Маркус, признаться, поведением одной из девушек был несколько смущен и сбит с толку. Она была напугана так, словно, как минимум, вражескую армию перед собой увидела! Неловко дернувшись, мужчина пригладил бороду, с которой поднялось облако серой, похожей на утренний туман, пыли. Неужели он настолько страшно выглядел? Или... Или во всем виноват Чад? Бросив на медведя уничижительный взгляд, в котором так и читалось "Это всё ты виноват!", мужчина повернулся обратно к своим собеседникам. Он выглядел несколько расстроенно, удрученно и тоскливо. Видимо, нужно было все же сбрить эту бороду...
- Я прошу прощения за то, что мы напугали вас! Клянусь перед самим Раджой, мы не специально! Просто уже очень много лет никто не пользовался этим ходом. А уж иноземцев тут от роду не бывало... Простите нас, пожалуйста, за нашу неучтивость, - закончил мужчина и ткнул локтем медведя в бок. Тот забавно дернул носом и уставился на кота - единственного, кто мог понимать его речь.
- Думаю, главные впечатления ждут вас впереди, - проворчал косолапый, но в его голосе не ощущалось никакого недовольства или агрессии. Скорее, он говорил задумчиво и медленно, словно не мог подобрать верные слова. - Долина редко оставляет кого-то равнодушным к себе.

Быть может, они бы еще долго решались на подъем, если бы не Сольвейк, которая решила взять ситуацию в свои хрупкие руки. Первой на поверхность начала подниматься девушка, которую звали Эдельвейс, и еще на этапе подтягивания веревки наверх, Маркус заметил, что ее страх не просто отказывается отступать, но наоборот - обостряется. У мужчины и медведя ушло всего несколько минут на то, чтобы поднять ее наверх - всего ничего, мгновение. Он хотел было что-то сказать Эдель, чтобы успокоить ее, но решил перво-наперво вытащить Сольвейк и кота, с ними ей явно будет спокойнее. Поэтому, минуту-другую спустя, вся троица уже была на поверхности, под солнцем, что то и дело скрывалось в облаках. Отсюда они могли видеть многое - огромные черные тучи и раскаты молний на востоке, к которому вела длинная полоса бурной океанской воды, настолько широкая, что суши не видать. Земля, на которой они стояли, уходила на запад, а север... север венчала огромная гора, разрывавшая своей вершиной облака. И вся она была усыпана камнями разного размера, кусками запекшейся лавы и многочисленными костями. Часть из них была обнажена, часть покрыта пылью и пеплом, но все равно вызывала некоторый дискомфорт.
- Там, где сгущаются тучи, через океан, лежат тропические леса юго-востока. Вулкан Роккоко на севере, у подножья которого мы находимся - одно из самых известных мест Дискордии, а место, на котором вы стоите, называют Долиной Вечности. Огромная равнина, окруженная океаном со всех сторон. Отдельный, изолированный от остальной Дискордии остров. Немногие бывали здесь, особенно в последние годы, - произнес Маркус, собирая веревку и фиксируя ее на своем поясе. Он не знал, в какую сторону нужно новым знакомым, но здесь, по сути, это не имело значения. Если мужчина говорил правду, для достижения любой точки им придется плыть... через бушующее море, кишащее медузами и акулами. Или же есть иные пути?

