Закат давно догорел последними лучами, отдав земли в управление ночи, и тьма сгустилась над лагерем и окрестностями. Кто-то готовился к вечернему и отдыху и сну после ярких и насыщенных событий прошедших суток, кто-то же наоборот, готовился отправиться на свои дела, неприглядные для света дня. К последним относился и Ош-Текк, бодрым шагом направляющийся в сторону поляны для собраний. Он не успел заметить, как за хлопотами прошел световой день, а с наступлением чувство долга перед племенем начало дышать в затылок, напоминая о важном поручении, подгоняя, не давая забыться и отвлечься в житейских делах.
Прибыв на поляну, Ошах поискал вождя взглядом на привычном месте - на троне в центре поляны - но Аскавхетео там не было. Однако на отдалении у костра темнела одинокая фигура, и без всяких сомнений Ош-Текк двинулся в сторону этой безмолвной тени.
Как и все Древние, он передвигался тихо и почти бесшумно, но, разумеется, вождь прекрасно слышал его шаги. Остановившись за спиной Аскавхетео, Ош-Текк несколько мгновений разглядывал деревянный кол, который методично и кропотливо обтесывал вождь в своей молчаливой задумчивости. Оставалось только предполагать, для чего или для кого готовит сюрприз Острейший.
- Ведет себя тихо. Мне нравятся они такими, - хмыкнул Ош-Текк, опустив взгляд на изуродованную человеческую голову, что так мирно лежала сейчас в полумраке догорающего костра. Если не приглядываться, то можно было не обратить внимания на рваные раны и кровоподтеки на уже побледневшей коже. Будь на то его воля, Ошах размозжил бы эту голову на тысячу осколков и выбросил бы в лес как бесполезный мусор, чтобы жуки и черви сточили оставшуюся плоть, придав этому ничтожному существу хоть какую-то пользу от существования. Однако у Аскавхетео, кажется, был план получше. План рисковый и дерзкий, но Ош-Текка это не смущало. В конце концов, они взяли у жизни аванс, когда вырвались из удушающего плена, где должны были сгнить заживо или  быть перемолоты жерновами железной Цитадели, и рано или поздно настанет время отдавать должок, вполне может статься, что и сегодня - ну и что с того? Перед концом все одно не надышишься.
- Я готов, вождь, - Ош-Тек поправил костяной кинжал на поясе, легко пробежался пальцами по мешочкам с ядами. Он оставил свой плащ в лагере, чтобы не мешал движению и не отвлек в пути или в бою, оставшись в темной, плотно прилегающей к телу одежде, чтобы успешно и бесшумно сливаться с тенями джунглей.
В правой руке под мышкой Карающий держал свою неизменную маску змеи, любовно вырезанную из ствола крепкого дерева. В темноте бирюза и бордовая краска на дереве были почти неразличимы, а темные провалы глазниц смотрели хищно и всепоглощающе. Грива из темных перьев на затылке тихо шуршала в порывах ветра, будто что-то неуловимо шепча. Ошах поудобней перехватил свое чешуйчатое альтер-эго, которое укроет его лицо от посторонних взглядов, и переступил с ноги на ногу, постепенно и понемногу наполняясь азартом предстоящей вылазки.
- Каким путем мы отправимся?
Ош-Текк оглянулся. Леса и джунгли полнятся тысячами троп, но сегодня их пути должны будут сойтись на одной единственной цели.

Отредактировано Ош-Текк (2021-05-10 14:19:24)

