Шаурд был забавным зверем. Он внушал доверие, хотя Солей привык никому не доверять. Это недоверие было его жизненным кредо, и ещё ни разу наёмник не пожалел об этом. Когда же росомаха, прохохотав, сорвался с места и рванул вперёд, Мкаа ничего не оставалось, кроме как последовать за "проводником".
Шаурд уже прокричал чьё-то имя, звучавшее как "Веледа", пока Соль пытался сориентироваться и понять, где вообще находится. Три чужака заставили наёмника насторожиться и не подходить слишком близко, беспокоясь как о собственном личном пространстве, так и о правилах приличия и нежелании нарушать чужую зону комфорта. И пока росомаха разглагольствовал, вовсю болтая с этой своей Веледой, Мкаа успел заметить второго, раненого, волка, а ещё одного - в группе. Всё это казалось амонкириту таким странным и ненастоящим. Словно бутафорные. Хищник чуть прищурил разноцветные глаза, пристально разглядывая местность и небольшие ямки в тёмной земле, словно кто-то только что выкорчевал оттуда растения.
На вопрос Шаурда о том, что тут происходит, Веледа не ответила, зато ответил раненый волк, который уже поднимался с земли. Речь зашла за какие-то кусты, но Солею суть разговора была не ясна, поэтому он не особо придал этому значение. Зато обращение белой волчицы хищник услышал очень хорошо. Выглядела эта Веледа несколько растерянно и даже удивлённо, что натолкнуло наёмника на мысль о том, что она не такая уж плохая, явно получше той ведьмы-волчицы, которая прислуживала Жеребу.
- Эм... - Амонкирит прочистил горло, ощущая на себе пристальные взгляды присутствовавших. Первые слова оказалось слишком сложно выдавить из себя, но Соль никогда не был трусом, поэтому продолжил уже чуть более уверенно. - Я не закапывал её, она сама провалилась в какую-то тёмную кляксу-лужу, словно сбежала в другое измерение. - Мкаа понимал, что сказанное может показаться чужакам бредом. - Понимаю, это звучит странно и наверняка глупо, но... Мои глаза видели это, а им я пока что доверяю. - Хищник вздохнул и вынудил себя заткнуться, чтобы не выглядеть со стороны болтливым идиотом. Если им надо будет что-то узнать, то они спросят, а вот когда они спросят, тогда Мкаа и ответит им. Пока же он больше выглядел молчаливым, чем говорившим. И так до тех пор, пока к белёсому волку не обратился крупный хищник, чья шерсть багровела от ран.
- ... Солей, - в предоставившуюся паузу ответил Мкаа, продолжая слушать вопрос, который звучал достаточно странно. Метка? Многие спрашивали его, но не так сразу же... Вон у Веледы вообще на весь хвост такая, только за какие заслуги - предстояло выяснить в дальнейшем.
Ответить же про свою метку можно было по-разному. На самом деле, подобные метки даются амонкиритам за заслуги, за принадлежность к той, или иной касте. Однозначно ответить на заданный вопрос было достаточно сложно, особенно если не вдаваться в подробности. Да и слишком распинаться перед чужаками не хотелось, ведь никто не знает, насколько они опасны конкретно для амонкирита. Да и знают ли они про его собственный мир?
- В моём мире эта метка - принадлежность к касте охотников. - Коротко и спокойно ответил хищник, обратив внимание на поведение волка напротив. Тот глядел властно, а тон его был пропитан металлом. Вожак?
Кем бы ни был говоривший, но...
