не залила всю руку, делая одежду липкой и тяжелой. Одежды его и так уже промокли от вездесущего дождя, но резкая иррациональная мысль внушила ему, что кровь врага будет тянуть его, сковывать движения. Тем временем цитаделец издал сдавленный хрип, приглушенный крепкой мозолистой рукой Древнего, и начал тяжело оседать на землю. Ош-Текк постарался поддержать тело и аккуратно уложить, чтобы шум падения не привлек внимания остальных, однако в этом уже не было нужды: глава отряда заподозрил неладное и поднял тревогу. Тогда Ош-Текк отпустил свою жертву, и тот грузно шлепнулся в лужу под их ногами. Конные впереди встрепенулись, пришпорили коней и спешно направили коней к выезду из перелеска. Ошах раздосадовано зарычал под маской. Коджо бы побрал этого осторожного вояку. Как бы он хотел, чтобы этот изувер в стальной маске сделал лишь одну ошибку...! Если повезет, то это все что Ош-Текку потребуется.
Карающий быстро окинул взглядом их импровизированное поле сражения, впопыхах складывая мозаику происходящего в цельный паззл, который подскажет ему, как лучше действовать дальше.
- Свет. Нужен свет, - раздавались выкрики спереди, и быстро стало ясно, что темнота, надежный союзник Жала в этом нападении, очень скоро может отступить, лишая их преимущества. Едва ли у цитадельцев получится зажечь пламя или долго его поддерживать, но если у них есть кристаллы - а эти жадные создания обожали коллекционировать их, как пальмовая белка орехи, - то ничто не помешает им разогнать сумрак, и тогда уже последующие атаки на отряд будут отдавать терпким привкусом самоубийства. Более того, они могут решить, что пора дать отпор, и предпринять ответный выпад. Если Жало потеряет сегодня вождя, то их новообретенное племя, обезглавленное, рассыпется как сухой костер в ураган, и пламя их мести потухнет, не успев разгореться в полную силу. Это значит, что они не имеют права подставлять под удар Аскавхетео. Им обоим стоит быть осторожными, хотя мысль о том, как много цитадельцев могут лишиться сегодня жизни, будоражила кровь и застилала глаза алой пульсацией адреналина.
Боковым зрением Ош-Текк ухватил жест, которым вождь привлекал его внимание, и резко обернул голову в его сторону. Аскавхетео знаками указывал на одного из замыкающих. Очевидно, он предлагал напасть на него вместе, пока тот не успел набрать скорость и оторваться. Карающий дергано кивнул. Тогда вождь ловким движением переместился конному за спину, вскидывая нож для атаки. Карающий же поспешил в несколько быстрых скачков оказаться перед лошадью, еще не успевшей разогнаться, и резко затормозил, брызнув комьями влажной земли из-под ног. Он пытался ухватить лошадь за уздечку, чтобы удержать ее, если она поддастся волнению, начнет вести себя агрессивно или попробует увести седока прочь. Карающий хотел также отвести голову лошади в сторону, чтобы не мешала ему достать наездника. В другой руке же Ошах крепко сжимал окровавленный нож, с которого дождь быстро смывал багровые пятна, готовый вонзить его в бок противника, как только тот подставится или отвлечется на Аскавхетео.
Дождь стучал по деревянному каркасу змеиной маски, пульс бился в висках. Поддаваясь острому приступу опаски, Ош-Текк на мгновение повернул голову к второму замыкающему, чтобы понять, что тот собирается предпринять: бросить товарища, которого окружили неприятели или же задержаться и попытаться ему помочь?

