Волк остановился и повернулся к Авали. Он снова подошел чуть ближе, не сводя пристального взгляда с волчицы. Авали смотрела в ответ, чуть опустив голову и нахмурившись. Она сама не осознавала, как напоминает сейчас ту старую Авали - уже в три года ставшую предводительницей стаи и бросившую вызов двум самым грозным волкам Старого Острова. Внешне небольшая, можно сказать, невзрачная, а от того долго не воспринимаемая всерьез. Но полная решимости.
Норфолк, наконец, насмотрелся и окликнул вторую волчицу. Авали выдохнула и поёжилась. Она двинулась вглубь леса первая, чуть повернув уши назад и прислушиваясь к шумным движениям Норфолка и белой волчицы. Это было странное ощущение. В голове всё ещё стоял густой туман, но что-то, пока трудно определимое, поменялось. Авали чувствовала внимание этих двоих, идущих за ней, и это... Подбадривало её? Поразительно, откуда способна рождаться мотивация для заботы о других, хотя в то же время для заботы о себе никаких сил не оставалось. Авали замечала это явление не первый раз, и не только в себе, а и во многих, кто окружал её. Удивительно, на какие прекрасные поступки способны толкать горе и неудачи.
Всё тело словно ломило, но не так сильно, как от лихорадки. Авали почувствовала, как едва заметно дрожит. Может, просто замерзла? Ей вдруг стало очень тяжело понять, что ощущает её тело. Точнее, как интерпретировать его сигналы.
Дождливые джунгли были недружелюбны. Тем более, ветер дул прямо в спину волкам. И пусть теперь обильная растительность защищала от холодных порывов, но ветер так же уносил запахи. Но, по-видимому, непогода загнала в укрытия всех обитателей. Создавалось ощущение, что лес вымер.
Наконец Авали остановилась, заметив то, что могло сойти за укрытие. Массивное дерево, чьи корни наполовину вылезли из земли, оплетенное вокруг стеблями лиан. Были видно, что дерево сосуществует со своими симбионтом уже давно: сами стебли лиан разрослись достаточно, чтобы образовать своеобразный лес. Если пролезть между стеблями и оказаться возле ствола дерева, вполне могло сойти за укрытие.
- Посмотрите, - обратила Авали внимание своих спутников на находку. Она подошла поближе, опустилась на живот, чтобы было удобнее проползти между стеблями. - Но места не так уж много.
Придётся потесниться. Странно, но Авали не испытала дискомфорта от осознания, что придётся так близко находиться к совершенно чужим волкам. Раньше она наверняка бы отнеслась к этому с недовольством, а то и не постеснялась высказать его вслух.

Бишамон шла поодаль, то и дело осматриваясь и вслушиваясь в гул ветра; никто не мог знать, что принес с собой его беспокойная песнь. Разноглазая не привыкла к обществу, отнюдь, она настолько отвыкла, что сейчас идти даже на таком расстоянии от незнакомцев казалось ей дикостью. Она искоса поглядывала то на серую волчицу, то на темного волка. Уставший и оголодавший разум пытался понять, почему все обернулось именно так? От чего чужаки теперь не рвут друг другу глотки, а мило беседуют. Это новый тренд под названием "новый дом, новые правила".
Самка тряхнула головой, смахивая лишнюю влагу. Тело отяжелело, по коже бегал холод; она даже не сразу заметила, что замерзает. По большей степени волчица смотрела себе под лапы: высокая трава, даже уменьшающаяся под натиском стихии, скрывала в себе опасность. Можно было спихнуть все на то, что глупцов, кроме троицы, гулять по такой погоде больше и не было. Но это не так. Непогода уже была, так же заставляя все живое прятаться, но там, где прячется один, всегда выходит второй, использующий гнев природы в свою пользу. Бишамон то и дело дергала ушами, когда раздавался какой-то странный звук, сопровождаемый раскатами грома. Она невольно поворачивала голову назад, чтобы убедиться, что за ними никто не идет. Наверное, это можно было обозвать паранойей, но не поспите с ее, когда всякая тварь решала, что тощее белое тело - неплохая добыча, чтобы опробовать свои новые вставные челюсти, или недавно купленный яд, в лавке под деревом. Но, убеждаясь, что все хорошо, она вновь опускала глаза на землю, всматриваясь в то, на что или кого наступает.
Лишь один раз разноглазая перевела взгляд на серую самку, что столь величественно и уверенно шла впереди, и как гордо и вольно, двигался за ней темный зверь.  Ведущая и ведомый, первая мысль возникшая в голове самки. У нее ничего из происходящего восторга не вызывало, но глянув на темного, можно было допустить мысль, что ему в принципе нравится вот так идти, как дети в детский сад бегут за своими воспитателями. Вот это тренировка (или дрессировка). Белая делала так же? Она уже и не помнила, скорее просто исполняла приказы, и то не по охотке, а по нужде. Первый ветер научил тому, что на первое место выходят нужды стаи, а потом твои собственные. На данный момент свои нужды она ставила выше чего-либо вообще.
И снова взгляд опустился на землю, где расстилались листья, палки, и вся возможная грязь, которую ветер притащил с берега; даже ракушки, хоть и редкие, здесь оказывались тоже. Главное не было ползучих тварей, что весьма неплохо, и на душе самки стало чуточку легче. Она подняла голову в тот момент, когда делегация остановилась, а серая подала голос; от чего-то белошкурая вслушалась в нотки голоса данной самки, и что-то властное в нем было. Белая повернула голову набок; за двумя тушками ей было ничего не видно, но это даже не расстраивало. Самка вновь осмотрелась по сторонам, втягивая побольше воздуха. жаль что воздухом сыт не будешь. Глаза шныряли по земле, где валялись те самые бананы и еще какие-то штуки; однажды она уже наблюдала, как бананы жевали мелкие обезьяны, значит оно съедобно; значит они это здесь и оставили, убегая прочь. Бишамон подняла голову, рассматривая близлежащие деревья; убегали ли они от урагана или от кого-то другого?
Волнение пробежало под кожей. Рано поднимать панику, сейчас главное было укрыться. Самка еле сдержалась, чтобы не начать есть валяющиеся здесь бананы, переводя взгляд разных глаз на Норфолка.
- Да ты шутник, - спокойно ответила волчица, давая понять, что дальше реплика не имеет смысла быть продолженной. Биша и так выглядела, как чучело, убежавшее с огорода, а тут еще решили и поиздеваться. Белая шерсть давно покрылась грязью, которая, наверное, еще не скоро отмоется, чем там морать ее еще? Очередным слоем грязи? Ну, станет не белой, а черной, почему бы и да?
Самка уселась на сырую землю, так как движение благополучно прекратилось.
- Мы нашли убежище, - произнесла самка, всматриваясь в высоту деревьев.- Чтобы охранять вход. Неплохо.
Дождь продолжал барабанить по макушке, и белой казалось, что она слышит в голове эхо... Голос откуда-то издали, но это был лишь гром, который, казалось, пытался напугать обитателей, не успевших спрятаться.
Самка медленно опустила голову, всматриваясь в волка. Да, этот явно был из мужской компании, или с волками общение происходило чаще, чем с волчицами. Разноглазая пару секунд обдумывала, надо ли им знать ее имя? Если непогода закончится, и они разбегутся кто куда - какой был во всем этом смысл?
- Бишамон, - почему-то ей показалось, что голос прозвучал слишком громко, будто самка решила пародировать гром.