- Вы не представились. - Заметил наёмник, чётко показывая, что хоть и не проявляет агрессию, но при этом лебезить перед незнакомцем тоже не собирается. И хоть молодость уважает старость, но старости иногда следует быть немного вежливей. Всё же, Солей не пришёл сюда, чтобы навредить, он вообще не знает, где находится и как ему попасть на Остров, куда возвращаться особо и не хочется. Разве что за сестрой он вернулся бы, но захочет ли она? Кажется, Луна прикипела к своим чёртовым валькириям, но Солей не мог судить её за это. Они были посланы на Остров Матерью-Охотницей для того, чтобы следить за своими "земными" братьями - сынами Фрактала, одного из которых убили южане. Хэйтем. Он был молод и вспыльчив, поплатившись за это своей жизнью. И как бы кто не пристыдил Солея, но он не особо скорбел по родственнику, ведь никогда особо тесно не общался ни с ним, ни с Шахраном. Одна-единственная вылазка чуть не закончилась для них плачевно, а после оной Шахран не доверял разноглазому. Он был своего рода чужаком там - в Легионе. Таким его и запомнили, наверное.
Так что Солю нечего было терять. Нечего и некого, кроме сестры...

Отредактировано Soleil (2017-08-29 20:13:31)

Осознав, что чужак действительно чужак, и угрозы не представляет, Свабу несколько смягчился. Тем не менее, хвост по-прежнему был поднят в горизонтальном положении, раны под шкурой все так же саднили, а выражение морды оставалось сосредоточенным и напряженным. Взгляд его был мрачен.
Подобную реакцию вызвало упоминание Флавелы. Свабу не понаслышке знал, насколько она опасна для Ордена в тандеме со своим неизменным спутником. Удивительно для него было, что после встречи с одноглазой бестией Солей ушел живым. Как показала практика, то же самое не удалось большей части Черноордена.
– Твоем мире?
Ответ магистра озадачил. Для Солея вопрос о татуировке мог показаться странным, но, по мнению Свабу, в условиях Ордена он был абсолютно обыден. Довольно часто здесь встречались звери с разномастными знаками, были они у Веледы, и у посланницы Арашу. Орденский вожак привык обращать внимание на подобные мелочи. Но, убедившись, что Солей не является духом, или волком с каким-то особенным даром, или, что эту метку ему – упаси Антей! – нанесла Флавела, успокоился окончательно. Хвост принял свое стандартное положение.
– Вы не представились.
– Прошу прощения. Свабу, магистр Ордена.
Повернул голову в сторону своей белоснежной спутницы.
– Веледа, инквизитор Ордена.
Кивнул на первородного, что ошивался где-то за спиной.
– Зориак, рыцарь Ордена.
Наконец, сверху вниз глянул на росомаху.
– Шаурд… просто Шаурд. Впрочем, вы уже знакомы.
Каленое железо исчезло из его голоса, как и большая часть недоверия, магистр говорил в своей обычной манере – неторопливо, с изрядной долей флегматизма, достаточно вежливо. Солей был ему интересен, однако относился он к нему так, как матерые обычно относятся к переяркам, не считая должным проявлять избыточную официальность или обращаться на «вы». Тем более, когда без них Солей уже вряд ли куда-нибудь денется.
– Ты не отсюда, да? С поверхности? Из какого-то другого мира?
Позволил ответить.
– В любом случае, приятно знать, что там еще кто-то остался в живых. Не ведаю, как тебя к нам занесло, но стоит пояснить пару моментов: ты – не поверишь! – в подземелье, и над головой у нас светит не солнце, а кристаллы. Вроде таких, – двинул мордой в сторону уродливо спаянных стекляшек, не до конца переваренных кустами. – Только нормальные.
– Мы с Веледой – вожаки здешней стаи. Не единственной, надо сказать, но это долгая и запутанная история.
На черных губах вдруг появилась тень улыбки.
– Под землей есть… много чего, на самом деле. Умереть, правда, тоже легко, но вот скажи, ты много на Острове видел гигантских пауков и разумные кусты, которые едят твои же кристаллы? Нет? Добро пожаловать в Орден! Как познакомишься со всем получше, тебе обязательно понравится, а времени будет более чем достаточно, потому что на поверхность никто из нас ныне выбраться не может. Ходы запечатаны.