Отредактировано Ош-Текк (2021-09-15 20:03:48)

Все еще складывалось удачно для вождя, хотя разум, обостренный паранойей буквально кричал о том, что чем дольше они здесь остаются, тем больше всего может пойти не так. Следовало убираться, убираться немедленно, но вепрь, распаленный горячим запахом вражеской крови внутри бесновался, требуя больших жертв. Нож Аскавхетео легко вошел в бок солдата, так же легко вышел. Верный Ошах уже держал коня за уздечку, готовясь нанести свой, решающий удар. Второй конный оставил товарища, но не бросил, как понял внезапно Тео, а просто выбрал для себя более приоритетную цель защиты, умчавшись вперед, чтобы прикрыть кого-то... Кого - этого Тео понять не мог, поскольку всадник растворился в темноте. И думать об этом сейчас не было времени. Рисковать больше было совершенно невозможно, они сделали что хотели, и даже больше, и им следовало тоже раствориться в ночных тенях, уводя с собой добычу.
Однако, проблема была в том, что тени исчезли, вмиг уступив место вспышке.
Да, там впереди давно требовали огня, и вождь понимал, что рано или поздно они найдут кристаллы, или что-то другое, осветят их, выхватят из мрака маски нападающих, и воздух огласится выстрелами. Но вместо этого произошло нечто иное.
Оглушающий взрыв, ослепляющий огонь. Подхваченный взрывной волной, Аскавхетео, падая на землю, успел подумать, о том, не научились ли их враги еще как-то извращать силы Дискордии в угоду себе. А потом наступила темнота, сопровождаемая тонким писком в ушах.

Очнулся Тео в полнейшей темноте. Первым делом, даже не понимая своих движений, поднес руку к лицу, ощупал маску. Она сбилась - потому вождь ничего и не видел. Дрожащими пальцами Аскавхетео поправил ее, и через мгновения в ночи стали проступать черные полосы - стволы деревьев. Разглядеть что-то большее не удавалось.
Тело пронзила боль - вторая рука отказывалась повиноваться, отяжелев. По ней бежала кровь. Как сильно - вождь не мог понять. В боку кололо, но животный инстинкт приказал подняться, вопя об уязвимости такого положения. Подняться, ползком добраться до тени, укрыться в какой-нибудь яме, лечь, затаиться. Ждать врага.
Он был жив. Еще жив, и терять это преимущество не хотелось. Вождь, поднялся, но выпрямиться не смог. Согнулся вдвое, удерживая здоровой рукой покалеченную. Засеменил в тень большого дерева и огляделся. Не было в этом большого толку, он по прежнему видел только мрак ночи и мрак леса.
- Анубис... - тихо позвал Тео. Это не было именем или прозвищем Ошаха, никаких имен, когда рядом враг. Это было названием его маски.
И вдруг Аскавхетео понял, что не слышит своего голоса. Не слышит ничего, кроме назойливого писка.
Вождь оказался глухим, слепым и покалеченным, и это осознание толкалось внутри него едва сдерживаемым гневом. Опираясь здоровой рукой за дерево, он не звал больше Ошаха. Теперь это было опасно вдвойне. Он мог не рассчитать силу голоса, мог выдать их врагам.
И все-таки, что же произошло?.. Вождю и в голову не могло придти, что такую беду смог сотворить обычный кристалл. Он слышал про нестабильность купола, но еще ни разу не сталкивался с ней.
Неловко вождь пошарил одной рукой по одежде. Наткнулся на талисманы: сокрытия и охоты, те, что взял с собой. Наткнулся на нож. Это было хорошо. Это была уверенность в том, что живым Тео не дастся.
Следовало или отступать, или двигаться вперед. Отступить - лучше, но Аскавхетео не собирался уходить без Карающего. Или уходить, не увидев его мертвым. На то имелось несколько причин, и все они были далеки от благородных.
Стоя возле дерева, Аскавхетео медленно озирался. Первая пелена мрака спала, теперь он искал другие темные пятна - тела. Врагов или союзника...