Наблюдая за тем, как чужаки осматривают новые для себя земли, вглядываются в бескрайние океанические воды, Маркус вздохнул, позволяя воспоминаниям ненадолго захватить в плен и самого себя. Когда-то, много лет назад, он и сам точно так же смотрел вдаль - туда, где лежала большая земля и туда, где осталось всё прошлое, каким бы оно не было. Для него, как и для всех прочих людей, что были сюда сосланы Цитаделью, пути назад не было. Все они носили на себе метки, которые, сами по себе, боли не причиняли, но лишали их шанса на помощь со стороны других существ. Другое дело - эти гости. В конце концов, они попали сюда не по своей воле и не по воле совета, а, значит, должен был быть какой-то путь к их вызволению, вот только...
- На самом деле, я не знаю, как можно попытаться перебраться на большую сушу, кроме как по воде, но сейчас это - смертельный номер, на востоке бушует тайфун, к океану сейчас лучше лишний раз не приближаться. Сам я живу здесь уже очень давно, нас с Чадом сослали сюда около пяти лет назад... Но, возможно, другие люди, прожившие здесь больше нас, знают и о способах побега больше нашего. Пойдемте, вам нужна вода и еда, а по дороге я расскажу вам об этой долине, только...
Обернувшись к девушке, с которой до этого разговаривал, и, увидев, как она тянет руку к Чаду, Маркус улыбнулся. Медведь хоть и выглядел грозно, но вырос вместе с людьми и ласку любил.
- Я помню, как подобрал его в лесу, совсем крошечного, и одинокого. Его мать была убита на охоте, а он еще даже ходил в развалочку, только учился. Он вырос у меня на руках, но Цитадель не оценила этого. Однажды мои коллеги узнали о том, что я держу у себя такого могучего хищника. Фракция хотела забрать его и отправить на войну, как цепную собаку, а я не решился отдать. Под покровом ночи мы бежали, но далеко уйти не смогли. Если бы не мой брат, входящий в состав верховного суда, нас обоих бы уже не было в живых, а так... мы должны отбывать пожизненное наказание здесь, среди пепла и смога вулкана, без права на возвращение домой. С тех пор, как мы попали сюда, нам обоим стало не до ласки и нежностей, но, думаю, он по ним скучает.

Словно в подтверждение слов хозяина, Чад довольно прикрыл глаза. Маленькая женская рука была практически неощутимой, но аккуратной. За долгие годы жизни в Долине, пройдя через ад, медведь действительно успел соскучиться по такому общению. Маркус, потерявший дом и смысл жизни, уже давно не чесал его за ухом. И хотя они остались очень близкими, в этих местах, охваченных отчаянием и безнадежностью, не было места нежности и другим проявлениям слабости. Отвлекся медведь только когда услышал слова кота. Дернув носом, бурый лениво почесал передней лапой правый бок, забавно чмокая огромными губами.
- Ой, не благодари, это мелочи. Вы странно пахли и я решил посмотреть, кто источает такой необычный аромат. У нас гости нечасто появляются, знаете ли, хехехе, - тряхнув головой и встопорщив маленькие ушки, пробормотал Чад, - То и значит, мой маленький лохматый друг. В Долине не живут те, кто попал сюда по своей воле. Это остров изломанных судеб и одна история другой страшнее. Это место вызывает либо гнев, либо страх, либо жалость, изредка что-то иное, и еще реже совсем ничего. Хотел бы я и сам знать, как можно это место покинуть, давно бы сбежал отсюда вместе с Марком... Что бы не говорил нам закон, а я считаю, что мы не заслужили всего этого.
Поднявшись и потянувшись, медведь встал на задние лапы, осматривая окрестности. Им нужно было искать укрытие, если они хотят избежать дождя, который может нагрянуть в любой момент. А океанические тайфуны страшны даже не проливными ливнями, нет. Они страшны гигантскими волнами и ледяным ветром, который способен буквально сдуть человека в море. Чувствуя беспокойство своего звериного напарника, Маркус закрепил веревку надежнее и собирался было что-то сказать девушкам, но та, вторая, что была смертельно напугана, неожиданно разразилась тирадой на совершенно незнакомом ему языке. Отойдя на пару шагов назад, мужчина инстинктивно поднял руки вверх, демонстрируя, что у него нет ни оружия, ни злых намерений.
- Я прошу прощения... но я... ничего не понимаю. Нам нужно уходить отсюда, если мы хотим успеть до начала шторма. Может я и не вышел лицом, годы жизни в Цитадели дают о себе знать, но я прошу мне поверить - здесь вам никто не причинит вреда. У местных жителей нет никаких причин нападать на вас, они устали от битв и сражений больше любых других жителей архипелага. Прошу вас, пойдемте. Шторма непредсказуемы. Он может не коснуться нас вовсе, может нагрянуть к вечеру, а может налететь в считанные минуты. Нужно поскорее добраться до крепких пещер.
Двинувшись спиной на запад, и вытянув руку в сторону девушек и кота, Маркус звал их за собой, надеясь на то, что они послушают слова, раз уж обаяния ему для убеждения не хватает. Да, признаться, он себя сильно запустил, но новенькие здесь бывают редко, а те, кого ссылает Цитадель, выглядят еще хуже местных. Вот и не было нужды поддерживать презентабельную внешность. Кто же знал, что все так обернется...