Когда вождь повернулся к нему, Ош-Текк склонил голову в почтительном жесте в ответ на приветствие Аскавхетео.
- Сегодняшний день ничем не хуже вчерашнего, а завтра будет еще лучше, - покивал Ош-Текк. Мало что могло ему испортить настроение, и этот вечер не стал исключением. Сегодня он проделал путь до дерева церберы, которое заприметил когда-то, и смог различить на дереве немало жестких зеленых плодов - еще неделя, и можно собрать хороший урожай. Правда, урожай этот был не из тех, которым накормишь свою семью и племя, но тем более драгоценным и важным он был для Карающего. Ему совсем не нужно было, чтобы растение было съедобным - напротив. Ош-Текк был ужасно доволен.
Слова Аскавхетео про птиц и зверей, поедающих останки их врагов может и расстроили кого-то, но едва ли кто-то из Жал пришел бы в ужас от такой мысли.
-  Этот хорошо кричал во время обряда, не так ли?
- Нужно послушать побольше, чтобы оценить его старания в полной мере, - ухмыльнулся Ошах, - надеюсь, его друзья помогут нам составить полную картину.
Взгляд вождя, проницательный и тяжелый, будто пронизывал насквозь, так что впору было бы неуютно поежиться, но Ош-Текку скрывать было нечего. Когда он думал о пленнике из Цитадели, то испытывал сожаление - сожаление о том, что тот погиб до обидного быстро, не дав возможности еще немного насладиться его страданиями, а потом, быть может, стать добровольно-принудительным испытателем нового вида токсина из небольшой и особенной коллекции Ош-Текка. Оттого и встретил Карающий взгляд бледно-голубых глаз Аскавхетео не дрогнув, лишь преисполнившись любопытства, увидел ли вождь ответы на свои вопросы.
Как бы то ни было, Острейший в конце концов отвел взгляд, и мысли его, кажется, омрачились новой думой, судя по тени, пролегшей по усталому лицу.
- Ты не встречал Койяанискаци?
Ошах послушно вспомнил последнюю встречу с дочерью вождя. Отблески догорающего костра, яростная вспышка на острие янтарных глаз. Хрупкий силуэт, за долю секунды исчезающий в темной пасти джунглей.
- Нет, нет, - покачал головой Карающий, и это была абсолютная правда, - после обряда - нет, - Ошах потер задумчиво подбородок, - Принцесса как острокрылый кетсаль - столь же прекрасна сколь свободолюбива.
Так, по крайней мере, казалось со стороны, верно? Скрытная и своевольная, колючая, как репей, ни с кем ни сближается, ни с кем не советуется, и никто ей не указ. Да и кто, ей - дочери вождя - слово скажет. А если и кто скажет, то, скорее всего тут же пожалеет: принцесса найдет чем ответить, и, скорее всего, не только острым словом. Непросто будет тому, кто поперек ее воли пойдет... Да-а-а, непросто. Ошах на долю секунды неуловимо посмурнел; но, быть может, то была просто игра ночных теней, потому как спустя секунду Карающий уже благодушно ухмылялся.
- Не переживай, вождь, уверен Койяанискаци скоро вернется. Еще пожалуй и трофеев с собой принесет. - крайне вероятный на взгляд Карающего сценарий.
Вскоре Ошах молча наблюдал, как Острейший собирает свой нехитрый дорожный скарб, и, слушая как тот вещает о предстоящем им пути, он проследил, как голова с пустым взглядом безжизненных глаз исчезает в темном провале мешка. Ей предстоит недолгая, но насыщенная дорога. Ош-Текк коротко взглянул на черную маску - ах как хорошо подходила вождю его маска и свирепый морок - и двинулся за Аскавхетео, ощущая как под кожей пробегает колкий разряд азарта, как у зверя перед охотой.