Он не преследовал цели зашугать или наязвить Солею, но от присущего собственной натуре своеобразного юмора, удержаться не сумел. Может, пытался разрядить обстановку. Сделав секундную паузу, Свабу продолжил уже более вдумчиво:
– Честно говоря, мы сейчас сами не знаем, где находимся, потому как уже несколько дней пребываем в поисковой экспедиции на чужой земле. Стоит отметить, что ты - первая живая душа, которую нам довелось тут встретить.
Плавно переходя к делу, Свабу сделался совсем серьезным. Косматые брови мрачно нависли над глазами, что глядели на Солея не то чтобы сурово, но весьма сосредоточенно, давая понять, что то, с чем столкнулся молодой волк, имеет особый вес.
– Тем интереснее твои слова о Флавеле. Как ты с ней встретился? Что она делала? Скажи, с ней был гигантский черный волк без одного уха, больше меня и всех остальных? Это Жереб. Вместе они чуть не погубили Орден, и, если кто-то из них здесь, это не предвещает ничего хорошего.
Зориак, весьма раздосадованный отсутствием чего-либо интересного на обелиске, который был так важен и таинственен на первый взгляд, побрел обратно, к Свабу и Веледе.
– Камень интереса не представляет, - доложил он вожакам. – Возможно, нам не стоило убивать растения. Предлагаю идти дальше, авось еще что-нибудь найдем.
Он взглянул на Солея, но ничего не сказал, пристроившись за спиной у Свабу.

Солей тактично выдержал паузу, слушая волка, который представился как Свабу. Также разноглазый узнал, что второго волка зовут Зориак. Веледу он уже, в принципе, знал по обращению к ней магистра чуть ранее. Из всего сказанного Соль сделал вывод, что Орден - некое подобие стаи, и что перед наёмником - сразу два вожака. Что же, тем лучше. Во всяком случае, Мкаа - не дурак, и не будет отбиваться от группы волков до тех пор, пока не найдёт выход из этого странного места, где происходят не менее странные вещи. Как бы там ни было, а вместе путь не так извилист и страшен, да и время бежит в разы быстрее, чем если ты скитаешься по неизведанным землям совсем один.
- Я с Острова, но родился в Ал-Амонке. А с Флавелой и Жеребом встретился случайно. Долгая история. Если в двух словах, то я хотел использовать алую ленту на своей лапе. Она вызывает сову, которая помогла бы мне добраться в место, где я родился. Но она отправила меня сюда, а Амонкира послала в эпицентр какого-то ритуала, который проводил Жереб. Мелкие волки стояли в кругу, умирая по-очереди, пока я не прервал всю эту канитель. В итоге сова бросилась на Жереба, Флавела куда-то нырнула, а про остальных я не знаю. Вот так. Но касание ведьмы ко мне сперва красило шерсть в чёрный. А секунду спустя вся эта грязь на мне исчезала. Это, почему-то, очень напугало Жереба. Вот и всё, что я знаю. - Солей был не менее растерян, потому что всё это волновало его, так как затрагивало его жизнь и судьбу.
Камень, к которому подошёл Зориак, оказался Мкаа смутно знакомым.
Ничего не объясняя, зверь отошел от группы и смело направился к обелиску, двигаясь тихо и мягко, как и полагается наёмнику.
Подойдя к камню, амонкирит прикрыл глаза, пытаясь раствориться в окружающем его хищном мире (заявка).
Что ты скрываешь, м? Я видел тебя ранее в своём мире.

Оценивающий взгляд волчицы нисколько не смущал странника, что добавляло ему уважения в её глазах. Веледе нравились волки, которые не ползали на брюхе перед каждым сколько-нибудь авторитетным животным; в первую очередь инквизитор искала огонь в душе, и огонь самостоятельный, не ищущий питания в чужих словах и обещаниях. Такие проявления она стала особо ценить после предательства черноорденских, выискивая отныне не слепую веру в предания, а искреннюю убежденность в делах и помыслах. Первородная тщательно анализировала рассказ-доклад Солея, однако так ни до чего не додумалась. Кроме, разумеется, того факта, что любое упоминание определенных личностей в разговоре делает разговор неприятным.