Волк скривился, повернувшись к белошёрстой:
- Чего шутник? Правда-правда. Вот вываляемся в грязи, будем вообще одинаково выглядеть. Увидишь. Главное, чтобы вода там не застоялась, а то можем заснуть и захлебнуться. Забавно получится.

Он даже засмотрелся на белую, пытаясь понять, о чём она думает. Было бы интересно сравнить. Оценить полноту ответа, понять, насколько это всё сложнее… или проще, чем у Авали. Может, эта Бишамон только и ждёт, чтобы её спросили, и разразится целой повестью о себе. Или отмахнётся. Потому что Норфолк чужак. Это правда. Но задавать кучу вопросов сейчас всё ещё не хотелось. Он даже не стал называть своё имя, потому что не был уверен, что оно когда-нибудь ей пригодится. Захочет - спросит.

Как только Авали сдвинулась с места, волк полез следом. Он лез наугад, низко пригибая голову. Нос всё равно зацепился за мерзкую лиану, даже передёрнуло. Выпутавшись, волк кое-как улёгся. Под живот давил корень, пришлось неестественно оттопырить заднюю лапу назад, чтобы было удобнее. Вряд ли он выдержит долго в таком положении.

Тут Авали прижалась к боку, как раз добавляя нехватавшего тепла. Мышцы непроизвольно напряглись и тут же расслабились. Продрогший волк осторожно прижался в ответ и сделал глубокий вдох, мысленно благодаря свою доброжелательницу. На несколько секунд Норфолк закрыл глаза, сосредоточившись на приятной пустоте, где не было никаких забот и тревог, ни дождя, ни грязи, просто вот это дыхание и тепло. Уфх.

Авали, наконец, ответила. Вожак. Детей Города. Какая ирония. Хорошо, что ухмылку во тьме тяжело заметить. Надо же, вожак Детей Города! В голове представился Дикий, который укоризненно и одновременно восторжено рычит: "лежишь, собака, с врагами бок о бок? Как только заснут, загрызи их, и получишь прощение, сын Легиона!". Норф снова ухмыльнулся. Да не, он не такой пафосный. Он бы заорал "чего улёгся, грызи!". Как-то бесцеремонно, но честно.

Когда-то это было важно. Вернее... когда-то больше нечего было делать. Цели стаи надо выполнять. Сейчас? Ни стаи, ни целей. И зачем только вспомнитать это всё. Но всё равно постарался, и вспомнил:

- Равнинец. Охотник Легиона. Орденец. Это был длинный путь, - смеётся. - Но тебя-то вряд ли удивишь, да? Городская альфа, надо же.

Он не особо хотел развивать тему прошлого, особенно с учётом своей причастности к Легиону. Но Норфолк не боялся: за каждый свой поступок он готов ответить. Историю не перепишешь. Просто для кого-то история может значить слишком много.

И вообще. Как-то не так Норф представлял своё общество. То есть, у него были мысли с кем-нибудь подружиться, но рисовалось это в далёкой перспективе, и не … с двумя малорослыми самками, морально достигшими дна. Ну да, они могли оказаться ого какими крепкими. Норфолк не предвзят. Авали вон вообще вожак, такие волки слабыми не бывают. Просто сильные личности имеют обыкновение оставаться сильными в любой ситуации, и минуты слабости у них скорее исключение. А эти попутчики? Непонятно.