Смутное время
16 октября 188 года

Рассвет брезжил своими первыми робкими лучами, распадаясь на осколки в каплях утренней росы, а Ош-Текк уже направлялся в сторону от жилищ племени к поляне, на которой изволил ночевать их гость. Карающий чувствовал себя немного сонно - он мало спал этой ночью, чтобы успеть изготовить нужные отвары, в том числе тот, который он нес в деревянной чаше в своих руках. Предназначением этого напитка было налить тяжестью конечности, окутать разум дымкой безразличия и апатии. Пленник не должен доставлять неприятностей и создавать лишнего шума до тех пор, пока не решится его судьба.
Подходя к поляне Ошах кивнул караульному и проследовал к столбу, к которому был привязан крепкого вида мужчина. Изучения и раздумья Карающий решил оставить на потом, а сначала взяться за дело, и потому решительно сделал шаг по направлению к связанному человеку.
- Пей, - ласково сказал Ош-Текк пленнику, поднимая тому голову за подбородок. Древний поднес чашу с терпким отваром к губам переселенца, - Ну право, что ты, к чему всё это, - прибавил Карающий миролюбиво, когда мужчина стиснул зубы и отвар начал проливаться на одежды и на землю. Не обращая внимания на его чертыхания и ругань, Ошах вздохнул и свободной рукой зажал нос мужчине, перекрывая доступ к кислороду и заставляя того разжать губы, чтобы сделать пару вынужденных глотков воздуха (а заодно и дымящегося варева). Эта операция больше походила на пытку, но, будем честными: те, кто оказался привязан к столбу в центре этой поляны, едва ли мог рассчитывать на более теплое обращение.
- Давай, всего несколько глотков, - подбадривал Древний, пока переселенец кашлял и давился напитком из чаши.
- Вот и все, молодец, - когда с отваром было покончено, и все содержимое чаши было частично вынуждено выпито пленником, а частично расплескано по земле, Ош-Текк отстранился и сел на одно из ближайших бревен, поставив пустую посуду рядом с собой.
Немного помолчав, Древний некоторое время молча разглядывал привязанного к столбу мужчину. На Карающем не было маски - да и зачем она? Он у себя дома, а пленник уже очень скоро никому и ничего не расскажет.
Ошах задержался взглядом на одеждах, на которых отчетливо еще сохранилась ненавистная золотая символика. Это был приговор. На землях лагеря на друга не наденут знаки солнца, - только на того, кто сроднился с кровными ненавистными врагами в глазах Жал.
- Тебе, кажется, идут эти одежды. А ты как думаешь? - Древний поднял взгляд на охотника, и в голосе его стало больше прохлады, но не было злости. Скорее сосредоточенная задумчивость. Впервые под расправу Жала Джунглей угораздило попасть не Цитадельца, а новоприбывшего переселенца. Мнения по их поводу расходились - кто-то готов был пойти на опережение и задушить новое сообщество в зародыше, пока оно не успело присоединиться к Цитадели или, того хлеще, стать еще одной свежеокрепшей тиранией. Другие же готовы были дать этим заблудившимся шанс. А конкретно этот переселенец... Что ж, он совершил большую ошибку. Кто тронул одного из племени, тот стал врагом каждого из них. Уж тем более, когда речь идет о дочери вождя. Чужаку необычайно повезло, что Аскавхетео пребывал в беспамятстве, иначе тот бы велел Лаосетт разорвать провинившегося на куски, не выслушав и слова. Многие из Жал тоже жаждали крови нарушителя, но никто не осмеливался устраивать самосуд без слова Койяанискаци или ее отца.

Смутное время
16 октября 188 года

Казалось, что время в плену тянется бесконечной черной полосой, без единого намека на просвет, будто в этой тягучей тьме, разбавленной только всполохами костров, он и погибнет вовсе. Постоянно слышны какие-то шорохи, лесные звуки, чьи-то тихие неразборчивые голоса неспящих, которых Кроу посчитал караульными, где-то что-то скрипело и ухало, и всему этому, пугающему неизвестностью, разнообразию он был доступен целиком. Его руки были крепкой связаны за спиной и привязаны к вкопанному деревянному столбу, судя по всему, добротному, Брегоран в кровь стер себе все пальцы, пытаясь найти в нем хоть единую трещину, чтобы суметь заполучить щепу, по возможности острую, и совладать с веревками. Узел был завязан кем-то умелым, сложные переплетения от каждого движения только сильнее стягивали, побелевшие от слабой циркуляции крови, руки, и разрешить эту задачку все никак не получалось. Благо, что хоть ноги были свободными, и можно было находить удобную позу, чтобы хоть они не онемели.

В предрассветных сумерках пленный увидел фигуру, которая неспешно приближалась к нему, держа что-то в руках. Это был высокий, но отчего-то сгорбленный, мужчина, из-за множества шрамов, скрывающих черты лица, Кроу дал ему навскидку лет сорок, но не увечья привлекали его внимание, а чаша, что была у него в руках.
- Ты не заставишь меня это выпить, - прохрипел пленный сквозь зубы, когда мужчина остановился рядом с ним и гильдец почувствовал тошнотворный запах незнакомого варева, - Свали! - и плотно сжал губы, напряг тело, даже умудрился тряхнуть головой, чтобы выбить из рук чашу с злосчастной жижей, но незнакомец, видимо, занимался этим не впервые, и его умелые приемы сделали свое дело. Брегорану, лишенному кислорода, пришлось таки вдохнуть, а вместе с воздухом в горло выплеснулась и, мерзкого вкуса, жидкость, обжигая все нутро. Заколотилось сердце, тело выгнулось, в желании остановить происходящее любой ценой (хоть головой, хоть дотянуться ногой, но врезать своему мучителю), но содрогнулось в длительном обжигающем кашле.
- Тварь поскудная… - выругался охотник, жадно глотая ртом воздух, когда дело уже было сделано и мужчина отошел на расстояние недосягаемости, - Что это? Яд?
Эффекта от варева пока еще не было, но мерзкий привкус все еще был на, потрескавшихся от жажды, губах и Кроу прислушивался к своему телу, пытаясь понять: который из его органов откажет первым?