- Из твоих слов следует, что черный хвост ты за собой не привел, - Шаурд утвердительно кивнул, что было лишним. - Это хорошо.
Веледа быстро уверилась в безопасном для жизни состоянии магистра, на чьи раны с заметной отсрочкой действовало её снадобье. Её брови мимолетно нахмурились; вероятно, эти кусты жалили как-то по-особенному. Отвлекшись от Солея, она вдруг обнаружила его вблизи обелиска. Удивленно вскинув голову, волчица приблизилась к нему, сохраняя безопасную дистанцию.
- Оно знакомо тебе? - поинтересовалась Веда, не дождавшись никаких комментариев амонкирита.

Он стоял, прикрыв глаза и дыша глубоко, ровно, бесшумно. Солей чувствовал холод, исходивший от обелиска, понимая, что никто не ответит ему. Только если не...
Разноцветный взгляд скользнул по лапе, на которой красовалась алая лента - его связь с настоящим домом. Его связь с миром Ал-Амонка. Хищник сжал челюсти, уже заведомо зная, что именно доведётся принести в жертву ему, если он захочет узнать тайны, скрывающиеся за каменной бронёй, увенчанной древними узорами.
Мкаа думал. Он стоял неподвижно, словно античная статуя, вырезанная из белого мрамора, и только слегка вздымающиеся от мерного дыхания бока выдавали в звере существо земное, осязаемо живое.
Раскаты грома где-то вдалеке заставили амонкирита поднять голову и устремить пристальный взгляд вдаль - туда, где, вероятно, бушевала стихия.
- У нас мало времени. - В пустоту проговорил волк. Он не знал наверняка, но эта мысль терзала его, постепенно пробуждая головную боль. Что-то страшное надвигалось сюда, но Солею было не ведомо, что именно.
Слова Веледы звучали где-то вокруг хищника, но не попадали в его душу. Он был не местным, он был не из этих... Он был чужаком-одиночкой, странным приблудой, а ещё он словно ощущал какую-то недоброжелательность от белоснежной волчицы. Что же, она была в праве относиться к нему так, ведь никто не знал о нём ничего конкретного. Он был даже не из этого мира, так о каком доверии речь? Но Мкаа и не претендовал на роль самого честного существа.
Действия Веледы его, почему-то, не удивили. Он покосился на Шаурда, а потом отвернулся, тихо вздохнув. Потому что росомаха был прав в своих домыслах. На самом деле, дороже фамильяра ни у одного волка не было ничего. Это была некая часть самого зверя - его спутник. У амонкиритов-охотников после прохождения ритуала появлялись их птицы. Солей просто не успел пройти обряд. И птицы своей у него не было. И лишь сейчас он внутренне даже поблагодарил Амонкиру за то, что он не сможет потерять то, чего у него нет. Только вот... Взгляд снова скользнул на ленту, обхватившую лапу.
Это - единственный ключ от моего дома, от места, куда я так хотел попасть последние месяцы. Но так и не попал. Это решение давалось амонкириту тяжело. У него и так не было ничего, он был немного необычным из-за этой ленты. И настало время стать просто волком. Простым, ничего не значащим в этом мире существом. И что бы не случилось в Ал-Амонке, он больше не сможет отправиться туда, он никогда не увидит своих состайников и родные земли, он...
Безмолвно склонился, стаскивая с себя лену и выпрямляясь. Теперь нет пути назад. Пусть Мкаа и не обязан был делать это, но у него были свои вопросы, свой интерес узнать тайны огромного обелиска.