Однако, сам факт, что бывший легионер допускал такие мысли и даже не особенно их стеснялся, говорил о том, что он не против любого общества. Просто так лучше и правильнее. Охота безопаснее, шаги надёжнее, и промахи не так критичны, как для одиночки. А ещё здесь чужая земля, которую нужно отгрызть и забрать себе. Норфолк не сомневался, что это должно произойти. Просто пока переселенцы не в поле зрения местных стай, но как только это случится, может начаться война. А войну нельзя выиграть самому. Каждый волк на войне дорог, особенно, если некуда отступать.

Погода как раз хорошо подходила под мрачные мысли. Чужая земля, чужой дождь, чужие глаза стерегут в темноте. Чувствуется, что хозяева этой земли замешкались, но не исчезли. Их пасть уже раскрыта, а горло напряжено для рыка. Просто волки старого Острова ещё не услышали этот мощный, раскатистый рёв, призывающий к войне.

Грянул гром. Земля задрожала под лапами. Воздух снаружи засиял: даже сюда пробивался свет. Представилось, как молнии разрывают небесную плоть на куски. О да…  снова мысли о еде. Надо будет поискать после грозы, может, кого прибьёт упавшим деревом. Лишь бы не нас.

- Интересно, сможем ли мы дать отпор здешним зверям. Или договориться, - неожиданно даже для себя самого буркнул волк.

Отредактировано Норфолк (2021-02-21 22:59:45)

Тепло чужого тела усыпляло и создавало уют. Сюда, под надежную крону дерева, дождь и ветер почти не проникал, но шумел где-то совсем рядом - только лапу протяни, вымокнешь заново.
Авали навострила уши, когда Норфолк заговорил. Легион? Это звучало, как какая-то шутка. Авали даже представить не могла, что будет вот так просто лежать рядом с бывшим легионером, сочувствовать ему, слушать и греть. Сколь многое раньше определял контекст. Волки, преданные стаям и идеям, готовы были рвать глотки друг другу. И ведь эти идеи казались чем-то действительно важным, чем-то, за что стоило умереть. А вон поди, растворилось, как дым - и ничего не осталось.
Но кое-что в рассказе серого заинтересовало Авали еще больше. Орден.
- Пока ты был в Ордене... Ты видел там волчат? Их звали Хэттер, Агриэль, Саммер и Рен. Горькая взяла их под свою опеку, - Авали почувствовала искорку надежды, загорающуюся внутри. - Дикий на них охотился, может, ты слышал... Это мои дети.
Вот что было важно. Вот, что не исчезло с попаданием на Дискордию. Это не может исчезнуть. Связь с теми, кого ты любишь - она осязаема, почти физически чувствуется в груди.
- И что... Что вообще случилось с Диким? - Авали не знала наверняка, но почти была уверена в том, что его власть ослабла. Он не из тех, кто отпустит своих подопечных живыми. Но Норфолк тут, ещё и несколько стай успел поменять.
На Дискордии всё было по-другому. Но воспоминания возвращали в реальность. В реальность, подтвержденную другими волками, а значит, настоящую. Не ту, которая существует только в кошмарах.
- Почему ты ушла из Первого Ветра? - Авали обращалась уже к Бишамон. Серая как-то остро почувствовала, сколь многое пропустила и как ей хотелось всё это нагнать. Зачем только Форастеро усыпила её! Ради блага самой Авали? Чушь! Кому теперь от этого лучше!
Авали раздражённо опустила голову между передних лап и тяжело выдохнула.
"Надеюсь старые боги остались на старом острове."
- Я не видела местных, - задумчиво откликнулась волчица на последнюю фразу Норфрлка и сама удивилась: раньше её это совершенно не беспокоило. - Они агрессивны?