Ветер, идущий с запада, становился все крепче, а его разящие порывы, налетавшие внезапно, казались рваными. Это не то ненастье, что гонит ураганы, пока не иссякнут силы, это ненастье походило на хищника, что выскакивал из засады в самый неподходящий момент, и силы его более чем хватало, чтобы повалить хрупкую девушку или помешать ей идти. Шум морского прибоя становился всё громче, и местные жители хорошо знали, что уже совсем скоро океан продемонстрирует всю свою мощь. Большая вода отличалась смертоносностью даже более страшной, чем все людские деяния. Она завораживала своей первобытной мощью, но тот, кто видел эти рокочущие черные волны, застилающие небеса, никогда не сможет отделаться от леденящего душу страха.

Улыбнувшись, Маркус склонился над котом и осторожно потрепал его по макушке мозолистой рукой. Он уже очень давно не видел обычных домашних кошек, и появление Вильгельма было как отголосок прошлого, в котором были хоть какие-то надежды, мечты и перспективы. Тогда мир казался таким простым, понятным, и... наверной, в какой-то степени уютным. Ты мог прийти домой после работы, заварить себе любимый чай, сесть у камина с книгой, и слушать, как урчит на коленях твой собственный кот. Никаких сражений, никакой боли, никакой погони за силой, лишь рутина, которая в те дни казалась липким болотом, а сейчас - сокровищем, недооцененным и бесценным. Наблюдая за этим, Чад вздохнул и нервно лизнул собственный нос. Их отношения с Маркусом были сильными и прочными, но их нельзя было назвать простыми, ибо каждый из них винил себя в том, что разрушил жизнь своему товарищу. И в такие минуты медведь яснее всего осознавал, что если бы он не появился в жизни этого человека, он бы сейчас не стоял под шквалистым ветром, грязный, голодный и обреченный на мучительную смерть. Сидел бы в своем уютном домике, а может, завел бы себе своего кота. Гладил бы его, и молоком угощал, а вечерами ходил гулять с друзьями. А, может, и не с друзьями... Может, и жил бы он не один. И счастлив был бы, слушая биения сердец самых любимых людей. Людей. А не косматого медведя, которому, увы, в этом мире отведено заметно меньше, чем человеку.