Амонкира, раскрой мне тайну, скажи, зачем я здесь и какое у меня предназначение? Я запутался и... и не знаю, куда мне идти дальше. Единственное, что я знаю - я тут не случайно.

Каждое мгновение ожидания растягивалось в вечность; наконец, Веледа отпустила слезу Форастеро вперед. Кристаллик прокатился немного, посверкивая гранями, и замер. Волчица затаила дыхание; её дар медленно воспарил над землей, увлекаемый чужим интересом. Интересом древним и непонятным, от которого шерсть на загривке становилась дыбом. Инквизитор не переставала беззвучно читать молитву, покорно приняв чужую волю, стоило слезе коснуться обелиска. Как этот ритуал выглядел, она не увидела.

Зато увидел Шаурд.
- БЛЯТЬ, МЫ НА ВОЛШЕБНИКА ПОПАЛИ! - громогласно завопил зверь, хватаясь передними лапами за голову. Росомахе хотелось бегать кругами, но от изумления его зад будто прирос к земле. Некоторое время он неотрывно пялился то на Веледу, то на Солея; наконец, Шаурд воззрился на Свабу, будто тот был должен и способен объяснить происходящее.

Калейдоскопом дробилась реальность вокруг; Веледа часто заморгала, будто хотела избавиться от соринки в глазу. Головокружение прекратилось вовремя; инквизитор уже начала было опасаться, что происходящее повлечет за собой инсомнию. Она услышала знакомый голос; эти деловые нотки, уложенные на легкую иронию и неизменную серьезность. Еще не обернувшись, инквизитор поняла, с кем имеет дело. Рысь Арашу. Её защитник? Спутник? Коллега? На её счет у волчицы были вполне оправданные сомнения, но касались они лишь личного отношения инквизитора к кошке. Намерения самой посланницы богини были однозначны.
Правда, не всегда.
- Север, - кивнула Веледа, мысленно занося информацию в самые надежные уголки черепа. Она вспомнила рассказы Левконота о непокорной Северной Доле. Губы волчицы расползлись в улыбке. - Значит, и на севере есть место, которое выбьет пару клыков у хвостатых, так?
Это был риторический вопрос; на самом деле Веда не нуждалась в подтверждении этого факта. Инквизитор уже успела понять, что любой совет рыси содержит больше информации, чем хранится на поверхности слов. Ей импонировала манера общения этого духа; на редкость ёмкая и четкая.
- Памятник Арашу? Тот волк говорил, что этот обелиск принадлежит Амонкире, - промолвила белошкурая, невольно поведя отмеченным хвостом по воздуху. - Но он - амонкирит, а здесь - ты. Значит, отвечающий нам зависит от нас самих.
Веледа умолкла, с прищуром глядя на собеседницу.
- Так даже лучше, - выражение морды инквизитора окаменело, а взгляд наполнился холодом. - Мне есть, что сообщить: буквально час назад волки Малека преследовали кровного амонкирита. Что за ритуал сему предшествовал, доподлинно неизвестно.
Вновь повис краткий миг тишины в пустом пространстве.
- Мы ищем кандидата на метку Антея, но до тех пор, пока Орден разобщен, предпринимать столь серьёзный шаг мы не в силах. Тем временем он никак не даёт покоя этому миру, - речь инквизитора явно не шла о стычках с орбецинами; деятельность конкретной личности, повлёкшая за собой весь хаос, являлась для Веледы главной проблемой. Первородная вновь взглянула в упор на рысь, и атмосфера все больше напоминала совещание в строгих костюмах и тесных галстуках. - Я не дала ему посадить древо Забвения, как ты и сказала; но древо Святыни всё так же сухо и бессильно.