Рагдау неторопливо и мерно брел по побережью, принюхиваясь. Струи дождя барабанили по спине, делали шкуру тяжелой и тёмной от влаги, но волк мало обращал на это внимания. Его голодному желудку не было никакого дела до того, солнце ли сейчас, вьюга или ураган: он капризно требовал свой завтрак, а желательно еще и обед с ужином, и можно с десертом.
Дау тоскливо оглянулся. Завтрака нигде не было видно. Куда ни глянь, по бокам вдоль кромки воды простиралась песчаная пустошь, затянутая пеленой дождя, серой и унылой. Серо-бурый с трудом переборол желание плюхнуться  брюхом на мокрый песок и лежать, пока не произойдет чудо. Жаль только что чудеса в последнее время случались еще реже чем завтраки с обедами. Шумно выдохнув через нос, Дау побрел дальше, хлюпко ступая лапами по размытому от дождя песчаному месиву.
А вот это там что мелькнуло? На мгновение Рагдау показалось, что далеко впереди совсем рядом с береговой линией темнеется какое-то пятно. Уже спустя секунду его заволокло завесой ливня, и нельзя было точно сказать, не было ли это голодным видением замечтавшегося подсознания. Но тем не менее легкий огонек любопытства и надежды загорелся в глазах серо-бурого. Он уже знал, что берег может накормить: несколько дней назад он нашел на побережье какую-то странную желеобразную субстанцию. Она была не очень приятной на запах и вид, и еще менее приятной на вкус, но, морщась, Дау все же проглотил этот кусок странного существа; одиночке не пристало брезговать дарами судьбы, даже если он настолько неприглядны. Может быть сегодня море будет так же гостеприимно к переселенцу?
Слегка ускорив шаг, Рагдау трусцой устремился вперед, туда где его залитым дождем глазам почудилось туманное нечто. Когда нечто со временем начало приближаться и обретать очертания, то все больше и больше оно начинало напоминать какого-то зверя, очевидно морского. Живое еще? Дау замер на миг и навострил нос. А вот и нет, мертвец, и при том гарантированный.
Волк воодушевленно устремился к туше, отмечая, что больше всего оно напоминает здоровенную рыбину, с плавниками, хвостом и всем прочим. Кажется, дельфин. Чем не чудо?
Сложно было поверить своему счастью: конечно же, птицы и крабы уже успели обкорнать часть туши, однако и того, что осталось, вполне хватило бы на один, а то и на два сытных обеда. Когда волк приблизился, пара чаек взлетела, возмущенно гаркая, крайне недовольные тем, как дерзко незваный визитёр потревожил их покой. Одна из птиц попыталась клюнуть Рагдау в широкий затылок, на что серо-бурый вскинулся и попробовал подскочить и укусить наглеца за крыло, но, к его огромному сожалению, промахнулся, клацкнув зубами только воздух. Издав последнее злорадное и презрительное "нгаа", птица присоединилась к своим товарищам, нарезающим круги в небе над тушей, в надежде что нахальный чужак скоро уйдет и даст им спокойно продолжить свое пиршество. Но, разумеется, таких планов у Дау не было. Едва лишь он наклонился к телу, как даже сквозь дождь до ноздрей пробился запах мяса, такой аппетитный и манящий, пусть и слегка несвежий. Желудок требовательно заурчал, и разве можно было сопротивляться его отчаянному зову! Дау и не стал. Ни медля ни секунды более, он с энтузиазмом вгрызся клыками в свою находку.
Мясо было соленое, холодное и мокрое, и поначалу встало поперек горла, и с огромным усилием Рагдау заставил себя проглотить, почти не жуя, огромный кусок. Давясь, он жадно отрывал от тела крупные шматы, упиваясь одной мыслью о роскошном обеде. Да, вкус был непривычен, но это было мясо, и оно приятной тяжестью падало в желудок, и казалось, что вместе с ним энергия и жизнь наполняют уставшее тело и мышцы.
В эйфории серо-бурый волк был так увлечен трапезой, что абсолютно не замечал перемен обстановки вокруг. Поэтому громогласный рев заставил его подпрыгнуть на месте, поперхнувшись очередным мощным куском рыбы. Когда Дау тревожно глянул за плечо, глазам его предстало зрелище, от которого кровь похолодела в жилах похлеще, чем от проливного дождя, - в сторону Рагдау направлялась медведица. Вид её не предвещал ничего хорошего, и не было никаких сомнений, что её чуткий нос привел её на запах рыбы.
- Уууыы, - промычал Дау, косясь на приближающегося хищника и давясь соленым куском дичи, - Гххх, - когда наконец его пасть стала свободная, он торопливо облизнулся, и прогудел, -  Приветствую! Жадничать не буду, поделюсь., - он тряхнул огрызками ушей, - Мне чужого не надо, лишь бы брюхо немного набить.
Вот только он-то счастливо найденной едой готов поделиться, а вот что насчет неё? Зловещее рычание медведицы все еще эхом отдавалось где-то в затылке. Не то чтобы медведи славились своим мягким и миролюбивым нравом... Рагдау вспомнил, как однажды на его глазах медведь-шатун переломил одностайнику хребет, и отчего-то вдруг резко заныла шея. 
Волк сделал пару спешных шагов в сторону от туши и подтянул одну лапу, напряженно вглядываясь в медвежий силуэт. Рагдау привык быть самым рослым в любой стае, однако рост медведя превышал его раза в полтора. Впрочем, вполне вероятно, что косолапой незнакомке тоже тяжко дается выживание в этих новых местах. Настолько ли впрочем, чтобы проиграть бой такому же голодному и слабому волку? Хороший вопрос. Дау прищурился задумчиво, внимательно разглядывая новоприбывшую.