С пленным здесь особо никто не говорил, никто толком и не объяснял: зачем он здесь?
«Хотели бы убить – убили бы сразу», - эта мысль хоть как-то успокаивала, ведь может он был зачем-то им нужен. Слишком много вопросов было в его голове, и так ничтожно мало ответов он получал.
- Ваша тварь нарядила меня в эти лохмотья, - с усмешкой оскалился, - Спроси на досуге у этой суки зачем она это сделала.
Хоть на самом деле новые наряды были добротными, уж получше, чем его личные вещи, да и действительно они подошли ему как влитые, но почему все здесь так цеплялись к этому черному шмотью – Брегоран не понимал.
Незнакомец же, в отличии от Кроу, смотрел на него беззлобно, эти карие, почти черные, глаза знали многое, но как узнать, что именно он задумал? Как разговорить?
Мужчина сплюнул в сторону, в надежде хоть как-то очиститься от мерзкого вкуса, дыхание стало выравниваться, хотя сердце неумолимо тарабанило в груди.
- Ты знаешь зачем я здесь?
Был ли смысл спрашивать о целях напрямую? Были ли хоть единственный шанс, что ему вдруг ответят честно? Слишком большие сомнения на этот счет, вряд ли этот человек со своим зельем пришел сюда, чтобы говорить, скорее выполнял чье-то поручение. Но кто знает, быть может, он и есть здесь главный?

Но, что за черт… В темноте глаза различили еще одно движение вдали. Полосатая шкура замаячила за спиной мужчины, что разместился на одном из бревен поблизости. Тигр крался и непривычному к таким видам гильдийцу стало не по себе от увиденного. А он без ружья, да и связанный к тому же, что он может сделать?
- За спиной! – инстинктивно выкрикнул, подавшись вперед. Привычка спасать людей не исчезает так быстро, даже если этот человек травил тебя минутами ранее. Но Кроу позабыл, что на Дискордии свои странные порядки и общество животных здесь приветствуется, кажется, везде, но сознание не могло сразу принять этот факт, и когда зверь оказался уже за его спиной, охотник почувствовал себя легкой добычей, замерев и прижавшись к столбу, обдумывая возможности, хоть ни одной и не было, ведь всему этому, пугающему неизвестностью, разнообразию он был доступен целиком…