Из тоскливых мыслей его вырвала необходимость ответить, пусть и немного запоздало, на вопрос кота. Дернув маленькими ушами, он слегка склонил голову набок.
- Думаю, мы найдем способ вернуть вас обратно. Между нами и вами разница куда существеннее, чем может показаться. Нам всем... всем, кто попал на этот остров по вердикту Цитадели, некуда идти. Дискордия не щадит одиночек, но нас никогда не примут ни Цитадель, ни Древние, ни даже Альянс. А становиться бандитами и разбойниками никому из нас не по нраву. С этих земель можно выбраться. В конце концов, можно пересечь воду, обратившись к тем, кто живет в океане. Океан хранит множество тайн, там есть артефакты, которые могут вам помочь. Но нам нужно переждать бурю. В такую погоду ни один морской житель к берегу не приблизится.
Потянувшись, медведь протяжно зевнул и потер лапой морду. Именно в тот миг с неба упала крупная капля дождя. Маркус, вытянув руку, и поймав еще несколько, поежился. У них еще было время, чтобы достигнуть укрытия, а потому он, кивнув девушкам и коту, двинулся вперед, попутно слушая Соль.
- Несправедливость... права и свобода выбора - то, на что Цитадель всегда реагировала враждебно. Она всегда стремилась к величию и охотно шагала по головам тех, кого не жалко было похоронить. Свое величие она определила в абсолютной доминации, и до сих пор считает, что Дискордия полностью принадлежит ей, подавляя чужую культуру и веру. Цитадель делает все, что она захочет, она не ставит себе никаких рамок дозволенного, а собственный народ для нее практически ничего не значит. Люди, живущие в Цитадели - это винтики в механизме, который выгоден только амбициозной верхушке, но понимание этого приходит только когда тебя выкидывают сюда или на войну, словно ненужный мусор. Цитадель... она не про равенство, любовь, радость и благодать. Не про справедливость и честь. Там убивают и чужих, и своих, за неповиновение законам сжигают на площадях и врагов, и своих собственных подданных, позволяя верхушке удерживать власть силой, устрашением и пропагандой. Цитадель беспощадна и не знает жалости, расправляясь с любым врагом, не важно, человек это или зверь, мужчина или женщина, взрослый или ребенок. Когда мы вытащим вас отсюда, донесите эту мысль до тех, кого считаете лидерами, и, прошу, не пытайтесь Цитадели что-то доказать. Она понимает лишь язык силы, но если вы начнете говорить на нем, дадите ей лишний повод вас уничтожить. Идите к Древним, говорите с Альянсом, они - не враги, они не наделены агрессией и ненавистью ко всем, кто от них отличается, и нападают обычно только из страха, для самозащиты и защиты того, что им дорого. Не бойтесь их, говорите с ними, они вас поймут. А Цитадель... Цитадель никого понять не способна. Она утратила всё человеческое, любую эмпатию. Она способна только уничтожать.
Маркус знал, что говорить подобное о своей фракции не стоит, тем более, о такой фракции, но считал, что терять ему абсолютно нечего. Цитадель уже превратила его жизнь в кошмар, что еще она может сделать? Отнять ее? Мужчина отдаст ее без сожалений. Он обречен погибнуть здесь во время извержения вулкана, обрушения цунами или землетрясения, но если эта информация спасет новых людей Дискордии от гибели, он готов был уйти в мир иной, не дожидаясь воли природы. Одна жизнь, в обмен на минимум три жизни девушек и кота - достойный обмен. Закрывая лицо ветром, и морщась от мелкого, напоминающего пыль, дождя, мужчина то и дело оборачивался, дабы убедиться, что его попутчики могут идти. Ветер неумолимо нарастал и каждый шаг теперь давался путникам с большим трудом. Обогнув Маркуса, Чад пошел с той стороны, откуда дул ветер, образуя своим огромным телом какой-никакой барьер.
- В Цитадели, разумеется, есть и те, кто не одобряют такую политику и выступают против подобных решений фракции. Некоторые из них делают это открыто, и даже создали внутри Цитадели другую фракцию, которая живет обособленно и не скрывает своей неприязни. Однако такая жизнь - постоянный риск, из-за чего многие противники нынешнего режима просто молчат и делают вид, что все в порядке. Они опасаются за свои жизни и жизни своих близких, и Цитадель регулярно демонстрирует им, как поступает с предателями. Мой вам совет - если есть выбор, никогда не контактируйте ни с кем из Цитадели. Если же выбора у вас не останется и вы попадете в город, ищите тех, кто ходит под знаком луны. Среди них тоже есть личности, прогнившие до самых потаенных уголков души, но тех, кто может помочь, намного больше.

С последними словами Маркус, наконец, закончил подъем на небольшой пригорок и перед компанией путешественников открылась огромная долина. Отсюда хорошо было видно, как беснуется черный бескрайний океан, как ветер треплет редкую низкую растительность, насколько огромен на самом деле вулкан, и... точечки света, что виднелись в пещерах у его подножья. Видимо, именно туда они и направлялись.

Вопрос, который задавал Вильгельм, был ожидаемым. Не было ни одного человека или зверя на архипелаге, кто не интересовался бы возможностью победить Цитадель. Об этом размышляли и многочисленные противники фракции, и она сама, ведь только через понимание собственных слабостей она могла обеспечить себе то могущество, которое имела. Медведь дернул головой, скидывая на землю холодные капли дождя, что свисали с короткой бурой шубки, из последних сил удерживаясь на слипшихся от грязи и колтунов прядях.
- Это никому не подходит. Цитадель пытались разгромить неоднократно, прибегая к помощи богов и местной магии, но Цитадель не обрела бы такую силу изначально, если бы не могла постоять за себя. У нее хватает сил на самые болезненные контратаки, и хватает безумия, чтобы нападать с яростью, на которую не способны дикие звери. Цитадель победить можно, если Древние и Альянс рискнут всем, что у них есть во имя победы, а я не уверен, что они готовы на это пойти. Слишком высокой может оказаться цена такой победы. Возможно, прибытие переселенцев пошатнет чашу весов в одну из сторон, это - ваша сила и проклятие. Вы можете пошатнуть привычный уклад жизни и расстановку сил, вряд ли вам удастся остаться безучастными в этой войне и сохранить нейтралитет. На каком-то этапе вам придется сделать выбор, и этот выбор может дать вам ценнейших союзников... Или похоронить, - тоскливо добавил Чад, решив, что горькая правда лучше любой сладкой лжи. Он действительно не завидовал переселенцам, совершенно. Даже у них, отверженных и изгнанных, была хоть какая-то стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Они могли спокойно жить, их никто не трогал, не ждал от них ничего и они, в ответ, не ждали ничего от мира. Были, как говорится, сами по себе, и такая жизнь пусть и была далеко не райской, все же была на порядок лучше, чем существование в постоянном страхе, в центре военных столкновений и интриг. Переселенцы имели больше возможностей, они были свободными, но за эту свободу платили дорогую цену. Стоило ли оно того? Покажет лишь время.