Рагдау почувствовал, как сердце резко уходит куда-то в область подушечек лап, когда медвежья туша с душераздирающим ревом рванула в его сторону. Все инстинкты взвыли сиреной, и волк сделал скачок в сторону, брызнув из под лап мокрым тяжелым песком. С реакцией у него был порядок, поэтому тело, пусть и уставшее и измотанное, но все же сразу перешло в боевой режим, мышцы напряглись, готовые к движению, бегу, битве. Дау пригнулся, припал к земле, как кот перед прыжком, чтобы отскочить, если взмах могучей лапы попробует снести ему голову с шеи.
Но вместо того чтобы наскочить, рубануть когтями, сгоняя его или пытаясь переломить шейные позвонки, медведица вдруг села и... разревелась. Зарыдала, захлёбываясь, издавая странные медвежьи звуки, эмоциональный посыл каждого в отдельности Дау вряд ли смог бы различить, но вместе они складывались вполне явную, но абсолютно непонятную для волка картину.
Дау замер в растерянности. Все его стратегические планы о том, как он отвлечет медведицу, скача вокруг нее, и в тоже время попробует оторвать и утащить от туши ломоть побольше, посыпались как карточный домик. Никакие из "а если..", " и тут я...", "и вот тогда..." не включали в себя "медведь сядет и начнет реветь". Рагдау так и остался стоять, оторопело и бессмысленно уставившись на хищницу, лишь только осоловело жмурясь, когда дождевая вода заливала глаза. 
Когда медведица отбросила от себя шмат рыбы, Дау перестал стоять столбом и скакнул вбок, уверенный, что мол вот теперь уж это точно атака, нападение! Но и это ими не являлось. Ешь?? Что она имеет ввиду? Почему не прикасается к рыбе? К еде, сытной, вкусной, живительной? Рагдау крайне озадаченно и шумно выдохнул.
Что он должен сделать? Здравый смысл подсказывал, что оттащить тушу подальше, настолько далеко, насколько у него хватит сил, и сожрать как можно больше, пока медведь не одумался и не решил снова отобрать свою добычу. Да, конечно она может попробовать воспользоваться положением и напасть, пока внимание и клыки Дау заняты другим, но... Что-то ему подсказывало, что хищница так делать не будет. От этой мысли Рагдау почувствовал себя не только потерянно, но и неловко.
Серо-бурый повертел головой налево и направо с надеждой, как будто ожидая, что сейчас из кустов подскочит кто-то, кто подхватит инициативу, подскажет что делать или, что еще лучше сделает все сам. Но никто не спешил ему на помощь. На многие метры, а то и километры вокруг простиралась пустынная береговая линия. По широким листьям кустов в отдалении мерно стучал дождь. Над головой истошно гаркали чайки. Ревел медведь. Пустынно. Ни вдали, ни вблизи, ни мелькнул ничей силуэт. Да и будем честны, услышав яростный медвежий рев, вряд ли кто-то захочет посмотреть на его источник, напротив, скорее возжелает оказаться как можно дальше от него. Дау искренне мог понять такую позицию.
Еще несколько секунд помявшись, наконец-то Дау нашел в себе силы сдвинуться с места и попробовать пошевелиться. Он склонил голову к рыбе, от которой так отчаянно отказалась медведица, вдохнул пару раз, вбирая в легкие сытный вкусный запах. Рот снова наполнился слюной, но Рагдау исподлобья взглянул на ревущую хищницу, и мясо трогать не стал, поднял голову. Выпрямившись, серо-бурый немного потоптался на месте. Снова глянул как-то нервно на медведицу и аккуратно, будто бы перед ним была змея, которая в любой момент может укусить, подошел, ступая очень тихо и опасливо. Поглядел на медведицу - та все еще не предпринимала никаких попыток напасть. Еще чуток потоптался на месте. Сел. Помолчал немного, слегка дергаясь, если медведица вдруг делала какое-то особо резкое движение лапы. Вильнул пару раз обгрызенным хвостом, оставив на песке сзади себя какой-то кривой несимпатичный узор, который тут же смыло дождем. Помолчал.
- Голод тела ведет к голоду разума, -  в конце концов неуверенно сказал волк. Не потому что был не уверен в своих словах, но потому что медведица, как ему казалось, не очень готова была слушать.
- На двоих здесь... - хватит, хотел было сказать волк, но окинул критическим взглядом габариты сидящей медведицы. Сам он тоже был не маленький, и поесть любил и мог, - не хватит, - закончил, слегка запнувшись, мысль серый, - но можно хорошо подкрепиться.
Он потянулся к туше, от которой так яростно отказалась новая знакомая, и подтащил ее пастью поближе к себе и к ней. Серо-бурый поднял было лапу, чтобы ободряюще подтолкнуть медведицу, но опасливо покосился на косолапую, и поставил лапу обратно на землю. Он выжидательно уставился на зверя, внутренне подобравшись, остро чувствуя, что расстроенные чувства хищницы делают ее поведение непредсказуемым.