Карающий со сдержанным любопытством изучал пленника. За последние годы многие на Дискордии стали друг другу чужими, но тут был особый случай, совершенно новая переменная в системе. Инородная, пытающаяся обтесать свои бока, чтобы уместиться в уже существующую, непростую среду. Нарастит ли этот новый организм зубы и когти, чтобы вырвать силой то, что ему причитается? Или разовьет эмпатию, научится жить в симбиозе со своими новыми соседями? А может удивит способностями, которых него никто и не ждал вовсе?
- Что это? Яд?
Ошах беззлобно усмехнулся, наблюдая, как нервничает пленник, ожидая последствий выпитого отвара. Позволив себе немного насладиться терзаниями переселенца, Карающий наконец качнул головой и с сожалением выдохнул:
- Увы. Если бы была нужна твоя быстрая смерть, то проще было бы воспользоваться кинжалом. А для показательной казни... - Древний махнул рукой в сторону пустой поляны, - Тут маловато зрителей.
В подробности рецепта Древний посвящать гостя не стал - когда пройдет время, отвар подействует и охотник ощутит равнодушие, его и самого перестанут так остро волновать детали происходящего вокруг.
- Ваша тварь нарядила меня в эти лохмотья, — оскалился собеседник, — Спроси на досуге у этой суки зачем она это сделала.
- Прикуси язык, переселенец, - оборвал мужчину Ошах, - коли ты планируешь сохранить его еще ненадолго. Карающий смерил пленника взглядом, попытавшись оценить его способность к здравомыслию, - Если ты думаешь, что твое нынешнее положение хуже некуда, то ты сильно заблуждаешься.
Карающий покачал головой. Он не собирался запугивать охотника, но чем быстрее тот поймет всю опасность своего положения и тяжесть выдвинутых против него обвинений, тем больше шансов у него будет встретить следующий рассвет. Особенно если переселенцу хватит сообразительности бережнее следить за словами и действиями - в рамках своих усеченных в данный момент свобод, разумеется.
- Ты знаешь зачем я здесь?
- Зачем? - Ош-Текк с любопытством поглядел на охотника, - Уместнее было бы спросить почему. У твоего... визита в наш лагерь нет цели, но есть причина. И, смею предположить, что ты понятия не имеешь, какая именно?
Разумеется, Карающий не рассчитывал на честный и правдивый ответ. Ему просто интересен был ход мысли пленника, то, как он себя ведет и что говорит. Насколько юрко он будет врать и изгаляться, доказывая свою невиновность? Будет ли умолять и выпрашивать пощаду? Или будет угрожать, игнорируя свою беспомощность?
— За спиной!
Неторопливо и без спешки Карающий слегка повернул голову вбок. Этого было достаточно, чтобы увидеть, как полосатая молния скакнула мимо него, сверкнув рыжим за спиной у переселенца. Выразительный "мяв" дополнил картину, и Карающий коротко хохотнул, мгновенно узнав новоприбывшего, чьему появлению Ошах всегда был рад. Новоприбывший тоже не постеснялся высказать эмоции - не самые положительные впрочем, когда дело касалось пленника.
- Ух! Тише, тише, - когда немалый по габаритам хищник оказывает ласку, это может быть более травмоопасно, чем кажется, поэтому Ош-Текку пришлось приложить усилия, чтобы тигриное тело не спихнуло сидящего Древнего с бревна. Справившись с этой непростой задачей, Карающий приветливо похлопал тигра по полосатому боку. При этом он заметил, как кот довольно облизывается, и потянулся к клыкастой морде, а затем двумя руками за пушистые щеки приподнял голову зверя. Ошах заулыбался увидев пятна крови на шерсти Эвереста.
- Поймал добычу, гляньте на него! - отпустив голову тигра, Ошах провел рукой по широкому лбу хищника, напоследок встрепенув шерсть за ушами, - Каков ловкач!
Тот факт, что Эверест вел себя так, как и полагается юному тигру - резвился, охотился и игрался, - не могло не радовать Карающего. Прошло не так много времени с тех пор как они с Аскавхетео подобрали хищника раненым, потерянным и одиноким. Ошах был рад, что общение и забота помогли хищнику поправиться и вернуться в былую форму. В глубине души, в чем Древний не хотел признаваться и самому себе, он бы хотел, чтобы тигр не вступал в Жала, а отправился жить своей судьбой, после того как окреп и встал на лапы. Жизнь в Жале Джунглей - это жизнь с оглядкой на тени прошлого, с будущим, окроплённым кровью, своей и чужой. И, хоть молодой хищник сам захотел остаться, узнав цели и намерения племени, вместе с радостью от появления нового товарища и собрата по оружию, Ош-Текк испытывал затаенную печаль.
- Спасибо за предупреждение, - тем временем непроницаемо серьезно обратился Ош-Текк к переселенцу, - Эверест вечно любит подкрадываться и испытывать мои нервы на прочность, маленький негодник.
"Маленький негодник" весом в пару центнеров тем временем разлегся у ног Древнего, и, по негласному правилу, получил свою полагающуюся ему порцию почесываний загривка.

Брегоран не отвлекаясь смотрел на, ластящегося к человеку, тигра, будто это и не опасный хищник был, а домашняя кошка, так легко и без страха незнакомец поглаживал того за загривок, а полосатый будто и рад был такому.
Ну в точности кот.
Однако, кошки охотнику не нравились даже домашние, своенравных зверей нельзя было приручить до конца, слишком своевольные, слишком самостоятельные, в отличии от тех же собак, которые любили работать в команде и понимали дисциплину. А этот ручной? Машина для убийства с рокочущем, вибрирующем мурчанием, не могла обещать ничего, кроме опасности для переселенца.
Не сводил взгляда с тигра, пытаясь при этом проанализировать сказанное до события, что взбудоражило сознание (хотя, казалось бы, куда еще больше?).

- Ты говорил о причине, - перевел взгляд на мужчину со шрамами, и голос звучал тише обычного. Кто знает, что в голове у хищной зверюги, может ее нервируют громкие звуки, - Если бы ты соизволил мне ее озвучить, я был бы весьма тебе признателен. На всех этих ваших землях каждый считает своим долгом показать кто здесь главный? Нападать, убивать, тащить черт знает куда, и бросать у столба без каких-либо разъяснений… Вы похожи на тех мразей, что сейчас ошиваются в нашем лагере.
Ошиваются ли? Или уже нет?
Тревожная мысль о том, что его нынешние пленители - все те же Древние, пробежала холодком по спине. Если он в плену у Древних, то что в лагере? Вдруг сейчас уже и лагеря нет? Вдруг, пока одни тащили Кроу в плен, чтобы пытать и убить, другие аборигены  уже сожгли все поселение и убили всех людей? В ушах загудело, запульсировало от одной лишь мысли, что, может, все, кого он знал, уже погибли. Ведь эти люди были очень похожи на тех, с кем Мартен заключал перемирие…