Отредактировано Веледа (2017-10-30 17:32:05)

Он словно закрыл глаза, а потом открыл их вновь. И длилось это так долго, так мучительно медленно, что за это время хищник успел бы не один раз выспаться - так ему казалось. Да и время словно замедлилось до невообразимости. Солей очень хорошо знал это ощущение - каждый раз, отправляясь в мир Ал-Амонка, пусть и было это всего несколько раз, волк испытывал подобное. Это могло означать, что он вторгся в мир параллельный, не его родной. Вполне возможно, это было другое измерение, другое мироздание, другая параллель. И осознание этого, что удивительно, совсем не пугало, а словно радовало, приятным трепетом отзываясь в сердце.
Когда Мкаа открыл глаза, то увидел мир в непривычно бесцветном виде. Все краски исчезли, оставляя после себя лишь скудные чёрно-белые кадры какого-то непривычного восприятия картинки в целом. У хищника создалось впечатление, словно он уже видел однажды мир таким, просто успел забыть и отвыкнуть. Но глаза амонкирита, разноцветные в отличие от природы вокруг, цепко вылавливали кадр за кадром. Картинка разворачивалась, хотя образы не детализировались, не спешили обрести очертания.
Мир для Солея был тусклым и рассеянным, словно лучи света, не способные пробиться сквозь густой подлесок к наименее слабым растениям. Дымка и белёсый туман мешали определить мелкие детали - камни и то, что было под лапами. Белые кроны деревьев выглядели странно, но чёрное покрывало неба впечатляло ещё больше. Абсолютное. Чёрное. Глубинное. Не воспринимаемое в привычном его понимании. Фон.
От созерцания всего этого Солея отвлёк голос.
И не просто голос - зов.
Хищник медленно повернул аккуратную голову в сторону зовущей его... Призывающей его.
Идеальный волчий силуэт, сплетённый из чёрных языков пламени, но так гармонично смотревшийся, что хотелось смотреть и смотреть, запечатлев увиденное в памяти навсегда. А насыщено голубые глаза Богини, в которые даже больно было смотреть, были устремлены на Мкаа.
Волк даже не думал, просто следуя инстинктам, которые тянули его к Той, в которую он уверовал ещё будучи несмышлёным щенком. Солей даже не понял, как оказался так близко к Богине - словно и не было того оврага, и словно не было мира вокруг. Наверное, вокруг был лишь ровный простор, по которому можно было так быстро и легко добраться до Амонкиры. Она ждала его - в это Соль, почему-то, верил особенно сильно.
- Моя Богиня. - Амонкирит склонился в глубоком поклоне, не смея поднять головы без Её разрешения. Также он не смел смотреть в идеально голубые глаза божества - ни один смертный не имеет на это права. Солей никогда не был баловнем судьбы, и никогда не пренебрегал верой, поэтому и вёл себя так, как подобает существу преданному своей Богине.
Солей до сих пор помнил слова мантиса о том, что "ослепнет тот, кто посчитает себя равным Богине и без опаски заглянет в обманчиво красивые глаза, уверовав в собственное превосходство". Мкаа не чувствовал себя равным Амонкире. И уж точно не ощущал собственного превосходства. - Благодарю за то, что позволила мне обратиться к Твоему лику напрямую.
И пока Амонкира не позволит ему говорить дальше, пока сама не спросит, что считает нужным (ведь так ведут себя божества?), он, простой амонкирит-охотник, будет стоять пред Ней с преклонённой головой и открытым сердцем.

Инквизитор быстро оклемалась, по-хозяйски оглядывая пространство сощуренными глазками. Она успокоилась и принялась внимать словам рыси. Та снова прошлась по её генеалогическому древу и силе их крови; на мгновение Веледе показалось, что посланница сейчас заведет шарманку о "часики-то тикают, где твои волчатки" по примеру одного из адептов. Ну, она ж посланница Вечной Матери, с неё станется пропагандировать рождаемость. Хмуря мохнатую морду, Веда на мгновение потеряла концентрацию, упустив часть фразы. Или то была не её вина? Что-то послышалось; волчица тряхнула головой.