Отредактировано Аскавхетео (2022-01-25 16:25:58)

НАЧАЛО ИГРЫ
   
    Казалось жизнь полна счастья и вот завтра настанет новый день, новые события, знакомства, счастье... Только завтра уже не про счастье. Новая история пишется кровью старой...
   Ночь была поистине волшебной, путь и шёл дождик. Два хищника шли на охоту. Молодой Эв, ты же по беспечности своей полагался на мать и не чуял, не слышал ничего опасного, в чём помогали падающие капли дождя. Был бы внимательнее и услышал опастность, но к чему теперь об этом? Всё поздно и ничего не изменить. Люди из Цитадели,  что ты и так не любил одним выстрелом попали в неё, но ещё  не убили. Она кричала чтобы  ты убирался прочь, а ты в ужасе наблюдал, как выродок целится в неё.  Тебя не видно, но видишь ты и слепая ярость смешивается в перемешку со страхом. Нет, я не могу потерять её! Атакуешь всадника, Выстрел. Адская боль пронзает чуть позади левой передней лапы, всадник на земле, мать пытаясь защитить тебя, но уже в окружении врага пытается прогнать тебя прочь. Слышишь Беги! и убегаешь в смятении. Привык доверять ей, потому и подчиняешься. Вернёшься позже, но смерть уже забрала её, а враги ушли дальше. Всё те же чувства, только ещё  и с болью утраты. Решаешь следовать за ними, так и поступаешь, а боль за левой лапой/лопаткой пронзает иглами и жжёт. Хромаешь, но движешься к цели.
    Шум в голове и боль не дают сосредоточиться полностью, но ужас окончательно уступает боли утраты. Не боишься умереть, но желаешь убить во что бы это ни стало. Тело дрожит, течёт ли кровь из раны тебе не ведомо,  это не смущает сейчас. Ты умелый охотник и идёшь по следу не сбиваясь, но физическое и душевное состояние не дают сосредоточиться полностью, отчего события происходящие по курсу/пути дальше, ты не можешь оценить полностью, как и то что кто-то может выйти тебе на встречу, если конечно он скрывается. Пасть приоткрыта, дыхание тяжёлое от боли, взгляд полон зверинной ярости и ты готов атаковать любого, кто явится пред тобой из двуногих тварей, убить, ломать им кости, вырывать жилы, внутренности, мстить оголив клыки и выпустив смертоносные когти. Теперь только  так и если в этой битве тебе удастся их победить, то знаешь  наверняка - теперь человечина любимое твоё блюдо и некоторые из них будут умирать весьма медленно, ощутив всю мощь огромной кошки. Они ответят за всё мамочка. За всё! Оскалил пасть и двинулся дальше. Ещё  вчера был милым подростком, уже сегодня прирождённый убийца. Впрочем,  опытный взор мог заметить растерянность в огненных очах - он остался один на целом свете и мир казался теперь бесконечно огромным и главное пустым без неё...
    Шаг мощных лап неумолимо приблежал к смерти, врага или собственной, не ведомо, не ждал иных поворотов событий ведомый отчаянием и яростью, двигаясь уверенно, насколько позволяла раненная лапа. Когда в какой-то  момент послышались голоса. Остановился. Даже сквозь шум, тигринный слух мог различить голоса двуногих. Не знал ты, кто там, посчитав их убийцами, решил атаковать. Впрочем,  изначально чужаки, что являлися Древними могли услышать  тигринный ход. Прислушался, шум в ушах ещё  стоял, но силуэты за кустами мог разглядеть. Прыжок. Сильнейшая боль от раны не дала его сделать в нужную мощь и оттого кот оказался прямо перед чужаками, на расстоянии чуть больше вытянутой руки, от боли перенеся вес на здоровую сторону и поджав лапу с больной. Пасть разинулась в готовности атаковать, но увиденное тобой было вовсе не твоя добыча, а тех, кого мать называла Древними и запрещала атаковать без необходимости.
    - Аууу - еле слышно стон из раскрытой пасти и замешательство, ибо они не были целью твоей, хотя пахли кровью врага. Принюхался настороженно и фыркнул выдавая неуверенность. Нет, это ни те сволочи. Но не знал как отреагируют на тебя чужаки, оглянулся в поисках убийц матери и оскалился в ту сторону, а после повернул огромную голову к чужакам и вновь фыркнув, сильно хромая сделал шаг назад, следя за Древними, пытаясь через маски разглядеть их глаза.