- Вы – Древние? Что с нашим лагерем?! – забыв про осторожность гильдиец повысил голос, руки сильнее стянуло от его рывка, но он уже не обращал внимание на боль, только смотрел в черные глаза чужака, надеясь на то, что он ему ответит, и слова будут убедительными, и по нраву.
Слова отчаяния и боли. Окажись все мертвы, что ему останется? В лагере была какая-никакая семья, друзья, коллеги по охотничьему делу, красотка Линда, что навещала его, когда он лежал в лазарете, старик Хааген, с которым было интересно поспорить за бутылочкой, другой, все, кто его окружал, кого он всегда презирал и ненавидел – все ему сейчас казались родными и близкими, и никого ближе больше нет.
Самолично пытается отвести от себя плохие мысли, не мог же Мартен так ошибиться. Не могли же ошибиться все, кто доверился чужакам, когда приняли их у себя и согласились учиться новому. Редкие разговоры и подслушанный невзначай беседы, не выдавали ведь в Древних агрессоров, скорее сочувствующих тяжелому положению чужаков.
«Это просто другие люди» - убеждает себя, хотя все еще смотрит со злым недоверием и испугом на человека со шрамами. Он все знает, но станет ли отвечать честно?

Ош-Текк продолжал рассеянно почесывать загривок тигра, раздумывая над словами пленника. Тот ожидаемо стал юлить и отрицать свою вину, и это было естественно. Мало кто готов сознаться в своих грешках. Древний набрал в легкие воздуха, чтобы ответить на вопрос мужчины, как вдруг тот потемнел лицом и резко подался вперед в своих путах. На мгновение Ошах замер, оценивая ситуацию, но крайне быстро понял, что гостя все еще крепко удерживают веревки, и это не отчаянная попытка освободиться, а рывок человека, обуреваемого эмоциями.
- Что с вашим лагерем?... Карающий озадаченно посмотрел на собеседника.
Может на него напал львиный прайд. Или Цитадель стерла его с лица земли грохочущими выстрелами корабельных орудий. А может он стоит как ни в чем ни бывало - мне это неведомо. Ни мне, ни кому-либо из племени нет дела до вас и вашего хрупкого ненадежного поселения, - В голосе Ошаха не было агрессии или презрения, лишь чистое сочувствие промелькнуло на мгновение - И да, мы Древние, полагаю. Ошах задумчиво потер ладонью лоб. Последнее уточнение могло сбить с толку пленника, но Ош-Текк часто задумывался о том, насколько далеко может зайти неприятие их методов Древними из других племен и столицы, отрекутся ли в один день они от своих собратьев, одурманенных жаждой мести?
- А единственное, что нас волнует, это ты, - Карающий чуть наклонился вперед и указал на переселенца костистым пальцем. Затем он чуть выпрямился и продолжил. - Ты, напавший на принцессу Койяанискаци и надругавшийся над дочерью вождя. За свои преступления ты будешь наказан в полной мере согласно слову Острейшего.
Ошах нахмурил брови и вперил взгляд в пленника. Он внимательно наблюдал за его реакцией, промелькнет ли на лице испуг или виноватое выражение.
От пленника внимание Карающего ненадолго отвлекло клокочущее рычание и шелест веток. Появление Лаосетт не было сюрпризом - от Малого круга невозможно было что либо утаить, и они всегда были в курсе всего и на передовой событий. Ошах уважительно склонил голову перед правой рукой вождя. Лаосетт указала на пленника, сопроводив жест рычанием, но, Ош-Текк не брал с собой амулет для общения со зверьми, а потому мог лишь предполагать, что хотел этим сказать ягуар. Но едва ли Лаосетт пришла, чтобы привести в исполнение наказание для пленника: в таком случае хищная кошка не стала бы медлить, а уж тем более интересоваться мнением Карающего. Поэтому Ошах ответил лишь кивком - что бы не предлагала Камень, Карающий в любом случае не мог бы отказать, и на всякий вопрос ответил бы одинаково: да, пленника опоили отваром, да, буянит немного, но да, все под контролем. Небольшой разговор, раз уж пришел. Хорошо слушать чужие истории, но еще лучше стать свидетелем самому.