Поёрзав задницей на неведомом нечто, что служило землёй, первородная навострила уши. Достойный отметки Антея, хе? Не из рядов Ордена? Веледа задумалась, не станет ли один из орбецинов достойным такой чести, но тут же отбросила подобные мысли.  Это же невозможно, даже если взять в расчёт Орбэ-Нарэ. Новость о приближении экспедиции к потерянным союзникам приободрила Веду. Она было раскрыла пасть, чтобы задать еще несколько вопросов, как вдруг немым звуком застлало разум. Слыша обрывки с упоминанием имени Её богини, инквизитор синхронно с рысью оскалилась, вскакивая и напрягая все мышцы разом. Тревожный звон всё нарастал, и наконец Веледу сорвало с места, утягивая куда-то во тьму.
Очнулась она лишь спустя несколько минут, с трудом поднимаясь на передние лапы и торопливо осматриваясь. Не сразу до неё дошло осознание, что эти стены она однажды видела; опасаясь нападения или иного подвоха, волчица собранно повернулась задом к самой надежной стене.
- Залы... древних, - усилием заставив работать сведенное спазмом горло, Веда вызвала в памяти яростный взгляд рыси. Это прошло не по её плану. Что-то здесь было нечисто. Неизвестно, связано ли происходящее с вмешательством Малека; совать голову в костёр в её планы не входило.
Синеватый туман лениво колыхался, морозцем овевая волчицу. Не прерывая оборонительной позы, Веледа тщательно принюхалась, выискивая в застоявшемся пещерном воздухе следы прочих волков. Выжидательно опустив морду, она уставилась в противоположный конец коридора; если бы кто-то и явился, пришел бы он именно оттуда.

Зверь был благодарен своей Богине уже хотя бы за то, что она услышала его зов и вила свой лик ему - обычному амонкириту. Когда же Амонкира заговорила, немного пожурив наёмника за чувство такта, он не обиделся. Совсем. Потому что Богиня была права - следовало переходить сразу к вопросам, потому что потом такой возможности может не представиться. Вопросов было очень много, поэтому пришлось выбирать самые основные. И когда одни были готовы и крутились на кончике языка охотника, он поднял взгляд разноцветных глаз на свою Покровительницу.
- Я так и не понял, выполнил ли Твоё наставление, избавил ли эту землю от Жереба? Моя кровь.. Ведьма взяла мою кровь и сбежала с ней. Будут ли последствия? Зачем я здесь, ведь меня не просто так нашла маленькая стайка? И что мне делать дальше? Где я нужен? Ведь на поверхности осталась моя сестра. - Пока что можно было ограничиться и этими вопросами, ведь они представлялись хищнику очень важными. Ему необходимо было узнать своё предназначение, ведь не просто так он оказался заброшен в совершенно новый для него, неизведанный мир. И этот мир оказался хищным, ершистым, почти не пригодным для спокойной жизни.
Возможно, в Орден не попадают для того, чтобы жить спокойно. Об этом волку ещё предстояло хорошенько подумать, ну а пока... Пока внимание Мкаа было всецело занято Амонкирой. Вполне вероятно, что скоро Богине понадобится уйти восвояси - в свой Божественный мир. Придётся выяснять всё быстро и ориентироваться на месте, импровизировать (чего наёмник жутко не любил). Ему не была известна своя миссия в этом странном месте. Ему вообще не была известна своя миссия на Острове, как таковом. Это был чужой и неприятный ему мир. В Ал-Амонке всё было иначе, там зверь был ближе к Матери-Охотнице, там он чувствовал связь со своей Покровительницей.
В мире простых смертных, в этой параллели, которая именовалась Островом, законы и порядки были дикими, неприятными, чужими. Солей должен был понять, для чего он попал на Остров. Первоначально это должно было быть воссоединение с братьями - Шахраном и Хэйтемом. Но в этом Соль не нашёл своего предназначения.