Рагдау издал какой-то то ли всхрип, то ли всхрюк, когда медвежий нос начал настойчиво сопеть ему в бок, обнюхивая, щекоча сквозь шерсть кожу на боку. Он слегка отстранился, подтянув под брюхо одну лапу, и обнажил клыки, тихо, без угрожающего рычания, скорее рефлекторно. Однако медведица совсем внимания не обращала на его предупреждающие знаки. Взгляд ее как будто был устремлен куда-то мимо, вдаль. Рагдау еще немного пощерился для приличия, но видя, что все его усилия по запугиванию оставляют без внимания, задумчиво опустил губу и спрятал клыки. Не успел он задуматься над подобной деталью, и что она значит, как медведица успела снова его огорошить.
Шершавый медвежий язык внезапно шебуршнул по носу, и серо-бурый фыркнул от неожиданности. Вскинув голову, он озадаченно дернул ушами. Какой же странный этот медведь! Только что она с рычанием бежала, будто хотела разорвать на клочки, потом кидалась рыбой в расстроенных чувствах, а теперь вот такие вот нежности... Серо-бурый издал лишь короткое смущенное "у", не зная как реагировать на такие внезапные проявления близости. Атмосфера в Легионе, серди суровых закаленных боем вояк, где он провел большой кусок своей жизни, точно не  располагала к такой линии поведения, а жизнь одиночки располагала и того меньше.
А медведица тем временем, не разделяя его нерасторопности, принялась за свой обед с сочным аппетитным чавканьем, и с зарождающейся тоской Дау подумал, что концепт "дележки" возможно у медведей свой, особенный, и посторонних в себя не включает. Однако прежде, чем волк успел издать тяжелый и грустный вздох, медведица заворчала и зашевелилась. С легким трепетом Дау смотрел, как мощные медвежьи когти раздирают тушу на два куска, и в душе очень порадовался в этот миг, что экзекуции подверглась рыба, а не он сам. Мясной кусок плюхнулся перед ним, и даже был вежливо подвинут в его сторону, на что Рагдау издал еще одно "у", на этот раз благодарное, прежде чем продолжить трапезу, прерванную несколько минут назад. Он присоединился к чавканью новой знакомой, и хотя рыбный кусок был все еще таким же соленым и скользким, как раньше, но воодушевление напарницы по обеду передалось и ему тоже, и он сосредоточенно захрустел сухожилиями и хрящами.
- Вкусно, - через несколько молчаливых, но крайне продуктивных минут выдохнула медведица, и Дау согласно кивнул, облизываясь. Потом понял, что косолапая не смотрит на него, и взгляд ее снова устремлен вдаль, сквозь предметы, точно также, как и тогда в минуту их знакомства. Он уже открыл было пасть, чтобы узнать у бурой, почему она себя так ведет, как та сама поведала ему свою историю.
Дау захлопнул пасть и выслушал молча, задумчиво жуя.
Ему и самому иногда казалось, что жизнь его на этом острове не протянется долго. На чужой и непривычной земле всему пришлось учиться заново. Каждый новый день был изматывающ и тяжел, но все же всякий раз жизнь преподносила какой-нибудь сюрприз, и иногда даже приятный, как например эта спасительная рыба. Но у медведицы ситуация была сложнее: без зрения ее шансы выжить в этих местах и правда чудовищно низки.
- Раз судьба позволила тебе прожить еще один день, значит на завтра она уготовила для тебя свои планы, - задумчиво прогудел волк, - Пока я тут, пригляжу за тобой и буду твоими глазами, - великодушно сообщил серо-бурый, сыто жмурясь после еды, - а там... Волк дернул плечам в жизнеутверждающей неопределённости.
- Ты знала кого-то, кто мог бы тебе помочь? Может быть он тоже очутился здесь, и ты сможешь его разыскать?
Он знавал волков и не только, ведающих в травах и в лечении. Может быть есть знахарь, который мог бы излечить и хворь медведицы?
- Не хочется как-то есть того, с кем недавно делил трапезу, - добавил он в конце, насупившись, думая о том, что медведица вряд ли терзалась такими моральными проблемами. И правильно сделала бы, наверное. Может он и сам заговорил по другому, если б его желудок сейчас был пуст, а не полон сытным мясом.

Отредактировано Рагдау (2021-03-16 22:28:40)

- А ты, значит, посланник судьбы, Волчище? - неожиданно фыркнула она. На острове все было наоборот. Она утешала тех, кто нуждался в помощи. Может, это действительно судьба? Волк не менее странный, чем она сама. Да, точно. Вот что не давало покоя. Отчего-то создавалось впечатление, что они чем-то очень похожи. Медведица повернула голову.
- Не то чтобы знаю... - она пыталась нащупать утерянную нить, прислушиваясь к себе, но непогода продолжала хлестать всклокоченные бока, отвлекая, - Но, кажется, готова поверить в то, что все случайности не случайны, Медвежий Глаз. Расскажи мне о себе, только давай вернемся в какое-нибудь укрытие. Я чую, что местные боги злятся, и этому месту, как и нам, если мы тут задержимся, придется не сладко.
Словно в подтверждение ее слов волны выросли, небо потемнело сильнее, а ветер злее пнул их мохнатые задницы, чтобы они проваливали с пляжа и не мешали ему кутить. Но Аю не могла всего этого видеть.
- Я сама могла бы вылечить себя, но все это место, все, что окружает меня, будто сперва решило проверить медвежью шкуру на прочность, прежде чем открыться и поделиться своими дарами. И кажется мне, что ты тоже потерял свою дорогу. Ты будешь моими глазами, а я тогда побуду твоей стаей. Но учти, - фыркнула медведица, - Стая у тебя ну очень прожорливая.
Неужели этот странный волк настолько странный, что ему удалось ее заболтать?
- Идем, Медвежий Глаз, пока я не передумала, - ответила она ему тем же по-медвежьи косолапым великодушием.
И даже идти стало сложнее. Волны все яростнее обрушивались на узкую песчаную косу, все дальше протягивая свои загребущие, мокрые лапы, хлопали по пяткам двум идущим, сопротивляющимся ветру, что из злого стал просто бешеным в один миг.
Стоит укрыться в лесу, подальше от вездесущей воды, что выбрасывала на берег щедрые дары в виде мертвых тюленей и рыбы. Мимо полетели какие-то ветки. Ветер был такой сильный, что кренил и ломал деревья.
- Держись, Медвежий Глаз. Когда уляжется буря, мы сможем вернуться и обыскать этот берег еще раз. На старый остров как-то после бури даже вынесло затонувший корабль с еще живыми людьми. Может, мы отыщем и какое-то лечебное средство от белой вспышки, - проревела медведица так, чтобы он ее услышал и потянулась дальше, чтобы только подойти к группе деревьев, как неожиданно раздался ужасающий треск. Ветер сломал высокое, старое дерево и опрокинул его с грохотом на идущую парочку. Все несчастные поселенцы и жители многоэтажного, деревянного дома оказались в траве. Поднялся крик, птичий, обезьяний, горе-жильцы вопили, голосили, а медведица Аю удерживала на своих плечах треснувшее дерево, так чтобы оно не опустилось на голову ее волку и тем, кто не удержался на ветках и посыпался вниз. Ну, было бы очень неудобно, едва повстречав его, тут же и потерять.
- Каррауул! - голосила разноцветная птица, выискивая на земле птенцов среди разросшегося папоротника.
Дерево было ветвистое и действительно старое. С него на землю спрыгивали обезьяны, змеи, разбегаясь в разные стороны.
- Это все они! Это они повалили дерево! - заорала другая вздорная птица, явно расстроенная происходящим.
Голос же Аю был очень спокоен, она стояла и не шевелилась, не смотря на огромную ношу на своем хребте.
- Ты в порядке, Медвежий Глаз? - поинтересовалась она, - Твой взор все так же остер, как и прежде? Значит, мой друг, ты видишь как дрожат мои лапы и понимаешь, что долго я так дерево не удержу.
- Старая дура! - образовался рядом с голосящей супругой ее разноцветный, пестрый супруг, принявшись помогать оттаскивать птенцов, - Я говорил, что надо было переезжать еще месяц назад, до того как на берегу появились большие лодки?! Я говорил? А ты не слушала! Интересно было взглянуть на чужаков? Да я спать с тех пор не могу спокойно! Ты видела эти бандитские рожи?
- Но ты сам говорил, что нам надо сперва отыскать жемчужину, прежде чем переезжать! Дядя Рудольфио все никак на крыло не станет после той жуткой ночи! Ты обещал договориться с аллигаторами! И что?! Который месяц одни обещания?! Я ухожу от тебя к маме!
Кажется, супруги ничего вокруг не замечали: их ссора была в самом разгаре.
- Мама! - голосили папугаи-младенцы.
- Волк! - верещала обезьяна, но отчего-то никто не обращал на ее вполне разумное предупреждение.
- С аллигаторами? Я? Я так сказал? Ты совсем меня не любишь? Ты желаешь мне смерти?!
- Шшшухер, - прошипела желтая змейка, соскользнула с ветки, шлепнулась на землю и дала деру.
- Али! - кричала перепуганная обезьяна-мать, выискивая в папоротнике детеныша, но когда наткнулась на то, что находилось под деревом, с криком рванула наутек, а из папоротника раздался заунывный, перепуганный писк. 
- Мама!
- Волк!
- Интересно, - философски поинтересовалась Аю, - Почему они видят нас двоих, но тебя боятся больше?