Отредактировано Ош-Текк (2022-05-20 01:38:15)

Яд, коим так любезно напоил пленного Ош-Текк, уже начинал усваиваться организмом, злость, ярость, отчаяние стали сменяться непривычным и странным спокойствием, а тело будто ослабло, можно было бы сравнить состояние с эффектом от алкоголя, если бы эмоции сохранились в полной мере. Видимо, последний рывок и активность гильдийца разогнали токсин по нутру, от чего теперь двигаться не хотелось вовсе, как и реагировать на происходящее. Состояние апатии и, в какой-то мере, безразличия ко всему, заняли место привычных бурных эмоций Брегорана.
«Эти кошки… Зачем вы здесь, твари? Пришли позавтракать?»
Стало тяжело воспринимать окружающую действительность, сконцентрировавшись на человеке, остальное становилось лишь фоновым дополнением, хотя, где-то в глубине сознания еще не угасал страх к хищникам, которым ничего не стоило разорвать бренное тело охотника. На демонстрацию клыков леопардом, Кроу медленно и лениво оскалил и свои зубы. Не получилось превзойти и тигра в рычании.
Хищники нервничали, недовольные поведением пленника, а пленник наконец-то притих и закрыл глаза (вид находящихся, так близко к нему, кошек не нравился, хоть он и не мог достаточно отреагировать на их присутствие), слушая перемены в своем организме и слова человека со шрамами, пытался разобрать их суть, но путался в словах…
- Так если вы древние, то разве не должны помогать нам? – отвечал, не открывая глаз, все еще чувствуя рядом вибрацию и дыхание больших кошек, от присутствия которых просто мурашки по коже, если бы Кроу смог выразить свои эмоции. С виду расслабленный, но дыхание и сердцебиение были неспокойны. Сдавили, сковали невидимыми тисками, не давая пошевелиться, позволяя стать всего лишь наблюдателем, не участником.
Стало ли спокойнее от сказанных слов? Скорее нет, только больше вопросов появилось, но сопротивляться и огрызаться не было сил. Скажи ему сейчас, что лагерь уничтожен – наверное, и на это не среагировал бы как дОлжно.

— А единственное, что нас волнует, это ты.
Гильдиец приоткрыл глаза, увидев направленный на себя указательный палец говорившего.
- Ты, напавший на принцессу Койяанискаци и надругавшийся над дочерью вождя. За свои преступления ты будешь наказан в полной мере согласно слову Острейшего.
- Тише, тише. Не так быстро. Принцесса… Ци…что? Что ты несешь? – Брегоран попытался вернуть себе свое сознание, нахмурил брови, будто заставляя мозг работать быстрее, попытался пошевелить плечами и кистями, чтобы отогнать окутавшую его тяжесть в теле, но делалось только хуже. Не ясна причина происходящих с ним событий, но удалось сообразить, что за надругательство над дочерью их вождя, вероятно, и наказание будет суровым. Вот только это никак не помогло разобраться, в чем же он сам виноват.
- Я напал на принцессу? – неуверенный нервный смешок безразличия, - Если только я в этот момент был опоен вашими ядами... Мне не хочется тебя расстраивать, но вы поймали не того, - раскашлялся от сухости в горле, - А теперь, когда мы все выяснили, ты можешь меня развязать, и я пойду домой.
Будь даже и так, вряд ли освобожденный смог бы далеко уйти в таком состоянии, не чувствуя в полной мере свое непослушное тело, а отсутствие у него какого-либо оружия сводило возможность его выживания в лесу на нет. Но разум желал покинуть эту неприветливую поляну с не менее неприветливым человеком и зверями – это было первостепенной целью, а уж потом и следовало бы разобраться с новыми обстоятельствами. Может даже, пропитанное ядом, сознание позволило бы ему обнаглеть и попросить остаться здесь с ночевкой, пока токсин не отпустит, и вернуть ножи и рюкзак.
- Дай мне воды. Твоя отрава меня просто убивает…
Устало покосился на тигра с леопардом, которые, кажется, передумали его терзать, и выжидающе всмотрелся в черные глаза странного и непонятного человека напротив, не рассчитывая на свое освобождение, но надеясь хотя бы утолить жажду обычным питьем.