- На самом деле, погода на Дискордии чертовски непредсказуемая, с буйством ее природы вы, полагаю, еще даже не сталкивались, - усмехнулся Маркус, стирая мокрой рукой капли дождя со лба. - Погода внутри купола сильно зависит от спектральных кристаллов, залежи которых находятся на юге, северо-западе, севере и в центральных землях. Спектральные кристаллы сочетают в себе силу всех природных элементов, их активность часто порождает природные аномалии, отчего на даже в тропиках может идти снег, а в заснеженных северных пустошах распускаться цветы. В этот раз не они виноваты, сентябрь - месяц смены сезонов, вот и бушует природа. Зима грядет. Ветра будут сильнее, волны выше, бури чаще. Не знаю, есть ли у вас какое-то укрытие, но советую вам обзавестись им, а еще лучше - спуститься под землю с Древними. То, что будет происходить на поверхности зимой, поверьте, вам совсем не понравится.
Шмыгнув носом, Маркус двинулся вниз с холма, осторожно спускаясь по скользким камням и земле, время от времени протягивая девушкам руку, чтобы они не упали со склона. Соскользнуть здесь было несложно, особенно тем, кто к таким походам не привык. Чад предусмотрительно пошел вперед, спускаясь боком и периодически останавливаясь. Если кто-то все же не сумеет удержаться - он приземлится, пусть и в мокрую, но мягкую медвежью шерсть.
- Цитадель... ух... поделена на две внутренние фракции. Луну и солнце. Солнце - та цитадель, про которую я рассказывал ранее и та, что вызывает страх и ненависть у других жителей Дискордии. Луна - своего рода, фракция внутри фракции. У них чертовски странные взаимоотношения, надо заметить. Причем не только между собой, но и с окружающим миром. Говорят, покровителем лунной фракции является сам предводитель божественного пантеона - Махараджа, и некоторые должности в рамках общей Цитадели занимают только представители лунного братства. Нрав у них помягче, и отношение к чужакам попроще. С ними можно поговорить, может, даже помогут, спину прикроют или спрячут. Не сильно обнадеживаю, лучше, конечно, даже к ним пока не приближаться, но если возможности избежать встречи с Цитаделью не будет - ищите тех, кто носит на одежде нашивку с золотистой луной. Так ваши шансы на выживание в стане врага будут заметно выше.
Оказавшись внизу, Маркус практически сразу двинулся в сторону пещер, и, чем ближе они приближались, тем ярче становились огни костров, шум музыки и голосов. Там, определенно, были люди, и их было немало, а там где люди - там и собаки. Заметив Маркуса и Чада издалека, пятеро крупных псов бросились им навстречу с громким лаем, однако вместо агрессивного броска, оказавшись рядом с переселенцами и своими отвержденными собратьями, принялись неистово вилять хвостами, обнюхивая всех и каждого, включая кота.