Рагдау согласно и воодушевленно покивал, чувствуя, что нащупал одну из любопытных тем, - В каком-то смысле. И ты, и я, все мы неразрывные ниточки одного пути, связанные воедино. Хорошо это или плохо? Значит ли это, что мы скованы по лапам, несвободны в своей воле и должны противиться неминуемому ходу событий? - начал погружаться в свои мысли волк, - Или быть может...
В этот момент одна из разбушевавшихся волн хлынула на берег особенно мощным порывом, и подушечки лап окатило холодом. Дау скакнул вбок, удивленный, и опасливо обернулся к морю, которое металось все более и более неистово.
- ...Хотя, пожалуй, это разговор для другого времени и места, - с огромным сожалением вздохнул волк. Вот вечно так  - стоит лишь завести интересную беседу, как вечно эти суетные и скучные бытовые мелочи вмешиваются в полет мысли.
Медведица тоже поддержала идею укрыться от непогоды, так что Рагдау ничего не оставалось, кроме как последовать щедрому предложению и побрести за своей странной новой знакомой. Ее слова о прожорливости стаи заставили его беззлобно хохотнуть:
- Увы, для стаи у меня плохие новости - охотник из меня никудышный... И это было правдой: выносливый, он долго мог гнать дичь до изнеможения, но чаще всего добыча была ловка и хитра, а петлять и юлить массивный волк был не мастак. Так и уходили из под его носа зайцы, да легконогие олени. Но, быть может, вместе с косолапой они смогут придумать пару хитрых трюков? Охотничий тандем волка и медведя, вот это вряд ли кто мог бы предсказать...
Рагдау  позабавила эта мысль - считать частью стаи медведицу. Дау любил иногда поболтать с животными, с теми, по крайне мере, кто не пугался его облика и осмеливался подойти после обеда к блаженно лежащему на солнышке волку. Частенько у них выдавался крайне занимательный и интересный разговор, который давал потом серо-бурому много пищи для размышлений. Однако стая из медведей... Такого с ним еще пока не приключалось.
Шелестела крона, хлестал дождь, трещали ветки, - и за всей этой какофонией, раздумывая о том, как причудливо порой складывается жизнь, волк не услышал самого главного звука - звука падающего дерева. Вырванное бушующей непогодой, оно готово было рухнуть прямо на голову двум беспечно бредущим зверям: заметив краем движение, волк запоздало дернулся, затем только, чтобы увидеть, как ветки останавливаются в считанном дюйме от его шкуры. Обернувшись, он увидел как медведица успела перехватить древесный ствол, и, пользуясь этим, резво выскочил из зоны поражения. Встревоженное зверье запищало, зашипело вокруг.
- Ну дык бросай его! - взволнованно тряхнул головой волк, наблюдая, как напрягаются медвежьи мускулы под тяжкой ношей, - Но только не влево! Кажется там чей-то детёныш... Вытянув голову, волк увидал, что в траве будто и правда копошится что-то под истошные крики родителей, - Да и справа кажется тоже...
Казалось, что обойтись без пострадавших не получится. Волк быстро взглянул на медведицу, и в упрямых складках медвежьей морды увидел что-то, из чего сделал свои выводы и принял быстрое и поспешное решение. Боязливо косясь на дерево, угрожающе скрипящее прямо над головой, он сунулся обратно под его крону, выискивая по запаху в траве пернатый комок, пока наконец не учуял птенца. Ухватив его аккуратно зубами, волк поспешно засеменил из-под веток, в безопасность. Мать птенца встрепенулась, чирикнула, метнулась к волчьей морде, но прежде чем она успела выклевать ему глаз, Дау поспешно выплюнул птенчёнка на землю. Подобной экзекуции подвергся и второй малыш, чей хвост на мгновенье мелькнул в траве, чем воспользовался Рагдау, выцепив и этого непоседу клыками. Пока он относил его в сторону, он невольно подумал о том, как сочно и мягко мясо молодой птицы, и в мечтательном порыве чуть не сжал челюсти, однако вовремя виновато опомнился: все-таки он был сыт, да и начиналось все это как спасательная операция, так что негоже.
Интересно, почему они видят нас двоих, но тебя боятся больше?, - медведица еще успевала в такой момент предаваться размышлениям.
- Предрассудки, - просопел в ответ Дау, оглядывая окрестности в поисках оставшихся жертв крушения. Однако, все остальные как ему показалось, уже подобрали всех своих родственников и сами поспешно ретировались.
- Все-таки бросай ты это дерево, - прогудел он, - Каждую букашку все равно не спасешь.