Отредактировано Эверест (2022-03-28 00:02:47)

На вопрос Аскавхетео о ранах Ош-Текк лишь покачал головой, послушно позволяя вождю убедиться в его относительной целостности.
- Не вижу, почти ничего не вижу... — произнес негромко Острейший.
- Ничего, - негромко и успокаивающе заворковал в ответ Карающий, - Мы вернемся, и Жнец залечит...
- И не слышу ничего, так что не трудись отвечать, друг, - прервал его вождь, и Ош-Текк лишь тревожно вздохнул и ободряюще положил руку на неповрежденное плечо вождя. На предложение уходить Ошах лишь кивнул и снова сжал плечо старшего, подтверждая свое согласие. Им не стоило здесь задерживаться - Цитадель всегда настороже, как дикий безумный волк, и вспышку наверняка заметили стражи на стенах или другие отряды патрульных. Это лишь вопрос времени, когда здесь появится подкрепление и сотрет их двоих в порошок.
А лошади действительно скорее всего разбежались. Карающий слышал отдаленное ржание сквозь пелену дождя, когда шел сюда, но этот конь мог быть раненым и неспособным передвигаться, или, напротив, уже давно унести отсюда свои копыта. Тратить сейчас время на отлов лошадей было опасно: они быстрее уйдут на своих двоих, доверяя лесу и ливню укрыть их от чужих глаз.
Когда вождь окликнул его, Ош-Текк замер, приглядываясь в том направлении, которое указал Аскавхетео.
- Это тигр, - произнес Ошах, хоть вождь и предупредил, что не слышит, - Я думаю, он ранен...
В наступающих сумерках, укрытыми потоками дождя, сложно было разглядеть кровь, но зверь шел небыстро, и, как показалось Карающему, прихрамывал на заднюю лапу.
- Он из Цитадели?.. Нет, не думаю. Я не видел его с конными, - пробормотал Ошах негромко самому себе под нос. И уже громче, обращаясь к тигру, на случай если это человек под мороком, - Мы не тронем тебя! Если ты не тронешь нас.
Карающей покрепче, до белых костяшек, сжал в кулаке костяной клинок. Раненным, им будет непросто дать отпор крупному хищнику, но и зверь тоже был не в лучшей форме. Возможно, ему хватит здравомыслия не затевать битву. А может, боль и страх застлали его разум, и он не способен мыслить здраво... На всякий случай стоило быть настороже.
- Здесь опасно. Нельзя оставаться. Уходи! - Ош-Текк несколько раз взмахнул ладонью в сторону тигра, без злобы, будто отгонял пичугу, клюющую семена его драгоценных трав. Карающий не хотел раздражать или злить тигра, лишь хотел чтобы тот поспешил прочь отсюда и никто из них не получил новых ран.
Вместе с тем Ошах начал отступать, пятясь, соблюдая священное правило - не поворачиваться к тигру спиной, чтобы не спровоцировать его на нападение. Когда ему показалось, что от тигра его отделяет достаточное расстояние, чтобы хищник не мог преодолеть его парой быстрых прыжков, Карающий отвернулся, утягивая за собой вождя.
Однако, сделав несколько шагов Карающий остановился и поглядел назад. То ли хотел убедиться что зверь не бросится вдогонку... То ли хотел удосовериться что с тигром все в порядке, и его не заметит кто-то из остатков Цитадельского отряда. Почему-то мысль о том, чтобы оставить здесь раненного хищника кольнула Ошаха где-то под сердцем.

Отредактировано Ош-Текк (2022-03-27 23:11:21)