Ош-Текк изучал своего собеседника с естествоведческим любопытством, склоняя голову вбок то так, то эдак. Он был совсем не похож на Древних, но так похож на цитадельцев. Такая же однобокость и яростная жажда подминать мир и обстоятельства под себя.
Неудивительно, что многие видят в появлении этих незваных пришельцев угрозу для Дискордии.
Когда Эверест гневно взрычал, реагируя на движения переселенца, Ошах положил руку на бок полосатого зверя, примиряюще проворковав:
- Тише, тише. Наши братья умеют вязать узлы - никуда он не денется.
— Так если вы древние, то разве не должны помогать нам?
- Помогать?! - восторженно хлопнул в ладоши Карающий, восхищенный этой мыслью, - Ахх, Коджо свидетель, я бы не прочь помочь кому-то из вас, неприкаянных бродяг! Почему бы и нет? В конце концов, вы всего лишь маленькие несчастные создания, которых скоро пожрет Цитадель, те, что скоро разбредутся подавленные и одинокие, растворятся как капля в море среди бескрайних просторов острова.
- Но тебе я не помогу. Нет, нет, дорогой гость, - Ош-Текк покачал головой, - Ни я, ни кто-либо другой здесь. Твоя судьба уже определена и вычерчена алыми чернилами, осталось поставить лишь последний штрих. Ошах чирканул пальцем в воздухе, выписывая замысловатую фигуру. Лишь слова вождя не хватает, чтобы запустить в ход машину наказания, - однако этой детали переселенцу знать не нужно, как и то, что слово вождя оттягивается на неопределенный срок.
— Тише, тише. Не так быстро. Принцесса… Ци…что? Что ты несешь?
- Я вроде достаточно ясно выразился, разве нет? - Карающий задумчиво поскреб пальцем подбородок. Такое фамильярное обращение к дочери вождя слегка озадачило Древнего, сложно было бы вообразить, как при нападении принцесса успела представиться мужчине своим именем, - Ты совершил большую ошибку, вот и все, что тебе нужно знать.
— А теперь, когда мы все выяснили, ты можешь меня развязать, и я пойду домой.
Ош-Текк на такое абсурдное предложение только рассмеялся без злобы. Затем резко посерьезнел.
- Против твоего слова, чужака и самозванца, слово свидетелей и самой дочери вождя. Как думаешь, каковы твои шансы? - Карающий глянул на переселенца с легкой жалостью. Не той жалостью, которая толкает на прощение и спасение, но с той, с которой глядишь на агнца, обреченного на ритуальное заклание. Такова его судьба - жалей не жалей, а дело должно быть сделано, ничего не попишешь. Таков порядок вещей. Тем более что этому агнцу, по словам очевидцев, было далеко до невинности.
Краем глаза Карающий заметил, как Лаосетт затерялась из вида, но спустя мгновение среди древесных стволов ступил человеческий силуэт. Ош-Текк заинтересованно моргнул, он даже не сразу понял, что дикая кошка приняла человеческий морок - настолько он не привык видеть Лаосетт в облике двуногого. Если подумать - а видал ли Карающий прежде перевоплощение ягуара? Кажется нет, по крайней мере, Ошах никак не мог припомнить подобного. И ее морок... был... неожиданным. Карающий невольно стиснул зубы, а во взгляде появилось напряжение. Умом он, разумеется, понимал что ни один из присутствующих не является цитадельцем, но такое количество атрибутики кровного врага нервировало, а блеск золотого вызывал беспредметную, неоформившуюся злость.
- Никаких хлопот, Лаосетт, - ответил Ошах, скрывая свои чувства, но взгляд его не отрывался от морока Сетт, - Наш гость вел себя хорошо и выпил отвар, который поможет ему поменьше нервничать - а значит и нам не придется за него волноваться.
Ош-Текк умолк, предоставив слово ягуару. Если она хочет узнать больше о пленнике - ее право. Он, Карающий, человек маленький, его воля - исполнять, а вышестоящих - думать, решать и обсуждать. Конечно же Древнему хотелось послушать, что ответит пленник на вопрос Лаосетт, однако переселенец попросил напоить его водой. Разумеется, можно было помучать мужчину немного жаждой, но раз уж оставшийся век его неумолимо короток, то почему бы не уважить последние желания обреченного? Тем более что Ош-Текк не прочь был бы ненадолго уйти от этого символа солнца, которое не приносит никакого тепла, а одну лишь боль.
Карающий поднялся со своего места и направился в сторону запасов воды, оставляя пленника на попечение Лаосетт. Проходя мимо Эвереста, Карающий не удержался чтобы чиркануть пальцами по загривку юного хищника.

Отредактировано Ош-Текк (2022-05-29 18:37:12)