Отредактировано Рагдау (2021-03-29 15:05:38)

— Поберегись! - зарычало внушительно сверху, и Рагдау послушно поберегся, отскочил куда-то в сторону. Затрещало как будто с облегчением, что ему дали упасть, загудело дерево, рухнув на размытую дождем землю. Во все стороны взметнулись листочки, но тут же упали на землю, прибитые потоками дождя.
- Ты молодец, услышал он негромко. Или может просто показалось?
- Но я ничего не сделал, - насупился непонимающе волк, - Это ты держала дерево.
Тем временем медведица деловито забралась под укрытие широких ветвей, и, немного потоптавшись снаружи, Дау тоже заполз в это импровизированное укрытие от дождя. Его новая знакомая уже вовсю устраивала там себе лежанку, и, кажется, была абсолютно довольна жизнью. Волк не нашел причин не последовать ее примеру.
- А вот одна знакомая белка сказала мне, что источник счастья нужно искать в себе, а не в других, - возразил Дау. Впрочем, тут же вздохнул, - Хотя наверное Белый Дух - более надежный источник. Хоть я с ним и не знаком.
Предложение разделить кров Рагдау принял с энтузиазмом: возвращаться под ливень не хотелось. Капли сквозь листья просачивались под крону и иногда капали то на нос, то на загривок, но по сравнению с тем, что происходило снаружи, это место казалось образцом уюта и комфорта. Приятно было не ощущать хлесткие удары дождя на загривке, и Дау шумно и облегченно выдохнул. Хотелось еще отряхнуться, но места среди веток было не так много, да и не хотелось бы наткнуться боком или глазом на какой-нибудь острый сучок. Да и медведица вряд ли обрадуется, что он брызгается водой. Поэтому Дау просто улегся на кусок травы как есть, слушая, как ворчит и сопит рядом косолапая знакомая. Он на секундочку призадумался, как же так вышло, что только что утром он был совсем одинешенек, а теперь вот лежит и ест бок о бок с кем-то, да и не просто с волком, а с медведем?
А медведь попросил рассказать его о себе. Волк набрал в легкие воздух, раздумывая, какие из его частей биографии достойны упоминания... Как вдруг выдохнул и начал с самого-самого начала. О том как он жил в Темной луне со своими темношкурыми братьями и сестрой. О том как они хотели стать воинами и сражаться бок о бок с Аресом против Городских волков. О том, как наставник тренировал их и ругал за то, что маленький Дау любил поваляться на солнышке вместо тренировок. О том как однажды брат провалился в старую охотничью яму и поцарапал бок, а они с сестрой его вытаскивали. И еще много о чем.
К тому моменту, как Дау добрался до части истории про Легион, глаза его слипались, а речь стала тихой и неразборчивой. Он уткнулся носом в лапы, и что-то негромко в них бурчал, а перед глазами в его воображении скакали Легионеры, рычали волки и щелкали пасти, и огромный черношкурый вожак с белой полоской на лбу ревел воинственную и злую речь, перекрывая шум дождевых капель. В этот момент что-то шерстистое и тяжелое накрыло волчий загривок, Дау пробурчал нечто в духе "ну кто тут толкается", но прозвучало это скорее как - угхуувх. Несмотря на это беспокойство, ему вдруг стало теплее и мягче, и Рагдау прислонился головой к чему-то такому удобному и лохматому.
Ему снилось, как он продолжает рассказывать о том, как он попал на этот остров, как тяжело тут выжить одному, как сложно поймать добычу в этих неприветливых зеленых джунглях, а вокруг него сидят медведи, большие и маленькие, и сочувствующе кивают, кивают, кивают.

Отредактировано Рагдау (2021-03-31 12:40:51)