Ураган с юга, двигаясь в сторону долины, набирал обороты с каждой секундой. Море становилось всё более беспокойным, волны поднимались всё выше и выше, а зигзаги молний раскалывали надвое непроглядную тьму небосвода. У них осталось не так много времени, чтобы добраться до убежища. Тропические ураганы, пусть поначалу и кажутся бесконечно далекими, практически недосягаемыми, на деле стремительнее мыслей и чувств. Он настигнет эти земли быстрее, чем переселенцы могут себе даже представить. Впрочем, повода для беспокойства уже практически не было. Если охрана быстро пропустит их внутрь, можно будет переждать даже самый жуткий шторм. Маркус был практически уверен, что серьезного досмотра не будет, хотя чужаки, бесспорно, привлекут внимание. Они были совершенно не похожи на тех, кого сюда сослала Цитадель. Не просто редкое событие... уникальное. Он очень опасался, что такие нежданные гости могут вызвать страх и, в последствии, агрессию, но не подавал вида, что чем-то обеспокоен. Старался сохранять максимально дружелюбный настрой, предполагая, что чем спокойнее, расслабленнее и раскованнее будут новые знакомые, тем меньше шансов, что своим появлением они напугают жителей поселения.

- Мы не знаем точно, откуда именно появились спектральные кристаллы, можем лишь предполагать, что они как-то связаны с этим вулканом... но я не уверен, что правду мы когда-нибудь узнаем. Она лежит в такой глубокой древности, куда человеку заглянуть не под силу. Использовать против Цитадели их можно, но... Ух, сложно это. Сложно и опасно. Массовое и необдуманное использование спектральных кристаллов наносит много вреда Дискордии и куполу, а любые изменения в куполе порождают магические разрывы и катаклизмы. Цитадель мы, может, и одолеем, но долго ли сами после этого проживем? Тх... К тому же, у Цитадели есть свои залежи спектральных кристаллов на северо-западе Дискордии, и залежи там огромные. Слишком велик риск, оно того не стоит. А нас...  Нас ни Древние, ни Альянс, не примут. Как бы мы не насолили Цитадели, мы все еще ее люди. Мы - плоть и кровь этой фракции, рожденные ею и ею воспитанные. Древние нас уничтожат. Или бросят, как пушечное мясо, на убой. Они считают, что в своих бедах мы виноваты сами... Хоть мы и не формировали фракцию, мы долгое время работали на нее. К сожалению, все свои ошибки мы осознали только оказавшись здесь. Древние понимают это, и знают, что мы раскаиваемся, но они не дадут нам второго шанса и, наверное, это, в какой-то степени, справедливо, учитывая, как много потерь принесла им эта война - ласково потрепав по макушке и холке парочку подбежавших к нему собак, мужчина зашипел на тех, что начали скакать вокруг девушек, с громким, приветственным лаем. Они были крупными и легко могли повалить гостей на скользкую от дождя землю. В этой местности достаточно было одного безобидного падения для того, чтобы получить травму, а вот лечить любые раны и ушибы было тяжелее, чем на главном острове. И трав меньше, и условия жизни хуже. Чад, в какой-то момент устав от этого шума и мельтешения перед глазами, глухо зарычал парочке собак в морду, и животные, как по цепочке, быстро присмирели, перестав прыгать. Только хвостами виляли так, словно готовы были взлететь.

- Я советую вам жить как живется и ничего не загадывать наперед. Дискордия непредсказуема, и к вам в любой момент могут постучаться враги. Будьте готовы к этому, но не меняйте радости жизни на постоянный страх, который неизменно вызывает война. Рискуете потерять если не жизни, то самих себя... - ответил Вильгельму медведь, и в этот момент на него буквально налетела Лиф. От неожиданности бурый плюхнулся лохматым задом на землю, забрызгав грязью всех вокруг, но не отстранился, удерживая девушку и забавно похрюкивая от того, как на его нос стекали капли воды. До этого он стряхивал их, а теперь голову держал ровно и неподвижно, чтобы Лиф могла найти в нем точку опоры и не опасаться. Она была такой тихой и зашуганной, что Чад боялся сделать лишнее движение, а Маркус так и замер на месте, с ужасом наблюдая за происходящим. Он надеялся, что рано или поздно тихая девочка поймет, что они для нее - не угроза, но такое резкое сближение могло только сильнее ее оттолкнуть и напугать.
- Ум... всё хорошо? - осторожно поинтересовался он, подходя ближе лишь на пару шагов и чуть успокаиваясь, когда Лиф выпрямилась и осталась стоять рядом с бурым. Видимо, все прошло лучше, чем он ожидал. Как камень с души. Чад, желая подбодрить девушку, потерся лохматой щекой о ее бок и медленно поднялся, позволяя ей идти рядом и держаться за себя. Угомонив остальных собак, мужчина двинулся следом, а орава псов потрусила вокруг компании, с интересом, но пока без агрессии, поглядывая на Вильгельма.
- Не волнуйся, обращайся ко мне так, как тебе это будет удобно. Я человек маленький, и всегда им был. В Цитадели я был конюхом. Ухаживал за боевыми лошадьми и иногда помогал друзьям на псарне. Никакого особого отношения к себе я не хотел ни тогда, ни, уж тем более, сейчас, хех. Здесь все равны. Не важно, кем ты был до попадания в Долину, любая влиятельность остается в прошлом. Лишние формальности, - улыбнулся мужчина и на несколько секунд замолчал. Почесал затылок, пытаясь вспомнить, что он вообще знал о пантеоне богов. Девочка задавала мудрые вопросы, но, как посмеялся мысленно Маркус, ей достался не самый умный собеседник.   

- Я никогда не интересовался этой темой всерьез... Признаться, сила богов, духов и призраков меня всегда несколько пугала, и я предпочитал избегать этой темы. Уж больно много всего таинственного и загадочного, а жизнь и так не сахар, чтобы беспокоиться еще и о таких вещах, хех. Я знаю разве что про Махараджу, он у них за главного считается, потому что первым применил морок и построил эдакий... абстрактный мост между миром людей и миром животных. Мне кажется, я даже сам его видел однажды, в туманном утреннем мареве. Он приходит в облике белого льва. Клянусь, на моих глазах, на долю секунд появился и сразу пропал! Я неделю после этого спать не мог... А больше я ни с кем не контактировал и о других мало знаю. Знаю про Мвенай немного, она Древним покровительствует. Есть еще Айджи, он покровительствует Цитадели, но вам обо всем этом лучше поговорить не со мной, а с бабушкой Лушей, она многое знает о богах и самых разных паранормальных явлениях Дискордии. Я вас к ней отведу, но сначала нам нужно пройти внутрь, немного перекусить и обсохнуть. Болеть в Долине тяжело и опасно, здесь мало лечебных трав. Так что перво-наперво костер и вкусная еда, а уж потом Луша вас с радостью примет. Она очень, очень добрая. Наверное, самый добрый человек из всех, которых я знаю.
Вот уже впереди не просто виднеется пещера и силуэты, но можно рассмотреть людей, стоящих на входе. Их там скопилось достаточно много. Заняли по всему периметру проход, а он был совсем не маленьким. Мокнуть под дождем никто не желал, но любопытство и интерес читались в глазах каждого, кто пришел поглазеть на незнакомых людей. В поселении новости и слухи передавались так быстро, что уже, наверное, каждая жаба и ящерица были в курсе приближения группы незнакомцев. Пропускать такое зрелище никто не желал и в лагере царило непривычное оживление. Совсем скоро Маркус и Чад, в сопровождении переселенцев, подошли к самому входу в пещеру. Она была хорошо освещена факелами, и в некоторых местах из каменных сводов торчали кусочки кристаллов огня. Впитывая и отдавая свет от огненных всполохов, они создавали удивительный эффект, словно стены пещер светились золотом изнутри.

- Всё просто... я верю вам потому, что мне уже нечего терять, - улыбнулся мужчина и подошел к охране, стоявшей чуть впереди, у самого выхода. Это было двое молодых ребят, на вид не больше 17 лет, хотя жизнь в суровых условиях долины оставила на них множество шрамов, и взгляд у обоих был совсем не детский. Пока взрослые мужчины добывали пищу, травы и воду, молодежь обеспечивала безопасность. Не удивительно, что первый же вопрос, адресованный Маркусу, был "А это кто?". В голосе охранника агрессии не было, оружие он не обнажал, но выставил в сторону руку, перегораживая вход, и его коллега последовал примеру товарища. Они пока не впускали внутрь переселенцев, но и не выпускали никого к ним. А между тем, за спинами юнцов уже собралась приличная толпа из женщин, стариков и детей, с интересом рассматривавших незваных гостей. Возможно, будь среди прибывших мужчины, местные жители встретили бы их значительно холоднее, но две хрупкие девочки и кот, кажется, не вызывали у них беспокойства, лишь осторожный, но явный интерес.